В жизни главное - бумажка,- Береги ее весь век. Без бумажки - ты букашка, А с бумажкой - человек!
В Советском Союзе действовал паспортный режим, но в силу полного отсутствия террористов и других категорий граждан, представляющих повышенную социальную опасность, он был существенно мягче нынешнего. В отдельных регионах, включающих столицу нашей родины, каждый гражданин был обязан постоянно иметь при себе паспорт, но, в основном, режим был щадящим. На улицах родного города за первые 25 лет жизни сотрудники милиции ни разу не попросили меня предъявить документы. Паспорт был необходим только при путешествии Аэрофлотом, для покупки билетов на поезд или междугородный автобус документ не требовался. В Гурзуфе паспорт были желателен: его требовали хозяева - квартиросдатчики, опять же сотрудники милиции в случае чего, а случаи бывали. Отсутствие документов могло существенно подпортить отдых.
Начало 80-х. Отправив семью на дачу, тёплым августовским вечером, я сидел дома и выпивал с мясником Пашкой. В советское время приятельствовать с людьми из торговой сети было полезно, а с мясным отделом ближайшего гастронома просто необходимо. Когда темы для бесед (девушки, современная советская эстрада, новый зам.зав. мясного отдела и т.п.) были исчерпаны, очень своевременно появился мой младший брат Борька с заманчивым предложением немедленно поехать в Гурзуф. Мотивировал знатно: он три дня как оттуда вернулся, отметив свой день рождения - "в этом году - как никогда". Если бы деньги не кончились - он бы и дальше праздновал, тем более - "сейчас там все!". Пашка откланялся: завтра в первую смену к 6 утра. Мне также на следующий день надо было на службу: четверг - рабочий день, но алкоголь уже гулял в крови и оказывал свое губительное влияние. Правота фразы отца: "Алкоголь парализует волю и сушит мозги!" явно подтверждалась, особенно в части воли. На отпуск у меня были другие планы, но поехать сразу очень захотелось. Мозги заработали в нужном направлении: " Если взять пару дней отгулов плюс два выходных, а обратно самолетом (главное, паспорт не забыть), то к понедельнику успею на службу. Денег только в обрез!"
После заверений брата насчёт отсутствия проблем с "бабульками", я позвонил начальнику и отпросился на два дня в счет положенных за колхоз отгулов, но Борьку предупредил, что окончательное решение "ехать" приму на Курском, если сразу удачно сядем в поезд. Бросил все самое необходимое в Борькину сумку, по дороге заскочили в кафе "Сенеж", приняли по 150 грамм коньяку, и все пошло по накатанной, очередной раз подтвердив теорию Шуры "Помидора": " Если хочешь, чтобы получилось - нужно сначала выпить!".
На вокзал прибыли за 10 минут до отхода поезда, нужный проводник из плацкартного нашелся сам, у него взяли еще "белой" и поехали. Пробуждение утром было пугающим - со всех полок вокруг, с интересом на меня смотрели раскосые азиатские лица - детские и постарше. На весь вагон ни одного европейца. Я с трудом нашёл Борьку в одном из купе соседнего вагона в компании двух симпатичных молодых женщин, сопровождающих группу пионеров и школьников из Улан-Уде в "Артек". Они с удовольствием выпивали за успешное выполнение поставленной задачи - доставить всех в целости и сохранности в лагерь и передать "артековским" пионервожатым .
Чтобы не ночевать на "Пятаке", нам с братом необходимо было попасть до 11 вечера в коктейль-холл, где со 100% вероятностью резвился кто-нибудь из общих друзей, у которых можно было провести ночь. Везение продолжалось: в Симферополе нас встретил "артековский" автобус и довёз до "Пятака", так что уже в 10 вечера мы были в коктейль-холле. За столом при входе дремал Андрюшка "Крекс", и тревога окончательно рассеялась. Разбудив "Крекса", мы отметили "приплызд" со всеми знакомыми и малознакомыми, и, на всякий случай, договорились о ночлеге с весёлыми минчанками.
Далее "вечер перестал быть томным": когда после закрытия заведения толпа повалила на выход, на лестнице случилось "товарищеское недоразумение". Я сгоряча принял активное участие, милиция была "на высоте", так что проблема с ночевкой на первую ночь разрешилась сама собой. Утром, выпуская меня из камеры, начальник отделения Иван Андреич сурово предупредил, что необходимо предъявить документы, а то могу быть задержан на 10 суток "до выяснения", и вручил постановление на оплату штрафа в 5 рублей. Серьёзно пообещав занести паспорт позже, я двинул на аллеи, где Борька с 3-х литровой банкой пива уже дожидался меня. Он ночевал на ул. Строителей у Андрюшки - "потом расскажу!" После тщательного осмотра сумки стало ясно, что в число самого необходимого паспорт не вошел. Это в корне меняло планы на отдых - на самолете обратно я уже лететь не мог, да и сам "фиеста" могла неожиданно затянуться помимо моей воли. Выпив для "стройности мысли" и трезво обмозговав ситуацию, Борька предложил "соломоново" решение. Зайдя в отделение в отсутствие Ивана Андреича, я предъявил дежурному сержанту военный билет Бориса- относительное сходство с полудетской Борькиной фотографией присутствовало -и таким "образом" закрыл первый тревожащий вопрос. Проследовав из милиции на переговорный пункт при почте, я позвонил на службу и договорился зачесть ещё донорские отгулы - вариант абсолютно безотказный, согласно КЗОТу.
