Игольчатый Крис : другие произведения.

Интерферент Тарас

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Ночью - героин, утром - гексоген...". "Химера", "Ария". В память о великом фантасте Станиславе Леме. Рассказ получил первое место на конкурсе Искателей в номинации "Теоретическая Lemнетика" по сумме баллов. Опубликован на пилотном CD "Радио Луны", за что я искренне признателен Евгению Гирному. Напечатан в альманахе "Полдень, XXI век" Љ2\2011

Крис Игольчатый

ИНТЕРФЕРЕНТ ТАРАС

   Мечта, если дать ей волю, всегда одолеет реальность.
   С. Лем, "Футурологический конгресс".
  
   Психотерапевт социального центра "Сохраним семью" Григорий Иванов сладко, с хрустом в суставах, потянулся. Врач подумал, что неплохо бы сменить левую коленную чашечку - благо, черные тучи на финансовом горизонте Иванова потихоньку начали рассеваться - и открыл файл клиентки, которая собиралась подойти сегодня на 14.30. Основные моменты и психоузлы по этому случаю он помнил, но никогда не считал лишним освежить такие вещи в памяти. Главный конкурент Иванова - кибернизированный психотерапевт восьмого поколения "Егидес" - уж точно не преминул бы с порога поинтересоваться у пациентки, как поживает ее любимая собака или дочь. Григорий же не намеревался уступить роботу хотя бы одного из кровью и потом отвоеванной клиентуры.
   Белогурова Татьяна Дмитриевна, учительница русского языка и литературы. Муж Даниил, двое детей - Ростислав, 8 лет, и Велемир, 4 года. Наблюдалась после неудачной попытки суицида - муж спустил в казино все деньги, которые копили на модный нынче частичный эктогенезис, и хотя казино было виртуальным, счет в банке закрыли по-настоящему. Кухня, окно, решетка, горящая помойка... тоска, безысходность... Даниил вынул жену из петли, на следующий день отыгрался, и мечта о частичном эктогенезисе - или, как его все называли, подключении - была воплощена. Но аппетит, как известно, приходит во время еды. Татьяне захотелось завести синтетического любовника, и муж, устрашенный попыткой суицида, на это согласился. Григорий скользнул взглядом по раскодированной аудизаписи с прошлого сеанса.
   "Хотелось... немного любви", увидел он и сложно наморщился, но продолжил чтение: "В юности у меня было два друга, два бурных романа. Один, Тарас, это кличка такая, мой одноклассник, настоящий мачо. Потом Тарас связался с криминальным миром, торговал наркотиками и даже имел какие-то связи с сепаратистами, как говорят. А вторая моя любовь, Костик, он был бесконечный романтик с гитарой в руках. Ах, какие стихи он мне писал. Какие у Костика были нежные руки... Костя меня бросил - ему, творческой натуре, было необходимо разнообразие. От Тараса я ушла сама, понимала, что если попаду на заметку в полиции, прощай мечты об университете".
   Далее шла копия заказа на десимулянта, разрешение некоего К.М. Воронцова (вокально-инструментальный ансамбль "Черный Ворон", вокалист) использовать его ментограммы в коммерческих целях, с соблюдением анонимности. В мозгу психотерапевта загрохотали барабаны, на фоне которых визжала флейта, и раздался утробный рев: "Тебе нужна бомба, бомба, если ты не желаешь воскресать", мелькнул силуэт в черной коже. "Какая к чертям анонимность", с легкой завистью подумал Григорий. Воронцов явно зарабатывал своих ментальных копиях не меньше, чем на своих песнях. А скорее всего, даже больше. Одна звуковая дорожка, купленная у официальных дилеров, стоила не дороже двух евро, а десимулянт на основе копии конкретного человека обходился... Иванов вздохнул и вернулся к файлу. Несколько секунд он с отвращением разглядывал жирный штемпель МВД на заключении банка "Иллюзивгейст". Психотерапевту вспомнилась сбитая недавно крыса-переросток - кишки намотало на бампер, он потом замучился отдирать. Григорий досадливо тряхнул головой - кому-кому, а вот сепаратистам он никогда не сочувствовал. Корявый росчерк поперек штемпеля гласил: "Разрешить по смертное использование психаматериала N1-5673/32". Чиновник, завизировавший документ, явно не утруждал себя посещением уроков русского и литературы.
   Иванов побарабанил пальцами по крышке стола, пытаясь отогнать вдруг нахлынувшее чувство беспомощности. Очевидно, безысходность отошла у клиентки на второй план; возникли проблемы в отношениях с десимулянтом, иначе зачем бы она записалась на прием? И что прикажете делать? Решение конфликтов в парах требует поведения совместных сеансов. Конечно, десимулянт явится, куда он денется... Но как с ним работать? И кто заплатит за сеансы? МВД? Григорий вошел в поисково-справочную систему "Фрейд", доступ в которую имелся у каждого уважающего себя психотерапевта. В системе содержались все труды по психиатрии, начиная от основоположников движения и заканчивая новейшими разработками. На них и была вся надежда.
   Увы, она не оправдалась.
   "Справочник по психологии синтур", единственный документ, в котором поисковик нашел совпадения, скромно сообщал: "Память о смерти обычно стирается перед воскрешением. Психика ничем не должна отличаться от психики реального объекта, с учетом индивидуальных особенностей, присущих объекту до физической гибели". Иванов ввел в строку поиска "совмещенные копии", и на экране раскрылась глава "Шизофрения", подраздел "Как следствие органических поражений".
   Раздалась мелодичная трель.
   - Войдите! - крикнул психотерапевт и нажал пиктограмму "Закрыть все окна".
   Он приветливо кивнул Татьяне и махнул рукой в сторону шкафа. Белогурова принялась расстегивать крючочки на своем светло-зеленом плаще.
   - Как ваши бандиты? - спросил Иванов.
   Татьяна вздрогнула и выронила плащ. Ткань на пол осела с тихим шелестом. "Так и есть", подумал психотерапевт мрачно. - "У ее десимулянта острый приступ шизофрении".
   - Как? - спросила Белогурова. - Вы тоже уже знаете?
   - Собственно, я имел в виду Ростислава и Велемира, - сказал Иванов доброжелательно. - А вы о ком подумали? Да вы присаживайтесь.
   Татьяна нервно поправила темные очки. Их она снимать не собиралась. Клиентка опустилась в мягкое кресло. Психотерапевт достал из ящика стола свои очки и ловко нацепил их на нос. Эктогенезис во время сеанса оплачивался за счет пациента. Несколько секунд Иванов привыкал к новому виду клиентки. Если в реальности Белогурова была невзрачной худенькой блондинкой, то в эктогенезисе каждый был волен выбирать тот образ, который ему более по душе. В прошлый раз Татьяна явилась ему жгучей брюнеткой в черно-красном испанском наряде, а сегодня...
   - Тарас, - прошептала статуя Свободы. Чернота сочилась из ее пустых глаз и стекала по зеленоватому лицу. В руке вместо факела она сжимала огромный напряженный фаллос, переплетенный венами. - Тарас вернулся.
   Иванов с трудом отвел взгляд от фаллоса. Раньше он не замечал в клиентке такой хватки к деталям.
   - Хотите об этом поговорить?
  
   Небесный тихоход плыл по нежно-розовым и серым облакам, словно по сказочной молочной реке с кисельными берегами. "А ведь эти эти чудные облака, похожие на выпавшие из прически модницы непослушные пряди", подумала Таня. - "Тем, кто сейчас внизу, кажутся свинцовой подушкой, душащей город".
   Но сегодня она была наверху. Десятилетие Таниного выпуска совпало со столетним юбилеем гимназии. А поскольку из ее стен вышли два президента, три премьер-министра, один химик - лауреат Нобелевской премии, всемирно известный писатель и так, по мелочи, пара воротил тяжелой промышленности, то спонсоры для праздника нашлись.
   Таня, не щурясь, улыбнулась солнцу, восседавшему на самом верху перистой горы подобно древнему королю в ослепительно сияющей короне. Затем допила коктейль и поставила на поднос. Иринка, ее одноклассница, с которой Таня столкнулась на открытии праздника, уже приканчивала второй бокал.
   - Никого из наших больше не видела? - спросила Таня.
   - Нет, - сказала Иринка с сожалением. - Ты ведь сама видела, какая тут сутолока.
   - Похоже, они пригласили всех живых выпускников, - заметила Таня.
   - Мы созванивались, договорились встретиться на выступлении "Черного Ворона", - сказала Иринка. - Они будут зажигать в зале на третьей палубе, начало в восемь.
   Таня глянула на часы.
   - Так они уже скоро начнут, - сказала она. - Может, пойдем? Пока доберемся, это же не корабль, а настоящий Ноев ковчег...
