Аннотация: Юная ведьма на службе Инквизиции. Навеяно аниме "Робин - охотница на ведьм".
Бледный утренний свет и туман как никогда соответствовали настроению Сераны. Собственные движения казались механическими, а уставшее от дальнего перелёта в комфортном салоне самолёта тело представлялось неживым, словно марионетка на истёртых верёвочках.
Тёплая куртка и длинная, пышная юбка в пол помогали согреться и привычно вызывали чувство защищённости. По крайней мере от чужих взглядов. Вид девушек и женщин в коротких юбках в этот холодный осенний день вызывал двойную дрожь - становилось почти холодно смотреть на них, таких раздетых и доступных чужим раздевающим взглядам.
Серану буквально передёргивало от подобных девиц, которые были везде. В той сельской местности, где она жила, всё ещё были сильны традиции, и настолько откровенно там никто не смел одеваться, даже модницы. Для этой цели они уезжали в город.
Одежда казалась ей очень важным слоем между таким уязвимым физическим телом и жестокой реальностью. Для неё одежда была чем-то вроде тканевого доспеха. Кроме того, закрытое до горла платье с длинными рукавами позволяло скрывать её многочисленные татуировки.
Такси довезло до нужного места. Не слишком высокая, особенно на фоне многоэтажных зданий, башня на окраине города казалась не слишком приспособленной для существования. И всё-таки именно это здание должно было стать её рабочим местом на долгие годы. Так как она привыкла к спартанскому образу жизни, то неприветливый и мрачный вид башни не произвёл слишком большого впечатления. Серана подошла к массивной деревянной двери и позвонила, стараясь не смотреть на небольшую камеру, направленную прямо в лицо.
Она не любила чувствовать таких оценивающих чужих взглядов, пусть даже через камеру и давно привыкла смотреть прямо перед собой, в пространство, чтобы собеседник расплывался неясным пятном, становясь частью фона.
- Проходите, - сухо отозвался женский голос. Серана толкнула дверь, с усилием удерживая деревянное изделие на неподатливой пружине.
Лифта не было, только узкая винтовая лестница. Пришлось подобрать юбки и подниматься, прикладывая усилия. Девушка предполагала, что лифт тут вполне может находиться, а над ней либо подшутили, либо просто "забыли" сообщить о его наличии. Или не захотели ради неё включать.
Она столкнулась с деланным пренебрежением, когда вошла в небольшую залу. За компьютером с огромным экраном восседал молодой, истощённый парень с безумными глазами хакера или фанатика, который даже не глянул на неё; за небольшим столиком сидела очень красивая голубоглазая блондинка, изящно одетая в строгий, но явно дорогой брючный костюм, которая лишь соизволила поднять взгляд от модного журнала; привлекательная женщина средних лет строго сжала губы и сдержанно поприветствовала её.
Оглядевшись, Серана отметила ещё две личности мужского пола, которые заинтересовали её куда больше. Один из них, мрачного вида красивый брюнет с глубокими чёрными глазами, одетый во всё чёрное, словно гробовщик, тоже лишь едва кивнул ей и куда-то ушёл. Второй мужчина находился в небольшом офисе, огороженным от главного зала стеклянной перегородкой. Седой, подтянутый мужчина с военной выправкой приветствовал её как подобает, не делая вид, что смотрит сквозь неё, как это делала она, когда её слишком пристально разглядывали. Он не изображал доброго дядюшку, без утомительных расшаркиваний протянул ей несколько брошюр, которые требовалось выучить, по его словам, ещё вчера, а также добавил, что куда-то исчезнувший брюнет является её напарником.
- Добро пожаловать, - произнёс он вполне отеческим тоном, но Серана чувствовала, что всё это наносное и что, по сути, ему безразлична как она, так и остальные люди, работающие под его началом. Неожиданно она подумала, что по этой причине мистер Джон Рочестер как раз являлся идеальным руководителем, так как эмоции не влияли на принятие решений и распределение обязанностей. У него не было любимчиков, а также тех, кого он ненавидел. Поэтому мужчина расставлял работников на иллюзорной шахматной доске, как умелый шахматист фигуры.
