Проснуться в объятьях любимого мужчины, слышать его размеренное дыхание, иметь возможность дотронуться до него... Его кожа - мягкая, бархатистая. От него пахнет мятой и чем-то ещё, присущим только ему...
Проснуться в объятьях любимого мужчины с ощущением, что принадлежишь ему. Всецело, без остатка! И только от осознания этого уже голова идет кругом, а в памяти всплывают кусочки прошлой ночи, заставляя краснеть от стыда и стеснения. Это теперь, а тогда... Он - твой мужчина!
Проснуться в объятьях любимого мужчины и знать, что это чувство взаимно... Может ли быть большее счастье? Я невольно поежилась от переизбытка чувств и завозилась на плече Аника, устраиваясь поудобней. За окном ещё почти темно. В предрассветной тишине слышатся редкие трели птиц - предвестниц нового дня. Ранние пташки перелетают с ветки на ветку, перекликаясь друг с другом и зазывая просыпающееся солнышко. А солнышко пока не торопится.
Все нормальные люди в это время десятый сон видят. А мне вот не спится. Настороженно замерев, я прислушалась к дыханию Аника. Спит! Привстала на локте и осмотрелась - полумрак комнаты немного рассеивали отсветы фосфорических светильников. Нечеткие силуэты мебели и дверные проемы. Оплавившаяся свеча на столе - её никто так и не убрал вчера вечером...
Аник заворочался, во сне поймал мою руку и, зажав её в своей ладони, прижал к груди. Убрать? Вряд ли это получится. Да и ни к чему! В бирюзовых простынях, казавшихся среди общего полумрака светлыми, его обнаженное тело, чуть прикрытое одеялом, ясно выделялось темным пятном. Растрепавшиеся по подушке локоны, лицо, которое в сумраке кажется идеальным, словно выточенным из камня...
Сейчас, пока он спит, можно воспользоваться моментом и поближе рассмотреть своего избранника. Полюбоваться! Губы - тонкие, чувственные и, теперь я это знаю, безумно притягательные! Длинные и пушистые, как у ребенка реснички, изредка подрагивают при дыхании. Четко очерченные, изящно изогнутые брови почти сходятся на переносице. Когда Аник сердится, между бровей образуется неглубокая складка, и тогда я знаю, что опять чем-то насолила ему. Но не сейчас... сейчас он спокоен, и его безмятежный сон я нарушать не хочу.
Осторожно, опасаясь побеспокоить, но, не имея сил совладать с собой, я убрала со щеки мужчины спутавшуюся прядку волос, упавшую на шрам, который уже почти затянулся, оставив после себя лишь неширокую красную полосу. Дня через два и следа от прошлой битвы не останется! Умильно улыбнулась, когда он недовольно поморщился и что-то забормотал во сне. Совсем, как ребенок!
Я опять склонила голову ему на грудь и осторожно, едва касаясь, погладила плечо, спустилась ниже по руке. Повязка, закрывающая рану, немного сбилась в сторону, обнажив кроваво-красный рваный шрам. Ого, чем это его так? Дикая боль, наверное...
Сон тут же улетучился в дальние страны, а мне страстно захотелось залечить рану и облегчить страдания Аника. Знаю, что он и сам хороший целитель, но не внести свою лепту я просто не могу. Зашептала заклинание, мысленно умоляя Мать природу помочь мне и дать сил в исцелении... Ну вот, должно помочь. Сдула со лба взмокшие от напряжения прядки и поправила повязку.
- Спасибо, милая...
Я аж подпрыгнула от неожиданности и только теперь заметила, что Аник не спит, а наблюдает за мной. Все это время наблюдал? О, нет! Стала торопливо натягивать на обнаженное тело край одеяла, краснея от смущения и стыда, одновременно пытаясь отвлечь Аника разговорами и заставить его отвести глаза
- Чего не спишь?
- Тобой любуюсь...
Долгий нежный взгляд. Он радовал и одновременно безумно волновал. Я справилась-таки с одеялом и упала на кровать, накрывшись с головой. Ненадолго. Зирьярдяр бесцеремонно откинул уголок и одарил меня нежным поцелуем, от которого горячие огоньки зашевелились в животе и в голове поплыло...