   Иринка кивнула, и бывшие одноклассницы направились на поиски зала, где должен был состояться концерт. Иринка где-то успела раздобыть план-схему воздушного дворца, но чтение карт никогда не было сильной стороной ни одной из подруг. Проплутав в узких коридорах и выскочив даже на нижнюю палубу, где было жутко грязно и из-за рева двигателя закладывало уши, бывшие одноклассницы выбрались наконец на верный путь. Проведя Таню по длинному пустынному коридору, Иринка с уверенным видом толкнула одну из дверей, за которой слышалось негромкое бренчание гитары.
   Таня вошла и в растерянности остановилась. Они попали туда, куда хотели, но совсем с другой стороны. Подруги оказались на небольшой сцене. Плотный черный занавес отгораживал ее от зала. Инструменты уже были расставлены, и, судя по змеящимся под ногами кабелям, подключены к колонкам. На стуле в дальнем конце спиной к вошедшим сидел темноволосый мужчина в черных кожаных штанах и темно-синем балахоне. Почти всю спину занимало изображение черной птицы. Художник явно приложил все усилия, чтобы изобразить ворона, но поскольку этих птиц он в жизни не видел, получилось нечто среднее между педероллой и чрыйксой. Впрочем, никто из тех, кому предстояло любоваться рисунком, воронов тоже никогда не встречал.
   - Где бы мне такую песню найти, от безумия чтобы душу спасти, что терзает бесплодное знание, - аккомпанируя себе на гитаре, тихонько пропел он.
   - Костик! - радостно крикнула Иринка.
   Мужчина обернулся. Но был не Костик. Таня в смятении подумала о том, что не успела придать себе образ, который приберегала для этого случая. Она хотела, чтобы Тарас увидел восемнадцатилетнюю девчонку, ту, что дрожащим от волнения голосом читала стихи на прощальном вечере. Специально для этого Таня нашла в архиве модель платья, в котором была на выпускном, и загрузила программное обеспечение под него. Но все оказалось напрасно - менять облик на глазах у объекта было рискованно, могли пойти непредсказуемые сбои.
   Сейчас Тарас видел перед собой женщину, хоть и в модном платье, но совсем другую.
   Однако он ее узнал - у него чуть дрогнул уголок губ.
   - Здорово, девчонки! - сказал Тарас. - Сколько лет, сколько зим!
   Он поднялся, прислонил гитару к стулу и подошел к подругам.
   - Никого из наших не встречали тут? - спросил он, обнимая Иринку.
   - Да, мы прозванивались, - ответила она. - Ромик, Макс и Леня подтянутся к началу концерта, я же тебе говорила. Мы и Васю звали, но его разве выманишь из его аквариума... Но ты-то, ты! Ты лучше Костика наяриваешь! Я сначала даже подумала, что это он! Где ты так насобачился?
   - Да, я недавно научился, - сказал Тарас. - Три года назад меня пчелка в руку укусила, пришлось разрабатывать пальцы, в моей профессии без этого нельзя.
   Он выпустил Иринку и повернулся к Тане, притиснул ее к себе. Она собиралась поцеловать Тараса в щеку, но побоялась уколоться о щетину, и очень осторожно коснулась губами угла его рта.
   - Кстати, о твоей профессии, - сказала Таня. - Ты завязал с этим делом?
   - О да, - ответил Тарас, отпуская ее. - Встал на путь исправления окончательно и бесповоротно.
   - А жаль, - вздохнула Иринка. - У тебя всегда самый лучший товар был, не какой-нибудь анальгин разбодяженный...
   Тарас вздохнул.
   - Чего не сделаешь ради старых друзей, - сказал он. - Да и как говорится, горбатого могила исправит...
   Глаза Тани сузились от сдерживаемого гнева, а у Иринки, наоборот, радостно заблестели. Тарас наклонился к ней и прошептал что-то в ухо.
   - Это как старой подруге, по ценам производителя, - сказал он, выпрямляясь.
   - И как ты не прогорел еще, при такой-то конкуренции со стороны государства? - холодно спросила Таня.
   - Сам не понимаю, - улыбнулся Тарас.
   Иринка проворно извлекла из сумочки блеснувшую золотой полосой кредитку. Таня с крайне неприятным чувством смотрела, как кредитка перекочевала в руки Тараса. К Иринке перешел небольшой сверток с переливающейся голограммой, которую Таня узнала - в такую обертку часто паковали новогодние подарки для детей.
   - Дальше сама справишься, - сказал Тарас Иринке и обратился к Тане: - А вы что предпочитаете в это время суток, мадам?
   - Я ничего не возьму в рот, - твердо ответила Таня.
   - Тоже правильно, - сказал Тарас.
   - Я вас оставлю на минутку, - сказала Иринка и направилась к двери.
   Тарас послал ей воздушный поцелуй.
   - Ты хотела послушать концерт? - спросил Тарас. - Спустимся в зал, сядем куда получше?
   - Я этих песен давно наслушалась, - сказала она, глядя ему в глаза.
   - Тогда давай потанцуем? - спокойно предложил Тарас. - На верхней палубе уже отплясывают вовсю.
   Таня пожала плечами.
   - А почему бы и нет?
   Когда они добрались до танцевальной площадки, оркестр заиграл вальс. Тарас протянул Тане руку, и они присоединились к неспешно кружащимся парам.
   - Какие у тебя нежные руки, - проговорила Таня.
   - А я вообще нежный парень, - ответил Тарас. - Или ты забыла?
   Таня всхлипнула - тихонько, но он заметил.
   - Ты чего?
   Таня справилась с собой, улыбнулась.
   - Именно это мне сейчас хотелось услышать.
   Она подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
   - Я все помню.
   - Я тоже, - ответил Тарас.
   Его интонация Тане не понравилась. Она нахмурилась, но уточнить, что именно он помнит, Таня не успела. Музыка изломанной волной сошла на нет. Вальсирующие пары остановились, превратившись из изящного урагана в бесформенную толпу.
   - Самое время выпить что-нибудь, пока они аппаратуру починят, - сказал Тарас. - Ты как считаешь?
   Таня кивнула. Они стали пробираться сквозь толпу дам в пышных платьях и их безукоризненно элегантных кавалеров.
   - Извините, господа, - услышала Таня усиленный динамиками голос. Оглянувшись, она заметила около помоста с музыкантами седого мужчину в форме. Таня успела сосчитать петлицы - это был полковник внутренних войск. "Кто-то из выпускников хочет заказать песню оркестру, что ли?", недоумевая, подумала Таня. Рядом с полковником стояли двое крепких ребят с автоматами, между ними находилась какая-то девушка. Ее лицо Таня не смогла рассмотреть из-за монументальной прически женщины, мимо которой они в этот момент пробирались. Зато лицо бессменного директора гимназии, Автандила Илларионовича, Таня рассмотрела хорошо. Директор нервно вытирал свою лысину платком с гербом гимназии.
   - Подожди, Тарас, - сказала Таня. - Похоже, что-то случилось.
   Но Тарас не услышал ее и продолжал двигаться сквозь толпу с целеустремленностью ледокола.
   - Я очень сожалею, что приходится нарушить ваше веселье, - произнес полковник.
   Судя по голосу, он действительно сожалел. В этот момент Таня разглядела лицо девушки, которую охраняли автоматчики, и ахнула.
   - На вечеринке зарегистрирован случай наркотического опьянения, - Иринка блаженно улыбнулась. Вряд ли она понимала, где находится. - Придется произвести личное освидетельствование и досмотр. Это не займет много времени, и сразу же после этого мы покинем вас.
   По толпе пронесся недовольный гул.
   - Какой скандал, - сказал пожилой господин с усиками, которому Таня чуть не наступила на ногу.
   - Вы не посмеете! - истерически выкрикнула его спутница.
   Лицо стоявшего у колонны парнишки, наоборот, спокойствием могло соперничать с лицом высившегося над ним атланта.
   - Так ли это необходимо? - заметил недавний гимназист и отхлебнул из бокала.
   Тарас и Таня обогнули колонну и оказались перед прозрачными дверями. Но за ними была не стойка бара, а ограждение борта и нестерпимо синее небо. С другой стороны ограждения, принайтованные подобно шлюпкам на старинных земных кораблях, чуть покачивались в воздухе аэрокары гостей. Двери разъехались, пропуская Таню и Тараса. Однако проход тут же заступил серебристый робот-стюард.
   - Извините, господа, - миролюбиво прогудел он. - Но зал запрещено покидать до конца освидетельствования.
   Тарас дернул Таню за руку, крутанул так, что она оказалась перед ним, крепко прижал к себе. Что-то твердое и холодное уперлось ей в висок.
