Юрий Слабоумов. 
   Роман в отдельных стихотворениях "Vafer Vafers". 
   
   
   Ебанько. 
   
   
   
   
   Белые туманы надвигались. 
   Разговаривала с городом жара. 
   Трубы выхлопные утолялись 
   Газами седыми, ра ра ра. 
   
   Дети телефонами играли, 
   Щелкались на камеры опять, 
   После фотки чисто тасовали, 
   И гордились сотиками, блядь. 
   
   Мухи волосатые летели. 
   Мухам было очень хорошо. 
   Жары город нахуй подогрели, 
   Солнце вынуло горячий ремешок. 
   
   Пиздило ремнем температуру. 
   На термометрах давно уж был пиздец. 
   Даже в офисе прокуратуры 
   От жары уж близился хрендец. 
   
   
   Сутулый. 
   
   Было время, время седое. 
   Говновозы по улицам мчались. 
   Было время, время иное. 
   СССРы со СШАми ругались. 
   
   Водка, водка, еби ее мать, 
   Белой девой звенела, 
   Белой девой святою летела, 
   И душевною была кровать. 
   
   Хоть теперь и ее дохуя, 
   Разве ж можно назвать ее силой? 
   Есть районы - и там - ни рубля, 
   Ты пойдешь и найдешь там могилу. 
   
   Там босоты строями роятся. 
   Там на присядках нахуй сидят. 
   Вниз плюют, курят "Приму" и чешут яйца. 
   Те районы рабочих творят. 
   
   Знал Сутулого я, был он тонок, 
   Был согбенен, почти как и ты, 
   Узок рожей, почти, что с иконок, 
   И поссать заходил он в кусты. 
   
   Он мечтал, что "Ебать, мы бригада, 
   Скоро, скоро построим район". 
   Только вместо того, как награда, 
   Голос зоны сменил его стон. 
   
   Вот теперь я пройду меж домами. 
   Хоть бы хуй - нет теперь его здесь. 
   Лишь товарищей сиплое знамя, 
   Раздается под окнами спесь. 
   
   "Вась, в натуре, пойдем, Вась, за пивом". 
   И пиздец, и пиздец - весь базар. 
   Курят медленно, чешут учтиво 
   Свои яйца, идут на вокзал. 
   
   Там берут бумажную куклу 
   И кидают ее для лохов. 
   Только нынче - от мусоров тухлый 
   Воздух стал, и нет дураков. 
   
   На далекой, заснеженной зоне. 
   Спит Сутулый на нарах больших. 
   Видит сны он о том, что в законе, 
   Нет ментов для него никаких. 
   
   
   Ночь и сушняк. 
   
   
   Если ты нахезал рыбу, 
   Запасайся ты водой. 
   Запасайся ты всегда, 
   Нахуй бла, нахуй бла. 
   
   
   Инопланетяне. 
   
   Между больших, великих звезд, 
   Вдали от влажных, глупых пёзд, 
   Вдали от злобных махинаций, 
   Летят сыны иных фрустраций. 
   
   Тебе навеки не понять. 
   Ведь ты решил, что ты - артист. 
   Ведь бля поэт и похуист, 
   И бард, писатель, нахуй блядь. 
   
   Ведь ты решил, что знаешь много, 
   Что портвешок - судьбы отец, 
   Что уготована дорога, 
   Тебе на небо, бля пиздец. 
   
   Но похуизм хуизму - рознь. 
   Лишь там, где звездная дорога, 
   Где дух сияет во весь рост, 
   Открыты двери от порога. 
   
   Там пацаны во тьме летят. 
   Они сильны, им равных нет. 
   Они о космосе пиздят. 
   В бильярд играют без монет. 
   
   У них в летающих тарелках- 
   Цистерны чистого вина. 
   Они не пьют с посуды мелкой. 
   Они хуярят спирт до дна. 
   
   
   А кто бы травы описал, 
   Там бурбуляторы толкуют, 
   О том, кто Богу приказал 
   Ваять весь космос на живую. 
   
   Им хорошо, не то, что нам. 
   Они - у вечности в кармане. 
   Их поутру не будит гам, 
   Машинный шум погоды ранней. 
   
   Они не бьются за бабло. 
   Они не бьются за удачу. 
   Для них все наше - то говно, 
   Познанье - главная задача. 
   
   
   И потому - молчит "РАТАН", 
   И в "Хаббле" нету нихуя. 
   Земной им разум - не братан, 
   Убитый истиной рубля. 
   
   
   
   
   
   Родина. 
   
   Я раньше был уверен в оптимизмах. 
   Я говорил всем: хуй на воротник! 
   Но жизнь - не истина цинизма. 
   Я изобрел слова в притык. 
   Они - другие, нет сомненья. 
   В них нет такого, что ебать. 
   Они - всех вин земли теченье. 
   В них отдыхает богамать. 
   
