Конференц-зал "Фараона" вмещал почти полторы тысячи мест. Высокий потолок подпирали шесть ажурных колонн с капителями в форме лотосов. Стены украшали ненавязчивые древнеегипетские иероглифы, нарисованные в стиле хай-тек. А в центре возвышалась сцена с большим проекционным экраном, одновременно служившим и кулисами. Для балета она была все же маловата, но вполне годилась для академической драматической постановки.
Собрать все это великолепие на орбите стоило громадных трудов. На этом настоял лично президент "Фараона" Джозеф Голдсмит. Он любил эффектные выходы и, как всегда, не прогадал. Права на трансляцию мероприятия и спонсорская реклама окупили львиную долю расходов на строительство конференц-площадки.
Датасфера неустанно крутила десятки роликов. Тут были и счастливые многодетные семьи на фоне марсианской пустыни, и чистейшая вода "из самого сердца Антарктиды", и, конечно, видеоролики компаний Абрафо, призывающие установить термоядерный реактор в каждый дом. Те, кто не хотел мозолить глаза рекламой, должны были заплатить по пятьдесят фараонов с носа. Эффект полного присутствия в зале на орбитальной станции "Фараон" стоил уже дороже - от ста до пятисот фараонов в зависимости от места. В сумме набегала приличная, даже астрономическая сумма. Все дело было в масштабе. Церемонию открытия смотрели свыше пяти миллиардов человек - на Земле, Луне, Марсе, Венере и в других уголках Солнечной системы, о которых устроители даже не знали.
Все было срежиссировано по законам жанра: информативная, но не слишком длинная официальная часть, где человечеству в очередной раз поведали о технических возможностях "Фараона" и о том, насколько корпорация заботится о своих сотрудниках и о каждом представителе гомо сапиенс в частности. Затем представление главных инвесторов и благотворителей: видеоряд с государственной и корпоративной символикой, звуковая дорожка из гимнов. Официоз разбавлялся шутками в исполнении ведущего церемонии Кима Мэйса. Идеально ухоженный блондин, секс-символ, юморист и полиглот, он считался лучшим в своем деле.
Наконец, ударный получасовой сет от группы "Бешеные заразители", завершившийся их неизменным хитом "Я позавтракал сегодня своей милой крошкой". Джозеф Голдсмит, выросший в состоятельной еврейской семье и, как водится, с четырех лет штудировавший сольфеджио и скрипку, был не слишком большим поклонником подобной музыки. Однако публике "Бешеные заразители" нравились. И не просто нравились - они находились в зените славы, "яростно и дерзко сотрясая основы музыкальной культуры", как писали умные критики. Они считались группой номер один. А на открытии "Фараона" должны были выступать только такие музыканты. Опять-таки эффект масштаба - великое тянется к великому.
- Да, наш день задался! - воскликнул Ким Мэйс, намекая на слова финальной песни "заразителей". - Но, милые дамы, не бойтесь. На завтрак у нас приготовлено другое блюдо!
Разогретая публика продолжала кричать и хлопать, требуя продолжения.
- Запеки крошку в термоядерном реакторе! - проорал, выпрямившись во весь свой гигантский рост, Ядерный дьявол Абрафо. Он тоже был мастером эпатажа. В конце концов, нормальный руководитель корпорации едва ли выпустит рекламный ролик, где плавает в обнимку с крокодилами. Причем съемки были натурными, и поговаривали, что пара операторов их не пережили.
Однако главным героем сегодняшнего мероприятия был все же не Абрафо, а человек, до сих пор находившийся за кадром. Между тем зрители достигли нужной кондиции, чтобы наконец явить короля бала. Ким Мэйс призывно воздел руки:
- А сейчас, на этой сцене, мы рады приветствовать вдохновителя проекта! Человека, без чьей веры, ну и финансов, конечно, он был бы невозможен...
Раздалась барабанная дробь. Лучи прожекторов сошлись в единой точке, где на сцене появился высокий сухощавый брюнет в безупречном черном смокинге.
- Президент корпорации "Фараон" Джозеф Голдсмит! - прокричал ведущий.
Раздались хлопки пиротехнических зарядов. Яркие огненные снопы взметнулись под самый потолок, расточились мириадами искр. Впрочем, это лишь слабое отражение того, что предстояло впереди. Уж Голдсмит-то знал. Наслаждаясь водопадами света и славы, он неспешно прошествовал к рампе.
- Добрый день, господин президент, - улыбнулся Ким Мэйс в тридцать два белоснежных зуба.
- Привет. Привет всем! - банкир помахал залу, в котором яблоку было негде упасть, а если бы оно вдруг и вздумало совершить подобную диверсию, то непременно угодило бы на чью-нибудь сиятельную макушку или навороченную прическу. От белых манишек, декольте и брильянтов рябило в глазах. Вот они - самые влиятельные люди планеты, элита человечества! Все у его ног. Однако Джозеф представлял гораздо большую аудиторию: пять миллиардов зрителей в датасфере.
- Мы все с интересом следили за строительством "Фараона", - произнес Ким Мэйс. - Скажите, каковы впечатления сейчас, когда до запуска остаются считанные минуты?
