Кристова Анжела Васильевна : другие произведения.

Заноза во Вселенной или наша Маша

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Инопланетяне, неизвестные планеты, живые корабли, уникальные возможности мозга. Со всем этим сталкивается девочка-подросток Маша из Москвы, открыв случайно найденную дверь.

  АННОТАЦИЯ
  
   Девочка случайно попадает в странное место и немного поплутав, скатывается в параллельный мир другой планеты связанной переходным туннелем с Землей. Роковое стечение обстоятельств - вечерняя прогулка верхом - лошадь понесла - и телефон потерян. И как результат - чужой, жестокий мир в котором волей-неволей приходится жить. Где смерть - непозволительная роскошь. А еще страх после встречи с чужаком, страх и погнал стремительно вперед, навстречу неизвестному.
   Как результат - мы выжили, многое узнали и хорошо усвоили уроки. Ну а если хорошо попросить, то можно вернуться и домой. Вот только пережитое в новом мире не оставляет надежд забыть и просто жить, как прежде, дальше. Возникает непреодолимое желание вернуться и отыскать хорошо спрятанное в новом мире.
   Итогом череды событий будет поставленная на ноги Вселенная и непредсказуемый финал.
  
  
  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
  
   ГЛАВА 1
  
  Как прокатиться и не убиться.
  (Москва, 21 февраля 2005 года)
  
   - Маш, догоняй! - крикнула ей Ольга и отвернулась к остальным всадникам.
   Маша только и успела подобрать поводья, как послышался гул мотора. Конь успел сделать десять шагов в направлении группы, как из сосняка на всадников внезапно выехал снегоход. Резкий рев мотора, брызги талого снега с полозьев внезапно вылетевшей из ниоткуда бензиновой рычащей махины, и ее Ландыш, взметнувшись на дыбы, резко рванул влево, в лес. Маша чудом удержалась в седле, споро вцепившись в гриву коня обеими руками. Перчатки на руках. Пальцы все время съезжали. Девочка только и думала лишь о том, как ей не упасть. Уже несясь без разбора по лесу, она смогла ухватить болтающийся на шее повод. Лошадь шарахалась от встречных деревьев то вправо, то влево, все время меняя направление.
   Через некоторое время лошадь начала уставать. Лицо горело, глаза слезились. Приходилось их держать чуть приоткрытыми, ветки кругом. Сквозь ресницы, мокрые от брызг талого снега, следила кое-как за мелькавшей массой деревьев. Эти деревья, что проносились мимо нее на скорости галопа, мелькали в сумерках то справа, то слева, совсем близко от ее коленок и морды несущегося в испуге коня.
  "Убьюсь сейчас".
  Понеслись по нехоженой глубокой снежной канаве. В этом месте она была впервые. Оглянулась. Незнакомый, чужой и нехоженый какой-то участок леса. Занесло же ее черте куда! Кругом завалы старых деревьев. Потянула на себя чуть повод. Лошадь вроде слушалась. Рыхлый, талый снег под ногами. Сегодня оттепель.
  Ландыш замедлил свой бег, мощными прыжками пробираясь по снежной целине. Маша решилась и натянула поводья. Лошадь замерла, бока животного тяжело вздымались. Левый повод натянула сильнее, и голова коня свернулась вбок, налитый кровью влажный и злой глаз глянул на Машу.
  - Ну успокойся! - раздался не звук, а какой-то всхлип, а еще послышался стук зубов. Маша попыталась голосом успокоить испуганного коня.
  Упасть в такой глуши или же, что хуже в разы, свалиться и зацепиться сапогом за стремя, было страшно. Но дрожащий от напряжения голос девочки только еще больше испугал животное.
  Не узнал. Конь дернул мордой, и не получив повод, попытался встать на дыбы. Маша испугалась, что он завалится, прижалась к его шее и отпустила поводья совсем. Схватилась за гриву.
  "Опять понес. Только бы не упасть!!!"
  И вторая и третья попытки взять контроль над лошадью не привели к успеху. Маша не сдавалась. Ландыш, поджав в угрозе дать козла круп, упрямо рванул дальше в глубь лесного массива. Жеребец устал и несся по лесу уже не так быстро, как в самом начале, только шарахался от одной встречной сосны к другой.
   Через некоторое время Маша снова попыталась натянуть поводья, пытаясь хоть как-то нащупать контакт с лошадью - без успеха, и шенкеля он не слушался. Сапоги постоянно теряли опору стремени. Еще несколько сотен метров галопа, то ускоряющегося, то замедляющего бег коня, и впереди прямо под ногами возник внезапно крутой обрыв. Лошадь метнулась в провал мордой вперед.
  Удержалась в седле каким-то чудом. Снежное месиво, взлетевшее до головы, мешало вконец видеть, куда они падали.
   Окончательно остановить лошадь удалось только на дне оврага - вернее жеребец сам остановился, уткнувшись в противоположный крутой склон своей мордой.
   "Приехали!"
   Конь дышал тяжело, раздавался хрип, он животного валил густой пар, а все его четыре ноги дрожали.
   - Вот это я влетела! И куда?
  Маша подняла голову и оценила высоту. Овраг был огромен, вид - как огромная воронка от взрыва снаряда - глубокий, круглый в диаметре. Вперед не проехать - склон такой- же крутой, как и тот, с которого она сверзилась вниз. Девочка обернулась - назад, пригляделась - тоже не выйдет подняться. Снег оголил грязный, скользкий растаявший в оттепель грунт. Очень круто взбираться. На самой высоте красовались все те же здоровенные сосны. Корни есть, но не дотянуться со спины лошади. А на дне оврага ничего не росло, так пара голых кустиков не пойми чего выглядывали из под снега.
  - Ох! Ничего не сломала при падении вниз - уже хорошо. Хотя сверзиться с такой высоты и ничего не сломать ни себе ни лошади?! Обошлось!- Вслух прохрипела Маша. Голос совсем сел, еще и срывался. Конь услышав человеческую речь разволновался, опять повернул уже сам морду и скосил огромный, испуганный глаз на наездницу. - Тихо милый, тихо. Куда ты летел?
   Маша старалась сама успокоиться, не волноваться. Но руки тряслись, а голос никак не выравнивался, срывался на хрип, сопение, кашель, что угодно, только не на спокойный лад. И в горле все пересохло так, что трудно даже дышать.
  Девочка нервно гладила Ландыша по мокрой, покрытой белой пеной грязной шее. Кожаные перчатки совсем намокли. Тишина вокруг - ни звука.
   Попробовала поговорить еще с лошадью и поняла, что голос окончательно пропал. Девочка попыталась прокашляться, не вышло. Наклонилась вбок и схватила горсть мокрого снега со склона оврага, запихнула ладонь в рот, прожевала. Стало немного легче. Слова проговорить вышло.
  - Главное, что ты ноги не переломал. Сейчас попробуем подняться вверх. Только вот как?
   Девочка начала разворачивать лошадь в направлении откуда они свалились. На вид тот склон был более пологим. И в этот момент, прямо ей и Ландышу на голову свалилась еще одна хрипящая лошадь - гнедая кобыла Резина и Олег, ее наездник.
  - Блин, мать твою! Охринеть! Я вас раздавлю сейчас! - орал валящийся на девочку в вихре снега и комьев мокрой земли сверху мужик. И вправду, его лошадь просто смяла Ландыша. Несчастный конь не устоял, повалился на бок. Коленка второго седока больно врезалась Маше в левое бедро. Вторая лошадь сразу же провалилась по самое брюхо в снег, и Олег завалился на Машу.
   Маша только и успела, что подтянуть выше ноги и выдернуть их из стремян. Толчок дернувшегося коня, и девочка отлетела в снег, где сразу утопла по грудь, завалившись навзничь в каких-то двух шагах от повалившейся рядом лошади. Замелькали копыта в подковах, со страху показалось, что у самого лица. Маша аж зажмурилась. Когда открыла глаза, то увидела, что Олег усидел. Кобыла была совсем рядом. Это ее подкованные копыта мелькали перед взором. Кобыла влетела на спину Ландышу. Не свались со спины Ландыша вовремя Маша, и вторая лошадь подмяла бы девочку под себя. Наконец кони расцепились, и кобыла Олега нашла опору для ног в снегу оврага.
   Ландыш же барахтался безнадежно, пытался встать, но потом отчаялся и вообще завалился на бок, вытянув шею, и голову уложил на снег. Пар шел от мокрых тел коней такой, что неба не видно было. А между тем уже начало темнеть.
  Двум лошадям в овраге было не развернуться.
  Маша отстраненно подумала о времени. Она так и лежала на спине в снегу.
  - Ты как? - наконец спросил Олег. - Я не специально. Да, что уж оправдываться?! Как выбираться будем? - спросил вновь.
  - Не знаю.
   Маша встала осторожно на ноги, ухватила за повод коня. Вверх смотреть было очень печально. Вечерело и зимнее солнце уже скрылось за лесом. Небо затянуто облаками. Становилось все темнее с каждой минутой. Маша посмотрела на Олега. Мужик так и сидел на лошади, оглядываясь все время.
  - Ты бы слез с нее, - просипела Маша и закашлялась. - Верхом не подняться из оврага. Снег глубокий. Давай помоги мне, нужно снять седло с Ландыша. Ему очень плохо. - Маша боялась подойти с той стороны, где были все четыре копыта коня, но сделать это нужно было, подпругу расстегнуть нужно было, а замки были там, под боком коня.
  Олег продолжал невозмутимо сидеть на кобыле и оглядываться. На лошади было конечно удобнее. Маша стояла в снегу по грудь.
  -Что у тебя с голосом? И вообще, ты кто?
  - Я Маша. Голос сел.....
  - Где остальные? - Олег недослушал, и Маша замолчала. Говорить было тяжело.
  - Куда все подевались? - Похоже, у мужика был шок.
  - Не знаю, у них лошади тоже понесли. Наверное, уже далеко.... - Маша замолчала.
  - Ты видела, как вылетел снегоход? - Олег продолжал озираться. - Нас хоть искать будут? А то я леса не знаю, и как выбираться будем?
  - Нужно спешиться и вылезать своими ногами, - сказала Маша, - а лошадей здесь оставим. Им все равно самим не выбраться, высокий подъем и сколько. Нужно идти за помощью. Лошадей вытягивать...
  - Твой чего улегся? - Олег, наконец, обратил внимание на лошадь Маши. До этого он как будто и не видел, что своим падением сбил Машу и Ландыша. - Чего он валяется? - спросил снова.
  - Он не валяется, а лежит. - Маша вдруг разозлилась. Ответила зло, отвернулась от Олега и, решившись, полезла ближе к коню, попыталась все же расстегнуть подпругу. - Помоги, слезай, и давай вместе снимем с него седло. Ему дышать трудно, видишь, хрипит. К ногам его не приближайся, без зубов оставит.
  - Может он чего сломал? - Олег начал слезать с кобылы. Кобыла стояла смирно, мотала только большой лохматой головой. Длинная грива была мокрая, и челка лезла кобыле в глаза. Она постоянно нервно встряхивалась, пытаясь освободить от волос мокрые же уши.
   Олег спрыгнул в снег и неожиданно полез по самой крутой стороне оврага вверх. Выбрал эту сторону, наверное, потому, что она была ближе всего к нему и дальше всего от лежащего Ландыша.
   Маша хотела высказаться в том духе, что "куда же ты?" Но голос снова пропал и она только молча наблюдала, как мужик поднимается по склону.
   Маша видела, как Олег быстро добрался, все время матерясь, до середины оврага, потом не удержался и поехал по склону вниз, загребая ногами и руками горы снега, потом опять поднялся до самого почти верха. Ухватился там за какую-то корягу и выбрался наверх. После Олег растворился в темноте.
  
   Маше, наконец, удалось расстегнуть подпруги, еле сил хватило! Она из-за всех сил уперлась руками в луку седла, стиснула зубы на кожаном ремне и замок поддался. Первая подпруга расстегнулась. Второй замок дался легче, седло сползло со спины лошади в снег. Конь сразу глубоко вздохнул и перевернулся на снегу, устроившись поудобнее. Передние ноги подтянул под грудь, качнулся вперед-назад и с шумным выдохом встал в сугробе.
   Кобыла дернулась в сторону Ландыша, ища, наверное, поддержку, Маша ухватила и ее за повод. Не хватало еще, чтобы кони снюхались, и начали беситься в таком тесном месте и затоптали ее. Кое-как развела лошадей в разные стороны. Кобылу привязала к коряге. А Ландыша привязать было не за что, деревья были высоко, ну, а корней в снегу кругом видно не было. Но уставшему Ландышу было видимо все равно, кобыла или медведь спящий рядом стоит. Он устал, опустил голову и дрожал мелкой, болезненной дрожью.
   Прошло какое-то время. Маша все ждала, что кто-то наткнется на нее или Олег вернется. Прошло часа два, три? У Маши был с собой мобильник, но вспомнив про него сейчас только, она принялась искать его по карманам куртки и обнаружила, что куртка порвана на боку и мобильника нет. Сразу вспомнилось, что холодно и вязаная красная шапка под шлем куда-то делась, а шлем слетел еще при скачке, стремительно встретившись с первым же древесным стволом. Ее еще прозвали на конюшне Красной шапкой. Смешно. Она так всегда смеялась на шутки в свой адрес. И вот теперь темный лес, ночь и осталось только волка дождаться!
   Коса расплелась, резинка пропала. Кажется, Маша помнила, что ударилась шлемом о сук или ствол, помнила, вроде встретился стук, ну а дальше уже не важно, главное она удержалась в седле, ствол миновал коленку, ну а шлем слетел. И теперь она стоит относительно целая на дне оврага, по пояс в снегу, с ней две измотанные скачкой лошади и надвигающаяся зимняя ночь. А еще пропал голос и не позвать даже на помощь! Одни сипы выходят!
   Маша живо представила, в каком она сейчас беспомощном состоянии - мокрая и без надежды выбраться вместе с лошадьми самой из оврага. Если только попытаться, как Олег одной подняться. Мысль лезть вверх и топать ночью по темному лесу не вдохновляла.
   Этот Олег уже давно ушел, и Маша надеялась, что он вернется скоро с помощью. А значит вылезать самой и рисковать в лесу, ища людей и жилье, она не станет. Пока не станет, нужно дождаться помощь тут или искать выход уже утром, когда станет светло.
   Пошел снег: крупный, мокрый и большими кусками, как вата, но быстро кончился, стало немного светлее. Маша подняла голову и увидела, что небо разъяснилось и справа висит полная луна.
  "Если луна так высоко, над верхушками деревьев, то уже далеко не вечер, часов одиннадцать или же уже давно за полночь?"
   Ноги заметно закоченели, руки мерзли, пальцы вообще были ледяными.
  "Сейчас бы позвонить отцу. Уже точно узнали, что ее унесла лошадь в лес!" Думалось с трудом. Было очень- очень холодно. Кругом только снег и снег мокрый.
   Прошло еще немного времени.
  "Куда же он запропастился? Ноги не переломал бы хоть! Утром, но доберется к людям, а меня начнут искать утром или раньше. Наверняка уже ищут! Остается только ждать" - Так думала мерзнущая девочка. Мысли вяло ворочались в голове. Хотелось сесть, хотелось лечь.
   Маша замерзала, вдруг захотелось закрыть глаза и поспать немного. Девочка нашла в темноте под снегом снятое седло и присела на него. Внезапно, как что-то толкнуло в голову - она очнулась, начала себя осматривать и поняла, что ноги совсем промокли. До коленок. Стремительно встала на ноги.
  "Спать нельзя, замерзну".
   Только сейчас поняла, что в сапоги попал снег и растаял там, превратив носки в мокрые тряпки.
   Маша отвязала кобылу и подтянула за поводья к себе поближе.
   "Стой вредина, мне нужно расседлать и тебя. Сёдла ни к чему, коли ехать некуда" Маша старалась не думать о плохом, голоса не было, сил тоже.
  Получилось расстегнуть подпруги и снять второе седло. Маша скинула и его в снег. Решила для себя, что сейчас отволочёт оба седла к тому месту, от которого начал свой подъем Олег, и усядется и будет ждать народ.
   Перетащив седла, девочка уселась на них. Неожиданно где-то вверху оврага задул ветер, скрылась луна за облаками, и снова пошел крупный снег, заметно подморозило.
   Вспомнилась сразу дневная пробежка по грязной обочине от маршрутки, днем было плюс два. Сейчас ноль и по ощущениям будет только холодать.
   "Под таким снегопадом к утру все следы засыплет, и кто тогда меня найдет? Ну ладно, лес же не вечный, искать будут, не замерзнуть бы!"
   Мысли были невеселые, но паники не было. Маша приготовилась ждать еще долго.
   "Ботинки, наверное, давно просохли на батарее в каптерке" - вспомнилось, и есть как-то сразу захотелось. Нужно снять сапоги и ноги осмотреть"
   Девочка начала стягивать кожаный сапог с левой ноги. Мокрый, он еле стягивался.
   Ей прошлым летом исполнилось 14, и Маша многое умела и знала. Правда, в походы не ходила ни разу, была дача у тетки и куча бесполезных знаний и навыков, которые ей дали средняя школа и близкие люди. Но вот в такой ситуации этих знаний было до чертиков маловато. Главное она помнила: нельзя замерзать, нельзя спать и нужно двигаться все время, как бы не устала и не хотелось лечь, сесть, поспать.
   "Холодно-то как!"
   Шерстяной носок был мокрый. Зубы застучали, потек нос.
   Выжала носок, натянула на ледяную ступню обратно, занялась второй ногой. Правая ступня болела, удар свалившегося в овраг Олега пришелся на левый бок, но болел правый голеностопный сустав и правая голень. Еще болела правая коленка и немного левое бедро. Как она умудрилась получить столько разом больных мест, она не понимала. Мысли все время ускользали, вся голова, как в тумане, вяло думалось о том, что нужно встать и попробовать согреться. Есть лошади, они теплые. Посмотрела на кобылу, она ближе стоит - нет, она не теплая, а мокрая. Лошадь и ту трясет от холода...
  Животные зимой и летом стояли в теплой конюшне - шерсти минимум. Замерзли все, и она и кони.
   "Сейчас обуюсь, попрыгаю, вспотею, потом пристроюсь у теплого лошадиного бока и согреюсь", - бубнила себе под нос Маша, не слыша своего голоса. Пришла мысль, а не оглохла ли она до кучи? Вроде нет. Вон, слышен же ветер вверху.
   Вот сразу и стало совсем темно. Звезд не видно. Снег снова валил, уже сплошной стеной и лошади, стоящие совсем рядом, были, как снежные горки. Минус был тоже небольшой, слабый и это только подстегивало снегопад, но все же лучше снег, чем дождь зимой и в лесу.
   Маша начала резво прыгать на одном месте, размахивать энергично руками и хлопать ладонями по коленкам, в надежде согреться. Куртка была меховая, теплая, мех внутрь, снаружи черная мягкая кожа, молния до подбородка и длинные рукава. А вот доходила куртка только до талии. Капюшона тоже не было. Под курткой был только тонкий шерстяной свитер. Маша натянула его посильнее на попу. Так, брюки промокли. Кожаные, с шишечками на ладонной поверхности, перчатки промокли насквозь. Девочка их сняла и засунула в левый карман куртки, тот, что был не порван.
   Попрыгав резво и энергично минуту или две, Маша почувствовала снова боль в правом голеностопе, похоже, что нарастал отек в суставе. Вспомнился Олег. Куда он делся? Вот странный мужик!
   Маша перестала прыгать и попробовала ходить от места, где стоял Ландыш до места, где была привязана Резина. Тяжело, нога болела все сильнее. Но останавливаться было страшно. Так и двигалась через боль.
   Голова под копной густых волос пока не мерзла. Ветра в овраге не чувствовалось. Снег засыпал волосы, но не таял, а как снега в волосах становилось много, Маша стряхивала его. Так и ходила аккуратно от одной стороны оврага до другой стороны, боясь и присесть и быстро двигаться, боясь сильнее повредить правую ногу.
  