   Я захожу в дом пауков, 
   В усталый, дедушкин сарай, 
   Он много знал друзей, врагов, 
   Он слышал слово "наливай". 
   
   Здесь до сих пор стоит мопед, 
   Да, впрочем, разве ж то мопед? 
   То, нахуй бля, велосипед, 
   "Рига-13", тонкий след. 
   
   Вместо трубы торчит уж ржавый, 
   Видавший виды огурец. 
   Во тьме мерцает глаз лукавый 
   Усталой фары. И пиздец. 
   
   
   
   
   Вентилятор. 
   
   
   Вентилятор мой, вентилятор. 
   Название - хуй победишь. 
   Ты воздуха ржавого дезодоратор, 
   Ты пот меж жарами мглишь. 
   
   
   У меня нет кондиционера. 
   У меня нет нихуя. 
   Но так же жь, блядь, жили и революционеры, 
   И в кране ваще не текла струя. 
   
   Они, ебанные энтузязисты, 
   Брали большие листы А3, 
   И рисовали почерком неказистым, 
   Новые, еще ни кем не познанные, понты. 
   
   
   Они сознавали, что в будущем будет 
   Иссушающий душу пиздец, 
   Что люди душу земли застудят, 
   Впустят туда синий хрендец. 
   
   
   Тогда вентиляторы не производились. 
   Тогда был чисто царь, 
   И за чаем дети носились 
   В обветшалый картонный ларь. 
   
   Там продавалась баранка, 
   Дырка от баранки - ебучая мгла, 
   А на стене висела хуянка, 
   Привлекавшая взор разного хуйла. 
   
   Но сейчас - время бабловое, 
   Время пизденеющих дураков. 
   Те, у кого голова садовая, 
   Лижут на завтрак тень своих сапогов. 
   
   Фрейдеющие ведьмы, 
   Страшные, какой мой понос, 
   Издают чрез либ.ру свои сплетни, 
   Ебанный с терминами чёс. 
   
   
   
   
   Спа. 
   
   
   У нас, на двенадцатом этаже 
   Открыли Спа. 
   Ёбанное спа. 
   За триста-долларов-вход-спа. 
   
   
   Нашкребя триста долларов. 
   Я пошел в это спа. 
   В это сине-зеленое, точно водоросли, спа, 
   В это ебучее спа. 
   
   Там на входе сидела кобыла. 
   Я говорю: пойдем ебаться в спа, 
   В твое мокрое спа, 
   С высокими фикусами спа. 
   
   Она разозлилась и вызвала охрану. 
   И меня выкинули в нахуй. 
   Из этого спа, 
   Из этого охуевающего спа. 
   
   
   
   
   
   
   
   
   
   
   
   * * * 
   
   
   
   Мои носки - моя печаль. 
   Мои носки - они темны. 
   Мои носки - судьбы фонарь, 
   Они мечты уводят вдаль. 
   
   В них нитки черные поют. 
   Меж ними звезды - бледный свет. 
   Мои носки - души салют. 
   Их назначенье - запах лет. 
   
   
   
   
   
   Кошка. 
   
   
   Сидишь, ебливое дитя. 
   Лизаешь жопу между прочим. 
   Искаешь мышек, ртом хрустя. 
   Ты - пыльных дней немой рабочий. 
   
   Мне хорошо, что ты молчишь. 
   И в мире кошек все непросто. 
   Они - хранительницы крыш 
   Под шерстью часто жнут каросту. 
   
   Крича, вопя, охуевая, 
   Увидев тень былых котлет, 
   Они умеют, засирая, 
   Квартирный замусолить след. 
   
   Но ты иная. Ты - простая. 
   И даже в течку ты молчишь. 
   На крыше старого сарая 
   Ты в дни заёба тарахтишь. 
   
   Тебя ебут толпой душевно. 
   На пятый день, на пятый день, 
   Скребешься в ванне ты плачевно, 
   Когда смываю ёба тень. 
   
   Когда хуярю водку злую, 
   Я наливаю для тебя. 
   Я не хочу ее, другую, 
   И не хочу его, котя. 
   
   Ебанько-2. 
   
   
   Я не люблю свой телефон. 
   Уж лучше старый патефон 
   Рулить, крутить, как девку - раком. 
   Уж лучше в жизни быть монахом. 
   
   
   Я - Ебанько, я - Ебанько, 
   Я знаю, истина - в движеньи. 
   Иду вдоль жизни я легко. 
   Мне похую пустые пренья. 
   