- Превосходные. Чувствую себя как Аполлон на солнечной колеснице.
- О, это должно быть очень жарко!
- Жарко не то слово, - в тон откликнулся Голдсмит. - Да, у нас были горячие денечки, последние лет этак десять.
В зале раздались смешки.
- Работы было нереально много. Если вы внимательно следили за нашим проектом... Вы ведь внимательно следили?
- О да! - рьяно закивал Ким Мэйс. По залу прокатилась волна одобрения.
- Тогда вы знаете, что нашу работу нельзя сравнить с прямым хайвэем. Мы оступались, думали, отыгрывали назад. Мои дорогие друзья и партнеры не дадут соврать.
Лучи в очередной раз выхватили первые ряды, где восседали главы государств и крупнейшие инвесторы проекта.
- Признаться, я и сам не сразу поверил в проект. Угробить бюджет приличной страны, чтобы построить космическую станцию для межзвездных перелетов? Чушь, правда? Слишком фантастично.
- Ага, и даже если теория окажется верной, смогут ли далекие звезды окупить вполне конкретные деньги? - подыграл ведущий.
- Да, а потом я подумал, так ли важны для нас деньги?
- Ну, их начинаешь ценить, когда их нет.
- Или когда встаешь на новую ступень, - подхватил Голдсмит. - Я знаю, "Фараон" называют "вратами в космос". Я бы сказал, что это - врата в новую эру. Эру, когда человечество оторвется от Солнечной системы и превратится в по-настоящему галактическую цивилизацию.
Голдсмит выдержал паузу, наслаждаясь мощью собственного голоса. Ни одну речь он не произносил с таким воодушевлением. Он говорил совершенно искренне, как человек, заработавший свой первый миллион еще в университете, а в двадцать семь взявший планку в миллиард. Деньги давно перестали представлять для него интерес. Он устремился к более масштабным задачам. А что может быть круче, чем открыть человечеству дорогу в другие миры? К середине двадцать второго столетия неутомимые астрономы открыли тысячи потенциально пригодных для жизни планет. Оставалось лишь добраться до них, перешагнув порог световой скорости...
- Через несколько минут мы приступим к бомбардировке Солнца сверхбыстрыми частицами, которые спровоцируют солнечную активность. "Фараон" по антигравитационному тоннелю начнет "добывать" плазму прямо с поверхности Солнца, прямо как вы, леди, попиваете через трубочку свой коктейль. Только мы преобразуем этот коктейль в мощнейший заряд, и отправим с его помощью разведывательный зонд в другую звездную систему со скоростью, во много раз превышающей скорость света. Что, всего лишь зонд, спросите вы? Конечно, зонд будет только началом. Очень скоро "Фараон" станет стартовой площадкой для множества разведывательных и поселенческих миссий человечества. Должна же быть от Солнца какая-то польза кроме ожогов, если вы забыли намазаться кремом для загара.
В зале в очередной раз раздались смешки. Голдсмит полностью контролировал ситуацию: в хорошей речи обязательно должна присутствовать пара шуток.
- Итак, вы готовы? - изящным жестом банкир извлек из нагрудного кармана солнечные очки в тонкой золотой оправе с маркировкой "Фараона".
Его примеру последовали и другие собравшиеся в зале. У каждого в подлокотнике лежала пара аналогичных очков. "Фараон" заботится о своих гостях...
- Тогда поехали! - подобно дирижеру, Джозеф Голдсмит взмахнул рукой, и потолок неожиданно пополз в сторону.
Зал озарился. Перед гостями предстал исполинский солнечный диск. Он казался сказочным живым существом, чья кожа непрестанно переливалась тысячами оттенков, от апельсинового до ослепительно-золотого. В этих играх красок угадывалась то радость, то испуг, то сомнение, то удивление. Полупрозрачные протуберанцы то и дело робко врастали в пустоту, вытягивались, извивались и затем бессильно опадали - лишь затем, чтобы через секунду, минуту - или вечность - восстать вновь.
О чем Голдсмит умолчал, так это о своем отношении к Солнцу. Он с детства считал его личным талисманом: перед принятием важных решений частенько бросал на него взгляд. И в момент, когда зрачки сужались от слишком яркого света, в голове что-то щелкало. Джозеф говорил себе: "Да, в эту историю стоит вкладываться", или "Нет, проект не взлетит". Сначала молодой финансист рисковал тысячами, потом миллионами и, наконец, миллиардами.
Он хорошо помнил, когда именно пришло решение основать "Фараон". К тому моменту была проведена уже большая работа. Состоялись независимые лабораторные исследования. Команда астрофизиков, экономистов и футурологов попыталась предсказать, чего ждать от чужих звезд и куда следует лететь в первую очередь. Материалов хватило бы на десяток докторских диссертаций, но однозначного решения по-прежнему не было.
И вот в один прекрасный майский день Джозеф вышел на балкон своей резиденции с прекрасным видом на Променад-дез-Англе. Лазурное море, пальмы и роскошные отели... обычно банкиры предпочитали в Ницце отдыхать, а не работать, но Голдсмит являлся исключением. Штаб-квартира его банка располагалась именно здесь, в городе с тремястами солнечными днями в году.