   Вдруг раздался какой-то странный звук, как будто под снегом, под ногами, сильно сотряслась земля. Лошади вздрогнули, синхронно вскинулись головами и шагнули в сторону. Ландыш был не привязан, подался назад и своим крупом воткнулся в склон оврага, снег и земля начали оседать, и на склоне оврага вдруг открылась небольшая дверь. Именно дверь, Маша находилась совсем близко и отчетливо разглядела и саму дверь, и огромную, металлическую ручку, несоразмерно большую для такой небольшой двери. Все было в земле: дверная вычурная металлическая ручка, дверь. Маша подобралась поближе, толкнула в грязный круп лошадь и присела на корточки у необычной находки.
  Странно.
  - Ух ты, я что-то нашла!
   Внезапно вернулся голос. Не голос - хрип. Ну ладно! Девочка переместилась еще ближе.
  - Все, заболею и слягу на месяц или два с воспалением легких! - Просипела себе под нос. Прокашлявшись, руками начала смахивать комья мокрой глины, освобождая саму дверь. Разгребла грунт под ногами.
   Дверь выглядела старинной - ржавый, разъеденный коррозией металл, впаянный в камень, какие-то узоры, выдолбленные в камне. Дверь совсем маленькая, как вход в детский домик на игровой площадке в детском саду, для ребенка лет 7-8, ну или чуть старше ребенок... конечно можно пролезть, согнувшись в три погибели, даже взрослый пролезет, если ему приспичит войти. Вот ручка металлическая слишком уж вычурная, вся в изгибах и украшениях. Маша взялась за ручку и дернула на себя. Ничего не вышло. Попробовала толкнуть дверь внутрь - не вышло и это. Дверка была явно заперта, а замка или замочной скважины девочка не видела, руками разглаживая и ощупывая странный узор кольцами и перекрещенными палками внутри четырех колец, расположенных в углах дверки. Попробовала и дернула туда-сюда сильнее ручку.
  И в самый момент, когда Маша начала дергать ручку, вдруг снова сотряслась земля и куда основательнее, чем в первый раз. Маша не удержалась и повалилась в снег.
  - Ох! Как землетрясение, не устоишь прям...
   В этот момент раздался еле слышный, тихий щелчок, и дверь сама открылась на самую малость внутрь. Маша толкнула дверь от себя, дверь подалась, но двигалась с таким трудом, что Машиных сил едва хватило на то, чтобы дверь открылась на достаточное расстояние, чтобы она могла протиснуться и заглянуть внутрь. Совсем открыть дверь мешал и грунт засыпавший открывшийся проход. Девочка повалилась на коленки и начала отгребать землю, освобождая дверь. Разгребя немного, она смогла протиснуться.
   Полнейшая темнота открылась ей за дверью, но странно, воздух показался ей свежим, из-за двери отчетливо тянуло сквозняком, а значит, где-то там был проход. Оглянувшись еще раз на лошадей, Маша вошла в узкий проход и ощутила под сапогом ступеньку, уходящую вниз.
   Двинулась вниз, кругом был непроглядный мрак. Проход был сухим, холодным, темным. Довольно сильный встречный ветер дул Маше в лицо. Зябко ежась, девочка начала спускаться вниз. Ноги нащупывали твердую поверхность, каменный пол и ступени все уходили и уходили вниз.
   Так и подмывало остановиться и вернуться к лошадям.
   Глянув вверх, Маша отметила, что дверь так и осталась открытой. Решение спускаться дальше пришло неожиданно. Наверное, сыграло свою роль то, что в проходе было относительно сухо.
   "Гляну, что там впереди и вылезу аккуратно, если ничего не найду! Ночь еще не скоро кончится, никто меня не найдет так рано. А если найдут лошадей, то и дверку увидят. Короче, лезу дальше". Тянуло сильно посмотреть, что же там дальше. Может раз сухо здесь, то там внизу будет хоть чуть теплее.
   Спуск по лестнице, по ощущениям Маши в полной темноте, поход был узкий, какой-то детский. Она продолжала держаться руками за стену, но и свод туннеля, по которому она пробиралась, тоже был в пределах длины ее рук и стоило только поднять руку вверх, и она упиралась в свод потолка.
   На всякий случай она одной рукой продолжила держаться левой стены туннеля, а правую задрала вверх. Так и двигалась в темноте. Ступеньки были одинаковые, не крутые. Еще складывалось ощущение, что туннель шел спиралью. Она поворачивала всегда вправо, уходя как бы в одном направлении и все время вниз. Давно исчезла дверь вверху. По ногам отчетливо тянуло холодным сквозняком, и Маша была почти уверена, что такой сухой и обустроенный проход выведет ее точно к другому выходу или входу, это как посмотреть. Может быть и к жилью. Уверенность росла с каждым шагом. Проход был не завален мусором. В любом случае тут было сухо. Глаза начали привыкали к темноте и начали проступать неясные контуры стен, потолка и уходящих вниз ступеней. Уже можно было не только на ощупь ощутить, куда она двигалась, но и видеть немного вперед.
   Продолжив спуск еще какое-то время, Маша начала отмечать прибавление света, стало отчетливо видно стену рядом и впереди стало заметно светлеть. Интенсивность света все время менялась, но усиливаясь, то пропадая совсем. Свет был какой-то прерывистый. Маша все никак не могла понять, почему свет внизу, то разгорался, то вдруг исчезал. И вот она вышла на открытую галерею в огромный подземный зал.
   Зал точно освещался, но вот откуда шел свет, было неясно. Маша осторожно ступила на пол галереи, под ногами захрустели мелкие камешки. В отличие от туннеля, здесь было очень замусорено, как будто стены и потолок осыпались, и мелкая крошка из камешков и земли просыпалась на пол галереи. Пахло странно, как будто туннель был не под землей. Чем пахло, Маша вспомнить не могла. Какая-то сера или это так пахнет гарь?
   "Куда идти? Актуально, ничего не скажешь". Девочка осмотрелась.
   Обернувшись, она внимательно оглядела проход, из которого только что вышла.
   "По галерее вправо или влево?" Других проходов в зоне доступной видимости не наблюдалось. Свет прерывался все также, но шел он снизу галереи точно. К краю, где чернел провал, она не подошла, ей не было видно, что там дальше и внизу. Справа и слева галерея терялась в кромешной темноте. Подходить к самому краю, откуда и тянуло ветром, было откровенно страшно.
   "Двинусь влево, спиной пойду к стене. Все время влево, так и не собьюсь, если что вернусь назад и поднимусь вверх к лошадям".
   Девочка осторожно начала продвигаться влево. Под ногами хрустели мелкие камни, ноги все время натыкались на более крупные обломки.
  В какой-то момент чувство опасности просто взвыло в груди. Понять причину безотчетной паники не получалось. Кроме света, еле мерцавшего и ветра, других эффектов присутствия чего-то необычного или страшного не было. К запаху странному и незнакомому она притерпелась. Почти не замечала. Стояла такая же пронзительная тишина и мрак подземелья. Она слышала каждый свой шаг, хрустели камни под ногами, других звуков не было. Где-то далеко, непонятно где, мелькал свет и все.
   Маша пошла дальше по галерее, все время раздумывая о том, куда она забрела. В темноте, окружающей ее, ощущался огромный зал, находящийся внизу, там, откуда шел слабый мерцающий и прерывающийся свет, еле освещавший галерею.
   "Может я в шахте какой?! Но откуда здесь шахта? В округе нет угля, из полезных ископаемых только торф помню точно есть, да еще песок, наверное, а здесь кругом камень. Вот болото и торф - это близкие и понятные понятия. А камень добывают в каменоломнях. Может это древняя каменоломня?"
  
  
   ГЛАВА 2
  
  Лезть в неизвестность не стоит ни при каких обстоятельствах.
  Можно попасть совсем-совсем не туда ну и встреть ну совсем не того.
  
   Галерея продолжалась, конца ей не было видно. Идти было трудно, пару раз Маша спотыкалась о крупные камни, сапоги спасали, но мокрые ноги уже ныли от усталости.
   "Галерея, откуда она здесь? Со времен каких, и куда тогда я иду?" - Маша озадачилась всерьез этим вопросом, когда поняла, что двигаться дальше в выбранном ранее направлении ей расхотелось из-за панического чувства опасности и какой-то тоски по свету и открытому пространству неба.
   "Зря я куда-то иду" - подумала девочка. - "Но воздуха здесь с избытком, вот как тянет из провала. Может и небо где-то рядом? Хотя по ощущениям ей казалось, что спуск по лестнице был длинным и она опустилась вниз под землю этажа на три-четыре, как минимум, если не глубже.
   Пройдя влево по галерее еще немного, Маша наконец решила перебраться к самому краю обрыва и заглянуть вниз, туда, где мерцал слабый свет.
   "Все, решено, ползу к краю, гляну, что там светит внизу и потом, наверное, нужно идти обратно. Чего я здесь ползаю одна?!"
   Маша присела, штанины натянулись, и Маша в который раз подумала с досадой, что мокрые ноги в сапогах это уже не актуально, сырость и влага добрались до коленок и рисковали двинуться выше. Холодно, она совсем замерзла, просто трясло от холода - состояние близкое к простуде - это как минимум.
  "Вот мама обрадуется!"
   Маша скривилась, вспомнив, что теперь уже наверняка все знают, что она потерялась. Отец, наверное, уже полгорода на ноги поднял.
  Посмотрела опять в сторону чернеющего провала. Что же там мерцает такое?
  Встав на четвереньки, двинулась в сторону чернеющего провала, шаг за шагом пробираясь к краю галереи. Обернулась еще раз на оставленную стену за спиной, и с расстояния в 12 шагов от стены вдруг увидела, что галерея выстроена из камня, каменные глыбы одинаковые и огромные, не кирпичики современные, а камешки и земля завалили пол, просыпавшись с потолка - на потолке зияли дыры в камне, но камень вроде был природный, как будто стены выстроены, а потолок выбит в горной породе.
   "То есть, до обвалов здесь было чисто. Странно, кто это все построил?"
   Маша еще раз оглядела темноту вокруг себя.
   Развернувшись к провалу, Маша двинулась дальше вперед. Продвинулась еще на 10 шагов и наконец, смогла заглянуть вниз. Чувствовалась высота! Метров 10 не меньше вниз, этажа три точно пропасти, и свет стал виден, он шел слева, в том направлении, куда пробиралась Маша. Теперь этот свет больше напоминал ей огонь в камнях, как костер, кстати, ветер или сквозняк дул опять же с той же стороны, откуда и виднелся свет. Только запаху дыма не было. Очень странно!
   "Может там фонарь висит и его ветром качает, вот и кажется, что огонь горит? Я бы почувствовала дым, тянет же свежий воздух, как из прохода, оттуда, а пахнет странно. Химия какая-то".
   Девочка еще некоторое время приглядывалась к темноте внизу и пыталась рассмотреть дно пропасти. Не выходило.
   "Ладно, надо отползать от края и двигаться вдоль стенки дальше. Куда вот?" - Маша раздумывала стоя на коленках, руками упираясь в самый край провала галереи, вертела головой, но кроме далекого света ничего не рассмотрела больше.
  - Так. Кто это у нас тут? - Звук человеческого голоса раздался так неожиданно, что Маша вскрикнула от испуга и рванулась по инерции вперед. Упала бы вниз и разбилась, если неизвестный кто-то больно не схватил за руку. Кто-то просто вынырнул из темноты и сразу оказался совсем рядом, втянув ее, из развернувшейся пропасти, и резким рывком, вернул обратно на пол галереи.
  - Отпусти, отпусти урод! - Маша заорала в ужасе, руками вцепилась в чужую конечность, грушей повиснув на волосатой руке неизвестного, голой и толстой, как нога. "А может это и есть нога?" - Маша откинула немного голову назад и пригляделась. Такая странная мысль и перспектива обнимания ноги кого-то, расстроила еще больше, но ногу или руку не отпустила, продолжая висеть на ней, теперь молча. Она так и осталась на коленях, вцепившись обеими руками в незнакомца.
   - Я тебя не держу, отцепись сама, - в ответ пробасил незнакомец.
   Маша посмотрела вверх и увидела близко лохматую голову незнакомца, и глаза - говорил какой-то гном. Опустила взгляд и с изумлением разглядела, что обнимает ногу маленького, совершенно волосатого и, кажется, голого человека.
   "Вот ужас!" - родилось в голове.
   Ростом гном был с Машу или даже ниже, Маша не могла уверенно ответить на этот вопрос, так как все еще сидела на коленях и держалась за волосатую ногу незнакомца двумя руками, крепко - не оторвать даже при сильном желании.
   Ужас отразился видимо очень ярко в ее глазах, потому что незнакомец скривился уж совсем пакостно, обернулся назад и посмотрел куда-то в темноту.
   Раздался странный свист. От звука завибрировало в груди и следом больно ударило в голову. Маша выпустила ногу незнакомца, откинулась назад и чуть вновь не кинулась в чернеющий провал.
  Незнакомец подался вперед, схватил снова. Больно очень, тяпнул на конечность со всей дури. Маша поморщилась. Попыталась вырваться из захвата, засучила ногами.
  - Стой! Куда намылась? Смотри, ребенок и откуда он тут взялся? - Опять изрек незнакомей на вполне узнаваемом русском.
   Машу споро развернули, ухватили цепко за туже руку, левую, больно ухватили. Незнакомец явно не привык ограничивать свою силу, сжал конечность, надежно удерживая дергающуюся Машу, почти на весу.
  - Больно, отпусти. - Маша снова начала вырываться. Одна рука и ноги были свободны, и Маша предприняла несколько попыток достать пинком или толчком такое вроде близкое тело волосатого нечто. Успеха не было, Маша болталась в воздухе, ноги до пола не доставали. Голос, предатель опять пропал. Начался глухой кашель и Маша на некоторое время отвлеклась, пытаясь справиться с внезапным приступом.
  Незнакомец без усилий держал ее на вытянутой в сторону руке, разглядывал пристально. Вертел туда-сюда. Маша раскачивалась, кашляла, глаза наполнились слезами. Приступ кашля не проходил. Незнакомец опустил девочку на каменный пол галереи. Руку не выпустил, лишь чуть совсем ослабил хватку. Скривилась - вот силища!
  Вдруг изрек глухо:
  - А ты не дергайся. Сразу отпущу. Куда прыгать хотела? Там пропасть, падать быстро, больно умирать.
   Маша перестала даже кашлять, ей показалось или незнакомец оскалился, проговорив эту последнюю фразу. Тембр басовитого голоса слышимо поменял тональность, и плохо скрываемый сарказм так и сквозил из обидной фразы.
   Волосатый коротышка бесцеремонно отволок Машу к стене галереи и из темноты вдруг вышел еще один субъект. Именно субъект, потому что этот второй был одет во все темное с ног до головы, различим был с большим трудом, потому что все сливалось с темнотой вокруг. Этот был на вид замотан в плащ, или странное одеяло. Маше так во всяком случае в первый момент показалось, что замотан, и именно, в одеяло. Девочка разглядывала тело второго, а он ее с высоты своего роста. Маша боялась поднять голову, смотрела на близкое тело, даже протянула руку, пытаясь ощупать ткань одежды.
  Голову Маша наконец задрала вверх и уверилась в своих догадках: голова второго субъекта почти касалась потолка очень высокой галереи, под два метра, не меньше.
  - Обалдеть! Парни, а вы не знаете, как мне отсюда выбраться? - Маша попыталась встать на ноги, кашель сам прошел, голос вот сам тоже вернулся.
   Второй субъект неожиданно присел перед ней, не дав подняться. Маша повалилась на пол. Колени его оказались на высоте ее лица, ухватил ее за подбородок. Маша тронула за ногу второго незнакомца, рядом же, и начала ощупывать мягкую на ощупь ткань. Подумала: "как ватное одеяло или мягкий велюровый плед. Вот во что этот одет. Да, все-таки не вата одеяльная, а плед шерстяной. Чего это он в плед вырядился?- подумалось вдруг: - О чем это я думаю? Блин, бред какой-то!"
   В этот момент прямо над ее головой зажегся яркий свет. Резануло больно по глазам, брызнули потоком слезы. Дернула головой, попыталась вырвать из захвата подбородок, толкнула чужую конечность рукой - безрезультатно. Рука второго незнакомца была такая же сильная и безжалостная, как и у волосатого коротышки... и холодная. Попробовала вновь вырваться, не вышло.
   - Отпусти... - прошептала Маша, убрав руки за спину и оперевшись ими в стену галереи, подняла глаза. Взглянула и голос пропал. Резанула острая боль прямо в голову, голова закружилась, сознание стремительно уходило прочь. Глаза наполнились слезами.
   На нее в упор смотрел не человек, нечто странное: непропорциональное вытянутое в длину узкое белое нечто, косые темные разрезы. Сквозь разрезы виднелись глаза, нет носа и рот-щель. Белая маска - вот на что было похоже.
  "Зачем он маску надел на голову?"
   Собственная голова начала наливаться тяжестью. На нее в упор и не отводя взора смотрели. Неожиданно, как будто по голове ударили, как натиск силы, идущей от взгляда, устремленного прямо в душу. Веки стали закрываться, голова клониться на грудь.
   Второй незнакомец перестал разглядывать Машу.
  - Все ясно, ребенок, человеческий, из этого мира, лет двенадцать или близко...- помолчал немного... - и да, девочка. - Сказав это, он сразу отвернулся, отпустил ее лицо, поднялся, а Маша завалилась на бок. - Потуши свет, - проговорил и отступил в темноту галереи.
  Свет сразу, как по волшебству, погас. Маша попыталась посмотреть, даже открыла глаза - темнота.
   Она тут же почувствовала, как нагрузка на голову резко ослабла, но совсем не прошла бесследно. Мозг просто кипел. Голова болела, стучала кровь в висках, а затылок все сильнее и сильнее наливался тяжестью. Еще немного и она потеряет сознание. Девочка из последних сил цеплялась за реальность, что казалось остановилась рядом. Вот стоит и смотрит на нее... Подняла тяжелые руки и ухватилась за волосы. Дернула, еще раз, сильнее - ничего не почувствовала, ни боли, ни за что держится.
   Родное сознание раздумало уходить прочь, вернулось, вернее остановилось совсем рядом со своей хозяйкой, но как-то неуверенно, со своими личными мыслями: а стоит ли возвращаться обратно в голову? Видно всерьез раздумывало, не решит ли "нечто странное" снова заглянуть на огонек, еще посмотрит опять так в глаза, и каюк: "я овощ, мама!" Вот сознание и думало за Машу. Маша же лежала, вернее она валялась на полу, оставив волосы в покое и опустив руки, голова свесилась на грудь.
   Двое говорили где-то рядом, а Маша ловила свое сознание. То вредничало, ускользало от Маши. Маша очень старалась, но выходило плохо.
   "Ветром что ли его сдувает в этой галерее? Не поймать никак!"
   Глупые, тупые мысли, про ветер и ускальзывание сознания, скакали совсем рядом. Маша ловила..., что ловилось. Голова ощущалась странно бесполезным предметом. Никак не получалось вспомнить, а что ей нужно с головой делать?!
   Наконец одна здравая с виду мысль вернулась в голову, и девочка бросила на время попытки выловить свою улетевшую в пространство сознательность. Мысль была здравая и такая: нужно не ловить все сразу и целиком пытаться запихнуть обратно в голову, а сосредоточится на чем-то близком, например, на звуках вокруг. Звуки были, и они пугали. Сердце отчаянно, как заячье, стучало где-то в районе горла.
   Прислушалась...
   Голос второго был необычный, как будто он не говорил, а тихо совсем шептал. Странно, но теперь Маша воспринимала странный свист, как речь. Слышен был тихий, свистящий шёпот. Маше, валявшейся совсем рядом на полу галереи, было все хорошо слышно. Этот тихий разговор двух субъектов нашел в опустевшей Машиной голове свое место и разговор был понятен. Говорили двое точно не по-русски. А тогда на каком языке?
   Девочка зябко обняла плечи, подтянула коленки к лицу.
   "С ума схожу".
   Разболевшуюся голову совсем опустила, достав подбородком коленки, подтянутые к животу. Показалось даже, что из носа пошла кровь. Маша осторожно вытерла нос ладонью, лизнула, соленое - точно кровь.
   Видеть она ничего не видела. Они стояли где-то рядом- руку протяни, найдешь...
  - Ее лошади наверху у двери. Она сюда спустилась от двери, пахнет от нее лошадиным потом и потом следы на ступенях ее..., - молчание, - ее будут искать. Дверь нужно закрыть снаружи, закроешь и вернешься через второй проход.
  - Давай ее оставим себе.
   Коротышка говорил тихо, но второй вообще, как будто и не открывал рта, видеть не видела, но чувствовала и рисовала картину: два тела молча стоят напротив друг друга и речь идет из ниоткуда. И у Маши их голоса просто раздавались в голове, будто она в наушниках.
  - Ты хотел сказать: давай оставим тебе? - ответили вяло и без интереса.
  - Ну да, давай? Тебе не нужно, а я так развлекусь в этой глуши.
  - Она ребенок и развлечение будет коротким.
  - Ну и что? коротким, так коротким, она как раз моего роста, худая и молодая. На пару часов хватит. Здесь все равно нам трое земных суток еще возиться.
  - Она не твоего роста, она роста ребенка. И ребенок по сути, хотя...- Второй незнакомец замолчал на миг... - Нет, нужно избавиться от нее. Волокем назад к лошадям, дверь скроем, ее обездвижим, и через пару часов она сама замерзнет. Я сделаю так, что мороз усилится. Найдут уже мертвой и без телесных повреждений.
   Маше показалось, что второй незнакомец усмехнулся, а коротышка отчетливо вздохнул с явной досадой. Или показалось? Разговор продолжался, но уже ее не касался.
   "Нужно тикать в темноте, пока они разминаются в словесной баталии". Маша чуть пошевелила рукой. Тело слушалось. Подняла чуть голову.
  "Черт, голова болит, и кровь идет!"
   Маша обратила внимание на язык- чужой, она такого не учила, но понимала. Странно. И была еще странность, хотя речь и волосатого коротышки и второго была грамотна и обывательски проста. Так говорят в крупных городах России. Что в речи настораживало? Маше понять не удавалось, как будто она слышала уже перевод на русский и сразу в голове. Все мысли роились в гудящей голове.
   Внезапно вернулся страх за свою жизнь. Сразу прошиб холодный пот, а тело тем временем уже скоро двигалось прочь в темноту галереи, подальше от двух незнакомцев, так просто решающих, как ее убивать будут. Сработали простые инстинкты - подальше и нечего размышлять раз все равно идей нет. Ну ни одной, кроме той, что нужно сваливать.
  "Тут темно, отползу... Назад нельзя, догонят. Значит ползем снова влево, к свету".
   Маша споро переставляла руки по полу, ноги волокла по земле, потом вовсе встала на четвереньки и еще шустрее заскользила в сумрак галереи.
  "Еще метров пять ползу на четвереньках, а там бегу".
   Голоса за спиной раздавались приглушенно, в смысл слов Маша больше не вслушивалась. О чем говорили, уже не важно.
  "Я не хочу умирать, замерзать, остывать, быть мертвой без телесных повреждений... Господи! О чем это я?!" - бубнила Маша себе под нос, споро переставляя конечности.
  "Во! Бога вспомнила, в самый нужный момент! Вставай и беги, пока они не вспомнили про тебя?!"
   Разговор незнакомцев резко прервался. Стало так тихо, что, Маша услышала стук собственного сердца, в ушах. Но отпустило голову. Похоже, что это речь двоих так на мозг действовала, как кувалдой били рядом.
  И вдруг тишина и блаженная пустота в мозгах.
   Это послужило сигналом, девочка вскочила на ноги и понеслась, не разбирая вообще больше дороги, только бы вперед. Левая рука в какой-то момент потеряла конкретную опору на стене галереи и второй раз ориентир в виде стены Маше найти не удалось. Страх быть пойманной гнал ее вперед, в какой-то момент темнота стала непроглядной. Боясь уже убиться от столкновения с тем, что впереди по курсу бега, Маша пригнулась, рванула
   снова влево, надеясь отыскать руками стену, но руки хватали только пустоту, а страх гнал ноги вперед. Было ощущение пологого спуска вниз. Да такая разница! Маше было не до ориентиров и наблюдений. Убежать бы подальше!
   Пробежав еще немного вперед, как слепец в полнейшую неизвестность, она все же неожиданно споткнулась, кубарем полетев через голову, руками зажав голову между плеч, и упала. Перекатилась через голову на спину. Вскочила и побежала дальше. В какой-то миг ей показалось или стало светлее, а может это глаза опять начали видеть в кромешной темноте? Так или иначе, но Маша начала снова различать дорогу вереди себя: галереи не было, кругом был массив камня, лежащий перед ногами, справа и слева, неровными завалами переходящий в поднимающийся впереди в завалы из крупных валунов, переходившие дальше в пологий склон, а дальше начиналась отвесная стена, изрытая крупными, кривыми трещинами. Сколько она так пробежала - не ясно, но успела согреться и вспотеть.
   Маша приблизилась к стене, посмотрела вверх и полезла по стене, ни минуты не раздумывая, что делает и куда лезет. Было страшно остановиться хоть на секунду. Ноги сами переставлялись все время вверх тянуло только вверх, руки цеплялись на выступы.
   В какой-то момент, уже забравшись высоко, на отвесную стену, она обернулась, страшась высоты и того момента, как посмотрит вниз. Но сделать это нужно было. Какое-то время спустя от момента начала подъема, Маше начало казаться, что ее догоняют и незнакомцы из темноты уже у стены. Голосов она не слышала, но уверенность нарастала с каждой секундой. Маша уговаривала себя, почти умоляла посмотреть вниз, убедиться, что там никого нет или есть уже, что нужно посмотреть и ответить наконец на этот вопрос.
  