- Люблю тебя...
Счастье быть любимой и любить...
***
Какое-то время мы молчали. Просто целовались, тихонько посмеиваясь над собой, и друг другом. Глупости, зато как легко и приятно! Аниккоавиль неназойливо, но очень нежно, ласкал мои пальцы, ладони, запястье... видно он мастак в этом деле... я имею ввиду - знает, чего хочет женщина...
Спать не хотелось. Я просто лежала с закрытыми глазами и наслаждалась новыми ощущениями. Но и молчать долго не могла. Причина тому - любопытство.
- Аник...
- Да, милая! - тут же отозвался он
- Я хотела спросить тебя, если можно...
Он глухо застонал, уткнувшись лицом в мое плечо, и сжал ладонь.
- Я знаю, о чем ты хочешь спросить, - услышала я его сдавленный голос. - Та женщина в лагере... Я не должен был... виноват перед тобой. Умоляю, прости меня, если сможешь.
Вот так дела! Конечно, история с той белокурой красавицей очень волновала меня. Но не настолько, чтобы сейчас... вспоминать об этом. Аника же, видимо это беспокоило гораздо больше моего. Поэтому я не стала перебивать мужчину, давая ему возможность выговориться. Пускай выплеснет наружу все, что тревожит. По себе знаю, станет легче. И, к тому же, мне не придется больше поднимать эту тему.
- ...тот вечер был для меня, как прозрение! Один твой взгляд - и я понял, насколько не прав в своем поведении, в своих презренных желаниях и страстях... - Мужчина горько вздохнул. Видимо воспоминания причиняли ему боль. - Но, все считали тебя погибшей...
Вот оно! Вот и пришло время пожинать плоды моего упрямства и глупости. Из-за собственной замкнутости и молчания, меня почти два года все считали умершей. Все - и друзья, и знакомые. А главное - Аник. Я вспоминала о нем каждый день и скучала, жаждала встречи. Но даже представить себе не могла, каково может быть ему... Дура бессердечная!
Я прижала пальчик к его губам, прося о молчании, и ответила
- Ты ни в чем не виноват, милый. Забудь обо всем, что было раньше. Для меня это неважно. К тому же, я все понимаю...
Конечно, это было не совсем правдой. Что я могла понять? Мариони объяснил мне причину поведения Аника в лагере. Объяснил просто и обыденно. Оказывается, мужчине тяжело обходиться без женщины. Мы, в этом плане куда более терпеливы. Они же порой способны обратить внимание на ту, к которой не испытывают чувств, хоть отдаленно напоминающих любовь. Мужчине нужно другое...
В тот момент я не поверила Мари, но его связь с вдовой из ближайшей деревеньки только подтверждала слова парня. Редкие встречи, не требующие от обеих сторон каких-либо обязательств. Оказывается, бывает в жизни и такое...
- Я все понимаю, - повторила я, и для пущей уверенности тряхнула головой, получив в ответ долгий поцелуй благодарности и восхищения.
- Ты, самая удивительная женщина в мире!
Он погладил меня по голове, приглаживая не в меру взъерошенные космы и прижал к себе. Кажется, что после всплеска откровения, ему стало легче.
- Знаешь, Нора, я каждый день порывался поговорить с тобой, повиниться и умолять о прощении. Но, все как-то откладывал. Боялся, что ли... Радость моя, ты спать собираешься? Скоро рассвет.
- Да. Но... ещё вопрос можно?
Не говорить же Анику, что спросить я собиралась совсем не о его встречах с той блондинкой!
- Все, что хочешь. Больше тайн от тебя у меня нет. - Судя по спокойному уверенному голосу, так оно и есть.
- Как ты узнал, где я? Вчера... Вряд ли принц указатели на каждом столбе развешал.
Зирьярдяр хохотнул, удивляясь моей шутке.
- Да уж, флагом нам не махал. Но, как бы он не старался замести следы своей преступной деятельности, а свидетели всегда найдутся. А дальше, дальше уже дело техники... А если серьезно - Лицо мужчины стало строгим, а взгляд - решительным и целеустремленным. - Без помощи друзей все было бы куда сложнее.