   - Думается мне, у меня есть пропуск, - не менее миролюбиво сказал Тарас.
   Робот заколебался - в его мозгу боролись две программы. Тарас не стал ждать, как система разрешит этот маленький частный парадокс. Сверкнула беззвучная вспышка, и почерневший стюард осел на палубу. Дверца аэрокара начала открываться.
   Тарас спринтерским броском преодолел расстояние до борта, таща Таню за собой. Он грубо втолкнул ее в аэрокар, Таня упала на пассажирское сиденье. Бортовая панель замигала ласковыми огоньками, включаясь.
   - Пристегнись! - крикнул он, запрыгивая.
   Сквозь прозрачный купол кабины Таня видела синеющую от мундиров палубу. Засверкали вспышки, звездчатые и красивые, как бенгальские огни.
   - Они не посмеют, - пробормотала Таня, и тут аэрокар ощутимо тряхнуло, а купол кабины на миг стал непрозрачно-черным. - У тебя же заложник!
   - Тебя, милая, они уже списали, - похлопал ее по колену Тарас.
   Он потянул руль на себя. Таня ойкнула и защелкнула пряжку в тот момент, когда летающий дворец провалился вниз. Но она успела увидеть несколько серебристых рыбок - аэрокаров, вылетевших из недр корабля, как икра вылетает из рыбы.
   - Это за нами? - пробормотала она.
   - Это с нами, - поправил ее Тарас.
   Увидев Танино лицо, он рассмеялся.
   - Ты думаешь, я могу обслужить такое количество народа один?
   Купол стал матово-белым. Таня сообразила, что это не очередной защитный эффект, а облако, и ужаснулась тому, что Тарас ведет аэрокар практически вслепую. Заработал динамик. Говоривший использовал родной Танин язык, но она не поняла ни слова, поскольку ни одного слова из литературной речи он не употребил.
   - Очень хорошо, - ответил Тарас. - Кассу сдашь...
   Дальше Таня не разобрала, потому что аэрокар вынырнул из облака прямо на россыпь черно-синих жуков. Прежде чем она поняла, что это стремительно приближающиеся к ним аэрокары милиции, небо опрокинулось. В ушах у Тани зашумело.
   - Что ты делаешь, Тарас? - закричала она.
   - Мертвую петлю.
   Разноцветные полосы облаков крутанулись, как стеклышки в каледойскопе. Летучий дворец набросился на аэрокар, стремительно увеличиваясь в размерах. Тарас покосился на Таню, вдруг перегнулся с кресла и взасос поцеловал ее.
   - Кое-что тебе все же пришлось взять в рот, - сказал он.
   Разомлевшая Таня молчала. Еж милицейского аэрокара заслонил собой весь обзор. Таня завизжала. Тарас выругался и нажал гашетку. Перед ним вспух черно-красный шар, а в следующий миг аэрокар Тараса влетел в пламя. По кабине ударил бело-синий шлем, из которого на Таню глянули безумные глаза. Таня завопила, дернулась прочь из кресла и ударилась виском о какой-то рычаг, торчавший из потолка кабины. Мир в ее глазах пошел рябью и начал блекнуть.
   - Только не сейчас... - простонала Таня.
   - Кибермедик - зеленая кнопка, - не отрываясь от панели управления, буркнул Тарас.
   Таня растерянно провела взглядом по скопищу мигающих кнопок - изображение вернулось, но стало черно-белым. Мелькнули пики черно-стального леса небоскребов. Тарас пикировал на город, уходя к югу. Таня глянула на радар, ничего не поняла и обернулась. Задняя часть кабины тоже была прозрачной, и через нее были прекрасно видны три милицейских аэрокара, висевшие у беглецов на хвосте. Когда она снова посмотрела вперед, то увидела вывеску "С нами - сегодня и навсегда!". Эмблему компании Таня разобрать не успела - Тарас развернул аэрокар и боком вошел в узкий коридор улицы между небоскребами. Яростный отблеск умирающего в стеклянных фасадах заката резанул по глазам. Таня зажмурилась. Когда она открыла глаза, Тарас щелкнул тумблером, и аэрокар окутала серая дымка.
   - Опа, опа, Америка, Европа, - бормотал Тарас, стуча по клавишам. - Азия, Китай, Таня, вылетай!
   Он отстегнулся, резким движением открыл дверцу и выпрыгнул в серую мглу. Таня с трудом справилась с пряжкой и последовала за Тарасом. Дверь тут же закрылась, и аэрокар стартовал, набирая высоту. Через секунду от него ничего не осталось, кроме тихого гудения. Таня с ужасом смотрела, как ее руки и платье покрывает густой оранжевый налет. Уж лучше бы цветофильтр и не включался.
   - Тарас! - завопила она и сделала шаг вперед.
   Кто-то схватил ее за лодыжку, и Таня вскрикнула. Тут она разобрала в оранжевом мареве фигуру, по пояс торчавшую из земли.
   - Люк, - сказала фигура голосом Тараса. - Спустишься сразу за мной.
   Откуда-то сверху раздался все нарастающий визг моторов. Таня заколебалась.
   - Но... - начала она.
   - Да ты знаешь, что они с тобой сделают? Тебя ведь уже списали, я же тебе сказал, - без угрозы, а скорее с жалостью сказал Тарас. - Впрочем, как хочешь. Люк только не забудь задвинуть.
   Визг приближался, превратившись в низкое басовитое гудение. Фигура Тараса исчезла. Таня присела на корточки, нащупала край люка, первую скобу и начала спускаться. Когда над поверхностью оставалась только ее голова, вой мотора стал оглушающим. В нескольких сантиметрах от ее лица, разорвав оранжевый туман, промчался черно-синий борт. Таня втянула голову в плечи и чуть не сорвалась. Но удержалась, и, ломая ногти, задвинула крышку люка. Лазить в туфлях на шпильках по склизкам скобам оказалось так же неудобно, как есть борщ в противогазе. Таня достигла дна колодца и по колено провалилась в чавкнувшую жижу. В нос ей ударил жуткий запах. Таня увидела Тараса. В одной руке он держал тепло подмигнувший ей фонарик. В другой руке тускло блестел вороненый ствол.
   - Пошли, - скомандовал Тарас.
   Метров через пятьдесят Таня забыла о вони. Уровень жидкости поднялся почти до бедер, а двигались они против течения. Фонарик выхватывал из темноты белесые провода, облепленные мохнатой мочалой, черные провалы уходящих в сторону коридоров и коричневые потеки слизи на стенах. На очередной развилке из бокового коридора раздалось угрожающее ворчание. Таня попятилась. Тарас вскинул руку. На миг вся облезлая внутренность туннеля высветилась в бледной вспышке. Из коридора донесся предсмертный вой, что-то разорвалось с таким оглушительным звуком, что стало больно ушам. На Таню с Тарасом выплеснулась волна горячих ошметков. Когда Таня стерла их с лица, дрожащий круг от фонарика уже был метрах в трех впереди. Она, чуть не плача, бросилась догонять Тараса. Когда в очередном провале что-то зашевелилось, Таня остановилась и зажала уши руками.
   Из туннеля выступил чешуйчатый силуэт с костяным гребнем на голове.
   - Убери факел, - проскрипело существо. Ящер неодобрительно покосился на Таню, сверкнув темным, без белка, глазом. Тарас направил луч под ноги. Его спутница отняла руки от ушей. Ящер выдал длинный набор щелкающий и свистящих звуков. Тарас ответил ему тем же. Женщина тем временем осматривала свое парадное платье и все глубже погружалась в самое черное отчаяние. Нанесенный урон был невосполним.
   - Дело дрянь, - подвел итог беседе Тарас. - Спасибо, что предупредил.
   Ящер развернулся, продемонстрировав могучий хвост, и исчез в темноте.
   Тарас обошел Таню и зашлепал в том направлении, откуда они пришли.
   - Что случилось? - спросила она, следуя за ним.
   Тарас свернул в тот самый коридор, из которого еще пахло паленым мясом.
   - Придется выходить через Старый Парк, - бросил он через плечо.
   Таня вздрогнула и остановилась.
   - Но ведь сейчас уже ночь, - упавшим голосом сказала она.
   - Не боись, - хмыкнул Тарас. - Лемуры черный тоже потребляют.