***
До конца своего первого рабочего дня Серана осваивалась. Изучала брошюры и правила поведения, а также с осторожностью осваивала новый ноутбук, стол и довольно удобное офисное кресло.
Остальные тоже изучали её, отбросив показное равнодушие. Хотя и не глазели слишком уж пристально.
Быть объектом изучения Серана привыкла. Уже с самых малых лет на неё часто смотрели испытывающим взглядом, а также постоянно пытались залезть в самые сокровенные мысли. А потом, когда она узнала, что обладает Даром, последовало Дознание. И то, что Инквизитором был её собственный дед, совершенно не облегчило процедуру. После такого бесцеремонного обнажения души Серана неожиданно для самой себя приняла свою судьбу, свою особенность и даже возможные последствия своей необычности.
Многолетние тренировки сделали из неё совершенно орудие убийства. Тренировки Дара и тела, одновременное огораживание рамками, чтобы не выйти за пределы дозволенного - всё это изматывало так, что даже на личные мысли оставалось мало времени и сил.
И сейчас она привычно сконцентрировалась, чтобы впихнуть в себя новые знания и порядки. В конце концов, в каждом офисе Инквизиции существовали свои правила, хоть постулаты и оставались незыблемыми.
Тёплая, почти горячая, ладонь блондинки на плече отвлекла от погружения в листы бумаги с распечатанным текстом.
- Мы собираемся на ужин. Хочешь с нами? - поинтересовалась Джоанна Ричардс. Её имя, как и имена остальных, она получила в распечатанном виде - имя, фамилия и фотография рядом. Очень удобно для запоминания, особенно с её фотографической памятью.
Подняв голову, Серана некоторое время изучала выражение лица блондинки, силясь понять, что кроется за этим приглашением и стоит ли его принимать. Осознав, что с коллегами всё равно придётся как-то контактировать, отбросив собственную мизантропию, кивнула, но без всякого энтузиазма. Но её и приглашали без особой радости.
Небольшой бар оказался полупустым, поэтому все они свободно разместились за двумя столиками, сдвинув их. К удивлению Сераны, Эдмунд Малькольм, её напарник, тоже прибыл, появившись словно бы из ниоткуда - как до этого исчез. Привычно отказавшись от спиртного, выбрав мятный чай, она долго согревала ладони о чашку и старалась не смотреть на красивого брюнета. Наверное, её умение держать себя в руках всё-таки было не идеальным, так как Джоанна мгновенно раскусила её и шепнула на ухо с долей ехидства:
- Что, нравится тебе наш штатный брюнет? Он страшно нелюдим и вообще с огромными тараканами в голове. Но если он тебе приглянулся, тебе придётся всё делать самой. Эдмунд никогда не проявит инициативу, даже если у него ширинка лопнет, - похабно хихикнув, блондинка схватила свой бокал с коньяком и с улыбкой чокнулась с этим же самым брюнетом.
Немолодая женщина, сохранившая большую часть своей красоты, оказалась Ариадной Шторм. Усевшись рядом с новенькой, она сообщила ей, что является её соседкой по квартире и что за свои вещи та может не беспокоиться, их уже доставили.
Спустя ещё две чашки чая и один поход в туалет, Серана неожиданно отметила, что ей нравится молчать рядом с новыми знакомыми. В основном они не слишком обращали на неё внимание, обращаясь, когда требовалось повторить заказ, чтобы уточнить, чего она желает. По крайней мере, сидя тихо, как мышь под метлой, можно было постепенно погружаться в ту атмосферу, которая теперь станет и её частью.
Худой парень, оказавшийся программистом и хакером в одном лице, называл себя 007, хотя остальные обращались к нему просто - Джек. Он оказался довольно разговорчивым. Как потом поняла Серана, Джек молчал, только когда работал, полностью погружаясь в одному ему видимые электронные миры.