Друзья?! Я оживилась, и завозилась в его объятьях, теша себя надеждой услышать душещипательную историю о моем освобождении.
- Кто тебе помогал?
Глубокий вздох, похожий скорее на плохо сдерживаемый стон (или усмешку?..) стал явным доказательством того, что правды мне не откроют. Никаких подробностей, имен, ничего! Зря надеялась...
- Аник, но ведь это было посягательство на владения принца?.. Тебя могут обвинить...
- А покушение на твою жизнь? - перебил меня мужчина. - Покушение на честь моей девушки и её благополучие? Это нужно оставить безнаказанным?
Что тут скажешь? Аник во всем прав. Но беспокоилась я вовсе не о наследнике, а именно о бригадире. Царственные особы не любят, когда кто-то вставляет им палки в колеса. И предательства не прощают...
Я активно замотала головой, и ничего не сказала. Аниккоавиль удовлетворенно кивнул и, накинув на меня одеяло, сгреб в охапку.
- Скажи лучше, милая...
Закончить он не успел. Раздался стук в дверь. Не громкий, осторожный, но очень настойчивый. Он напугал меня не меньше весенних раскатов грома. Ничего себе, в дверь стучат, а я здесь, в постели хозяина дома! Голая!!!
Я в панике дернулась и вмиг сползла с подушки вниз. Только бы меня никто не заметил. Стыд-то какой!
Аник тихонько хихикнул, наблюдая за моими неловкими попытками спрятаться. Сам он подобной неловкости не испытывал. Накинула на себя простыню, которая, надо сказать, прикрывала только самые интересные участки тела, оставив обнаженным мускулистый торс и спину, и не спеша подошел к двери. Чем ближе его рука оказывалась к дверной ручке, тем глубже заползала я под одеяло. Практически не дыша, и закусив до боли губу, слушала, как чуть скрипнула поворачиваемая ручка и Аник удивленно воскликнул. Кто же там, за дверью? Кому в такой час не до сна?
Негромкий взволнованный женский голос. Еле различимые слова, значения которых я никак не разберу. Языка не понимаю! - Ивен! Уж ей-то чего не спится?! Дрыхла бы себе тихонько! Так нет же, слоняется по дому, под дверьми шпионит! Или, что-нибудь случилось?
Не в силах справится с нарастающим любопытством, а отогнула краешек одеяла и выглянула. Аник говорил с кормилицей, которая что-то торопливо рассказывая ему, яростно жестикулируя руками. На слова Ивен, Аник отвечал кратко, часто отрицательно мотая головой. Надо же, он не согласен с мнением женщины! А я уже начинала думать, что её голос в доме решающий.
Неожиданно, он кивнул в сторону кровати, где я предпринимала слабые попытки спрятаться, и что-то шепнул кормилице на ушко. Дальше... женщина удивленно воскликнула и, поцеловав Аника в щеку, исчезла за дверью. Уф, она не бросилась вытаскивать меня из-под одеяла, как наглую воровку, или того хуже...
***
- Норигринель Одель, где ты? А-а-а-у-у-у! Что с тобой красавица?
Меня обнаружили без особого труда. Конечно! Для этого нужно было всего лишь отбросить в сторону одеяло.
- Вот она где!
Вот она я! И от его взгляда не убежишь...
- Кто это был? Ивен? Чего она хотела? Зачем приперлась в такую рань? - я осыпала мужчину вопросами, а сама в это время яростно ощупывала кровать в поисках одеяла. И чего она такая огромная?! До другого края не доберешься! А ведь именно там лежит оно - скомканное в бесформенный узел, но такое необходимое мне сейчас одеялко!
- Все очень просто. - Аник присел на краешек кровати, поймал мою руку и переплел пальцы, сжимая их в своей ладони. - Она хотела наполнить твою ванну горячей водой. Вошла - в комнате никого. Кровать даже не примята. Ивен испугалась, что тебя опять похитили, и сразу же побежала ко мне.
- И ты рассказал ей, что я здесь? - с ужасом воскликнула я. - Представляю, что она обо мне подумала!