Внизу шелестели на ветру пальмы. С визгом пронеслась парочка самоубийц на мотоциклах. Банкир воззрился на солнце, сияющее высоко в зените, затем смежил веки. В нахлынувшей темноте разбежались красные неровные круги, и вдруг вспыхнул белый взрыв. Джозеф не спешил открывать глаза, наслаждаясь прохладным бризом с моря. И чем дольше он так стоял, тем больше ему казалось, что Солнце одобрило его выбор. А оно ведь никогда не ошибается.
Датасфера перенесла наблюдателей церемонии в большую полукруглую комнату. Стены ее были сплошь покрыты виртуальными экранами: большими и маленькими, квадратными и многоугольными, голубоватыми, зелеными, разноцветными... Между ними неспешно перемещались люди в белых комбинезонах, недвусмысленно указывающих на их принадлежность к ученой касте. Среди них возник вездесущий ведущий Ким Мэйс.
- Вы видите абсолютно уникальные кадры, - торжественно оповестил он. - Хотя все, что вы видите сегодня на борту станции "Фараон", эксклюзив, но это - самый эксклюзивный эксклюзив! Не правда ли, господин Кано Вакамацу?
Вопрос адресовался широкоплечему, низкорослому и абсолютно лысому азиату. Когда тот повернулся, стало видно, что у него нет ни половины лица, ни правой руки. Их заменяли маска со встроенной камерой-глазом и механический трехпалый протез.
Вице-президент по технологиям Кано Вакамацу был одним из главных менеджеров корпорации "Фараон" и едва ли не самым известным. Лунный самурай, как его звали. Звучное прозвище он получил за то, что восемь лет назад, еще до "Фараона", рискуя жизнью, остановил распространение пожара во время аварии на Лунном котле - реакторе на быстрых частицах, снабжающем энергией добрую половину лунных колоний. Сегодня именно Кано Вакамацу руководил процессом запуска куда более мощного реактора.
- Мы находимся в главной пультовой, - ответил японец. - Можно сказать, это мозг "Фараона".
- И именно отсюда человечество отправит главный сигнал на Солнце, - подмигнул Ким Мэйс.
Заявление было спорным. Строго говоря, пучок омега-гиперонов формировался в осевом реакторе "Фараона", а выстреливал через специальную призматическую установку. Пультовая лишь управляла процессом. Впрочем, Кано Вакамацу не стал вдаваться в детали. У него хватало, чем заняться. Лунный самурай обернулся к подчиненным и гаркнул:
- Линейный ускоритель?
- В норме!
- Бустерный?
- Мощность на полную.
- Гиперонный?..
В кадре в очередной раз появились Джозеф Голдсмит и Ким Мэйс.
- Не будем отвлекать специалистов, - сказал ведущий. - Не надо слов. Просто понаблюдаем.
Фоновая музыка, сопровождавшая трансляцию, стихла. В течение полуминуты ничего не происходило. То есть было видно, что ученые занимаются сложной напряженной работой, но едва ли картинка сообщала что-нибудь рядовому обывателю. В действительности то была минута молчания. Человечество прощалось со старой эпохой и, набрав в легкие побольше воздуха, готовилось к затяжному прыжку в прекрасное и неизведанное.
Кано Вакамацу кивнул. Джозеф Голдсмит приблизился к символическому рубильнику и перевел его во включенное положение. Со скоростью света омега-гипероны хлынули к Солнцу.
***Смена караула***
- Кстати, командир, вы так и не рассказали про тех китайцев на вокзале. Почему они так смотрели? - поинтересовалась Полина.
- А почему ты спрашиваешь?
- Потому что один из них направляется к нам.
Багров обернулся. В сторону шлюзов и впрямь семенил уже знакомый по поезду Ван Чоу. Какого черта он здесь забыл, если его пост располагался в серверной двумя ярусами выше? Наверное, этот вопрос очень заинтересовал бы полковника Хагарда. Багров, хоть и не полковник, тоже решил его задать, но его опередили.
- Майоси, я васи замисяю, - произнес Ван Чоу. - Берити люди и следуси на пост цетыре.
- Я не получал таких указаний.
- О! Нам поступиси указани.
Датасфера показала координаты новой дислокации, которая находилась... признаться, находилась она в какой-то дыре, то есть в одном из технических туннелей станции.
- Я должен связаться с полковником Хагардом и своим руководством.
- Позалуйсьта.
Багров отправил через датасферу запрос и напряженно замер. Канал работал стабильно, но, похоже, дел у начальника безопасности станции было невпроворот. Сан Саныч также не отвечал. Ну, конечно, ему ведь надо Президента опекать. Ван Чоу состроил недовольную мину и закивал головой, совсем как китайский болванчик, которым, в сущности, и являлся:
- Майоси, не теряси время.
- Я не могу покинуть пост без приказа руководства.
- Товарищ майор, - Полина тронула шефа за рукав, - система "Фараона" подтверждает перемену дислокации.