   Он стал насвистывать ту самую песенку про безумное знание, которую Таня уже слышала сегодня. Когда Белогурова поняла, что еще два-три шага - и она рухнет в вонючую жижу, обессиленная, и здесь и умрет, а Тарас так и пойдет дальше, насвистывая грустный мотивчик, отчетливо потянуло свежестью. Таня приободрилась и пошла быстрее. Тарас тоже прибавил шагу. Проход начал заметно мелеть, и вскоре ее каблучки зацокали по бетону. Впереди посветлело, и Тарас выключил фонарик. Стал слышен шум деревьев под ветром. Они выбрались наружу через пролом неправильной формы. Поверхность под ногами оказалась слишком твердой для земли и была расчерчена на черно-белые квадраты, хорошо заметные даже в темноте. Таня поняла, что проход вывел их в огромный каскад, который назывался "Шахматка". Ей вспомнились зеленые фигуры крокодилов с алыми пастями, из которых изливались шипящие струи, веселое журчание воды.
   Из-за туч показалась луна. Таня увидела черные дыры отбитой плитки, кривое дерево, выросшее прямо посредине следующей ступени каскада, и печальную безголовую фигуру крокодила. Дальше, где каскад кончался огромной чашей, в которой когда-то плавали золотые рыбки, приветливо мерцали огоньки, но подходить к ним почему-то не хотелось. Над мрачными силуэтами деревьев высился скелет обзорного колеса, серебряной рамкой охватывающий луну.
   Они двинулись вниз по широким ступеням каскада. Дойдя до дерева, Таня взмолилась:
   - Тарас, давай передохнем...
   Он остановился. Женщина хотела прислониться к шершавому стволу.
   - Осторожнее, - раздался в темноте глухой голос Тараса. - Некоторые деревья здесь совсем не брезгуют человечинкой.
   Таня села на ступеньку, подальше от жуткого дерева.
   - А там, когда робот сказал тебе, - сказала она. - Если... ты смог бы?
   - Если б да кабы, то во рту росли грибы, милая, - пожал плечами Тарас. - Может, пойдем? Нам немного осталось.
   Он подал ей руку, и Таня со вздохом поднялась. Парочка добралась до последней ступени, но спускаться в теплое мерцание чаши Тарас не стал. Вместо этого они перелезли через высокий, но уже раскрошившийся бортик каскада, пробрались через лес и вышли к узкой железной дороге. Путь по шпалам вывел их к тому, что Таня сначала приняла за обзорное колесо. Но это оказались американские горки - Таня никогда не любила их, и поэтому напрочь забыла об их существовании. Стальные петли дороги, поросшие колыхающимся под ветром вьюнком, казались телом огромного удава, раскинувшегося среди одичавшего парка. Тане вспомнилась одна из баек, которые рассказывали про Старый Парк, и женщину пробрала дрожь несмотря на теплую летнюю ночь. Паровозик и два полуразвалившихся вагончика стояли на платформе, сразу за которой начинался головокружительный спуск.
   - Переждем здесь, - сказал Тарас и открыл дверь кабины. - Прошу.
   Таня замешкалась на платформе. Передние колеса паровоза зависли над обрывом. Остальные шесть колес соединялись в одно целое с рельсами кружевными наростами ржавчины. Тарас уже устроился на сиденье. Белогурова нагнулась, вошла в кабину и села спиной по ходу движения, чтобы не смотреть на жуткую яму. Обгрызенные края пластикового сиденья немедленно впились Тане в бедра. Она завозилась, устраиваясь, машинально провела рукой в поисках страховочного ремня. Тарас тихо засмеялся.
   - Когда все кончится, я вызову тебе такси, - сказал он.
   - Никто не возьмет заказ из Старого Парка, - возразила Таня.
   - Из Старого парка нет, а со Взорванной Набережной одна фирмочка берет клиентов. Я тебя провожу. Вокруг Парка есть кольцевая железная дорога, и эти горки связаны с ней.
   - А как ты узнаешь, что...
   - Узнаю.
   Листва ближайших деревьев заколыхалась. Тане показалось, что она видит гибкие тени с огромными, чуть светящимися глазами, выступившие из зарослей, и стиснула кулаки так, что пальцы впились в ладони. В висках застучало, в ушибленном правом с такой силой, что боль дробными шариками раскатилась по всей голове.
   - Лемуры видят нас, но сюда они не придут, - угадав ее мысли, сказал Тарас. - Для этого у них слишком много неприятных воспоминаний с железом связано.
   Таню передернуло. "Да уж", подумала она.
   - Я тебя сюда поэтому и привел.
   Таня, морщась от канонады в голове, глядела на город. Старый Парк разбили на большом холме, чтобы можно было любоваться видами, которые в год его основания были, бесспорно, прекрасными. А потом стальной лес окружил лес живой, но поглотить его не смог. Огромные рекламные плакаты на фасадах переливались всеми красками, и из-за этого Тане казалось, что они находятся в пузыре на дне ведьминского котла, а вокруг бушует варево. Несколько желтых искорок, приближающихся к парку, тонули в разноцветном безумии. Таня заметила милицейские аэрокары только тогда, когда они зависли почти у них над головами. Желтые стрелы прожекторов ударили в лес. Женщина сжалась на сиденье.
   - Идиоты, - усмехнулся Тарас.
   Над лесом бесшумно выметнулась огромная тень, закрывая луну. Раздался душераздирающий хруст, ближайший к парочке огонек мигнул и исчез, вниз посыпались обломки. Аэрокары стайкой светляков метнулись обратно к городу. Тень качнулась из стороны в сторону, и пружиной скрутилась вниз.
   Таня облизала вдруг пересохшие губы и посмотрела вперед, на снова заблестевший в лунном свете хребет американской горки. И вдруг она отчетливо увидела ярко раскрашенные вагончики, шарики в виде сердечек и зайцев, услышала детский визг и хохот...
   - Куда все это делось, Тарас? - спросила Таня. - Ведь было лето, все было такое яркое, красивое, настоящее... И мама... А потом все замелькало, закрутилось, сжалось, стерлось - и ничего не осталось, кроме серых драных тряпок... Что происходит с нашим городом? Что происходит с миром вообще? И что мы здесь делаем? Мы ведь тоже уже...
   Таня осеклась.
   - Этот город уже давно умер, и сейчас разлагается, - ответил Тарас. - Но вы не хотите разлагаться одни, вы и нас хотите своим трупным ядом заразить. А мир, он хочет выжить. Он сопротивляется.
   - Я не хочу об этом слушать, - оборвала его Белогурова. - Перед тобой были открыты все дороги, а ты связался с этими подонками, сепаратистами... Ты ведь даже в университет не пошел, да? А наш химик тебя боготворил, помнишь?
   - Прошлого нет, Таня, - сказал Тарас. - Чтобы гексоген алюминиевой стружкой бодяжить, университетские корочки не нужны. И чтобы винт варить - тоже. Я ненавижу тех, кто хочет сладко разлагаться, но тем, кто хочет жить, я помогаю. Я помогаю и тем, кто хочет умереть. Понимаешь, немногие видят, что по сути это одно и тоже. Я - вижу, потому что я - настоящий. И ты - настоящая, хотя и отказываешься видеть то, о чем я говорю...
   В глазах у Тани почернело.
   - Больно, - застонала она, прижимая руку к виску. - Как больно!
   Скрипнули подгнившие доски - Тарас сел перед ней на корточки. Таня ощутила руку, мягко отстраняющую ее собственную - он осматривал рану.
   - Ничего страшного, до свадьбы заживет, - сказал Тарас. - Но очки тебе лучше снять. Ты же в них ничего не видишь.
   Женщина упрямо наклонила голову.
   - А с другой стороны, правильно, - заметил он. - Разъем выходит прямо в мозг, пусть туда хоть штекер присунут будет, а то еще попадет дрянь какая-нибудь...
   Он стал массировать ей висок осторожными, круговыми движениями, чтобы не задеть штекер. Боль постепенно уходила, как уходит с берега прилив, смывая построенные ребятней песчаные замки. Горячие губы коснулись ее груди через разорванное платье. Таня коротко вздохнула. Тарас взял ее подмышки и поднял.
   - Не надо, - пробормотала Таня. - Я вся грязная...
   - Как будто я чистый...
   Края сиденья впились ей колени. Тарас положил пистолет в карман брюк, и оружие тяжело похлопывало по Таниному бедру через ткань. Ей казалось, что паровозик чуть подается вперед вместе с ними при каждом толчке, и сердце Тани замирало.
   А потом она забыла и о неудобном сиденье, и о пистолете, и о том, что паровоз стоит на самом краю спуска.
   Зрение вернулось к Тане, когда Тарас опустился на нее, дрожа. Серебряно-черная колея все так же лежала перед ними. Он поцеловал Таню и очень медленно вышел. В этот момент раздался отвратительный скрежет. Паровоз наклонился, завис над спуском. Таня вскрикнула и вцепилась в сиденье, еще надеясь, что состав удержат приваренные временем к колее вагончики.
   Но напрасно.
