Крокодилов Матвей : другие произведения.

Бумажная Деревня

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Из жизни обыкновенных русских школьников - Харуки и Рю Мураками

  
Посвящается Константину "Маккавити" Асмолову,
   который эту книгу всё равно не одобрит
  
   Гармонию миров провидеть в "Мурке",
Левиафана - в жареной треске,
Подобье Божье - в спившемся придурке
И Страшный Суд - на шахматной доске.
  
   Михаил Кацнельсон
   "Подражание Блейку"
  

Часть I. Братья Мураками

   Сегодня здесь всё спокойно,
   А когда-то здесь была бойня --
   Мясорубки катились по рельсам
   И резали всех, кто резвый.
  
   Время свистит в свистульку,
   Коснется руки тихонько,
   И снова какая-то Юлька
   Проводит какого-то Лёньку...
  
   В край без памяти,
   Час без времени,
   В тёмный двор,
   Заколоченный дом,
   Недосмотренный сон!
  
   "Соломенные Еноты"
   "Недосмотренный Сон (Лисицын)"

1. Появился барсук

   У неё был рюкзак в форме барсука, причём барсука звали Джим Моррисон. Рю пожал ему лапу - так и познакомились.
   А жила она на улице Катаямы, в новостройке, втиснутой между больницей и детским садиком. Квартиры там огромные, можно в футбол играть, на полах новенький ламинат и даже обои пахнут счастливой жизнью.
   Поэтому было очень обидно, когда оказалось, что у неё есть парень.
   Рю сидел на полу и грустно смотрел, как она заливается смехом. На вид - отличная мулатка-шоколадка, среднего роста, с раскосыми чёрными глазами и созревшим круглыми грудками, которых не портила даже школьная форма. Тело изгибалось от смеха и обдавало жаром, как раскалённая летняя крыша.
   Может, в роду были китайцы, может, какие-нибудь сахаляр, - а звали её Рита Люксембург.
   Её было шестнадцать, Рю пятнадцать, и шансов у него не было. Барсук Джим Моррисон смотрел всепонимающе.
   А Люксембург рассказывала про своего уморительного избранника. Тот был на два года старше, учился на юриста в Университете имени Яо и Шуня, и развлекался телефонным хулиганством.
   - Вот как,- печально сказал Рю,- надо же.
   Слушать это было невыносимо.
   - А ты чем увлекаешься?
   - Я музыку играю,- произнёс Рю,- но это не важно.
   - А на чём? Ну давай, признавайся.
   - Я... на гитаре. Вот.
   Если точнее, Рю был басист. Ну а кем ещё быть? На обычной гитаре струн шесть, а пальцев всего пять - с ней всю жизнь можно промучаться. А четыре струны контрабандно-красной Ямахи - это целый мир. На ней можно сыграть, не растрачивая жизнь на выучивание всяких шреддингов, очень даже много всего.
   Вот, например, Лес Клэйпул из группы Primus. Его одноклассник (Хэтфилд) не взял его в Металлику, потому что он слишком хорошо играет. Так что нечего думать, что басист - непременно раздолбай. Встречаются и интеллектуально высокоразвитые басисты!
   ...Хотя к Рю это, разумеется, не относится.
   - Я люблю музыку,- говорит Рита и жмурится, словно милая кошечка,- Жанры не разбираю, просто люблю. Меня не волнует, попса или рок. Всё равно я слышу её по-своему. Клипы не смотрю никогда, они всегда портят. Я просто закрываю глаза и смотрю. Вот эта песня, например, про розовый снег, фиолетовый дождь. Ты, её, наверное, считаешь попсовой. А я так и вижу этот большой, расцвеченный ночной город, с тысячью разноцветных огней и ты летишь по нему, и везде эти огоньки - справа, слева, в лужах под ногами.
   - Да,- ответил Рю,- я понимаю.
   - Может, это кощунство,- Люксембург крутит кассетник,- но мне и Виктор Цой, и Анита Цой одинаково нравятся. Вот, песня про полёт - она вроде бы лёгкая, но какая искренняя. Словно такой дельтаплан из бумаги - это как называется, когда из бумаги что-то складывают?
   - Оригами.
   - Вот, аэроплан из оригами. Он разворачивается над водной гладью и летит - и он сам, и внизу отражение... Она ведь тоже из ваших?
   - В каком смысле?
   - Ну, Цой. Это же корейская фамилия.
   - Да, но я не кореец.
   - Китаец?
   - Японец.
   - Как?
   - Вот так. Рю - то есть Рюноске - это японское имя. А фамилия - Мураками. Но тем двум Мураками я не родственник, просто фамилия распространённая.
   - Вот как... Интересно.
   Ей было интересно, а ему - горько. Такая чувствующая, милая и ухожанная, но никогда с ним не будет. Он это просто знал.
   - У меня предки в СССР переехали,- пояснил наш герой,- Как у Хакамады.
   - Хакамаду знаю. Не знала, что она тоже японка.
   - Вот и живём в Дальнем, уже третье поколение.
   - Здорово. А на родине был?
   - Нет пока. Это дорого.
   - Ну, не очень. Я на прошлые каникулы с родителями ездила. Очень Нара понравилась. Там все улицы такие перпендикулярные и олени путеводителями питаются... Так, фотоальбом смотреть уже не успеем,
   - А что на этой кассете?
   - О, это Он. Его лучшие хулиганства. Хочешь послушать?
   - Да, конечно,- Рю натужно улыбнулся.
   Шипение, потом гудки.
   - Алё! Это хто?
   - А это мы, ваши друзья...
   - Ах ты анафем проклятый, обезьяна пупырчатая, чампыпынька уродская...
   Рю думал, что возлюбленный Риты будет всячески доводить и оскорблять несчастную старушку. Удивительно, но ничего подобного делать не пришлось. Боевая бабушка так и выжидала, на кого излить скопившися на восемьдесят лет обид и претензий. Робкие попытки парня вставить хоть слово заканчивались ничем и тонули в сплошном потоке зычной ругани.
   - Вот тебе, шпиндель! Вот тебе, инфлюзия-туфелька! Ох, я тебя буду преследовать, ПРЕСЛЕ-ДО-ВАТЬ!
   - Бабушка, мы тебя на кассету...- парень ощутимо смеялся.
   - А меня это не колышет, огурчик ты папертный, крючок тупорылый, мошка-морошка... тыр-пыр-пыр-щекотунчик, пукпукпук-пукпукпукович...
   Где-то за краем сознания заиграла приятная музыка.
   - О, это, наверное, он. Сейчас познакомитесь.
   Рю было тяжело и горько. Казалось, что из ушей сейчас потечёт желчь.
   Да, звучало смешно, но никакой заслуги хулигана здесь нет. Бабушка была сама по себе бешеная. Он бы сделал всё намного лучше... если бы брался за такую чушь.
   - А вот и Артур. Артур, это Рю. Представляешь, настоящий японец. Я ему твои записи дала послушать - очень понравились.
   Рю ожидал увидеть тупого, мрачного бугая, который грозит всем, но травит только бабушек. А на пороге стоял миловидный парниша с тонким лицом, волосами, постриженными в кружок и влажными внимательными глазами.
   - Здравствуй,- улыбнулся он
   - Привет. Вот, слушаю. Хорошо получилось,- соврал Рю.
   - Рю уже уходит. Если хочешь, я дам ему кассету, он дома послушает. Ты какао принёс? Дуй на кухню готовить, а потом будем кино смотреть.
   Ну вот, выгоняют. Рю натянул ботинки, как мог, попрощался, и побрёл к выходу. Мягкий, бесшумный лифт выкатил его в непривычно чистое парадное, защищённое кодовой дверью. Снаружи шумели неприветливые пыльные тополя.

2. Харуки попал в переплёт

   А тем временем его старший брат, Харуки, тоже угодил в неприятности.
   После уроков весь класс попросили остаться на классный час.
   - Будут про нового директора говорить,- предположил Шкутенберген,- Анатолий Борисыч на пенсию вышел, пора нового представлять.
   Сосед Харуки по парте Ваня Шкутенберген был очень идейный молодой человек. Он уже сейчас знал, что ему надо от жизни. Шкутенберген собирался стать советником президента ("там будет проще развернуться") и восстановить Советский Союз, а лучше Российскую Империю целиком. Ну а пока вакансии в правительстве были заняты, он работал над самообразованием: читал по двадцать килограммов книг в месяц.
   Тяга к знаниям отличала всех его предков. Его деда в 1930 выслали под Читу как опасного колдуна, который мог навредить колхозным посевам.
   Но классный руководитель Сергей Владимирович Столбовой-Бельский про директора рассказывать не стал. Вместо этого велел достать чистые листки, синие ручки и писать, что он говорит.
   - "Мы, родители" - тут ваше имя, потом имя папы и имя мамы с инициалами - "просим включить нас в попечительский совет Лингвистической гимназии номер 1 имени Си Маньшу города Дальний, и обязуемся вносить все положенные взносы." Дата. Инициалы одного из родителей. И подпишитесь за них. Всё, отложите, я сейчас соберу.
   И он двинулся по рядам, сгребая листки, как капустоуборочный комбайн. Первый ряд, второй... но возле парты Харуки комбайн застопорился.
   Потому что никакого листка перед Харуки не было.
   - Учащийся... как тебя?
   - Мураками.
   - Ну вот, учащийся Мураками, где твой листок?
   - Вот он,- Мураками показал,- Но я его сдавать не буду.
   - Почему?
   - Потому что я не поставил подпись.
   - Так ставь и сдавай. Ты всех задерживаешь!
   - Я не буду ставить подпись за моих родителей.
   - Это ещё почему?
   - Потому что подделка подписи - это уголовное преступление.
   Сергея Владимировича поджимало - ведь надо было успеть основать фонд до того, как новый директор что-то узнает. Было бы время подумать, он бы просто понял, на что напоролся , и оставил школьника в покое.
   Но как раз подумать он и не успевал. Ведь он не просто ни разу не сталкивался с людьми вроде Харуки. Да чего там, он даже не знал, что такие существуют в дикой природе.
   Дело в том, что Харуки был аномально законопослушный человек. Он мог соврать, мог протолкнуться без очереди, мог бы, пожалуй, украсть, если бы это спасло чью-то жизнь. Точь-в-точь как Цезарь Биротто из одноимённого романа Бальзака, который хоть и был коммерсантом, но объявляя банкротство, сдал на аукцион даже запонки и часы.
   - Слушай, давай подписывай без разговоров!
   - Я не могу это сделать. Это уголовное преступление, за него ответственность с шестнадцати лет.
   - Ну и что?
   - А мне семнадцать. Я не хочу садиться в тюрьму.
   - Ох, как тяжело с гениями разговаривать! Ну ты посмотри, все остальные подписали, а ты нет!
   - Значит, они совершили уголовное преступление. И могут оказаться в тюрьме.
   - Слушай, неужели ты веришь, что из-за каких-то подписей кто-то посадит в тюрьму целый класс.
   - Этого нельзя исключать. Ещё полвека назад бывало, что ссылали целые народы.
   - Ты понимаешь, что времена изменились и теперь за такое не сажают?
   - Раз времена изменились - они могут измениться снова.
   - Это не твоего ума дела, понятно? Подписывай без разговоров!
   - Я не уполномочен подписываться за моих родителей.
   - Они твои родственники.
   - Я не уполномочен подписываться за моих родителей.
   - Короче говоря, так,- Сергей Владимирович обратился к классу,- Пока Мураками не подпишет, отсюда никто не уйдёт. Он вас всех задерживает.
   - Не беспокойтесь,- произнёс Харуки,- я сам уйду.
   Поднялся взял ранец и пошёл к выходу. Сергей Владимирович остался стоять, незаметно для себя самого покусывая усы.
   Уже на школьном крыльце учащийся Мураками обернулся на псевдоготический фасад и подумал одну-единственную мысль: "Что я наделал!?"

3. Развлекательная передача

   В общей комнате Рю сидел в обнимку с красной Ямахой и смотрел в телевизор. Руки опущены, а на глазах слёзы.
   Влюблённость вообще тяжёлое состояние. Особенно безответная. Особенно в ещё непривычном возрасте. Рю кажется, что пуля разорвалась у него в голове. Теперь всё вокруг в беспорядке и в прежняя гармония мира больше никогда не вернётся.
   По телевизору - заставка детской развлекательной передачи "Зов Ктулху". Наше поколение - последнее, которое смотрело телевизор регулярно - запомнило её навсегда.
   На фоне неправдоподобно закрученного пёстрого подводного города танцевали весёлые монстрики. Вкрадчивый голос пел:
  
   Безлунною ночью страшно нам очень
Час наступает зловещей игры,
Все, кто печален, все, кто отчаян
Древним приносят дары.
  
На просторах Юггота тень Азатота
Всех злобный Шоггот на части порвёт.
Если ты слышишь и всё ещё дышишь
Ктулху тебя зовёт!

КТУЛХУ ЗОВЁТ!
  
   - Печальные дела, братик,- замечает Харуки (по-японски).
   - Печальные,- отзывается Рю.
   - Завтра в Китайский посёлок едем.
   - Ну едем.
   - Что-то случилось?
   - Как видишь.
   - Ну ладно, доставать не буду.

4. Брест-Дальний

   Пусть современный читатель не удивляется. Тот район Бреста-Дальнего, который даже на теперешних картах называют Бумажной Деревней, получил своё имя совсем недавно. А тогда он назывался Китайским посёлком, и улица, что упирается в хлебзавод, носила гордое название МОПРа. О том, кто такие эти МОПРы, местные жители, разумеется, не имели ни малейшего представления и даже не могли его толком произнести - в китайском языке с буквой "р" вообще всё плохо.
   Сейчас, как и прежде, этот треугольник частного сектора населён по преимуществу китайцами, и радует туриста загнутыми крышами на типовых постсоветских домиках. Можно сказать, что это своеобразная тень посёлка Циннива, на месте которого и вырос наш город.
   Хотя, разумеется, ни телеграфных столбов, ни жёлтой газовой трубы в те времена здесь ещё не было. Да и располагалась Циннива (дословно: Долина-Зелёная Грязь) не здесь, а на берегу. В 1898 году Российская Империя взяла этот участок в бессрочную аренду, и выстроила на её месте Административный городок, который и сейчас радует туристов колониальной архитектурой. Вместе с прочими районами (стихийными и не очень), он и дал начало городу Дальний, который, как известно их трудов урбанистов начала XX века, был спланирован "и красиво, и интересно". Вместе с соседним Порт-Артуром (которому досталось больше места в истории) он очень быстро превратился в один из важнейших портов тихоокеанского побережья и смело соперничал с Шанхаем, Сингапуром и Владивостоком.
   В 1905, по итогам русско-японской, город стал частью Японской империи. При японцах здесь тоже происходили какие-то события, которые ещё ждут своего исследователя. В 1945 советские войска взяли город за полчаса и он опять стал свободным портом формально в составе Китая, но с советской администрацией. Во время Корейской войны тут была авиабаза, во времена Вьетнама город чуть не засекретили, а потом началась долгая запутанная история взаимных споров и примирений, соглашений и деклараций о территориальном статусе, водах и прочих воздушных пространствах. Например, архипелаг Чанхай оказался в городской черте просто потому, что не был никому нужен: а сейчас он уже оброс частным сектором, складами и даже ночной клуб, говорят, есть. На официальной карте его величают Долгоморским районом, а в быту - Островки, Чайники или даже 142 (по числу островов, разумеется).
   А тем временем Дальний жил своей жизнью. Даже в полуосадные времена Культурной революции он чувствовал себя ненамного хуже Западного Берлина, в котором, в отличии от Дальнего, даже моря не было. Брестом-Дальним его прозвали скорее для симметрии: "от Бреста до Бреста-Дальнего" звучит ещё лучше, чем "от Бреста до Владивостока" и почти так же поэтично, как "от Кореи до Карелии".
   "Красный Гонгконг" легко перерос военный посёлок и очень быстро превратился в эдакий порто франко, вроде своих южных собратьев, Одессы или эпического Вольного города Данцига. Город вгрызался в пограничные пустыри с их неопределённым статусом, выплёскивался на острова, а в 1975 разом слопал Порт-Артур, сделавшийся Советским районом, Крепостью и посёлком Тигровый Хвост.
   Сначала сюда перебирались китайцы, ошалевшие от событий на исторической родине (советские китаисты всерьёз обсуждали, не станет ли далянский диалект социалистическим аналогом кантонского). Потом, когда в КНДР начались чистки, прибавилось и корейцев (они так и живут в обилии на Сечжонке, что между Китайским Посёлком и Серебряковой), а в хрущёвках Тигрового Хвоста оседали беглые ультра-левые борцы за свободу чуть ли не всех азиатских государств, от Шри-Ланки до Индонезии.
   Из Cоветского Cоюза сюда тоже ехали - все, кому было тесно и неуютно. Стремились в Дальку флотские и военные - конечно, северных надбавок тут не давали, но и климат, несмотря на совершенно некитайский зимний снег, всё-таки помягче, чем на Камчатке или Малой земле. Квартира, пусть и в Колодцах, и пограничные льготы значили немало. Ломились сюда прирождённые торгаши, променяв джинсы от финских турмалаев и кофе в Сайгоне на индонезийский батик и чай-пуэр в универмаге Владивосток. И неслись сюда с сотней пересадок поклонники Востока (и не важно, что у одних был в сумке Ефремов, у других - Рерих, а у третьих вообще Ермей Парнов), чтобы приехать - и очуметь.
   Надо сказать, что местные жители очень быстро освоили и этот рынок и уже в начале 80-х сингальцы со Шри-Ланки с дипломами ДВГУ стали возвращаться в город с обритыми головами и форменной рясой в багаже. Уже тогда в нашем городе был колоссальный спрос на любой буддизм, хоть тхераваду, и предприимчивые индусы вовсе не собирались дарить этот рынок тибетцам. Пусть недоумевают простодушные эзотерики, откуда у торгашей-вайшьев берутся духовные таланты. Сам Будда Шакьямуни по рождению был, как известно, из воинов-кшатриев. Сословные преграды для предприимчивого человека - не больше, чем просто очередное обстоятельство бизнеса.
   Если есть город, а в нём порт, то можно возить товары оттуда и товары сюда. А товар найдётся. Товар становится деньгами, на них покупают новый товар, и колесо крутится дальше.
   Таможенник (даже если он не читал четвёртой главы "Капитала") легко проникает в эту схему и тоже предлагает свои услуги. И вот волшебная формула "Товар - Деньги - Товар" вовлекает в себя весь город, от второго секретаря горкома до китайской торговки из Чайников и от первоклашки-индонезийца до японского консула господина Хираоки.
   Иной раз из Москвы и Пекина летели молнии, партия требовала остановить нецелевое использование городской территории и остановить пошив джинс на военных заводах. Но что может сделать далёкий чиновник, который подписал какую-то бумагу, с почти миллионным городом, который жаждет наживы? Разве что метро запретить...
   Тысячу раз прав был Филипп Македонский, когда сказал, что нет такой высокой городской стены, через которую не перешагнул бы осёл, груженый золотом. Ленинский, Суньятсеновский, Советский и Шахэ вдоль побережья, в проливе - Долгоморский на правах питерского Кронштадта, а вглубь материка разбегаются Тигровый Хвост, Сенчжонка, Серебряковой, Китайский посёлок (ныне Бумажная Деревня), Утюги, Западная Речка, Золотуха... ох, я уже замучался перечислять, посмотрите на карте сами. А дальше, уже на китайской территории, дорожные развязки Пуланьданя (по народному, Пуля) и индустриальная зона на месте шарикоподшипникового завода (да-да, Шарики). Тамошний контрафакт идёт в мир через Жадину - чудовищных размеров рынок, местный собрат одесского Седьмого Километра.
   О важности Жадины для мировой торговли свидетельствует уже тот факт, что он попал даже в речь одного из президентов США. Господин президент требовал от российских партнёров что-то сделать этим рассадником пиратского софта и дешёвых китайских комплектующих, равно как и с московским Савёловским. Это он, разумеется, зря - старый Шуман, бабушка Юань (она же Шанхайская Бабушка - даже не думай перейти ей дорогу!) и директор рынка полковник в отставке Суворский будут продолжать свои делишки даже в условиях мирового термоядерного апокалипсиса. Не просто так склады на Жадине - в бывшем армейском бункере. Спасибо полковнику Суворскому, который по ходу перестройки, ускорения и разрядки сначала списал бункер как ненужный, а потом сам же его и приватизировал.
   Как и подобает мегаполису, Дальний не слушается ни градоначальников, ни центральных властей и всегда идёт своей дорогой. Здесь умеют наживать богатство и скрывать его от надзорных органов. И если вам нужен провинциальный город, как у диогенова ученика Кратета Фиванского - "город прекрасный, прегрязный, цветущий, гроша не имущий" - то вы заехали не туда.
   Что до туристов, то они видят только чистенький колониальный центр и старую крепость Порт-Артура с пушками.
   Очередная вереница странностей случилась и с городом, и со всем Дальним Автономным Районом после распада Советского Союза. Внезапно оказалось, что он - в составе РСФСР, имеет флаг, герб и статус федеральной автономии. Конечно, у китайцев были какие-то претензии, но их решили стандартным для бюрократов способом: тогдашний ВРИО губернатора, Асмолов, распорядился создать по этому вопросу консультативный совет. Консультативный совет создал комиссию по организации комиссии по организации саммита по решению вопроса. Вот уже двадцать лет существует этот совет, чиновники, что заседали в нём в 1992, ушли в бизнес, на повышение или на тот свет, но он по-прежнему продолжает работу и каждый квартал сдаёт отчёт (который всё равно никто не читает). Китай был занят Гонконгом, Макао, спорными островами и непокорным Тайванем, так что на переговоры с русскими по поводу разбойничьего мегаполиса назначали кого придётся.
   Но как же получилось, что Китайский посёлок стал Бумажной деревней? Разобраться в этом очень непросто. Официальные бумаги, подписанные тогдашним губернатором, Иваном Пучжевичем Айсиньгёро, сообщают только о свершившимся факте - переименовании улицы МОПРа в улицу Мураками.
   Уже потом путаница в иероглифах породила китайский жаргонизм "Бумажная Деревня". Кому-то показалось забавным записать японское ками другим иероглифом с тем же чтением: "бумага" вместо "верхний", хотя как на самом деле пишется самая распространённая японская фамилия, есть в любом хорошем словаре. А уже застройщики нулевых сделали это название официальным - ведь мало кто бы поверил в элитное жильё в Китайском Посёлке.
   Но кто был этот Мураками? Судя по газетам, улица была переименована голосованием местных жителей, по преимуществу китайцев. Случились собрания, митинги, и даже один фейерверк. А ведь предрассудки и взаимные претензии времён колониальных воин и Второй Мировой до сих пор живы на Дальнем Востоке. Кем бы не был этот Мураками, он, можно сказать, перепрыгнул Великую Китайскую Стену. Японец, в честь которого китайцы переименовывают целую улицу - это исключительный случай даже для России середины 90-х.
   Как мог, собрал я всё, что имело отношение к произошедшему и выстроил эти факты в надлежащем порядке. Проблем было немало, потому что большинство участников жили в своём кругу и датированных документов не оставили. Те, которых мне удалось опросить, не могли определиться даже с годом и относили все события то к лету 1994, то к осени 1997, то к весне 1998, а некоторые упомянутые реалии (вроде песен или предметов быта) явно попали в воспоминания их более поздней эпохи. Я не стал их трогать, потому что подробности не имеют большого значения - так ли важно, какой был номер троллейбуса и какая именно песня играла на кассетнике у Риты Люксембург?
   Поклонники хронологической точности могут просто посмотреть, когда случились те из упомянутых событий, которые угодили даже в федеральные газеты. И про скандальное происшествие с концерном Зенковского, и про историю Эйтаро Мураками (в честь него, как оказалось, улицу и переименовали) писали в своё время очень много.

5. Обстоятельства жизни братьев Мураками

   Субботним утром мама мальчиков, Кацуко Мураками (урождённая Морита) укладывает волосы в косу, приоткрывает дверь, и, прямо с порога:
   - Рота, подъём!!!
   Да, военное воспитание дедушки Хиро даёт о себе знать. Сопротивление бесполезно, братья вылезают из-под одеял и пробираются к выходу. Сайто, отец, уже бреется. Даже в ванной он не снимает очки с толстой оправой, какие носили Жан Поль Сартр и провинциальные советские инженеры, и размышляет о стеках и прерываниях - как тот благородный муж, что даже в пути размышляет о благостном.
   Сегодня едут на семейные торжества к Мураками-старшим: дедушке Эйтаро и бабушке Кёко. К сожалению, поздравлять старших родственников приходится по отдельности. Дедушка со стороны мамы, Хиро Морита, не раз говорил, что к "этим коммунистам" он приедет только на танке.
   Пока они собираются, можно осмотреть квартиру.
   Мать пытается поддерживать порядок армейского образца - того самого, когда "всё должно быть параллельно и перпендикулярно, а что не так, то валяется". Но хаос окружающей эпохи проникал и сюда. С порога сложно угадать, сколько тут комнат, настолько предметы перепланировали обстановку. Книги повсеместно, на книгах лежат другие книги, папки с вырезками, по углам - ящики с приставками, платами, микросхемами, радиодеталями и так и не распакованными книгами. Всё это чинится, проверяется, перепаивается, завинчивается обратно и уходит дальше в Россию по неведомой контрабандной тропе.
   В углу родительской комнаты, как раз между окном и супружеским ложем, - столик с редкой люминесцентной настольной лампой. Это логово Сайто. Вокруг - осциллографы, программаторы, компьютер с четырьмя дисководами. Процессор разогнан до безобразия, так что материнская плата вынесена наружу, в самодельную запаянную канистру с охлаждающим жидким азотом. Эх, какой японец не любит жидкий азот!
   Под ногами в коробочке - первый Макинтош и запасная рабочая станция с русским ДОС-ом, переделанным в лаборатории МФТИ. И отдельная книжная полка, где дискеты служат закладками.
   Свои книги он, подобно какому-то из двух Бэконов, знает все и в лицо.
   - А что это за книга, папа,- спросил как-то маленький Рю про ту, что с неприятной жёлтой физиономией на обложке.
   - Это, сынок, классик нашей с тобой японской литературы Кэндзабуро Оэ,- ответил отец,- Первое издание его "Опоздавшей молодёжи". Если будешь себя плохо вести - заставлю читать.
   Единственной книгой, которую Сайто за свою жизнь выбросил, была "Хризантема и меч". Он раздобыл английское издание, прочитал первую главу, после чего попросил у Рю петарду, засунул внутрь, зафиксировал изолентой, поджёг петарду и выбросил книжку в окно.
   - Так оно намного лучше,- пояснил он, созерцая получившийся фейерверк.
   Сайто Мураками до сих пор числится старшим инженером на заводе "Эпсилон". Завод, ввиду новых времён, уже давно перешёл производство левака, который не попадал ни в отчёты, ни в налоговые ведомости.
   - В МФТИ нам много всего читали,- вспоминал Сайто,- От лямбда-счисления до марксизма. Это бесполезно, но ты привыкаешь, что за неделю можешь разобраться во всём и решить все проблемы одним ударом. Хоть в китайском языке, хоть в схемах чёрного нала. Это, собственно, единственное, что было там полезного.
   Окно обложено коробками. В коробках - разноцветные пластиковые бутылки. Сайто работает над важнейшим секретным проектом. Кажется, это операционная система для микроконтроллеров ректификационных колонн и самогонных аппаратов. Кодовое название - "Koelnerdom". Это тот самый случай, когда проект оправдал своё название: работа идёт так же неспешно, как строительство известного собора.
За родительской, проходной - комната братьев. Дверь украшена подлинным ультралевым плакатом из эпохи токийских студенческих беспорядков 1970 года. Студент и грудастая школьница держат в руках огромное лучистое солнце, а сверху и снизу лозунг:
  
   АТОМНОЕ ОРУЖИЕ - В РУКИ ТЕХ, КТО НЕ У ВЛАСТИ!
  
   В комнате братьев также умеренный кавардак. Сюда отец сбрасывает всё, с чем можно играть, но ему не интересно. Переносной телевизор, протравленный и перепаянный ZX Spectrum (Batty, Zynaps, Солдат Удачи -- таких игр больше делают), бракованные старые SEGA и Sony Playstation, красная бас-гитара Ямаха вместе с усилителем ("Лучше бы мотоцикл Ямаха купил" сказали ему во дворе), широкий письменный стол, шкаф, ещё шкаф... И они, и родители спят по японскому обычаю, то есть матрац прямо на полу.
   На столе -- паяльник, канифоль и картридж. Харуки раскурочил его, чтобы понять, как пройти босса на седьмом уровне. Как оказалось, в катридже баг и босса без программатора не пройдёшь. Зато в ресурсах нашлась заксоренная по 0xDEADBEEF пасхалка: разработчик Такеси признавался в любви прекрасной Маюми из отдела тестирования.
   За окном -- многоэтажки Суньятсеновки и виден небольшой кусок моря.
   Старший Харуки - плечистый, круглолицый, в очках и серьёзный, семнадцатилетний. Волосы длинные, потому что не до этого. "Непоколебим, как скала" и потому старается занимать как можно меньше места. Неплохой программист и электронщик для своих лет, а в лингвистической гимназии учится просто из-за языков.
   Младшему Рюноске (как Акутагава, ага) - пятнадцать, как уже было сказано. Волосы длинные, потому что модно. И сколько их не причёсывай, всё равно топорщатся и торчат, словно собираются уползти. Худенький и юркий, он так и носится, проникает и перепрыгивает. Кто-то называет его безалаберным, но это неправда. Он просто быстрый, и если что не так - тут же отскакивает, как резиновый шарик.
   Даже имя он получил случайно. Если Харуки родители ждали и назвали в честь забытого историей соратника дедушки, то Рю получился случайно и даже имя получил в последний момент.
   - Раз есть Мураками Харуки, то должен быть и Мураками Рю,- пояснил Сайто,- Их, говорят, весь мир знает.
   Сайто любил подобные шутки. А когда в 1998 впервые издали "Охоту на овец" в переводе Коваленина, он сфотографировал детей с паспортами и послал результат переводчику. А Смоленскому, который переводил "Слушай песню ветра", он послал почти такую же, только братья Мураками стоят на ней в другом порядке.
   Но не надо думать, что Кацуко, при всех своих римских добродетелях, совсем холодная женщина. Ей иногда нравится всякое искусство, особенно если оно правдоподобно-дурацкое. Вроде той немыслимой индийской экранизации "Соборян" Лескова, где действие перенесено в храм Вишну под Бангалором, все персонажи, как водится, поют и танцуют, а буйный брахман Рамачандран (урождённый диакон Ахилла) постоянно ввязывается в драки и лихо лупит ногой с разворота. Чудики Лескова удивительно органично смотрелись в традиционном индийском обществе. А чего стоит финальная битва с ракшасом на кладбище!..
   Семья выходит в невероятное утро. Осенний воздух - прозрачен и холоден, как хрусталь. Стандартный ряд блочных домов по проспекту Сунь Ятсена сделались мраморно-белыми, а их тени ложатся друг на друга так, что получилсь вертикальные полосы: белая-чёрная-белая-чёрная и опять белая. Кёко замечает её первой и толкает супруга в бок. Тот поднимает глаза, хочет предупредить детей.
   Но они тоже заметили эту удивительную красоту. Короткую, как вспышка молнии или всплеск лягушки в пруду.