Засиделись все почти за полночь и уже собирались расходиться по домам, когда последовал вызов. Встрепенулись все, да и сама Серана ощутила вибрации специальных часов, которые ей нацепил начальник. Нажав на почти незаметную кнопочку, она увидела лицо директора, который хорошо поставленным и абсолютно равнодушным голосом вызывал их на очередное задание.
- Что ж, новенькая, с первым делом тебя, - произнёс мускулистый, очень высокий мужчина лет сорока. Адриан появился позже остальных, да и в офисе его не было. Как она поняла, он как раз был "на вызове". - Хорошо, хоть успел глотнуть, - он залпом допил свой коктейль.
Эдмунд встал и подошёл к Серане. Она почти физически ощутила давление его пристального взгляда, и на этот раз почему-то решила принять его, не отгораживаясь.
- Посмотрим, - медленно произнёс он с абсолютно нечитаемым, но напряжённым выражением лица.
- Я постараюсь, - кивнула Серана, расширяя зрачки ярко-зелёных глаз.
Получив это безмолвное обещание выложиться на все 100%, мужчина отошёл. Когда они вышли из бара, неподалёку их ожидала машина, вместившая всех.
Скорчившись в фургоне, Серана неожиданно для себя ощутила волнение, от которого дрожали пальцы и губы. Она не сомневалась в своей силе, но внутренне болезненно содрогалась, когда представляла реакцию остальных на её Дар. Вообще на то, что она обладает сильным Даром.
Когда-то в детстве она очень осторожно спросила у деда о том, как понять то обстоятельство, что за людьми, у которых проявляется Дар, охотятся обладатели Дара. Не является ли это кощунственным? Не против ли Бог?
На это последовал пространный ответ, больше напоминающий проповедь о том, что, дескать, некоторые обладатели Дара подвергаются Дознанию, на котором их душу сканируют, проверяют на добро и зло, взвешивают помыслы и желания на невидимых весах тьмы и света.
"Чтобы искупить свой грех, некоторые из отмеченных Дьяволом помогают в поимке других проклятых", - эта фраза вспоминалась Серане довольно часто, иногда даже в кошмарах, в которых она сама не проходила Дознание, а уничтожалась Инквизиторами сразу после процедуры. Во сне одним из тех, кто её убивал, был дед. Иногда ей снилась мать, которую она никогда не видела и помнила только по фотографиям, хранящимся у деда. Во снах мать сжигали на костре, а она даже не кричала, стояла в столбе пламени, словно статуя, с пустым взглядом ярко-зелёных ведьмовских глаз. Рыжие волосы сливались с оранжевыми языками пламени, а потом всё исчезало и вместо матери и очистительного костра на земле оставалась только груда пепла.
***
Несмотря на темноту, безликий водитель довёз всех в целости и сохранности. Искать ведьмака пришлось недолго, девятилетний ребёнок просто не мог далеко уйти.
Когда тонкая детская фигурка в белой пижаме оказалась напротив охотников, ребёнок начал плакать.
- Я хочу к маме! Я не хочу умирать!
Хотя у него был безобидный вид, в сторону охотников на ведьм полетели камни. Причём мальчик даже не пытался изменить позу. Сила его Дара казалась ошеломительной. На миг Серане почудилось, что ещё немного, и мальчик поднимет собственный дом, где сейчас прятались родители, которые и вызвали охотников, и швырнёт в них.
Чтобы этого не случилось, а также ради того, чтобы доказать свою пользу для остальных, она сосредоточилась. Из её поднятой руки в сторону мальчика сверкнула синяя молния - и ведьмак распростёрся на земле, неподвижный и мёртвый.
Только потом, когда адреналиновое безумие и напряжение, требующееся для использования Дара, схлынуло, Серана осознала, что убила ребёнка.
"Это не человек! - тут же кто-то яростно взревел в голове. - Это ведьмак!"