- В самом деле? - Багров с удивлением уставился на визуализированную схему станции, где были отмечены их текущая и будущая позиция. - Полина, что бы я без тебя делал.
- Правда?
Вместо ответа Багров пристально уставился на китайца:
- Позвольте-ка ваши данные.
- Цто?
- Откройте доступ к служебной датасфере, - повторил Багров.
- Ви не имеиси права! - возмутился Ван Чоу. - Я сотудник корпорасии "Фараон" и имею полномосий больсе, цем ви!
- Только я стою на своем посту, а вы почему-то нет.
- Окей, - сдался китаец.
В воздухе возникла трехмерная проекция его головы, открытые личные данные, служебный номер и категория доступа... Все было в идеальном порядке. В идеальном?
- Быстро вы залатались, господин Чоу, - неожиданно выдал Багров. - Подскажете средство? Какая-то тибетская мазь?
- О сём ви?
- Об отметине, которую вам поставил один из моих людей, - Багров постучал по подбородку. - Еще раз извините за тот инцидент.
- Исё в норме.
- Нет, не все, - прищурился Багров. - Либо у вас память отшибло, либо вы не тот, за кого себя выдаете?
- Этого не может быть, - от волнения Полина перешла на русский. - Датасфера...
- Сколько раз говорил, правило оперативника...
- Не верь технике, да, - напарница закусила губку. - И это говорит человек с нанокарбоновыми нервами.
- Техника может подвести, а вот то, что я сам вмазал по этой наглой узкоглазой роже, я помню. И разбил скулу. Скулу, а не подбородок. Я все это помню, а товарищ нет. Понимаешь?
"Товарищ" и впрямь ничего не понимал. И напрасно говорят про последнее китайское предупреждение: терпение у пришельца вдруг закончилось. В руке Ван Чоу возник пистолет. Реакция Багрова оказалась быстрее, но стрелять сразу он не решился. Майор поймал на мушку китайца, тогда как тот нацелился на него. Круг замкнулся. Две пары глаз - две пушки. Наверное, со стороны это смотрелось комично, но ситуацию надо было как-то разруливать. Как старший по званию Багров решил проявить инициативу в свойственной для себя манере:
- Какого хрена! Опустите оружие.
Ван Чоу мотнул головой:
- Ви убирася.
- Нет. Это ты засунешь пистолет в свою тощую желтую задницу. И знаешь почему?
Противник вопросительно вскинул брови.
- Потому что ты один, а нас пятеро, - закончил мысль Багров.
Китаец зыркнул на замаскированные позиции Ларьковых. Довод был более чем убедительным и, казалось, убедил бы любого, но только не такого твердолобого бойца, как Ван Чоу.
- Осибася, - выдохнул тот.
Внезапно шлюз растворился, и Багров успел заметить черные фигуры в космодоспехах. А потом раздались выстрелы...
Первая же очередь предназначалась Багрову. Он увидел вспышку, отъезжающий назад затвор и прыгнул в сторону. Все-таки у настроенной по-военному датасферы есть не только глюки, но и ооочень большие плюсы. Например, феноменальная скорость реакции, когда дело доходит до боя.
Багров сумел увернуться. Рублеву спасло то, что она стояла чуть дальше от шлюза, за спиной самозваного агента.
Багров выстрелил в ответ, но пришельцы экипировались на славу. Пули отскочили от космодоспехов, как орешки от наковальни. Внезапно ближайший нападающий дернулся и стал заваливаться на стену - это снайперская винтовка Матти Косканена открыла счет в товарищеской встрече. Полина тоже упала, но тут же перекатилась за переборку. Багров успел скрыться с противоположной стороны.
Адреналин, хлынувший в кровь, заставил мозг и тело работать по-другому. Словно открылся новый мир, в котором Костя был, если не Творцом, то, по меньшей мере, полубогом. Будь на нем космодоспех "Возмездие", он бы в одиночку разнес отряд пришельцев к чертям собачьим. Но вместо практичной и прочной брони, на нем был дурацкий парадный костюм, белая рубашка и галстук. Да-да, галстук, черт подери! Всегда их ненавидел.
Багров выпустил очередную порцию патронов - не чтобы попасть, а наугад, попугать. Нападающие, однако, продолжали самым бесцеремонным образом обходить его с фланга. А чего им бояться, бронированным кабанам? Разве что Матти, который - чвак! - и ухондакал еще одного. И тут в игру вступили Ларьковы. Их плазменные пушки были помощнее пистолетов Багрова и Полины. Первые же залпы вывели из строя третьего террориста и, возможно, зацепили четвертого. Понять было сложно, поскольку обладатели космодоспехов вдруг сделались гораздо осмотрительнее и прижались к полу. Их огонь сосредоточился на будках и на Косканене.
Воспользовавшись передышкой, Багров связался с центральным пунктом охраны. На удивление ответил не дежурный, а сам Фил Хагард. Впрочем, не было времени удивляться.
- У нас вторжение. Десять, может больше! Вооружены! - проорал Багров.
- Что? - в голосе полковника сквозило недоверие.
- Вторжение через центральный шлюз.
- Ломаный код, не может быть!