6. В логове коммунистов

   Дедушка Эйтаро живёт в обшарпанном блочном доме, который похож на кирпич с полукруглой пристройкой почтового отделения. Этот кирпич воткнули прямо посреди тёмно-деревянных зарослей частного сектора. Рядом, под косогором, болото, где всё лето напролёт воркочут лягушки.
   По задумке советской власти, дедушке, как международному социалисту, полагалось жить на Суньятсеновской, а эту квартиру отхватил Сайто, когда на заре хозрасчёта помогал заводу выводить активы в недвижимость. Но старый Эйтаро, подобно епископу Мириэлю из известного романа Гюго, не желал себе ненужной роскоши и сам переехал жить в Китайский Посёлок, а сына с супругой поселил в центре.
   Именно отсюда, с МОПРа в Китайском посёлке, старый Эйтаро Мураками руководил дальненским отделом КПРФ. Он был живым воплощением умеренности, верности партийным идеалам и прочей дружбы народов. Сохранилась фотография, где он стоит на каком-то пленуме рядом с Фёдором Летовым.
   Дом был отлит из бетона беспощадными роботами. Квадратные бетонные плиты стен, квадратный козырёк подъезда, никаких украшений. Вместо окон на лестничной клетке - балконичики с декоративными решётками, но эти решётки тоже бетонные... Поэтому в подъезде всегда сыро и темно, как в бункере.
   Дедушкина квартира полнится партийной атрибутикой. А на кухне - круглая фотография с видом летнего Пруда Синобадзу. Она совсем небольшая, но такая яркая, резкая и удачная, что просто дух захватывает. Ты словно видишь сквозь щёлочку большой неожиданный мир.
   За окном - школа с проломленной стеклянной теплицей, белая батарея хлебзавода и печальные просторы осеннего частного сектора. Стихи здесь пишут в школьной тетрадке, играют во дворе, а не за компьютером, из всех искусств предпочитают "Кино", а голосуют за коммунистов.
   Но спрос на красное был тогда и в центре города. Когда прошёл первый постсоветский восторг и началась долгая, промозглая неустроенность, первомайские демонстрации снова стали большими и бурными. Рю приходил обязательно и шёл во главе колонны, размахивая красным знаменем. Даже в газете была фотография!
   - Ты пишешь о тогдашних коммунистах, как будто это была игра,- сказал мне как-то Вилк-Берестейский.
   - А что делать,- ответил я,- если это и правда была игра?!
   Эйтаро пьёт чай и возмущается новым губернатором.
   - Папа, ну не воспринимай это близко к сердцу,- усмехается Сайто,- Губернатор из манчжуров - это же настоящий интернационализм!
   - Это реклама,- отвечал Эйтаро,- Пожалуйста, не путай. Одно дело - Наполеон, пусть даже торт Наполеон. Другое дело - торт из дешёвого крема, покрытый желатином со вкусом лимона. Интернационализм я видел. А это - реклама.
   Старый Эйтаро Мураками родился в Фукусиме и был из коммунистов послевоенного поколения, когда из тюрем повыпускали вообще всех политических. Но праздник послевоенной левизны продлился недолго. В 1949 его хотели привлечь по известному делу Мацукава. Кто на самом деле устроил крушение, дедушка не знал - как не знали, судя по последним заявлениям, и официальные японские власти. Но виноватыми назначили коммунистов. Что вполне логично: ведь американские войска и так стояли в стране, а масонов и зловещих тоталитарных сект в тогдашней Японии ещё не боялись.
   Эйтаро с супругой бежали сначала в Токио, а потом, через Корею, в Советский Союз, где и устроился переводчиком. И если дома, в Фукусиме, прочие азиаты почитались за чернорабочих, а корейские дети были уверены, что "кореец" - это ругательство, то во Владивостоке и Дальнем жил кто попало и все вперемешку. Потом были дела железнодорожные, рост по партийной линии, второе заочное высшее, кафедра в ДВГУ... И вот Советский Союз закончился, а дедушка ещё нет. И как это понимать?
   - Ну разреши электорату поиграться,- говорит отец,- Они же как дети! Модный! В галстуке! Потомок династии китайских императоров! В Гонконге был! Ты ж сам мне объяснял, что в коммунизме все равны и поэтому настоящие коммунисты членов августейшей фамилии не преследуют. Пу И при Мао работал садовником, его дети сейчас в китайском Верховном Совете заседают. Вот и наша ветка династии Цин нашла своё место в истории.
   - Иван Пучжевич - хитрая лиса,- отзывается дедушка,- иначе бы не пролез по торговой линии. Или ты думаешь, его за августейшую фамилию в Гонконг торпредом посылали? Хитрая лиса будет жрать, пока не сожрёт и юлить, пока не поймают. Слышал, что этот Зенковский сказал? "Губернатор Айсиньгёро - это человек, с которым можно договориться". А все знают, как эти зенковские договариваются.
   - Ну так для того и нужна ваша партия, чтобы их тормошить!
   - Да кого мы можем тормошить,- отмахивается Эйтаро,- У меня давно фантазии закончились. Мы - как пепси-кола против кока-колы: нам дают деньги, а мы рекламируем. И шаг за шагом теряем рынок.
   - Просто у вас образы в рекламе скучные. Наймите маркетолога... ну или хотя бы у нацболов навербуйте. Представляешь - Арий Гипербореевич под музыку Курёхина читает агитационные танки Исикаву Такубоку. Что-нибудь такое:
  
   Ладонью
   Отирает снег
   С лица, запорошенного метелью,
   Приятель мой,
   Сторонник коммунизма.
  
   - Не пойдёт. Этот философ Дудкин - он же просто клоун. И несёт непонятную чушь.
   - Он клоун с кафедрой в МГУ, как ты не понимаешь. И у него борода! Народ уже привык, что умные люди чушь несут, этому никто не удивляется. Поэтому просто смотрит - есть ли борода. Если борода большая, хотя бы как у Патриарха, и в МГУ преподаёт - значит, всё, мудрец и может даже волшебник. Это же Россия, тут без бороды никуда. Про это даже статья в "Лимонке" была, вот, посмотри. Тут цитата, на древнерусском, но всё понятно: "Творящий брадобритие ненавидим от Бога, создавшего нас по Образу Своему. Аще кто бороду бреет и преставится тако - не достоит над ним пети, ни просфоры, ни свечи по нем в церковь приносити, с неверными да причтется".
   - Ох, рекламщики недобитые...
   - Ну так главному советскому рекламщику в Москве памятник стоит.
   - Это кому?
   - Маяковскому! "Нигде кроме, как в Моссельпроме".
   На этом месте братья просятся погулять. Всё равно чай уже кончился, и дальше будут только похожие разговоры.

7. Китайский посёлок

   - У дедушки, конечно, тупик,- заметил Рю уже во дворе,- Я вот тут интервью Яцыны читал - того, что из "Красной Плесени". Он рассказывал, почему начал играть панк. Сначала он играл тяжёлый металл, даже несколько кассет записал. А потом он увидел в одной газете таблицу - сколько процентов читателей слушает рок, сколько панк, сколько попсу. И вот, хэви-метал слушали всего два процента. Ну он и решил - а зачем играть для двух процентов?.. Вот у дедушки похожее - процент падает, а стиль он менять не хочет.
   Братья проходят мутного прудика, что заполнил старый песчаный карьер. Когда-то прудик был идеально квадратным, но за полтора десятка лет эрозии углы сгладились.
   Внизу копался мирный житель. Он нагрузил в тачку песка и теперь тщетно пытался выбраться
   - Может, поможем человеку?- спросил Рю, не сбавляя шаг.
   Человек поднял голову и вытер пот:
   - Да знаете ребята, я бы не отказался.
   Рю спрыгнул вниз. Человек и Харуки взялись за оглобли, Рю стал толкать снизу - и пошло.
   Конечно, песок был очень тяжёлый - намного тяжелее, чем он кажется, когда просто лежит под ногами. Но не такой тяжёл, как он подозревал.
   - Тянем-тянем... Ох...- тялежка вскарабкалась на выступ и Харуки затормозил,- Чуть отдыхаем... И - пошла!
   Напрягаться Рю не пришлось. Только и заботы, что поддерживать тележку, чтобы она не скатилась обратно. Раз-два-три - и выкатили.
   - Фу, ребят... Спасибо! Выручили.
   - Ну и бандурина,- переводит дыхание Харуки,- Думал, надорвусь. Теперь песка полные ботинки.
   Рю несколько стыдно.
   - Вот, дом, как видите, строю. А вы китайцы местные, что-ли?
   - Японцы.
   - А это не одно и то же разве?
   - Нет-нет,- мотает головой Харуки,- совсем не похожи. Понимайте, китайцы - они уверены, что живут в центре мира. А японцы - уверены, что живут возле центра, но сбоку. Поэтому нам постоянно кажется, что у нас что-то не так. Этим мы на русских похожи.
   - Хитро. Но непонятно. Вы же здесь с ними в одном городе живёте.
   - Ну, ещё разница в идеалах.
   - Типа родина-император?
   - Почти. Понимаете, хороший китаец - он как из земли сделанный. Упорно работает, пашет, в землю вгрызается. А хороший японец - он как из металла. Гибкий, ажурный, педантичный, упорный и колючий. Тоже работает, но не как крестьянин, а как шестирёнка или коленчатый вал - то есть вокруг него обязательно какой-нибудь механизм крутится. Это, конечно, не значит, что в Японии все такие. Япония большая, в ней много кто есть. Но это просто... ну... сюкан.
   - Понятия что-ли?
   - Да, понятия. По японским понятиям, хорошо быть металлическим.
   - А у Афгана какие?
   - Мы таких не знаем,- улыбнулся Харуки,- у нас в классе пуштунов нет.
   - Да не, я про Жору Афгана. Не знаете его? Ну очень хорошо, что не знаете. Счастливые люди, значит. Кстати, ребят, если родителям нужен песок, то берите сейчас. Пока не забрали. Не, вы не тяните. Когда отгородят - поздно будет. Мы вот тоже, например, думали, что роща за кладбищем общая. А потом пришли и отгоридили всё - и завод, и рощу вместе с кладбищем.
   - Кто отгородил-то?- удивился Харкуи,- Зенковский что-ли?
   - Да какой Зенковский! Он такую мелочь не ловит. Просто когда завод брали, Афган решил и рощу забрать, чтобы толкнуть при случае. Туда теперь даже поссать не зайдёшь, чтоб его. Урод! Теперь с братвой там шашлыки жарит. Не, наверное я непонятно объясняю. Короче, смотрите,- он повернулся к братьям, весь взбудораженный,- Вы - японцы, у вас конечно своя вера и всё такое. Я вам по простому скажу, какие у нас понятия. Земля - она Божья, понимаете? Бог её семь дней творил, сразу и для всех. И кто на ней работает - того она и есть. И этому Афгану когда-нибудь прилетит, вот увидите!- человек сплюнул и загромыхал прочь.
   Назад они идут мимо пыльных камей железнодорожной насыпи. Параллельно тянется длинный ряд уже знакомого частного сектора. Каждый дом не похож на предыдущий, но их так много, что они становятся неотличимыми, словно люди в толпе.
   Посмотришь - и представляются целая планета частного сектора, где царит скука и ездят автомитизированные троллейбусы. Куда бы ты не поехал, везде обнаружишь одно и то же - домики, сады, заборы, колодцы, карьеры, лесополоски, магазины "Быт", "Семена" и "Продукты", иногда школа, а вдали - завод или стандартная водонапорная башня. Кажется, был такой проект после революции: города расселить, а каждай семье выделить по такому частному домику вдоль широкополостной магистрали.
   Листья уже опали, и сады у домов казались клубами серого дыма.
   Промозглая горечь окатывала сердце младшего Мураками при виде этих задворков. Так, наверно, чувствует себя серьёзный столичный молодой человек, когда по чистой случайности оказывается где-то на краю земли - "А ведь посмотришь - и здесь люди живут".
   Но вот, например, Рита Люксембург жить в такой дыре не согласится. Здесь таких как она, наверное, и не бывает... Она ведь изысканная, образованная девочка и даже колготки у неё корейского... а может и американского производства. Он вспомнил кассеты, на которые были записаны хулиганские разговоры. Это же фирменное Sony... с красными наклеечками...
   - Скажи, брат,- заговорил он,- а как ты думаешь - это нормально... зарабатывать на сумасшедших?
   - Ну...- Харуки задумался,- рынок большой и почти не затронутый.
   - Но разве это правильно?
   - Психиатры вот зарабатывают.
   Со стороны Пули показалась зелёная морда трёхчасовой электрички. Тяжёлый состав полз из-за поворота, словно огромный кольчатый червь.
   - Как думаешь, сколько сумасшедших вон в той электричке?- вдруг спросил Харуки,- Я не о буйных, которых лечить приходится, а именно об обычных. Которые вроде бы ходят и разговаривают, но при этом думают и делают жуткую муть. Ну или просто попадают в больницу с болями и параличами, а на самом деле это нервное?
   - Не знаю. Ни одного, наверное. Долбанутые - это всё-таки редкость.
   - Ты ошибаешься. Я тут читал, что психи - редкость не очень большая. Один-два процента - это только кажется, что немного. В электричке двенацать вагонов, в каждом вагоне двенадцать рядов по четыре места в каждом. А кому-то всё равно места не хватает и он едет стоя. Перемножь двенадцать на двенадцать и на четыре, а потом раздели на десять. И увидишь, что возбудимых и тихопомешанных - десять или двадцать на каждую электричку. Просто вопрос диагностики. Например, почему в Одессе или Дальнем так много городских сумасшедших? Потому что приезжают туристы и их фотографируют. Была бы провинция - ездили бы эти тихопомешанные на родной завод и про их безумие знал бы только начальник цеха.
   - Ух ты, математика какая. После такой математики страшно в автобусе ездить.
   "Двадцать на электричку,- подумал Рю,- и пусть хотя бы у четверти есть телефон... Но как узнать номер?"
   - А ещё там бывают здоровые, но шутники,- гнул свою линию Харуки,- И это ты даже по себе знаешь. Сам же хвастался, как на олимпиаду сходил.

8. Еноты посередине зимы

   В идеале, школьные олимпиады должны выявлять таланты. Пусть способные к химии приходят на химию, способные к истории - на историю, и покажут, как здорово их выучили. И не беда, если не успеваешь по другим предметам: за первое место даже на городской олимпиаде по любимому предмету тебе простят всё.
   Но это в идеале. Потому что как решать те задания, которые дают на олимпиадах старшеклассникам, на уроках не объясняют, чтобы "бедных детей не грузить". Конечно, все задания типовые и за пару месяцев почти любого смышлёного школяра можно выдрессировать хоть для федеральной олимпиады, но этого не произойдёт никогда. Потому что только в фантастическом мире, где живут авторы образовательных стандартов, в одном классе может найтись пара химиков, пара физиков и чемпион города по какому-нибудь подводному бадминтону.
   В реальном классе реальной школы есть обычно кучка из двух-трёх смышлёных ребят. Вот они за всех и отдуваются. Хорошо учатся, заседают в школьном совете, стоят на посту в мемориальном отряде, выпускают стенгазету, маршируют, открывают линейку, играют за школу в шахматы и ходят на все олимпиады, куда пошлют.
   А первые места на олимпиадах всё равно берут те, кто всерьёз учил предмет. То есть школьники из гимназий вроде той, где учатся братья Мураками.
   Рю, при всей непоседливости, считался способным ребёнком. И когда Сергей Владимирович предложил ему скататься на школьную олимпиаду, "а на уроки потом можешь не приходить", то младший Мураками с радостью согласился. Он обожал не ходить на уроки.
   Олимпиада проходила в пятой Гимназии. Вы знаете, где это? Вот и Рю не знал. Хотя мог и насторожиться. Ведь эта Гимназия - физико-математическая.
   Надо сказать, что в нашей Восточке все прочие учебные заведения считали крайне средними и до ужаса общеобразовательными. И даже второй физмат Лицей почитали за "обычную школку с общагой".
   От школьного транспорта Рю отказался и пообещал, что доедет сам. Той зимой ему как раз стукнуло четырнадцать и он обожал исследовать город по способу Шахрина: то есть садился в какой-нибудь троллейбус и ехал на нём до конечной.
   Пятая Гимназия обнаружилась за железной дорогой, в Утюгах. Рю это одобрил: будет повод заскочить к дедушке Хиро. В то утро он оделся потеплей, сел в девятый автобус и покатил навстречу приключениям.
   Дальний за железной дорогой - это нечто совсем другое. Городу словно перерезают горло. Стандартные советские многоэтажки становятся редкостью, ты видишь то полуразвалившиеся длинные казармы ещё японских времён, то сельского вида магазины с названиями наподобие "Семена" или "Быт", то вдруг окажешься на разъезде, над которым возвышается будка дежурного с синим скошенным козырьком. Девятка катит дальше через частный сектор, каменные дома сменяются деревянными, на заднем плане маячит серобетонный Утюг и кажется, что сейчас город закончится. И вот бегут ограды заброшенных военных складов, по правую руку проскакивает чёрная зимняя лесополоса с серебряной шерстью тростника на болотце - и перед тобой огромный белый простор, а в нём заснеженная спортплощадка и низкие параллелепипеды, сложенные в корпус Пятой Гимназии.
   Рю сдал в гардероб куртку, нашёл столы, зарегистрировался - Рюноске Сайтович Мураками, гимназия 1 - получил номер, пошёл в нужный кабинет, получил листок с заданиями, прочитал первое и понял, что попал.
   Олимпиада была по астрономии. А астрономические познания Рю заканчивались на созвездиях. Как-то в детстве он нашёл астрономический атлас и несколько недель играл, воображая, как созвездия воюют между собой за звёзды и туманности. Вот созвездие Девы покоряет Ворона, но в Чаше и Секстанте его интересы сталкиваются с созвездием Гидры и закипает война, которая охватывает полнеба...
   Но вопросы в задании были куда скучней, а половина слов и вовсе непонятные. Рю сжал ручку покрепче, напомнил себе, что "Уже тем, что человек отказывается отступить, он приобретает силу двух" и начал писать ответы.
   В каком городе, Дальнем или Калининграде, светлое время суток 21 октября 2013 года продлиться дольше? Ответ поясните.
   В связи с тем, что 21 октября 2013 года в Дальнем состоится мастер-класс известного на всю галактику фехтовальщика jd Йоды, световой день в этом городе будет по просьбе организаторов продлён до 23 часов. В случае отмены или переноса визита Магистра, длина светового дня будет уточняться.
   Можно ли наблюдать Луну за сутки до солнечного затмения? А за сутки до лунного? Ответ обосновать.
   - Право гражданина Российской Федерации на наблюдение Луны регулируется соответствующими законами и нормативно-правовыми актами. В случае, если в вашем субъекте федерации действуют ограничения на сезонное наблюдение Луны, наблюдение разрешено только по лицензии, которую можно получить в обсерватории. Также необходимо письменное согласие обитателей наблюдаемой стороны Луны или их полномочного представителя, а также находящихся там космонавтов. Использование наблюдений Луны как повода для вмешательства в личную жизнь находящихся на Луне граждан Российской Федерации без судебного предписания категорически запрещается.
   Звездолет будущего, имея скорость 20 км/с, пролетает на расстоянии 1 пк от спектрально-двойной звезды, у которой период колебаний спектра равен суткам, а большая полуось орбиты составляет 2 астрономические единицы. Сможет ли звездолет вырваться из поля тяготения звезды?
   Согласно Правилам Межзвёздных Перелётов, скорость транспортных средств в пределах 5 пк от одинарных, и 15 пк - от звёзд более высокой разрядности не может превышать 15 км/с. Соответственно, из поля тяготения звезды он вырваться сможет, а вот из обратной гравитационной пушки постового Межпланетной ДПС, который его задержит - уже нет.
   С какой планеты, Венеры или Марса, легче (по энергетическим соображениям) запустить космический зонд на поверхность Солнца? Каким образом следует это осуществить?
   Космический зонд можно запустить только с поверхности Венеры, т.к. Марс (правильно: Маркс) является не планетой, а красным светоотражателем, который установлен в 1917 году до н.э. по земному летоисчислению активистами Всегалактической Коммунистической Партии (большевиков-гуманоидов) с целью пропаганды идей социализма в Солнечной Системе. Для запуска космического зонда с Венеры следует обратиться к венерианской Высшей Жрице Вселенского Языческого Согласия, внести залог, принести положенные жертвоприношения и следовать дальнейшим инструкциям.
   Сообщите известные вам подробности последнего лунного затмения
   Организатором последнего лунного затмения выступила Kadokawa Shoten Publishing Co., Ltd. В течении первого часа на Луне демонстировалась реклама второго сезона аниме (зачёркнуто) анимационного сериала "Сейлормун", второго - кондитерских изделий от "Sonoko Ltd", третьего - сети закусочных "Houjou no Umi". Затмение оптимизировано для наблюдения через телескопы компании Vixen.
   "Ну, последнее место мне теперь гарантировано"- подумал он. В этом факте было своё совершенство. Рю сдал работу и пошёл блуждать по школе.
   Школа была построена по совсем другому, уже советскому проекту. А может быть, их было несколько, и они наложились друг на друга, так, что получился бетонный слоёный пирог. Заблудиться здесь было легче лёгкого: коридоры и лестницы сходились и расходились совершенно непредсказуемо.
   Снаружи школу обступал холод. Рю смотрел в окно на высокие тёмные ёлки, что поднимались за школьным забором, и, как обычно, что-то придумывал. Например, что такие высоченные ели можно отлично приспособить для высотных многоквартирных домов. Скажем, строить дома прямо вокруг них. Или, если дом уже построили, просверлить его насквозь начиная с крыши, вставить готовую ёлку, а корни закопать под подвал. Одна-единственная большая, взрослая ёлка может протянуть свои лапы в квартиры целого подъезда. И больше не надо к новому году тратить деньги на китайские ёлочки или искусственное убожество. Внутри каждого дома будет отличная ёлка и её смогут наряжать на всех этажах. К тому же, пахучие еловые лапы внутри квартиры сделают ненужными комнатные цветы и туалетный освежитель воздуха... Со временем дом захотят надстроить, как надстроили тремя этажами брежневки на Ланькова - но ведь и ёлка к тому времени вырастет!
   Досыта намечтавшись про многоквартирные ёлки, Рю решил продолжить исследования школьного лабиринта. И в углу за туалетом, где зелёный кафель, сырость и батареи покрыло мхом, он обнаружил дверь школьной радиорубки.
   Конечно, там было заперто. Но Рю это не остановило. По примеру настоящих хакеров (а не тех, что в кино) он на всякий случай носил с собой отмычку. Прямо как Обернибесов из драмы Хармса: "Я Бог, но с топором".
   Внутри радиорубки висела косматая пыль. Пульт не трогали с сентября. Из окошка виден пологий скат крыши, школьный двор, проволочный забор и уже знакомые ёлки. Душно, как в бане.
   Именно отсюда лились на головы жертвам сентябрьской линейки фальшиво-радостные песни про школу, какая-нибудь невинная попса и идиотические строчки школьного гимна. Равнодушный дежурный поливал отсюда бессильных школьников песнями, что оскорбляют и чувство чести, и чувство прекрасного. После, в обычные дни, пятая гимназия наверняка не знала другой музыки кроме уроков пения, где царит всё то же уныние. А во время школьной дискотеки сюда снова поднимался какой-нибудь тупица и заряжал в динамики длиннющие ленты долбящей попсы, чтобы поливать доверчивых девочек.
   Нет, Рю не мог это так оставить! Ведь удивительный мир музыки был его настоящим отечеством! Нужно, чтобы ученики хоть на минуту вдохнули дерзкой, несовершенной свободы!
   Младший Мураками включил питание, перенаправил выход на общешкольную сеть, подул в микрофон и так и расцвёл, когда услышал слабое гудение, прокатившееся за его спиной по запутаным коридорам.
   Рю замер и прислушался. Нет, тишина. Даже если кто-то услышал, то принял выдох за зимний ветер. Слышите, как надрывается он в вентиляции, отчего внутри становится ещё уютней? Рю осторожно перещёлкнул другой тумблер на приём с магнитофона.
Конечно, у него не было шанса найти среди горстки кассет на полке что-то особенное. Но и младшего Мураками было с собой кое-что. Он всегда носил с собой что-то любимое - на тот случай, если потребуется удивить каких-нибудь новых неожиданных друзей.
   Рю поставил кассету и щёлкнул по кнопке воспроизведения. Миниатюрные бобинки закрутились под тусклым стеклом.
   И вот по всей школе, по лабиринтам коридоров и закутков, над замученными физикой и изуродованными обязательной причёской головами лицеистов и участниками олимпиады по астрономии, что дрейфовали между звёзд и галактик, - понеслось громогласное:
  
   Остались в прошлом двери, звери, люди
   И детства прерванная нить
   Жизнь одна, другой уже не будет
   Жизнь одна, другой уже не будет
   Тем важнее по-скорее её прожить.
  
   Спустя пару минут возле радиорубки - несколько человек, включая багрового директора.
   - Открывай! Открывай, сучёныш!- орёт он и колотит в дверь,- Ты ещё увидишь! Мы тебе в личное дело запишем! И исключим! Исключим к чертям собачьим! Не открывает, чтоб его! Ух-х-х, паскудство... Ну и что это такое?
   - "Соломенные еноты",- сообщает Рю, подбегая к толпе. Брюки у него чёрные, а вот руки приходится держать за спиной, чтобы никто не увидел мокрые от снега локти.
   - Какие такие еноты?- спрашивает директор.
   - Соломенные Еноты. Группа так называется. Это они поют.
- И их там что - несколько?- и директор показывает на дверь.
   - Нет, там их вообще нет. Они в Москве,- математически точно отвечает Рю,- В Коньково, если это имеет значение. А там - скорее всего, только их запись.
  
   И подводят меня к конкретной черте
   Направленной в снежную даль
   Три белых кота, три арийских кота --
   Порядок, Закон и Мораль!
   Три белых кота, три арийских кота --
   Порядок, Закон и Мораль!
  
   - И кто же её включил?
   - Не знаю,- был ответ,- я думал, вас исполнитель интересует.
   - Открывайте дверь!- беснуется директор,- Где техничка? Где ключ?
   - Не открывается!- чуть не плачет техничка,- Тут клей в замочной скважине!
   - Ну так ломайте!
   Младший Мураками спускается в гардероб, наслаждаясь акустикой лестницы.
  
   И ничего, что мы одни на свете
   И подружились с пустотой...

9. Могущество боддисаттвы Манджушри

   Когда молодого Уинстона Черчилля захватили в плен буры, его этапировали вместе с шестью сотнями других пленных в Образцовую Школу для девочек (Претория). Что особенно примечательно, чтобы превратить школу для девочек в тюрьму для военнопленных в ней не пришлось даже ничего перестаивать.
   Каждый ученик дальненской Лингвистической гимназии имени Су Маньшу мог на собственном опыте убедиться, что будущий британский премьер-министр не обманывал своих читателей. Там и правда можно было разместить хоть школу, хоть тюрьму, хоть больницу.
   Её построили в 1936 - японцы руками китайских рабочих по немецкому проекту, на фундаменте русской гимназии ещё царских времён. Псевдоготическое здание из коричневого кирпича с фальшивыми фигурными колоннами и треугольным фронтоном вполне достойно Административного городка. Общежитие - через дорогу, где раньше была швейная фабрика, и у него тоже есть колонны (правда, бетонные и квадратные). По соседству - автовокзал, он намекает, что никто никого в Восточке не держит.
   Школы, казармы, тюрьмы и больницы строили раньше по одному принципу - чтобы надзиратель, когда идёт по коридору, видел, что творится в комнатах справа и слева. Вот и наша Восточка так устроена - это четыре одинаковых коридора, собранных в большой квадрат, которые проходят мимо арочных проёмов больших комнат. Арочные проёмы отгорожены фанерными перегородками, а сверху застеклены. Каждая комната служит классом, и из коридора всегда можно заглянуть через стекло, чтобы увидеть, что же там происходит
   Посередине квадрата - сад, а внутри - двухэтажный домик, где живёт администрация вместе с директором.
   А в административном плане Гимназию основали по образцу математических школ Колмогорова. И так же, как они, она осталась черновиком большого нереализованного проекта.
   Вокруг этих школ ходит множество сомнительных слухов. Чего стоит одна московская "навек родная пятьдесят седьмая". А на самом деле, дело просто. Настолько просто, что никто не верит.
   Чтобы поддерживать своих по всему миру, стране победившего социализма нужны специалисты по Тайладу и Шри-Ланке, Японии и Гонкогу - и их нужно много, много больше, чем получается из случайно поступивших студентов. А ещё нужны математики, физики, химики - и все эти науки слишком разрослись, чтобы впихнуть их в пять лет университетской программы. Как это планировал исправить Колмогоров, можно найти в специальных изданиях. А вот что получилось - рассказать стоит.
   Дедушка Эйтаро был совершенно прав, когда говорил, что способ производства у Гимназии был не советский, а постсоветский. Можно смело сказать, что ещё в семидесятые Дальненская Лингвистическая, равно как и её физико-математические собратья, стала делать бизнес тем же способом, что и нефтяные бароны более поздней эпохи.
   Можно строить завод и клепать на конвейере довольно сложные болванки (или болванов) конвейерным методом. Можно обустроить экспериментальное производство, где сначала в лаборатории, а потом и в цеху привычные вещества и предметы трансмутируют в вещи необычайные (но очень часто, к сожалению, бесполезные). А можно найти месторождение, огородить его колючей проволокой, навербовать шахтёров - и загонять руду куда угодно вагонами и вагонетками. Ресурсы нужны всегда, а если они дешевеют, можно просто накопать больше. Разве не учил богач Го, что мудрый грабит небо и землю?
   Советская школа (особенно питомники вроде МФТИ) работала по первому способу. Колмогоров и Макаренко культивировали второй. А бизнес гимназии имени Су Маньшу с ходу опередил своё время и нырнул в проверенный веками третий.
   К чести её основателей, в те времена так работа почти любой бизнес - просто кто-то огораживал колючей проволокой нефть, кто-то никель, а кто-то, как Зенковский, поток контрабанды. Как пророчески было сказано в известном фильме с Виктором Цоем - "Люди в мире разделяются на две категории -- одни сидят на трубах, а другим нужны деньги". Кто вовремя вскочил на трубу - тот и в домике! А всем прочим остаётся... нуждаться в деньгах.
   Волшебной шахтой гимназии были лингвистические спецклассы, с восьмого по выпускной. Счастливчики, что в них попадали, могли овладевать тайнами Востока, сколько их душеньке было угодно. Учили всерьёз и всему: языку, литературе, истории, и каждую четверть класс писал вступительные экзамены в ИСАА, питерскую Восточку или, по выбору, что-нибудь зарубежное. Плюс дополнительные курсы каллиграфии и языка классической древности (санскрит, вэньян или бунго на выбор), а также религиоведение.
   Прочие общеобразовательные предметы были просто хорошими. И даже своеобразные деятели вроде историка Белова-Столбовского или анархиста Качалова, который вёл химию, всё-таки знали свои предметы. А учительница русской литературы Дарья Петровна Лях всячески пропагандировала литературу Серебряного века, так что даже школьный хор разучивал и пел на мотив древней народной песни известное стихотворение Мандельштама:
  
   На откосы, Волга, хлынь, Волга, хлынь,
   Гром, ударь в тесины новые,
   Крупный град, по стеклам двинь, - грянь и двинь, -
   А в Москве ты, чернобровая,
   Выше голову закинь.
  
   Как же стать таким счастливчиком? Представьте - среди бурь и тревог девяностых такой ученик ходит по клетчатым сверкающим полам в синей школьной форме с красным галстуком (отчего китайская разведка подозревает их в симпатиях к Гоминьдану), а на лацкане у него - форменный значок с восходящей звездой, похожей на первый sputnik, и гравировкой Ex Oriente Lux.
   О, нет ничего проще. Надо просто пройти собеседование. В смысле, экзамен. Среди требований - знание тысячи базовых иероглифов. Как, вы их не знаете? Ну, что поделать. Разработкой бесперспективной породы и добычей золота из морской воды лицей не занимается. Надо было год-два хотить на платные подготовительные курсы, чтобы дирекция убедилась: свой и потянет.
   Экзамены писали даже Харуки и Пиня, что было, конечно, формальностью - что за китайский класс без азиатов? А вот Рю был единственный в своём классе, кто никаких вступительных экзаменов не сдавал и ни в какой кружок (кроме музыкального) не ходил. Причин было много, из них главная: лень. А чтобы поступить, он попросту написал заявление на приём по-японски, причём довоенной орфографией. Только имейте в виду: в наше время этот номер более не прокатывает.
   Иногда машина даёт сбой. Ничего особенного: такое бывает на любой шахте. На этот случай имеется вторая камнедробительная машина: семестровый экзамен в середине восьмого. Провалившиеся уходят в отвал... в смысле, им настоятельно советуют перевестись в обычные классы, а лучше вообще в другую школу.
   Но что же добывает эта шахта? Конечно, она производит неплохих студентов, которые могут читать с листа один или два восточных языка. Но разве их продашь? Эмиры и шейхи, готовые платить золотом за хорошего раба-драгомана, остались в далёком прошлом.
   Однако кроме умных детей, гимназия производит кое-что ещё - престиж. Или, если по-простецки, понты. За это платить готов каждый - просто понты у разных людей разные. Даже в каменном веке, когда не было ни ролс-ройсов, ни швейцарских часов, ни триумфальных арок, ни даже пирамидостроения, понты людей уже были. Недавно, к примеру, наши археологи откопали под Мотыкалами стоянку первобытных охотников - и оказалось, что шатёр вождя был с каркасом из отполированных бивней мамонта. Вот это понты!
   Вот и заполнено здание гимназии ещё полутора тысячами прочих учеников в параллельных классах. Вместе со стереотипным английским они учат (и не знают) ещё какой-нибудь китайский с японским и гордятся собой так, что порой дым из окон валит. Стоит это недёшево и попадают туда либо через платный детский сад, либо если освобождается место.
   И всё-таки дедушка Эйтаро несправедлив к Восточке. Да, в ней царит капитализм, причём грабительский. Да, она совершенно никого ничему не обучают с нуля, а просто "доводит до кондиции" уже поступивших детей, всасывая их со всего Дальнего. И всё-таки в классах параллели Д есть какое-то очень особенное чувство, что ты делаешь что-то полезное. Это - редкая почва и цветы тут вырастают странные. Вроде тех же братьев Мураками или их одноклассников Евграфова и Шкутенбергена.
   Может быть, из-за этих флюидов иностранцы так любят фотографироваться на фоне нашей гимназии. А может, их привлекает название. Американцы стереотипно шутят про "Школу ниндзя имени Фу Манчу". Но не надо путать. Доктор Фу Манчу был расчётливый злодей с редкими зелёными глазами и умом профессора Мориарти. А монах Си Маньшу - это весёлое порождение хаоса, тех десятилетий неразберихи, что наступили после Синьхайской революции.
   Внебрачный сын китайского купца от японской служанки, он чем только не занимался - преподавал санскрит, был замешан в революционном подполье, знал множество языков (что и для теперешней Восточной Азии редкость), переводил Байрона, Калидасу и Гюго, рисовал картины в манере гохуа, стремился к духовности (принимал монашество трижды), постоянно влюблялся в изысканных женщин и писал грустные стихи и удивительные рассказы. Трагическая смерть настигла его в тридцать три года - этот достойный последователь Яна Чжу и Чжуана Чжоу съел на спор шестьдесят пельменей и скончался от заворота кишок.
   В сегодняшнем Китае его худо-бедно, но считают классиком. Хотя ясного места в литературе для него так и не нашли. И так, и сяк поворачивали -- не помещается он в канон, хоть ты тресни! Даже современные китайские критики, которые галлюциногенную прозу Цань Сюэ спокойно переваривают, всё никак не поймут, был ли он прогрессивным писателем.
   Его портрет в фойе словно подмигивает любопытным детям параллели Д. И все знают, что школа под его покровительством и поэтому параллели Д всё всегда сходит с рук. Ведь, как объясняют на религиоведение, "Маньшу" в его монашеском имени - это боддисаттва Манджушри, тот самый, который с пылающим мечом и книжкой. А на кого ещё надеяться гимназисту, как на боддисаттву с книжкой? Это вам не модник Авалокитешвара с павлиньим хвостом и не гопник Ваджрапани с кастетом (пардон, ваджрой)!
   Однажды Шкутенберген шёл домой очень поздно после очередного мозгового штурма. За универсамом Владивосток к нему подкатили двое в "Абибасе".
   - Эй, пацан, ты чё типа несёшь такое?
   - Книгу,- и показал.
   - Ой, не-не, иди куда шёл!
   Вот сколь велико могущество боддисаттвы Манджушри!