  - Удрала, вот оторва! - Коротышка с удивлением обернулся на звук удаляющихся шагов. - Как ты думаешь, она поняла, что о ней мы говорили? От твоего разглядывания в упор и так близко, ведь они теряют связь с окружающим миром? Ведь так? А эта ускакала. Она должна была какое-то время сидеть вообще без движения и в прострации слюни пускать. А тут подхватилась и убежала. Лигулы не прошло. Странно.
  - Не думаю, я ее память не смотрел. Мозги на ветер выпустил точно, хотя странно... И да, я не против, нужно ее догнать.
  - Что? Ты передумал, и я могу оставь ее себе? - волосатая рожа коротышки расползлась в довольной ухмылке. Сверкнули на миг крупные зубы.
  - Можешь оставить себе. ... - второй незнакомец замолчал. - Ты не обратил внимание - лошадей две, а значит был второй всадник. Где он? А? Вопрос... эта знает наверняка и с ума пока не сошла, раз убежать додумалась и так скоро, я бы сразу почувствовал безумие рядом. Его тут нет. Башка варит, хотя и сильно болит. - Второй скривился: узкое лицо поехало влево и вниз, потом двинулось тем же маршрутом, и встало обратно. - Нужно догнать ее и тогда я внимательно просмотрю ее и пойму, куда подевался второй всадник.
   Оба бесшумно и совершенно не обращая внимания на мрак, валяющиеся камни, ямы, быстрыми шагами двинулись вслед за убежавшей в темноту девочкой. Им темнота похоже вообще не мешала видеть. Шли, не спотыкаясь, попадавшиеся на пути большие куски перешагивали или обходили, двигались бесшумно в полнейшей темноте, так как ушли от провала в галерее, ступали без звука, так, как идут люди по толстому мху в темном лесу.
   Коротышка шел следом за высоким. Одежды на нем был минимум, что-то похожее на темные шорты обтягивало ягодицы, все его тело было покрыто густой и темной растительностью, как шерстью кучерявой. Лицо вообще было заросшим до глаз. А волосы на голове длинны до середины массивной, короткой шеи и мало отличались цветом от растительности на теле. А вот борода была разделена на две равные части, заплетена на треть в косички и украшена блестящими скрепами из металла.
  - Мы пришли следом за ней по проходу галереи, никого не встретили, - рассуждал высокий. - Это может означать, что второй всадник прошел в проход вместе с ней или же первым, и его она потеряла и искала в тот момент, когда мы сами ее нашли. Куда он делся? - высокий обернулся. Коротышка в молчании пожал плечами. Пошли дальше.
   Они быстро дошли до начинающегося подъема, легко перешагнули через крупный завал из камней и подошли вплотную к поднимавшейся впереди стене.
   Коротышка с сомнением посмотрел на спину высокого и раздумывая с минуту, спросил:
  - А ты разве не можешь увидеть, был в галерее второй или нет?
  - Не могу.
  Они остановились у самой стены. Незнакомец поднял голову и посмотрел вверх, на поднимавшуюся отвесную каменную стену. В этот момент Маша обернулась.
  
   Весна наступила поздно и снег растаял по обочинам дорог только в самом конце апреля. Тогда только, в грязном отвале черного снега, на федеральной трассе Каспий М7 в районе правого съезда на поселок Коммунар оттаял труп двухмесячной давности, труп Олега. Его и Машу искали 56 дней. Машу вот не нашли, Олега только недавно. Что произошло, понять сейчас было сложно. Лошадей нашли утром. Кстати, водитель снегохода, который вылетел на группу всадников и был причиной того, что лошади понесли, так и не объявился. Его искали, участковые объезжали всех владельцев снегоходов в округе, никто ничего не видел и не слышал. Слышали, что пропала девочка, что пропал мужчина, что в овраге, в 3 км от деревни Млевки нашли их лошадей. Лошади были расседланы. Свидетели и участники той злополучной верховой поездки давали показания. Похоже на то, что попавшие в овраг всадники были живы и не поломали ноги, так как расседлали лошадей и, видимо, сами выбрались из оврага и пошли искать деревню и людей. Но почему разминулись, и что случилось с девочкой? Мужчина почти дошел до жилья, но неудачно вышел к обочине дороги и видимо провалился в талую воду, натекшую в оттепель из дренажной канавы у обочины трассы. Во всяком случае, судмедэкспертиза установила, что Олег не замерз, а захлебнулся талой водой и утонул.
  
  
  ГЛАВА 3
  
  Иногда бояться так полезно.
  