- Прошу подкрепление. И перекройте центральный шлюз!
- Вижу, вижу! - прогудел Хагард, не иначе воспользовавшись своей чудесной "тайной" комнатой. - Немедленно отходите оттуда. Вы не продержитесь.
- Нужно подкрепление!
Но полковник уже отключился. Твою ж дивизию! Багров остервенело огляделся по сторонам. Легко сказать, отходите. Под перекрестным огнем это было совсем непросто даже русскому спецназовцу с нанокарбоновыми нервами. Но попытаться все-таки стоило. Иначе хана. Костя вызвал Полину:
- Ты как?
- В норме.
- Сама выберешься? - майор расстрелял весь магазин и снова притих.
- Обижаете.
- Тогда на раз-два-три... Двадцать шагов до двери. Запомни направление.
- Двадцать три.
- Что? - переспросил Багров, заряжая очередной магазин.
- Двадцать три шага до двери, если быть точным.
- Рублева - ты язва.
- Спасибо за откровенность! - расхохоталась Полина.
- Но все равно побежишь с закрытыми глазами, - резюмировал командир. - Сейчас! Ребята, прикройте! Огонь по центру!
- Будет сделано! - в унисон отозвались Глеб и Данила. Из будок вырвались особо мощные плазменные залпы. Палуба вмиг превратилась в живую декорацию Армагеддона. Казалось, пылало все - от людей до каменных стен. В действительности то была лишь иллюзия. Просто визоры нападавших вдруг вышли из строя из-за слишком яркой засветки. А Косте и Полине пришлось и вовсе бежать вслепую. Светопреставление длилось всего две-три секунды, но их хватило, чтобы добраться до выхода с палубы, где уже поджидали Ларьковы и Косканен.
- Блокируй двери, - распорядился Багров.
- Не могу. Нужен доступ, - откликнулась Полина.
Майор выругался и вновь попытался связаться с центральным пунктом охраны. На этот раз никто не отвечал. Твою ж дивизию! Чего они медлят?
- Может, боятся нас закрыть?
- Ага. Или перекрыли ходы выше по течению. Вперед, вперед! - Багров подтолкнул своих людей бежать дальше по коридору. Палубу они сдали. Ну и черт с ней! Нужно защитить подступы к конференц-залу и пультовой. Когда же наконец служба безопасности "Фараона" займется делом?
***Датасфера. Сервер "Фараона"***
Поезд прибывает на вокзал. Конечная. Тара выходит на перрон. На соседний путь прибывает еще один состав. Явно пакет данных с какого-то внешнего устройства. Двери раскрываются, и платформа тотчас заполняется людьми в синей униформе, толкающими перед собой тележки на реактивной тяге, доверху набитые чемоданами с данными. Обычно они поступают на сервер в грузовых составах, где все уже разложено по контейнерам, и каждый контейнер отправляется по назначению автоматическим сортировщиком. Но тут, видно, данные были слишком фрагментированы, раз их пришлось снабдить такой многочисленной сопроводительной командой. Каждый служащий - программа, цель которой - доставить пакет в определенное хранилище. У каждого - соответствующий уровень допуска...
Допуска?
Проникнуть в здание можно несколькими путями. Например, добиться встречи с кем-либо из работающих там программ. Скажем, предложить им какую-нибудь услугу. Или прийти по объявлению по найму на работу. А можно попробовать позаимствовать пропуск. У какого-нибудь хорошего человека.
Прямо сейчас Тара буквально плыла в море пропусков. Нужно было только найти служащего, отправляющегося в нужный Таре офисный центр. Она разворачивается в противоположную от выхода сторону и бредет против людского потока, вглядываясь в бейджи, приколотые к лацканам синих пиджаков с блестящими пуговицами. HQ-R118... HQ-M-211S... ZD-17-YT22! Попался, голубчик!
Тара в задумчивости сталкивается со служащим. Фуражка отлетает в сторону, тележка накреняется, и гора чемоданов сыплется во все стороны. Левый внешний карман пуст.
- О, господи, простите, простите! - Тара пытается разойтись с испуганным клерком, но как назло, они движутся синхронно. Левый внутренний... это будет непросто. Тара делает неловкий шаг. Служащий вынужден отступить, но сзади чемодан. Вместе с Тарой они падают на асфальт. Блестящая медная пуговица со звоном катится прочь. Еще одна. Впрочем, кто слышит этот звон в грохоте падающих чемоданов? Плывущие следом за ними тележки натыкаются на неожиданное препятствие и тоже опрокидываются. Эти устройства на реактивной тяге такие неустойчивые... Магнитная карточка в кармане. Теперь уже это карман Тары.
Служащий, кажется, близок к инфаркту. Тара рассыпается в извинениях. Времени улаживать конфликт нет. Она подхватывает чемодан поменьше и скрывается в толпе синих пиджаков. На выходе небольшой затор - пограничники проверяют документы. Тара делает морду кирпичом, продирается сквозь толпу и сует в окошко свой волшебный листок.