10. Два смутьяна

   Учитель истории Сергей Владимирович Столбовой-Бельский - тот самый классный руководитель, который так не смог переубедить Харуки - был личностью в высшей степени достопримечательной.
   До Дальнего он жил по другую сторону Урала в одной из постсоветских республик, преподавал историю в известной Школе Железной Звезды и именно там ухитрился прославиться.
   В той республики ещё с перестроечных времён действовала политическая партия Всеобщенародный Фронт, куда записывались все, кому не нравилась советская власть. Когда там случились очередные выборы, её лидер пошёл в президенты, чтобы, как он выражался, "войти в Европейский вектор макроразвития". У него были неплохие шансы - ведь он не только разоблачал советскую власть в газетах и по телевизору, но впридачу был (если верить некоторым авторитетным экспертам) весьма могущественным колдуном традиции вуду и нередко преисполнялся лоа самого Барона Субботы. Для сведущих людей не было никакого секрета в связи строгого чёрного костюма с погребальным нарядом, а лысой головы - с черепом загробного Барона. К тому же, он был фанатичный католик и всячески обхаживал епископа Урбановича - а ведь всем известно, что гаитянское вуду - это католическая традиция, точно так же, как движение растаманов - православная.
   Источником всех бед республики Барон называл москалей, которые вредили ей не меньше легендарных масонов. Особо отличившийся москаль превращался в коммуниста, который не просто вредить республике, но и захватить в ней власть. А уже из коммуниста мог вылупиться чекист, самый опасный враг, прошедший тройной отбор. Чекист умел захватывать власть в любой стране тайком ото всех и коварно манипулировать, скупая землю, перерабатывая людей в москалей и применяя зловещее психотронное оружие для своих неописуемо злобных планов.
   Ну и, разумеется, все встречи с избирателями проходили на кладбищах.
   И вот однажды в избирательном штабе узнали, что в Чертяевке, где Школа Железной Звезды, есть невероятно огромное отделение Фронта, которое возглавляет учитель истории Столбовой-Бельский. Надо ли говорить, что туда немедленно отправилась целая делегация, во главе с самим Неумойчиком. Неумойчик был первый заместитель Барона Субботы, управлявший Фронтом в те дни, когда вождь впадал в транс или уходил на погост совершать свои зловещие ритуалы.
   К приезду Неумойчика решили устроить полныйсбор в актовом зале областной библиотеки. Все нарядились по-праздничному, а молодёжное крыло выстроилось во дворе в свежепошитых мундирах. Большой деревянное панно с Энгельсом, Марксом и Ленином завесили белой тканью.
   - Здравствуйте,- поприветствовал гостей Столбовой-Бельский,- рад видеть собратьев по борьбе с красной угрозой.
   Неумойчик и компания подтвердили, что они тоже рады.
   - Только имейте в виду - мы настоящие патриоты и всякой красной интернациональной сволочи не допустим. Если среди вас есть коммунисты, лучше признайтесь сразу.
   Неумойчик и компания заверили, что никаких коммунистов среди них нет. День и ночь они боролись с ненавистной советской властью в глубоком подполье, на кухнях, в подвалах и даже строительных вагончиках.
   - Ну, тогда давайте наш гимн. Подпевайте!
   Оркестр грянул - довольно слаженно и вышколено. И молодое крыло затянуло:
  
   Боже, царя храни!
  
   - Что это такое?- закричал Неумойчик,- Это что за русские имперские марши? Вы что - за Россию?
   - Разумеется,- ответил Столбовой-Бельский,- мы - за возрождение Российской Империи и осуществление Белого Дела. Что ж вас корёжит-то так, словно одержимого от "Отче наш"? Может, вы всё-таки красные?
   - Это провокация!..
   - Да, и правда коммунисты пожаловали. Ну, молитесь, красные дьяволята!
   - Мы не коммунисты. А вы - агенты имперского влияния Москвы!
   - Не коммунисты? А вот у нас другие сведения,- Столбовой-Бельский достал сложенный вчетверо лист,- Итак, Неумойчик Сергей Станиславович, бывший второй секретарь горкома КПСС...
   Делегация попыталась сбежать, но молодёжь оперативно перекрыла выход из актового зала.
   - Ну, братцы, тут, похоже, одни коммунисты,- развёл руками Столбовой-Бельский, закончив со списком,- Давайте-ка, что-ли, поучим краснопузых уму-разуму.
   Достал ногайку и - собственноручно выпорол всех, кто при советской власти так боролся с коммунистической партией, что даже в ней состоял. А таких в делегации было - все!
   Как результат, Барон Суббота получил в Чертяевке 0.8% голосов, проиграл выборы и сгинул в направлении Гаити. А бывший второй секретарь республиканского горкома Неумойчик сейчас работает на Радио Свобода и повествует, как он в советское время страдал.
   Правда, Столбовому-Бельскому тоже особых пряников не досталось. Епископ Урбанович договорился и с новой властью, выбил из Ватикана финансирование, пригласил финансовым директором иезуита Фрица Оберфёрстера и легендарная физматшкола стала католической гимназией номер 13 имени Игнатия Лойолы. Учителю истории пришлось уйти и даже унести с собой парадный портрет Николая II.
   В Дальний он переехал, продав прежнюю квартиру, чтобы было проще работать в харбинских архивах. Здесь он продолжал гнуть прежнюю линию, но патриотических обществ больше не создавал. Называл себя просвещённым монархистом и либерал-консерватором, одевался в сюртук, пошитый по выкройке образца 1910 года и всё свободное время посвящал изучению дореволюционной России и Белого Движения.
   Историю он и правда знал невероятно, хотя воззрения на советский период у него были самые презрительные. Не только лояльные власти деятели (их он величал холопами), но и львиная доля несогласных с ней были для него "всего лишь омерзительным продуктом прекращения Империи в тошнотворное болото массового общества". Солженицына он величал стукачом, Шаламова - безбожником и "троцкистской швалью". Поэтому этой неприятной темы он на уроках обычно не касался и все сорок пять минут посвящал либо школьному питанию, либо рассуждениям о табели о рангах, киселёвской земельной реформе, румяных гимназистках и крестьянских кассах взаимопомощи.
   К современности он тоже относился с отвращением, новые знамёна и униформу высмеивал, а людей власти считал замаскированными коммунистами. "Символику напополам не заимствуют",- говорил он и считал знаковым, что новая власть никак не отметила 80 лет с начала Первой Мировой Войны.
   В невероятное бешенство его приводили новые фильмы, где бравые белые поручики гарцевали в семинарских мундирах со знаками отличия старшего военного фельдшера. "Даже при Сталине лучше снимали!- бушевал он,- Потому что помнили русского офицера!"
   - Меня называют ретроградом,- говорил он на известной лекции в ЛВГУ уже в 2002 году,- и спрашивают, почему я считаю книги времён Империи лучше, но не пользуюсь ванной той же эпохи. Начнём с того, что ванны в Империи были, причём не чета нынешним. А что касается книг эпохи высокого имперского модерна - очень хорошо, давайте сравним их с современными. Вот книга "История Швеции" за авторством Ингвара Андерссона. Издана в 1943, русский перевод - 1951 год. Обратите внимание, при жизни этого вашего Сталина. Допустим, я хочу узнать из неё о жизни и делах Карла XII - мне, как русскому, он интересен. Ему посвящены две с половиной главы - конец XXI, XXII и XXIII. На них я могу прочитать о том, какими необузданными сумасбродствами отличались его предки, не знавшие удержу кто в войне, кто в скупердяйстве, как началась Северная война, какие цели были у её участников, как молодой король Карл вёл кампанию, что у него была за армия, какие победы он одержал и в чём были причины его известного фиаско под Полтавой, а также "о том, что было потом". А вот учебник изданный уже в наше время. Целых три автора написали книгу под тем же названием, и хотя история стала на 50 лет дольше, сама книга - почти в полтора раза меньше, плюс в ней ещё куча картинок. Карлу XII здесь посвящена ровно одна куцая главка. И что же я могу узнать о нём и о причинах Северной Войны? "Немногие государственные деятели в нашем сознании так тесно связываются с национальными катастрофами, как Карл XII. В этом и некоторых других отношениях его можно сравнить с Гитлером." Вот и всё! Карл XII - это Гитлер!! А больше ничего знать и не надо... Вот оно какое - образование для холопов!
   Не так давно Столбовой-Бельский даже написал целую книгу о том, какой была империя, и какой должна стать Россия. Арий Гипербореевич Дудкин (самый влиятельный философ современной России по версии журнала "Офис" и монахов доминиканского ордена) книгу похвалил и даже сказал, что она может быть полезной для какой-то "консервативной революции". Но, к сожалению, у пламенных патриотов она популярности не получила: слишком суконный язык, обилие цифр и умные рассуждения не годились для людей, которые жили угаром. А ещё в книге не было ни слова о злодействе коварной масонской закулисы, что, конечно, сразу уронило её в глазах целевой аудитории.
   Преодолевая презрение, он иногда даже выезжал на какие-то странные "консервативные съезды", где уличал новоиспечённых казаков в неправильном ношении шашки. Но по причине снобизма и образованности, никаких должностей не получил и даже в телевизоре не засветился.
   В принципе, его воззрения на мир были цельными, понятными и даже по-своему адекватными. Непонятным оставалось одно: где он ухитрился их нахвататься?
   Братьев Мураками он, из-за дедушки Эйтаро, недолюбливал, но из-за дедушки Хиро прощал. А Харуки даже хвалил, - потому что он книги читает.
   Разумеется, Рю не мог пройти мимо такого экземпляра. К счастью, любовь потенциальной жертвы к старине позволила и шутку устроить в старинном роде.
   Однажды, когда класс пришёл на очередной урок истории и Сергей Владимирович открыл доску, внутри обнаружилась вариация на тему известного народного стихотворения, написанное по чёрной плоскости нестирающимся белым маркером:
  
   "Этот хруст французской булки
В царскосельских переулках
Где корнеты с юнкерами
Бьют холопов сапогами."

Смердяков в передовице
Призывает веселиться
А кто слишком непослушный
Того порют на конюшне

И народные гулянья
И английское влияние
И светлейший Император
Из семнадцатой палаты.
  
   Сергей Владимирович оценил "сию изящную эпиграфику во вкусе Минаева и Шумахера". И сказал, что ежели анонимный острослов не подлец, то он желал бы драться с ним на дуэли - раз уж мы решили вспомнить старину.
   На этом месте Рю, надо признаться, струхнул. Потому что несмотря на всю славу японского кэндо, в фехтовании он не разбирался. Единственным оружием в доме было серповидное подобие малайского криса, - причём боевой частью в нём был не тупой клинок, а хитро изогнутая рукоятка. Отец открывал ей пивные бутылки.
   Погибать совсем молодым, не узнав женской ласки и не достигнув даже возраста Эвариста Галуа (не говоря о Сиде Вишезе и Курте Кобейне, которые дотянули аж до 27!), ему совсем не хотелось.
   Но в тот раз, к счастью, пронесло. Хвала конспирации!
   - Мураками - к директору,- начал урок Владимир Сергеевич,- Кстати, с почином. Ты первый ученик, которого вызвали к новому директору. Зовут его Илларион Робертович Ким, постарайся не перепутать. Он образованный человек, полгода в Южной Корее стажировался.
   - За что?- удивился Рю.
   - Понятия не имею. Просто распоряжение - Мураками к директору. Ты опять что-то натворил. Пора уже привыкнуть.
   Как нетрудно догадаться, к директору должен был явиться Харуки. Но Владимир Сергеевич был из тех, кому в любой ситуации, кроме вопросов истории Белого Движения, всё и так заранее ясно. Если Мураками к директору - значит, Рю. Чего тут неясного? Он, конечно, сказал новому директору, что Харуки не слушается, но не стал объяснять подробностей. В конце концов, маленькие махинации были их личным делом и их не стоило светить в официальных бумагах, пусть это были даже и выговоры.
   Рю отправился в кабинет, заранее готовый к немыслимому нагоняю.
   Кабинет директора сверкал лакированным тёмным деревом и золочёным письменным набором под малахит. Илларион Робертович рылся в сейфе спиной к двери.
   В Республике Корея он стажировался по протестантской линии. И провёл это время с пользой - ходил на митинги и фуршеты и пикетировал японское посольство по токтоскому вопросу.
   - Это кто?- спросил Ким.
   - Меня к вам вызвали.
   - Так-так-так... Это ты с учителем скандалил?
   - Я не скандалил с учителем.
   - Если бы ты не скандалил, я тебя бы не вызвал, понятно?
   - Ну, а что я сделаю, если не скандалил?
   - Короче, я занят. Приходи с родителями, понятно?
   - А у меня папа и мама очень заняты.
   - А старшие живы?
   - Ну, могу дедушку привести,- меланхолически заявил Рю,- у него боевые награды есть, он и не такое выдерживал.
   - Вот, боевые награды у дедушки. А ты его позоришь, понятно? Ты хоть знаешь какие у него боевые награды?
   - Военная Медаль Почёта за участие в китайском инциденте,- отрапортовал Рю,- Наградной лист Японской Императорской Армии по Квантунской группировке номер 567. С красной печатью его императорского величества Хирохито.
   - ВОН ПОШЁЛ, ПОНЯТНО!
   И чуть не запустил в младшего Мураками папкой с годовыми отчётами.
   "Да уж,- грустно думал Рю, шагая по гулкому коридору,- Вот ты какое, эхо войны"

11. Под каштанами

   Как вышло, что Рю в тот день опять встретил Риту? Как обычно - то есть случайно.
На урок после директора не хотелось. К тому же, это была история, а истории наш герой любил только придуманные. Поэтому Рю решил, что ему ну просто необходимо прогуляться для успокоения нервов. Да ещё в столовой хор репетировал ту самую песню на слова Мандельштама и драл душу непрошеными намёками:
  
   Чародей мешал тайком с молоком
   Розы черные,лиловые
   И жемчужным порошком и пушком
   Вызвал щеки холодовые,
   Вызвал губы шепотком...
  
   Как досталась - развяжи, развяжи -
   Красота такая галочья
   От индейского раджи, от раджи
   Алексею, что ль, Михалычу, -
   Волга, вызнай и скажи.
  
   Ноги сами вынесли на Бульвар Психонавтов. Может, его тянуло посмотреть на её дом и немножечко погрустить? Но мне всё-таки кажется, это была случайность. Он же совсем рядом, этот бульвар, в одном квартале.
   И вот он сворачивает на бульвар, а там - Джим Моррисон. Портфель-барсук степенно плыл верхом на хозяйке. Рю показалось, что Джим даже махнул ему лапой.
   Младший Мураками пошёл за ним, стараясь держатся тени.
   Тополя на Психонавтов были тогда высоченные и каждое лето заполоняли окрестности клубками белого пуха.
   Барсук свернул к библиотеке. Рю - за ним.
   Перед входом, над которым проволочный человек покорял такой же проволочный космос, был крошечный скверик. Четыре скамейки под разросшими каштанами обступали пересохший фонтан, в котором поблёскивали стеклянисто-зелёные камни неопознанного происхождения. Вокруг скамейки уже собралась компания человек в пять.
   Рю решил, то это и есть те самые закоренелые телефонные хулиганы.
   - А где Артур?
   - Пока не пришёл,- ответил высокий красавец с пылающе-рыжими волосами,- Наверное, хулиганствами занят.
   - Ну не хулиганствами,- улыбнулась Рита,- Это такой вид искусства, очень модный сейчас в Америке. Называется пранк.
   - Это как акционизм, что-ли?- осведомилась плечистая девица, на вид - типичная лиса.
   - Ну, наверное. Я в этом не разбираюсь.
   - Я слышала, что на Утюгах какая-то известная жертва живёт,- сообщила лиса,- и к ней Артур с друзьями даже в гости пришёл. Думали, она с топором будет гоняться, но нет - такая разговорчивая хитрая бабушка, пригласила домой, чай поставила. Вышла во двор за водой - и вдруг дверь заперла. И давай объяснять подъехавшему участковому - она его заранее вызвонила - что у неё сейчас полный дом проклятых телефонных хулиганов и вот сейчас она напишет заявление на пятнадцати листах, потому что угрозы -- это очень большое дело!
   Рита прыснула.
   - Пришли посмотреть на жертву,- заметил рыжий,- но оказалось, что жертвы - это они и есть. В этом есть дзен!
   - Ну нет,- не выдержал Рю,- Это ещё не дзен. Дзен - про другое.
   - Вот как! А ты откуда знаешь?
   - Ну я же японец,- ответил наш герой, выступая из тени,- мне положено в этом разбираться. Ну или хотя бы делать вид.
   Вот так и вышло, что Рю познакомился с Вилк-Берестейским.
   Как же мне рассказать про Вилк-Берестейского, чтобы и правдиво, и понятно, и он мне потом голову не оторвал?
   Нужно ли начинать рассказ с его деда? Дед этот был тот ещё жук! Жил он в окрестностях совсем другого Бреста, который на польской границе и, если сопоставлять его с Брестом-Дальним, то можно назвать, скажем, Брест-Ближний. При поляках старший Вилк-Берестейский закончил гимназию и уехал на заработки за океан (что для тогдашних Польши было, судя по классической литературе, обычное дело). В США был грузчиком, в Канаде - докером. На вырученные деньги купил в 1938 целый хутор под Малоритой. А через год пришла советская власть и благодарные односельчане немедленно накатали целую пачку доносов, что он канадский шпион, католический выкрест и кровосос трудового народа.
   И вот старшего Вилк-Берестейского раскулачили и отправили на своей же телеги в Сибирь. Пока доехал - началась война. Не долго думая, он поехал ещё дальше: война всё спишет. И так получилось, что доехал сперва до Бурятии, а уже после войны - и до Дальнего.
   Сразу видно, что дедушка был не из тех, кто ищет лёгких путей. Достаточно посмотреть на глобус, чтобы убедиться: из Канады Брест-Дальний был куда ближе!
   Так он и жил здесь много лет и никто ему был не указ. Пока молнией не убило.
   Что до самого Вилка-Берестейского, то этот двухметровый ироничный парень ни в какое определение не помещается. Большой он слишком, и разговорчивый, причём обо всём: от Фейнмана пополам с Хокингом до тонкого искусства мордобоя.
   Не удивительно, что уже через пару минут разговор перешёл на благодатную тему ниндзя.
   - У нас даже в городе завелись,- сообщает лиса,- В сквере Пограничников по пятницам собираются. В масках и нунчаками машут.
   - Подозрительно,- замечает Дробыш - в военных штанах и с характерной выправкой. Рю мысленно отмечает, что надо бы его с дедушкой познакомить.
   - Самое подозрительное в настоящих ниндзя классической древности,- замечает младший Мураками,- что они не убили ни одного известного человека. Хаттори Хандзо, величайший из ниндзя, всю жизнь задние ворота сёгунского замка просторожил. А эти ворота - они вот такие, там охранять нечего.
   - А может потому и не знаешь, что они хорошо прячутся?- предположил Вилк-Берестейский,- Ну как палочники в дикой природе. Хотя бывают вариации, бывают. Вот у Краморенко мама в органах - а сын телефонный хулиган.
   - Краморенко - это Артур?
   - Ага, он самый. Который сейчас придти должен.
   Нужно быстро-быстро что-то сказать, - чтобы отогнать неприятные, испуганные мысли.
   - Ну, насчёт ниндзя... кое-кого я подозреваю,- Рю огляделся, чтобы убедиться, что рядом нет агентов сёгуна,- Знаете, кто точно был мощный ниндзя? Мацуо Басё! Тот поэт, который хайку про прыжок лягушки написал. Смотрите, всё сходится. Родился в семье самурая провинции Ига. А ведь именно в провинции Ига были самые могущественные кланы ниндзя! Отец преподаёт стихосложение и каллиграфию - то есть шифры и тайнопись. Служил различным лицам, включая сёгуна, постоянно путешествовал, высматривал, прислушивался, встречался с купцами, самураями и монахами, и всё записывал - у него путевые дневники несколько томов занимают. То есть делал именно то, что положено хорошему шпиону. И обратите внимание: до сегодняшнего дня его так никто и не заподозрил. Вот это маскировка!
   Он бы открыл и другие неизвестные страницы истории японской литературы. Но тут подошёл Артур и у Рю немедленно испортилось настроение.
   - Кстати, Рю,- Рита повернулась, и он затрепетал от запаха тонких духов,- Ты не можешь мне перевести, что у Линды посередине той песни говорят по-японски? Ну той, где про подводный танец.
   - Я обязательно послушаю и переведу.
   - Хорошо, спасибо,- и повернулась спиной.
   - Мне пора,- не выдержал Рю,- Только надо одно слово нашему телефонному хулигану сказать.
   - Э... ну давай.
   Рю набрал побольше воздуха.
   - Я вспомнил и хорошенько обдумал ту запись. И я изменил своё мнение. Если честно, там получилась сущая дрянь. Просто перебранка. Ни уму, ни сердцу.
   Студент развёл руками:
   - Ну, а я что сделаю? Старушенция, уж какая есть.

Часть II. Телефонное хулиганство

   Что значит родиться в России
   С пониманием и талантом?
   Это значит лететь в небо синее
   Сквозь кордоны быков-атлантов ,
  
   А иначе ты станешь дрянью
   С пластмассовыми глазами
   И умрешь от непонимания,
   Словно трус, теряющий знамя!
  
   В небе смеется звонко
   мама для мамонтенка
   мудрости древней
   и нового счастья шпионка!
  
   "Соломенные Еноты"
   "Мама для мамонтёнка"

1. Крейсер "Мангуст"

   Жадина - за Китайским посёлком. От универсама Владивосток туда идут автобусы четыре и сорок четыре. Все ведущие даосские нумерологи китайской диаспоры считает неслучайным это обилие знаков смерти.
   На одном дыхании проносимся через кварталы многоэтажек. Потом - бетонные секции заборов вокруг военных складов. Что там творится - гипотезы разные. Но скорее всего, делают деньги.
   Китайского вторжения город не боится. И защищаться от него не собираются. У нас в него даже Вилк-Берестейский перестал верить. Это в далёкой Москве, где полная неразбериха, журналисты, уволенные после очередной избирательной кампании, могут рассуждать (не зная ни одного иероглифа), как Китай готовится пожрать Сибирь и Дальний Восток вместе с Камчаткой и Чукоткой. В Дальнем рассуждать простительно преподавателям ДВГУ или искусствоведам из Крепости. А все прочие постигают науки своей собственной задубелой шкурой.
   Китайцев в городе много, а ещё больше приезжает по делам на Жадину. Многие учились здесь же и понимают по-русски. Подходишь и спрашиваешь, собирается ли Китай нападать.
   Непривычный китаец так и осядет на стуле. Посидит минуту, перерабатывая поступившую информацию. И только и скажет:
   - Бидзумие!
   Ведь КПК не собирается воевать с Россией. А никто не начнёт войну без разрешения Партии! Если бы к России были претензии - про них бы писало Жэньминь Жибао и говорил телевизор. Кстати, китайские каналы в Дальнем ловит и на обычную антенну. Включи и посмотри - у Китая куча других конфликтов и претензий
   Ты пойми: Россия - единственный беспроблемный сосед, который торгует и ничего не требует. И русские - единственные из соседей Китая, которые с нами не воевали. Все остальные - проблемные или просто буйные. Гоминьдановцы на Тайване окопались, их ничем не возьмёшь. По Сянгану и Аомыню еле-еле договорились, потому что председатель хорошо придумал, смотри: будет одна страна, но два закона. Очень мудро и умно! Японцы, сволочи, не уважают и за Нанкин не извиняются. Знаешь, что в последнюю годовщину устроили? Короче, приехали в Нанькин - типо бизнес-поездка, и несколько ночей подряд (шёпот на ухо на непереводимом русско-китайском жаргоне). Представляешь, какие сволочи. Ну спасибо, что хоть за их счёт...
   Тибет этот дурной, горцы бешеные... Этот их, далай-лама, недавно знаете, что сказал? Что в следущий раз он переродится в диаспоре. Дескать, на нас обиделся, больше в Тибете перерождаться не будет. Ну и не очень надо. Тоже мне, отшельник нашёлся. Партия уже всё придумала: есть же Панчен-лама, и его намного, намного больше уважают. И опять, у Панчен-ламы вера красная, как государственный флаг!
   А вообще-то Тибет - безблагодартное место. Ну да, большой архив, в горном воздухе хорошо книги хранятся. Мы туда железную дорогу построили, теперь никуда не денется. Да и знаешь, гимнастика полезней медитации, наши учёные это давно доказали. Кто практикует тайцзицюань или цигун - тот обретёт долголетие. У нас целый национальный институт этим занимается. Говоришь, сейчас эпоха бурная, до старости люди редко доживают? А ты подучи у-шу - и доживёшь. Да, у-шу и кунг-фу это одно и то же, просто чтения разные.
   Ну или вот Корея. У них там сейчас голод страшный. Ты в Маньчжурии был? Нет, смотреть там нечего, я думал, может случайно. Тысячами к нам бегут. Кору едят... Жуть до чего этот новый руководитель свой народ довёл. Женщин вообще жалко. Они за местных фиктивным браком выходят, чтобы работать можно было. Ну наши всё понимают, моя тётя им пачками разрешения пишет. А что в этом такого? Она ещё помнит, как при Банде Четырёх нам самим жрать было нечего. Ну ты знаешь эту Банду Четырёх, которые Культурную Революцию устроила. Председатель Мао уже старенький был, ничего не понимал, им жена вертела как хотела. Актриса, чего там! Ну, это дело известное - "никогда не позволяйте женщине править страной". Ты ведь образованный человек, знаешь, наверное, как Ян Гуфэй и Цы Си науправляли.
   Да и вообще, кто к вам сюда поедет? Ну разве что кто тут родился и хочет в городе жить... в деревне ведь что хорошего, там как состаришься, даже пенсию платить не будут. Все китайцы хотят на юге жить, где райский Хайнань и пальмы растут. Все едут туда или в Пекин. А здесь была пустошь и есть пустошь.
   (шёпотом) Кстати, а правда, что в Таджикистане - российские войска? Это слухи, конечно. Я в газете читал...
   А пока вы обсуждали дела китайские, автобус миновал пустыри, мемориальный холм и вот мы уже на на просторах Жадины.
   Итак, на что же похож этот центр торговли и чистогана? Синяя двухполосная дорога, по которой и едет автобус. Слева - забор из точно таких же бетонных секций, которые отличаются от военно-складских только тем, что они - белые. Справа - точно такой же забор. И ещё синусоид колючей проволоки поверху. Вот оно как! За ними - склады, павильоны, палатки, где и идёт торг. Если свернуть - то выезжаешь к мрачным полукруглым складам оптовиков и бункерам. Бункера поросли кустик и приспособлены под морозильные камеры.
   Хочется более изысканного ведения бизнеса? Извольте проехать дальше. В "Сайгоне" и "Пекине" вас ждёт вьетнамская шаурма и борщ по-шанхайски.
   Компьютерными штуковинами на Жадине торгуют в секторе К, как раз у перекрёстка. От остановки надо идти через подземный переход. Внизу, в этой каменной подземной звезде, тоже кипит нелицензированная торговля.
   Старушки торгуют носками и запчастями военной техники, две школьницы-китаянки в кошачьих ушках выставили на торг ящик пищащих белых котят. Пузатый дядька с казачьими усищами раскладывает целую связку тележек для сумок. Объявления на стенах предлагают оформить справку, диплом, документы, членский билет союза композиторов, и кого угодно ещё. И компания панков, запитавшись на провод лампочки, поёт под гитару и разухабистый вой синтезатора в регистре аккордеона "Юпитер":
  
   Моя сестрёнка
   Расчленёнка
   Отрежет голову несчастному ребёнку...
  
   Вынырнул на поверхность - а вот и вход в бетонный квадрат. Это неуютная железная калитка с открытой решёткой.
   Справа кто-то нарисовал на бетонной секции забора зачёркнутую свастику и написал серьёзными синими буквами:
  
   ФАШИЗМ НЕ ПРОЙДЁТ
  
   А кто-то ещё добавил ехидным чёрным аэрографом:
  
   КАК ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ!
  