- А что? - невинный взгляд, направленный на меня в упор. - Ты под надежным присмотром. И это чистая правда - К тому же... она рада за меня. Рада, что я, наконец-то, смог удержать тебя в своих объятьях. Не просто удержать - не отпустить...
Зирьярдяр усмехнулся, глядя поверх меня, куда-то вдаль, в полумрак комнаты, и задумчиво произнес:
- Хочешь знать, что она сказала мне, в день нашего приезда?
Я помнила тот вечер. Кормилица, помогала мне одеться к балу, и что-то сказала вошедшему Анику. Речь, явно шла обо мне - я почувствовала это. А мужчина покраснел и нагрубил в ответ. Но Ивен не обиделась, а довольно рассмеявшись, вышла из комнаты. В тот миг мне ужасно хотелось узнать, о чем был разговор, а после я совсем позабыла об этом.
- Конечно! Рассказывай! - Очередная попытка натянуть на себя хотя бы простыню по самую шейку, опять не увенчалась успехом. Аниккоавиль немного сжал пальцы, и ткань, легко подавшаяся было ко мне, натянулась, как струна. От неожиданности я ойкнула и вопросительно глянула на Зирьярдяра, который, окинув меня с ног до головы восхищенным взглядом, произнес
- Сказала, что мужчина, обладающий женщиной с такой фигурой и внешностью... - бережно и ласково провел по моей коже рукой, касаясь лишь подушечками пальцев. Мелкая дрожь пробежала по телу от его прикосновения. Аник, заметив это, довольно улыбнулся и позволил-таки мне укрыться от его назойливого взгляда.
- ...может считать себя самым счастливым человеком в мире. И что я буду большим болваном, если отдам тебя кому бы то ни было.
- Да?! - я невольно зарделась от осознания, что кормилица, к которой я относилась с некоторым недоверием, так высказалась обо мне. Не ожидала!
- Вот именно! А теперь она сказала, что гордится мной. Это, видите ли, мой первый по-настоящему мужской поступок.
Аниккоавиль нахально сдвинул меня в сторону и прилег рядышком. Уложил мою голову себе на грудь, и ласково поглаживая плечо и руку, где красовалась родинка-лилия, произнес
- Ивен для меня - единственная родная душа во всем мире, ну, кроме тебя, конечно, радость моя! - за этим уточнением последовал легкий поцелуй в макушку. Совсем, как ребенка, но так приятно!..
- А в детстве так и было. Потеряв маму, я в один миг стал одинок. Тогда кормилица была для меня той соломинкой, за которую я уцепился, чтобы удержаться на поверхности. Ивен, моя добрая Ивен, она пренебрегла своими чувствами, отказавшись от любимого человека, и осталась со мной - шаловливым диковатым юнцом.
- Правда? - уцепилась я за последние слова Аника. - Она не вышла из-за тебя замуж?
Тот утвердительно кивнул
- Со временем подробности стерлись из памяти. Но я твердо помню, что у неё был жених из ближайшей деревеньки в предгорьях. Знаешь? - мужчина замолчал на секунду, устраиваясь поудобнее рядом со мной. - Ивен в молодости была девушкой хоть куда. Особой стройностью она и тогда не отличалась, но была миленькая и веселая. Её длинная русая коса и розовые щечки я помню с самого детства. И ещё смех - громкий и мелодичный. Особенно, когда она со мной играла, или что-нибудь маме рассказывала...
На самом деле она мне не кормилица, а нянька. Мама сама кормила меня грудью. А это звание я дал Ивен самостоятельно, за то, что она терпеливо относилась к моим капризам. Бывало, уговаривает меня позавтракать, а я головенкой мотаю, отказываюсь. Мне бы за это по... мягкому месту надавать, так нет, она умудрялась как-то обхитрить меня, убедить разными способами. Всякий раз находила слова и запихивала-таки в меня кашу, овощи или молоко. Однажды мама, наблюдая со стороны за моими капризами, высказалась, что если бы не бесконечное терпение Ивен, я бы давно уже умер с голода. Одним словом, она - моя кормилица. В смысле, что она меня кормит с ложечки, понимаешь?