Оу, шит. Из-за стекла на Тару смотрит фараон. Нет, не фараон-фараон, конечно, но натуральный египтянин, облаченный во что-то типа длинного темно-красного передника. Угольно-черные волосы мелкими косичками спускаются на узкие загорелые плечи. Взгляд через стекло, кажется, пронзает ее насквозь. В ушах тяжелые золотые серьги.
- Цель прибытия в "Фараон"?
- Бизнес, - сердце Тары стучит так громко, что, кажется, еще немного, и это услышат все.
- Какой бизнес? - страж "Фараона" начинает цепляться. Что-то с ней не так, она выбивается из общей картины.
- Доставка данных, - Тара поднимает чемодан повыше.
- Давайте посмотрим.
Проклятье. Такого эпизода в ее сценарии не было. Египтянин неспешно поднимается и изящной женственной походкой направляется к пункту досмотра. Тара могла бы вырубить его в секунду. Но в соседних будках сидят другие такие-же, и дальше по коридору стоит целый отряд стражников с копьями и луками. Ее заколют прямо тут, как того молодого розовенького поросенка.
Тара делает недовольное лицо.
- Но офицер, я должна быть в базе точно в срок...
С таким же успехом можно разговаривать со стеной. Таре ничего не остается, кроме как следовать за ним.
- ZY-176-B, тут у нас багаж на проверку, - заявляет таможенник, приближаясь к платформе с каменным саркофагом.
- ZY-54, а тебе делать, как я смотрю, нечего, - недовольно замечает низкорослая, пышная египтянка с копной черных косичек на голове.
- Заткнись и делай свою работу, а то доложу куда следует.
Египтянка, что-то недовольно бурча под нос, принимается включать аппаратуру.
- Поставьте чемодан на стол, пожалуйста, - ее провожатый делает жест рукой, указывая на невысокий серый с розовыми прожилками помост из цельного камня. - Старайтесь не смотреть налево.
Тара, конечно, смотрит налево. Впрочем, ничего особенного она там пока не замечает. Вплотную к столу примыкает каменный саркофаг размером три на два метра, в стене которого проделана узкая щель. С противоположной стороны установлена вертикально черная каменная плита, как бы ограждающая стол от посторонних взглядов. Из-за этого посмотреть внутрь саркофага почти невозможно: пришлось бы забраться прямо на стол, строго напротив щели. Словно подсказка, на столешнице и в самом деле вырезаны две линии, показывающие, откуда будет видно содержимое гробницы. Или... что видит это "содержимое", глядя наружу. Тара непроизвольно хмурится. Глядя в бездну, помни, что в этот момент и бездна следит за тобой.
Рядом с плитой сидит молодая египтянка стервозного вида, в длинном, оливкового цвета платье на бретельках. Перед ней на маленьком столике установлен жидкокристаллический монитор.
- Подвиньте, подвиньте дальше. Да, между этой разметкой, - устало, механически инструктирует она Тару. - А теперь отойдите. Еще дальше. Мы готовы.
Египтянка и таможенник синхронно затыкают уши. Последняя фраза адресована невысокому жилистому парню, что стоит напротив, безучастно наблюдая за установкой груза. Получив сигнал, он берет прислоненное рядом к стене длинное копье, вонзает его в щель, тут же стремительно отдергивает и отскакивает как можно дальше. В саркофаге раздается пронзительный шипящий звук. Кажется, кто-то скребет Тару по самым барабанным перепонкам. Из щели вырывается луч, окрашивая ядовито-желтым фрагмент столешницы и лежащий там багаж Тары.
Таможенник из будки и египтянка склоняются над монитором.
- Проклятый василиск, не работает, что ли? Ничего не вижу, - ворчит страж "Фараона".
- Василиск тут ни при чем. Чемодан экранирован, - замечает оператор.
- Что внутри? - таможенник с подозрением смотрит на Тару. Желтая подсветка гаснет, потом вспыхивает вновь и опять гаснет. Похоже, источник света перемещается внутри саркофага.
- Я не знаю, что внутри.
- Открывайте.
- Вы серьезно? - Тара пытается изобразить сдержанное раздражение. Краем глаза она замечает красные пластиковые пломбы на замках. На этом можно сыграть.
- Более чем.
- Вы не видите, груз опечатан? Это сверхсекретный пакет. Уверены, что собираетесь нарушить пломбировку и взять на себя ответственность?
Пограничник моргает. Неуверенность во взгляде. Кажется, ход сработал. Наклоняется к плечу, о чем-то переговаривается, прижимая к уху серьгу-микрофон. Наконец, смущенно:
- Вы свободны, мадам, прошу вас, проходите.
Тара молча хватает чемодан и направляется к выходу.
- Простите за задержку, меры безопасности, сами понимаете... - несется ей вслед.
Уж она-то понимает.
Тара снова сливается с синим людским потоком. Она минует отряд охранников, покидает вокзал через высокие золоченые ворота и останавливается непроизвольно. Внизу под ней - гигантская площадь под стеклянным куполом, целиком заполненная огромными змеями. Если приглядеться, видно, что каждая "змея" - это что-то вроде поезда. Они собраны из многочисленных эластичных разноцветных панелей, часть которых открыта, и там бегут синие людские ручейки. Когда посадка заканчивается, панели закрываются, и змея начинает движение, переползая прямо через своих сородичей к выездам из аэровокзала.