   Маша лезла, не останавливаясь вверх. Подъем становился все тяжелое и тяжелее, трещины для ее девичьих ног были огромными, пересекали скалу криво и края их были остры, но Маша упорно карабкалась вверх, подтягивалась на руках, высоко задирала ноги, выше плеч и головы, цеплялась за выступы, подтягивалась, и больше не оглядывалась. Сапоги конечно помогали, но и через них Маша ступнями ощущала острые углы скальной породы.
  Отец много занимался с ней, пока не ушел из семьи. Несмотря на всю внешнюю хрупкость и малый рост, Маша хорошо физически была сложена. Подтягивалась 6 раз, единственная в классе из девчонок, кто в 8 классе не просиживал физкультуру на скамейке.
   Встречаться еще раз взглядом с глазами высокого незнакомца она больше не хотела. Ужас, как не сорвалась вниз, когда посмотрела на него снова! Было странное, но такое осязаемое ощущение, что незнакомец смотрел ей не в глаза, а прямо в мозг залез взглядом, во всяком случае Маша ощутила и во второй раз его присутствие в своей голове. Они догнали ее у начала подъема на стену. Вышли точно, как по ее следам шли.
  Больше оборачиваться и смотреть ей не хотелось.
  И еще. Было страшно, очень страшно.
  "Она сейчас выберется на карниз, и мы ее можем потерять. Упорная..."
   Аврас испытал странное уважение к этой человеческой девочке. Такая маленькая и слабая на вид, а нашла силы бежать в неизвестность. Он то знал, что она ничего почти не видела в темноте, не то что они. Вот она полезла на скалу, почти забралась на самую верхотуру и не побоялась второй раз взглянуть ему в глаза. Он по опыту общения с разными людьми знал, что всем хватало и одного, единственного раза.
   Странно и то, что и второй раз его взгляд она также выдержала и даже у нее нашлись силы отвернуться и полезть выше и дальше, хотя он четко подал ей команду в мозг остановиться и начать спускаться вниз.
   "Если долезет до верхнего выступа карниза, будет обидно ее потерять, там уже разлом и проход..." - подумал Аврас.
   "Пожалуй, я бы оставил ее для экспериментов себе, может и развлекся бы. Атаку на мозг она хорошо выдерживает, с ней было бы не скучно какое-то время, мысли почитать там всякие, эмоции попробовать на вкус. Коротышка, - она назвала его коротышка - очень точно, ну ему не обломится теперь, если удастся ее догнать, конечно... шустрая".
   Аврас был совсем не уверен, что теперь успеет подняться вовремя. Его возможности в этом мире были сильно ограничены. Тем более под землей, на глубине нескольких десятков метров и в этой скальной породе. Проводимость энергии звезды была здесь низкая. Все было сделано специально. И очень давно. Кто же знал, что ему понадобятся здесь силы!? Подниматься вверх по скале вообще не следовало, и ему. И местная там не выживет.
   Он не ожидал совсем, что девчонка начнет вообще подъем в таком месте. У нее были длинные ноги, но трещины в скале были широченные, уступы вертикальные. Нужно было прикладывать невероятные, нечеловеческие усилия, чтобы не сорваться просто вниз, а уж о том, чтобы подниматься с ее проворностью и легкостью, не шла речь вообще. Увиденное под стеной его откровенно поразило, а повидал Аврас в жизни своей немало.
  Он легко настроился на ее биополе и ощутил острое ощущение страха. Странно, а паники не было. Она очень боялась и этот страх гнал ее вверх по стене. Деваться ей в галерее было некуда. Аврас все видел вокруг себя, не то что человеческий ребенок. Тут были или обрыв или проход к этой стене. Других путей впереди не было. Назад к двери она не побежала и попала туда куда и должна была пройти. Ну или сорваться в пропасть. Не сорвалась. А достигнув преграды с нагромождения камней не остановилась, а полезла вверх по почти вертикальной стене. Что там вверху она не знала.
   Мысли ее он прочитал. Она просто так лезла. Из простого желания убраться подальше.
   Так, размышляя над способностями к скалолазанию ребенка, Аврас начал сам стремительно подниматься по скале вслед за девчонкой.
   "Все решено, однозначно, догоню и оставлю себе" - думал Аврас, поднимаясь по склону стены вслед за споро удиравшей вверх Машей.
   Коротышку он отправил обратно к двери закрыть открывшийся проход, замуровать и спрятать надежно дверь, которая случайно открылась после искусственно вызванного толчка земной коры. Проход нужно было закрыть, чтобы некому не вздумалось спуститься вниз и найти то, что спрятано под этим лесом.
   Здесь был вмурован в слой земной коры объект "Рr". Очень давно. Еще в эру каменного века. И местность выбрана с расчетом на то, что тут копать не придет в голову никому - голая песчаная почва. Когда-то здесь вообще была вода... Правду сказать, в те далекие времена и думать над таким вопросом еще некому было - Каменный век, это даже не железный. Но вот поди ж ты! Пришло время и лови тут всяких случайных гостей.
   Да, человечество много столетий уже разрабатывала песчаные карьеры. Но такого добра кругом было полно. Копать здесь и не пытались. Лес. Земная техника ничего не показывала. А желающих здесь строиться пока не находилось. Местность слишком неприглядная - одни рытвины и овраги. Лес тоже обычный.
  Но если кому пришло в голову копать, то он бы сильно удивился. Отрыть можно было при желании вовсе не песочек из Мелового периода, а кусок гранита. Монолит камня, размерами с три футбольных поля. Уходящий в глубину земли на десятки метров и прикрытый с поверхности слоем песчаной почвы и лесом.
   Машу идея догнать ее высоким вдохновила на более решительные и безрассудные действия. Подъем был сложный, но:
   - если не думать, как тяжело, то и не так страшно - это первое,
   - я так боюсь того, что внизу, что мне проще лезть вверх, чем спускаться. Тем более, что это истина - лезть вверх проще, чем спускаться - это второе.
  Что там третье додумать не вышло. Мысли скакнули опять и ей показалось, что высокий уже близко, догоняет. Девочка, не останавливаясь ни на секунду лезла вверх. Панический ужас гнал и гнал ее, толкал в спину, помогал крепче цепляться за выступы.
   Она понятия не имела, что ждет ее наверху, но зато она хорошо ощущала, что второй незнакомец начал подъем вслед за ней по стене и он уже близко, так как ростом и силой превосходил Машу в разы. Это и на первый взгляд и на второй, больше смотреть не хотелось!
   Она давно уже согрелась, успела вспотеть, ободрать все, что можно и нельзя, разбить костяшки на руках в кровь,. Кровь из носа потекла еще при первом близком общении с высоким и не останавливаясь текла из носа и сейчас, она измазала кровью из разбитого носа всю окрестную каменную поверхность в радиусе полутора метров размаха, на те 1,5 метра, на которые она рисковала растянуть свои руки, ища за чтобы уцепиться и подтянуть тело вверх еще на несколько сантиметров. Лезть вверх становилось все сложнее и сложнее. Спасало только то, что стена была чуть наклонена, шла не везде вертикально, встречались большие разломы в породе. Края камней были острые. Нога надежно упиралась в острые выступы. Наверное, было больно, но Маша не чувствовала ничего, кроме страха, что ее догонят.
   И эта, такая осязаемая мозгом, команда его остановиться и начать спуск! Маша больше не хотела рисковать и оглядываться вниз. Чувствовала, не стоит.
   Что вверху и скоро ли кончится подъем она не знала, смотреть вниз не могла, там уже совсем близко находился второй, тот, что с нечеловеческим лицом. Она думала о нем непрестанно, казалось, что незнакомец, когда смотрит вверх и на нее, улыбается своим разрезом вместо рта, она видела это, картинка в голове то и дело всплывала перед глазами. Она чувствовала его присутствие все ярче и ярче у себя в мозгу, как будто он стоял перед глазами. И смотрел в упор.
   Вдруг раздалась человеческая речь.
  - Остановись, ты же даже не представляешь, что ждет тебя, малышка, за уступом этой скалы. Поверь мне, я знаю точно, что ты найдешь за карнизом. Правда знаю, я там бывал...
  Маша остановилась, как вкопанная на миг только. Моментом вспотела в сотый раз. Холодный пот выступил на лбу и висках, ледяными струями потек по шее и лопаткам, холодя разгоряченную кожу под одеждой. Руки тоже мигом вспотели, пальцы заскользили по камню, норовя соскользнуть. Она упадет с высоты и разобьется!
  - Я уже близко, - раздалось снова,- тут повсюду твоя кровь, ты сильно поранилась и страдаешь. Я помогу тебе..., и не сильно буду мучить, и даже буду беречь...
  Маша уловила в его словах легкую усмешку. Обдало волной ужаса, граничащего с началом паники.
   Незнакомец рассмеялся уже отчетливо. Он был рядом. Почти догнал.
   "Зачем беречь? О чем это он?" - Маша не поняла, но вот опять разобрала, что в ответ на ее мысли догоняющий ее, опять усмехнулся.
   "Он что? Слышит, о чем я думаю?! - Бред".
   Она была точно уверена, на все 100%, что незнакомец бережет дыхание и не открывает рта, карабкаясь за ней по склону горы. Он говорит мысленно и его речь звучит у Маши в голове! Ужас от сознания этого накатывал волнами.
   "Он слышит мысли, мои мысли, в моей голове! Это я так с ума схожу!"
   Это осознание невероятности происходящего подстегнуло ее, как хлыстом. Она отмерла от ступора, дернулась и полезла вверх. Действия Маши по собственному спасению, ускорились. Не задумываясь более о всех несоответствиях в голове и выводах, так и напрашивающихся, жуткий страх, что ее догонят вот уже сейчас, только помогал не ошибаться в выборе камня для опоры, тем более, что она давно перестала переживать из-за разбитых, ободранных пальцев, подранных брюк и разбитых коленок. Она этого и не замечала, пока ей не напомнили снизу. Теперь это все было второстепенным. Главным было удрать повыше. Результат уже был виден глазам - карниз или выступ в породе. Не важно. Главное долезть. Совсем чуть - чуть осталось. Руки слушаются, а голову надо отключить. Только мешает!
   "Еще немного, вот уже виден этот проклятый уступ скалы, я легкая, быстро поднимаюсь, ему меня уже не догнать"
   Последняя мысль сильно порадовала своим оптимизмом.
  "Хорошая голова! Правильная. Так думать и надо. А то панику развела. Чуть не свалилась!"
   Маша рта не открывала, но интуиция прямо вопила, подсказывала, что незнакомцу все слышно, как будто Маша разговаривала вслух.
   В ее голове раздался чужой, хриплый смех, и в этот самый момент правая ступня оказалась в крепком захвате чужих пальцев. Нога разболелась сразу и очень резко. От ступни и до коленки. Все горело огнем от боли. Это была раненная нога, на которую упала лошадь в овраге. Пока лезла, Маша и забыла, что у нее что-то болело!
  Незнакомец со странным лицом быстро поднялся и последние три метра подъема, отделявшие его от Маши, оказались пройдены.
   Маша замерла, зависла на скале на большой высоте. Одной левой стоя на каменном выступе. Руки были заняты и не отпустить стену, никак.
  - Ну что? Поговорим? - раздался тихий голос, еле слышный и потому еще более пугающий.
  Он потянул ногу на себя, легонько дернул и немного ослабил хватку.
  - Я не хочу с тобой разговаривать, отпусти ногу, урод. - Маша хрипло, с надрывом ответила. Дышалось тяжело, сердце стучало в груди, сбивалось с ритма, ускоряясь с каждой секундой. Забила кровь в висках - признак скорой паники. Маша резко дернула ногу вверх. Эта правая нога у нее не стояла на уступе скалы, Маша только готовилась ее переставить чуть выше левой ноги и вот страшный урод схватил ее и теперь крепко держит.
  - А ты сильная, хорошо держишься. - замолчал - Знаешь кто я? - обратился к ней незнакомец. - Конечно не знаешь. Скажи только, куда подевался твой друг? Это ведь был мужчина? Взрослый, судя по оставленному запаху. Он что, оставил тебя одну?
   Незнакомец замолчал. Ступню неожиданно сжали чужие сильные пальцы. Маша через сапог ощутила всем многострадальным правым голеностопом силу сжатия. Подумалось вдруг, что он делает ей больно специально и стало так вдруг обидно, что попалась, горькие слезы отчаяния потекли из глаз. Маша запрокинула голову, стараясь унять панику. Задышала глубже, как учил отец, когда она паниковала, встречаясь с трудностями.
   В детстве Маша очень боялась потеряться и остаться одна. Пару раз был такой испуг и истерика, что мама после вообще старалась не выпускать маленькую ладошку из своих пальцев. Маша никогда не оставалась одна, и если и отходила к песочнице или горке, то всегда оглядывалась и, найдя глазами маму, только тогда начинала играть с детьми. Мама пожаловалась отцу и вот, как результат, отец сам взялся за ее страхи. Ей было всего четыре года. Он ее специально "терял" и найдя по дикому визгу за соседним кустом, долго и нудно учил, как надо справляться с паникой и страхом. Учил лет пять, выучил. Маша умела себя контролировать. Ей так казалось раньше.
   Отец однажды ушел из семьи и странно, Маша не стала паниковать, как мама. Она была готова к неожиданным поворотам судьбы. А мама нет.
   И вот теперь руки задрожали. Попыталась подышать глубоко, открыла рот, а глаза закрыла. Глубоко вздохнула, пытаясь справится с паникой. Слезы прорывались сквозь сомкнутые веки. Дыхание выровнять никак не удавалось.
  Это заметил незнакомец.
  - Ты плачешь?! Как трогательно, или тебе уже так больно?
   "Он издевается?"
   Держит и сжимает ее ногу в своих железных тисках и спрашивает, чего она плачет. Плачет. Он ее догнал.
   Незнакомец замолчал. Потом тихо, безразлично, но так, что ослушаться показалось немыслимым, скомандовал:
  - Спускайся! Я помогу.
   Она стояла на совсем маленьком выступе острого камня, выше его метра на 1,5, точно выше его вытянутой руки, и как он ее достал? Не подпрыгнул же?
   Маша обернулась и посмотрела прямо вниз. Специально постаралась не смотреть на незнакомца. Начало подъема она не увидела. Мешала стена, идущая с небольшим наклоном.
   "Нужно прыгать, - родилась мысль у нее в голове, - прыгну, и он не удержится на уступе и разобьется вместе со мной".
   И эта убийственная мысль в ее голове незнакомцу не понравилась. Она не смотрела на него, просто бросила полный отчаяния взгляд в самый низ от начала подъема. Глубоко вздохнула, готовясь оттолкнуться от стены. Взгляд в никуда, полный отчаянья пойманного зверя. Зверя в капкане. Эмоции обожгли. Она на него не смотрела, как почувствовала, что не сможет отвести взгляд еще раз.
  - Не надо прыгать, я отпускаю, смотри... - незнакомец разжал руку.
   Маша повернула голову на звук речи. Посмотрела сначала на свою ногу, а потом на руку, удерживающую ее ступню. Рука, державшая ее, начала удаляться, удаляться и уменьшаться в длине, как трос, засасываемый в чрево пылесоса механическим приводом, по средству нажатия кнопки.
  "Этого не может быть!!!"
   Маша в полном замешательстве перевела взгляд на незнакомца. Он был еще далеко от нее и достать просто рукой ее ногу ну никак не мог, если бы не удлинил конечность.
  "Бред, мне просто кажется, - подумала Маша. - Похоже вернулось не то сознание в мою многострадальную голову, я псих, а скоро стану овощем".
  Незнакомец ответил:
  - Нет, ты все правильно поняла и увидела, а руку я нарастил.
   Он стоял в двух с половиной метрах под ней, тихо говорил на чистом русском, теперь держался обеими руками за камни. Голова и то, что называлось лицом, с щелью рта, смотрела на нее, откинувшись назад для удобства обзора, иначе он бы не видел ее лица. Она стояла выше и наклон скалы мешал. Она увидела его лицо или что это было? Маску?
   Ей опять почудилось или это было правдой, шею он тоже нарастил, чтобы без помех взглянуть сейчас на нее. Маша молчала. Отвела с большим трудом взгляд от маски и посмотрела вниз. В темноту и тишину. Темнота внизу пугала меньше.
  - Я пугаю тебя своим внешним видом, ну что ж, это моя внешность и можно конечно попробовать угадать, какая личина понравится тебе?
   Маша как очнулась. Эти слова заставили ее перевести на него снова взгляд.
  "И зачем я это делаю?!"
   Незнакомец улыбнулся, лицо поплыло влево и вниз, как густой гель. Во всяком случае Маше так показалось, щель рта наоборот потянулась вширь.
  - Ты светленькая, - проговорил, - ну вот смотри...
   Маша и так смотрела не отрываясь, завораживающая картина разворачивалась у нее перед глазами. Или это был обман зрения?
   Увидела, как маска лица незнакомца поплыла теперь в обе противоположные стороны, к ушам, которых и не было никогда там. Момент, и вот на нее осмысленно посмотрел голубоглазый блондин лет 35-40, со скулами, немного выдающимися вперед, тонкими губами ниточкой и стриженным ежиком волос на макушке. Маша перевела взгляд на тело, заметила, как шерстяное одеяло, наброшенное ему на плечи, тоже поплыло в стороны и вот уже он был одет в куртку, также разорванную на правом боку, как у Маши и черную по цвету.
   Глаза девочки отразили такой ужас, а незнакомец снова улыбнулся, но так ласково, что у любого свело бы скулы от такого нежного оскала. Обладатель же ласкового взгляда направил свой новый взор на Машу.
   Маша только гулко сглотнула подступивший комок в горле.
   - Мне нравятся брюнеты, зря старался, урод. - отвернулась к стене и рванула вверх. Поставила свободную правую ногу чуть выше еще на пару сантиметров, подтянулась на руках до карниза.
   И где взялись силы в измученном теле!?
   Потом с усилием перекинула уже левую ногу через каменный карниз, нога ушла вниз и уперлась в новую каменную расщелину по ту сторону скалы, это помогло ей опереться, и кряхтя, как старая бабка, и стеная откровенно в голос, она перевалилась за последний выступ скалы и откинулась на спину.
   "Стресс и ужас в плюсе - творят чудеса! Вот и девиз родился) Боже! Где ты?! Где я?!"
   Подтянула обе ноги к животу, распрямила опять и наконец расслабила перенапряженные мышцы рук, просто раскинув их в стороны. Дыхание с шумом и свистом вырывалось из груди. Начался новый приступ кашля. Вверху взгляд ее нашел близкий потолок. Откуда он тут взялся? А чем должна закончиться отвесная стена, как не потолком, Маша подумала, наверное, небом?!
   Если стена закончилась потолком, то куда она вылезла? Маша тупо разглядывала камень в каком-то полуметре от лица.
  - Куда, ненормальная, туда дальше не суйся!
   Незнакомец явно старался не отстать и был уже совсем близко, и Маше ничего не оставалось делать, как оттолкнуться и покатиться по направлению вниз по другую сторону каменной гряды. Там была темная, узкая щель, под наклоном, уходящая куда-то вниз.
   Первые два или три метра она сползала, как вдруг ее что-то толкнуло в спину. Как сжатый воздух. Маша прижала ноги к лицу, обняла их руками в попытке сгруппироваться и замедлить сползание. Но вместо этого ее начало кувыркать неведомой силой сжатого воздуха или газа, толкало все сильнее и сильнее.
   Скорость нарастала с каждым оборотом тела, нарастал странный звук, как будто двигатель самолета набирает обороты перед самым отрывом от земли. Уши заложило. Маше уже некогда было думать ни головой, ни эмоциями владеть, она сильнее прижала, как могла, коленки к животу, руками обхватила многострадальную, не меньше, чем правый голеностоп, голову, и просто кувыркалась, местами кубарем и через голову. Ей под бока попадались внушительные предметы, камни, наверное, или бугры грунта, она не могла понять, только вскрикивала и кувыркалась дальше. Мыслей не было никаких, последний попавшийся ей при скатывании с горы валун больно ударил в район печени и от тупой боли девочка потеряла сознание.
   Последнее, то она помнила - это гул, который все нарастал до невозможности терпеть его в ушах.
   Маша в последний миг подумала, что может все еще и обойдется, оставалась надежда, что ей наконец повезет выбраться, но сознание подло сдалось первым и отключилось.
  
  ГЛАВА 4
  
  Бойся своих желаний. Они имеют свойство сбываться.
  
