Отчаянно ругаясь, я покатился по склону холма. Мои волосы стояли дыбом - на всем теле, кстати. Когда я встал на ноги, с меня еще сыпали искры. Не так сильно, как минуту назад, а все-таки...

А все-таки это привлекло ко мне внимание просто одетого крестьянина.

- Ты кто? - спросил он, глядя на меня во все глаза.

А действительно, кто я?

Историк? Борец за нравственность? Путешественник?..

Вопрос крестьянина вернул меня в прошлое... если можно назвать прошлым то, что еще не наступило. Я не знаю ответов на все вопросы, но я - так же как и многие - видел, как мир катится к черту.

...Я спросил парня, который насиловал девушку, зачем он это делает. На что услышал короткий и выразительный рассказ о том, как она каждый день проходила мимо него в короткой юбке и виляла при этом бедрами. Вечерами - на дискотеке или в баре - было то же самое. Парень счел это наглой насмешкой и провокацией к действиям, которые он и предпринял. Он заявил, что она получила то, что хотела. А потом добавил, что если я не согласен с его позицией, то сейчас он кончит, а потом даст мне в зубы...

...Я спросил у двух девчонок, избивавших ногами старика, зачем они это делают. Одна ответила, что старик просто развратник и ничтожество, что он несколько лет насиловал собственную дочь. А когда я обратился ко второй, она ответила, что все детство мечтала сделать это со своим папашей. При этом она стиснула зубы и стала бить с удвоенной энергией. А когда старик затих, - затих он вскоре (девушки были молодые и сильные), - они поцеловались прямо над трупом и ушли в обнимку...

...Я спросил у женщины, пыхтевшей у воды с чем-то тяжелым, не нужна ли ей моя помощь, на что она заметила, что два трупа тонут так же легко, как один, и повернула ко мне пистолет. Она нажала на курок, но послышался лишь щелчок. Тогда она вспомнила, что выпустила все шесть пуль в живот своему мужу, который долгие года изводил ее. Пальцы, сжимающие рукоятку револьвера, побелели у меня на глазах. Я не стал расспрашивать, чем именно мучил ее супруг, я просто вторично предложил помощь. Но она ответила, что еще ни одна работа за ее нелегкую жизнь не была ей так приятна...

Я перестал удивляться. В нашем мире такое встречается сплошь и рядом. Обычно это не выставляется на показ - это прячется под толстым слоем улыбок, вежливых разговоров, дружеских рукопожатий.

Я занялся историей, надеясь найти в прошлом крупицы доброго и светлого. Но от Клеопатры, Александра Великого и Нерона до Гитлера и Сталина я не встретил ничего такого.

Если бы Бога не было, его нужно было бы выдумать, чтобы попытаться спасти этот грязный мир. Я хотел очистить их души, искалеченные жизнью, и помочь им, им всем. Но что может один человек?

Мой друг - гениальный физик, отказавшийся работать на государство (в лице военного ведомства), - устроил лабораторию прямо у себя в подвале. За ним следили, ему мешали, на него собирали досье, но мне иногда удавалось помочь ему с деньгами. Да, однажды я позаимствовал их в кассе магазина, но ведь это для их же пользы, для всех людей.

Мы ставили опыты вместе, и я знал, что рано или поздно они увенчаются успехом, ведь мы оба неистово к этому стремились.

Мы твердо решили переписать историю. Ведь этот вариант с его злобой и насилием, с его ядерным оружием и озоновыми дырами, с его искусственными смертельными вирусами и генетически измененными растениями и животными, вариант этот ничего не стоит. Вряд ли станет еще хуже.