Толпа начинает ожесточенно толкать Тару, и девушка приходит в себя. Нет, такой способ передвижения ей не подходит - слишком долго. Благо рядом висит табло информции со схемой вокзала. Тара находит склад и направляется к нему. Широкая разгрузочная платформа могла бы соперничать с протяженностью Сахары.К ней беспрерывным потоком липнут фуры, легкие аэрокары и даже аэроскутеры, предназначенные для перевозки негабаритной корреспонденции. Тара подходит к месту погрузки. Курьер, молодой белобрысый мальчик лет восемнадцати, только что отдал накладную. Тара улыбается ему, а он улыбается ей. Легкое касание в области шеи, и курьер теряет равновесие, начинает валиться на бок. Тара подхватывает обмякшее тело и пристраивает на дороге.
- Человеку плохо, доктора сюда! - кричит она.
Начинается суета. Тара ловит на себе подозрительные взгляды. Главное, не спешить. Тара невозмутимо кладет чемодан в багажный отсек, садится на скутер и осторожно выжимает газ.
- Поднимайтесь вверх до тридцать первого уровня, - раздается из динамиков на передней панели равнодушный женский голос.
- Смена маршрута, - отвечает Тара.
- Введите пункт назначения.
- Центральная библиотека.
- Маршрут проложен.
- Включить режим автопилотирования.
- Режим автопилотирования включен. Желаю приятной поездки.
Тара взмывает вверх. У нее захватывает дух. Вокзал, который они только что покинули, выполнен в виде гигантской пирамиды Хеопса. Ее грани подсвечены желтым, красным, голубым и зеленым. Но даже при всем своем сакральном величии пирамида кажется детской шалостью на фоне громадин-небоскребов, обступающих ее со всех сторон. Четкие ряды светящихся неоном окон взмывают в небеса справа и слева от Тары. Пространство между ними пронизано длинными телами транспортов, мчащихся по своим маршрутам. Сколько же здесь уровней движения? Аэроскутер, несущий Тару сквозь эту паутину путей, перемещается беспрестанно то вперед, то вверх, то вниз, так что Тара, насчитав сорок восемь уровней, сбивается со счета и бросает это занятие. Главное, не вывалиться с сиденья на каком-нибудь крутом повороте.
Наконец аэрокар сворачивает к одному из небоскребов и сходу ныряет в тоннель в стене. Тоннель выводит их к парковке - гигантской трубе, к внутренним стенкам которой, словно пчелы в улье, прилепились аэроскутеры и аэрокары всех мастей. И секунды не проходит без того, чтобы какая-нибудь "пчела" не взлетела со своего места, направляясь к выходу. В пустующий пятачок тотчас же ныряет другая. Автопилот направляет аэроскутер Тары к одному из таких "сот".
- Конец маршрута, - слышится в динамиках.
Тара еще секунду озирается, потом подхватывает чемодан, спрыгивает на платформу и направляется к входу в здание.
Ей нужно хранилище данных, обычно они располагаются в подвальных этажах. Схема здания с путями эвакуации при пожаре висит на стене прямо у входа. Так, вот лифты: пройти по коридору, потом налево, снова прямо, и еще раз налево.
В коридорах довольно многолюдно. Из кабинета в кабинет снуют служащие в туниках из дорогих материй. Многие со свитками папируса. Тут она со своей юбкой и белой блузкой опять не в тему. Да еще чемодан. Впрочем, это всего лишь программы. Упрощенный интерфейс, максимальная специализация. Они вряд ли ответили бы ей, где тут ближайшая пиццерия. Здесь сдохнуть можно с голоду, но и за руку тебя никто не схватит. По крайней мере, эти - не схватят. Но будешь мешать, доложат кому надо оч-чень быстро.
Поездка в лифте занимает минут десять. В здании 349 этажей, и Тара высадилась на 276-м. Почти на каждом этаже из кабины кто-то выходит или заходит. К концу путешествия Тару уже порядком мутит. К счастью, на нулевом этаже выходят уже все, и дальше - целый этаж! - Тара едет в компании всего одного молодого клерка. Как и все египтяне, брюнет. В левой руке охапка папирусов, в правой - аккуратненький дипломат.
Подвальный этаж. Вход в хранилище. Клерк вежливо пропускает Тару вперед, но та задерживается, глядя в зеркало и поправляя прическу. Пусть идет впереди. На всякий случай.
Секундная пауза. Наконец, клерк выходит первым. Тара подождав для виду еще секунду, следует за ним. Короткий коридор. Красная ковровая дорожка покрывает тщательно отполированный мраморный пол. Такие же мраморные панели на стенах и потолке. Стойка охраны справа. За ней двое. Эти выглядят посерьезнее египетских стражей на входе в вокзал. Костюмы, белые рубашки. Один молодой, худощавый, следит за мониторами на стене. Второй - матерый, уже лысеющий, квадратного телосложения. Тара делает вид, что не замечает его цепкого, как репей, взгляда.