Утвердительно кивнула, и промычала что-то нечленораздельное. Вряд ли могла я, дитя сиротского приюта, до конца осознавать те ощущения, которые испытывал Аник, окруженный любовью и заботой.
- Во-о-т, мне так понравилось это слово, что с того дня я стал Ивен так называть. Годы прошли, а звание осталось...
Аниккоавиль затих, наверное, задумался о чем-то. Я тут же затормошила его за плечо. Самого интересного он ведь так и не рассказал!
- Ты говорил что-то о женихе!
- Ах, да! Жених... Был один паренек. Ивен иногда ездила на повозке в деревню за продуктами и тканями. Где-то там они и познакомились. Виделись редко, потому что к нам в замок посторонним вход был строго воспрещен...
- Да, я понимаю...
- Я был юн и многого не понимал. Но помню, какой радостью горели её глаза, всякий раз, когда она возвращалась домой. Она рассказывала маме о встречах и о том, что возможно скоро оставит нас. Мама радовалась за девушку, говорила, что это большая удача - выйти замуж за любимого человека. А потом плакала украдкой... Теперь я понимаю, почему...
Туманная дымка грусти накатила на лицо Аниккоавиля. Он замолчал, и некоторое время просто лежал рядом, машинально поглаживая мою руку. Думал о чем-то... Вспоминал... Скоро я не выдержала:
- Аник, если тебе тяжело говорить...
- Нет, - словно очнувшись, он чмокнул меня в лоб, и заглянул в глаза. - Просто вспомнил кое-что. Прости! Хочешь знать финал истории?
- Ага!
- Все готовились к свадьбе. Мама с Ивен что-то шили, вышивали - собирали приданое. Ближе к зиме она собиралась уехать. И уехала бы, но тут мама заболела ... Поначалу думали, что это легкое недомогание, которое скоро пройдет, но недуг не отступал... Девушка не смогла оставить нас в трудную минуту и попросила об отсрочке свадьбы. Родственники жениха согласились подождать год.
А после навалилось все сразу - смерть мамы и гибель жениха Ивен.
- Как?! Он погиб?
- Он разбился где-то в горах. Поговаривали, что его завалило снежной лавиной, но, знаешь... Теперь, переоценивая события тех дней, я думаю, что это работа отца. Он не хотел отпускать служанку, присматривающую за ребенком и выполняющую всю работу по дому. Уйди она, вряд ли он смог бы найти замену.
- Изверг! - только и смогла произнести я, изо всех сил сжимая пальцы в кулачок. - Как он мог?!
Мои вопли остались без ответа. Но, видно, Анику тяжело давалось каждое слово. Воспоминания заставили мужчину вновь пережить весь ужас прошлого и вернуться в детство, став опять слабым, беспомощным мальчиком. Хорошо, что на этом грустный рассказ закончился.
- Вот так и оказалось, что Ивен посвятила свою жизнь мне. Поэтому, как только выдалась возможность, я выписал её из замка сюда, - чуть повеселев, произнес Аник.
- И правильно сделал! - в этом я нисколько не сомневалась.
- Ещё бы! Иначе, кто бы ещё смог привести в порядок дом и терпеливо, годы напролет дожидаться появления хозяйки.
Его слова были встречены изумленным восклицанием и удивленными вытаращенными глазками. О какой хозяйке он заговорил?
- Чему удивляешься, милая? Это твой дом! Он куплен для тебя, и, по-моему, я уже говорил об этом. Здесь ждали только тебя.
Зирьярдяр чмокнул меня в нос и хихикнул.
- Долго ждали, радость ты, моя!
Аник быстро перекатился на живот, и, опершись руками на кровать, навис надо мной, глядя в упор. Я хотела было отвести взгляд, но не смогла - утонула в его бездонных, как морская пучина, глазах. Их гипнотическое действие было сильнее меня...
Он склонился ниже, одаривая меня мятным дыханием, и коснулся лба горячими влажными губами. Дальше, медленно и осторожно стал спускаться ниже и ниже.
- Ты прощаешь меня за настойчивость и нетерпение? - услышала я нежный томный шепоток у самого ушка.