   С душераздирающим скрипом паровоз нырнул вниз. В зарослях завопили потревоженные педероллы-мутанты, приняв звук за боевую песнь неведомого противника. Тарас ухватился за стальной край, прижал Таню к сиденью своим телом, чтобы ее не выбросило из паровозика. Грохоча колесами, паровозик промчал любовников через яму и на разгоне достиг половины следующей петли, а затем скатился обратно. Сделав несколько по дуге качков туда-обратно со все затихающей амплитудой, паровозик остановился в самой глубокой части спуска.
   В лесу хрустели стволы и так скрежетали гусеницы, словно там разворачивался танковый взвод. Но это всего лишь улепетывали насмерть перепуганные педероллы.
  
   Вася заглянул в кладовку. На полочке между полуразобранным сервоприводом и стопкой карточек памяти светилось бельмо монитора системы видеонаблюдения. Лучший программист банка "Иллюзивгейст" ждал сегодня только одного гостя.
   Ждал с самого начала комендантского часа и уже начал немного нервничать. Но Вася еще держал себя в руках настолько, чтобы не броситься открывать при первом же сигнале звонка, а все-таки убедиться, что пожаловал именно тот, кто ему нужен.
   - Здорово, Коннор, - сказал Тарас, когда дверь открылась.
   - Милости просим в нашу конуру! Какие люди без охраны! - воскликнул Вася.
   - Не шути так, - ответил Тарас, входя.
   Хозяин заблокировал дверь и осведомился:
   - Что так поздно?
   - Облава. Еле ушел.
   Впрочем, это и так уже было ясно. От Тараса шла волна такого запаха, будто перед Васей стоял третьедневный покойник. Костюм гостя до пояса был заляпан дерьмом, выше пояса его усеивали густые пятна то ли крови, то ржавчины, а из коротко стриженных волос торчала какая-то труха.
   Вася нахмурился.
   - Ты за собой никого не притащил?
   - За кого ты меня принимаешь? - холодно спросил Тарас.
   - Не заводись, ладно....
   - У тебя вода есть? - Коннор кивнул. - Можно, я помоюсь?
   - Можно. Потом по пивку дерябнем... Но зачем тебе мыться? Ты ведь можешь...
   - Могу, но не хочу, - отрезал Тарас.
   Вася посторонился, махнул рукой в сторону ванной. Тарас на ходу содрал с себя одежду, вытащил из карманов ключи, пистолет - по характерной форме рукоятки Вася узнал лазерную "гидру", - какие-то еще мелочи и метнул грязный ком в утилизатор. Тот радостно заурчал.
   - Какое-нибудь бельишко на смену собери мне, будь другом, - не оборачиваясь, сказал Тарас.
   Вася смотрел, как он идет, обнаженный. "Гидра" в опущенной руке Тараса чуть качалась в такт шагам. У самой двери гость неожиданно обернулся и так подмигнул Коннору, что у Васи ослабели колени. Тарас затем скрылся за дверью, зашумела пущенная вода. Программист направился в комнату, искать среди своей одежды такую, которая подошла бы Тарасу. Вопрос с верхней частью костюма решился легко - когда Васе, как и всем сотрудникам банка, выдавали фирменные футболки с логотипом компании, кастелянша очень сильно ошиблась с размером. С брюками возникла загвоздка, но в итоге Коннор нашел совершенно безразмерные шаровары, оставшиеся с какого-то карнавала. У двери ванной Вася несколько секунд мялся в нерешительности. Тарас, не подозревая о душевных терзаниях Коннора, во все горло распевал в душе. Слов было не разобрать, но мелодия звучала очень меланхолично. Вася послушал и решил, что заходить все-таки не стоит.
   - Одежда тут, на полочке, - крикнул он через дверь.
   - Спасибо! - ответил Тарас.
   Когда гость, вытирая голову полотенцем, появился в кухне, хозяин уже извлек из холодильника запотевшие бутылки и бутерброды с салатом. Вася глянул на Тараса и хмыкнул. Раньше Коннор как-то не обращал внимания, что логотип банка "Иллюзивгейст" - неблагонадежных жовто-блакитных цветов. Одолженные шаровары дополняли облик карикатурного сепаратиста.
   - Ты че лыбишься? - хмуро спросил Тарас.
   - Бандера в городе, - гримасничая, ответил Коннор. - Поток и разграбление!
   - У меня другая фамилия, - сдержанно сказал гость, но было видно, что он польщен.
   Хозяин открыл пиво и протянул бутылку Тарасу.
   - Что стоишь, как не родной? Присаживайся.
   Коннор подождал, пока гость устроится за столом, и опустился на стул напротив. Тарас ловко расправился с бутербродами и основательно приложился к бутылке. Вася тоже из вежливости отхлебнул. Внимание гостя привлек огромный шкаф из толстого оргстекла, заполненный прозрачной жидкостью и разноцветными кристаллами разнообразных форм.
   - Это что за аквариум? - осведомился Тарас.
   - Кристаллохранилище.
   - И в этом рассаднике для бледных спирохет я провел три года? - с отвращением спросил гость.
   - Тебе бы стихи писать, - коротко хохотнул Вася.
   - У меня от них уже башка болит, - произнес Тарас мрачно. - А один прицепился - так сразу с музыкой....
   - Твоя ментограмма хранилась не здесь, - сказал Вася. - Это китайская дешевка, при прочтении дают много сбоев. А насчет стихов и музыки - единственный способ избавиться от них - это, как раз, записать.
   - Я нот не знаю, - возразил Тарас.
   - Кнопку видишь? Да не здесь, отодвинь тарелку.
   Тарас нашел круглую черную кнопку и нажал ее. На столе перед ним матово засветился прямоугольник сантиметров пятнадцать в диагонали.
   - Световое перо в ящике, - сказал Вася. - А насчет нот - мне почему-то кажется, что ты их знаешь...
   Тарас нашарил в ящике перо и позабыл про пиво. Программисту пива тоже не хотелось. Хотелось совсем другого, и гость заметил это. Свободной рукой он извлек из кармана шаровар крохотный сверток. В свертке тихо звякнуло.
   - Продолжим культурную программу, - сказал Тарас.
   Коннор протянул руку.
   - Не так быстро, - буркнул гость.
   Вася положил руку на стол. Пальцы у него дрожали.
   - Тарас, я отдам... отработаю... - жалким голосом пробормотал программист. - Ты же меня знаешь...
   - Знаю, - кивнул Тарас.
   Он оторвался от своей писанины и в упор посмотрел на Васю. Коннор в который раз подумал, что больше ни у кого не видел таких темно-карих, почти черных глаз, в которых почти невозможно было различить зрачок. Из-за этого постоянно казалось, что Тарас только что наширялся под завязку. Но впечатление было ложным - торговец счастьем никогда не употреблял того, что с охотой продавал другим.
   - Ответь мне на один вопрос, и я спишу тебе прошлый долг, - сказал гость. - А эту дозу получишь на бонус.
   На лице Васи, бледном, угристом лице человека, которое редко выходит на солнце, выступил пот.
   - Я не могу разглашать секреты, которые стали мне известны в ходе профессиональной деятельности, - нетвердо сказал программист.
   Тарас от души рассмеялся.
   - Ну-ну, - сказал он, положил перо и отхлебнул пива. - Вопросик будет не об этом. Вы здесь очень хорошо живете.
   Вася хмыкнул и хотел возразить, но Тарас пресек его поползновения в корне.
   - Ты знаешь, что такое удобства во дворе? - осведомился гость. - А готовить на примусе похлебку из собачатины и радоваться столь сытному обеду - умеешь? Ты называешь свою хату конурой - а ты видел детей, живущих в собачьих будках около сожженных федералами домов, и по примеру воспитавшей их суки отрывающих куски тухлого мяса с трупов повешенных родителей?
   Коннор сморщился.
   - Тарас, перестань, меня сейчас вырвет... ну что ты завелся...
   - Я не завелся, - спокойно ответил Тарас. - Я провожу маркетинговое исследование.
   - Да, ваши станицы пылают уже четыре года, - сказал программист. - Но я ни одной дровины в этот костер не подбросил, ты же знаешь.
   - А из тебя тоже неплохой поэт получился бы, - едко сказал гость.
   Вася отмахнулся.
   - Я и в армию не пошел, чтобы не участвовать в плясках вокруг этого огня, - закончил он.
   - Да? А я думал, потому, что ты пидорас, - невинно заметил Тарас.