Но весь последовавший праздник жизни, включивший: "комсомольскую" свадьбу Андрюшки (тему для отдельной рассказки), поход на "Чеховку" с ловлей мидий и остальной полноценный гурзуфский отдых, был омрачён отсутствием документов. Когда, наконец, собрались возвращаться - я первый раз в жизни уезжал из Гурзуфа охотно.
Старший группы.
Приехав на Симферопольский вокзал, я остался при вещах, а Борис с Андрюшкой пошли раздельно - кому повезет - вылавливать подходящего проводника. Предварительно выпили на удачу, в полном соответствии с "теорией Помидора". Билетов в кассе решительно не было: опасаясь проблемы "Первого сентября", всё заранее раскупили. Оба ловца на "охотников за наживой" появились почти одновременно с "благой вестью". Не сговариваясь, они подвели меня к последнему вагону поезда, стоящего в отдалении. Около двери, где роились растерянные пассажиры, заметно выделялся средних лет персонаж полуофициального вида, на котором из железнодорожной формы присутствовала только фуражка (сразу навеяв незабвенный образ "Остапа"), и со словами "быстрее, быстрее", запускал в поезд всех желающих. Денег при этом на входе не брал. Сметая менее решительных путешественников, мы проскочили весь вагон и, заняв свободный отсек около туалета, расположились на нижних полках. Когда вагон заполнился примерно на две трети, поезд внезапно тронулся.
Тревожное чувство "беспаспортного гражданина на просторах Родины" сошло на нет, и я с удовольствием выпил "стремянную". В этот момент "Остап" с напарником подошли именно ко мне и попросили оплатить проезд за троих из расчета 17 рублей, по стандартной цене плацкартного билета. Деньги у нас ещё оставались, но что-то меня удержало - то ли "Бендер" не вызывал доверия, то ли с детства ненавидимая мной ситуация - "хватай мешки, вокзал уходит!". Я с присущей мне "теплотой", и, насколько возможно, превратив оскал в улыбку, предложил ему зайти через полчасика, желательно, в полной форме, тогда и рассчитаемся. Боевую стойку я при беседе не принимал, но всем видом продемонстрировал, что слово моё - окончательное. Укоризненно глянув, "Остап" с товарищем пошли дальше по вагону собирать деньги. Поезд едва полз, что абсолютно не омрачало нашего настроения, и мы продолжали праздновать "дорогу к дому".
Через полтора часа в проходе появилась средних лет проводница в полной экипировке и, обратившись ко мне, поинтересовалась: "Вы - старший группы?". Я это радостно подтвердил. Достав из кармана пачку билетов, она предложила мне их оплатить. Отсчитав из пачки три билета, я вручил ей 51 рубль и вернулся к столу продолжить праздник. Проводница не отставала: "А за остальную группу московских студентов и преподавателей?" Я опешил.
Приход начальника поезда прояснил ситуацию к нашему полному восторгу: "Дети лейтенанта Шмидта" живы!
В начале августа в Симферопольском Государственном Университете состоялась очередная всесоюзная конференция студенческих НТО, иногородние участники проживали в общежитии ВУЗа. После окончания конференции выяснилось, что москвичи не озаботились покупкой обратных билетов заранее, а уехать из Симферополя в Москву в это время практически невозможно. Проживать в общежитии уже не представлялось возможным: начали заселяться поступившие абитуриенты и студенты подготовительного отделения. Инициативная группа очень вовремя обратилась с письмом за подписью и.о.ректора университета к начальнику Симферопольского вокзала с просьбой помочь отправить участников конференции домой: во время массового оттока отдыхающих из Симферополя в конце августа были пущены дополнительные поезда, которые следовали без точного расписания в полтора раза дольше номерных, пропуская все встречные-поперечные. После длительного согласования было получено разрешение прицепить лишний вагон к дополнительному поезду " Љ какой-то прим".
Пока официальное письмо утверждали, большая часть студентов и преподавателей уехали, но не пропадать же "бумаге". Двое толковых молодцов решили подзаработать, доведя дело до "успешного" завершения. "Запудрив мозги" стремящимся уехать пассажирам, они выскочили из движущегося еле-еле поезда, насобирав у бедолаг денег за билеты.