Когда машина везла всех обратно, никто не проронил ни слова. В тёмном фургоне чувствовалась возросшее напряжение. Сначала Серана подумала, что у остальных в группе появилась к ней неприязнь, если не ненависть, но потом внезапно осознала, что так они чувствовали себя всегда, когда возвращались на работу или по домам после очередного загона ведьмы или ведьмака.
Из машины девушка вышла вместе с Ариадной. Квартира ей понравилась: минимум обстановки, зато есть всё необходимое, включая технику. Её собственная вместительная чёрная сумка уже стояла посреди новой комнаты.
Прозорливо осознав, что новенькая не хочет ни выпить, ни поговорить, Ариадна удалилась в свою комнату.
***
Ранним утром Серана проснулась и некоторое время не могла понять, где находится. Где её привычная комната на чердаке, одновременно строгая и удобная? Где библия в кожаном переплёте с металлическими застёжками? Хотя да, библия лежала в сумке.
Принимая душ, девушка старалась, как и обычно, не разглядывать себя в зеркале. Кресты уродовали её плоть, превращая приличную девушку из верующей католической семьи в безумную готессу. Впрочем, современные инквизиторы, несмотря на то, что формально подчинялись католической церкви и Папе Римскому, обет безбрачия не давали.
Привычные процедуры успокаивали, позволяли выстроить эмоции в шеренгу и, привычно же, расстрелять. Фигурально выражаясь, конечно.
Ариадна встретила её на кухне и жестом показала на кофеварку и холодильник.
- Бери всё, что хочешь, - ответила женщина устало. Девушка отметила, что морщины под безжалостным утренним светом, хоть и смягчённым традиционным английским туманом, делают её старше, как и синяки на пол-лица.
Наливая кофе и доставая крекеры - утром она больше ничего не могла съесть, - Серана спиной ощутила внимательный, изучающий, но не злой взгляд своей соседки по комнате.
- У тебя удивительно сильный Дар, - наконец, произнесла та, поднося чашку ко рту. - А что-то ещё ты можешь? - с почти детским интересом спросила она.
А Серана внезапно вспомнила неприятную, болезненную сцену из детства, когда она использовала свой Дар, чтобы избавиться от старого, высохшего дерева в их саду, которое отчего-то безумно раздражало. Безжалостное лицо деда вновь встало перед её глазами, и она снова услышала слова молитвы и ощутила огненную боль по всему телу. Закричала она тогда больше от ужаса, чем от боли. А потом увидела перекосившееся лицо пожилого мужчины, переживающего за неё, почувствовала сильные руки на своих плечах. Он поднял её на руки и понёс в комнату, а потом сразу же вызвал их семейного врача, который был в курсе всего. И тогда она поняла, что любой Инквизитор при желании сможет сжечь её живьём одним только словом молитвы. И что татуировки на её теле в виде крестов - это не просто украшение. Немного позже, чем пару лет, Серана осознала, что, изобразив на теле внучки эти татуировки, дед пытался защитить её от уничтожения. Ведь, как ни крути, она была ведьмой.
И другие ведьмаки, которых брали на службу Великой и Абсолютной Церкви, проходили Дознание. Она любила слушать разговоры старших с самого детства и тогда же и узнала, что татуировками клеймят лишь тех, чей Дар внушает ужас. Обладатели не таких сильных возможностей просто проходили Дознание и либо уничтожались, либо становились охотниками.
Почему-то именно сейчас девушка подумала о том, какой это всё-таки бред, Дознание. Измерить добро и зло в чужом сердце, ха! Конечно, если злом считать инстинкт самосохранения... Естественно, что любой колдун, если он мог, инстинктивно применял свой Дар, если на него набрасывались в тёмном переулке или в его дом врывались бандиты. Но даже в такой ситуации применение Дара гарантировало приезд охотников - так сказать, по вызову. В глубине души Серана верила, что истинно добрый человек не сможет убивать, тем более себе подобных. Так что все охотники по определению не были святыми. Эти размышления, приправленные картинкой её первого убийства, вновь вставшей перед внутренним взором, привёл к крамольной мысли: "А чем же мы тогда отличаемся от колдунов и ведьм?!"