   Очнулась Маша от желания пить. Огляделась сначала лежа в том положении, в котором поняла, что уже пришла в себя. Паршивое ощущение, что нет живого и целого места и все тело болит. Особенно болела голова и в горле все присохло, даже язык присох к небу и ворочался еле-еле. Язык еще и распух. Маше показалось, что во рту нет места для языка. Сглотнуть не получалось.
  - Пить, пить хочу - хрипела Маша. Открыла глаза, повернула тяжелую голову. Рядом никого не было. Вообще никого. Только камни.
   Но был свет, шел от странных белых стен. На одну из них Маша и лежала. Стен было точно больше, чем четыре, она попыталась посчитать - не вышло.
  "Значит стукнулась и головой!"
  Маша сначала села, потом убрала с глаз копну спутанных волос и разглядела, что светятся белые стены. Потрогала стену, что рядом. Пальцы слушались, руки двигались. Удалось подтянуть и ноги. Только в глазах все троилось и плыло.
   "Где я?"
   "Разговаривать, говорить с самой собой, иначе все, потеряю сознание и умру тут".
   Маша попыталась встать, руками продолжала держаться за светящуюся стену, потом обратила внимание, что и руки, которые прислоняла к стене светятся и одежда, вся рваная и пыльная, заскорузлая куртка, рваные брюки и сапоги - все светиться тем же тусклым, мерцающим сиянием, что и стена.
  "Где я? Что за бред со мной происходит?".
  "Меня же искать должны, а я в каких-то катакомбах пропадаю без воды и солнечного света. Свет, что излучают тут стены и теперь и моя одежда, и кожа - не в счет! Я подумаю об этом позже, а сейчас нужно идти к обычному уличному свету!"
  Огляделась. Был точно проход, там впереди, и стен было точно больше, чем две. Но Маша посмотрела почему-то верх. Увиденное ее не обрадовало. Прямо над тем местом, где она очнулась была странная дыра: бесшумно, по спирали она утягивалась к своему центру. Как воронка в стакане с водой, когда быстро мешаешь ложкой. Увиденное не имело объяснения. Маша тяжело опустила голову, потому что снова закружилась. Сглотнула с трудом раз, два. Язык отлип. Появилась слюна во рту.
  "Нужно уходить"
   Маша двинулась вперед, держась руками за светящуюся стену. Шла вся согнувшись, спина не распрямлялась. Как сгорбленная старушка. А еще болел живот и ребра - да все тело болело! Она, как избитая, чувствовала боль в каждой клеточке тела. Шаги были маленькие, и идти было все равно куда и в какую сторону, Маша же все еще не знала, куда она попала, раз за разом возвращаясь мыслями к той первой двери в овраге. И зачем она в нее вошла?! Дура.
  Здесь дверей не было, был узкий проход и странный свет от белых стен.
  "Я умерла! Осталось только это прочувствовать. Уже поняла. Убедиться осталось..."
   Через какое-то время она выбралась к узкому проходу в стене, там был проход, вверху виднелся кусок синего неба.
  "Так, вышла... а куда?"
  Проход был настолько узким, что не будь ей 14 лет, и 42 кг веса, она бы не протиснулась бы наружу! Еле пролезла. Пока протискивалась, застревала плечами, грудью, попой. Ну что в ней такого большого? Нет ничего. Одни кости. Вот они и застревали. Вот никогда не знала, что у нее есть попа! Но узкая щель, а не проход, говорила красноречиво, что да! Есть попа и она застревает. Уже почти все тело прошло. А эта выдающаяся у некоторых часть организма не проходит. Никак.
  Промучившись и сняв куртку, кое-как втиснувшись боком, начала проталкивать бедра. Кое-как вылезла с другой стороны узкого лаза. Оглянулась в последний раз посмотрела на оставшиеся позади светящиеся стены. Протянула руку в лаз и забрала куртку.
   Проход в скале вывел ее на каменистую насыпь склона. В лицо ударил горячий, теплый, явно южный воздух прогретого за длинный летний день склона. Обернувшись Маша увидела и само здешнее солнце, розовое, большое солнце, странного вида и странного цвета.
   Смотреть на солнце долго она не смогла, перевела вновь заслезившиеся глаза вниз по склону и увидела лес, множество красивых зеленых лиан, высокие раскидистые деревья и высокую же траву, доходящую могучим деревьям до нижних веток. Все этими лианами было оплетено, стволы, кроны, все, как на нашем Юге.
  - Обалдеть, я в раю, в раю и в горах!
   Собственный голос звучал странно и незнакомо. Голос был чужой, своим было разбитое в кровь тело, которое болело каждой клеткой. Болели даже кишки, болело в груди.
   Вот родная голова по-прежнему гудела, как стукнутый чугунок или как чугунная же сковородка от удара о стенку, и она кажется догадывалась, кто этому виной! Вспомнился странный тип, от которого и убегала.
  "Добегалась! И где же я?"
  Маша посмотрела еще раз на лес и пошла к нему.
  "Похоже, все же умерла"
   Больше не о чем таком приятном не думая, Маша бездумно побрела, шатаясь и постоянно спотыкаясь в сторону деревьев. Насыпь была усыпана мелким гравием, белого и песочно-желтого цвета камнями, разной величины и огранки. Ступать по этому грунту было тяжело, сапоги проваливались по щиколотку утопая в камешках. Каменная насыпь была, как зыбучие пески. Маша падала на руки, руки сразу утопали по запястья в грунте, вставала и шла вперед. Руки только еще сильнее разодрала. На первые ссадины накладывались новые. Все кровило.
   "Все странно. Я чувствую больно мне, и вот - кровь. Вкус соленый, в глазах слезы соленые. Я живая или нет?"
   Больная голова работала определенно. Руки и ноги слушались, дышалось тоже вполне конкретно - больно было делать вдох, легко выдох. При вдохе болели ребра - все.
   "Я определенно живая пока, точно это не смерть! А раз я выжила в этих пещерах, то заслужила хотя бы воду, хоть бы попить и умыться!"
   Мысли крутились все вокруг источника попить. Других мыслей, в растрескивающейся от пережитого кошмара последних часов голове - не было. Про смерь уже не вспоминалось. Если есть такие конкретные желания, то она точно живая.
   Лес надвинулся как-то сразу, высокая трава, росшая по самому краю высоких деревьев, поглотила девочку с головой, но в самом лесу трава сразу поредела и исчезла совсем метров через 20-30 от прогалины склона, и стало так прохладно, что она опять замерзла. Застегнула молнию на куртке.
   Тень от высоких раскидистых, неизвестной породы стволов заслоняли солнечные лучи в некоторых местах полностью, кроны состояли из крупных, обильно зеленых округлый листьев, неизвестной ей породы лиственных, и Маша шагала в пугающем сумраке теней. Лианы, обвивавшие деревья по стволам как тросы, были коричневого цвета, тянулись все вверх, прямо к розовому солнцу. Трава под деревьями не росла и идти было легко, грунт был чуть влажный, покрыт опавшей листвой, уже пожелтевшей в тени крон, и с каждым шагом вперед под уклоном вниз грунт становился все сырее и сырее, с каждым пройденным метром. Она обратила внимание, что идет под гору, вниз по склону той же горы, на каменистый склон которой она и вылезла из пещеры.
   Вода ожидала ее внизу, река или ручей, без разницы. Маша присела в одном месте, прислонила руку к влажной земле и ощутила легкий толчок, как будто земля ее толкнула в самую ладонь. Странное ощущение. Точно толкнула. Маша поднялась, пошла еще быстрее, дальше вниз по пологому склону. Снова осторожно, кое-как присела на корточки и приложила вновь ладонь к земле. Опять толчок. Ничего не решив, что это, Маша больше не отвлекалась и потопала дальше.
   Через полчаса можно было уже расслышать шум воды или скорее небольшого водопада. Никого из живности. Лес был совершенно пуст. Ни птиц, ни зверья. В опавшей сухой листве не видно было даже муравьев. Не встретив никого, она вышла на обширную поляну.
   Лес кругом заметно поредел, и Маша пошла уже по травяному одеялу, через еще полчаса она вышла к крутому обрыву. Вода была внизу, овраг был с виду очень глубокий. Солнце просто жгло кожу. Высокие тенистые деревья остались позади, а на дне оврага вовсе не росли, а были одни зеленые и коричневые стебли лиан. Листьев почти не видно, одни толстенные стебли. Весь овраг был ими густо оплетен, чистой земли не видно было вовсе.
   Не рискнув спускаться прямо в том месте, она пошла в направлении шума воды и метров через 200 увидела вдалеке водяной туман над водопадом.
   Водопад был не виден, похоже потоки воды срывались с большой высоты срывался в долину, расположенную ниже уровнем, чем тот высокорослый лес, из которого она вышла часом ранее и по которому Маша шла еще часа два, а то и три. А гора, на склон которой вышла Маша, все также возвышалась справа, куда двигалось и солнце, и хорошо виднелась через обширный лесной массив.
   Маша пошла вниз и нужно было где-то спуститься. Внизу оврага были сплошные лианы и тек в самом конце моря зеленых и коричневых стволов, быстрый и стремительный ручей.
   "И как выйти на водопад? Не по ручью же?!"
  Маша хотела пить и решила не топать еще дальше к водопаду, а спуститься тут в овраг и попробовать добраться напрямую к воде. Он был хорошо виден с высоты склона.
   Решив для себя, что без того, чтобы напиться именно сейчас она уже не обойдется, Маша начала спускаться. Повернулась спиной к обрыву и полезла вниз, аккуратно ступая.
   Как спустилась вниз оврага, сразу оказалось, что росшие тут в большом количестве длинные зеленые лианы цепко сами хватались за Машины руки, не помогая пробираться, а как бы наоборот останавливая и мешая ей двигаться в сторону воды. Но Маша была упорной в выборе маршрута, жажда подстегивала инициативу и Маша прорывалась с каждым шагом ближе к воде.
   Оставался какой-то метр или два до журчащего призывно ручья, когда в воздухе в стороне пролетел странный предмет и скрылся за кронами деревьев. Предмет Маша не разглядела, не успела. Что-то блестяще и жужжащее. Она слишком была сосредоточена на борьбе с хваткими и липучими лианами, но обратила все же внимание, что это была не птица, и что предмет летел по направлению от белой горы через ручей и водопад на другую сторону обширного оврага, и скрылся в той стороне леса. И еще был странный жужжащий звук, как будто мотор работал или лопасти винта. Точно не поняла. Предмет быстро исчез и Маша сразу про него забыла.
   Еще пара шагов по упругим телам толстых лиан, и она выбралась прямо к быстрине ручья.
   Наконец пробравшись к вожделенной воде, Маша не удержалась, лиана под правой больной ногой вдруг странно опустилась почти на полметра и Маша с размаху завалилась в ручей лицом, руки ушли в черный ил по плечи и все равно не достали дна. В сапоги сразу налилась прихлынувшая к ним вода. Глубина и нет дна! Маша с размаху окунулась с головой. Ухватилась за лианы двумя руками. Вода ледяная. Черная от всколыхнувшегося черного ила. Оказалось, что земли под лианами нет, и они растут прям поверх воды. Верно, пока она лезла по лианам к воде, эти же самые лианы и были ее ногам опорой, а она легкая и прогибаясь под ее весом, лианы не доставали до воды. Даже ничего не хлюпало под ногами, иначе она бы стала пытаться напиться еще в самом начале движения по дну оврага!
   Кошмар вернулся, столько сил сразу потратила на пробежку по этим лианам до воды, а толку?!
  "Знала бы, напилась бы раньше, просто раздвинув как-нибудь эту растительность!"
   Но подумать и осмыслить произошедшее с ней в данный момент опять помешала окружающая обстановка. Чуть не утопла! Рот не успела закрыть и напилась она сразу и по полной, нахлебалась, вода залилась в уши и нос, девочка с трудом смола выбраться обратно на лианы, тяжело дыша, она перевернулась на спину, завалившись на проклятые прилипучие лианы, но они хоть не давали ей окунуться вновь в вязкий черный ил ручья с головой.
   Вымазавшись в иле, нахлебавшись ледяной воды, Маша лежала в полном изнеможении на толстых упругих побегах, очень кстати, и не плохо державших ее тело сейчас.
   Вода с расстояния казалась чистой, а при ближайшем рассмотрении и после Машиного стремительного окунания, вода выглядела скверно и на вид, и на вкус. Пить сразу расхотелось, да и написалась она уже!
   Маша попыталась перевернуться на живот и с удивлением поняла, что сделать этого не может. Когда она барахталась в воде ручья эти лианы удерживали ее от утопления, а теперь, удерживаемая услужливыми лианами за ноги и куртку, они же уже не давали девочке возможности даже перевернуться на живот. Теперь эти же лианы сковывали все возможные обратные действия по выпутыванию конечностей из цепкого плена.
  "Я здесь умру, в этом месте" - думалось тоскливо. - "Напилась вот, одно большое желание выполнилось. Теперь и пить уже не хочу. Какие еще там желания насущные остались?" - Маша с сарказмом думала над своим положением, разглядывая небо над головой. Сил выпутывать руки и ноги из цепких лиан не было. Навалилась апатия, солнце пекло лицо даже под слоем ила, который коркой засох на лице и одежде. Прошло не меньше получасу, а она все также без сил лежала на спине.
   А лианы между тем все сильнее и плотнее охватывали тело, лезли тонкими концами к ней отовсюду. И вот через некоторое время Маша с удивлением поняла, что пока лежала на спине правая нога перестала слушаться и вся оплелась лианами со всех сторон, а две петли уже обернулись и вокруг ее тела. Левая нога еще могла двигаться и можно было левую ногу совсем вверх поднять, и руки пока были хоть не совсем, но все же свободны.
   "Еще немного полежать так и меня уже сам черт не выпутает" - подумала с досадой девочка.
   Что же делать? Маша оглянулась на дальний склон оврага, до него уже не было никакой возможности добраться, лианы были везде, а сил не осталось. Посмотрела на илистый ручей, повернула голову вправо, там шумел водопад, его высоту Маша не знала и решение плыть в сторону водопада оказалось единственным из оставшихся в ее распоряжении вариантов действий. Вода с илом все же были ближе, чем крутой склон оврага, по которому нужно было еще взобраться наверх.
   "Кошмар наяву! Я когда-нибудь сегодня сдохну уже?! Вот, еще одно желание появилось! Я определенно еще живая, раз желания находятся"
   Маша начала отчаянно дрыгаться, грубо ругаясь и выворачиваясь изо всех сил. Потом с трудом села и начала руками рвать лианы, опутавшие ее правую ногу и живот. Не тут-то было! Лианы были на редкость жилистые и упругие, рвались только самые мелкие и зеленые. Толстые же имели темный, почти коричневый цвет и больше походили по толщине и крепости на корабельные канаты.
   Борьба и через час с лишним принесла скудные плоды. Маша мало в чем преуспела, хотя в одном был явный плюс, пока Маша рвалась и сопротивлялась, лианы не предпринимали попыток сильнее скрутить ее новыми кольцами побегов. Но Маша все равно теряла силы в неравной борьбе. Лианы знали, что все равно победят это слабое существо. Нужно только время. Она обязательно устанет и тогда...
   Еще Маша осознала, что день заканчивается. Оглянулась на солнце, и увидела, что то садится в лесной массив.
   "Сколько же я часов тут уже воюю с зеленью?"
   Приближение темноты еще сильнее напугало, что же с ней будет в темноте, если она в лианах останется сидеть?
   "Зачем я вам?"
   Прошло еще несколько минут утомительной борьбы. Маша наконец выпутала правую ногу и живот от лиан и попробовала сначала двинуться в сторону склона оврага, но этот маневр принес только две новые порции цепких лиан, сразу обвивших трясущиеся, разбитые и окровавленные руки девочки. Лианы назад не пускали.
   Обернувшись, Маша дернулась в сторону ручья и лианы пропустили ее немного вперед. Так иногда на коленках, иногда поднимаясь во весь рост она и двигалась к воде. А вот руки, и каждый ее взмах руками, чтобы удержать равновесие при карабканье по цепким лианам, заканчивался тем, что руки ловились новыми лианами и приходилось их просто отрывать с кровью.
   Наконец она споткнулась о вылезшую прямо под ногой лиану, от толчка резко наклонилась вперед лицом, и в это мгновение тонкая, как спица и зеленая лиана тонким концом рванула к ее шее и крепко, в одно касание, обвила Маше шею, утонув концом в сплетении других товарок прямо под ногами Маши. Глаза полезли на лоб от резкой нехватки воздуха. Маша набычила из всех сил шею, жилы вздулись, дернулась и с огромным трудом вытащила конец лианы из сплетения товарок. Нагнув голову она зубами вцепилась в ствол лианы, руками ухватила подлый кончик. Злость и отчаяние от мысли, что это конец придали ей последние силы в борьбе, лиана поддалась, прокушенный участок обагрил Машины губы горьким соком и лиана, как живая, немного ослабила хватку. Маша хрипя стянула кольцо петли с шеи, чуть не сняв при этом скальп с головы, спутанные волосы рвались с адской болью, часть длинных волос безвозвратно отправилась вслед за снятой петлей молодой лианы, и сгинули под слоем упругих ветвей под ногами.
   Освободившись на миг, Маша рванулась в направлении воды, сорвала с себя куртку. Снялся левый сапог, потом лианы отвоевали себе и второй, правый. Носки тоже остались в цепких зарослях. Было больно голове и сейчас каждый отдельный волосок цеплялся за каждую лиану и рвался из спутанной копны волос на затылке. Потому что Маша уже ползла в направлении воды. Голые ноги в полной мере оценили колючесть и цепкость молодых побегов, но в отличие от носков и сапог, не так легко можно было расстаться с живой кожей! Маша ползла к воде, испытывая адскую боль от разодранных ступней, но кожа на человеке держалась крепко!
   Еще один резкий, через боль, рывок и девочка окунулась с головой в воды ручья. Ноги скользнули следом, лианы оторвались и течение сразу подхватило и понесло тело. Водоворот закружил, Маша отчаянно гребла руками и ногами, как могла, панически боясь илистого дна под ногами. Чудилось, что и там есть опасность.
   Через несколько метров водоворота ее вынесло к началу водопада. Все ускоряющимся потоком ее несло вперед, крутя и переворачивая через голову. При выныривании Маша хватала ртом воздух и вновь уходила под воду. Мысль была только одна: "Теперь бы не утонуть!" Пару раз она достала ногами дна.
   Водопад возник неожиданно. Маша не успела подготовиться, только всплыла из очередного водоворота течения и ее сразу бросило вниз. Она на какое-то мгновение ощутила миг свободного падения с высоты, успела проститься с жизнью и следующим был сильный удар о воду.
   На ее счастье или несчастье, но высота водопада была небольшой, а озеро под водопадом глубоким, и Маша хоть и достала сразу до дна, но не ударилась и не сломала ноги. Наоборот, наконец ощутив под ногами твердую почву, девочка испытала несказанное счастье от самого факта, что это не ил и не цепкие лианы. Нырнув еще один раз и достав до дна ногами, Маша с силой оттолкнулась и в два гребка добралась до песчаного берега.
   Выползла из последних сил на песок. Второй раз за этот нескончаемый день выключилось сознание, помогая таким образом отдохнуть телу и привести в порядок больную голову.
  
  ГЛАВА 5
  
  Воспоминания о доме не дают покоя, теребя совесть.
  