   Коннор перехватил бутылку за горлышко и замахнулся. Программист увидел, как стеклянное донышко коснулось головы гостя. В этот миг центр груди Васи вспыхнул болью, а самого программиста снесло со стула. Коннор с маху приложился спиной о шкаф. Самочувствия Васе это отнюдь не улучшило. Бутылка, которую Коннор все еще сжимал в руке, встретилась с боком кристаллохранилища и разлетелась стеклянным дождем. Когда программиста обдало горькой пеной, он уже понял, что произошло. Тарас врезал Коннору под дых, когда тот раскрылся. Вася сполз на пол, свернулся в позе эмбриона и сосредоточился на том, чтобы протолкнуть в горящую огнем грудь тело хоть несколько глоточков воздуха. Программист услышал приближающееся похрюкивание киберуборщика. Рецепторы робота уловили звон стекла и тяжелый удар об пол, и теперь киберуборщик спешил выполнить свою миссию.
   - Извини, - услышал Коннор, но сначала даже не понял, что это произнес Тарас - таких мягких, почти нежных интонаций Вася в его голосе никогда раньше не слышал. - Ты мне так помог... Я просто хотел узнать, что ты за это хочешь. Мы могли бы...
   От изумления Вася даже перестал ощущать боль. Тарас не мог не то что сказать, а даже подумать ничего подобного. Коннор открыл глаза. Гость смотрел на распростертого на полу программиста, явно ожидая ответа. И тут Вася понял, кто с ним разговаривает. Коннор непроизвольно облизнулся, но вместо горечи пива ощутил солоноватое тепло крови. Несколько осколков закончили свой полет на Васиных щеках, и теперь кровь стекала по лицу. Черный стальной паучок уже водил хоботом по полу вокруг хозяина, убирая осколки и разлившееся пиво.
   - Извини, Ко.. Тарас, - произнес Вася. Робот, покончив с влажной уборкой, деловито провел мохнатыми лапками по щекам хозяина. - Но ты не в моем вкусе. Мне от тебе ничего не нужно, кроме черного.
   Тарас облокотился на стол и закрыл лицо руками. Киберуборщик продезинфицировал порезы, и три точки - на левой скуле, щеке и на подбородке Васи - отозвались жжением. Робот залепил порезы пластырем. На передней консоли уборщика замигали зеленые огоньки. Коннор погладил стального паучка.
   - Молодец, - сказал Вася. - Возьми с полки пирожок.
   Робот обиженно хрюкнул - пирожков он не ел, да и не было их на полочке - и укатил обратно в комнату. Программист поднялся и проковылял к столу. Голова кружилась, в глазах плавали черные точки.
   - А я и не знал, что Костик гей, - сказал Коннор и отхлебнул из бутылки.
   - Бисексуал.
   - Ну да. Тарас, да ладно тебе... Я же все понимаю.
   - Мне вот интересно, что будет со мной, когда я наткнусь на кого-нибудь... менее понимающего, - глухо сказал гость.
   "Да ничего особенного", весело подумал Вася, но деликатно промолчал.
   - Что вообще со мной будет? - спросил Тарас. - Я окончательно стану им?
   - Никто вплотную не занимался этим вопросом, - ответил программист. - А пик отключений сдвоенных синтур приходится на вторую неделю их существования, я специально посмотрел. Но мы же не спрашиваем клиенток, почему они требуют отключения. Может, за две недели им такая модификация ебарей надоедает. А может, две личности в одном мозгу за это время рвут общее ментальное пространство на клочки. Пойми, дружище, это ведь шизофрения в чистом виде. Разница только в том, что обе твои личности в равной степени реальны. И ты помнишь, что говорит и делает другой. И он тоже помнит твои действия. И иногда перехватывает управление на себя. Вам нужно как-то договориться, если вы - вы оба - хотите выжить. Другого пути нет.
   Тарас молчал. Коннор покосился на лежащий между его руками сверток и произнес:
   - Ты закончил свое маркетинговое исследование?
   Гость молча придвинул пакет к Васе и отвернулся. Когда он снова посмотрел на Коннора, программист почти прикончил свою бутылку пива. Нетронутый сверток лежал на столе.
   - Я хотел узнать, - устало сказал Тарас. - Чего вам не хватает?
   Он кивнул в сторону кристаллохранилища.
   - Почему каждый из вас хочет примерить на себя личину Аристотеля, Гитлера, Воронцова, трехчленного марсианина?
   - Не каждый, - возразил Коннор.
   - Да, не каждый, - кивнул Тарас. - Так почему же ты выбираешь старый добрый черный? Ведь ты мог поиграть с этими масками на халяву. И от них ломок не бывает.
   - Бывает, еще как, - угрюмо сказал программист. - Когда все тело воет, это одно, а когда крышу сносит и перестаешь понимать, Вася ты или Навуходоносор.... Я не хочу хавать это дерьмо, не хочу прокручивать в подкорке косо слепленные тизеры. Пусть это будет бред - но это мой бред, а не криво хакнутая программа с "Белл Системз".
   - Тизеры? - переспросил Тарас.
   - А, ты ведь и не знаешь, - сообразил Коннор. - За то время, что ты провел вне игры, появилась новая идея - полной деташизации, или гомикрии. И теперь почти любой сеанс эктогенезиса - это тизер. "Стань Наполеоном всего за 200 тысяч евро", "Почувствуй себя Калигулой - только в этом месяце за 99 999 евро" и тому подобное - в конце каждого сеанса. Людей тошнит от этой жизни. Каждому худосочному подростку хочется установить новый порядок, стать властелином мира, подорвать проклятую систему и замочить при этом пару-тройку оборзевших гомиков.
   Вася открыл себе новую бутылку пива, основательно присосался к ней и мрачно продолжал:
   - А потеть в спортзале, качать мышцу, получить струю газа в нос от ментов и вкалывать на лунных рудниках, пока кровь из задницы не пойдет, никто не хочет. А так - все наверняка. Двести штук - и ты Калигула, пожизненно, с гарантией, причем с полной уверенностью в своей аутентичности. Так, приснится иногда смутный кошмар про заблеванную подворотню, нож, со звоном упавший на асфальт... Император проснется, разомнет затекшую до боли руку и забудет странный сон, от которого тряслись поджилки.
   - Двести тысяч - это не такая уж крупная сумма, - заметил Тарас. - Но мне моя жизнь нравится. Всегда нравилась.
   - Верю, - усмехнулся Вася.
   Гость вопросительно приподнял бровь.
   - В архивах "Иллюзивгейста" хранятся тысячи ментограмм, - сказал Коннор. - Тысячи душ, погруженных в электронный сон. И только ты один смог проснуться и спросить у программиста, у кого он теперь берет черный.
   Тарас пожал плечами.
   - Мне правда было интересно. Не буду больше вам мешать, - добавил он и встал из-за стола.
   - Кому это нам? - переспросил Вася.
   - Тебе и черному, - ответил гость. - Где мне лечь?
   - Располагайся в комнате, - сказал Вася. - Я тут останусь.
   - Спокойной ночи желать не буду, - усмехнулся Тарас и двинулся из кухни.
   Когда он уже был в коридоре, Коннор окликнул гостя.
   - А про что песня-то, Леша?
   - Да про любовь, - морщась, ответил тот.
   - Может, ты мне споешь? Этот аквариум можно настроить как эквалайзер. До концертного синтезатора этой поделке нашей косоглазых друзей далеко, конечно, так ведь и я не Бетховен какой-нибудь, чтобы на качество исполнения через губу цыкать...
   Тарас до крови прикусил губу. Он подумал о робостюарде на летучем дворце, который пытался преградить путь к аэрокару. Робот не сломался от короткого зависания системы, вызванного столкновением программ.
   Но этим коротким моментом воспользовались другие, чтобы сломать его.
   Тарас вздохнул и вернулся в кухню.
  
   Кто-то из домашних, уходя утром, открыл окно в кухне, поскольку день обещал быть жарким. Таня провела пальцами по чугунным завитушкам решетки и улыбнулась. Сегодня даже вульгарные петли и листочки казались ей прекрасными.
   С минуты на минуту должен был придти Тарас.
   Прощаясь с ней около такси, Тарас пообещал позвонить денька через три. Таня же думала, что звонок раздастся завтра, но почему-то у нее это не получилось. Сначала она хотела пожаловаться куратору проекта, но потом передумала. Пусть все идет, как идет.
   Так даже интереснее.
   Да и висок у Тани еще очень сильно болел.
   Тарас позвонил на третий день, сообщил, что у него куча дел и они могут встретиться только в пятницу. Он разговаривал с ней так нежно, что Таня даже не рассердилась на неожиданное своеволие, и согласилась. Да и пятница оказалась единственным свободным днем - экзамен у девятиклассников перенесли на субботу.