- Нет, больше ничего не могу, - сухо ответила она, принимаясь за еду, стараясь набить рот таким образом, чтобы не сказать чего-то лишнего. Серана была уверена, что её не просто так подселили к Адриане. Она была просто убеждена, что другие охотники жили отдельно или со своими парами. - А у тебя какой Дар? - поинтересовалась она, снова пригубив слишком горячий кофе.
- Я умею читать эмоции, - с гордостью ответила женщина.
- Мысли? - внезапно Серана подумала, что тут-то ей и придёт конец, если эта женщина прочла её крамольные мысли.
- Только эмоции, - пожала плечами та. - И я не жалею. Мне и своих мыслей хватает с избытком, знаешь ли.
- А как ты стала охотником? - поинтересовалась Серана, стараясь придти в себя. Ей казалось, что она слышит стук собственного сердца.
- Я прошла проверку Дара, как и многие, чьи предки проживали в опасных районах, - пожала плечами та. - Мой Дар оказался не опасным. Кроме того, ты ведь знаешь, что, если ведьма или колдун сдадутся Инквизиции, их могут и помиловать.
Серана едва сдержалась от ехидной улыбки.
- Да, знаю, - с непередаваемым выражением ответила она, всё же не удержавшись. - Это экономит время нам, охотникам, не так ли?
- В любом случае я прошла Дознание и стала охотником, - бесстрастно продолжила Ариадна.
- С чем тебя и поздравляю, - Серана резко встала. - Нам ещё не пора? - она оглянулась, вспоминая, где именно висели настенные часы. Чёрный стрелки напомнили ей искажённый крест. Святое распятие, вызывающее столько боли!
НебоскребЕхали они на машине Ариадны. Серана уселась рядом с ней и всю дорогу молчала, изучая старинные улочки с современными зданиями. Иногда ей казалось, что она провалилась сквозь дыру во времени и очутилась в средневековье.
Кресты украшали высотные дома, уходящие в небеса, кресты можно было увидеть в металлических ограждениях. Кресты были везде.
Закрыв глаза, Серана продремала до самой остановки возле башни.
В этот день она побывала на Дознании, а потом помогла 007 в составлении списков потенциальных обладателей Дара.
- Видишь, большая часть из них прибыла из тех мест, где случились взрывы атомных электростанций пятьдесят лет назад. Первой такой станцией стал Чернобыль, - с гордостью пояснял хрупкий юноша, быстро щёлкая клавишами, словно играя на пианино.
- Чернобыль взорвался шестьдесят лет назад, - вспомнила она. Впрочем, историю Инквизиции она знала почти наизусть, уроки деда не прошли даром. - Да, а потом произошёл взрыв атомной электростанции в Японии, - охотно продолжил Джек. - А затем это произошло в США, Китае, Великобритании, Германии. Кстати, до сих пор спорят, было ли это сделано намеренно или, знаешь, судьба. После этого количество людей, обладающих Даром, увеличилось. И тогда Инквизиция снова заработала. И теперь мы работаем на неё, как и многие.
- Интересно, что права католической церкви на осуществление Дознания и приведения приговора в исполнение поддерживается и в тех странах, где господствует другая вера, например в мусульманских, - задумчиво проговорила подошедшая к ним Джоанна. Серана кинула на неё взгляд, чтобы убедиться, что та выглядит идеально. Убедилась. - Кстати, вы в курсе, что современные дети ничего об этом не знают? Не то чтобы эта информация была засекречена, но её постепенно убирают - как из Интернета, так и из современных учебников. Говорят просто: с этого момента началась Тёмная эра. В принципе, чего ещё ожидать, когда на уроках присутствует представитель Инквизиции, - хмыкнула она.