   Я знаю, жизнь - дурное званье. 
   Она случайна, словно ртуть. 
   Она, должно быть, наказанье. 
   Тебя с рождения ебуть: 
   
   Бабло, устои, мусора, 
   Друзья, что рано позажрались, 
   Всех дев единая дыра, 
   Где страсти глупо накалялись. 
   
   Все - похую, все - похую. 
   Я философствую спокойно. 
   В седую голову мою 
   Теченье дней идет пристойно. 
   
   Ведь я, возможно, не умру. 
   
   
   
   
   
   
   
   Говно. 
   
   
   Я - лучший поэт на земле. 
   Я не говорю, что Пушкин говняней. 
   Я сегодня подругу ебал на руле, 
   Ебал в поту утром ранним. 
   
   
   Если рано встаешь. 
   Если рано встает. 
   Это времени нож. 
   Бля ебический нож. 
   
   А потом, а потом, 
   Будто кошки во рту посрали. 
   И не спрятаться под зонтом 
   От дождей, от дождей магистрали. 
   
   Лучше Пушкина много поэтов 
   Распускалось на русской земле. 
   Но издатели всем им миньеты 
   Посылали на ранней заре. 
   
   Вот поэтому так уж пустынно. 
   Вот поэтому - чисто бля хуй. 
   Ты заходишь в магазин рутинно, 
   А на полках стоит ветродуй. 
   
   Я не просто ведь так заявляю. 
   Александр давно устарел. 
   Эту правду я вам отквитаю, 
   Будет воздух от нового бел. 
   
   На Руси заблистают поэты, 
   Люди скажут: был Пушкин говно. 
   И от литературоведов миньеты 
   Все, как один, вылетят в окно. 
   
   
   
   
   
   Похую. 
   
   
   
   Похую, похую. 
   Похую печаль. 
   Похую дожди. 
   Похую молоток. 
   
   
   
   
   
   Ебатория. 
   
   
   
   Мы давно уж не дети. 
   Мы растим хуету. 
   За Россию - в ответе. 
   За родную страну. 
   
   Был бы я президентом, 
   Я бы всем показал, 
   Хуеты инциденты 
   И большой хренозал. 
   
   Но из скромности вешней 
   Я не лезу во власть, 
   Потому, что черешня 
   Заколосилась всласть. 
   
   Мы поедем на море 
   В Ебаторию, блядь! 
   Будет радостно вскоре, 
   Будет чухать кровать. 
   
   
   
   
   Бублики. 
   
   
   Бублики, бублики, 
   Бублики грызу. 
   Бублики сухие. 
   Бублики родные. 
   
   
   Когда мне было 10 лет, 
   Отец сказал: 
   Иди в магазин, 
   Купи хлеба. 
   
   
   Бублики, бублики, 
   Бублики грызу. 
   Бублики сухие. 
   Бублики родные 
   
   
   И пошел я в магазин, 
   И я в очереди, бля, 
   Все стоял и стоял, 
   И еблом торговал. 
   
   Бублики, бублики, 
   Бублики грызу. 
   Бублики сухие. 
   Бублики родные. 
   
   
   Я скучал, я скучал, 
   Я хотел шоколад, 
   Я хотел мармелад, 
   Я хотел пастилы. 
   
   
   Бублики, бублики, 
   Бублики грызу. 
   Бублики сухие. 
   Бублики родные. 
   
   И ебала меня 
   Непростая тоска. 
   Непростая хуйня, 
   Непростая уйня. 
   
   
   Бублики, бублики, 
   Бублики грызу. 
   Бублики сухие. 
   Бублики родные. 
   
   
   И решил: нахуй хлеб, 
   И купил я его, 
   Круглый, нахуй, снаряд, 
   Сдобный, славный бубло. 
   
   
   Бублики, бублики, 
   Бублики грызу. 
   Бублики сухие. 
   Бублики родные. 
   
   И пришел я домой, 
   И отец мне сказал: 
   "Ты, сынок, охуел, 
   Ты, сынок, пидарас". 
   
   Бублики, бублики, 
   Бублики грызу. 
   Бублики сухие. 
   Бублики родные. 
   
   Молча снял он ремень, 
   Молча пиздил меня, 
   Так я внял, что отцы 
   Завсегда знают суть. 
   
   Бублики, бублики, 
   Бублики грызу. 
   Бублики сухие. 
   Бублики родные. 
   
   
   Чифир. 
   
   
   Ночь, ветер седой. 
   Глаз звезды над горой. 
   Сквознячье, сквознячье, 
   Зов собак: дурачье. 
   
   Я скучаю один, 
   Словно моно формат, 
   У меня - никотин. 
   И чифир - славный брат. 
   
   Телевизор - окно, 
   Межпространственный свет. 
   Только это - говно, 
   Только этого нет. 
   
   Только ночь и звезда, 
   Сквозняки под окном, 
   И в одном - ты, пизда 
   За зеленым сукном. 
   