   Харуки идёт по рыночному лабиринту с полной коробкой картриджей, джойстиков и перепаянных материнских плат. Вокруг спорят и обсуждают всё на свете и на всех языках.
   - Эти корейцы чушь говорят,- произносит по-китайски Марина Цаовна. Надо же, и наша китайчиха сегодня здесь,- Не мог Конфуций быть корейцем. Пусть на карту посмотрят - где царство Лу, а где Корея. Там от Цюйфу до моря ехать и ехать.
   - Это осень правильно,- уже по-русски соглашается китаец, заворачивая покупку,- Пусай не тлогают насего Кун-цзы!
   Харуки вспомнился известный рассказ Лу Синя - как военная полиция одной власти порола всех, кто срезал манжчурскую косицу, а потом приходила другая власть и начинали пороть всех, кто косицу не срезал. А вот в России без шапки или капюшона и на улицу не выйдешь, причёску, выходит, сразу не разглядишь. Наверное, поэтому здесь столько споров и мнений.
   Китайских туристов до сих пор поражают русские книжные магазины, где на одной полке стоят книги, которые Сталина хвалят - а на соседней, для удобства, те, которые его же ругают на чём свет стоит. "И кто же считается прав?"- спрашивают не только они, но и американцы. "Покупатель" - отвечают издатели.
   А вот и нужный синий павильон "У Приставкина". Между студией хиромантии "Красная рука" и музыкально-андеграундной лавочкой "Ампреметр". Чёрный Лукич поёт из динамика про девочку и рысь. Надо, кстати, будет братишку порадовать.
   Но что это? Что случилось с уникальной неоновой гирляндой, которую отец спроектировал для токийского демо-фестиваля? Дверь павильона закрыта - ну это ладно, наверное, куда-то ушёл. Но почему гирлянда осталась гореть? И по ней бегут не обычные полоски, а три коротких, три длинных, три коротких, ещё три коротких, три длинных, три коротких...
   ... - - - ...
   SOS
   Харуки подкрался к окну, поставил ящик на землю и прислушался. Правое ухо накрыл ладонью, чтобы Чёрный Лукич не мешал. Потом, очень осторожно, стал присматриваться.
   - Да нет денег пока,- оправдывается Приставкин,- Все хотят новый комп, чтобы с окошками.
   - Денег нет,- кивает смуглый, скуластый и коротко стриженный незнакомец, который уселся прямо на медносверкающий подарочный системный блок,- а реклама по телевизору есть. И вот это вот всё есть,- он обвёл рукой импровизированный склад техники,- за лохов что-ли нас держишь?
   - Всё в товар ушло. Я что сделаю?
   - Ты - найдёшь деньги,- говорит скуластый. Второй рэкетир, жирный и весёлый, кивает ему со стульчика для посетителей,- Иначе тебе будет плохо. А если и после этого не найдёшь деньги - то тебе станет ещё хуже.
   - Всё от покупателя зависит...
   - Покупателей я ловить не буду. А ты никуда не денешься. Усёк, ботаник.
   - Не, ну понятно, что я никуда не денусь...
   - Слушай, ты ведь, наверное, книжек много читаешь,- скуластый поднял брови, словно мафиозо из боевика категории Б,- Вот скажи - кто у тебя любимый злодей?
   - Ну... Дарт Вейдер, наверное.
   - А вот знаешь - меня не волнует кто твой любимый злодей. А если говорить о серьёзных парнях, то самый крутой был, конечно, одноногий Джон Сильвер. Ты подумай парень, подумай - он же был умный, этот Сильвер. Не образованный, как лох Мориарти, а умный. И обдурить его, или кинуть - было без шансов. Даже на одной ноге он крутил этими лошариками как хотел. И ты думаешь, ботаник, что сможешь от меня что-то спрятать в этих проводочках и коробочках? Да я тебя насквозь вижу!
   - Ну... я понимаю,- у Приставкина даже очки запотели.
   - Как по мне, лучше бы вместо этого,- скуластый пнул ящик с катриджами так, что они посыпались на пол жёлтым потоком,- возили бы белый. Или чёрный. Больше выхлоп с одного пакетика, просекаешь? Но снега к зиме будет и так много... во всех смыслах. А на это всё люди тоже ведь подсаживаются, понимаешь? Сидят и их не оторвёшь. И вы, ботаники, думаете, что эту новую тему от нас спрячите? Да вы, торчки, просто берега попутали, просекаешь? Думаешь, эти химики нас за лохов держать не пытались? Очень даже прекрасно пытались, да только мы их кое за что другое держим! Хороший хомяк сидит дома, гонит чистый, молчит и не имеет проблем. А у тебя проблемы есть.
   - Ну ведь это же - не наркотики.
   - Ты чё, минздрав? Будешь меня учить, что вещества, а что нет? Или ты игральных автоматов не видел. Сходи вон, посмотри. Некоторые так заигрываются, что на бухло денег нет! Не, хомяк, не спрячешься. Не пытайся, юнга, обмануть старину Джона Сильвера.
   - Так точно, капитан!
   - Смешно. Ха-ха. У тебя, кстати, эти,- рэкетир повернулся к куче,- момеды есть?
   - Модемы.
   - Ну модемы! Какая разница... В интернет с ними можно?
   - Да, можно и в Интернет.
   - Отлично. Я слышал, что интернет - это очень модная тема. И мы будем его держать.
   - Его держать невозможно.
   - Это ещё почему?
   - Потому что это сеть!
   - Тю... Сетевые магазины - только так держим.
   - Нет, я не о том. Просто если вы хотите интернет держать - это вам не торговцев модемами, а провайдеров крышевать надо. Даль Телеком вот, например.
   - А чей он?
   - Зенковского.
   - О-о-о...
   - Подожди, Афган,- вдруг проснулся второй бандит,- не сейчас. Тут такое дело...
   - Что такое, Васятка?
   - Да нас тут, по ходу,- произносит Васятка,- какой-то мудила возле окошка слушает.
   - У-у-у, бедолага какая... Ну, сча разберёмся,- и скуластый Афган поднимается с системного блока.
   Харуки отшатнулся и огляделся. Взгляд ищет, что может его защитить...
   Но видит только дальше, за забором, мемориальный холм с гранитной стелой и акварельно-влажным мазком Вечного Огня.
   И Мураками бросается прочь. За спиной хлопает дверь и слышится матерщина.
   Надо бежать...
   Но куда?
   Вдоль рядов - нельзя, эти торгаши немедленно его выдадут. Наружу и вдоль дороги - бесполезно. Синяя лента дороги зажата белыми секциями заборов и случайный беглец там - мишень идеальная. Павильоны одежды, где, судя по фильмам, очень легко укрыться и затеряться - далеко, поблизости только Двор Чудес, где продают гантели, вёдра, ходики с кукушкой и другие бытовые случайности.
   Кунг-фу, чтобы раскидать преследователей в лучших традициях Mortal Combat, Харуки тоже не владеет. Да и против огнестрельного оружия боевые искусства не особо помощники.
   Он прыгает в переход, как лисица в нору. Ступеньки мельтешат под ногами. Куда же дальше?
   Под землёй никаких перемен. Разве что куда-то делись девочки-кошечки со своими собратьями и панки, закончив песню, многозначительно курят.
   Харуки подлетает к ним и одним махом вскакивает на кофр.
   - Подыгрывайте,- громко шепчет он.
   В ответ получает удивлённые взгляды.
   На ступеньках уже мелькают ноги преследователь.
   Тогда Харуки суёт руку в карман и швыряет в шапку стодолларовую купюру задатка.
   - Ох, ничего себе!
   - Подыгрывайте, придурки!
   - Что подыгрывать-то?
   - Как вальс! Медленный!
   Звучит нестройный вальс - нечто среднее между "Прогулками по воде" и "Моя смерть ездит в чёрной машине".
   Харуки вскидывает руку и начинает в ритме вальса, как на уроке пения.
   (Эх, братик, какими хорошими кажутся твои стихи, когда они вовремя!)
  
   В этих горах вчера затонул
   Знаменитый крейсер "Мангуст"
   Разлёгся среди песчаных акул,
   Зацепившись кормою за куст.
  
   Небо над ним - словно земля.
   Дождь, сухой как песок.
   Ни искры воды, ни капли огня:
   Насухо крейсер промок.
  
   Рэкитиры идут по переходу. Взгляды шарят вокруг, цепкие и опасные, как огоньки оптических прицелов. На Харуки взгляд не задерживается - сразу видно, азиат. Да и долбанутый к тому же.
   Бывалые старушки поспешно заворачивают в газеты свои носки и запчасти.
  
   Ожил со смертью его капитан
   Кингстоны крепко закрыл
   К сухопутным портам неведомых стран
   Якорь спустил и отплыл
  
   Равнинные горцы с безводных болот
   Деревянные камни несут
   А мимо них крейсер, зоркий, как крот
   Неподвижный проложит маршрут!
  
   Тем временем толстяк с казачьими усами закончил с тележками. Теперь они стоят в ряд, словно дыни, выставленные для продажи у шоссе Киев-Одесса. Толстяк качает головой, страшно гордый своим достижением, а потом поворачивается в переход и, весь багровый, вдруг как заорёт:
   - КУПЛЯЙТЕ ВОЗИКИ!
   Молчание воцаряется под землёй.
   Рэкитиры подходят к нему, чавкая подошвами. Оглядывают с головы до ног, как редкий и незнакомый прежде экземпляр.
   И начинают зверски дубасить - сперва руками, а потом и ногами, раскидывая жалобно дзенькающие тележки.
   На этом месте все обитатели перехода бросаются кто куда.

2. Синяя коробочка

   - Братик, мне нужна твоя помощь!
   - Конечно, конечно,- Харуки сидит на подушке и пытается придти в себя. После пережитого потрясения ему очень хочется быть честным и хорошим. Может, тогда получится объяснить отцу, куда делись товар и задаток...
   - Ты можешь спаять мне синюю коробочку?
   - А... коробочку? Ну смотри, берёшь лист бумаги, складываешь его вот так...
   - Да не из оригами! Синюю коробочку, чтобы звонить по телефону, а твой номер не определялся. Я тут с одной девочкой познакомился, а у неё родители строгие и телефон с определителем номера! Я знаю, есть такие штуки, по английский blue box называется. Их ещё Стив Джобс в своё время делал.
   - Я схему не знаю,- Харуки открыл папку и роется в распечатках,- Но где-то была. Хотя я бы не стал с такой девочкой общаться. Зачем проблемы искать на свою здоровую голову?
   - Ну да - это тебе не всепрощающая Пиня.
   Пиня - а если официально, Ю Пинь, - это низенькая лобастая китаянка из одного класса с Рю. Она - общешкольная барабанщица, и кто знает - может быть из-за неё Рю басистом и сделался? А так как Харуки не приемлет корейской системы, когда у старшего и младшего братьев общих друзей быть не может, то в итоге образовалась целая компания: Харуки, Шкутенберген, гитарист Евграфов, Пиня и Рю. Вот почему они так часто пересекаются.
   - Дело в том,- наконец, решается Харуки,- что меня сегодня пытались убить. И возможно, попытаются снова.
   Рю покачал головой.
   - Хотят убить - это к дедушке Хиро. Я такое не ремонтирую. Короче, вот тебе канифоль и давай рассказывай, пока паяешь.
   Кстати, о дедушке Хиро. Он уже столько раз появлялся на этих страницах, что пора бы представить его по всей форме. К тому же, вы, в отличии от Рю, уже и так знаете, что произошло в переходе.
   Капитан Морита Хиро родился 1920 году в Хиросиме, в семье участкового полицейского, который, как известно, зовётся по-японски кабан. Ещё в детстве он был маленьким, но самураем, читал журналы "Фудзи" и "Юный милитарист" и мечтал побеждать врагов и устанавливать порядок и справедливость.
   Так что ничего удивительного, что будущий герой поступил в хиросимскую военную академию и пошёл по диверсионно-разведывательной линии. После успешной тренировочной миссии в Сингапуре (о которой стоило бы рассказать в другом месте) его зачислили на дополнительный курс русского языка и особенностей Красной Армии. Приближался Халхин-Гол и командованию Императорской Армии срочно требовались специалисты.
   - "Пересекать вброд "означает, например, пересечь море через пролив или же одолеть океанский простор кратчайшим курсом. Я думаю, такие ситуации часто встречаются в жизни человека. Случается, ты отправляешься в плавание, несмотря на то что твои друзья остаются в гавани. Ты знаешь дорогу, знаешь качества своего корабля и преимущества именно этого дня. Когда все благоприятные условия налицо и ветер попутный - отплывай",- с выражением цитировал дедушка на старояпонском. И добавлял:- Вот почему в ту ночь решили самураи - перейти границу у реки!
   - А если ты не знаешь, что ждёт на том берегу,- спросил его как-то Рю,- Это ведь страшно, наверное.
   - Не знать, что на том берегу - это нормально,- отвечал старый Хиро,- Но во-первых, кто может переправиться туда, тот может и вернуться обратно - скажем, за подкреплением. А во-вторых, самураю, если он хорошо тренировался, те, кто на другом берегу, не так уж и опасны. Это они его бояться должны!
   Академию дедушка закончил с отличием и поехал служить в Маньчжурию. Больших чинов ввиду незнатного рода и узкой специализации не светило, да он к ним и не стремился. Дедушке нравилось воевать. Его ждала большая полевая работа.
   Какой был номер части и чем она занималась, дедушка не говорил. Было известно, что когда приезжала ревизия, их маскировали под диверсантов. Одно из заданий часть выполнила настолько успешно, что капитана Мориту сочли погибшим и представили к "Медали Почёта за участие в Китайском Инциденте". Через сутки после подписания наградного указа он, по меткому выражению поэта, "посмертно прибежал обратно".
   Дедушку не обескуражил даже разгром Квантунской армии. Бумаги были сожжены, боеприпасы где надо - заложены, а шифровальная машина - расплавлена в кузнице. Его отряд отступил в гаоляны и мирно разошёлся кто куда. Дальнейшая судьба рядовых была тоже пока засекречена.
   О своём способе жизни в первые десять послевоенных лет дедушка отвечал ещё уклончивей. По его словам, ещё в детстве он обожал читать про боевых горных монахов - а тут как раз выпал шанс попробовать. Правда, местные жители уже тогда были заражены коммунизмом и предрассудками. Они едва ли бы согласились добровольно кормить отшельника-японца. И есть подозрения, что дедушка был всё-таки благородным горным разбойником...
   В конце концов он осел в Дальнем, прикинув, что китайцы его здесь не достанут, а русские - не будут искать. Хиро рассчитал точно: Советский Союз не допускает иностранцев во Владивосток, но ему нужна валюта. А значит, он будет торговать с Азией через другие порты... где можно многое, а первое время так вообще всё.
   Он расписался с кем-то из местных жительниц и стал делать вид, что живёт нормальной жизнью. В 1964 даже посетил японское консульство и получил паспорт, но возвращаться на родину не желал.
   Нельзя сказать, что он обожал Дальний, - напротив, он ругался, что климат тут "как на проклятом Хоккайдо, где даже рис не растёт". Но возвращаться ему было, для начала, некуда: район Хиросимы, где служил его отец, оказался как раз в эпицентре. Всё, что не сгорело - расплавилось, включая оригинал посмертной "Медали Почёта". Кто знает, быть может именно обугленную руку его батюшки сотрудники советского посольства послали дипломатической почтой как приложение к известному отчёту о результатах ядерной бомбардировки.
   Какие-то родичи оставались только в префектуре Мие, где кто-то из Морита вроде бы работал директором школы.
   - Ну и чему я его детей научу?- говаривал дедушка,- Нет своей внешней политики - значит, нет своей внешней разведки. Пускай привыкают, рылиндроны. Вот если бы при музее ниндзя школа была, я бы там прочитал пару лекций.
   Всё дело в том. что новая Япония, по версии дедушки Хиро, была оккупирована врагом и утратила дух предков. А ещё там надо много работать, причём всем. Это дедушке Хиро совсем не нравилось. Где это видано - чтобы самурай работал, как простой крестьянин? Если все пойдут работать - то кому же отдавать жизнь за Государя-Императора?
   - Видели фильм про Годзиллу? Армия бегает, небоскрёбы падают, - полная бестолковщина. Да один залп четырестадесятимиллиметровыми с линкора "Нагато" - и эта ящерица поплыла бы рыбок кормить! Вот что бывает, когда за оборону отвечают крестьяне с монахами... в смысле, с учёными.
   Свою судьбу он не считал чем-то особенным. Ещё в семидесятые сообщения о том, что очередной японский часовой, оставленный в джунглях одинокого острова где-то на Филиппинах, наконец-то сообразил, что война закончилась, были делом обычным.
   Жил он на Утюгах, в старом японском бункере посреди частного сектора, что на улице Сикорского. Харуки с детства недоумевал - неужели в честь того Рудольфа Сикорски, который Экселенц из известной повести Стругацких?
   Упражнялся в фехтовании, разводил на крыше пионы, вёл дневник, спаял себе антенну, чтобы ловить телевидение исторической родины, гнал из магазинной кока-колы известную послевоенную бражку "Кастри" и регулярно смотрел "Сейлормун". Дочек он назвал Тихако (в честь танка Ти-Ха, он же тип 97) и Кацуко (в честь бронетранспортёра Ка-Цу, он же тип 4). Уже в школе эти несовершеннолетние онна-бугэйся (то есть дамы самурайского сословья) наводили порядок, ставили всех на место и заставляли самых записных хулиганов называть себя по имени-отчеству и не сметь не хихикать на "Хировне". От Кацуко пошли Мураками, два брата-акробата, а что до семейки Тихако, то про них и вовсе надо писать отдельную книгу.
   На жизнь дедушка зарабатывал решением чужих проблем и получением японской военной пенсии. Поэтому с распадом Советского Союза его доходы резко возросли.
   Например, муниципальное управление Утюгов хочет кого-то откуда-то выселить. С началом рабочего дня на пороге появляется дедушка Хиро. Он в отглаженом парадном кимоно с рукавами, а на пальце крутит верёвочкой гранату-лимонку, словно это противовес-нэцке.
   - Каку учира меня мудоросити оросия-коку-но народа,- коверкает он слова, как в первый год своего хиросимского обучения,- Дедусика - старый, ему фусё рабуно!
   И, не дожидаясь полудня, дело о выселение разрешено самым наилучшим образом. Клерки вздыхают с облегчением: наконец-то ушёл старый псих.
   А "старый псих" уже сидит на ближайшей школьной площадке и вполне гладким русским языком с приятным "эркающим" акцентам объясняет ошалелым младшеклашкам стратегический аспект применения камикадзе на тихоокеанском театре военных действий.
   Помимо жены, которая не благородного сословия, поэтому мы её имя упоминать здесь не будем, в бункере живёт сторожевой кот, здоровенный и боевитый мэйн-кун по имени Линкор Ямато. Каждой год 27-го мая, в день Императорского флота, дедушка доставал акварельные краски и раскрашивал кота в цвета флотского знамени.

3. Монархия в опасности!

   Даже (посмертный) адмирал Тюити Нагумо не готовился к Гавайской операции, которую гайдзины называют атакой на Перл-Харбор, с такой тщательностью, как...
   Хотя нет, скорее даже Эйзенхауэр и Монтгомери не готовились к высадке в Нормандии с такой тщательностью, как...
   Нет-нет, и этого недостаточно. Лучше так: даже Жуков, Рокоссовский, Баграмян, Черняховский и Василевский вместе взятые не готовились к операции "Багратион" так тщательно, как готовился Рю к своему первому телефонному хулиганству.
   Дождаться, когда опустеет квартира, было несложно: уже на следующий день отец и Харуки отправились на Жадину разбираться, прихватив с собой Кацуко в качестве боевой единицы.
   Харуки занавесил шторы, позвонил для пробы Пине -- та подтвердила, что номер не светится -- очистил пространство, разложил вокруг листки с заготовками разговора, заварил чай, подключил микрофон в басовый усилитель, настроил эквалайзер и пропробовал голос.
   В наушниках заворчал препротивный басок. Рю добавил акцента. То, что надо.
   Телефонный номер Столбового-Бельского был коварно обнаружен в телефонной книге. Рю выписал все данные, чтобы не отвлекаться и убрал книгу, а вместо ней расстелил карту. Потом на цыпочках прокрался в прихожую и посмотрел в глазок. Никого. Ну, можно начинать.
   Из вентиляции приятно пахло соседской печёной курочкой. Рю включил магнитофон и набрал номер.
   Один гудок, второй. Сердце прыгнуло в горло.
   - Алло.
   - Моси-моси,- Рю старался говорить максимально противно,- Это Серугей Володимирович-сан?
   - Да. А кто его спрашивает?
   - Мы из одной организации японской. Мы слышали, что вы учитель и патриот.
   - Надеюсь, вы звоните, чтобы мне угрожать?
   - Ни в коем слусяе! Ну вот ни в какоечком... Да! Мы звоним, чтобы предложить союзничество! То есть сотрудничество!
   - А сотрудничество в какой сфере?
   - В сфере образования и учёбы. Да!
   - Так, а откуда вы про меня узнали.
   - Мы ваше выступление слушали, на Консервном форуме в Иркутске.
   - Да, я выступал на Консервативном Форуме. Пустая трата времени, если честно. Вся аудитория - глубоко безнадёжные советские люди.
   Про приключения Столобового-Бельского на Иркутстком Либерально-Консервативном Форуме Рю рассказал, отчаянно хихикая, Шкутенберген. По его словам, сначала господин преподаватель чуть не подрался с графом Пястом и политтехнологом Бабайкиным, но, отведав местного самогона "Бабр", раздобрел. А потом, по слухам, дерево украл!
   - А какую организацию вы представляете?- вдруг спросил учитель.
   - Ох, наша организация весьма приватная...
   - Какое хоть государство?
   - Японская империя.
   - Аум Синрикё, что-ли? Имейте в виду, с такими я сотрудничать не буду,- отрезал Сергей Владимирович,- Ваши эмиссары лезут в Совет Безопасности и жмут там руки разной коммунистической сволочи советских времён. Я с такими неразборчивыми организациями не сотрудничаю.
   - Нет-нет-нет, что вы, что вы. Мы коммунистов не любим, мы их по пяткам бьём. Мы боролись с коммунистами ещё до того, как они появились, вот так! Просто понимаете, нам нужна гарантия, что вы сохраните наш разговор в тайне. Видите ли, по вине наших врагов у нас немного неоднозначная репутация...
   - Общество Чёрного Дракона? Иссуй-Кай?
   У Рю засосало под ложечкой -- он, несмотря на происхождение, ни про каких Чёрных Драконов не слыхал.
- Нет, нет.
   - Если у вас есть на них выход -- дайте знать. Иссуй-Кай -- это в наше время редкий пример внятной идеологии. Но хотелось бы предостеречь их от сотрудничества с ЛДПР. Этот Жириновский -- он совсем не тот, за кого себя выдаёт!
   - Мы... несколько менее радикальная организация.
   - Общество японской молодежи? Японская партия подданных Императора?
   - Ну нет. Понимаете, наши интересы лежат в несколько иной сфере. Мы больше с бизнесом работаем.
   - Неужели партия Комэйто?
   - Нет-нет-нет. Мы не берёмся комментировать слухи о нашем сотрудничестве.
   - Группа Синего Шторма? Кстати, если есть возможность, передайте Исихаре-сану моё искреннее восхищение.
   "Да сколько ж можно партии-то перечислять,- подумал Рю,- Такими темпами мы к вечеру пройдём Строителей Нации и упрёмся прямиком в Татэнокай. Ладно, подскажу"
   - Вот вы знаете, физика...
   - Знаю. Отупляющая наука.
   - Согласен. Но горжусь нашими нобелевскими лауреатами в этой области. Мы ведь тут все патриоты, понимаете, невзирая на репутацию.
   - Я понимаю Это потому, что преемственность вашей страны не разрушено. Хотя, разумеется, упразднение института пэрства -- серьёзный удар по структуре японского общества. Разумеется, отмена статьи 14 Конституции Японии так же важна, как и отмена 9.
   "Опять пошли конституции,- подумал Рю,- Но нет, сразу признаваться нельзя. Он умный. Не поверит"
   - Ну, в общем, физика. Просто немыслимые физические конгрессы происходят -- где?
   - Какая разница?
   - В Италии. И кто же их, по вашему, финансирует?
   - Неужели Папа Римский?
   - Не угадали.
   - Итальянская компартия? Не верьте, это обычное коммунистическое враньё.
   - Ну перестаньте. Подумайте -- кто ещё есть в Италии, кроме Папы и компартии?
   С той стороны зашуршала.
   - Вы про мафию что ли?
   - Ну, наших итальянских коллег в том числе называют и так...
   - А вы, стало быть, якудза?
   - Ну а кто же ещё,- примирительно сообщил Рю,- У бродячих ронинов, знаете, обычно нет денег на международные разговоры.
   - И что у вас ко мне за дело? Вы нашли материалы по деятелям Белого Движения, которые бежали в Японию.
   - Ну нет, если мы и ищем, то только должников. И находим почти всегда, имейте это в виду. Просто понимаете, у нас тут образовались лишние деньги. Так, пару миллиончиков йен. И мы хотим их потратить на образовательне проекты в России. Благотоврительность, так сказать. И назначить вас, как уважаемого педагога, одним из представителей этого проекта в России. Разумеется, с возможностью выезда в Страну Восходящего Солнца, если коррумпированные полицейские и охваченные красной заразой чиновники попытаются вам навредить.
   - Не касаясь вашего бизнеса,- заметил Столбовой-Бельский,- в этом поступке есть подлинное благородство. Возможно, именно вы -- хранители подлинных идеалов дворянства. Вы не представляете, на что приходится здесь идти нам, продолжателям дореволюционных традиций, чтобы вести достойную жизнь.
   - Наш оябун искренне вам сочувствует,- заверил Рю.
   - А что делать-то надо? Лекции читать?
   - Нет, лекции вы будете читать в свободное время. Речь идёт о, скажем так, программе обучения за рубежом.
   - Это очень важное дело! Увидеть по-настоящему цивилизованную страну, свободную от коммунистической чумы, в юном возрасте -- это то, что я желаю каждому из своих учеников.
   - Понимаете, в одной частной школе согласны пристроить несколько десятков учениц. К сожалению, школа только для девочек -- насчёт мальчиков переговоры ведутся. Я надеюсь, это не вызывает у вас возражений.
   - Разумеется, нет. Я, в отличии от некоторых, не считаю, что женщины не способны хранить идеалы. Достаточно вспомнить подлинных правительниц России -- Елизавету Петровну, Екатерину Вторую...
   - Именно так. И вы, надеюсь, понимаете, что раз это благотворительность, то нам не нужны ну... вы понимаете... дочери слишком обеспеченных родителей. В конце концов, об их образовании могут позаботиться сами родители. Речь идёт о скромных и симпатичных девочеках из небогатых семей, которые бы хотели получше познакомиться с нашей великой культурой. Старшеклассницы или студентки. Особенно нас интересуют талантливые девочки из детских домов и приютов -- возможно, нам даже получится организовать удочерение.
   - Таких у нас, к сожалению, немало.
   - Ну вот. Они будут жить в пансионе при школе. К сожалению школа несколько старомодна, поэтому девочкам, возможно, придётся выполнять... ну, посильную работу, понимаете. Но насколько я знаю, женщины в вашей стране трудятся наравне с мужчинами, так что вопросов это не вызовет.
   - Да, я понимаю.
   - И ещё -- из-за экономического роста у нас тут полно мошенников. И будет страшным позором если кто-то из них из-за какой-нибудь глупой обиды решит сбежать домой. Поэтому, чтобы сохранить лицо, мы будем вынуждены забрать у девочек паспорта. Вы же сами понимаете, в таком юном возрасте девочки мыслят, ну... как в сказке. Им может не понравиться необходимость трудиться. Или школьная программа покажется слишком сложной. Ведь даже не всем исследователем ясно, что теперешнее благополучие Японии достигнуто упорной учёбой и тяжёлым трудом.
   - А... это обязательно?
   - Да. Пожалуйста, если эти условия вас не устраивают -- мы будем вынуждены искать другого представителя нашего фонда.
   На том конце трубке задумались.
   - Всё в порядке. Я согласен.
   - Это ваше официальное заявление.
   - Даю! Слово чести!
   - Благодарю вас. Начинайте поиск девочек прямо сейчас. Мы с вами свяжемся.
   Рю повесил трубку и выдохнул. А потом повалился на пол и бился в хохоте, наверное, минут двадцать.
   "А всё-таки,- думал он, в изнеможении раскинувшись среди бумажек и записей,- и от хентайной манги бывает польза... А не только банальное удовольствие"
   Пошёл на кухню, взял яблоко и съел. Потом спохватился, прибежал обратно и выключил магнитофон.

4. Цитадель

   В субботу класс Рю отправили на экскурсию в цитадель Порт-Артура.
   За воротами крепости младший Мураками отпросился в туалет, а уже оттуда пошёл бродить по остаткам крепости, как всегда верный дзенскому принципу "куда ноги несут". Экскурсий в тот день было немало, привели даже китайцев из двадцать седьмой, так что блуждающий школьник никому не внушал подозрений.
   Рю вскарабкался на стену, посмотрел на залив, не нашёл там ничего интересного, и спустился другим маршрутом. Отсюда, с земли, крепость казалось удивительно хаотической. Разрушения войны, попытки перестроить для новой войны, послевоенная заброшенность, и финальное превращение в музей превратили грозные стены фортеции в большущие руины, местами проросшие иррегулярным английским парком.
   Наш герой гулял по пожухлой траве, не особенно разбирая дороги. И на склоне одного из холмов его вдруг охватил ужас.
   Ему почему-то подумалось, что где-то под ногами вполне может быть мина. Ведь рассказывал же Шкутенберген, что здесь до сих пор находят обломки снарядов и патроны с боевым порохом. А что если и мины остались?
   Рю попытался себя успокоить. Крепость обустраивали и наверняка проверили каждый метр. Но получилось не очень. Слишком уж дикими казались деревья и кустарники. Кто знает, вдруг хоть одну, да упустили. И она как рванёт под ногами как высокий облачный столб... причём не убьёт, а лишь изувечит настолько, что он уже не сможет ни ходить, ни играть на бас-гитаре и ему останется лишь лежать целыми днями в комнате, оплакивая погибшую молодость. Он слышал, что в Камбодже это до сих пор сплошь и рядом.
   И тут он услышал звонкий девичий голос. И сердце забилось громче. Потому что голос был знакомый.
   Это же Рита Люксембург!
   Сейчас он совершенно неожиданно спустится, выйдет к ней и скажет - "Привет!". Правда, здорово?
   Очень осторожно, чтобы не наступить на предполагаемую мину, Рю спустился с холма. Справа из холма выдавался кирпичный фасад подземного склада, очень похожий на норку каких-нибудь особенных воинственных хоббитов. А слева была цивилизованная дорожка, даже расчерченная для велосипедистов и бегунов. Там и стояла Рита с двумя подругами - все трое в уже знакомой Рю униформе из чёрного жакета и длинной юбки в огромную клетку. Форма была ему, конечно, знакома, но только сейчас он понял, какая она всё-таки невероятно современная и очаровательная, особенно если девушка дополнит её утеплёнными и чёрными колготками.
   А на них наступали трое мрачных, юных и в спортивных штанах. Что они собирались сделать - скорее всего, они и сами не знали. Просто день такой выдался, что надо было к кому-то доколебаться. Ну хоть до столба, хоть до дерева... Просто к какому-нибудь Дробышу, или Вилк-Берестейскому, или Кацуко Мураками доколёбываться - себе дороже. А вот Рита Люксембург маленькая, тонкокостная и ногой заехать не может.
   Встревоженный барсук Джим Моррисон украдкой посматривал на Рю, словно хотел спросить - оставит он всё как есть или рискнёт вмешаться?
   Рю даже не размышлял. Если честно, размышления были для него совершенно не свойственны.
   Он с ходу вычислил заводилу - он вычислял их автоматически, как самонаводящаяся ракета вычисляет флагмана эскадрилии - подошёл сзади, схватил за шиворот и попросту отшвырнул на обочину.
   - Эй, ты чего?
   - Отстань от неё.
   - Ты мне не...
   - Отстань от неё, я сказал.
   - Ты что...
   - Отстань и иди куда шёл!
   Цель была идентифицирована как маломощная боевая единица класса "Gopnik". Основной недостаток - на капитанском мостике. Потому что там, как правило, пусто.
   Если говорить о боевых качествах, то главной недостаток - плохая маневренность. Экипаж способен выполнить только две команды: "Вперёд" и "Сваливаем отсюда!", запас вариантов тоже ограничен. Важно не давать им договорить до конца, иначе корабль всё-таки развернётся и последует неумелый, но болезненный залп.
   Будь Рю боевым кораблём хотя бы в классе миноносца, - шансов у этих горе-пиратов не было бы никаких. Но наш герой тянул в лучшем случае на учебный корабль и мало годился для сопровождения транспортного конвоя.
   К сожалению, бестолковые транспортники... пардон, девушки, вместо того, чтобы на всех парах нестись во флот назначения, так и замерли в акватории, ожидая исхода морского битвы.
   Эх, были бы другие корабли охранения - можно было бы что-то придумать. А то как бы не получилось очередное избиение каравана PQ-17.
   - Да ты...
   - Быстро!!
   Но тут Рю схватили за грудки и приподняли над землёй.
   Переговоры сорвались, сейчас будет битва. Весь вопрос в том, получится в итоге Цусима - или Мидуэй.
   - Ну, чё ещё приказывать будешь?
   - Ты хоть знаешь, с кем связался?
   - Ну с кем?
   - Якудзу знаешь?
   - Это кто такой?
   - Это типо люберецких,- серьёзно ответил Рю,- или солнцевских. Но в масштабах всей Японии. Включая Окинаву и спорные территории. Ты хоть просёк, на кого наехал?
   - То есть ты типо из этих... ну татуированных в смысле, да?
   - Татуировку заслужить надо.
   - А, так ты вообще ещё шестёрочка. Шнырёк мелкий.
   - Якудза своих не бросает,- с каменным лицом ответил взмокший Рю,- Не стой нас на дороге, бака-гайдзин!
   - Ути-пути!
   - Проблем хочешь?
   - А что, есть?
   - Найдём. Я не только за себя говорю, я за всех наших. С Посёлка, с Утюгов, с Драконьего Хвоста. Старикан Хиро с Утюгов - может слышал? Я из его клана. Смотри, куда ступаешь, чтобы не вляпаться! Нам сам Зенковский башляет за спокойную жизнь!
   - Что-то мне кажется, что ты слегонца заливаешь. Чем обоснуешь свои закидоны, а?
   - Тем, что крепость - наша. Мы тут много чего возим и храним. Белый, чёрный, приставочки SEGA, видео интересные - и, для совсем ценителей, журнал "Кансайская Лолита".
   Нападающие удивились.
   - Правда что ли?
   - Серьёзно.
   - А эти девки причём?
   - Они у нас... снимаются.
   - Снимаются, да... Типо для этой "Лолиты"?
   - Ну, не только для "Кансайской Лолиты",- Рю многозначительно поднял взгляд,- Ещё и на видео... Кстати, мы и "Офисную леди Канто" тоже возим. Спрашивается у дилеров на вашем районе.
   - А ну-ка покажи!
   - С собой не ношу.
   - Заливаешь, да?
   - Ну ладно, пошли, показывать буду.
   Рю опустили на землю. Младший Мураками расправил пиджак и с достоинством зашагал к дальнему холму с подземным складом. Рассчёт был довольно простой - пока они будут ходить туда и сюда, Рита и подруги смогут уйти. А уж он-то, пока горе-пираты будут ломиться в дверь за кансайскими лолитами, успееть слинять по-быстрому. Ему-то не привыкать...
   А потом, при следующей встречи, Рита скажет ему что-нибудь приятное. Например, "Рюшечка у нас молодец".
   Конечно, можно было просто ввязаться в драку и быть побитым. Но Рю хотел помочь, а не драться. Быть побитым он и так успеет.
   Рю вышагивал по холодному асфальту, мелкий и очень взъерошенный.
   Вокруг дверей преют сырые осенние листья. Рю подходит к створке и видит на ней немыслимую римскую цифру IIII.
   - Вот тут всё и лежит,- заявляет он, попутно прикидывая путь побега.
   - Ну покажи, покажи!
   План довольно прост. Если дверь не заперта - приоткрыть и пригласить зайти.. Если заперта - приоткрыть и предложить заглянуть. А пока они смотрят, дать дёру.
   Рю потянул створку. Дверь открылась легко.
   Наш герой заглянул внутрь...
   И ничего не сказал.
   А отлетел в сторону и быстрее, чем гопники успели что-то сообразить, юркнул, как заяц, в кусты.
   Из полуоткрытой двери вышел Афган. За его спиной в молочно-белых кругах двух подвешенных фонариков - какие-то ящики и коробки.
   - И что вам тут надо?
   - Мы... нас... этот...
   - Васятка, принимай.
   Отработанным движением он хватает самого ближнего и швыряет его внутрь. Потом настоёт очередь следующего. Третий пытается убежать - но тщетно. Движения отработаны, как на конвейере. Татуированная рука хватает за шиворот и кидает к собратьям по несчастью.
   Дверь номер IIII захлопывается.
   ...Вот уж угадал, так угадал!
   Рю по-пластунски прополз кустами и выкатился на большую дорогу. Встал, отряхнул траву и попытался унять дрожащие руки. Потом поднял взгляд и увидел её.
   Рита, уже без подруг, дожидалась у поворота.
   Рю слегка поклонился.
   - Вот видишь - всех победил!
   Рита выдохнула, дёрнула плечами, словно стряхивая испуг. Потом улыбнулась - слабо, лишь краешком губ -
   И залепила Рю звонкую пощёчину!
   - Ты чего!
   - Это за "Кансайскую Лолиту"!
   - Так нет ведь такого журнала!
   Люксембург молча развернулась на каблуках и зашагала к подругам.
   И Рю осталось только стоять на дорожке, глотать слёзы и смотреть, как удаляется от него Джим Моррисон. Распятый на хозяйке барсук, казалось, развёл лапами - дескать, вот видишь, друг, какая беда с этими женщинами!
   И Рю стало очень грустно. Вот если бы он был крутым - она бы не посмела с ним так обращаться. Но ему до этого так далеко...
   Но в чём же тайна крутизны? Том самый секрет, который иногда скрыт даже от самых накачаных культуристов.
   Вот, кто-то считает, что качалка - это круто. Для кого-то круто - это чёрная косуха из натуральной кожи и сверкающий лаком байк. Другой выколачивает крутизну из боксёрской груши, а третий - из удара ногой с разворота. В иные времена крутой человек ездил на коне арабских кровей и носил гусарский мундир. А во времена Ямамото Цунэтомо крутые люди носили два меча и были всегда готовы выхватить их и погибнуть.
   Но объекты крутизны постоянно меняются. Сейчас с двумя мечами по Гиндзе не походишь... Или вот гарлемские негры - был мрачный ненужный район, хуже Западной Речки. Но вот началась "рэп-лихорадка - в любом городе" и, как верно замечено, "раньше большинство были гопники - теперь же рэперы, со стихами на устах, в ватнике и кепи". Или вот ещё каких-то десять лет назад три полосы "Адидаса" были ого-го как круто - а теперь даже деятели вроде Афгана выбирают строгий секрьюрити-стиль. А ещё раньше, в пятидесятые-шестидесятые, японские товары считались ширпотрёбом. Зато теперь made in Japan - это круто, очень круто. Или вот крутизна идей коммунизма скачет, как на сейсмографе: в восьмидесятые, казалось, крутость легла в ноль, но вдруг появляются сибирские панки, коньковская формация, газета "Лимонка"... и вот уже даже Рю идёт с красным знаменем!
   Так в чём же тайна крутизны? Кто же крут - а кто нет? Есть ли что-то, что круто всегда и везде, по всей планете и во все времена? Или всё, как у философа Дудкина, - лишь заговор, мода и постмодернизм?
   А ведь ответ.
   Всё очень просто.
   Универсальная крутизна существует.
   Во все времена и на всех континентах...
   Очень круто - быть крутым.
   Вот и всё.
   Если ты крут - это круто. Даже если ты пешком. Или даже в школьной форме. И басист.
   Но что значит - быть крутым?
   Это тоже достаточно просто. Со времён итальянского Возрождения и японского Сэнгоку быть крутым - значит примерно одно и то же.
   Лёгкое высокомерие. Говорить ясно и по делу. Уверенно себя держать. И что бы не случилось - не терять головы. Умный, прямой, немного насмешливый взгляд. Словно спрашиваешь: "
   Не любезить, как шестёрка в колонии для малолетних. Не извергать наукоподобный бред в духе журналистов, - ты всё равно не Арий Гипербореевич. Не беситься по любому поводу, как русский правозащик или японский левый активист. Всё это - не круто.
   Круто быть спокойным и прохладным - cool. Девушки это чувствуют. Посмотрите, кого из анимешных персонажей они клеют себе на тетрадки. Мужественных, насмешливых и со светлыми волосами. Красноволосые скандалисты - не их выбор.
   Такой был идеал Рю - он его не понимал, но чувствовал. И, в очередной раз опомнившись, он даже пытался ему следовать.
   Не всегда получалось, конечно...
   Но он очень, очень старался!

