Подобно изысканной резной раме, подчёркивающей завершённость живописной картины, ажурные полукруглые переплёты обрамляли окно на первом этаже спальни богатого особняка, затерявшегося на лесистой окраине Пензенской губернии. Здесь жили в весенне -летние месяцы, иногда захватывая немного тёплых осенних деньков, а потом исчезали надолго, до следующего загородного сезона. Окно никогда не занавешивали, часто распахивали, чтобы наполнить комнату благоуханием цветов и можжевеловых кустарников. Его часто мыли, натирали до блеска, пока стекло не становилось совершенно прозрачным.
Одна пара глаз, холодных мраморных, заглядывала через окно внутрь изящно обставленной комнаты, не менее четверти которой занимала огромная кровать, с ангелочками и цветами в изголовье. Напротив окна разместилось огромное зеркало, в котором, наполовину отражаясь, могла любоваться собой обнажённая статуя, стоящая в тени густого лиственного дерева, чья крона за сотню лет превратилась в тенистый шатёр. Цветочные клумбы, вечнозелёные кустарники и две крошечные скамеечки завершали пейзажную картину внутреннего дворика.
В ясную погоду по статуе, окутанной полутенями, скользили приглушённые листвой солнечные змейки и зеленоватые, всех оттенков, блики.
Во время дождя с сосков высокой груди мраморной девушки стекала струйками вода: рассеивалась мелкими брызгами, падая на обнажённую полусогнутую белоснежную ножку прелестницы. Часть воды задерживалась в складках приспущенной одежды, совершенно не стыдливо поддерживаемой рукой изумительно правильной формы.
Корона густых волнистых волос венчала гордо запрокинутую головку. Несколько извивающихся локонов опускались на покатые плечи. Черты лица были правильные, но не надменные.
С какой натурщицы скульптор ваял такое очарование, никто не знал. Одни предполагали, что это была его любовница. Другие - что это был его идеал.
Со временем статуя немного потрескалась, слегка пожелтела, но оставалась такой же молодой и прекрасной, как столетие назад. На зиму её тщательно протирали с головы до ног ветошью и накрывали деревянным ящиком. На следующее лето к приезду своего хозяина она вновь представала перед ним во всём своём великолепии неприкрытой и трогательной наготы.
По другую сторону окна на дворик и на статую смотрело много разных глаз: от завистливых до равнодушных, от светлых, небесно-голубых, до тёмных, спорящих глубиной с безлунной ночью. Наиболее желанными были глаза хозяина - всегда ласковые и улыбающиеся. Глаза периодически меняющейся прислуги - полу-уставшие, полу-злые - пугали и разочаровывали.
Самым непредсказуемым был взгляд женщин, с которым они оставались у хозяина на ночь. Одни выражали неопределённые чувства, другие - чересчур явные; одни едва удостаивали статую мимолётным взором, другие, напротив, внимательно разглядывали безупречные округлые формы.
Всегда после интимных предвечерних, вечерних или ночных часов, в которые в красных сумерках заката, в жёлтом пламени свечи или в мерцании лунно-звёздной ночи на постели мелькали все оттенки славянской кожи и плоти, мужчина подходил к окну. Подставляя себя, разгорячённого, свежему ветерку, вглядывался в очертания мраморной красавицы, по-видимому, сравнивая её с очередной дамой. Он стоял обнажённый, играя в полумраке тугими мышцами подтянутого тела, и долго смотрел на ту, которая была под стать своему хозяину.
Это должно было льстить статуе, если бы она могла что-нибудь чувствовать. И она, ощущая на себе взгляд хозяина, посылала ему в ответ опаловый свет луны и сияние звёзд, отражённые молочно-белыми мраморными изгибами, призывными и недоступными, выражая с ним молчаливое согласие: с ней нельзя сравнить ни одну ночную гостью, настолько она девственно неприкосновенна, недосягаема, а потому всегда желанна.
Женщины менялись часто - по нескольку за сезон. Хозяин, заодно с женщинами, менял со временем свой облик: гладковыбритый подбородок на острую бородку, улыбку на задумчивость, каштановые волосы на седеющие нити и пряди. Потом появились залысины, наметился животик, на коже - морщинки и складки, всё более дряблые и дряблые. Но привычек он не менял.
Статуя же оставалась на своём пьедестале вечно юной и миловидной. А окно по-прежнему оставалось свидетелем молчаливого диалога в стиле ню.
Но однажды, после того как со статуи сняли деревянные оковы, окно оказалось занавешенным тёмными непроницаемыми для взора и света гардинами. Их распахнули только, когда солнце поднялось уже достаточно высоко, а полуденное солнце развеяло туман и высушило росу на изумрудной траве. Из окна выглянула неказистая, щупленькая и длинноносая девица, возраста старой девы, в смешных рыжих конопушках. Она томно потянулась, запахивая прозрачный пеньюар, лениво зевнула, встряхнула взлохмаченными волосами неопределённого цвета. За худосочной спиной девицы появился мужчина, сильно постаревший за зимние месяцы; бережно обнял её за место, которое должно было бы называться талией, если бы не отсутствие последней.
- Какая красавица, - девица, ехидно зыркнув узкими живыми глазёнками, оценила мрамор, от живой улыбки конкурентки сразу превратившийся из идеала в каменную глыбу, и со смешком увлекла своего кавалера в глубину комнаты. Своего отражения статуя уже не увидела: в спальне была сделана перестановка. Кровать переместили поближе к боковой стене, зеркало повесили напротив ложа любви.
Во время жестокого июльского урагана на статую рухнуло вырванное с корнем дерево, под которым она простояла больше сотни лет. Последнее, что успело бы услышать мраморное изваяние, если бы ему это было дано, - женский крик и тоненький писк, едва-едва пробивавшийся сквозь безумные завывания непогоды, но, тем не менее, ощутимо возвещающий по обе стороны от окна о начале новой жизни.
От идеала осталось только воспоминание. И лишь хозяин пожалел, что не продал холодное произведение искусства своему знакомому антиквару, который приценивался к ней почти десяток лет.
25-26 июля 2015 г.
Автор: Ольга Валентиновна Крюкова
Все права на произведение защищены.
Произведение предназначено для личного прочтения.
Все иные действия с текстом произведения только с разрешения и по согласованию с Автором или законными наследниками.
Цитирование в допустимом Законом объёме, в том числе в вольном пересказе и иной интерпретации - с указанием Автора.
Самиздат Copyright: Ольга Валентиновна Крюкова, 2018
На фото- статуя танцовщицы из сада Павловского дворца
![[]](/img/k/krjukowa_o_w/a-21/download.jpg)