Клерк-египтянин прикладывает пропуск к валидатору. Двери разъезжаются, и Тара видит через его плечо гигантское, практически бесконечное пространство, заполненное стеллажами с разноцветными ящиками. Близко. Совсем близко. Клерк шагает внутрь, Тара за ним.
- Девушка!
Это они ей?
- Это вы мне? - Тара оборачивается.
- Ну, вариантов у нас не много, - усмехается лысый.
Ирония. Серьезная программа. Будет непросто.
- Что-то не так?
- Пока трудно сказать, - лысый не спеша рассматривает гостью. - Сделайте, пожалуйста, шаг назад.
Лысый встает, поправляет ремень. Пиджак расстегнут, под ним видна портупея. Тонкий намек. Но зачем? Она вроде бы ничем себя не выдала?
Спокойно. Может, еще обойдется. Тара делает шаг назад. Двери смыкаются перед ней. Вожделенное хранилище остается по ту сторону. А она по эту.
Тара делает незаметный глубокий вдох и продолжает стоять неподвижно, практически касаясь носом дверных створок. Пахнет пластиком и электричеством. Бесконечно долго тянутся секунды.
- У вас есть пропуск?
- Конечно.
- Самое время воспользоваться им.
Тара достает из сумки магнитную карту.
- Приложите его к валидатору.
Тара прикладывает. Валидатор загорается зеленым, двери снова открываются. Напряжение падает. Охранник усаживается обратно за стойку.
- Проходите, пожалуйста.
Тара шагает внутрь. Главное сейчас - сохранить это идиотское выражение лица. Наверняка тут повсюду камеры, вычислят в два счета. Одноместные транспортеры справа. Тара садится в один из них, кладет чемодан в багажный отсек, вызывает на консоли список адресов. Задать фильтр по "ZX". Отлично, вот и номер ячейки. Осталось немного. Совсем немного.
Клерк уже возвращается. Высаживается на противоположном краю платформы. Вежливо кивает ей. Тара кивает в ответ. Транспортер уносит ее в лабиринты хранилища данных. Бесконечные ряды сейфов проносятся по сторонам. В какой-то момент транспортер тормозит так резко, что Тара чуть не вылетает из сиденья, в последнюю секунду хватаясь за поручни. Не успевает она опомниться, как машина взмывает вверх, словно космическая ракета, и останавливается на высоте метров двадцать. Тара уже бывала в подобных хранилищах, но не таких гигантских. Техника тут с тобой особенно не церемонится. Американские горки, блин.
Тара оглядывается по сторонам. В проходах то и дело мелькают транспортеры, но конкретно эта директория пока никого не интересует. А вот Тара ею интересуется чрезвычайно. Ведь здесь записана информация обо всех действующих в настоящий момент объектах ZX - которые, как узнала Тара из трогательного обмена любезностями между египтянами-таможенниками, охраняют коммуникационный узел "Фараона".
Тара открывает ячейку. Внутри аккуратными рядами уложены маленькие черные кубики с данными. Тара еще раз оглядывается. Никого. Она вынимает из сумочки еще один кубик, только не черный, а красный, помещает его в сейф и активирует, чуть сдавив боковые грани.
Кубик начинает пульсировать красным. Спустя секунду, точно также краснеют и соседи, а потом и соседи соседей. Все быстрее и быстрее красное свечение перекидывается на незатронутые еще области, и вот уже вся кладка багровеет, словно спелый плод.
Объекты модифицированы. Тара с удовольствием огладывает деяния рук своих. Теперь весь персонал аэровокзала подчиняется лично ей, и только ей.
Хорошо было бы, конечно, провернуть такую штуку с теми парнями в костюмах. Но это модули другого уровня, их данные хранятся в системной директории. Без мыла туда не пролезешь. Приходится довольствоваться малым. Хотя, отряд из двухсот программных модулей тоже ведь "малым" не назовешь. Все коммуникации охраны "Фараона" теперь прерваны. Самые крутые спецназовцы мира легким движением руки превратились в кучку слепых котят. А вот Свидетели земли обетованной скоро увидят друг друга в датасфере. И тогда свершится то, к чему их так долго вел Учитель.
Тара падает на сиденье и жмет на консоли кнопку возврата. Время работает против нее. Она просрочила все допустимые интервалы. Сейчас наверняка будут разборки.
Транспортер мчится к платформе. Быстрее, быстрее. Он сломался. Да, точно, хорошая версия. Двигатель заглох, и Тара на несколько минут застряла между стеллажами. Когда правда откроется (если вообще кто-то станет проверять это), она будет уже далеко.
Вот и платформа. Тара выбирается из транспортера и быстрыми шагами направляется к выходу. Валидатор, зеленый огонек, створки раздвигаются...
В коридоре многолюдно. Тара не сразу понимает, что происходит. Тут несколько стражей с копьями и щитами, какая-то тележка с горой чемоданов и парень в синей куртке. Тара пытается протиснуться сквозь толпу, когда раздается пронзительный крик:
- Она! Это она! Держите ее!
Знакомый голос. Тара знает, чей он. Это тот клерк на платформе. Тот, у которого она позаимствовала пропуск в здание.