5. Рю становится анонимным

   Почти все великие пранки анонимны. По понятное причине - это та разновидность постановки, когда режиссёру лучше не сталкиваться с примадонной.
   Но анонимность - не повод, чтобы произведение искусства не стало шедевром. Она обычна нужна просто для авторской безопасности. Вольтер не просто так печатал свои самые ядовитые книги под псевдонимом, но ещё и не забывал потом всех заверить, что выпускать в свет "эти ужасные страницы" он совсем не хотел, на какой-то коварный тип ухитрился стянуть его рукопись.
   Иногда анонимность принимает странные формы. Есть известный азербайджанский роман, на авторство которого претендуют три человека - и для каждого из трёх возможных вариантов есть веские доказательства.
   Или вот портреты с гравюр Тосюсая Сяраку. Не надо говорить, что вы их не видели. Если вы видели портрет актёра театра Кабуки в манере укиё-э, то скорее всего это был его "Отани Онидзи III" или "Итика Эбидзо IV". Можете поискать и убедиться.
   А помимо своих гравюр Тосюсай Сяраку известен тем, что про него толком ничего неизвестно. И очень похоже, что и его современники знали о нём не больше. Разве что есть книжка о хайку, которую напечатал в 1776 какой-то Сяраку из Нары - и большинство учёных считает, что это не тот Сяраку. То есть, помимо успехов в гравировке и портерной живописи, у Тосюсая Сяраку получилось ещё одно удивительное достижение: он оставил о себе отрицательное количество информации.
   Вот и Рю не стал говорить, что это его запись. По многовековой традиции юных поэтов, он решил выпустить первую работу анонимно. В случае чего, сознаться будет никогда не поздно.
   В воскресенье он снова был у библиотеки. Там уже собралась все, кроме Люксембург.
   Похоже, услышать "Рюшечка у нас молодец" ему и правда уже не судьба. Она, наверное, только из-за этого Антона сюда и приходит...
   - Мне тут друзья кое-что записали,- сообщил Рю,- По-моему, очень милый розыгрыш. Не бойтесь, не на японском. Всё по-русски, всё понятно. Можно слушать прямо тут.
   Он вытащил из портфеля замотаный изолентой кассетный плеер и годовой запас пальчиковых батареек.
   - Надеюсь,- Вилк-Берестейский косится на высокие пыльные витражи библиотечных окон,- библиотечная полиция нас не арестует.
   Сейчас такие файл путешествуют с телефона на телефон, а на сайтах "анафемов проклятых" можно скачать целые подборки. А тогда были кассеты, чуть позже диски с приколами. Особенно странное, просто сюрреалистическое впечатление оставалось от розыгрышей, когда жертве ставят запись его собственного голоса. Увидительно, что жертвы не просто не узнавали себя самого - но даже не помнили, что и кому говорили пару дней назад. Встревоженные обыватели долго и бестолково переругивались с самими собой недельной давности, словно играли в пинг-понг с зеркалом, и даже не обращали внимания, что реплики никак не связаны с ходом разговора. Жертва, как и в обычной жизни, реагировала не на смысл, а на угрозы и использовали их как шанс для немыслимых матерщинных импровизаций.
   Левый наушник взял Вилк-Берестейский, правый достался лисе.
   Рю пришлось стоять и напряжённо ловить эмоции на лицах аудитории.
   - Ну?- спросил он, когда плеер вручили обратно.
   - Знаешь, мне понравилось,- признала Лиса,- Получилась такая хорошая радиопьеса. Политика, приключения, в конце даже эротика есть.
   - А это когда записано?- осведомился Вилк-Берестейский.
   - Недавно, наверное.
   - А кто этот учитель?
   - Какой-то из нашего города.
   - Просто интересно, где у нас такие весёлые учителя учат.
   - Я думаю, везде,- предположил Рю.
   - Да уж... Жестоко! Слушай, можно эту кассету у тебя переписать? Уж очень хорошая, надо бы много кому показать.
   - Ну, мне её друзья дали...
   - Хм... Во! Лирохвостову знаешь? Ну, певицу нашу оперную.
   - Знаю. Афишу видел.
   - Хочешь её телефон?
   - Зачем он мне?
   - Ну, другу дашь.
   - Кому из друзей.
   - Тому, кто это записал. Может, и с ней что весёлое получится. Она, насколько я знаю, в таких операх пока арий не пела.
   - Ну ладно, бери,- сердце колотилось так сильно, что Рю с трудом смог протянуть руку,- только с возвратом. Мне тоже переслушать хочется.
   Вилк-Берестейский протянул в ответ свёрнутую бумажку.
   - Конечно, у Антона по сравнению с этой драмой - дрянь кромешная,- констатировала лиса,- Какие-то бабки сумасшедшие ругаются... Никогда не понимала. Такое в любом автобусе наслушаешься, если на ногу наступить. А тут - вся подноготная вылезла. Человек, как на экране. Настоящая пьеса.
   - Но это не постановка,- предупредил Рю,- он бы мне сказал. Он не из тех, кто подделки клепает.
   - Я понимаю. Очень, знаешь, художественно получилось. Действительно, как пьеса. Хотя второй актёр и был не в курсе.
   - Ну, это просто свой театр,- заметил Вилк-Берестейский,- Театр телефонного хулиганства. Канона пока нет, но уже есть свои примадонны.
   - Это кто?- осведомился Рю.
   - Бабка АТС.- сказала лиса,- Дед ИВЦ. Рак. Их тиражам даже наша попса может позавидовать. И куча других живых телефонных легенд, от которых, как от великих певцов прошлого, нам остаются лишь записи и иногда номера.
   - Я вот слышал, что у индейцев майя был свой театр,- заметил Вилк-Берестейский,- Но сохранилась только одна пьеса. Называется "Рабиналь-ачи", и, как водится у древних, она про войну. И когда устраивали настоящие, доиспанские постановки то актёра одной из ролей по ходу пьесы всерьёз убивали на жертвеннике. Вот уж не знаю, как у них было с репетицией и сдачей пьесы - но на представлении жертва должна быть. Ну и правильно - что они за майя без человеческих жертвоприношений? Нельзя, чтобы публика заскучала. Вот такая была добрая театральная традиция. А потом пришли испанцы и этот славный сценический приём запретили. Растоптали, так сказать, нетолерантные конкистадоры важный элемент национальной культуры. Так вот, я думаю, что телефонный театр тоже что-то породит. Что один из участников пьесы про пьесу не в курсе - так это нормально, в жизни тоже никто не знает, в какую сказку попал. Ну вы же знаете - по телевизору хорошие парни побеждают плохих во всех программах кроме выпуска новостей. Но телефонный театр будет развиваться, пока есть телефон. А может быть, даже исправит чьи-то нравы. Всё, пора мне. Дела тут наметились срочные.
   Поднял на прощание руку и пошёл прочь по Психонавтов.
   - Донесёт,- заметила сквозь зубы лиса,- точно донесёт.
   - Докуда?
   - Не докуда, а куда.
   - И куда?
   - Куда следует... Ладно, пойдём-ка мы отсюда по домам. Ветрено что-то слишком. Осень в зените...

6. Харуки и магическая библиотека

  -- Любимым сном Харуки был сон про магическую библиотеку.
  -- Счастлив тот книгочтей, кто, навещая дом, где прошло его детство, может сесть на диван, обвести взглядом знакомые книжные полки и удостовериться, что всё, что надо, он отсюда уже прочитал.
  -- А Харуки был очень начитанный. И ему грезились совсем невероятные библиотеки. Даже не такая, как у Вилк-Берестейского, что занимает всю двойную стену и поднимается под высокий, довоенного образца потолок и вмещает больше книг, чем в крупном средневековом монастыре. Ему грезились невероятные библиотеки где каждая книга достойна прочтения и по-своему невероятно.
  -- В разных снах библиотека выглядела по-разному. Давно, когда ему было лет десять, он просто сидел перед комодом в квартире на МОПРа. И вот Харуки открывает комод и оттуда высыпается целая гора разноцветных, невероятных, прекрасно иллюстрированных, лощёных книг, которые просто испускают сияние. Наш герой берёт одну, другую, третью, они одна невероятней другой, там нарисованы луга, холмы, дорожки, ручьи, леса и старинные пагоды - но тут сон заканчивается.
  -- В другой раз волшебная библиотека была скромней. Она расположилась на небольших полочках, что вдруг возникли под потолком комнаты, которую он делил с братом. Харуки летает от полки к полке и на каждой находит две-три невероятные книги. Под их грузом он уже не может летать, плавно снижается на матрац - и опять просыпается, совсем без книг и впридачу сегодня контрольная.
  -- Потом библиотека оказывается в книжном магазине "Вавилон", что за пятнадцатой школой. Прекрасные разноцветные книги выстроились в ряд и их новенькие обложки сверкают как драгоценные камни. Тут какие-то немыслимые области наук и новые, неведомые вершины киберпанка, где каждый вровень с Майклом Суэнвиком, но растёт в другую сторону. Харуки успевает пролистать несколько книг и поразиться иллюстрациям с переплетёнными чёрными балками, но тут некто в котелке, двубортном пальто и с хитрыми усиками зовёт его и они идут по улице мимо школы, где в столовой бухают бас-бочки очередной дискотеки. У человека какое-то дело, причём настолько сложное, что изложить он его так и не успел до пробуждения.
  -- Сличив три сна, Харуки убедился, что с годами и снами библиотека удаляется всё дальше и дальше. И очень скоро про неё будут только говорить.
  -- Наконец, той ночью он оказался юным учеником в каком-то загадочном монастыре по типу Шаолиня, но на Тайване и под патронажем Гоминьдана. Мудрый бородатый наставник (под фальшивой бородой угадывался давнишний хитрец с усиками) усиленно делал вид, что учит их секретному стилю кунг-фу.
  -- Харуки был в спарринге с подозрительным Яном из-под Лояна. Ночью, после отбоя, когда руки и ноги как ртутные, он мог часами распространятся про поместье родителей, парк с двумя беседками и мостом, и столовую, украшенную панелями с каллиграфией шестнадцати школ.
  -- Магическую библиотеку он прекрасно знал. Её книги хранились вместе со всеми прочими, уложенные в особые сундуки из лакированного чёрного дерева. Сам Ян их не читал, но всем советовал.
  -- Но сейчас, когда в Лояне коммунисты, а поместье конфисковано, книг уже, наверное, не найти. Хотя Ян соглашался с Харуки, что эти книги намного важнее, чем монастырь, вымышленное кунг-фу и Тайвань вместе с Гоминьданом.
   И как-то туманной ночью они сбежали. Как перебирались через пролив, Харуки не запомнил, потому что было тёмно, мутно, а Ян в придачу декламировал непонятное "Фу о Тайфуне", из которого запомнились только две фразы - "ветер и грязь" и "цифры кричат под землёй в третей степени".
   Они очутились в Шанхае. Ян отчего-то решил, что именно здесь и надо начинать поиски конфискованной библиотеки.
   Ночная окраина Шанхая удивительно напоминала многоэтажки родного Дальнего. Только они стояли тесно-тесно, одной сплошной великой китайской стеной, и квадратные чёрные норки арок отделяли дома друг от друга.
   - Мы здесь прятались,- пояснил Ян,- Перед эвакуацией. Тут нас все помнят.
   И указал на железную паутину балконов и лестниц, что опутала кирпичные трущобы.
   - А вот в этом дворе я рос.
   Харуки вгляделся во тьму и не увидел там ничего, кроме чёрных теней карусели.
   Ян решительно подошёл к подъезду. Дверь у подъезда была железная, с кодовым замком. Похоже, приснившийся Китай легко заимствовал технологии будущего.
   Ян нажал одну из кнопок.
   - Доброй ночи, почтеннейший. Я хотел бы узнать, это у вас жила семья Суй?
   - Какая тебе семья Суй, лисье отродье!- заорали из динамика с фирменным шанхайским прононсом,- Два часа ночи, все спят!
   - Ошибка,- прокомментировал Ян,- Память подводит. Ну ладно, продолжим поиски.
   И он принялся обзванивать все квартиры, сверху донизу. Динамик вопил, матерился и плевался в ночь драконьими задницами, морскими черепахами, собачьими невестами и мальчиками из парикмахерской. Но про семью Суй тут и правда никто не понял.
   - Ну что ж такое!- горестно крикнул Ян,- Ну что это такое, а?
   И сразу стало ясно, что он не старался обмануть. Может быть, он обманул сам себя, но Харуки он обманывать не хотел. Он правда приехал сюда искать следы семьи Суй. И не его вина, что следов здесь не было.
   Грустный Ян отошёл к карусели и сел на сиденьеце. Харуки стоял рядом и не знал, что теперь делать.
   - Эй, парниши. Вы тут чего?
   Заветная железная дверь подъезда открылась. Из утробной мглы показались какие-то типчики в кожаных жилетках на голое тело. По виду - типовые бандиты.
   Даже и не верится, что такие остались в стране, которая под руководством Великого Кормчего неудержимо плывёт в коммунистическое светлое будущее и ставит на подъезды железные двери. Как они здесь обосновались, это отвратительные продукты мелкобуржуазного разложения люмпен-пролетариата? Куда смотрит Красная Армия и местная партячейка?
   И Харуки понимает, что друга надо спасать. С применением кунг-фу - настоящего или придуманного. А вот если бы ещё катану отыскать...
   Но к драке он перейти не успел, потому что проснулся. И лежал посередине ночи, затаившийся, словно мышь, и страхом, оставшимся после сна.
   - Как же ему помочь?- раздумывал Харуки,- Как я мог ему помочь?
   Конечно, неугомонный Ян давно растворился в мутных образах сна. Но он был очень похож на Рю. И Рю тоже нуждался в помощи. Уже наяву. И это было в тысячу раз важнее, чем книги, которые всё равно могут только сниться.
   - Что же я могу сделал?- раздумывал Харуки,- Им всем нужна помощь, а я сижу и читаю. Что я могу сделать?
   Их дома обступали другие высотки, полные людей, которым тоже нужна помощь. Они были бесформенно-чёрные и походили на тяжёлые свитки из приснившейся волшебной библиотеки.
   На следующий день после школы Харуки заходит в продуктовый. Какая-то школьница (Рита Люксембург, но в лицо он её не знает) делится с продавщицей своей слабостью к шоколаду.
   - Если вижу шоколадку - не могу не развернуть и не съесть. Просто как проклятие какое-то.
   Без малейших раздумий он протягивает девушке шоколадку, которую купил в ларьке две минуты назад на предпоследние деньги.
   - Мы, наркоманы, должны помогать друг другу,- сообщает он под смех Риты и продавщиц.
   Он делает нужные покупки и выходит из магазина.
   - Эй, пацан, тридцатки на пиво не найдётся?- спрашивает мрачный парень в джинсовой куртке.
   - Нет,- твёрдо отвечает Харуки.
   Потому что пятая буддистская добродетель запрещает употреблять всё опьяняющее.

7. Трагедия про Люшу и Пусю

   Первое время в незнакомой стране каждый чувствует себя немного инопланетянином. Конечно, автобусы, деньги или Макдональдсы по всему миру сейчас более-менее одинаковые. Но вот добиться от аборигенов чего надо - это и есть настоящее приключение.
   То же самое - для иностранца у нас. До сих пор случается так, что узнав о предках Харуки и Рю, даже местный обыватель смотрит на них, как на пришельцев.
   Ведь это же японцы, прикидываешь? Они роботов делают!
   Но бывает и хитрее. Скажем, просыпаешься с утра, видишь за красными шторами углы знакомых блочных многоэтажек. Гудят машины, знакомый магазин на углу.
   А эпоха уже другая. И ты в ней как инопланетянин. Ты не понимаешь, кто этот Зенковский, которого хвалят в одной газете и что за цирк начался вокруг старого цирка.
   Поэтому никто из Мураками инопланетянином себя не считал. Инопланетянин - это тот, кто жил на чужой планете и прилетел оттуда на нашу, верно? А если все вокруг как с Луны свалились? Это уже не инопланетяне, это просто колонизация.
   И люди колонизировали: кассетные магнитофоны, японские машины, новый алкоголь, наклейки со Шварцнеггером на фальшивой советской полироли поверх ДСП, петарды, приставки, компьютеры, визы, вьетнамские куртки, лохотроны, газировнные напитки со вкусом химзавода, и тот самый склад колготок где-то в Гуанчжоу. И в Дальнем, и везде шло, по меткому выражению Ария Гипербореевич "исторически необратимое разграбление символических караванов атлантической товарной империи номадически настроенными челноками и потребителями".
   Поэтому не удивительно, что Рю знал про Ларису Лирохвостову только то, что она есть. Он был уже из тех, кто рос в мире, где известным становится кто попало. А от концертов новоявленных звёзд на центральных каналах ему становилось страшно за панк и весь андерграунд: ведь сделать ужасней и непереносимей не вышло даже у Манагера на "Гаубицах лейтенанта Гарубы".
   Конечно, хотелось атаковать побыстрей. Но нет, нельзя выпускать актёра на сцену, если не знаешь его амплуа. Например, от уроков Сергея Владимировича Рю страдал уже третий год и отлично изучил все закидоны. К тому же, из обычной воскресной суматохи возник вдруг отец и утащил замотанный плеер (как выяснилось, навсегда).
   Надо было узнать, чем можно её раззадорить. Но как это сделать? Даже если пойти в библиотеку и зарыться в газеты, то единственное, что получится узнать - это то, что журналисты даже не придумывают скандалы и подробности жизни звёзд, а попросту списывают их друг у друга.
   Конечно, был вариант позвонить Пине. Пиня могла знать другую девочку, которая знает третью... Но это медленно и неизвестно, куда заведёт.
   Что он знает про Ларису Лирохвостову? Что у неё есть классическое образование, хорошая репутация, она известна на всю Россию, а выступать предпочитает за границей. Любила животных: держала алабая Люшу, оцелота Пусю и лютого зверя Матильду (чухуахуа). Жалко, кстати, что животные пока не пользуются телефонами...
   Ещё у неё была уютная дача, откуда она как-то пожеловалась по телевизору, что вода из крана идёт ржавая и вонючая.
   Всё в пределах нормы. Такому человеку можно доверять.
   Даже без чтения французских просветителей Рю не верил в известных и влиятельных людей, которые ютятся в тесных квартирках с продавленными диванами и полами, что готовы уже рассыпаться на лакированные дощечки. Такие отшельники напоказ были для него кем-то вроде архимандрита из повести Вольтера, что "располагает рентою в сто тысяч экю за то, что дал обет бедности, и пользуется значительной властью за то, что дал обет смирения". Ну или буйных рекламщиков, которых, если послушать, могут манипулировать всем миром кроме своих собственных заказчиков.
   Кто были её друзья и покровители, - он не имел ни малейшего представления. Наверное, кто-то из новых буржуев, что развернулись по случаю новых времён. Кто-то влиятельный, но не из самых верхов, так что про него судачат только бабушки того района, где его бизнес. А может, кто-то из иностранных консулов? Нужны же этим навигационным бакенам, что прыгают на волнах среди контрабандно-таможенных бурь, хоть какие-то туземные развлечения.
   Главное, чтобы покровителем не оказался ни Зенковский, ни новый губернатор или ни этот серый мэр с фамилией, которую невозможно запомнить (Серов? Круглов?). Потому что эти могут отыскать несмотря на все синие коробочки, что есть на свете. И не просто отыщут, а придумают какое-нибудь изощрённое, изобретательное наказание... нет-нет, тогда лучше сразу сдаться и пускай наказывает она. Красивые талантливые женщины, говорят, мстительны...
   Да, судя по фотографиям, она очень стильная леди. А ведь не каждая может держать стиль, - некоторым проще сразу раздеться. Длинные ухоженные руки, почти на всех фото открытые до плеч, слегка подвитые волосы и влажные пронзительные глаза. Ростом она была чуть ниже Сайто, но и это придавало очарование - казалось невероятным, что в таком небольшом теле живёт такой мощный голос.
   Да, выдерживать стиль - особенное женское искусство.
   Вот, к примеру, Пиня как-то услышала (разумеется, от Рю) про стиль гангуро и решила перекраситься в "перламутровый блонд" от китайского производителя. Денег на солярий ей, правда, не дали возмущённые родители. Получилось очень своеобразно даже с её светлой кожей - хотя, конечно, вместо благородной светлой платины получилось молоко с мёдом. Кажется, половина параллели успело перефотографироваться с "китайской блондинкой".
   Потом волосы стали отрастать, у корней проступили чёрные всполохи.
   Однажды в понедельник Пиня пришла мрачная и с волосами, замотанными косынкой с узлом на загривке - на манер передовых рабочих девушек с советских плакатов 1920-х годов.
   А ещё в классе был Моталыцкий. Никто не знает, почему, но в любом классе, как его не отбирай, неприменно найдётся непоседливый идиот вроде него ("или вроде нашего Рю", как отвечает на это сам Моталыцкий). Надо ли говорить, что на первой же перемене этот деятель подкрался к Пине сзади - и дёрнул за узел, так, что косынка сползла, как кожура с печёной картошки.
   Волосы под косынкой были немыслимого в обычном мире малиново-розового цвета. Точь-в-точь как у Луизы-Нулизы из Zero no Tsukaima или у семейства диклониусов из Elfen Lied.
   Ну и настрой у Пини соответствовал. Того и гляди начнёт гонять всех хлыстом или разрывать на кусочки невидимыми руками-векторами.
   - Что случилось-то,- недоумевал Рю,- если тебе не нравится - зачем перекрасилась?
   - Так я не красилась, я наоборот!
   Как оказалось, Пиня попыталась смыть надоевшую белизну. Причём жидкость для снятия краски была в том же наборе производства её соотечественников. Рю и не предполагал, что у девочек всё так продумано.
   Пиня намылила голову и сунула под кран. В ванну побежала грязная пена. Когда пена закончилась, девочка глянула в зеркало и обомлела. Белый краситель смылся начисто, а розовый, который должен был придать "уникальный перламутровый блеск" - пропитал всё и даже закрасил чёрные полосы у корней.
   Помочь ей вызвался наш главный специалист по химии Евграфов. Всё дело в том, что китайские кудесники смешали, не подумав, не те щёлочи. А вот если она помоет голову той смесью, которую намешает он...
   - Не надо!
   - Ты снова станешь чёрной!- уверял Евграфов.
   - Неправда!- кричала Пиня,- С твоей микстурой я стану лысой!
   Наконец, через пару недель Пиню удалось отстирать и с тех пор она экспериментирует только с косичками. И хай-хетами.
   Но когда же закончится беготня? Отец выглядит довольным, ему, кажется, удалось отбить не только ящик, но и упавший в шапку задаток. На волне радости в нём просыпается бонвиван и он предлагает маме хоть раз в жизни сходить в ресторан.
   Мама отказывается с непреклонностью римлянки и в выражениях, характерных скорее для Осаки или Иокогамы.
   В своё время Поливанов предсказывал, что если в Японии произойдёт рабоче-крестьянская социалистическая революция, то говор торгово-индустриальной Осаки, этой Одессы земли Ямато, станет основным языком, а салариманско-писчебумажный Токио и чопорный старомодный Киото так и останутся в прошлом. Перенесли же большевики столицу из Петербурга в Москву. Интересно, где было больше пролетариата?
   Тем временем Харуки забился в свой угол и пытается делать уроки. Рю совсем грустно - хоть тоже за уроки садись.
   Телефон занял отец. Кто-то из подчинённых с завода позвонил в выходной день и, судя по ходу разговора, сообщил о каком-то очень неверном решении.
   - Инженер Горелик, я вас не понимаю,- недоумевает Сайто, по-японски вежливый и изысканно-оскорбительный,- Что вы имеете в виду, когда говорите, что уезжаете на военные сборы. Вы можете мне пояснить, с каким государством вы собираетесь воевать? Вас вызвали? А кто, простите, вас вызвал? Господин Горелик, лично мне кажется, что вы повредились рассудком. И между прочим, можете требовать, чтобы вас на этом основании комиссовали домой. Умалишённых не брали в армию даже во время последней из мировых воин. Даже в японскую, совершенно верно. Между прочим, и в отрядах камикадзе был строжайший отбор по критерию психического здоровья. Посудите сами: разве можно поручать самолёт, увешенный взрывчаткой, конституционально глупому или психически неуравновешенному человеку? Да, совершенно верно, я тоже был в военкомате. Я сообщил им, что не смогу хранить военную тайну, а политические взгляду у меня анархо-коммунистические. Они пытались вам угрожать? А вы сами хоть понимаете, чем грозит поручение военных тайн людям вроде вас? Давайте разберёмся: вы утверждаете, что готовы хранить военную тайну. Но при всём при том - ваш отец проживает в Израиле, а брат - в США. Кто в здравом уме доверит военную тайну человеку с такой анкетой? Да вас в первый же день предполагаемой войны придётся поместить в концетрационный лагерь для подозрительных лиц!
   Эх, и в любящей семье есть свои недостатки. Иногда тебе вот очень надо, чтобы все ушли. А они всё не уходят и не уходят...
   Он взял ручку, развернул тетрадь. И задремал.
   Школьный класс - белый и пластиковый, расчерченный чёрными линиями. Нет, не такой, как у него в гимназии и даже не такое, какие в пятом лицее. Такие условно-геометрические классы бывают только в играх для ZX Spektrum.
   Над головой трепещут белые лампы дневного света. За окнами на фоне тяжёлого синего вечернего неба гудит и шевелится силуэт запутанного чёрного завода.
   Наш герои сидит за условно намеченной белой партой и рисует на такой бумаге план атаки звёздной крепости Лирохвостовой. Он почти дошёл до главной хитрости, но тут лампы над головой начинают с трепетом гаснуть. Серая компьютерная тьма накрывает комнату. Рю отрывается от бумаги и видит, что в классе уже целая толпа людей, похожих на круглоголовые пластмассовые манекены.
   По доске бегут красные полоски и появляется заставка второго уровня. Возникает картинка - мальчик с фэнтезийно-длиннми чёрными волосами и длинным, полуторометровым мечом, а напротив - сфинкс с телом льва и лицом бородатого человека. Сфинкс нарисован настолько тщательно, что впечатление от него не величественное, а шизофреничное.
   Договорив своё, сфинкс низвергается, как Утренняя Звезда.
   "Пошли, посмотрим",- говорит Рита. Надо же, и она здесь! Пришла вместе со всеми.
   Все подходят к окну, и тут же на заводе вспыхивают прожектора, заливая пришкольный двор бледным электрическим светом. Рю смотрит - но это же вид из окон квартиры старого Эйтаро в Китайском посёлке!
   По серому асфальтному двору ходят люди. Из много, как на похоронах, и они медленно втягиваются в небольшой серый бусик-фургон. Ясно, что пока двор не очистится, игра продолжаться не будет.
   Что же случилось? Тигр оторвал человеку голову. Вот несчастное тело несут на носилках, вот лежит голова, вот откатилась в сторону шапка из фальшивой лисы, какие в советское время носили номенклатурщики. Сам тигр здесь же, ходит среди людей, усатая морда, но никому не опасен. Тигр не ярок - разработчики не стали заморачиваться с раскраской.
   Нет ни жалости, ни страха. Хочется, чтобы это всё поскорее убрали и можно было играть дальше.
   На заднем плане - голос дедушки Хиро: "Таким, как они, даже тигра нельзя поручить!"
   Рю открывает глаза. В квартире пусто. За окнами - мрачное синее небо с алыми прожилками закатных отсветов.
   Он потёр лоб и полез в тумбочку за синей коробочкой. План он не запомнил, но и не надо. Главное, не растёрять это ощущение всепонимающей, только-что-проснувшейся и очень удачно пустой головы.
   Трепеща, Рю набрал цифры с бумажки, а другой рукой включил магнитофон. Удивительно, но даже стандартный гудок на её линии показался несколько мелодичным.
   - Здравствуйте, это Лариса Лирохвостова?
   - Да. А кто её спрашивает?
   - Мы представляем один японский фонд. И хотели бы с вами сотрудничать
   - Это что-то связанное с эротикой?
   - Почему?
   - А у вас в Японии всё с эротикой связано.
   - Это - культура,- заявил Рю,- Мы консервируем женскую красоту. Как говядину.
   - Вы меня что, для рекламы консервов нанять хотите?
   - Можно и для рекламы консервов... Но вообще-то нас интересует оперная запись подпольных российских групп. Знаете, в Японии есть ценители, и они готовы оплатить "Соломенных Енотов", "Тёплую трассу" и "Унитазы Иллюзий" с каким-нибудь провинципальным симфоническим оркестром.
   - Я вам не верю.
   - Почему?
   - Потому что в Японии такого добра должно быть и так навалом.
   - Ну что вы, Россия полна сокровищ. Самое время вывозить. Серебряный голос Японии Орига-сама, которая Ольга Яковлева урождённая. Или вот Сергей Владимирович Столбовой-Бельский, учитель года по версии журнала "Кансайская Лолита".
   "Что я сказал?!- мысленно рвал на себе волосы Рю,- Что я сказал?!"
   А потом успокоился. Ну и пускай, мало ли басовитых у нас в гимназии. И вообще, с чего вы взяли, что звонит именно гимназист? Мало ли в Дальнем сыновей отставных военных патриотов, которые могли пересечься со Столбовым-Бельским? Или от какого-нибудь Шкутенбергена узнали... Мало ли, фамилия ведь очень удачная.
   - Ну нет, всяким "Лолитам" я интервью не даю. Школьницы - это не серьёзно, это для задротов, который пугают нормальные женщины. Но у меня есть встречное предложение.
   - Какое?
   - Кончай резину тянуть. Мне и так всё ясно. Ты меня разыграть позвонил, да?
   "Ну вот",- обиженно подумал Рю. И несколько упал духом.
   - Мы не можем это комментировать.
   - И ты ещё школьник,- добавила Инесса,- Я угадала? Видишь, какой я молодец. Ты вообще в курсе, что за такие веши антерпренёр отвечает? Или только фотографии разглядывать умеешь?
   - ...
   - Нет ну что ты молчишь? Думаешь, заявление писать буду? Не буду, ты просто ошибся номером. У меня тут есть пара минут - можешь ещё поразыгровать.
   - Нет, я не буду.
   - Что?
   Рю сглотнул горький ком, подступивший к горлу.
   - Спасибо, что не стали обзывать и ругаться. Для меня большая честь поговорить с вами. Нас, телефонных хулиганов, ведь не издают на компакт-дисках и не приглашают с концертом во Францию...
   - Ой, да какая там Франция! Там эту Францию и не увидишь. Привезли в аэропорт, выгрузили, прокатили на автобусе до отеля, от отеля до зала, а потом обратно в аэропорт. Только и увидишь, что домики вдоль дороги.
   - Да, конечно. Но мы бесполезны. Вас могут куда-то пригласить. А нас никуда не приглашают. Нас наоборот, рады бы выключить навсегда из всех телефонных сетей.
   В трубке молчание. Но гудка нет. Что такое?
   - Ах ты, игуана семицветная!- вдруг кричат в трубке,- Ах ты, паршивец поганенький! Что же ты устрил? Ах ты, поганец паршивчатый! А-а-а-а!
   - Вон он побежал,- говорит вдали незнакомый мужской голос.
   - Что-то случилось?
   - Люша Пусю покусал! У-у-у... мерзопакостники!
   На том конце провода послышалась небольшая погоня с топотом и обрушением.
   - Ах, пятнистая шмакодявка! Да в какой мусорной яме тебя такого зубастого выкопали? Ух, поганец! Смотри - если доберусь, хвост откручу! - слышался голос издалека. Рю пододвинул магнитофон поближе, чтоб не упустить ни звука.
   - Вот они,-
   - Слушай сюда,- голос Лирохвостовой снова стал громким,- этим я ещё устрою... Короче - ты что-нибудь слышал?
   - Слышал.
   - Надо, чтобы этого никто кроме тебя не услышал. Понятно? И если эта запись где-то будет - я с тобой такое сделаю, что даже японская медицина не лечит, понятно? Запоёшь у меня фальцетом! И девочкам будешь
   - А что такого-то?
   - Дураком не прикидывайся, школьничек японский обыкновенный! Голос был?
   - Да. Это Люша?
   - Нет, это не Люша.
   - Значит, Пуся?
   - Слушай, кончай придуриваться. Ты ведь умный парень. Всё понимаешь, да? Я не хочу, чтобы эту запись кто-то слышал. Только не говори, что ты не записываешь. Вы всегда записываете, я читала. Это пранк называется, правильно?
   - Я не буду показывать,- пообещал Рю.
   - Да кто ж обещаниям мальчиков верит? Одним словом, слушай сюда. Ты знаешь, где я живу? Леваневского, 3. Жду в гости. Попьём чаю, посмотрю, какой ты есть. Ты ведь симпатичный, наверное. Умные мальчики всегда симпатичные, просто неухоженные. И отдашь мне кассету.
   Сердце Рю вдруг стало очень-очень большим. Оно заполнило всю грудную клетку и надавило на горла. Он взмок, не поверил своему счастью...
   Но тут вмешался беспощадный внешний мир.
   - Братик,- кричит из общей комнаты Харуки,- ну сколько можно? Освободи телефон, мне дедушке позвонить надо.
   - Сейчас-сейчас!
   - Не освободишь - синюю коробочку обратно распаяю.
   - Пощады! Пощады! Простите,- вернулся к разговору Рю,- я вынужден закругляться. Было незаурядным удовольствием с вами поговорить. Мои приветы вашему антерпренёру и спонсорам. Я обещаю, что никому её не покажу и доставлю вам в целости. Наше вам аригато за разговор. Чао!
   Харуки завладел телефоном, отключил блюбокс и набрал дедушку Хиро. Трубку, как обычно, взяли на втором гудке.
   - Штаб разведки на связи,- сказала трубка по-японски.
   - Одзи-сан, нужна помощь.
   - Минирование? Разведка? Диверсионная деятельность?
   - Короче, на меня бандиты вышли. Я им, похоже, мешаю.
   - Примерная численность войск противника? Вооружение холодное и стрелковое, как я понимаю.
   - Я не знаю, сколько у него людей.
   - Ну оцени! Эх, молодёжь, всему учить надо. Он откуда - триада, якудза, владивостокские?
   - Местные. Есть в Китайском посёлке и лезут на Жадину. Банда Афгана.
   - Ясно. Не серьёзно.
   - Ты их знаешь?
   - Зачем?- удивился дедушка,- Они ведь все одинаковые.
   - Что мне делать?
   - Ждать меня. Они уже под окнами или только выехали?
   - Они пока меня ищут.
   - Очень отлично. Жди к вечеру, будем составлять план атаки.
   - Атаки?
   - А как же!