   Маша проснулась, перевернулась на спину и вгляделась в темное ночное небо. Вся открывшаяся взору высота была усеяна крупными, как на юге, яркими звездами. Облаков на ночном небе не было вовсе, не было и луны, а звезд было множество и ни одного знакомого созвездия. Поднялась на ноги. Пока валялась без чувств около озерка, она и выспалась и одежда высохла. Ночь была безветренная, такая теплая, что воздух грел кожу. Аккуратно попробовала походить. Правая нога болела в нескольких местах, но без сапога было терпимо, пальцы и лодыжка опухли очень заметно. Маша ощупала пальцы и голеностоп руками. Острой боли не было и можно было и пальцами шевелить и наступать аккуратно. Перелома точно не было.
   Осмотревшись внимательно, Маша с недоумением выяснила для себя, что за все то время что она валялась на песчаном пустынным берегу у озерка с водопадом, никто к ней не подходил. Она посмотрела специально на песок, он был совершенно сух, корочка даже образовалась и виднелись только Машины босые следы.
   Побродив еще несколько минут по берегу, она решилась подойти и к воде. Озеро было также пустынно, ни вскрика птицы, не плескания рыбы. Тихая, совершенно спокойная черная гладь воды и звезды, ярко и четко отражающееся от водной поверхности.
   Маша тихо села на песок, потом осторожно напилась. Вода была ледяная, не то, что воздух вокруг, сладкая на вкус и совершенно земная. Решив, что не плохо бы умыться, Маша проделала ряд неприятных, но бодрящих процедур, потом вообще разделась в темноте и полнейшей тишине окружающей ее природы. Немного побродив по щиколотку в ледяной воде, она решилась и быстро зашла по самую шею, набрала в грудь воздуха и, стараясь не шуметь, поплыла к середине озера. Шум водопада разносился в тишине слева, повернув голову на звук и проплыв немного в эту сторону, Маша осмотрела высоту своего недавнего падения.
  - Впечатляет - вслух проговорила девочка и поняла, как сильно замерзла, вода быстро выгоняла тепло, набранное на песке.
  "Нужно плыть быстрее обратно". Накатил опять страх и вслед за ним паника. Назад она плыла и кролем, и брассом, и по-обычному - как лягушка плавает, ногами взбивая брызги и усиленно толкая остывающее тело вперед. В тишине шум, от разгребающих воду рук, далеко разносился по пустынной округе.
   Быстро доплыв до берега, и ударившись при новом толчке ногами о дно, она поднялась. Постояла так и вышла. Мокрая и холодная кожа покрывалась мелкими мурашками, зубы стучали, снова, в который раз потек нос. Найдя свои вещи, она начала одеваться. Руки путались в ворохе заскорузлой одежды, Маша натянула брюки, наткнувшись в темноте на больше дыры на обеих коленках и пояс брюк тоже был порван. На мокрые ноги узкие брюки не хотели никак натягиваться, и Маша долго прыгала на одной левой ноге, пытаясь не насыпать в штаны песка.
   Когда и вторая штанина была натянута на ногу до колена, и Маша уже приготовилась подтянуть штаны до пояса, она вдруг вспомнила, что не надела трусов.
  - Блин, балда, а трусы? - начала оглядываться. В темное белье было искать трудно, и в итоге девочка решила все же закончить начатое и одеться хотя бы в то, что было не потеряно пока. Бюстгальтер тоже куда-то был скинут и не найден. В итоге поползав в темноте, на песке она нашла еще свитер и футболку.
  - Ладно, утром все найду, а сейчас хоть это натяну на тело.
   Одевшись, Маша наконец занялась волосами. Мокрые, они к тому же были так сильно спутаны, что возилась девочка с ними больше часа. Руки уставали, приходилось опускать кисти и ждать, пока дрожь пройдет. Чувствовала она себя странно. Кожа горела огнем, чесалась. Девочка себя начала внимательно осматривать, ощупывать где можно было достать. В полнейшей темноте кожа как бы светилась и надетые вещи светились.
  - Странный вид какой? серьезно светятся в темноте и кожа странная, горячая и чешется.
   Маша рассматривала пряди волос, растирала их в пальцах, нюхала.
   Тишина вокруг напрягала и бормотание под нос немного успокаивало. Время все равно тянулось очень медленно, ночь никак не кончалась, хотя по ощущениям, Маша провела на берегу озера уже много часов - успела второй раз высохнуть на теплом воздухе.
   Опять разбирала длинные пряди пальцами, распутывала колтуны и чесала кожу головы. Волос заметно поубавилось, лианы оставили себе большую их часть. В волосах нашелся темный ил, а на коже головы песок. Песок скрипел и на зубах. Идти к ледяной воде и отмывать голову не хотелось. Сразу начинали стучать зубы от одной мысли о купании ночью.
   "Вот когда я успела песка поесть?!"
   Спать не хотелось, хотелось очень есть, но бродить в темноте не тянуло и что искать - съедобные предметы? Очень беспокоила тишина и отсутствие даже комаров или мошек. Ее никто есть не спешил, это очень настораживало. Все было неправильно. Если так жарко днем и тепло ночью, то это лето, то значит должна водиться в таком тепле и влаге куча живности, а живность разная всегда была съедобна одна для другой.
  "Какой-то странный окружающий мир, я так не люблю, мне шума не хватает, там птичек пения, кузнечика в травке и мошек под носом!"
   Маша подняла голову и снова вгляделась в незнакомое небо.
  - Ну вот, ничего похожего с небом над домом! - сильнее задрав голову, она внимательно рассматривала звезды, те лениво мерцали в высоте, огромные, яркие, холодные, как вода в озере и в водопаде.
   Звезды тоже лениво наблюдали за девочкой, никуда не торопясь, висели над головой, как приклеенные. Разговаривать вслух было приятно. Она слышала свой собственный голос. Кругом же тишина! Ни звука, ни вскрика птицы, ни треска. Водопад вдали шумит и все.
   Вспомнился родной дом. Накатила тоска по родным. Что же там сейчас происходит? Она здесь, сама не понимает где и как можно было тут очутиться? Они там и ее наверняка ищут и не могут найти. Куда ее занесло?
   Дома она такого пустого безоблачного неба почти не помнила, почти каждый день была обычная для средней полосы России вечная непогода, то снег, то дождь, то просто сырость и морось. А летом темнело поздно, и чтобы понаблюдать за звездами нужно было проснуться ночью и быть в это время на даче. В городе и ночи были светлые и видно ничего не было, ни с балкона, ни выйдя на светлую улицу. А в парк, ночью, кто же ее пустит на звезды глядеть!? Поэтому звезд Маша не знала. Небо и небо. Днем звезд видно не было, это дома. А здесь ночь была тиха и небо все подсвечено тысячами ярких красивых точек. Прям влюбилась и зачаровалась звездным небом над головой.
   Мысли потекли, вспомнилась квартира мамы, дача вспомнилась и лес кругом с ягодами летом и грибами под моросящим дождем осенью. Было приятно такое вспоминать и грустно очень.
   Родители развелись, когда ей было всего 10 лет. Просто в один из вечеров вернулся с работы отец и позвав на кухню дочь, он объявил своим женщинам, что уходит. Оказывается, мама давно это знала и теперь осталось только сообщить эту новость единственной дочери - Маше.
   Почему отец ушел? Маша не знала. Ей было обидно до слез. Ее папа, который всегда с ней занимался, который так многому ее научил и так много показал, ушел от них. Ушел от нее и мамы.
   Потом, уже по прошествии двух лет, она увидит в первый раз Вику, Викторию. Женщину, которую выбрал отец. Маша сразу возненавидела это имя. И, наверное, тогда же у нее начал меняться характер. Она это поняла потому, как однажды услышала разговор мамы с отцом по телефону. Говорили про нее. Мать жаловалась отцу, что дочь замкнулась и ведет себя странно.
   Что ответил ей отец, Маша не узнала. Зато он почти в тот же час приехал и остался даже ночевать. Отец попробовал поговорить с ней, но не вышло. Маша молчала А мама так была рада. Дура. Он лег в гостиной.
   А Маша? Маша научилась не паниковать. Она знала, что он не вернется к ним никогда.
   Маша посмотрела на звездное небо. Красиво здесь, очень красиво, как в раю.
  "Может это и есть рай? А я умерла?"
  - Да, как дико, ну никого вокруг! Хоть бы букашки ползали по травке! - Маша в темноте пропускала светлый, крупный песок через пальцы.
  - Если я в раю, то как в рай попали лианы с оврага? Они-то явно хотели меня пожевать, прям мечтали оставить у себя и ссосали бы всю кожу, вон как обрадовались кожаным сапогам и меховой куртке! А мои носки? - Маша со смехом вспомнила, как она резво избавлялась в тот момент от предметов гардероба, и как они скоро исчезали в переплетении лиан.
   "Вот это и есть местная фауна- лианы живые и цепкие, они хотели меня съесть, а рыбы нет почему? Или в озере тоже водятся лианы и всех пожрали?" - Маша опять засмеялась, смех был как ответ на стресс и воспоминание о том, что она чуть не погибла в переплетении лиан, они ее и душили, и рвали за руки, и вон волос нормальных на башке совсем не осталось!
   Маша смеялась еще долго, потом сами собой выступили слезы от смеха, и девочка в итоге замолчала. Вот оказалась одна и нужно придумать, куда утром идти. Захотелось плакать от жалости к себе, маленькой. Настроение было странное, как будто чужое. Маша себя ощущала необычно, как будто это не она. Кожа продолжала гореть, все тело ныло и чесалось. Хотелось содрать кожу с открытых участков тела. Но нельзя, нужно себя контролировать. Но так хотелось почесаться!
   Вот голова не болела почти, так чуть тянуло в затылке. Немного болел правый голеностопный сустав, если ногу пробовать гнуть вправо-влево. Отек немного спал, но все равно чувствовалась болезненная припухлость, даже на ощупь.
   Погрустив еще так с полчасика и пожалев себя немного, Маша успокоилась, стало легче на душе, и есть уже не так хотелось. Девочка вновь подняла голову в небо. Потом уселась поудобнее на песке, скрестив и поджав ноги, обняла коленки и уставилась на темный лес.
   Приближаться к тихому лесному массиву она ночью так и не решилась. Округа с этого места на песке у самой воды просматривалась хорошо, темнота была не сплошная.
   Окончательно высохнув и согревшись, она легла спиной на сухой песок и стала смотреть опять в небо. Мысли текли вяло и само собой снова вернулись к дому, мама и отец вспомнился, она скривилась. Отец в ее голове прочно вспоминался только рядом с красавицей Викой. Вика была молодой, на 12 лет младше мамы. Уже четыре года родители жили порознь. Маша зависла посередине. Вику мать приняла молча. Маша нет. Как не простила и отца. Вика всегда приезжала к ним в гости с отцом. Приходилось терпеть и делать вид, что ей все без разницы. Они не плохо жили. Отец давал много денег, и мама еще работала, хотя могла и просто дома сидеть.
   "Вот же стерва!" - зло думала Маша. - "Вошла в нашу семью, и теперь чувствует себя, как дома, ну а мы приняли ее, потому что отец так решил".
   И Маша вспомнила с тоской, что и она приняла Вику и даже была в последнее время не против ее общества. Мама все время ее напрягала своим молчаливым согласием во всех мелочах быта с отцом. А Вика всегда высказывалась открыто и часто ее решения не совпадали с решениями отца. Даже спорили они в присутствии ее и мамы. Мама всегда только изумленно и как-то испуганно молчала, не принимала в споре никакого участия. "Ну, участие безмолвной мебели - это вот было ее амплуа!" - Маша вновь усмехнулась и вновь всмотрелась в небо. Небо как-то начало светлеть в левой стороне, справа виднелась белая гора, с той стороны она приплыла по ручью.
  "Наверное, там восходит это ненастоящее солнце - вон как светлеет!"
   Маша села на песке, смотреть на небо уже надоело, кругом была та же идеалистическая для рая картинка - темная сочная зелень, песочек, озерко и где-то, как звуковой фон шумит водопад.
   Если бы она перезвонила маме после школы, если бы осталась делать уроки, если бы пообедала хотя бы, то не успела бы на конный двор и все уехали бы в лес в тот день без нее. Ну поездила бы в манеже. Зато сейчас не оказалась бы черте где!
  Неожиданно ее привлек предмет, который возник в небе, ну просто неоткуда, еще секунду назад его не было и вот, пожалуйста, нарисовался! В прямом и переносном смысле - это было, как яркий мазок толстенным фломастером на акварели в нежно-зеленых тонах. Совершенно лишний элемент на фоне райского места - какая-то сюрреалистическая хрень.
   Маша открыла рот в изумлении: на небе чуть в стороне, где сейчас поднималось солнце, завис странный объект. За несколько часов вынужденного бесцельного лежания на песке она изучила в мельчайших подробностях все темное, звездное небо. Картинка звездного неба двигалась согласно законам физики. Звезды сместились. Стало светлеть в той стороне, где похоже начинало свое восхождение розовое солнце. Похоже было на родную землю, но сильно напрягала реальность.
   Так вот! На небе, совершенно взявшись неоткуда, разворачивался на одном месте большой металлический предмет - настоящий, как в фантастических фильмах, космический корабль. Такой огромный и блестящий, что закрывал пол неба, доступного для созерцания. А еще Маша заметила, что на его фоне потускнели многочисленные звезды. Притухли что-ли?
   Новый объект на звездном небе разворачивался в совершенной тишине и справа налево, бока его были ровно разделены на квадраты или это иллюминаторы? Маша, во всяком случае, точного ответа не знала и просто смотрела на корабль. Новый зависший на небе объект был просто огромен. И еще, ее очень беспокоило отсутствие звука. Хоть какого-то звука вокруг. Полнейшая тишина, не считая звука падающей воды. Воздух не двигался.
   "Может я оглохла?! Ну что происходит наконец со слухом!?"
  - Но нет, вот я себя же слышу? - опять проговорив последнюю фразу и хорошо расслышав ее ушами, Маша уверилась, что звуки есть и издает их почему-то только одна она, водопад не в счет, его слышно постоянно. Еще и ущипнула больно себя за руку.
  "Все здесь странное такое и уж точно в раю нет космических кораблей. На таких вот машинках прилетают только монстры или уродцы вроде того типчика, от которого я убежала и который был причиной вываливания меня в этот раек"
   Маша вспомнила странного незнакомца и ей резко расхотелось оставаться на открытом пространстве у озерка. Забыв про ненайденное белье, она поднялась с песка и побежала в сторону темного леса. В лесу на самом краю она не остановилась, а молча побрела вперед. Лес был вполне проходим, почва только очень влажная и босые ноги скоро испачкались в грунте, иногда она проваливалась по самую щиколотку во влажный грунт. Здесь было топко, сыро, но как закономерность в этом крае, ей опять не встретилось ни одного живого существа или даже следов обитателей - росли ветки и не было ни одной даже обломанной палки, все целые. Маша все время оглядывалась, уже начался рассвет и видно было далеко вперед. Само солнце еще было скрыто за высокими деревьями и пробивались через кроны только его лучи. Шла очень долго в полнейшей тишине.
  
  И за несколько часов пути по этому лесу она не встретила никаких следов животных или же птиц. Такое ощущение, что, озеро, вода и песок были выращены искусственно и насекомые, животные и птицы не предусматривались по первоначальному плану создателя.
   "Когда-то этот пустой лес кончится же, во всяком случае без еды и зверья оставаться на старом месте нет резону". Маша опять вспомнила еду, хотелось есть, но пробовать ветки и листья пока опасалась. Пошли, наверное, вторые или уже третьи сутки, как она поела в последний раз в школе. Опять вспомнился не съеденный обед дома. Тоска с новой силой охватила ее, хотелось очень к маме, хотелось к отцу, друзьям. И даже Вике Маша бы сейчас только обрадовалась. Да любому человеку! Она так долго еще ни разу не была одна.
   Вспомнилось ранее детство и то, как она боялась потеряться. И вот теперь она опять одна, совсем одна и никого кругом, вообще никого. Только этот корабль.
   Оглядываясь назад, Маша видела его в том же месте. Теперь он был чуть левее, все также без звуков крутящийся на одном месте. Через кроны огромных деревьев он просматривался частично, никуда не улетал и висел как приклеенный к тому месту, от которого теперь она уходила. Небо светлело, звезды разом растаяли, не попрощавшись даже. Розовый диск светила нарастал громадой света слева, катясь по небу все выше и выше.
   Впереди показался просвет в лесном массиве, и скоро Маша вышла на открытое пространство, впереди, куда ни всматривались ее глаза, простиралась травяная равнина. Травы сгибались под сильным ветром, в лесу его порывы не ощущались вовсе, а выйдя на открытое пространство, Маша сразу почувствовала его силу. Пройдя вперед в равнину метров тридцать-сорок Маша, обернулась на лес и посмотрела в направлении, откуда она пришла. Где поднималось солнце, был корабль, в другой стороне высилась гора, белая и горящая ярко обращенным на солнце склоном.
   Сколько она уже протопала прочь? Похоже, просто он огромный, этот корабль и не делся никуда. Странный объект все также бесшумно крутился на одном месте.
  - Так, если солнце слева встает, я тогда топаю на юг. Есть корабль, будут значит и жители, люди или кто там? - Рассуждала вслух девочка.
  Говорить и слышать собственный голос, было приятно.
   - Гуманоиды, как тот, с маской-лицом, поэтому к кораблю не пойду, вдруг других встречу, которые местные и без набора предметов техники для перемещения между планетами. Ну там с лопатой кого или с вилами, на лошади тоже хорошо, сразу будет понятно - есть общие детали. Может местные похожи на меня - руки, ног две и голова одна. А с космосом и такой техникой у меня нет ничего общего - я человек и хочу встретить человека.
   Так, бубня себе под нос, Маша двинулась вперед. Трава доставала ей до груди, лес остался за спиной, гора справа. Травянистая равнина была также пустынна, безжизненна совсем, только сильный ветер завывал и трепал волосы, временами сдувал с места, порывы были ощутимы, как на взлет тянуло. Было пока не жарко, но Маша не была уверена, что растущее в размерах и поднимающееся все выше и выше странное розовое солнце не начнет припекать уже через некоторое время ее как на сковородке.
  
   Через несколько часов ходьбы по равнине, Маша уже была готова повернуть обратно к озеру и воде, да даже к кораблю и обитавшем на нем гуманоидам с лицами, как у первого встреченного ею. Может быть... Она не знает. Ну не пустой же он там крутится!? Хотя, видимо, и он завис в этом странном мире, может и пустой? Ей так и не встретился ни один, сколько-нибудь похожий на съедобное, предмет или существо какое. Небо было безоблачно, трава высока и безжизненна, воды не было, почва, сухая и растрескавшаяся даже местами. Грунт твердый и сухой. Голым ступням больно. Чувств она не лишена тут, голова варит.
   Обернувшись в который раз назад, Маша вдруг увидела, что леса на горизонте уже нет - отошла далеко. Корабль все это время, пока она продвигалась по равнине, только немного уменьшившийся в размерах, но висел все там же. Обернувшись в который раз она увидела, корабль исчез. Вот, как и не было его. На том месте, где некоторое время назад она его четко видела, просто ничего не было. "Это галлюцинация начались или миражи?" "Все-таки голову напекло! Куда все ориентиры подевались?" - повертела головой, потрясла даже ею, волосы потрепала рукой, моргнула - ничего не изменилось. Гора еще виднелась, но очень далеко и расплывчато, сливалась с бледным небом. Солнце уже висело высоко. А травянистая равнина не заканчивалась.
   Девочка остановилась, ветер продолжал задувать ей в левый бок, свитер продувался насквозь, направляя свой напор в правую сторону, там виднелась не исчезнувшая, как корабль и далекий лес, белая гора. Маша развернулась вокруг своей оси, с явным облегчением нашла хоть этот явный ориентир на прежнем месте. Порывы ветра только усиливались. Пока в шерстяном свитере ей было не жарко. Голову не напекло, голова была здоровая и на ощупь. Просто уже не только хотелось есть, но уже и пить давно хотелось и размышления о еде и воде отравляли ей весь путь уже пару последних часов уж точно. Смысла возвращаться к озеру ради воды она не видела. Ну напьется она, и что? Еды там не было. Надо было пробовать листья в лесу, теперь поздно, ушла далеко. Маша начала рвать высокие стебли, некоторые были толстыми и ребристыми, некоторые, тонкими и длинными, некоторые цвели цветками мелкими и желтыми, но не пахли. Вот и еще одна странность, поняла, что запахов нет. Маша сунула травку в рот и начала жевать. Трава не пахла, сухая, как сено на вкус. Но сено точно пахло травой или плесенью, без разницы, но запах был и вкус был иной. А здесь во рту ей казалось, что она жует бумагу. Проглотить ничего не удалось, комок немного сжеванного не проглатывался. Маша пробовала и пробовала, раскашлялась надрывно и в итоге выплюнула все обратно.
   Продолжила срывать разные на вид травинки, раскусывать их в надежде найти влагу внутри и толстых, и тонких стеблей. Это на некоторое время ее отвлекло, и она вдруг заметила впереди по курсу затемнение, вроде снова лес.
  - Ну ладно, дикий рай, под розовым солнцем! Дойду до нового леса, и если уж встречу там хоть бы и корабль пришельцев, то точно уже направлюсь в его сторону, иначе банально умру. А так может и обойдется?
   Маша прибавила шаг, впереди точно был похожий на прежний оставленный ею за спиной лес, он очень медленно, но все же немного приближался. К тому же Маша наконец обратила внимание, что раньше она поднималась в горку, хоть и очень пологую, но явную, а теперь также медленно, но неумолимо спускалась в низину, там и виднелся темный край чего-то. Но далеко...
   "Вниз идти и будет сырее, и если я дотащусь до водоема, то может, хоть напьюсь воды?" - открывать рот стало тяжело, а уж произносить слова просто невозможно. Губы растрескались, язык распух, и даже облизать губы было теперь невозможно. Потрогав кожу на лице, Маша почувствовала, как она высохла.
  "Нужно все равно идти и идти, если упаду врятли встану, а до ночи еще далеко"
   Обернувшись на солнце, Маша сощурилась, прикинула по высоте его стояние над горизонтом и с недоумением для себя отметила, что если сравнивать с ее родным солнцем, то здешнее показывало не больше как часов 9-10 утра. А между тем Маша шла по ощущениям по равнине только часов 10-12 точно, а были еще и несколько часов ходьбы в лесу. Значит, день, и ночь здесь длятся дольше и намного.
   Внезапно в ее голове началась странная катавасия, как будто неожиданно включилась музыка в мозгу, и как из динамиков, прямо в мозг полилась знакомая музыка, и зазвучали песни. Пела популярная в Европе группа, даже припомнился мультфильм на диске, Ронан Варвар и это был саундтрек к этому мультфильму.
   Маша попыталась закрывать уши руками, крутилась на месте и стучала по голове, зажимала рот и закрывала глаза. Вконец измучив себя попытками заглушить звуковое безумие в своей голове, она уселась в высокую траву. Первая песня закончилась и в голове зазвучала новая хард-роковая композиция, следующая, как и было записано на диске ею же самой и для себя. Песня была тоже иностранная, и популярная. Маша часто слушал эти песни, сидя в машине отца в наушниках. Кроме нее в семье никто не мог долго слушать эти песни, но ей ничего не запрещали, она была вольна слушать хоть джаз или оперу - нравится, лишь бы не громко.
   "Вот я и сошла с ума, съехала так сказать с катушек, музыка, конечно, ничего и прям как дома я, но что со всем этим делать?"
   Маша не знала.
   Посидев так немного и помучившись сознанием того, что и следующая песня началась и звучала как в ее мире, она поднялась на ноги и со звуковым теперь сопровождением в один миг разболевшейся голове, побрела дальше.
   "Теперь и не усну, а на кой черт мне спать? День в самом разгаре и с этими звуковыми галлюцинациями я даже английский вспомню. На кой мне здесь английский? Но вообще- то терпимо, главное для меня - это топать и топать вперед"
   Размышления привели ее к выводу, что это она в таком странном месте очутилась, звуки отсутствовали кругом, но зато возникли песни в голове, будто наушники надела и звук качественный, настроенный и отрежиссированный, как и на записи был. Так все время оглядываясь по сторонам в поисках ответов, и тряся головой, она и пошла дальше.
   А лесной массив между тем приближался. Песни в голове продолжали сменять одна другую и, немного пообвыкнув с новыми звуковыми приколами здешнего края, Маша отметила, что она начала спускаться теперь уже явно вниз, забирая все время правее, так как явно ступала теперь по обозначившейся травянистой долине, простиравшейся между двумя одинаковыми с виду холмами. Соседний холм был уже поросший темным лесом.
   Ветер дул теперь как-то слабее, но направление свое не менял, Маша чаще начала оглядываться назад, и вокруг, уже привыкнув к музыке в голове, она искала глазами признаки близкой воды. Пройдя еще немного вперед, она, наконец, встретила предмет.
   К сожалению, это был несъедобный предмет, и даже напиться он не предлагал, а так хотелось!
   Маша сначала увидела, а потом и дошла до столба, высокого, каменного истукана, метров 5 в высоту, исчерченного странными искривленными линиями, направленными вверх, начинавшимися ближе к основанию и заканчивавшимися примерно на середине столба, дальше столб был гладким, без узоров.
   Постояв рядом с пол часика, примерно, и не дождавшись ничего конкретного, она уже думала пройти мимо, как в голове, заполненной казалось одной музыкой, возникла странная чужая мысль - это граница.
   "Чего? Какая граница?"
   Музыкальное сопровождение безумия в голове продолжило звучание новой композицией, на этот раз это была Эпидемия. Не в смысле эпидемия вирусного заболевания, а песня группы Эпидемия, композиция годов так примерно 2003-2004, ритмичный рок и слова песни про войну, орков и эльфов, про короля и воду. Маша не вслушивалась, сил просто не было реагировать еще и на смысл стучащих в голову слов. Песня была старая. Маша ее слушала как-то и вот больная голова сама все воспроизводила как аудиозапись!
   А вот мысль про границу, ее задела и изучив предмет еще внимательнее, Маша сделала два решительных шага к столбу и дотронулась до ближайшей искривленной и устремленной вверх выпуклой линии.
   В следующее мгновение ее ударило разрядом тока в руку, рука дернулась и с такой силой отлетела назад, что больно дернуло наружу правое плечо. Секунд пять было ощущение, что руку оторвало совсем, боль только нарастала валом тяжести в плече. Больше ничего не произошло, музыка в башке так и звучала, посторонние внешние звуки в голову не проникали, других таких же трезвых и разумных мыслей, как про границу не прилетало. А между тем, обожжённая током рука явственно горела и наливалась отеком прямо на глазах, пальцы кисти тоже пухли.
   "Я обожглась током!" - пришло в голову.
   Запахло паленым и Маша с ужасом для себя поняла, что вернулись все разом ощущения живого пространства - боль от удара током и нарастающий, дергающий правую руку отек, и главное, она наконец почувствовала запах, запах был самым настоящим, горел ее шерстяной свитер. Паленой шерстью пахло!
   Маша задрала обуглившийся на конце рукав, рука темнела с каждым мгновением, отек тоже стремительно нарастал. Но в тоже время рука сильно не пострадала, пальцы активно двигались, кожа была не красная, а скорее темно бордово-красной. Разряд тока прошел по руке через тело и ушел в землю. Еще болело сердце и ноги болели сильно.
   Глянув с ужасом на предмет, то бишь на столб, Маша увидела за ним не прежний лес, а зеленые до пологих вершин горы!
  