- И ты так спокойно об этом говоришь? - поинтересовалась Серана, передёрнувшись, так как ей снова почудилась боль в татуировках.
- А я дочь действующего президента Великобритании, - мило улыбнулась та. - И он при власти уже десять лет, и его по-прежнему любят и обожают. Поэтому со мной даже им приходится считаться, - с этими словами девушка отправилась на своё рабочее место и углубилась в женский журнал.
Весь день Серана колебалась, время от времени поглядывая на Эдмунда. Слова Джоанны вновь всплывали в памяти, но девушка не хотела выставлять себя на посмешище. Особенно если Джоанна поиздевалась над ней, а Эдмунд потом расскажет обо всём остальным, как свежий анекдот. Однако в конце вечера, когда они остались одни, она всё-таки решила попробовать. Сердце колотилось, когда Серана подошла к нему и напросилась в гости, "на рюмочку чая".
Эдмунд согласился, но весьма индифферентно. Создавалось впечатление, что ему на самом деле всё равно. Только когда она переступила порог его квартиры, он проявил инициативу и первый поцеловал её в полутьме. Свет они так и не включали. Правда, и лунного освещения оказалось достаточно, чтобы мужчина увидел её татуировки. Но он, к её облегчению, никак это не прокомментировал, просто провёл руками по телу и снова поцеловал.
Несмотря на то, что он догадался о её невинности, Эдмунд не слишком с ней церемонился. Впрочем, Серана только приветствовала такую боль, которая и рядом не стояла с чувством погружения в горящий бензин, когда дед активировал татуировки. Правда, это случалось редко, но запоминалось навсегда.
- А у тебя какой Дар? - робко поинтересовалась она, когда мужчина включил ночник и потянулся за сигаретой, попросив её открыть окно, возле которого она лежала.
- Он ещё не проснулся, - ответил тот напряжённым тоном. - Я сын ведьмы, но могу до конца жизни остаться без Дара.
- Но ты же охотник? - с недоумением спросила она, уже жалея, что начала весь этот разговор. Лучше бы, наверное, противным тоном поинтересовалась: "А ты меня любишь?"
- Стреляю из-за спин таких, как ты, - невесело улыбнулся тот. - Впрочем, я не жалуюсь. Раньше ведь Инквизиторы все были людьми или почти все. У нас имеются свои возможности борьбы с ведьмами и колдунами, - он невольно бросил взгляд на её татуировки.
- Знаешь, проще просто убить колдуна, чем сначала его поймать и разрисовать его тело подобными узорами, - хмыкнула она, невольно расслабляясь в его присутствии.
- Кто тебя так вообще? - он провёл пальцем по кресту между грудью.
- Дед.
- Понятно, - кивнул тот.
- Но ты ведь проходил Дознание? - никак не могла она успокоиться.
- Да, проходил. Как бы заранее. Так что если у меня пробудится даже сильный Дар, максимум, что мне грозит, это появление точно таких же татуировок.
- Я так рада! - она кинулась к нему в объятия. Он только головой покачал, обнимая её.
Утром их вдвоём отослали на предприятие, работающее на Инквизицию. Серана никогда не была в подобном месте, и даже от деда про него не слышала. Впрочем, из-за дочери-ведьмы, а потом из-за ведьмы-внучки он ушёл на пенсию, сославшись на возраст. Хотя возраст его действительно был почтенным, да и многочисленные раны, полученные в процессе охоты на ведьмаков, тоже давали о себе знать. Поэтому информация, которую получала Серана, отдавала запахом нафталина.
Огромное предприятие, созданное на основе старой фабрики, поразило девушку внушительными размерами и странной атмосферой, окутавшей здание чёрным туманом.
- Будь осторожна, твои татуировки могут активироваться. Тебя это не убьёт, но может быть больно, - своим обычным отрешённым тоном заметил Эдмунд, когда они зашли в лифт.