8. Как были атакованы школа, ларёк и остатки здравого смысла

   А тем времени Рю летел в школу, как на крыльях. Скопированная кассета в портфеле стукала, словно крошечное сердечко.
   На чём он её будет слушать, Рю не подумал. Но это были обычные мелочи. Главное - он одержал победу, первую победу в таком новом для него деле.
   Но чем ближе становилась школа, и чем лучше он вспоминал о том, кто там есть. Например, директор Ким. Или классный руководитель Столбов-Бельский. Нет, светиться пока не стоит. Кассета - это сокровище для немногих и только ближайших друзей можно к ней допускать... пока всё не затихнет.
   В коридоре нашлась Пиня. Девочка так и клокотала новостями, так что Рю вздохнул с облегчением.
   - У нас тут скандалы. Целых два! Представляешь?
   - Ого!
   Да, целых два - это, пожалуй, перебор. Хотя не особенно удивительно.
   Времена стояли весьма безумные, так что скандалы случались каждый день на радость новостным агентствам. Советская эпоха, когда любой пенсионер мог вдруг подойти к детям, что плавят в костре свинцовые пломбы, и начать учить их жизни, осталась в далёком счастливом прошлом. Над Дальним полыхала заря новой эры, когда китайские дети играли в Триаду, а слишком настырного контролёра могли избить и попросту выкинуть вон из автобуса, причём через окно.
   Ещё памятна была зимняя баталия восточников с тремя скрипачами и бугаём-контрабасистом из музыкального лицея, что произошла в Парке Мира. Восточники не осрамили честь школы и гнали музыкантов аж до железной дороги. Впрочем, для тогдашней Мирки это было обыденным. Совсем рядом, в Кирпиче при побитом музыкальном лицее, проходили буйные концерты, и разгорячённые металлисты со Сталелитейного, что в Колодцах, неизменно возвращались домой через парк, где в скейт-уголке возле Белой Стенки тусовались расплодившиеся по весне скинхеды.
   Но сегодняшние происшествия относились скорее к сфере административно-финансовой. Во-первых, неизвестный в маске попытался ограбить столовую.
   - Что же там брать???- в недоумении возгласил Рю.
   Вор проник в окно, разломал кассу и похитил деньги. Денег было мало. Тогда он взял огромную метровую кастрюлю и принялся набивать едой вроде заныканой водки и вчерашних булочек. Заполнил котёл и стал проталкивать в окно.
   Котёл застрял.
   Вор попытался вытащить его обратно. Но мягкий металл котла смялся, так что она теперь не шла ни вперёд, ни назад.
   Эх, проклятые булочки!
   Наутро школьная повариха Кокшонова отперла дверь - а оттуда выскочил некто с ножом и вилкой и заорал:
   - СЪЕЕЕЕЕЕЕЕМ!
   Повариха Кокшонова заорала ещё громче и побежала по нижнему этажу, распугивая младшие классы. Поймать её удалось под лестницей. А вот неведомого вора так след и простыл.
   И даже злополучная кастрюля так и торчит в окне. Вместе с булочками.
Рю тут же вспомнился бесславный конец Васи-Упырёныша из соседнего П-образного дома. Как-то зимней ночью Вася попытался ограбить ларёк на Кривом переулке. Правда, никакого Кривого переулка в Дальнем нет, это просто народное название того охвостья улицы Карла Маркса, что спускается к морю возле итальянского ресторана "Маккиавелли". Там ещё Шкутенберген рядом жил, в четырнадцатиэтажке. Но как иначе назвать этот кусок улицы, если он идёт к морю под изрядным таким углом?
   И вот Упырёныш атаковал ларёк. Несколько часов продолжалась это ночная битва среди равнодушных жилых массивов. Наутро побеждённый ларёк нашли опрокинутым, весь скарб - на снегу и радостные чайки лакомились печеньем. А когда ларёк подняли, под ним нашёлся и Упырёныш, придавленный, но живой.
   Так что Рю предположил, что это просто Вася-Упырёныш выписался из больницы и взялся за прежние неудачные кражи.
   - А ещё завуча сняли, который Сергей Владимирович,- сообщила Пиня,- за поборы с детей. Говорят, до самого губернатора дошло. Илларион Робертович так и сказал.
   - Ого, и что теперь будет?
   - Ничего не будет.
   Рю обрадовался: хоть что-то менялось к лучшему. Но радовался он рано. И, как оказалось, зря.
   Большой чёрный джип затормозил возле гимназии. Беды не заподозрил никто: модные машины были тут обычным делом.
   - Здесь?
   - Форма вроде похожа...
   - Ну пошли, пощёлкаем.
   Двое коротко стриженых вошли в парадную дверь, миновали, не останавливаясь, вскрикнувшую гардеробщицу, и прямо в коридоре поймали Рю.
   - Эй, узкоглазый. Где у вас тут личные дела учеников держат?
   Насчёт узкоглазого Рю бы ещё поспорил. Японцы вообще-то ни разу не узкоглазые. Совсем узкие глаза - например, у якутов и некоторых других народов Севера. А у японцев глаза такого же размера, что у европейцев. Только миндалевидные, на египетский манер, и нос, как правило, вздёрнут, и скулы высокие, вот глаза и кажутся уже. Если не верите - возьмите фотографию вашей любимой японской актрисы и измерьте глаза линейкой. И вообще, если правильно косметику наложить, то светлокожая японка будет неотличима от европейской женщины.
   Но спорить он не стал - от мрачных людей пахло сырой землёй и членовредительством.
   - Всё - в том домике,- Рю указал в сторону сада,- и учительская, и канцелярии.
   Двое пошли через сад.
   - А кто эти мрачные люди?- осведомился Сергей Владимирович, когда увидел их через круглое окно учительской.
   - Я, конечно, не могу быть уверен,- отозвался наш огромный биолог Илья Кириллович, читавший при случае ещё и религиоведение.- но по-моему, это бандиты.
   Из канцелярии послышалась перепалка. Потом грохот, обрушение на пол и быстро оборвавшийся женский крик.
   - Васятка, врежь ей разок!
   Кого-то стукнули. Снова что-то посыпалось. Потом зазвенело стекло. Удар, ещё удар. Жалобно пискнул телефон, которым зарядили об стенку. Хлопнула дверь - и вот двое снова в саду и, не оглядываясь, минуют основной корпус.
   В столовой опять поют Мандельштама:
  
   Против друга - за грехи, за грехи -
   Берега стоят неровные,
   И летают по верхам, по верхам
   Ястреба тяжелокровные -
   За коньковых изб верхи...
  
   - Значит, Интернациональная, 63, квартира 57,- уже в машине произнёс Афган,- Что-то знакомое. Это где вообще?
   - На Суньятсеновке,- сообщил Васятка,- где Тысяча Кирпичей.
   (Не знаю, как у вас, а в нашем городе магазин "Тысяча Мелочей" называют именно так.)
   - О, совсем рядом. Короче, гони на Жадину, а вечером, как все из школы придут, заглянем в гости к этому Хэ Мураками.

9. Рю адаптирует дзэн

   Кого искали непрошеные гости, в канцелярии не знал никто. Растерзанные папки лежали вперемешку с бумагами, системный блок повис на уцелевших проводах, а монитор утопили в аквариуме. К тому же, пока он спрашивал и разбирался, вломился директор. При виде "этого Мураками" Ким разбушевался уже окончательно. Спасибо, спасла сердобольная регистраторша - иначе Рю и здесь бы назначили виноватым.
   Надо было связаться с домашними. А мобильные телефоны были тогда редкостью даже для Бреста-Дальнего.
   Рю выглянул на парковку, убедился, что опасная машина уехала, успокоил себя тем, что человек рангом ниже боддисаттвы в двух местах одновременно быть не может, - рискнул добежать до таксофона. И уже в кабинке обнаружил, что у него нет ни денег, ни карточки.
   "Надо бы рацию смастерить",- подумал наш герой. Воспетая Кормильцевым "ни кому не кабельность" и правда была штукой невесёлой.
   По дорогу на урок он, однако, придумал, что делать. И на следующей перемене попросту попросил Пиню сходить в канцелярию и пока директор бушует, тихо-тихо позвонить, предупредить и по возможности всё выяснить.
   От новостей, которые принесла девочка, Рю повеселел и даже пообещал ей при случае что-то спеть.
   Тем временем Харуки выслушивал версию событий от Шкутенбергена.
   Будущий советник президента уж точно знал, в чём тут дело. Речь шла о провокации! И она наверняка связана с какими-то шпионами, возможно, американскими. Они ищут следы китайской контрабанды казахского плутония. А цель одна - уничтожить Россию.
   После уроков Рю очень осторожно, через автовокзал, прокрался в сквер у библиотеки.
   Там было пусто. Печальные тени мельтешили на скамейках. Рю сел и стал раздумывать над известным русским вопросам - так что же теперь нам делать?
   Потому что он был уверен, что приходили за ним. По какому делу? Да по любому, художеств за ним числилось много. Конечно, соседи, измученные басами и плясками под "Истерику" и The Stalin, на такое не пойдут. Но вот контрабандисты из крепости вполне могли и насторожиться. Или, к примеру, Лирохвостова подняла на ноги своих покровителей....
   Больше всего хотелось забиться в библиотеку, в самый дальний угол читального зала. Потому что там его искать уж точно никто не будет.
   Ещё был вариант сбежать на историческую родину. Хотя он прекрасно знал, что Япония не ждёт назад потомков своих изгнанников. Даже японских средневековых пиратов сёгуны постановили считать китайцами, чтобы не отвечать за этих южных головорезав.
   В Токио он смог бы рассчитывать только на спальный мешок и форменную бороду для бродяг, здоровенную, как у айну - такие, скорее всего, выдаёт специальная служба. Неоконченная первая гимназия Дальнего - это негодный диплом, таким не похвастаешься.
   А в каком-нибудь Окусири, что в префектуре Хоккайдо - городе-побратиме отечественного Мухозасиженска - и вовсе сдадут полиции или военной разведке. Потому что где это видано, чтобы кто-то захотел жить в Окусири?
   Варианты побега во Владивосток, Москву и Петропавловск-Камчатский Рю отверг сходу. Там сейчас такая же сырая серая осень, мокрый ветер с моря и стихийные рынки возле монументов строителям коммунизма. Рю нравилось в России, даже неистово нравилось - но скрываться в Токио было бы интересней. К тому же, там климат теплее и очень уютные дождики. Школьницы в жёлтых дождевиках поверх ещё летней формы... Хотя, вот например, листья-момидзи (осенние, палые, кленовые) и там, и тут отлично смотрятся. Но климат тут, конечно, бр-р-р. Зима - как в Северной Норвегии.
   Другая Азия, несмотря на какие-то познания в языках, была тоже закрыта. В Китае и Корее японцам не рады. А про Вьетнам и всё, что южнее, он знал только то, что там воевал Рэмбо и был проездом Сигекуни Хонда.
   Хотя иногда воображал себе "бананово-лимонный Сингапур" как идеальный восточно-азиатский мегаполис, где всё, как в Дальнем, но ещё лучше. Ночь, на небоскрёбах горят рекламы и алые огоньки авиамаяков, а внизу, в деревянном китайском квартале пахнет лапшой, река разлилась, чёрная вода бежит по мостовой и в потоке плывут нежные белые лотосы.
   Но хода не было. Значит, придётся остаться в Бресте-Дальнем, сражаться и победить. Как это сделать - Рю пока не знал.
   Хлопнула библиотечная дверь. По лестнице спускалась Лиса, груженная художественными альбомами.
   - О, привет, Рюшка.
   - Приветствую и я вас, О-инари-сама.
   - Оинари - это кто такая?
   - Это такая лиса. Или лис. У неё это под настроение. У неё просят денег или детей. Самое популярное божество в синтоизме.
   - А как же эта, солнышко которая?
   - Аматэрасу?
   - Она самая.
   - Аматэрасу хорошая. Но ни денег, ни детей от неё не допросишься. Кстати, зачем вам все эти альбомы?
   - А я в художественном колледже преподаю. Эпоха такая - художников так много, что за это нормально платят, только если помогаешь выучить ещё больше художников.
   Рю взял верхний альбом - это был Энгр. Раскрыл его в конце и увидел "Турецкую баню".
   Искусство и правда захватывало...
   - Да, кстати, о лисах,- продолжала новоявленная О-инари-сама,- Если будешь искать меня в художественном колледже - спрашивай Ульяну Александровну Краснодворскую. Потому что лис у нас там - как в лесу по весне.
   - Кстати, а где все остальные? Или сегодня не собираются.
   - Пошли, по дороге расскажу. Тут стрёмно сейчас, на самом-то деле.
   Они пошли по Лескова, мимо колхозного рынка.
   - В общем, Артур. Ну ты его знаешь. Который с Ритой. С него и началось.
   Она рассказывала и рассказывала, и с каждым новом поворотом маршрута и сюжета Рю удивлялся всё больше и больше.
   Оказывается, сборище в библиотечном сквере к пранку не относилась никак. Это была обычная компания друзей и просто хороших знакомых, у которых хронически не хватало на регулярные посиделки в каком-нибудь кафетерии. В те времена даже "Макдональдс" был местом элитарным, куда Краморенко мог пригласить Люксембург, а про бастионы японского общепита, где настоящая гречневая соба и унитаз с подогревом, можно было разве что смотреть по Fuji TV.
   О том, где они все друг с другом познакомились и как это связано с тайным обществом БОБР, тамплиерами с чердака ДВГУ, а также старой водонапорной башней на автовокзале, что нависает за окнами гимназии,- Рю так и не понял.
   К библиотеке они попали случайно. Ролевой клуб, бывший одним из столбов на дороге их дружбы, в очередной раз остался без помещения. А потом Вилк-Берестейский вызвался показать всем прочим спорный участок за библиотекой: два, кажется, ещё имперских времён склада с оградой и воротами, на которые претендовали и ДВГУ, и какие-то армейские структуры.
   Поход вылился в незаконное проникновение, бег наперегонки с собакой и долгое распитие пива под задушевные беседы со сторожем. После этого Вилк констатировал, что с военными у нас не всё чисто.
   - Наш волчара просто хочет, чтобы во всем был порядок,- пояснила лиса Ульяна,- пускай злой, но порядок. Он из тех, кому приятней поверит, что у нас полицейское государство, где всех, кто слишком много понимает, забирают и бьют дубинками - чем в то, что его могут забрать и побить просто потому, что так получилось.
   Вот и стали собираться у библиотеки - просто потому, что всем было близко. Иногда пили пиво и заедали шоколадными конфетами. Бывал там и Дракон Драконович, подвизавшийся тогда лаборантом в ДВГУ, и отцы-основатели легендарной группы ФАЗА НАДЛОМА Чеби и Очир, и Чики, и Нэд, и криптограф Лось, и даже Кузьма Франкенштейн. Краморенко тоже там показывался, но когда сошёлся с Ритой, то стал заходить разве что на поздороваться. Его увлечение телефонным хулиганством считалось делом личным - примерно как лосиная криптография.
   Эта современная идиллия продолжалась до того дня, когда Рю притащил опасную кассету. Вилк забрал её домой, переслушал и решил, что это так оставить нельзя. Он часто такое решал. Но тут был тот редкий случай, когда он и правда мог что-то сделать.
   И вот он бежит к Краморенко и ставит эту запись его маме. А антонова мама, Аглая Краморенко - это мировая тётка, врубная. И шутки с ней плохи.
   Кто его отец и куда он делся - это толком никому неизвестно. Что до Аглаи, то она работает в органах, причём именно в тех органах.
   Идёт Ульяна как-то вечером по Ленина и видит семейную сцену - сидит Краморенко с мамашей и кока-колу на двоих глушат. Как раз на скамейке перед зданьецем с синим куполом, где в войну японский кэмпэйтай располагался.
   - А руководил им тогда генерал-майор Хидэки Тодзё,- проявил образованность Рю,- будущий премьер-министр. Меня его биография вдохноваляет, без шуток. Если уж такого болвана император в премьер-министры утвердил - значит, и у меня есть шансы.
   Итак, Аглая послушала кассету и сказала, что это повод для отличного дела. И приказала проверить все лицеи и гимназии насчёт учителей, которым были входящие домашние звонки. Их не так уж много, на самом-то деле. И уже в первой всё сошлось - нашёлся какой-то чебурек с дурацкой фамилии, у которого и вызов был, и голос похожий. А ещё какие-то люди как раз в канцелярии разгром устроили... И директор гимназии, который Ким, так и заявил, что этот империалист был ему всегда подозрителен. Конечно, никто так и не понял, как это всё связано - но чебурека-историка забрали до выяснения. Сейчас пытаются понять, что он нарушил, и заодно ищут злодейских японцев.
   - Так это же розыгрыш был!
   Ну Артур говорит, что для органов это не аргумент. И он уверен, что его знакомых пранкеров тоже трясти будут. Поэтому он обзвонил всех и предупредил никуда не ходить и ничего не делать. Потому что маме нужна премия. ГАИ-шники вон сколько зарабатывают - а почему контрразведке нельзя?
   - А Вилк-Берестейский что думает?
   - Ну давай у него и спросим.
   Вилк обитал поблизости, в бывшем Европейском городе - как раз между Административным и Суньятсеновкой. Домики тут в один-два этажа, выстроенные квадратом вокруг квартала, а внутри - лабиринты полурассыпавшихся сараев, тропинки, скамеечки, палисадники и очень много котов по весне.
   Они обошли одноэтажный жёлтый домик с тыла, пересекли дорожку, и принялись колотить в дверь. За спиной упало ещё одно яблоко.
   - Это кого там черти носят?- послышалось изнутри.
   Вилк сидел за столом, обложившись конспектами по геологии и почвоведенью и напряжённо трудился над прохождением Snake Rattle N Roll. Рядом на диване развалился Дробыш и со "спокойной, отчётливой сосредоточенностью" рубился за вторую змейку.
   О деле с кассетой Вилку было всё настолько ясно, что даже говорить нечего.
   - Забегали чекисты, забегали. Как в их гимне поётся - "эти люди, никогда не спят". Вот они и не спят. Они наблюдают. Нашли виноватого, сейчас будут рвать.
   - Интересно,- произнёс Дробыш, с ловкостью Чкалова проскакивая в телепорт,- что про это будет в газетах?
   - Зависит от того, кто платит газете. Если Зенковский - будет скандал. Если губернатор - ура родной милиции. Если мэр - а что это было?
   - Ты их что,- удивилась лиса,- читаешь?
   - Зачем читать? Там и так всё ясно. Я вот вместо этого с утра в Библию заглянул. Так сказать, бросить свежий агностико-атеистический взгляд. И немедленно нашёл там пятикрылого Ездрёного Орла и пророчество о Терминаторе.
   - Первом или втором?
   - Первом или втором Ездре?
   - Нет, первом или втором Терминаторе.
   - Первом. Второго специально не искал, но уверен, что и он там найдётся.
   - Вообще, стрёмный фильм,- признал Дробыш,- Слишком много предсказано. У Лося про него целая теория есть.
   - У Лося про всё есть теория.
   - Ну да, а как же. Он же у нас Лось! Вот посмотри - первый фильм очень удачно вышел в 1984 году. Там вполне нормальная Сара Коннор, которые живёт в нормальной Америке. А за ней гоняется тупой робот с красным глазом, который готов убивать людей по телефонной книге. Там же очень хорошо видно, что робот - чужой для этого мира пришелец непонятно откуда. Наш мир его не раздавил просто потому, что это особенный робот - робот Шварцнеггер. Точнее, в конце всё-таки раздавил, но это Сара Коннор постаралась. А вот второй фильм - он совсем про другое. Второй Терминатор - он из жидкого металла и может принять форму любого из людей. Он может быть продавцом, медиком, полицейским, а своего лица у него нет и никогда не было. Он полностью вписан в мир, он и есть этот мир. Теперь уже Сара Коннор с сыном здесь такие же чужаки, как первый Терминатор - не просто же так они подружились. Враг везде, враг - это твой сосед, твой участковый и ты сам.
   - То есть вся это история с распадом Советского Союза,- заметил Рю,- это просто переход из первого Терминатора во второй? Там за тобой приходили, а здесь тебе самому идти некуда?
   - Получается, так,- согласилась лиса.
   Вилк-Берестейский, однако, своего мнения не озвучил. А вместо этого принялся рыться в ящике письменного стола.
   - Если вас интересуют официальные лица...- наружу показались набор отвёрток, рулон миллиметровки, неправильный альбом Helloween-а "Chameleon" (на нём даже фирменная тыква толком не нарисована! Позор!), гребень с комом чьи-то русых волос...
   - Интересно, это... её?- Рю потрогал волосы,- Я, конечно, понимаю, что такого быть не может. Но вдруг!
   - Увлекаешься практической магией?- ухмыльнулся Вилк,- Не надейся, Рита не для тебя. Ты ей не подойдёшь, она это прекрасно знает. Ну слушай, что ты хочешь от девочки, которой лет с десяти все платья шили на заказ? А волосы на расчёске - мамины, дай сюда.
   Наконец, рыжий продемонстрировал Рю пыльный блокнот с согнутой страницей.
   - На, записывай телефон.
   - Чей это?
   - Краморенко.
   Мураками переписал - и трижды перепроверил каждую цифру.
   - Кстати, и ещё,- вдруг вспомнил Рю,- помнишь, я говорил, что европейцам все эти дзенские загадки - которые коаны - читать бесполезно?
   - Говорил. Но не объяснил, почему.
   - Я и сам не знал, но из брата вытряхнул. Всё дело в том, что для европейца все эти загадки просто странные. А вот для какого-нибудь монаха, которые только сутры и читал, - они не просто странные. Они невероятно странные и немыслимо кощунственные. Вот, например, прочтёт европеец "Сутру Сердца" - и скажет "ну и что"? Типо откажись от всего и иди к просветлению. Ну ладно, схожу...- думает европеец,- когда-нибудь потом. А ведь для какого-нибудь правоверного монаха тех времён эта сутра - самое настоящее мозготрясение. "Нет неведения и нет прекращения неведения", "нет страдания, причины страдания, уничтожения страдания и пути, ведущего к прекращению страданий" - это же Благородные Истины отрицаются! Ужас какой! А ещё в рясе... У профессора Торчинова так и написано: для европейцев нужны свои дзенские загадки, европейские. Как бывают европейские суши.
   - Ну, допустим,- кивнул Вилк-Берестейский,- и что дальше?
   - А то, что у меня брат отыскал самый настоящий дзенский коан как раз для русского человека. Совсем русский, но - точь-в-точь такой, как наши, японские.
   - Импортозамещение, стало быть.
   - На, вот сам посмотри,- Рю достал из портфеля журнал.
   Вилк заглянул на обложку и не поверил.
   - Разве в таких журналах коаны печатают?
   - Разумеется. Коан должен быть внезапным. Вот, на этой странице.
   - "За сколько часов в наше время можно доплыть до Америки?"
   - Нет. Следующий.
   Вилк-Берестейский прочитал и окаменел. Он так и замер с журналом в руке, а на лице - просветлённое замешательство.
   Дробыш не выдержал и заглянул через плечо - что же за дзенскую мудрость скрывают в детских журналах?
   Прочитал.
   Отступил на шаг.
   И рухнул в земном поклоне перед Рю, как грохается в самурайских боевиках отважный воин перед великим наставником.
   Отечественная дзен-загадка звучала так:
   "Что сказал Христофор Колумб, когда впервые увидел Мурзилку?"