Конечно, нас одолевали сомнения - мол, а вдруг до нас уже кто-то пробовал сделать это, вдруг мы - всего лишь неудачная попытка чьего-то вмешательства во временной ствол, вдруг мы сделаем только хуже. Потом мы смотрели по сторонам. Куда уже хуже?.. Ведь не может же человечество существовать лишь в замкнутом временном цикле, постоянно сужающемся с обеих сторон во время очередного переписывания истории, ограниченного со стороны и прошлого и будущего, которые не терпят нашу петлю и упорно стягивают ее, а мы, люди, каждой попыткой лишь затягиваем удавку себе на шее. Не может же быть так, что нам отпущена бесперспективная ветвь реальности, в которую мы сами загнали себя своим вмешательством во Время, в которой мы можем делать что угодно, и вместе с которой мы исчезнем. Т.е. конечно же, может...

Но мы недооценивали врагов моего друга. За его домом велось круглосуточное наблюдение, каждый шаг отслеживался. Правительство знало о его работах, и очень хотело заполучить в свои грязные руки Машину Времени. Они не знали еще, что мы покупаем билет только для себя и лишь в один конец.

Я преклонял голову перед моим другом и знал, что он более достоин, чем я. Я видел его любовь ко всему живому, видел, как он однажды избил мальчика за то, что тот мучил кота. Я видел его плачущим ночью на крыше дома, - он плакал, видя страдания людей, скорбя вместе с ними. Вначале он собирался изобрести бомбу, которая "избавила бы землю от мучений", как он выразился, но я убедил его сосредоточиться на Машине. В конце концов, мы сошлись на том, что бомба все-таки избавит Землю от мучений, но только после нашего отбытия: все равно это единственный шанс для всех живущих и для тех, кто, возможно, вскоре их сменит. Мой друг заявил, что ее секрет прост и что до этого все равно вскоре кто-нибудь додумается, так что он только ускорит неизбежное. Так же дело обстояло и со Временем. Машину наверняка уже создавали в других местах чьи-то грязные руки. Чьи-то грязные умы уже строили самонадеянные планы спасения человечества.

Он великий человек, мой друг. Он почти Бог. Впрочем, кто сказал "почти"?..

Когда настал Главный день, он включил установку. Напряжение в городской сети резко упало. Но это было уже не важно: Машина заработала и первым делом позаботилась о поиске независимых источников энергии в прошлом. В дом стали ломиться агенты спецслужб, но мы заперли бронированные двери в подвал.

Мы знали, куда переправляться. Туда, где еще можно спасти человечество. Мы твердо решили перекроить будущее - он и я. Нет, не так - Он и я. Да, так уже лучше.

Мы знали, что никогда не увидимся, но мыслями всегда будем вместе. Всегда. Целую вечность.

- Удачи тебе, старик, - сказал мой друг, обнимая меня.

В дверь стучали прикладами автоматов. Мы прощались под адский грохот откуда-то сверху - наверное, они взрывали бетонное перекрытие. Я живо представил, как кто-то в погонах кусает себе локоть: похоже, они поняли, что проморгали нас.

Мы прощались навсегда.

- Мы спасем их души, - твердо сказал он. - Мы спасем Землю. Мы поможем им.

- Да, - кивнул я.

- Проложи Мне дорогу.

Становясь на небольшую площадку, окутанную проводами, я кивнул снова.

- Прощай, - сказал я, а через секунду с меня уже сыпались искры.

- Кто ты? - снова спросил крестьянин.

- Пророк Илия, - ответил я, - посланный Господом Богом вашим. - И это было правдой.

- Пророк? - удивился он.

- Да, - с легким раздражением сказал я: впереди столько дел, а тут еще этот кретин...

Я оттолкнул глупого крестьянина (кажется, он упал в придорожную канаву) и уверенно зашагал к небольшому поселению на горизонте. Если бы нас было не двое, а больше, мы могли бы "сделать" несколько пророков. А так пришлось выбирать (и это несколько смущало нас обоих: ДО нашего вмешательства их ТОЧНО было больше). Но ничего, хватит и одного - дело ведь не в количестве...

Если бы Бога не было, его нужно было бы придумать... Чем я и собираюсь заняться в ближайшее время...

Федор Кривенко