Документы, которые им требовались, они получили довольно быстро, затем Эдмунд передал те бумаги, которые были подготовлены их командой охотников. Словоохотливый старичок, радуясь компании, тут же начал рассказывать, что их предприятие экспериментальное, что они из праха колдунов и ведьм создают много полезного для охотников. Зашла речь и о татуировках в виде крестов... и Серана была готова упасть в обморок, потому что кресты на теле начали пульсировать, словно маленькие сердца.
- Кроме того, - продолжил мужчина в белом халате, не замечая её состояния, одновременно щёлкая кнопками и тумблерами многочисленных приборов, которыми зал был буквально набит, - сейчас мы ведём разработку вакцины для ростков, то есть потенциальных колдунов и ведьм. Конечно, вакцины на всех не хватит, так что, господа охотники, можете не беспокоиться, вы сохраните вашу работу, - белозубо улыбнулся он. - Однако те из них, кто добровольно захотят избавиться от дара, смогут это сделать с помощью вакцины. В основном, как многие мои коллеги уже решили, эта вакцина будет передана тем Инквизиторам и значимым лицам государства, в чьих семьях появилась ведьма или колдун. На всех, как я говорил, лекарства не хватит, - он развёл руками. - И главным элементом вакцины является прах колдунов.
- Замкнутый круг какой-то, - пробормотала едва живая Серана, с трудом удерживаясь на ногах. Её начало колотить.
- У нас ещё много задумок, - с гордостью заметил учёный.
- Нам уже пора идти, - Эдмунд схватил её за руку и потащил к выходу без всяких церемоний. - Ты как, в порядке? - спросил он с оттенком беспокойства, за который она готова отдать многое. Обняв его, она кивнула. - Всё нормально. Всё хорошо.
Эту ночь она снова провела с ним, а потом долго не могла заснуть. В голове билась мысль - ядовитая, словно укус кобры: "Мир кажется тебе правильным... пока ты не станешь мишенью".
Серана думала о том, что произойдёт, когда они, охотники, станут не нужны? Когда люди научатся охотиться на ведьмаков без помощи обладателей Дара? Ведь тогда они станут следующими. Девушка была уверена, что Инквизиторы без всяких угрызений совести отдадут приказ уничтожить тех, кто ранее был их союзником. Какая может быть совесть у фанатиков, полностью убеждённых в своей правоте?
Девушка взглянула на чеканный профиль любовника - мужчина, являясь по сути человеком, отлично справлялся с охотой. Она уже узнала у 007, что их отдел существует уже десять лет, и всё это время Эдмунд неплохо управлялся со всем и без своего гипотетического Дара.
Вглядываясь в темноту ночи, Серана молилась о том, чтобы вплоть до её смерти Инквизиция продолжала нуждаться в охотниках, о том, чтобы ей не пришлось сгореть в адском пламени от собственных татуировок, активированных Инквизиторами, решившими её уничтожить.
Девушка вспомнила, что слышала о том, что татуировки - даже такие - теоретически можно убрать с тела, оставив уродливые шрамы. Впрочем, невысокая цена за иллюзию безопасности, не так ли? Кроме того, можно было бы в теории бросить охотников и переметнуться на другую сторону. Можно было бы, но у ведьмаков не было своей организации, так как по натуре они оставались одиночками, а значит, лёгкой мишенью. А самой создавать сопротивление... она не чувствовала в себе достаточно сил для такого решительного шага. Она мечтала только о том, чтобы её никто не трогал, а также о многих совместных ночах с Эдмундом. Пока она ему не надоест, конечно.
Ночь наконец приняла её в свои объятия, а утром Эдмунд равнодушно поинтересовался, не хочет ли она переехать к нему, мол, так будет удобнее. Серана кинулась к нему на шею, ощущая радость, которая горела, словно свеча в мире абсолютной тьмы.
Она поняла, что счастлива, что хочет жить здесь и сейчас.
"Ведь жили же когда-то люди при Гитлере, а также в средневековье, когда человеческая жизнь стоила куда дешевле".