10. Кровавая лестница

   Старый двор на Интернациональной - он совсем небольшой и обычный. Но это если ты здесь не рос.
   Чем ближе к дому, тем гуще паутина смыслов и воспоминаний. Про Шэньянь, Чанчунь или Владивосток ты знаешь только то, что они есть. Про дальние окраины, вроде Тигрового Хвоста или Китайского посёлка, тебе известно в самых общих чертах. Дальше идут главные улицы и основные городские места вроде гимназии, площади Ленина или Владивостока. И, наконец, на Суньятесеновке для тебя начинает что-то значить каждый поворот и перекрёсток. А во дворе паутина воспоминаний зашкаливает: и две одичавшие яблони, и огромный липкий клён над беседкой, и большой конский каштан перед двумя гаражами что-то, да значат.
   И когда угроза рядом, эти воспоминания режут, как бритва. Ты видишь каштан, пыльные окна с решётками и понимаешь, что может быть - в последний раз.
   Харуки поискал глазами нехороший чёрный джип, не обнаружил и окончательно успокоился. Значит, искали кого-то другого.
   Мало ли чьих-то детей в первой гимназии.
   Надо сказать, что успокоился он рано. Потому что зловещий джип попросту стоял в соседнем дворе.
   Дом пятиэтажный, лифта нет. Кодовых замков тоже нет - их тогда ставили в дорогих новостройках, вроде той, где жила Люксембург.
   Уже на пролёте второго этажа до него донеслась перебранка. Кто-то что-то требовал, очень громко и нецензурно.
   Осторожно, как лазутчик во вражеской крепости, Харуки поднялся на этаж выше.
   Перебранка затихла. Шорох, ещё шорох.
   И вдруг - выстрел. А потом тяжёлый, долгий стон, как будто ветер заныл в трубе дымохода.
   Что-то чёрное мотнулось в проёме между этажами. Потом - короткий удар и всхлип.
   Капля крови упала сверху и шлёпнулась на перила большой алой кляксой.
   - Ой-ой-ох ты ж,- успел сказать второй голос. А потом и он утонул в хрипе.
   Что-то тяжёлое и больше не управляемое спускалось вниз под хрип с площадки четвёртого этажа. Шаг, другой, третий...
   Харуки отступил на шаг.
   Чавкнуло, сломалось и покатилось, как огромный мешок с картошкой. Шмяк - и вот на лестничной клетке лежит, раскинув руки, обмякшее тело. Скошенное болью лицо завалилось на бок и смотрит Харуки прямо в глаза.
   Лицо ему знакомо. Это Афган.
   Горло ещё поднимается, пальцы скребут пол. Но это агония.
   В лестничном проёме - любопытный, сверкающий глаз.
   - Хару-тян! Поднимайся. Чего встал?
   Харуки бездумно, как робот, кивает и поднимается по лестнице, осторожно переступая красные пятна. На стене лестничного пролёта - длинный кровавый след, словно кто-то мазанул кистью.
   Васятка лежит перед дверью. Обрез в руке, а лицо удивлённое. Дедушка, помогая ногой, вытаскивает застрявший клинок катаны.
   - Хару-тян, носовой платок есть?
   Харуки подаёт. Дедушка принимает с полупоклоном и насухо вытирает лезвие.
   - Надо вытирать, чтобы не заржавела,- поучает он,- В хороший меч можно смотреться, как в зеркало. Как там у классика? "На душе было спокойно, как после хорошо выполненной работы",- процитировал он, весело коверкая фразу на хиросимский манер.
   - Что... это?
   - Табельное оружие. Варвары думают, что это катана. Но на самом деле это сингунто, тип 94. Изготовлено на Тоёкава Кайгун Косё в десятый год эпохи Сёва. Надо же, полвека прошло! А ведь когда-то это был простой старый рельс... Как сейчас помню - возвращаюсь из Сингапура...
   - Что ты с ними сделал?
   - Зарубил.
   - Как?..
   - Сингунтой. Вот таким ударом,- дедушка показал.
   - Зачем?
   - Потому что на таком расстоянии холодное оружие более эффективно.
   - Но они же...
   - Умерли. Или умрут.
   - Но как же теперь?..
   - А что?
   - Ну... милиция.
   - А что в этом такого? Ну пойдёшь в твою милицию, дашь показания. Это лучше, чем если пойдут родственники и для опознания.
   - Проблемы же...
   - Разбойники в доме - вот это проблема. "Если в дом ворвались разбойники, надо их зарубить" и так далее. Нас этому даже в школу учили.
   - И что делать?
   - Рубить. Тебе бы, внучек, в монахи записаться или в университетские преподаватели. Это они постоянно спрашивают - "а надо ли?", "а зачем?", "а почему?". Самураи этими вопросами не занимаются.
   - Так арестуют же...
   - Тебя? За что?
   - Ну, не знаю. На всякий случай.
   - Делать им нечего, школьников подозревать. Я им всё расскажу, как есть. А ты иди, чай ставь. Что-то мне пить от всего этого хочется.
   - Они не поверят. Тебе семьдесят лет, они скажут, что это невозможно.
   - А тебе семнадцать,- дедушка стащил Васятку вниз и прислонил возле Афгана так, чтобы они не мешали проходу,- И ты хотя бы кендо занимался? Вот именно. К слову, фехтовать можно в любом возрасте. Это навык, он не гнётся. Хотя, бывает, ржавеет...
   Хиро запер за собой дверь и потопал мыть руки.
   - И что ты им расскажешь? У нас же нельзя убивать для самозащиты.
   - Я пришёл в гости к моим дорогим родственникам. А потом пришли разбойники. Выхватили огнестрельное оружие и начали палить почём зря. Я испугался и больше ничего не помню... Слушай, ты что - боишься, что меня в тюрьму посадят? Ну пусть попробуют. Для начала меня надо меня будет поймать. А это не так-то просто. Ты ж не забывай, я - потомственный самурай, пускай и по женской линии. В самом жутком смысле этого слова. Да и время в моём возрасте очень быстрое. Пять лет - только так улетают. Кстати, Хару-тян, ты же умный, газеты читаешь. Скажи, на Колыму сейчас посылают?
   - Нет, дедушка. Если поймают - будешь сидеть здесь. Ну или в Приморье этапируют.
   - У меня командир там отбывал,- сообщил дедушка,- там целый лагерь был для квантунских. Так себе местечко, даже лошади дохнут. Мы успели поговорить, когда он домой возвращался, он порассказывал малость. Говорит, еда ещё была, а вот по женской части большие проблемы. Ну да, отвечаю, это тебе не удивительный Сикотан. Он ведь до Манжчурии два года на Сикотане служил. Там жить, разумеется, нельзя, но побывать интересно. Например, когда путина, то там рыбу ловят. А выловленную рыбу надо разделать. И женщины со всего севера Хоккайдо туда вербовались. Маяк светит, дельфинчики плавают - и женщины, женщины, женщины. Может, Сикотан - это и есть тот самый Остров Женщин, про которую у Сайкаку-сенсея написано? Тогда понятно, почему русские его назад возвращать не хотят.
   Зазвонил телефон. Женский голос просил дедушку на сложной смеси китайского, русского и японского. Хиро взял и тут же попал под шквал критики:
   - Где ты шляешься, крыса старая!- ревело из трубки,- Совсем уже про родной дом забыл, ревизионист недобитый!
   - Будешь скандалить,- с достоинством ответил Хиро,- отправлю на историческую родину перевоспитываться. Будешь там капусту сажать.
   - Ну а я что? А я как? Ну пожалей старую женщину, агент колонимального режима! Тут твой Ямато взбутовался, на холодильник меня загнал. Хозяина требует, хунвейбин хвастатый.
   - Он не хозяина, он еды требует. Открой холодильник и дай ему ливерки. А я занят. Мне ещё надо сегодняшний Сейлормун посмотреть и показания дать в милицию.
   - А когда вернёшься?
   - К вечеру вернусь. Если совсем не арестуют. Всё, конец связи. Ямато за меня, его слушайся.
   Похоже, беда с женщинами передавалась в их роду из поколения в поколение.
   Хиро сбросил звонок, набрал милицию, максимально кратко изложил произошедшее и сообщил, в какую квартиру звонить. Потом включил телевизор, сел на пол и погрузился в Сейлормун.
   Харуки побрёл в комнату. Заметил, что в двери теперь дырка. Вошёл внутрь, посмотрел на знакомый стол, перегруженную книжную полку и вдруг заметил, что с бас-гитарой Рю что-то не так.
   Он поднял её и осмотрел.
   Пуля вошла в гриф и перебила головку с колками. Гриф треснул, головка скосилась в бок и теперь просто болталась на четырёх струнах и остатке крепления.
   Это был конец. В таком состоянии гриф годился только на растопку.

11. Обезьяны больны по-настоящему

   Появился Рю. Два трупа на лестнице впечатлили его весьма. В рекламную паузу дедушка с удовольствием описал произошедшее.
   - Твоя Ямаха - наповал,- сообщил ему Харуки.
   - Сволочи,- отозвался Рю.
   Старший брат сидел у окна, окутанный ужасом.
   Ему вдруг представилось, что всё вокруг - и П-образный дом напротив, и гаражи во дворе, зелёный забор, и каштан, и машины под окнами - не больше, чем бумажная декорация. И если поднести спичку, то она загорится вся целиком, огромным ажурно-алым дворцом огня, где языки рвутся в небо, а фундамент сворачивается в тёмную труху.
   - И что же теперь делать?- спросил в пространство Рю.
   - Союзников искать,- отвечает дедушка,- Нужно командой работать, как Сейлормун. Хотя вы впятером, а лучше семеро. Диверсанты на задание поодиночке не ходят.
   - Вот это идея!- Рю принялся расталкивать окаменевшего Харуки,- Давай, придумывай, где навербовать союзников.
   - Это не идея,- говорит Хиро,- это культура. Когда ты уже узнаешь и можешь ничего не придумывать
   - Вот как,- удивился Рю,- А я думал, культура - это горшки всякие, прочая живопись.
   - Это потому что торгаши правят,- заметил дедушка,- А торгаши - известное дело, как к культуре относятся. Только и умеют, что катаны на вес продавать, да от горящего Золотого Храма прикуривать.
   - Может, спецслужбы какие?- предположил Харуки.
   - Можно попробовать,- Рю достал бумажку и показал.
   - Это что?
   - Спецслужба.
   Через минут пять Харуки вытянул все необходимый подробности и негнущимися пальцами набрал номер.
   - Артур, вы? Это Харуки, старший брат Рю. Тут очень важное дело, можно поговорить с вашем матерью. Потом объясню! Алло, здравствуйте, госпожа Краморенко. Вы моего брата запись, наверное, слышали. Так вот, его с кем-то перепутали. Ну не знаю, с кем, сейчас много кто кому звонит. И приехали убивать, ага. Да я откуда знаю, бандиты какие-то. Они и меня перед этим убить собирались. Нет, я от них в тот раз убежал. Я вот и подумал, может ваше ведомство мне чем-то поможет? Почему в милицию не позвоню? Нет, милиция и так будет, у нас тут уже два трупа. Нет, тех бандитов, которые приехали. Нет, их не я убил. Да... Что? Нет, я просто слышал, что у вас репутация лучше. А какой адрес? Давайте, запишу.
   - Ну что там?- спросил Рю.
   - Обещала спасти. Просит приехать лично.
   - О-о-о...
   В прихожей заливался звонок. Дедушка досмотрел серию, поднялся и пошёл открывать.
   - Помнишь фильм "Айболит-66"?- спросил Харуки.
   - Я его лет в девять видел. Поэтому помню всё, но не уверен, в правильном ли порядке.
   - Это не важно. Там есть такая сцена. К Айболиту прибегают с известием: в Африке заболели обезьяны! Айболит говорит, что должен к ним немедленно плыть. Начинаются танцы, смена декораций, сверху опускается деревянный корабль, а под ним актёры массовки колышат тюль, наподобие волн. Айболит подходит к этому подвешенному кораблю, оглядывается и произносит что-то наподобие: "Всё это, конечно, хорошо. Но обезьяны-то больны - по-настоящему!"
   - Да, вспомнил.
   - Вот тут - всё как там. Обезьяны больны. По-настоящему.

Часть III. Таракан, застигнутый всемирным потопом

   Я просчитал заранее свои финалы
   Мой призрачный корабль уже летит на скалы
   И слышен S.O.S. в диапазоне раций
   Любуйся, Фрези Грант, как можно отрываться!
  
   "Соломенные Еноты"
   "Кислород"

1. Бесконечная история

   Семья Краморенко живёт за Административным, где улица Гоголя исчезает в топком лабиринте складов и мастерских. Это благопристойный двухэтажный домик на шесть квартир, с полукруглыми окнами и лепниной над входом. Вокруг палисадника - ограда из металлических колышков. Ограда чисто декоративная, но даёт понять: здесь всё серьёзно.
   Рю поднялся и даже не успел постучать.
   - Открыто!
   Прихожая узкая и тёмная, кажется, что она состоит лишь из мутного зеркала в глубине. То ли здесь, то ли в зеркале, Харуки стащил ботинки и прошёл в просторную комнату с кирпичными выступами под потолком.
   В кресле сидела холёная женщина с немыслимо длинными вьющимися волосами и зелёными глазами. Она была похожа на высокопоставленную ведьму, так что попадаться ей на глаза была несколько боязно.
   Ведьма, не отрываясь, смотрела видео.
   - Хороший дракон, правда?- вдруг спросила она.
   - Ага. На собаку похож.
   - Верно мыслишь. Принеси ещё пиво.
   В холодильнике стоял целый початый ящик.
   - Итак, что скажешь?
   - Я по телефону всё основное изложил,- опустив глаза, произнёс Харуки.
   - Ну скажи тогда что-нибудь... про фильм.
   Харуки прищурился в экран.
   - Это "Бесконечная история", верна.
   - Она.
   - Ну, хороший фильм.
   - Как тебе героический Атрейю?
   - Думаю, девочкам нравился.
   - А что-то... более интересное. Ты же программист.
   - Я думаю, он невероятный герой,- заявил Харуки,- Потому что поскакал спасать мир с голыми руками. Смотрите, у него даже оружия нет. Только конь и амулет. Хотя нет, коня уже нету. Только дракон и остался.
   - Как думаешь, почему его отправили спасать мир?
   - Потому что он в этом мире - единственный человек. Посмотрите сами. Все прочие - монстры.
   - А Принцесса?
   - А Принцесса - не человек. Она что-то вроде богини.
   - Из тебя бы получился хороший аналитик,- ведьма отхлебнула ещё пива,- Ты ведь знаешь, почему у нас такие аналитики хорошие, а в телевизоре - такие ужасные? Ведь что бы телевизор не напророчил, - это никогда не сбывается. И я вот уже делаю запасы. Потому что с нам начали слишком часто обещать счастливую жизнь
   - Вы им больше платите?
   - Нет!
   - Вы набираете только хороших?
   - А как отличить?
   - Вы увольняете всех, у кого прогнозы не сбываются?
   - Именно. Хорошо работаешь, агент Атрейю.
   - Я уже агент.
   - Разумеется.
   - А если я против?
   - Был бы против - не пришёл бы сюда.
   - Понятно. Тогда почему Атрейю?
   - Это твой оперативный псевдоним. Запомни его. Потому что записывать оперативные псевдонимы категорически запрещается.
   - Но как это связано со мной?
   - Никак.
   - А почему тогда вы его выбрали?
   - Чтобы никто не смог догадаться
   Аглая снова присосалась к пиву.
   - И что с нами теперь будет?
   - Будете ходить в школу.
   - А с дедушкой?
   - Ну, мы возьмём дело под контроль. А с дедушкой поговорим. Вдруг они сами зарезались...
   - Но это же незаконно!
   - И какой закон мы нарушим?
   Харуки попытался вспомнить, но не смог.
   - А учителя вы тоже в разработку возьмёте?
   - Зачем? В отличии от дедушки, он бесполезный.
   - А мы вам зачем?
   - О-о-о. Вы, судя по записям, нормальные ребята. А нормального человека можно много куда поставить.
   - Вы нас завербовать хотите?
   - Нет. Просто работка есть. Принеси ещё пива, возьми себе колу и насыпь мне сухариков.
   Харуки подчинился.
   - Скажите,- спросил он,- а вы себя хорошим или плохим человеком считаете?
   - В России,- произнесла женщина,- хороших законохранителей быть не может. Это не Япония, где любой постовой - бесплатная справочная. Начиная с определённой ступеньки законохранитель становится злым. Ибо закон суров. Порядок другом человеку быть не может. Весёлым и хорошим может быть только хаос.
   - А что за порядок, который вы упорядочиваете?
   - Порядок вещей, разумеется. Скажи-ка, друг мой милый, как вышло так, что мы оказались в сегодняшнем дне? Ну вот как по-твоему всё произошло? Вот был Брежнев и был - совсем недолго - тот Советский Союз, про который все пишут. А дальше?
   - Ну, потом Перестройка была. А потом Советский Союз распался. И вот мы здесь.
   - Всё ты верно сказал. Так оно и произошло.
   - А причём здесь учитель?
   - Притом, что твой учитель - характерный пример человека слабоумного. Их немного, на самом деле.
   - Как же он в школе работает, если слабоумный?
   - Да очень просто. Каждый делает, что умеет. Когда всё начало взрываться, трясти и сыпаться, - то Чернобыль, то Армения, то Прибалтика отвалилась - все адекватные понимали, что будет только хуже. А слабоумные говорили, что будет демократия. И я работаю только с адекватными. Слабоумных - благодарю покорно, начиталась.
   - Вы с ними боретесь?
   - Ты что, мальчик? Зачем бороться - со слабоумными? Слабоумные не могут никому угрожать. У них на это ума не хватит.
   - Но вам ведь кто-то угрожает, верно?
   - С чего ты взял?
   - Если бы не угрожал - зачем вам новые сотрудники?
   - Хорошо мыслишь. Угрожают нам в основном конкуренты. Вот, например, ларьки. Милиция берёт с них деньги за то, чтобы бандиты не стали делать то же самое. А чем мы хуже?
   - Ну я-то - не ларёчник.
   - А мы с вас деньги брать и не собираемся. У вас, насколько я знаю, их и так нет. Зато есть таланты. А мы, так сказать, их поклонники.
   - Так что же всё-таки от нас потребуется.
   - Да так,- холодная рука сжала в блин опустевшую пивную банку,- Над одним человеком поработать надо.
   - Это как-то связано с телефонными розыгрышами? Или с Японией?
   - Пока - только с розыгрышами,- Аглая открыла вторую банку,- А там посмотрим. Ну, или если хочешь, можешь идти и сам с двумя трупами разбираться.
   - Нет. Дедушка говорил, что нельзя разбрасываться союзниками.
   - Отличный у тебя дедушка. Как-нибудь мы с ним вместе напьёмся... А как тебя звать, мальчик?
   - Харуки Мураками.
   - Что?
   - Нет, ну правда так зовут.
   - Покажи какой-нибудь документ.
   Харуки показал.
   - Да, совпаденьеце... Хотя, был же вполне реальный поэт, по паспорту - Аполлон Коринфский. И не просто был, а учился в одном классе с тогда-ещё-не-дедушкой Лениным... Итак, скажи мне, Харуки-кун - это ты хулиганства записываешь?
   - Нет. Хулиганства записывает мой младший брат Рюноске.
   - Рюноске... тоже Мураками?
   - Да. Сокращённо - Рю.
   - Ну надо же, какое литературное семейство. А Юкио Мисимы у вас там случайно не водятся? Может быть, по соседству.
   - Не встречал. Поймаю - приведу. Но это может быть потому, что "Юкио Мисима" - это всё-таки псевдоним.

2. Мобы, моги и прочие онигири

   - Попали мы в переплёт,- сообщил Харуки.
   Тайком от Шкутенбергена и прочих он утащил брата на второй этаж, к витражному окну над главным входом. Новости жгли голову, но делиться с кем попало было опасно.
   - Я только одного не понял,- заметил Рю,- если ты Атрейю - то кто я?
   - Мы оба Атрейю.
   - Зачем?
   - Для дополнительной секретности.
   - Да, плохо наше дело,- Рю смотрел вниз, на стоянку,- Конец свободному творчеству.
   - Ты о чём?
   - Больше не пошутишь с кем попало. Кстати, что там с историком нашим?
   - Всё как обычно. Евграфов предположил, что бухает. А Шкутенберген - что заметили, вызвали в Москву и поставят полпредом на какое-нибудь важное направление - Таджикистан там, или Приднестровье.
   - А про нашу с тобой диверсионную деятельность что известно?
   - Аглая Павловна обещала, что расскажет.
   - Кстати, вот и она.
   - Да ну?
   Чёрный авто замерло возле гимназии. Совсем не затрапезный и даже по-своему модный, он, однако, выглядел совсем не так, как давнишний опасный джип. Благодаря едва заметным стилистическим хитростям автомобиль стал очень типичным и очень незаметным. Где он бы он не встал, он казался на своём месте, и вместе с тем - совершенно неотличимым от фона. Как будто бы и не было его.
   Когда ведьма миновала парадный вход, братья уже ждали её у гардероба.
   - Молодцы. Пойдёмте-ка со мной.
   - А как же урок?- осмелился спросить Харуки.
   - Ну, официально, вы будете на допросе. Вам надо дать показания, верно? А раз надо - значит, пошли.
   Она завела новоявленных агентов в биологический кабинет и заперла дверь на два оборота.
   - Присаживайтесь, лучше на первую парту,- сказала она,- Будет небольшая вводная лекция. Конспектирование запрещено. Привыкайте запоминать всё и заносить это потом в отчёты.
   - Лекция будет о шпионаже?- спросил Харуки.
   - Нет. Шпионажем вы заниматься не будете. Вы будете дразнить гусей. Или, точнее, выбешивать людей. А ещё хакерством.
   - Но разве нет штатных хакеров?- снова спросил Харуки,- У нас же не битва за Окинаву, чтобы школьников мобилизовать.
   - К примеру, штатных пранкеров у нас и правда нет,- согласилась ведьма,- И нанять их будет не просто. Вы же понимаете, что на оперативной работе у нас - только пять процентов сотрудников? Все прочие - сидят в типовой конторе и работают с бумагами. От обычных офисных отличаются тем, что бумаги у них секретные. У нас же тоже ужасная бюрократия и любую операцию утверждать надо.
   - А нашу операцию утвердили?- с энтузиазмом спросил Рю.
   - Нет. Ваша операция - это моя личная затея.
   - Как же вы личные затеи через канцелярию проводите?
   - Никак. "Использование служебного положения для личного обогащения", чтобы было яснее. Но если всё выгорит - пойдём к госпоже Фань И. И госпожа И уже решит, с этим дальше делать.
   - Она на китайскую разведку работает?
   - Она с Долгоморской. Какая разведка, там все удобства во дворе. Пять лет приехала в город электрочайниками на вещевом рынке торговать. А сейчас уже в администрацию прыгнула, с губернатором за руку здоровается - свой человек! Ну да ладно. Давайте я лучше вернусь к лекции. Нас мало, тема мутная, так что смело уточняйте и перебивайте. Скажите, ребята, вы ведь японцы?
   - В каком-то смысле, да,- признал Харуки,- Ну примерно как президент Фухимори. Или как бразильские переселенцы. Родина предков нам не рада.
   - В России это обычное дело. Про японцев, как вы знаете, ходит много дурацких слухов. Просто некоторые из них ходят, например, в народе. Ну вроде сказки про советскую минералку, которую японцы покупали ради деревянных ящиков. А какие-то ходят по страницам умных журналов. Обычно это слова. Исследователь находит какое-нибудь слово и говорит - вот это слово есть только у японцев! Другие так не умеют!
   - Так слово же позаимствовать можно,- заметил Харуки,- как икебана. Или гейша, тоже вот известное слово. Оно даже склоняется совсем по-русски. И сколько бы не старался Поливанов, как "гэйся" его так писать и не стали.
   - Да, слово можно взять. А понятие?
   - Учредить! Артель Красная Гейша!
   - Верно. И, что самое странное, - в каждую эпоху слова были разные. То говорят, что главное в Японии - это он, гири и ещё какие-нибудь онигири. Кстати, что такое онигири? А то Пелевин написал, но не объяснил.
   - Это рисовые шарики. Сваришь в рисоварке, скомкал, как булочку - вот тебе и онигири.
   - Ну да, древняя японская традиция рисоварок... Вот, например, такое важное слово как мобо. Или мога. Кто мне скажет, что это такое?
   - Какая-нибудь игра древняя... Или может, должность какая. Есть же мико, а эти, какие-нибудь, мобы, моги, магоги...
   - Да уж, храним традицию. Культура, вытекающая из рисоварки. Но и понятно, откуда это взялось. Это битники у себя в кампусах и на трассе могли думать, что буддизм или мога - что-то такое невероятное. Для людей вроде вашего дедушки всё было просто - родился в районе, где слева буддисты, справа буддисты, а ты посередине и тоже буддист. Делать что-то не толпой было просто немыслимо. Если кто не верит - скатайтесь в Токио и посмотрите, сколько там сейчас православных под началом митрополита Токийского. Их ненамного больше, чем было век назад. Почему? А потому что крестились целыми семьями и век назад окрестились те семьи, которым это было нужно. И у их потомков папа православный, мама православная и они сами тоже православные - а если бы были буддисты, то стали бы буддистами. Ну разве что в нитирэн записаться, если духовные поиски припекут. Чтобы вдруг самому по себе стать дзен-буддистом или пресвиторианцем - надо жить в большом городе, где людей так много, что по умолчанию каждый один.
   - А всё дело, получается, в рисоварке?
   - И не только в ней. То есть что получается? Есть куча всего, что в Европе принимают за тайны Востока. Но жители этого Востока про них обычно ничего не знают - это вы, я уверена, знаете по себе.
   - Ну так всё правильно,- буркнул Рю,- Это же тайны! Откуда простой человек их узнает? Если их все знают, это уже не тайны.
   - Так вот, ребята. Мы травить самых обычных людей. Поэтому никакую культурной программы не будет. Вам не надо будет учить, на что обижается китаец, баптист или бывший второй секретарь райкома. Я хочу от вас простых вещей. Никаких секретных подготовительных баз и всего такого. Вы будете ходить в школу, хорошо учиться и помогать родителям. Но иногда у вас будет случаться... подработка. Примерно, как уборка мусора или сбор металлолома.
   - Это будет информационная война?- спросил Харуки.
   - О, какие слова знаешь! Почти "татэсякай". Ты про это, надеюсь, у Дудкина вычитал?
   - Нет. В журнале "Терминатор". Там, где про инопланетных масонов печатают.
   - Умный ребёнок! Ну и как, по-твоему, ведётся информационная война?
   - Ну... шквал! Кого-то начинают обвинять. В газетах, по радио, по телевизору. Ну, как реклама, только наоборот.
   - Нет. Так освоение денег выглядит. Ну ты сам подумай - кому какое дело, что там кто-то незнакомый думает? Всё намного проще. Нанимаются журналисты, они пишут очень конкретные гадости и эти гадости регулярно публикуют. Не важно где.
   - Так их же не прочитают!
   - А зачем им читатели? Читатель нужен только один.
   - Начальство что-ли?
   - Ты, друг мой, во времени заблудился. У нас сейчас свобода слова, может слышал? Газет много, и читать их никто не обязан. Это раньше, раз обругали в "Правде" - можно идти вешаться. Сейчас тебя хоть президент лично по телевизору обругает - а ты сделаешь круглые глаза и говоришь, что не смотрел. К читателю сквозь три стены и пять кроссвордов прорываться приходится! И этот читатель - сама жертва и есть. Никто, никто кроме него здесь не при чём. Поэтому и большие уважаемые газеты, которые продажные, но задорого, и получаются такими непонятными. Что ж может быть понятного в чужих письмах!
   - Но как же он их прочитает?
   - А у них для этого пресс-служба есть. Если пресс-службы нет - то и травить человека не за чем. У такого обычно и брать нечего. Пресс-служба читает, докладывает. Клиент начинает беспокоиться, начинает трепыхаться, что-то делает. А кто-то что-то делает - тот делает и ошибки. И одна из этих ошибок будет смертельной. Вот и всё.
   - А ваше ведомство тоже этим занимается?
   - Разумеется, нет. Более того, нам запрещено читать то, что про нас пишут. Чтобы мы делали меньше ошибок.
   - Грандиозно...
   - Да. Но наше дело - маленькое. Наше дело - травля. Довести человека до того, чтобы он сделал глупость прямо сейчас. Желательно, в разговоре с вами. Который, тайком от жертвы, записывается.
   - И что с ним потом делать? Ну в смысле, с записью.
   - Я знаю, что. Вот об этом - точно не беспокойтесь.
   - Так как травить-то?- не выдержал Рю,- Мы уже поняли, как не надо. Давайте, обтачивайте наш природный талант!
   - Сейчас мы и к этому перейдём. Но сначала - небольшое путешествие в удивительный мир издевательств над человеком. В 1951 году профессор (я надеюсь, что сумасшедший) Соломон Аш в высшей степени интересный эксперимент. Он говорил жертве, что собирается проверять зрение, а потом приводил в аудиторию, где её уже поджидало семь "подсадных уток", которые выдавали себя за испытуемых. Им показывали три линии и просили назвать номер самой длинной. "Подсадные утки" дружно давали неверный ответ. А что же жертва? Сначала, конечно, она пыталась отвечать правильно. Но вот идёт второе испытание, третье, четвёртое... и рано или поздно человек хоть раз, но даст неверный ответ. И вполне вероятно, что сломается и дальше будет просто повторять за остальными. Есть, конечно, бунтари, которые будут долдонить про правильный номер до посинения. Но это им даётся очень нелегко. Пульс так и скачет! Человек явно боится, что его побьют.
   - Ну, это ж понятно,- заметил Рю,- тяжело говорить, когда собственного голоса не слышишь.
   - Но сумасшедшие учёные на этом не успокоились. Как же так - профессор Аш издевается над людьми, а им не даёт? И долго, долго терзали испытуемых. Они ставили тот же эксперимент на детях - оказывается, возраст тут не при чём, дети ломались не быстрее и не медленней, не реже и не чаще, чем взрослые. Они сравнивали не длину, а цвет, форму, звук, обоняние, осязание. А результат - один и тот же. Видимо, не в длине было дело. Потом стали проверять мужчин и женщин. Результат - в пределах погрешности. Тогда решили, что может влиять культура. Стали проверять китайцев, японцев и даже индусов. И как вы думаете, быстрее и чаще они ломались?
   - Быстрее!- крикнул Рю,- Мы же у них всегда у них очень послушные.
   - А вот вам и нет! Всё в пределах погрешности. Единственное отличие - как они объясняли, почему стали соглашаться со всеми. Американец подумал, что это просто чего-то не понял. А китаец - что люди почему-то решили отвечать именно так и он решил с ними не спорить. Вот вам и культурные исследования! Хотя проводят их до сих пор.
   - А зачем их тогда проводят,- спросил Рю,- если они такие бесполезные?
   - Ну как зачем? В Киото съездить, на синкасене покататься, лапши аутентичной поесть под грохот японской попсы. А пока антропологи в Киото ездили, сумасшедшие учёные Советского Союза тоже услышали про этот эксперимент. И решили его повторить у себя. Видимо, собирались поймать коммунистического человека.
   - И как, поймали?
   - А никак! Не явился он на эксперимент. Наверное, на целине был занят. Результаты были те же самые. Смотрим фильм "Я и другие". Только там вместо линий были разноцветные пирамидки и фотографии стариков со старушками.
   - Так что же это получается?
   - А получается, что человек - он везде одинаковый. Просто обстоятельства отличаются. И наше дело - сделать такие обстоятельства, чтобы жертва не могла выскочить.
   - Это как манипулирование людьми?
   - Ты почти угадал, Рю. Дай-ка мне, пожалуйста, во-о-он тот горшок с фикусом.
   - Вот, пожалуйста. Куда поставить?
   - Никуда. Объясни, зачем ты стоишь возле меня с этим горшком?
   - Вы сказали, я и принёс.
   - Так кто там о манипулировании говорил?
   - Ну так это старый трюк,- обиделся Рю,- Его ещё патриархи дзен делали.
   - Совершенно верно. Старые трюки - самые лучшие. Что вы знаете о Стэнфордском университете?
   - Я бы хотел там учиться,- грустно заметил Харуки.
- А про тюремный эксперимент слышали?
   - Это когда половину студентов сделали заключёнными, а половину надзирателями?
   - Именно! И что же получилось?
   - Очень быстро наступил тюремный ад.
   - А почему?
   - Может, люди просто не умели это делать,- предположил Харуки,- Тюрьма - непростое учреждение. Надзирателей надо учить. Ну и заключённому тоже надо объяснить, куда он попал, обычаи тюремные всякие. Странно, но в России про это все знают. Без этого - будет бардак. Наверное, при Сталине такой бардак и получился.
   - Бардак начался в первые же дни. И это не реальная тюрьма, проблем с едой и бандами там не было.
   - Да потому что это тот же самый эксперимент Аша!- выкрикнул Рю,- Одним все говорят, что они охранники, а другим - что они заключённые. И вот они ломаются, один за другим!
   - Именно. И эксперимент Аша, и Стэнфордский тюремный - они, ребята, об одном и том же. Что где ты окажешься, тем ты и будешь.
   - А где же мы оказались?- спросил Харуки.
   - Про это вы узнаете - в своё время. А сейчас нам пора. Нас ждёт невероятное приключение.