  ГЛАВА 6
  
  Мысли вслух о насущном - чтобы такого съесть и не сильно похудеть.
  
   Как в тумане она прошла мимо столба в направлении гор. Тело почувствовало сильное уплотнение воздуха, дернуло даже назад, но Маша и не подумала останавливаться, давление разом ослабло и ее прямо выкинуло толчком в спину в другую реальность.
   Упав на коленки, Маша увидела и услышала все обычные звуки и главное она оказалась в живом донельзя мире - прямо на нее шагало стадо огромных рогатых и мохнатых лосей!
   Рост и вес зашкаливал примерно раза в три от знакомого по книжкам оригинала, виденного ею даже вживую в зоопарке. Но рога были рогами, и лоси на лосей смахивали натурально очень, так что сомневаться в видовой принадлежности стада у нее не было.
   Маша присела в испуге, руку сразу же больно укусили, и Маша с умилением поняла, что раз она пригодна в виде еды, то наверняка и, кто-то в виде еды для нее в этом мире теперь найдется обязательно. Маша поднялась на ноги и почти бегом побежала вперед.
   Еще через некоторое время в голове прекратился концерт по заявкам радиослушателей, через уши нормальным шумовым потоком хлынули звуки дикой чужой природы.
   Живности тоже хватало, даже с избытком. Маша внимательно смотрела под ноги, они же были разутые. Разных трав было много, но они явно были примяты животными и изъедены местами больше, чем на половину. Какая радость! Тут едят и наверняка где-то и пьют! Везде, куда не попадал взгляд, Маша теперь видела жизнь во всех ее проявлениях - видела птиц, больших и маленьких, насекомые тоже были в избытке и разные - большие и не очень маленькие. Кто ее цапнул в траве, она не разглядела, но это был явно укус, а значит она была для кого-то едой. Мир, где есть еда в виде мяса! Какое это счастье! Маша с энтузиазмом голодного туриста осматривала животный и растительный мир вокруг и топала, топала вперед.
   Заприметила птиц, скачущих по низким кустам, пригляделась, рассмотрела, что они не только скакали, но и клевали плоды, черненькие и сморщенные. Наверняка зрелые, а раз птички клюют, то и ей можно пробовать. Круто развернувшись в направлении этих кустов и спугнув всю мелкую и галдящую многочисленную стаю пернатых и ярких, как попугайчики птичек, Маша с безумным восторгом для себя ощутила запах, исходящий от кустов. Пахло едой! Ввалившись в кусты, она дотянулась до первого сморщенного плодика, всего дырявого. Засунула его в рот и проглотила, не прожевав.
   Горло саднило, и пища застряла. Вкус не вкус, Маша так и не поняла, начался надрывный кашель. Все же прежде чем есть, нужно было сначала смочить засохшее горло. Но куст она ободрала, карманов не было, те, что были в брюках не подходили никак - слишком узкие. Но Маша надергала с кустов полные ладони плодов и продолжая кашлять, побрела дальше в лес, искать уже конкретно воду.
   Воду искала долго. Вконец вымотавшись и устав до полусмерти, она наконец вышла, в самой заросшей части лесного массива, к речке, искала еще долго проход к воде, растеряла больше половины плодов, пока тащилась через завалы деревьев, но в итоге улеглась головой в воду и пила, пила жадно захлебываясь и давясь. Потом ела плоды, кашляла от того, что глотала их почти не разжевывая. Снова пила и лежала, опустив голову в ледяную воду. Как хорошо! Что нужно для счастья? - Да ничего особенного: поесть, напиться.
   "Какая вкуснятина - ничего вкуснее не ела!" - размышляла счастливая девочка, наевшись сморщенных плодов и упившись. Живот от выпитой воды надулся. Маша его погладила. Уходить от ручья не хотелось.
  Пришла приятная мысль:
  "А жить здесь можно. Нужно отмыться и найти укрытие, а то пока мне везет, я поела и напилась, а меня никто не съел. Но судя по обилию еды, скачущей вокруг меня по земле и по векам, хищники местной фауны не голодают, но на всякий случай надо лезть на дерево и отдохнуть, наконец. А то ноги отваливаются"
  Вот и план созрел. На полный желудок.
   Приняв такое решение, Маша огляделась в поисках подходящего дерева. Такое скоро нашлось и не далеко от воды. Поднявшись по склону речушки вверх, Маша, повозившись немного, попрыгала у основания ствола. Наконец смогла зацепиться за одну ветку и полезла выше и выше. Теперь, поев плодов и выпив, наверное, ведро воды, она чувствовала себя отлично, бодро и забывшись о цели подъема на дерево, так увлеклась, что поднялась по удобным, толстым и корявым веткам почти до вершины дерева. Укладываться на такой высоте на ночлег она побоялась, спускаться вниз не хотелось, тянуло безумно подняться еще выше и посмотреть на лес с высоты крон деревьев.
  "Я замордую свой организм и умру, так и не встретив местных гуманоидов. Очень смешно! Надо мне поспать, наконец, но как тут спать, день и не думает переходить в ночь, и спать я не хочу. Я просто устала, но на сон не тянет. У меня все болит, и боль помешает уснуть".
   Болела рука от удара током, болело выбитое плечо, нога болела от удара, бросившего ее в первом лесу Олега, голова вот перестала транслировать концерт по заявкам радиослушателей, но все равно голове нужно отдохнуть, ее мучили и сильно.
   "Ладно, гляну, что там впереди меня ожидает, и буду искать надежную развилку, спать буду прямо днем. На этом дереве".
   Маша вылезла почти на самый верх, раздвинула густую обильную листву и сразу увидела гнездо, устроенное на развилке двух веток кроны. Дальше шли совсем тонкие веточки. Гнездо имело яйца, и не имело хозяйки. Немного поразмыслив, что белок ей не помешает, Маша совестливо решила взять только одно из двух имеющихся в наличии яиц. И то сначала аккуратно взяв первое, пятнистое, зеленое и крупное, она его придирчиво обнюхала со всех сторон, потом долго трясла, может там уже и птенец вырос? Но нет, яйцо выглядело с виду и на ощупь свежим, не залежалым и не воняло.
   "Я ворую птичьи яйца - дожила!"
   Маша оглянулась в поисках поверхности, о которую собиралась треснуть яичко. Нашла, и больше не раздумывая ни секунды, стукнула скорлупу. Скорлупа треснула и лизнув с опаской содержимое, выступившее в трещинке, Маша начала высасывать яйцо. Вкус был обычный, яичный, а значит, жизнь ее вскоре наладится и остается только потерпеть немного, кто-то же запустил тот корабль во вращение? Она найдет жителей или ее найдут. А сейчас выпив несчастную несостоявшуюся птичку, она полезла вниз.
   Уже спустившись наполовину, вспомнила, что так и не глянула на окрестности. "Все потом, сейчас ищу развилку понадежнее и спать, хоть днем, я устала"
   Поползав еще какое-то время по раскидистой кроне дерева и наконец выбрав сук потолще, Маша уселась задницей в ветви, а ноги закинула на две толстенных ветки. Спиной же навалилась на ствол. Если не наклоняться вперед, а не двигаясь уснуть в такой позе, то свалится не получится при всем желании.
   "До земли не упаду - кругом ветки, в крайнем случае проснусь от удара о нижние ветки - хорошее я дерево выбрала". С этими приятными мыслями, Маша приготовилась провалиться в глубокий сон.
   Поспать не получилось, захотелось по нужде, Маша не могла припомнить, когда же она в последний раз занималась этим делом. Полежав с закрытыми глазами и не вспомнив вообще ничего такого, она решила не откладывать сие дело, не слезать, а просто переползти немного в сторону и решить проблему. Сколько же она выпила? Бегать и бегать... Да нет: ползать и ползать ей по кроне...
   Все. Сил осталось только на то, чтобы натянуть штаны на попу. Не застегивая ничего, вернулась на выбранное место и устроив ноги и спину в прежней позиции, Маша наконец уснула.
  
   Что можно пожелать себе в этой жизни? Именно себе самой?
   Нам оставляют письменные пожелания или на словах близкие, друзья и родственники, в праздники и на День рождения желают здоровья, молодым и семейным желают счастья, любви, деток здоровых. Людям, работающим или учащимся желают успеха, удачи в делах и начинаниях. Старикам желают опять здоровья, долгих лет жизни, не болеть, в общем, и жить, жить долго, что бы все устали ждать, когда ты помрешь! Вот уж желание!
   А что можно пожелать себе самой? Странный вопрос.
   Приходишь в церковь или просто так, или в праздник большой. Стоишь у икон и думаешь. А все ли ты имеешь в этой жизни? Вроде и неудобно, и неправильно что-то желать себе самой. И в церкви так не принято. Принято просить за родных и близких людей. А о себе часто и не вспоминают.
   А вот Маша желала себе умереть. Ее желание не сбывалось. Жизнь не кончалась. Попав черте куда, она не скончалась ни от перегрузок, ни от ран, ни от жажды или голода.
   Наоборот, пожелав себе скорее помереть и перестать наконец страдать от боли и переживать из-за того, что она таскается одна и ей нечего есть и негде спать, Маша через несколько длинных дней и бесконечных темных ночей захотела жить. Она выжила и чувствовала с каждым днем себя все лучше и увереннее. Раны затягивались, кожа меньше чесалась, глаза видели, а ноги топали. Куда? Она пока не знала, но топали уверенно.
   Передумав кучу дум и припомнив разные эпизоды своего взросления и детства, с момента, как себя помнит, Маша осознала, что жизнь, какой бы она не была в данный момент все же лучше неизвестности после смерти. Еще никто не возвращался из мира мертвых. И если ей удалось выжить после всех передряг последних недель, то значит не стоит отчаиваться. Рано или поздно она выйдет к людям или ее надут. Пускай и не люди. Уже без разницы, честное слово! Надоело одной!
   Время текло, дни сменялись днями. А ночи, ночи были самыми скучным временем суток. Высыпалась она быстро. Проснувшись посреди ночи, девочка лежала с открытыми глазами и смотрела в ночное небо. Оставалось только думать и вспоминать дом.
  
   Странно, вот сны не снились совсем. Маша не уставала днем. Еды было полно, однообразной, странной, но еда была везде. Она привыкла есть, то, что находила. Особого выбора не было. Она много ходила, излазила все окрестности, поднялась на ближайшие возвышенности. Но ничего не увидела, лес был и на вершинах очень густым. Нужно было лезть на дерево. Пока она не могла этого сделать. Болела правая рука от удара током. Да и тело чесалось и по-прежнему болело. Ночью мучили судороги в мышцах. А так в общем жить можно было.
   Укладываясь на ночлег, Маша каждый вечер просила Бога, чтобы ей приснился дом и мама, приснилась школа или даже конюшня. Но закрывались глаза, а сны не снились. Маша просыпалась, как от толчка. Садилась в темноте, начинала вспоминать и ничего не помнила. Высыпалась быстро, по ощущениям - за пару часов.
  Странная земля вокруг все также цвела и пахла. Росли травы в оврагах и на склонах заросших лесом пологих холмов. Небо все также было ярко синим, и ни облачка за столько дней. Еще земля каждый раз на ее прикосновения отвечала мягким толчком, смысл сего действа Маша не понимала. Но каждый раз прикладывала ладонь вновь и вновь.
  - Эх! Сейчас бы хлеба покушать!
   Маша с сомнением посмотрела на большой лист. Она уже перепробовала все местные травы и плоды. Этот местный лопух точно был съедобным. У него был сочный, сладкий стебель. Попробовала вчера и сегодня пришла к тому же месту. Сладкий стебель понравился. Похоже это был местный сахар.
   На хлеб и близко конечно не тянул. Девочка выбрала стебель потолще и присев на корточки наклонилась и зубами начала грызть у основания стебля кожуру. Просто так оторвать не выходило, только зубами перегрызть. Потом уже можно просто жевать стебель и топать дальше, ища глазами, что бы еще схомячить.
   Ступни сначала огрубели, потом потрескались и наконец, зажили и нарастили толстый слой ороговелой кожи. Маша теперь почти не замечала, что ходит босиком.
  - Ох! Ну наконец-то!
   Девочка разобралась со стеблем. Отгрызя его от куста, она вытащила свою добычу и перехватив у основания стебля двумя руками, начала грызть жесткий конец. Сок был сладким.
  - Вот же вкуснятина какая! Правда, тяжело отгрызать.
   Болтать самой с собой ей нравилось. Вроде как с подружкой молчаливой разговариваешь. И как бы не одна в лесу.
   Раньше Маша редко бывала одна, почти никогда. Ее берегли. Все время.
   Подумалось, что если у нее не было бы зубов, и не имея ногтей, она бы тут загнулась! Зубами она орудовала постоянно. Она жевала яичную скорлупу, подумав, что она ей полезна, как и трава, как и разные корнеплоды. Пробовала все, что находила и раскапывала. Еще ни разу не отравилась и не нарвалась на горечь или гадость.
   Ничего похожего на земные варианты картошки или свеклы. Но есть можно. А есть хотелось постоянно. Делать пыталась запасы, но все быстро засыхало. Сорвав плод с дерева или куста и притащив его к своему дереву, через несколько часов она замечала, что плод сохнет или же быстро гниет, превращаясь на глазах в дурно пахнущую кашу.
   Приходилось все время срывать свежие и сразу есть.
   Жара стояла невыносимая. Маша залезала в ручей по сто раз на дню. Прохлада наступала только ночью, и то, не прохлада, а просто солнце садилось. Ночи были теплые, как в тропиках. Не замерзла ни разу.
   А вот вода в ручье была холодной течение быстрое. Маша решила, что когда соберется уходить дальше, то пойдет вдоль русла этого ручья к истоку. Хоть выяснит, откуда он берет начало и почему вода такая холодная.
   В ручье, не глубоком и очень стремительном, было полно разной рыбы. Лес полон живности. Кроме птиц постоянно встречались разные мохнатые зверьки, и не зайцы, вроде хомяков, только крупных. Маша все представляла, что когда-нибудь она решится и поймает хомяка. Останавливала только мысль, как она его есть сырым будет?
   Даже попробовала разжечь огонь. Не вышло, только ладони до крови стерла. Браться повторно уже не хотелось. К ее больной и ноющей правой руке не хватало еще стертых в кровь ладоней.
   Ночью под ее дерево приходили крупные животные, так казалось. Почва была сухая и следов она не находила. Зато много следов и копыт, и лап находилось утром у ручья. Днем крупных зверей она не видела. А идти назад к столбу, где было большое открытое пространство и не она встретила похожих на лосей животных она не собиралась.
  