   
   
   
   
   
   
   
   Супер-Пупер. 
   
   
   
   
   Нет ничего, кроме души в моей зиме. 
   Нет ничего, кроме носков мохнатых. 
   И разум, что плывет на глупом корабле, 
   Среди других мозгов, навек, навек горбатых. 
   
   
   А вот и ты, побрившая любовь 
   Хуйней простой, хуйней амбициозной. 
   Там, между ног, уж отцвела морковь 
   И отгремели перепадов грозы. 
   
   Уже пиздец, уже пиздец, 
   И это бля бля бля не остановишь. 
   Ты, как зима, постель себе готовишь, 
   Ты знаешь, что пизде - всегда пиздец. 
   
   
   Но Супер-Пупер - это бля не просто, 
   Вить это ебанных ботинок еботня. 
   Он - в телевизоре седом кароста, 
   А также - перхоть на залупе у меня. 
   
   
   
   
   
   
   
   
   Утро седое. 
   
   
   Это утро не просто ебет, 
   Это утро не просто ебает. 
   Бодунов суетных славный взлет 
   Отъебал шевеленье трамваев. 
   
   Я встаю, я хуею опять. 
   Я вернулся в сей мир осторожный. 
   Голова опухает - вот блядь, 
   В этом мире навеки тревожно. 
   
   
   
   Знаю: толстые что-то мутят, 
   Чтобы души пожрать за бесплатно. 
   Их отряды Ираки творят, 
   И Чечню, И Беслан безвозвратно. 
   
   Только спросишь: у вас же все есть, 
   Ну куда ж, блядь, совать еще бабки, 
   В парикмахерской хуйную шерсть 
   Вы от скуки сдаете на тряпки. 
   
   
   
   Нахуя убивать, не пойму, 
   Коль без этого бабок до хуя. 
   Лучше девкам совать поутру, 
   И волфить их, спокойно тоскуя. 
   
   
   
   
   Утро, утро, седая струя, 
   Ща за пивом отправлюсь желтейшим, 
   Чтобы мысль возвратилась моя 
   В череп узкий, в череп круглейший. 
   
   
   
   
   
   
   
   
   * * * 
   
   
   
   
   Это не просто растения. 
   Ели - под ними - ежи. 
   Ты была против доения. 
   Так и скажи. 
   
   Корова, ебать, бля мычала. 
   Но это их кредо навек. 
   Ты ж малафьё бля глотала, 
   Знала, что я - человек. 
   
   Я тебя встретил в трамвае, 
   И предложил поебстись. 
   Раком загнул за сараем, 
   Крикнул: а ну-ка, держись. 
   
   Ты же, бля, не была слабой. 
   Славно меня приняла. 
   ********************** 
   *** ***** так. 
   
   
   
   
   Сосипаттор. 
   
   
   Если у вас нет денег - хуй вам. 
   Если у вас нечего жрать - хуй вам. 
   Если у вас нет телевизора - хуй вам. 
   Хуй с вами, хуй с вами, раб божий (имя). 
   
   
   
   
   
   Хуястая игра. 
   
   
   
   Вачик, Симоник, Хачик, 
   Мана, мана. 
   Не хотели играть в мячик. 
   Казалось - там лажа ждала. 
   
   Но юность еще не отпела. 
   Не зная силу бабла, 
   В них волосатость горела, 
   И пела - ла -ла. 
   
   В клубе стояли компьютеры, 
   А не просто, бля нахуй, хуютеры. 
   Пятнадцать мест игровых, 
   Пятнадцать ебланов тупых. 
   
   Игры быстрые, долгие, 
   Игры для нихуя 
   Игрались от корки до корки, 
   В количестве дохуя. 
   
   
   
   
   
   Ебатое кино. 
   
   
   
   
   Мыслей нет, мыслей нет. 
   Я люблю муравьев. 
   По ночи - желтый свет 
   Залетает в проем. 
   
   Надо мной, надо мной 
   Обитает хуйня. 
   По ночам он - герой, 
   И кино - его йня. 
   
   Он включает его, 
   Я стучу в потолок, 
   Также, кроме того, 
   Громко чешет хуек. 
   
   Он старик, он старик, 
   Нахуй бля пидарас. 
   Громко слушать привык 
   Телевизора глас. 
   
   
   
   
   Сотики. 
   
   В человеке главное - не разум. 
   Пусть бы он был макакой-какой. 
   Главное - какой у него сотик, 
   Этот современной жизни хуёттик. 
   
   Если у тебя вообще нет сотика, 
   Значит, тебе нет места в обществе. 
   Иди нахуй отсюда, иди в лес, 
   Иди в сад, иди в овраг говно руками трогать.