В виде исключения, билеты на всю делегацию согласно списку были выданы начальнику поезда под отчет. Кроме нашей тройки и ещё четырёх недоверчивых, все остальные пассажиры отдали деньги жуликам и наотрез отказались ещё раз оплачивать проезд. Начальник поезда оказался крут: проводнице объявил выговор за потерю бдительности вкупе с обещанием, что за провоз без билета она заплатит из собственного кармана, а безбилетников строго предупредил, что с ними будет разбираться милиция по месту назначения, после чего перекрыл доступ из нашего вагона в основной состав. "Видавшая виды" проводница первым делом предложила пассажирам купить "бодрящих напитков из собственных запасов", что мы с удовольствием сделали. По мере употребления, в вагоне воцарилась атмосфера всеобщей дружбы и любви, поэтому неудивительно, что ближе к ночи отдельные подружившиеся "члены делегации" завесили свой отсек простынями и "осуществляли таинство".
Компенсируя собственные материальные потери, ночью проводница на каждой остановке подсаживала всех желающих ехать в направлении Москвы, выборочно продавая билеты.
Утром, цитируя Аксенова: "пробуждение было лишено приятности". У меня на ногах и, напротив, у Борьки, сидело по мужику. На мой злобный вопрос: "Что за дела?", пожилой предъявил билеты и предельно вежливо объяснил, что проводница, продавая им плацкарту, предложила располагаться, где им будет удобно: "А то едут одни безбилетники, черти-кто!". После удачно завершившихся поисков наших билетов, обнаруженных в заднем кармане Андрюшкиных джинсов, и недоброго, с взаимными упреками, разговора с проводницей "статус кво" был восстановлен.
Проводница безвозмездно, "то есть даром", выдала из загашника последнюю бутылку "белой", и мы немедленно раскатали "мировую" с мужиками. Отец провожал до Москвы сына-офицера после отпуска обратно на службу в Афганистан. Внеочередной отпуск сын Павел получил после двухмесячного пребывания в Подольском госпитале, где его успешно лечили от гепатита, подхваченного "за речкой". Двое суток отец с сыном безуспешно пытались сесть в любой проходящий мимо их полустанка поезд на Москву и, наконец, повезло. Врачи категорически запретили Павлу пить, и отец с удовольствием "отдувался" за обоих. Присутствовала ещё одна проблема по медицинской части: Павлу во избежание осложнений надо было питаться по часам и, желательно, диетическими продуктами, а за время ожидания они съели все домашние припасы на дорогу. У нас самих вопрос правильного питания не стоял, скорее, назревала тема "засухи". Ввиду перекрытого доступа в вагон-ресторан, оставалась одна надежда - на остановки.
Поезд шёл, не придерживаясь вывешенного около купе проводницы расписания, и города, где предполагались стоянки, мы пролетали из-за отставания от графика, а остановки в чистом поле нас не радовали. Когда, наконец, поезд замер на не упомянутом в расписании маленьком полустанке, проводница ничего вразумительного сказать не могла, но дверь вагона открыла. Молча посмотрев друг на друга, мы с Павлом рванули к видимому вдали станционному зданию. Я понёсся к начальнику станции, он к военкому. Уже на бегу вглубь поселка к виднеющемуся "сельпо" мы обменялись информацией: никто ничего точно не знает, но вероятно минут 30 поезд здесь проторчит!
Уже стоя в магазине у кассы - я с тремя бутылками "сосудорасширяющего" и 3-х литровой банкой томатного сока, Павел с двумя батонами белого хлеба, тремя банками сайры в масле и одной- бычка в томате (всё, что было!), мы услышали ровный стук колес уходящего поезда.
Дамокловым мечом нависшая угроза "10 суток до выяснения" парализовала "измученный нарзаном"мозг, не давая мыслить трезво: что я буду здесь делать, на этом богом забытом полустанке, без паспорта и денег, когда напитки закончатся?! Гепардом пролетев метров 300, я увидел неподвижный поезд, от которого мне навстречу, к магазину, неторопливо брели менее "рисковые" пассажиры. На заднем плане по одноколейке вдаль уходила местная электричка.
Далее до Москвы поезд шёл совсем без остановок. Одной вполне хватило - весь вагон затарился впрок, вовсю шло братание, совместные фото, обмен телефонами и адресами. Пассажиров штормило, простыни висели в каждом проходе, и к моменту прибытия в Москву большая часть путешественников спала беспробудным сном. Начальник поезда слово сдержал: у выхода из вагона спешно вызванный наряд привокзальной милиции выпускал только предъявляющих билеты.
Дружески распрощавшись с попутчиками, мы дружно первыми вышли на перрон и пешком отправились домой по пустынной ночной Москве. Часы на площади Курского вокзала показывали 4 часа утра.
Никогда больше я без паспорта не путешествовал - жизнь научила!