   "Небо! Ни облачка, как мне надоело просыпаться каждый раз и понимать, что я все еще остаюсь здесь, в этом бескрайнем горном лесу. Просыпаться на этом дереве, ставшем мне домом, постелью, просыпаться на три раза за ночь, такую длинную и темную".
   Но проснувшись и в четвертый раз, выспавшись и проголодавшись, все равно нужно ждать и ждать утра, потому что ночью ничего не найти в кронах деревьев. Просто темно"
  Маша наконец дождалась нового утра. Понемногу светлело.
   Разговаривать самой с собой ей было с каждым днем все легче. Когда вслух, когда про себя, но Маша все время разговаривала. Звук собственного голоса успокаивал. Иначе с ума можно сойти от одиночества!
   Она высыпалась и проснувшись, сидела в кроне приютившего ее дерева и смотрела на звездное небо или на небо без единого облачка. Смотрела, как встает розовое солнце. Такое большое и необычного цвета. Смотреть можно было в самом начале дня. Потом светило лезло выше и становилось жарче, ярче. Уже не поглядишь. А солнцезащитных очков у Маши не было. У нее вообще ничего почти не осталось из ее мира. Куртка, сапоги, носки остались у липучих лиан. На берегу озерка у водопада она оставила белье.
  Из одежды был рваный свитер, футболка зеленая и брюки, рваные на коленках, рваные на поясе. Зашить их было нечем. Волосы она заплетала, завязывала вытянутой ниткой из свитера. Вот и весь скарб.
   Первые три долгих дня рука ужасно ныла, Маша ее пыталась не тревожить, но перевязать и зафиксировать ее было нечем. В итоге Маша сняла свитер и стянув его узлом, сделала примитивную косыночную повязку. Рука немного успокоилась.
   В лесном массиве все деревья были очень высокими, она слезала с дерева и поднималась в крону с большим трудом. Рука просто ныла не переставая, давая уснуть не сразу, Маша ее растирала, осматривала при свете дня, окунала в воду и грела на солнцепеке. Ничего не помогало, рука ныла и ныла. На фоне этих фантомных болей уже начал подживать все мелкие ранки, полученные ее при подъеме на ту скалу и полученные в бою за свободу с лианами в овраге. Потихоньку перестал отекать и правый голеностопный сустав.
   Днем же, днем тянувшимся и тянувшимся почти также долго, как и ночь в этом крае, ей нужно было кормить себя. Яйца и разные древесные плоды - вот и весь рацион.
   Маша вспомнила все прочитанные книжки, про Гулливера и лилипутов, про Синдбада - Морехода и Робин Гуда, а также про индейцев и конечно приключения несчастного Робинзона Крузо.
   Всем героям отчасти повезло: у кого были стрелы, у кого длинное ружье, у одного сразу были и ружья, и собаки и даже кошки, пока не сдохли от старости на острове, и всех в итоге находили рано или поздно люди. А ее и не искал никто, она уже точно знала, что этот мир - не Земля.
   Как она здесь очутилась, она не понимала ни умом, ни сердцем. Помнила только лицо незнакомца, как будто все произошло вчера. На самом деле прошло уже больше месяца.
   "Наверное, я умерла и это моя обратная сторона жизни в другой, мертвой реальности. Ну не может же мое сознание такое наяву рисовать?! И где же я теперь?!"
   И героем, как в книгах, она себя не чувствовала ни капельки, было очень грустно, нужно было куда-то направить свои действия.
   Хотелось плакать, но ни разу Маша не заревела, слез не было. Была тоска по дому и мечта, хоть во сне, хоть раз увидеть Москву, подруг, отца, маму, даже Вику хотелось увидеть. А снов не было.
   Искать надо было жителей, но сил уходить с приютившей ее кроны дерева у нее не было. Она неожиданно для самой себя разболелась - заболело горло и мучил сухой кашель, при кашле болела грудь. Мокрота отходила плохо. Но температуры не было. Где она могла простудиться, не припоминалось. Все же она перестала заходить в воду ручья. Маша понимала, она не умрет, конечно, но идти босиком дальше пока не торопилась.
   Кашель потихоньку проходил, уже почти прошел насморк. Еще болела голова, песен в башке больше не звучало, но мозг был явно воспален, она стала с трудом утром просыпаться и постоянно ее днем тошнило. Еще продолжало и через много дней болеть выбитое ударом тока правое плечо. Про правую руку она старалась вообще меньше думать.
   Вот так Маша и решила подождать, пока все немного подживет, и она чуточку окрепнет. Одежда ее была в таком плачевном виде, что брюки она боялась полностью стягивать, свитер обгорел на правой руке до локтя, был вязан крупной вязкой и состоял теперь из крупных и мелких рваных дыр. Маша все находила новые разрывы и связывала руками нитки шерсти, увязывая таким образом прорехи и надеясь, что будет еще долго тепло и без дождя. Она большую часть длинного дня проводила в тени, стараясь не загорать вовсе. Еще чесалась голова, чесалась воспаленная, покрытая белым налетом кожа, волосы тоже не отмывались от налета, полученного еще в пещере, где она очнулась.
   Она пробовала тереть кожу и голову землей и споласкивала измазанное в речке. Где могла, Маша давно и тщательно себя осмотрела и изучила каждый кусочек своего избитого и покалеченного тела. Тело понемногу заживало, местами приобретая странный, мраморный рисунок, просвечивающий сквозь кожу. Загар тоже ложился и пристывал кусками, красочно размалевывая ей открытые участки тела. Шею и лицо она плохо могла разглядеть в реке, но зато уж на дикий рисунок кистей рук и лодыжек насмотрелась всласть. Все пестрело, как пастелью, бледными красками.
   Еще у нее была футболка, когда-то зеленого цвета. Маша горько жалела о потерянном нижнем белье, но проведенные без него последние несколько недель, в итоге примирили ее с его потерей. Регулярные женские недомогания один раз пришли обильной кровью, и также скоро ушли. Отмывалась в речке, не снимая брюк. Белья не было и жалеть больше о нем не было никакого смысла. Нужно было искать пропитание, а так как правая рука болела очень сильно, то Маша старалась искать пропитание на ногах, а руку берегла для подъема только ночью на облюбованное ее дерево.
   Девочка по нескольку раз за день выходила к стремительной и мелкой речке, видела сквозь быструю воду много крупной блестящей рыбы и готова была уже попробовать рыбу поймать, но останавливала мысль, что есть ее придется сырой и не чищенной. У нее были только палки и как снять ими с рыбы чешую Маша не представляла. А еще внутренности как-то надо достать. Прочитанные книги о путешествиях и приключениях в таком вопросе пробел не устраняли.
   Через восемь или девять длинных недель, Маша вспомнила, что Робинзон Крузо делал зарубки на дереве и таким образом мог сосчитать точно, сколько дней он прожил на острове. Маша припомнила примерное количество своих дней, прожитых ею в лесу и кое-как продрав кору на влажном стволе своего дома, отчертила восемь вертикальных полос - пускай это будут примерно 5 недель, что она провела в этом месте. После, каждый день вечером, она добавляла по одной короткой полосе. Когда маленьких полос набралось 12, Маша решилась половить рыбу.
   Кожа поджила, рука перестала по ночам ее будить своей болью, но главное, добыча многочисленных яиц перестала приносить результаты. Все чаще Маша встречала гнезда с птенцами. Если в гнезде были птичьи яйца, то они были либо испорчены, либо а в них были почти вызревшие яйца и в очередной раз разбивая скорлупку выбранного ей яичка девочка находила почти сформировавшегося птенчика. Такой способ кормежки перестал приносить результат. Птичьи стаи были многочисленными, но прожитое время в лесу давало понять, то время года неумолимо приближается к сезону вывода потомства. А новых гнезд птицы не строили. Маша облазила все знакомые места, везде, где птицы взлетали при ее приближении и отчаянно орали на нее с высоты, лежали те же несколько, ею же оставленных яиц и новых не прибавлялось. Где же ей знать, что для того, чтобы птицы несли новые яйца, нужно было забирать из гнезда все ранее снесенные, тогда птица, оставшись вовсе без яиц начинала, как курица в деревне, нести новые и свежие. А так, у птицы осталось одно или два, вот их и продолжала высиживать!
  
   Ранним утром, еще и солнце не встало, а только светлеть горизонт начал, ее разбудили странные звуки. Как будто, под ее деревом пробежало стадо крупных животных. Маша еще не встречала в самой чаще крупных зверей, тем более не встречала хищников вроде волка или медведя. Видела пару раз оленей, красивых и рогатых, но они, завидев ее убегали сразу, возле речки встречала множество разных следов, больших и маленьких. Но все они были оставлены животными, которые приходили к воде только ночью. Днем же, кроме множества мелких птиц и грызунов - мышек разных размеров и окраски и насекомых, Маша никого не встречала рядом. Ну может кто и наблюдал за ней из чащи, но близко подходить не решался.
   А тут такой грохот ломаемых веток и топот, как стадо пробежало. Кого, она и сама не знала, не увидела, высоко было расположено ее ложе, ветки снизу закрывали обзор.
  Животные пробежали группой, шум стих и неожиданно повторился треском нового убегавшего зверя, в самом конце стада тащился последний, он видимо отставал по какой-то причине. Маша ничего не видела с высоты. Быстро все стихло и в воцарившейся тишине вновь защебетало множество мелких птичек.
   Начался рассвет и так как спать не хотелось, Маша решила, что пора ей наконец заняться ловлей рыбки. А то странные вязкие на вкус плоды уже приелись и от нечего делать рыбалка ей представлялась хорошим времяпровождением.
   Посидев в ветвях еще некоторое время, и не услышав больше новых посторонних звуков, она начала спуск. Правая рука сегодня чувствовала себя лучше и уже почти спустившись вниз, Маша подумала, что так и не собралась за все время подняться на самый верх кроны и наконец посмотреть, что видно в округе.
  Под деревом земля была как вспахана пробежавшими животными, разглядев несколько отметин в грунте, Маша решила, что бежали кабаны, копытца были раздвоенные. Ну а рост животных был приличным, ветки были поломаны на уровне ее макушки.
   - Ничего себе хомячки тут водятся! Хорошо, что я тут не стояла, затоптали бы в землю по плечи.
   Она выбралась к речке и долго наблюдала за мелькавшей в воде рыбой. Вопрос как есть сырую и в чешуе встал с новой силой, но есть все равно хотелось и нужно было попробовать выловить хоть одну, ну а там посмотреть, можно и сырую есть. Маша это точно знала, откуда - не помнила, вроде читала или смотрела по телику про строганину. Хотя вообще-то та была мороженая, или нет? Ладно, в любом деле главное было начать.
  Оглянувшись, Маша решила ловить с помощью острой палки. Развернувшись, она отправилась в глубь леса, искать что бы такого сломать.
  
  ГЛАВА 7
  
  Первая встреча и "теплый" прием.
  
   Стадо унеслось в самую глубь леса, Ольянэ и Шаирэ ускакали следом, похоже это было надолго. Преследовать животных охоты не было, все равно догонять нужно было сразу, как они сорвались с места, а теперь оставалось только ждать. Суэ вышел к стремительной речке, протока была узкая, вода неслась стремительно среди окружавших речку деревьев, вымытые корни высоких стволов торчали из стремнины и некоторые перегораживали поток, так, что можно было по ним пройти на другую сторону. А вот искупаться было негде, мелко и коряг везде полно. Принесенные течением сломанные ветки застревали в корнях великанов, образуя завалы.
   Пройдя немного вдоль русла вниз по течению и найдя следы пронесшегося здесь стада, Суэ хотел повернуть назад, но что-то его привлекло на этом берегу речки. Приглядевшись, он увидел мелкую дикарку.
   Она стояла на самой стремнине, роста небольшого, худая, точнее сказать тощая, одетая во что-то странное. Вода доходила ей до середины ног, видны были голые коленки, дальше шла обтягивающая бедра темная ткань. В руках дикарка держала тонкую палку. Дождавшись момента, она стремительно воткнула тонкий прут в воду и подняла над водой рыбью тушку. Но то ли рыба была плохо насажена, то ли палка без зазубрин, но рыба дернулась и сорвавшись с насадки, свалилась в воду.
   Мелкая начала громко ругаться на странном языке, переступила на новое место и приготовилась снова орудовать прутом. Дикарка стояла боком и немного спиной и лица ее он не видел.
   Суэ от нечего делать остался наблюдать. Результат рыбной охоты не заставил себя долго ждать, вторая пузатая и блестящая рыбка была ловко насажена на прут и поднята над водой. Но и вторая рыба так же быстро сорвалась с насадки и свалилась в воду.
   Второй неудачный опыт вызвал у дикарки недоумение, она не стала больше ругаться на своем странном языке, а красноречиво почесала мокрую, спутанную гриву волос на макушке и внимательно осмотрев прут, повернула к берегу.
   Суэ приготовился взглянуть незнакомке в лицо, она как раз развернулась всем корпусом, но все еще смотрела под ноги, пытаясь не упасть в быстрой воде, и аккуратно переставляла босые ноги среди множества подтопленных коряг. Двигалась она прямо к нему. Суэ стоял на берегу, облокотившись спиной о ствол дерева.
   Наконец дойдя по воде до берега, мелкая, отчаянно размахивая руками, чтобы не упасть в потоке воды, подняла голову, чтобы подняться на берег.
   Суэ взглянул ей в глаза, поток силы пошел в ее направлении и отскочив, понесся в обратном направлении. Такого он не ожидал, а дикарка не ожидала тем более. Испуганно вскрикнув, но так и не отведя взгляда, посмотрела внимательно на стоявшего прямо перед ней незнакомца.
  - Кто ты и как тебя зовут? - Суэ задал самый простой вопрос на общем.
   Дикарка явно расслышала и поняла, но с ответом не торопилась, как бы мысленно решая для себя, что ответить.
  - Ты поняла меня. Отвечай, кто ты?
   Суэ произнес новый вопрос и вслед за словами снова ударил силой, и снова получил назад полный откат. Пробиться дальше внешней оболочки ему не удалось. А дикарка поморщилась, как от сильной боли в голове, а должна была либо открыться для чтения, либо, банально потерять сознание и упасть. Но она стояла, смотрела в наглую на него в упор и явно все больше и больше злилась. Гримаса злобы отразилась в ее необычных, каких-то каменных по цвету глазах. Суэ даже наклонился вперед, стараясь не разорвать зрительный контакт, так как дикарка начала отворачивать голову.
   Голову она отвернула с трудом, все же это он обладал силой, ну а она нет, простолюдины не могли соперничать с высшими. А она на высшую не тянула, да и вообще, он впервые прощупывал такое строение мозга разумного существа. Кто она?
   Незнакомка повернула голову и разорвала зрительный контакт. Суэ просто выбросило из головы дикарки, как первогодка из головы Магистра. А дикарка забралась на берег, молча протопала мимо него в сторону леса.
   Такое наглое поведение было так необычно, что Суэ в первый момент вовсе растерялся, нелепо обернувшись вслед уходившей мелкой. Он с недоумением посмотрел на свои руки. В руках был арбалет, заряженный, так ведь он был на охоте.
  "Может выстрелить?"
  Суэ в недоумении покачал арбалетом.
  "Кто она такая и почему прошла так спокойно мимо, или она не знает правил или я не я?" Еще раз посмотрел в след уходившей мелкой и увидел, что дикарка зря времени не теряла, а припустила с места бегом и уже добежала до кустов.
  - Ну нет, так не пойдет, мы еще не поговорили, и ты мне не ответила, кто такая, а поняла меня, и прекрасно поняла! - Суэ бросился вслед за ней, намереваясь догнать ее в лесу.
  
  "Кошмарррррр, еще один придурок, свободно гуляющий у меня в голове! Я хоть кого-то нормального встречу?! Или мне теперь только с такими вот общаться?!"
  Она прекрасно поняла смысл сказанных слов. Почувствовала даже ментальное давление на мозг, как будто ее принуждали ответить, открыть рот. Не уверена была только, и не дословно поняла каждое слово странной тягучей речи. Он финн? Язык был чужой, какой? Но поняла же! Что с ее головой? Где она?
   Маша летела вперед, не разбирая дороги. Первый раунд она выиграла, не уступив натиску на мозг и свое сознание и, оставив за собой и второй раунд, дав себе небольшую фору по времени, пока пришелец у ручья приходил в себя от неожиданности отпора атаки на мозг. Была атака, и Маша ее почувствовала, но вот как смогла откатом вернуть назад поданное ей в голову? Вопрос?! Ну ладно, наверное, сработал эффект неожиданности, если бы она его первого увидела, то не стала бы смотреть, тем более в глаза. Смылась бы быстро в кусты и уж оттуда бы разглядывала. А так все вышло случайно, она подняла голову и увидела его, он посмотрел и задал банальный вопрос. И она вопрос поняла - вот диво!
   Она успела отбежать прилично, пока он додумался, что она банально удирает от него и, наконец, последовал следом.
   Бежать легко, Маша не чувствовала усталости, ее ноги давно привыкли к разутости, огрубели настолько, что она не мучилась уже давно, наступая пятками на острые предметы. Этот лес был хорошо знаком. А убежать она намеревалась как можно дальше.
  "Вот заодно и узнаем, наконец, что за тем дальним холмом". Туда дойти, все никак не выходило.
   Скоро далекий холм остался позади и справа, Маша нырнула в овраг, грунт внизу не располагал к беговым нагрузкам, и проскакав по топкой низине, Маша споро поднялась на другую сторону оврага и опять нырнула в густую лесную массу деревьев.
   Поменяв уже в пятый раз направление движения, перескочив два раза через стремительный поток незнакомой речки, Маша намеревалась пробежать еще столько же, как внезапно впереди нее начался крутой подъем на новый холм. Еще метров 100 стремительного бега в горку и высокий лес резко закончился и открылся обрыв с холма. Со всего разбега Маша полетела с обрыва головой вперед, ногами в беспорядке переставляя, не упала чудом, удержала равновесие, и сопровождаемая треском ломаемых кустов и шматками вырванного дерна спустилась на самое дно. Но встреченные ветки здорово надавали ей сучьями по бокам и голой шее.
  "Нужно убежать подальше и ни в коем случае не оглядываться. Я еще даже не устала! В таком случае только прибавим скорости!" Достигнув наконец самого дна обрыва, не останавливаясь, не оглядываясь, Маша припустила вперед еще стремительнее.
  Бежала она еще долго, наконец устала и остановившись наконец в незнакомом лесном массиве, перешла на шаг. В ушах стучала кровь, не переставая размахивать руками, Маша начала оглядываться, ища приличное по высоте дерево, на которое она решила забраться.
   Деревьев было множество, но низких сучков ни одного. Роща, в которую она прибежала состояла сплошь из деревьев, высоких, могучих, но не имеющих ни одного низко расположенного сучка или же дупла на худой конец. Каждое дерево располагалось в нескольких метрах от собрата. Кроны лиственных гигантов были обширны. Низких или просто молодых и тонких деревьев не было вовсе. Каждое дерево было огромным. Некоторые экземпляры в толщине ствола равнялись десятку таких девочек, как Маша. Она, как зачарованная брела вдоль великанов, оглядывая их с восторгом. "Ну надо же! Это сколько же они растут на этой земле!"
   Почва под деревьями была сухая, не росло травы совсем, только пожухлые сухие листья толстым ковром укрывали поверхность между стволами. Идти было очень приятно, по щиколотку ноги утопали в опавшей мягкой листве. Лес был живой, подняв голову вверх, она заметила в самой вышине огромных крон деревьев перескакивающих мелких и крупных птиц.
  - Какая красота! Я никогда такого не видела! - Маша все крутила головой, стараясь разглядеть сквозь кроны нахождение солнечного диска и таким образом сориентироваться в направлении дальнейшего бегства. Оставаться долго на таком просматриваемом пространстве она опасалась. Свет через кроны проникал плохо, в лесу было сумрачно темно и прохладно.
   Оглядываясь в поисках солнца, она вдруг увидела нечто блестящее, как шарик. Предмет приблизился к девочке по воздуху и завис на расстоянии вытянутой руки. Шарик тихо жужжал и крутился вокруг своей оси.
   Внезапно послышался стук копыт и через мгновение ее окружили всадники. Маша оглядела нарисовавшуюся компанию незнакомцев. Одна знакомая рожа присутствовала, эта же рожа, нагло ухмыльнувшись, протянула руку к блестящему шарику и тот послушно прыгнул в раскрытую ладонь.
   Ее догнали. Пришельцы. Конкретнее, Маша охарактеризовать нагнавших ее, не сумела - вроде и люди, но странные очень.
   Машу бесцеремонно ухватили за плечо огромной ручищей, подняли в воздух и усадили впереди корпуса всадника, прямо на шею могучего животного. Лохматая грива присутствовала, а больше она ничего рассмотреть не смогла.
   Незнакомая компания весело обсуждала поимку, слова все были понятны, но конкретный смысл веселого общения все время ускользал, потому что целая толпа пришельцев так налегала на ее слабый мозг, что выдержать все атаки ей было просто не под силу. Били в ее голову прицельно больно, как будто ее голова была мячиком в пинг-понг. Отскакивая от одного препятствия - натиска силы, она налетала на новое препятствие и отскакивала вновь. Заниматься еще и переводом слов, воспринимать поток чужих слов и звуков, в таком объеме Маша не могла, ее мозг начал закипать в прямом смысле, и как итог - Маша быстро отключилась, свесила голову на грудь.
  - Все, прекратили ржать и ковыряться у нее в мозгах! Убьете еще раньше срока, а потом оживляй! Поехали.
   Суэ круто развернул коня. Веселый гомон голосов прекратился.
   Маша не приходила в сознание, находясь в глубоком обмороке, так ей не свойственном раньше. Суэ поудобнее обхватил бесчувственное тело и пустил животное в галоп.
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"