   Таня отошла от окна, села за стол и взяла в руки очки. "И почему их так назвали", рассеянно подумала она. Аппарат больше походил на старинное пенсне. Сходство с очками ему придавали только короткие дужки, которые заканчивались острыми, блестящими штекерами. "Разве что из-за темных стекол", размышляла Таня. Несмотря на темные стекла, предназначением устройства было не защищать глаза от солнца, а совсем наоборот - включать внутреннее солнце души. Подумав так, Таня нацепила очки на нос и приладила штекеры к разъемам на висках. Пора было решать, в каком образе перед Тарасом появится его солнышко. "Пусть он увидит девочку-нимфетку", подумала Таня и хихикнула.
   В дальней комнате засигналил ноутбук - пришла утренняя почта. Электронная домохозяйка, скрипя колесиками от усердия, принесла ноутбук. Полученное письмо повергло Таню в глубокую задумчивость. Только она успела дочитать его до конца, раздался звонок в дверь. Белогурова выключила компьютер, велела роботу отнести его на место и пошла встречать гостя.
   - Че ты с собой сотворила? - сухо спросил Тарас вместо приветствия, пока Таня с наслаждением нюхала цветы, который он ей принес.
   Очаровательная девочка в прозрачной маечке капризно надула губки:
   - Тебе не нравится?
   - Конечно, нет. Я не педофил. Я люблю, чтобы берешь в руки - маешь вещь.
   Несколько сбитая с толку Таня приняла вид, максимально близкий к тому, который был у нее во время вечеринки на летучем дворце. Роскошное бальное платье пришлось заменить на шелковый топик и короткую юбчонку - сегодня Таня заказала сеанс эктогенезиса только на 30% тарифа.
   - Вот это совсем другое дело, - сказал Тарас и обнял ее. - Давай кофе попьем, ты его так чудесно варишь.
   Они прошли в кухню. Белогурова достала вазу, налила в нее воды из-под крана, бросила тонизирующую таблетку и поставила цветы в воду. Вазу она пристроила на столе и только тогда занялась приготовлением кофе.
   - Как у тебя дела? - спросила Таня, засыпая кофе в агрегат.
   - Да так... с переменным успехом, - ответил Тарас.
   Она прислонилась к кухонному серванту и несколько мгновений смотрела на любовника. Тот рассеянно поправлял цветы в вазе.
   - Тарас, я должна тебе кое-что сказать, - произнесла женщина.
   Тарас оставил цветы и поднял глаза на Таню.
   - Я слушаю.
   - Ты - десимулянт, - сказала Таня.
   - Кто?
   - Объект, притворяющийся, будто он есть, хотя на самом деле его нет. Фантом.
   - Как это я могу притвориться, что я есть, если меня нет? - логично возразил Тарас. - Некому будет притворяться тогда.
   - Три года назад, во время облавы, - медленно произнесла Таня. - Ты получил тринадцать ран, пять из них - несовместимые с жизнью. Милиционеры очень сильно боялись тебя. Но ты умер не сразу - твоя животная воля к жизни известна. Именно она позволила снять с тебя ментограмму перед смертью. Ты - не первая копия Тараса. Другую твою копию допрашивали посмертно, но ты им ничем не помог, отказался давать показания, и тебя отключили.
   По лицу Тараса было совершенно невозможно оценить, какой эффект произвели на него эти слова. Он смотрел на Таню по-прежнему внимательно и спокойно.
   - Но информация сохранилась и была передана в "Иллюзивгейст", банк фантомов, - рассказывала дальше Таня. - Мне всегда хотелось иметь любовника, но блядовать мне не хотелось, это было бы нечестно по отношению к Дане. А на синтетического мне не хватало денег. Мне помог Вася - помнишь такого ботаника? Он объяснил тебе, как сделать "большой бум" в учительской, а ты после этого в него просто влюбился, защищал его везде? Вася теперь работает в "Иллюзивгейсте" программистом. Они как раз получили крупный заказ от Института общей психиатрии, надо было проверить некоторые психологические теории. Ведь не на живых людях их проверять, правда?
   Тарас на миг прикрыл глаза веками. Зафырчала кофеварка - напиток был готов.
   - Продолжай, - ровным голосом сказал гость.
   - Вася предложил мне скидку на тебя, очень хорошую скидку, если я соглашусь поучаствовать в эксперименте. Тебя снова оживили. Правда, ты - это не совсем ты. Личностей, столь социально опасных, не активируют. Я попросила объединить в тебе черты обоих мужчин, которых когда-то страстно любила. А социальная опасность Костика имеет отрицательную величину, и они решили, что одно уравновесит другое, что на таких условиях можно рискнуть.
   - Я не верю, - пробормотал Тарас. - Я же помню, как провел эти три года! Я...
   - Главным условием эксперимента было то, что узнаешь о своей смерти и о причинах воскрешения, - спокойно сказала Таня. - Сейчас я назову кодовое слово, и ты вспомнишь, как ты умер.
   И она произнесла его - три коротких слога, ужасных с семантической точки зрения.
   Тарас испытующе посмотрел на нее. Ничего не происходило. Он улыбнулся и сказал:
   - Вот видишь...
   Договорить Тарас не смог - лицо его исказилось, он захрипел и рухнул на пол.
   Таня смотрела на бьющееся в судорогах тело, брезгливо поджимая губки.
  
   Голова Тараса лежала у Тани на коленях.
   - Но зачем ты это сделала? Почему я? Ты же сама меня бросила!
   Она провела рукой по его волосам и мечтательно улыбнулась.
   - Я хотела иметь идеал.
   Тарас закашлялся, поднялся на ноги и смачно сплюнул в раковину. Таня тоже встала, выдвинула ящик стола. Беретта последней модификации, стрелявшая энергетическими сгустками, рекламировалась как идеальное оружие для самозащиты, и Таня почувствовала, что ей сейчас представится шанс проверить это. Таня незаметно переложила пистолет в карман юбки.
   - Ну и как, ты довольна? - очень ровным голосом спросил он.
   - До дрожи в мозжечке.
   Он повернулся к ней. Увидев его лицо, Таня засмеялась.
   - Сделай лицо попроще - такое мне неинтересно, - ласково сказала она. - Пойми, любимый, ты находишься в полной моей власти, и тебе не остается ничего, кроме как быть самым лучшим любовником. Если только я захочу... или ты мне надоешь... я отключу тебя.
   Тарас хотел что-то сказать, но сдержался.
   - Будь ты только Тарасом, ты бы сейчас убил меня, - понимающе проговорила Таня. - Но ты ведь еще и Костик. Ах, мой милый, нежный Костик...
   Он шагнул к ней. Таня проворно вытащила беретту и направила на Тараса. Тот застыл.
   - Имей в виду, - нервно сказала Таня. - Пока ты существовал в виде замкнутой электрической цепи, к Конституции приняли восьмую поправку. Согласно ей, иллюзорное убийство, убийство псивизионного или ревизионного фантома убийством не считается. Как сказал классик одному Тарасу, "я тебя породил, я тебя и убью...". Хотя о чем это я, ты ведь всю литературу мимо прохо...
   Тарас ударил ее ногой по руке. Пистолет отлетел в сторону, ударился о сервант и упал на пол. Таня охнула, затрясла скрюченной кистью. Тарас в два коротких шагах оказался рядом с ней. Женщина толкнула его в грудь второй рукой, но никакого эффекта это не произвело. Тарас схватил отбивающуюся Таню и понес к окну. Белогурова, вывернувшись, укусила Тараса в плечо, но он словно не почувствовал. Подняв ее, Тарас повесил Таню на решетку, как Карабас Барабас - Буратино. Материя, натянувшись, вывернула руки женщины вверх. Таня оценила все превосходство реальных материалов над виртуальными. Шелк не выдержал бы веса ее тела, и женщина была бы свободна через секунду. Но в реальности на ней была плотная хлопковая футболка, которая держала Таню пришпиленной к решетке, как бабочку. Тарас раздвинул ей ноги. Белогурова пискнула и попыталась сжать колени, но у нее ничего не вышло. Придерживая ее ноги одной рукой и бедром, Тарас запустил руку под юбку и сдвинул стринги в сторону. Таня, изловчившись, сорвала с себя очки.
   И в этот момент Тарас вошел в нее, грубо и резко.
   Выражение торжества на ее лице женщины сменилось тупым ужасом.
   - Твое лицо мне неинтересно, - сказал Тарас и накинул футболку ей на голову. Взяв ее руки за запястья, он задрал их вверх и прижал к решетке, навалившись на Таню всем телом.
   - Так, говоришь, я полностью в твоей власти? - спросил он. При каждом слове она больно ударялась копчиком о завитушку решетки. - И если я не буду вести себя как пай-мальчик, ты меня отключишь?
   На его последнем слове Тане не ощутила спиной острого шипа, но обрадоваться не успела. Раздался хруст, и решетка, не рассчитанная на такие нагрузки, вывалилась из проема. Женщина крикнула, попыталась схватить Тараса за плечи, но отбросил ее руки и подался назад. Таню перегнуло пополам и приложило спиной об шершавую стену так, что потемнело в глазах. Он не дал ей обхватить себя ногами. Таня уцепилась за края проема судорожно напряженными икрами широко разведенных ног.
   - Так отключи! Отключи-отключи-отключи!
   Решетка вместе с футболкой сорвались вниз. Таня проворно уцепилась руками за внешний край подоконника и попыталась сесть, но Тарас с каждым толчком выталкивал ее наружу.
   - Отключи меня! Отключи! ОТКЛЮЧИИИИ...
   Обессиленный Тарас опустился на нее. Женщина тут же схватилась за его плечи и обвила ногами.
   - Ты не десимулянт, - прошептала она. - Ты - интерферент! Когда две программы совмещаются, фантом может существовать до трех минут после отключения...
   - Да, я - фантом, - ответил Тарас и поцеловал ее в грудь. - И тебе пора узнать, что такое фантомные боли...
   Он вобрал в рот ее сосок - очень нежно - и чуть прикусил его.
   И резко выпрямился.
  
   Иванов деликатно кашлянул и спросил:
   - А что было потом?
   - Он ушел, - ответила Татьяна.
   К этому моменту она приняла уже свой почти реальный облик - измученной женщины лет тридцати.
   - Хорошо, что хоть очки не разбились...
   - Это моя недоработка, - сказал Григорий мягко. - Я недооценил мощность вашего мортидо, толкнувшего вас на... крайний шаг. Теперь разрушение приняло конкретный образ - образ вашего старого знакомого, надо признать, более чем подходящий для этой цели. Тарасенко мертв уже три года. А копирование личностей, и уж тем более смешение их в новых телах - запрещено законом.
   - Я так думала, что вы мне не поверите, - сказала Татьяна. - Поэтому и не пошла к электронному психиатру - он бы мне уже вкатил пару-тройку кубиков чего-нибудь успокоительного. Прочтите вот это.
   Белогурова достала из сумочки сложенную вчетверо свежую газету, развернула ее и положила на стол перед психотерапевтом. Первую полосу венчал огромный заголовок: "Нападение на банк "Иллюзивгейст". Под заголовком была фотография почерневших руин, в которых даже архитектор - автор проекта здания банка - не узнал бы свое детище, если бы не криво торчавшая посредине пепелища обугленная стальная эмблема корпорации.
   Ошарашенный Иванов пробежал глазами по строчкам.
   "...тело одного из лучших программистов компании, Василия Коннора, так и не нашли...".
   "...целью атаки являлись архивы личностей. К счастью, террористам ничего не удалось похитить, но многие файлы были уничтожены...".
   Внизу колонки шел список "ментально погибших", где между Семеновым Б.Г. и Тимониным Е.В. психотерапевт без всякого удивления обнаружил Тарасенко А. Н.
   - Это совпадение, - пробормотал Иванов. - Чудовищное совпадение. Вы просто очень взвинчены.
   Татьяна покачала головой.
   - Знаете, что сказал Тарас, когда очнулся после воспоминания о своей смерти? - спросила она. - "Один раз такое вспомнить можно. Даже познавательно". Вы понимаете? Тарас больше не хочет умирать, то есть не хочет оживать. Он не боится умереть - он боится, что умрет не навсегда.
   - Человек может убить интерферента, - возразил Григорий, но не очень уверенно. - А интерферент человека - нет.
   - Он такой же человек, как и мы с вами, - ответила Белогурова и продолжала, все повышая голос: - Они там в "Иллюзивгейсте" пересадили ему мозг или записали его личность на чистую болванку, я в этих технологиях не разбираюсь. Говорю же вам - он... я его видела даже без очков! И ощущала, причем гораздо лучше, чем мне того хотелось бы! Получается, что я на самом деле изменила мужу!
   - Вы изменили мужу, когда первый раз подумали о синтетическом любовнике, - буркнул Иванов.
   - Вы не понимаете! Мы не предохранялись!
   - В средние века было очень распространено такое явление, как стигматизм, - терпеливо сказал психотерапевт. - Но не известно ни одного случая, чтобы от этого родился ребенок. Стигматы - это...
   - А стигматы могли забрать с собой мою беретту? - перебила его клиентка. - После ухода Тараса он исчез!
   - Пистолет просто куда-нибудь завалился, - сказал Иванов. - Но сами подумайте - разве такой матерый бандит, каким был Тарасенко, не смог бы раздобыть себе оружие другим образом? К чему ему ваша дамская пукалка?
   От двери донеслась мелодичная трель. Психотерапевт посмотрел на часы.
   - Это кто-то ошибся, - сказал Григорий извиняющимся тоном. - Мой следующий клиент записан только через полчаса...
   Лицо Белогуровой потемнело от ужаса.
   - Не открывайте! - срывающимся голосом сказала Татьяна. - Это он! Тарас!
   - Татьяна Дмитриевна, - с нажимом сказал психотерапевт. - Успокаивающие препараты у меня тоже есть... Войдите!
   Дверь открылась, и вошли двое незнакомых Иванову мужчин. У одного из них в руке был маленький пистолетик - если бы Григорий лучше разбирался в оружии, он узнал бы беретту.
   Это было последним, что психотерапевт увидел в своей жизни.
   Голова Григория рассыпалась пеплом. Тело пару раз дернуло ногами и сползло с кресла.
   - Вася...?! - воскликнула Таня.
   Коннор развязно отсалютовал бывшей однокласснице. В этот момент Таня поняла, что программист конкретно под кайфом. Тарас наклонился и поцеловал ее, задев плечо еще горячим стволом. Таня вздрогнула.
   - Здравствуй, любимая... Периодику читаем? И что пишут?
   Вася небрежно бросил поверх газеты стопку фотографий. Снимки разлетелись веером, и стали видны запечатленные на них два обнаженных тела в очень интересных позах. Таня с ужасом и удивлением узнала в женщине себя. Мужчиной оказался Иванов.
   - Побеседуем, пока Вася пока твои письма загрузит, - сказал ее настоящий любовник и присел на стол рядом с Таней. - Твои письма к Костику пришлось чуток подправить, там было слишком много розовых соплей...
   Вася вытащил из нагрудного кармана кристалл, подсоединил его к компьютеру мертвого психотерапевта и откатил кресло с трупом.
   - Ну что еще мне надо было сделать, чтобы ты поверила, что я реален? - почти с обидой спросил Тарас.
   - Я поверила, - прошептала Таня.
   Вася выдвинул верхний ящик стола, собрал фотографии и засунул их туда.
   - Нет, - сказал Тарас с сожалением. - Если бы ты поверила, ты пошла бы не сюда, а прямым ходом в милицию... Ты немного ошиблась во мне, Танюша. Кое-что из классиков я все же читал. Это Тарас убивал тех, кого порождал, а не наоборот. Тем более, убийство ревизионного фантома убийством не считается, как ты верно заметила.
   - Ревизионного фантома? - как во сне, повторила Таня.
   И тут она поняла.
   - По условиям эксперимента, - явно передразнивая ее, сказал Тарас. - Объект должен узнать о своей смерти... Кодовое слово произносить не буду, я не такой садист, как ты...
   Таня сглотнула и потерла висок.
   - Так мне помочь тебе или ты сама? - мягко спросил Тарас. - У тебя очень хорошо получалось...
   Он навел оружие на женщину и нажал небольшую кнопочку на рукоятке. Мигнул красным индикатор на дуле. Теперь, в чьих бы руках не находилась берета, оружие сработало бы только на одну цель. На Таню. Тарас натянул рукав свитера на кисть, и, держа берету через ткань, тщательно протер ее другим рукавом. Затем вложил беретту в руку Белогуровой.
   - Вася обязательно сделает мне еще одну копию тебя, - сказал Тарас. - Сделаешь, Вася?
   - Говно вопрос, - откликнулся программист, не отрываясь от клавиатуры.
   - Я всегда любил тебя, хоть ты и не идеальна... Но я все же придам тебе некоторые черты Иришки на этот раз, - продолжал Тарас. - Чтобы было легче управлять тобой.
   - Ты ведь отнимаешь у меня не жизнь, - сказала Таня тихо. - А смерть.
   - Да, - сказал Тарас. - У меня были хорошие учителя по этому предмету.
   - Но, Тарас...
   - Меня, вообще-то, Лешей зовут, - сказала он. - Я уже не Тарас, хотя я, конечно, и не Костик. Как ты тогда сказала? Я - интерферент.
   Таня посмотрела в эти черные, как южная ночь, глаза, приставила дуло к виску и нажала курок.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"