3. Песнь в честь Аун Сан Су Чжи

   - А скажите, правда, что Зенковский с губернатором поссорились?- спросил Харуки,- Мне всё равно, но один одноклассник уж очень интересуется.
   - Понятия не имею,- отвечает Аглая Павловна,- и вам не советую. Ни один из них нам пока не враг. Но каждый может стать заказчиком.
   - А если он нас наймёт, а потом того... продует. Что с нами-то будет?
   - Будем искать другого заказчика. Как ронин после гибели господина. Погрустил, надел гэта и потопал в другую провинцию. Вы же понимаете, власть имущие - скучные люди, с ними в кровную месть не поиграешься. Короля делает свита, актёра - слухи. А политика - пресс-служба. Ну и что в нём будет интересного?
   - Но вы же, наверное, много интересных людей знаю,- предположил Рю.
   - Самый интересный человек, которого я знаю, давно умер.
   - Он был великий шпион?
   - Он был фантаст. Ефремов. Который "Лезвие бритвы" написал. И шпионом он не был точно. Он был прямо наоборот - прогрессором.
   - Кем?
   - Прогрессором, Рю,- не выдержал Харуки,- Это из Стругацих. Агент высокоразвитой цивилизации, которого присылают на более отсталую планету, чтобы тайком двигать прогресс.
   - Как масоны?
   - Нет, управлять он не может, только двигать. Потому что, как говорит дедушка Эйтаро, "нельзя прыгать через общественные формации".
   - А почему те, на планете, не догадываются, что перед ними прогрессор?
   - Потому что он гуманоид, очевидно же.
   - А если это цивилизация разумных слонов?
   - Стругацкие были как Ефремов. Они считали, что на других планетах будет много цивилизаций, похожих на людей. В смысле, гуманоидов.
   - Это пропаганда,- надулся Рю,- Чтобы не развивать те, которые из слонов. Вот так и гибнут цивилизации слоноидов!
   - Я Ефремову верю,- сказала Аглая,- Он знал. Он ведь на них работал.
   - А почему вы решили, что он на них работал?
   - Прочла его биографию.
   - Его инопланетяне похищали? Как Курта Кобейна?
   - Нет. Это инопланетные спецслужбы, они так не палятся. Ну вот сами посмотрите, можно ли в это поверить? Родился где-то под Питером, семья куда-то делась в водоворотах революции, поступил в красноармейцы, там и повоевал. Потом вернулся в Ленинград, выучился на штурмана и поехал во Владивосток. Там ходил по морям целую навигацию и побывал, среди прочего, в Японии. В Японии с ним что-то случилось. Что - не говорил. Говорил только то, что-то важное. Может быть, там с ним и вышли на связь? Что там слышно про инопланетян в тогдашней Японии? За год до этого было Большое Землетрясение Канто - может, сейсмопушку тестировали?
   - Очень даже может быть,- кивнул Харуки,- Если бы в тогдашней Японии нашлись инопланетяне, в них бы не разобрались, но немедленно засекретили.
   - Вернулся из Японии и стал ездить в палеонтологические экспедиции. Знакомые профессора взяли. Эх, кто бы меня так взял! И начал выкапывать там что-то невероятное. Статьи в британских журналах, почётные дипломы, премии... Кандидатскую он защитил раньше, чем закончил - заочно, разумеется, - университет. Потом докторская. Потом война. Во время войны, в эвакуации, он заболел и, так как "не мог работать с прежней тщательностью" вместо научных работ стал писать иногда фантастику. Про его предсказания вроде планшетных компьютеров, алмазов в Якутии и голографии, уже говорено-переговорено. Написал несколько невероятных книг, стал живым классиком палеонтологии - и умер! Как такое объяснишь?
   - У него обыск был потом, я читал,- заметил Харуки,- Из-за "Часа Быка".
   - Нет, не из-за него. Там была душераздирающая история. Сначала Андропов написал кляузу в ЦК, что палеонтолог Ефремов написал вредную книгу, которую можно неправильно понимать. Хотя я думаю, что если бы он написал книгу, которую невозможно неправильно понимать - вот это было бы и правда достижение. Но Андропов был просто старый чиновник, что он вообще мог против прогрессора? Ефремов дал объяснения, книжку подправил и выпустил. Обыскивали его по другому вопросу. Конечно, в газеты попала версия, что его считали английским шпионом. Про это было эпохальное интервью Хабибулина.
   - Это не тот Хабибулин, про которого "Крематорий" поёт?
   - Возможно, тот. Но я думаю, что песня про кого-то из его младших родственников. А настоящий Хабибулин уверял, что вся толкотня вокруг Ефремова была простым бюрократическим движением воздуха. Дескать, в московском КГБ был отдел по борьбе с английскими шпионами, а эти шпионы от него настолько хорошо прятались, что их не удавалось поймать. А раз ничего не поймали - значит, и в отчёт писать нечего, и квартальной премии не видать. Одним словом, английские шпионы вредили бедному отделу, как могли. И приходилось им оформлять показания бабушек о том, как шпионы похитили банку с чайным грибом. Или дедушек - как весной и осенью английская разведка их через стенку лучами смерти убивает. Ну или какой-нибудь пролетарий мог рассказать про парашютный десант над Лианозово, причём высадка велась с летающей тарелки. И вот, намучившись с городскими сумасшедшими, отдел сочинил невероятную историю об английском шпионе палеонтологе Ефремове. Коварные англичане подменили им настоящего в монгольской экспедиции - и то верно, где ж ещё англичане могут орудовать, как не в Монголии! И этот подменённый, с одной стороны, писал непонятные книги с ЛСД и космическими полётами, чтобы подорвать моральную устойчивость советских граждан, а с другой - сливал секреты. Собирался коварный палеонтолог запродать Страну Советов до последней косточки!
   - А скажите, Аглая Павловна, - настоящие шпионы бывают?
   - Бывают. И не особо скрываются. Работает такой в посольстве на какой-то дурацкой должности, имеет соответствующее образование и, в зависимости от того, что творится в стране, ходит по заводам, лабораториям или по выставкам. Увлекается наукой, - а именно, наукой промышленного шпионажа. Иногда пишет в центр, что кого-то завербовал, получает деньги и прокручивает с завербованным какую-нибудь контрабандную операцию.
   - Так государству-то какой смысл это финансировать?
   - Отчёты закрывать, какой ещё. Спросит министр, есть ли у нас разведка, а ему рапортуют - так точно, есть, пятьсот одних курьеров. Ну, и на случай войны.
   - Так что, получается, Ефремов продавал англичанам инопланетные технологии?
   - Насчёт англичан сомневаюсь. Они и в космос-то толком не летают, что им толку от инопланетных технологий. Я думаю, никаких англичан не было. И никакой антисоветской агитации тоже. Я ведь это дело видела.
   - Когда?
   - Давно и далеко отсюда. Ещё в Москве. Во-первых, там нет ни слова об английской разведке. Там вообще ни о чём подобном нет ни слова. Формально - в КГБ хотели узнать, своей ли смертью он умер. И проверить - не пересылал ли ему шифровок некий Урбонас из Беларуси, который в 1933 хотел работать на польскую разведку. Целый год проверяли, ничего не нашли, дело закрыли за отсутствием состава преступления. Во-вторых, при обыске ни одной рукописи так и не изъяли. Изъяли какой-то немыслимый хлам, вроде старых фотографий, писем читателей и булавы с книжного шкафа. И пытались залезть в урну с прахом - но там был только пепел. И что же они искали, как вы думаете?
   - Инструкции прогрессора, которые он не стал пускать в ход,- предположил Харуки.
   - Контакты других пришельцев!- заявил Рю.
   - Нет и нет! Они искали рацию! Должен же он был поддерживать связь с Центром!
   - А... булава зачем?
   - Ну откуда ж им знать, как выглядит инопланетная рация? Это я к тому, ребята, что наши клиенты - всё-таки не прогрессоры. И рация у них вполне стандартная. Чтобы получить к неё доступ, надо просто узнать небольшую комбинацию цифр. Которая телефонным номером называется.
   Автомобиль затормозил на перекрёстке Советский и Сунь Ятсена, где универсам. Братья даже заподозрили, что их привезли домой. Но ничего подобного - Аглая направилась, позванивая ключами, к высоченному АТС на другой стороне улицы.
   Телефонная станция возвышалась над перекрёстком, щедро соперничая с полосато-белым кубом "Владивостока". Серо-синее, в семь этажей с очень узкими и очень высокими окнами, оно появилось ещё в те времена, когда телефоны были дисковые, а ночной межгород надо было отдельно заказывать. И вот автоматические реле и прочий прогресс уничтожили телефонисток, постоветский хаос обеспечил домашним телефоном всех желающих (советской власти это так и не удалось), рядом, в Японии, уже расползались по городам интернет и мобильники, которые через десяток лет сделают домашние телефоны ненужными - а здание стояло, как влитое, и не сказать, что в нём работало меньше народа. Просто машинные залы уменьшились, офисы - увеличились, ну и первый этаж отдали под банк и платёжные терминалы.
   Где-то поблизости, во дворах, была база тайного общества БОБР. И судя по тому, что в газетах про него не писали, - это общество было по-настоящему тайным.
   Известно о нём совсем немного. Чем они занимались, в точность неизвестно, но явно чем-то суровым. Ведь грозные дела дальневосточных бобров ещё в древности прославились на всю Европу и Азию - достаточно вспомнить подробности о бобровых инженерных успехах, которые сообщает Избранд Идес в четвёртой главе своих "Записок о русском посольстве в Китай".
   Говорят, в БОБРе состоял, среди прочих, Дробыш. Историограф общества (его имя держалось в тайне) был обязан собирать все сведения о грозных свершениях речных бобров и их канадских собратьев: строительстве плотин где не надо, нападениях на человека, и прочих бобровых войнах и зачитывать их перед очередным собранием. И ещё известен герб БОБРа - холм с американским флагом на сломанном древке, который пинает слева кирзовый сапог ВДВ-шника.
   Был ли связан БОБР с Англаей Краморенко? Как минимум по линии Антона - был. Но это ещё предстоит выяснить другим исследователям вопроса.
Они вошли как-то хитро - миновали кассы, свернули к лестнице, потом поворот, ещё поворот - и вот они уже поднимаются в служебном лифте.
   - Там ничего не готово,- пояснила она,- но хотя бы осмотритесь.
   Двери разъехались на четвёртом этаже. Краморенко провела их в боковой коридор и достала связку ключей. Запертая дверь ничем не отличалась от всех прочих. Разве что таблички не было, как и положено узкослужебному помещению.
   Им открылась низкая просторная комната с окнами на проспект. Сквозь пыльные окна можно было разглядеть, как суетятся мелкие человечки на площадке перед "Владивостоком". Повсюду - провода, ящики, прочее оборудование и телефонные трубки, всё в космах серой пыли.
   - Отсюда прослушивали,- пояснила Аглая,- Или прозванивали, в зависимости от того, что было нужно. Но, как видите, давно не пользовались. Всё в полуразобранном состоянии. Послезавтра техники приедут, соберут. И начнём хулиганить!
   - Я что-то и так соберу,- вдруг предложил Харуки.
   - Как?
   - Тут же всё стандартно.
   Рю отошёл к боковому окну, вытер рукавом и стал смотреть во двор, опираясь лбом в холод стекла. Где-то там, между согнувшихся, словно от бесконечного ветра, деревьев - логово БОБРа. Может, вон в том подвале. На синей двери табличка, но прочитать её невозможно. Ну да, маскируются.
   А Харуки взялся за дело. Он, конечно, понятия не имел, как работают системы прослушки или там звонков. Просто за годы борьбы с гаджетами и прочими порождениями техносферы он усвоил, что всё, что производит современная цивилизация, устроено по способу детского конструктора. Одно цепляется за другое и даёт третье. Катушка и динамик дают радиоприёмник, к которому можно добавить питание, усилитель и заземление. А вообще-то простейшие схемы уже давно продают готовыми чёрными ящиками... Что внутри - не имеет никого значения, ты просто знаешь, что подать на вход и что получишь на выходе.
   - Готово,- говорит Харуки. Аглая склоняется, весьма удивлённая, и даже Рю подошёл посмотреть.
   Старший брат смахивает последнюю пыль.
   - И как это работает?- спросила ведьма.
   - Сначала включаем питание,- Харуки щёлкнул тумблером и на пульте зажглись три тёпло-оранжевых лампочки,- Дальше управляем вот этими клавишами. Эта - "до", дальше "до диез". Верхний ряд - то же самое, на октаву ниже. Ещё выше - ещё ниже. Можно играть "Кузнечика".
   Аглая прыснула.
   Рю уселся, серьёзный, как маэстро Крейслер перед органом. Он взял "до", потом "до" октавой выше - и заиграл тягучую мелодию, медленную, насколько позволял импровизированный инструмент. Жужжащие ноты ползли по комнате, а четырёхструнный бас-самурай пел, отстукивая ботинком:
  
   Моя злая любовь,
   Аун Сан Су Чжи
   Обитает в норе
   Там, где ежи
  
   Там, где лиса
   И даже барсук
   Она его кормит
   С аметистовых рук.
  
   Говорят, Горбачёв
   Изобрёл рыбу-меч
   И воды отчизны
   Велел ей стеречь
  
   Я не верю ему!
   Он всех нас обманул!
   Его чудо-девайс
   Давно утонул.
  
   А мне бы увидеть
   Аун Сан Су Чжи
   Там, где закончатся
   Все гаражи
  
   Где нету домов
   Где стоит её лес
   И куда не дотянется
   Злобный прогресс.
  
   Аун Сан Су Чжи!
   Я спрошу у тебя
   Что ты видишь во сне
   Во время дождя
  
   Что в моих номерах?
   Что в твоей голове?
   Я добавлю свою,
   И их станет две!
  
   Я плыву по заливу,
   С розой в зубах
   Ты разбила мне сердце
   Растоптала мой страх
  
   Пусть беснуется хунта!
   Пусть печальны моржи!
   Я буду с тобой,
   Аун Сан Су Чжи!

4. Китайский цирк

   - Ты должен его зацепить. Чтобы он сидел на крючке и не мог повесить трубку.
   - Понял. Точнее не понял, что это за крючок.
   - Обычно, это профессиональное. К примеру, военные. Если перед ними кто-то от полковника и выше - мозги выключаются полностью. Остаются рефлексы и приказы. Поэтому в армии приказы всегда чёткие и конкретные. Например, сразу стрелять на поражение в каждого, кто попытаются пройти без красного пропустка. Иначе диверсант наденет генеральские погоны и пройдёт куда угодно.
   - Но у нас не армия. У нас цирк.
   - Ну и что? Это одно и то же.
   Харуки смотрит на бумагу.
   - Я всё-таки не понимаю, как это его зацепит.
   - Потому что никогда по телефону не хулиганил. И в госорганах не работал. Цепляет, ещё как.
   - А кто этот господин Шан?
   - Директор цирка. Начинал в Триадах, сейчас деньги через цирк отмывает.
   - А скажите,- вдруг спрашивает Рю,- правда, что ваше ведомство доплачивает всяким демократическим изданиям за рекламу? Что, якобы, денег нет, финансирования нет, штаты режут, но спецслужбы всё равно за всеми нами следят. В качестве рекламы. Чтобы молодёжь в спецслужбы шла, а начальство читало газету и радовалось.
   - Нет, дело не в этом. Что начальство таких проектов не понимает - это нормально, оно у нас вообще мало что понимает. Проблема такая: подобных проектов оно не просто не понимает - но впридачу и денег на них не даёт. Поэтому стараются без нас. Кто-нибудь из вас слушал когда-нибудь хвалёное Радио "Свобода"?
   - Нет...
   - Такое ощущение, что они для нас и вещают... Ну да ладно. Так вот - хоть демократическую газету откроешь, хоть демократическое радио послушаешь, там всегда будет примерно одно и то же. Что кого-то убили, кто-то где-то сел, а если никого не убили и не посадили - как расстреливали и сажали при товарище Сталине. Поэтому по хорошему их надо бы переименовать в радио "Золотая воля". Рубрики завести - ну там, "Фраерок" или "Вести у параши". И наконец-то передавать музыку: шансона у нас много. Хотя слушателям всё и так понятно. Всё, что пишут в России о свободе, сводится к тому, что ты сядешь. И место твоё там будет не возле окна, а намно-о-ого ближе к выходу. Так что, дети, хотите свободы - читайте не Солженицына, а Уголовный Кодекс. Он и короче, и познавательней. И старайтесь не нарушать, а если нарушили - не попадайтесь.
   - А мы ещё там ничего не нарушили?- поинтересовался Рю.
   - Пока нет. Не бойтесь, я за этим слежу. Так, ещё, чуть не забыла. Нужно какое-нибудь слово, сложное и непонятное. Чтобы говорить, когда он очумеет.
   - Давай, братик, придумывай. А лучше вспоминай. Ты у нас самый умный.
   - Церудзурегуса!
   - Отлично. И ещё запасное.
   - Татхагатагарбха!
   - Превосходно! Ещё лучше, чем предыдущее.
   - А как же. Санскрит - дело серьёзное.
   - Потренируйся в произношении.
   Спустя полчаса Харуки готовится к звонку, а Рю, замаскированный, приближается по проспекту Сунь Ятсена к жёлтому китайскому цирку. Сначала думали, что звонить будет Рю, но потом всё-таки решили, что провокатора должен быть серьёзный и капельку скучный.
   Чтобы не вызвать вопросов, Рю замаскировался под монаха-комусо. Обмундирование спрятал под белую накидку, на голову вместо шляпы-тенгай нахлобучил тростниковую корзинку, взял здоровенную бамбуковую дудку-сякухати и пошёл по Сунь Ятсена. В ответ на любой вопрос полагалось свистеть. Если распросы продолжатся, объяснить, что это - суйдзен, очень особенная дзенская практика для любителей дунуть.
   Но свистеть не пришлось. Все видели, что молодой монах куда-то очень торопится - наверное, в дацанчик, что напротив ресторана Пекин - и забывали, как только он мелькнёт мимо. Рю успешно миновал Владивосток, железные фигуры, пляшущие перед Интуристом, церковь перед тюрьмой (художники обычно рисуют её без фона, что, разумеется, эстетически недостоверно), дом с угловатыми выступами и возле Синей Башни свернул на Ленина. Тут уже было больше достопримечательностей. Вот индийский ночной клуб "Нагарджуна", где на тантра-дискотеках можно встретить всех, от гопи до гопников. Общежитие ДаГУ - здесь, в красном подвале ("Норке") обитали ролевики. А потом Дин и Алукард Тришин устроили забег с топорами и Норка закрылась на неопределённый срок. Ещё один сквер. И, наконец, жёлтый китайский цирк с куполом наверху и переплетёнными драконами над парадным входом.
   А был бы цирк индийский - то стоял бы, наверное слон. Иначе что бы это была за Индия, без слонов?
   Верный заветам великого венгерского писателя Каринти, Рю пошёл через служебный вход. Дежурный попытался выяснить, что ему нужно, но наш герой в ответ только свистнул.
   Впрочем, проверки он не боялся: у него была наготове справка, написанная непонятными иероглифами.
В боковом коридорчике Рю разоблачился и оказался в доисторическом костюмчике морячка. Когда-то было модным, а сейчас уцелело только в том самом японской девчоночей школьной форме, что радует фетишистов с 1970-х годов....
   Что такое цирк со стороны служебного входа? Мраморное фойе и круг арены, словно воздушный шар, надутый внутри каменного саркофага, стиснули все остальные помещения и переходы в запутанный, удивительно тесный и сумрачный лабиринт. Блеск общедоступного дворца требует слишком много место под декорации, поэтому за ними - железные лестницы и голые белые кирпичи. Многих лампочек не хватает, те, что есть, светят невпопад. Откуда-то сборку неприменно сквозит.
   А тем временем Харуки с замершим сердцем слушает гудки.
   - Алло.
   - Здравствуйте,- он пытается сглотнуть, но в горле сухо,- Вы ведь знаете, по какому вопросу мы вам звоним?
   - Не знаю.
   - Нет, вы это точно знаете!
   - Я лучше вас знаю, знаю я или нет!
   - Это ведь цирк, правильно?
   - Именно.
   - Китайский?
   - Китайский! Что вам надо?
   - У вас животных мучают.
   - Что вам надо?
   - Ну, у вас животных мучают.
- А вам какое дело?
   - Это нельзя делать.
   - Вы всё сказали?
   - Мы из общества защиты животных. Нам стало известно про вас.
   - И что вам стало известно.
   - Кое-что!
   - С чего вы взяли, что у нас животных мучают?
   - Они нам сами рассказали.
   - Кто?
   - Животные.
   - Как?
   - Позвонили и рассказали.
   - Чушь не говори.
   - Ну нас сверху попросили разобраться. Что у вас с животными.
   - У нас с животными всё хорошо.
   - А они сказали разобраться так, чтобы вас закрыли.
   - Я не понимаю, о чём вы. До свидания.
   - Подождите. Мне на вас алабай жаловался, Люша. Он рассказывал, что вы его...
   Ответом были гудки.
   Аглая покачала головой.
   - Как-то не очень. Плохо импровизируешь.
   - Я просто не умею. Характер не подходит. Давайте я лучше что-нибудь чинить буду.
   - Ну ладно, пересаживайся. Переключи на другой номер. Теперь я звонить буду.
   С наушниками на голове Аглая немедленно стало похожа на пилота вражеского истребителя.
   - А вы уже придумали, что говорить?
   - Я слышал, один старец сказал,- Аглая устроилась поудобней,- что блуд - это сила, которая управляет всем миром. Вот тебе и хентай! Давай, меняй номер и пускай вызов.
   Харуки ткнул красную кнопку.
   - Алло, здравствуйте, это китайский цирк господина Шана? Ой, а с кем я имею честь говорить. Сам господин директор Шан, неужели? Это просто невероятно! Я оглушительны счастлива! Вы ведь такой известный и такой занятой человек. Я слышала, что вам часто звонят всякие сумасшедшие. Да, сумасшедших сейчас много, куда не глянь, встречаются. Некоторые даже в правительство пробираются. В наше нелёгкое время ваш цирк - образец порядка, вкуса и здравомыслия. Кто звонит? Аглая Краморенко из особого депортамента культуры и спорта. Я бы хотела обсудить с вами некоторые аспекты сотрудничества. Речь идёт о кошкодевках.
   ...А пока кошкодевок обсуждали по телефону, Рю столкнулся с одной такой лицом к лицу.
   Кошкодевка была с чёрными, под цвет волос, ушами, мохнатыми перчатками-лапами, двухцветным торчащим хвостом. Натренированное тело хизницы было обнятуно в топ и лосины, а глаза метали искорки.
   Рю был удивлён, но не встревожен. Раз есть такие животные в анимешках - почему бы им не быть в цирке. Вычислил же Смаллиан, великий математик и даос, что граф Дракула жив - но, к сожалению, сошёл с ума.
   - Здравствуй, китайская кошка,- осторожно признёс наш герой и протянул руку, предлагая почесать за ухом.
   - Ты в труппе?- спросила китайская кошка
   - Да.
   - Нет, ты не в труппе.
   Кошка наступала.
   - Ну да, не в труппе... Я на лекцию пришёл... ошибся наверное. Лекция известного московского философа Ария Гипербореевича Дудкина, вот! Она у вас тут проходит, правильно? Мой дедушка Эйтаро так и сказал - этому Дудкину с его "философией" только в цирке и выступать!
   Кошка замахнулась и попыталась врезать лапой. Рю ойкнул и бросился наутёк - по коридорам и лестницам.
   И уже на второй минуте понял, как тяжко приходится персонажам платформеров вроде Super Mario или Soldier of Fortune. Взлетаешь по лестницам, прыгаешь через ящики, юркаешь за кулисы, врезаешься со всей дури в двери, уже сто лет как запертые с обоих сторон...
   Только оружия нет.
   И нельзя сохранятся.
   Кошка неслась по пятам, как выпущенная стрела, отравленная и самонаводящаяся. Попадались и другие персонажи, но они были заняты своими миссиями и только расступались, не мешая погоне.
   Они оказались в тихом административном коридоре, где ковёр и папоротники в железобетонных кадках. За дверью директорского кабинета говорили по телефону.
   И под самим куполом, где не распрямиться, посередине - огромная круглая лебёдка, похожая на ионную пушку, в стенах навсегда закрытые круглые окна-люки, по краям металлический пол, а вся середина из деревянных реек, всё просвечивает и можно разглядеть с семиэтажной высоты и тяжёлые чёрные бочки осветительных прожекторов, и шесть заполненных секторов синих кресел, и жёлтый круг арены с алой звездой, и парадный вход и всю смертоносную опасность акробатики...
   И внизу, в подвале, где клетки, совсем тесно, и пахнет львом, и барсуком, и зеброй и немного змеёй и ящерицей.
   ...Где-то в другом мире продолжается телефонный разговор:
   - Один мой знакомый сатанист так и говорил, что разумность что-то значит только при личном общении. А политика - она совсем про другое...
   Грянули фанфары, мелькнули над головой двери и открылась жёлтая арена. Под восторженный хохот зала и лютую двуязычную ругань как дрессировщиков, так и подсобных рабочих, на арену вылетела зебра, за которой гнались два обалдевших от неожиданной свободе льва. Верхом на зебре сидел взъерошенный Рю и тщетно пытался отогнать теперь уже двух кошек уже знакомой бамбуковой флейтой.
   - Ура!- кричали в корейском секторе,- Японцев ко львам!

5. Дурные вести

   Интернета в те времена ещё толком не было. И люди скучали в других местах и торчали другими способами.
   Конечно, уже тогда хватало людей, что замерли, согнувшись в кресле и уткнувшись в прямоугольной экран, и готовых сидеть в таком положении целые недели напролёт, смело повторяя подвиг Бодхидхармы. А кто-то выбирал героин и точно так же, вмазавшись, смотрел маслянистыми глазами себе в ботинки... Ведь зависимости от призрачных удовольствий всегда одинаковы. Только удовольствия отличаются.
   Смотрели телевизор, читали газеты и пили по чёрному. Но не скучали. Благо, священные безумцы, что были тогда у власти, исправно устраивали чудачества и потасовки.
   А вот жить, было не то, что особенно тяжело, а просто скучно. Если ты не подросток, разумеется. Сначала просто всего не хватало. И маленького Харуки подкармливали по ночам печеньем, на который мазали сливочное масло. А потом установилось хмурое, зудящее время, где на рынках, в набитых автобусах и в спешно обустроенных офисах копошился небогатый народ, одетый в дешёвые китайские костюмы.
   А скука была оттого, что все они говорили и думали исключительно о деньгах.
   Деньги, деньги и ещё раз деньги.
   Ну как тут не заскучать или не уйти в ультралевый протест?
   "Поэтому разумный безмолвствует в это время, ибо злое это время"
   Так что когда братья заявили, что сегодня в вечерних новостях будет какой-то "цирк про наш цирк", родители не удивились и решили посмотреть всей семьёй. Даже дедушке Хиро позвонили в его бункер (старый Хиро поворчал, но согласился, пригрозив, что если в первой половине цирка не будет, он переключит на Фудзи, где показывают его любимый "Солнечный сезон").
   Перед новостями они успели поймать охвостье бессмысленного ток-шоу. Председатель красноярского Института Независимого Коммунизма рассказывал, насколько их подпольный Институт обогнал капиталистическую футурологию. Оказывается, у Института уже есть куча мощнейших взаимосвязанных проектов: подземные автоматические комбинаты, циклонный город, океанический конвейер, лавочерпалка и орбитальные солнечные электростанции. Единственный нерешённый вопрос: кто даст денег?
   Потом начались новости. Уже с самого начала было ясно: с новостями что-то не то.
   Первыми пустили почему-то литературные известия. А их на канале отродясь не бывало. Изумлённая не меньше зрителей дикторша зачитала, что живой классик японской литературы Садао Абэ опубликовал новый роман "Таракан, застигнутый всемирным потопом". Будет ли перевод на русский - пока неизвестно.
   - Культура пошла в массы,- заметил Сайто,- Надеюсь, она никого не убьёт.
   К книгам, несмотря на забитые полки, отец относился придирчиво. Образцовых писателей он не признавал, а образцовым читателем почитал того легендарного желтошапочного ламу из Бурятии, который читал читал и перечитывал исключительно "Ламрим" Дже Цонкапы, каждый раз отыскивая в пяти томах что-то новое.
   "Видима, книга великих достоинств,- замечал отец по этому поводу,- Нынче книги куда экономичней. Даже если читаешь в первый раз, всё равно ничего нового не найдёшь".
   А потом телевизор показал знакомый бетонный кирпич на МОПРа и сообщил о трагедии в Китайском Посёлке.
   За несколько минут до визита губернатора неизвестный снайпер застрелил главного городского коммуниста Эйтаро Мураками. Впрочем, как едко заметил ведущий, по отдельности эти события никого не удивят.
   На картинке ошарашенный Айсингёро стоял возле подъезда и давал какие-то комментарии. Очень может быть, что по теме, но они всё равно оставались за кадром. Вместо губернатора говорил ехидный диктор. О том, что снайперов на крыше мы видели много где - и в Вильнюсе, и в Москве, и в криминальной хронике. И что ни разу эти снайперы не были пойманы, хотя, казалось бы, выходов с крыши немного.
   И что смерть старого Мураками буквально под носом у губернатора - не просто так. Совсем не просто так.
Известный городской предприниматель и меценат Зенковский уже вылетел в Москву, опасаясь за свою жизнь.
   - А он-то здесь причём?- не понял Рю.
   - Он владелец канала,- ответила мама.
   Отец поднялся и на негнущихся ногах пошаркал в прихожую.
   У Рю внутри разверзся ледяной ад. Если он забыл переключить телефон, то отец будет в ярости. А не забыл ли он... Вдруг забыл?
   Рю сжал кулаки под коленями и поклялся перед всеми боддисаттвами, буддами или кого это там касается, что сделает что угодно, чтобы телефон работал.
   И небо пришло на помощь. Телефон работал и потрясённый Сайто смог дозвониться в милицию, скорую, железнодорожную больницу и куда угодно ещё, чтобы выяснить, выспросить, узнать, что старый Эйтаро в реанимации, что положение критическое, но может быть что-то ещё будет - и в изнеможении повесить трубку.
   А из телевизора текли международные новости. Про какой-нибудь тайфун или авиакатастрофу с точным числом погибших, чтобы зрители не забывали, на какой планете живут.
   Рю казалось, что его пальцы покрыла изморозь. Он посмотрел на брата - тот сидел, мрачный и словно каменный, уперев взгляд куда-то вбок от телевизора.
   Пошла реклама перед новостями спорта. Всё, конец. Про китайский цирк новостей не будет. Ни сегодня, ни завтра.
   На другом конце вселенной, в прихожей, Сайто положил трубку.
   - Ну вот и всё, дети,- произнёс он,- Мне отец, вам дедушка. Вот и всё.
   Сел за стол, взял плату и включил паяльник.
   - Что-нибудь ещё скажешь?- спросила мать.
   - Я только сейчас понял,- заметил Сайто,- что всегда считал отца бессмертным.
   Рю закрыл глаза и попытался представить деда. Но память словно не хотела царапать душу. Эйтаро предстал чёрно-бело-сепиевым, словно в какой-нибудь старой хронике. Вот он стоит на фоне условно-степного пейзажа в своей белой кепке и что-то объясняет в микрофон корреспондента. А звука нет.
   Но Рю не верил. Не может такого быть, что старый Эйтаро превратился в ещё одну фотографию в забытой старой газете, в ещё одно имя в телефонной книге между Мураком Шаманом Александровичем и Муракиной Валентиной Ивановной. И вокруг столько всего происходит. Он мог пройти в Думу, наладить контакты с японской Компартией или какой-то из этих безумных группировок, которых перечислял Столбовой-Бельский. А может, он получил бы поддержку мексиканских троцкистов-уфологов и добился приёма в партию эпохальных космических коммунистов из Волгограда.
   Телевизор заговорил про новости спорта.
   - Выключи, пожалуйста,- попросил отец,- Не хочу про смерть слушать.
   И телевизор погас.
   Дым от канифоли клубился, как поминальные благовония.
   - Надо ему имя посмертное придумать,- заметила Кацуко.
   - Не надо. Он жив пока.
   - Когда я умру, - тело в крематорий,- потребовала Кацуко,- Я не хочу занимать место.
   - Не надо этого говорить.
   - Надо. Я тоже когда-то умру.
   - А вы с отцом нитирэновцы?
   - Нет. Дзен традиции Сото. Но мне всё равно, а отцу тем более.
   - Странно, что не нитирэновцы. Боевая школа, как раз для него. Когда на диспуте заканчивались аргументы, нитирэновцы применяли лёгкую артиллерию.
   - Ты его не понимаешь,- мать уже вытирала пыль,- Он не за идею воюет. Ему просто нравится воевать, он так устроен. И с традицией у него всё просто. Какой храм ближе, туда и ходил. Раз в жизни. Перед вступительными экзаменами.
   - А если бы рядом была католическая миссия - пошёл бы?
   - Никогда.
   - Почему?
   - Там могли быть шпионы.

6. Понятие сансары в свете теории прибавочной стоимости

   Вот что случилось на улице МОПРа.
   В Китайский посёлок привезли слона. Старый Эйтаро увидел его на соседней улице, где автобусная остановка. Вон он, вдалеке. Большой и чёрный, с аккуратными белыми бивнями, он похож на бесформенную грозовую тучу.
   И от этого слона почему-то не по себе.
   Эйтаро смотрит по сторонам. Когда страшно, хочется, чтобы поблизости был кто-то адекватный. В этом смысл коллектива... Рядом неожиданно обнаруживается внук Рю, он в расшитом золотом синем придворном наряде и с волосами, выстриженными на лбу и завязанными на макушке в пучок, как у самурая.
   Но внуку надо ехать. Эйтаро сажает его на девятку, смотрит, как Рю надевает ковбойскую шляпу и возвращается по гаснущей дороге домой.
   Навстречу движется нечто среднее между крестным ходом и первомайской демонстрацией. Несут, среди прочего, наколотую на копьё голову Карла Маркса из папье-маше. Впереди идут обычные люди, потом целая куча синих одежд в медных масках советских вождей и передовиков производства, а за ними толпа, переодетая в насекомых. Эйтаро пытается посторониться, но они бросаются на него все, разом, щёлкая щетинками и желваками.
   Старший Мураками проснулся и увидел знакомую комнату. Кёко поблизости не было. Он позвал жену, но никто не ответил.
   Наверное, в гастроном ушла. Даже если ты главный коммунист в Дальнем, твоя жена всё равно ходит иногда за покупками.
   Со скрипом он поднялся с дивана и пошлёпал в туалет. Старость он ощущал куда явственней, чем светлое будущее и, конечно, не ожидал, что вдруг окажется в центре нашей истории.
   В туалете его настиг звонок в дверь.
   - Пусть звонят,- злорадно подумал он и тут же раскаялся. Разве можно такое думать о скромном просителе?
   Эйтаро посмотрелся в зеркало, разгладил воротник и пошёл открывать. Щёлкнул ключами, отворил дверь - и чуть не выругался.
   На пороге, в сшитом под заказ костюме и только что с пресс-конференции, стоял самолично Иван Пучжевич Айсингёро.
   - Вы не беспокойтесь,- улыбнулся губернатор,- охрана на входе и по всему периметру.
   Целая буря чувств захлестнула старого Эйтаро. Описать её точно нет никакой возможности - слишком много было чувств и они перехлёстывали друг через друга, вливались и опять растекались, оставляя за собой лужи и разрушения. И горький удушливый пар поднимался над потоком чувств.
   Эйтаро вдохнул, выдохнул и напомнил себе, что Айсингёро - не враг ему, а лишь политический оппонент.
   - Зайдите,- сухо произнёс он,- и дверь закрывайте. У меня тут прятаться негде.
   Губернатор кивнул вглубь коридора и вошёл. Эйтаро успел заметить, как в коридоре кто-то кивнул в сторону лестницы. Интересно, сколько человек отвечает за безопасность?
   Эйтаро пошаркал на кухню и поставил чайник.
   - У меня не очень много времени,- заговорил губернатор,- Речь идёт о сотрудничестве. Нужны голоса. Ваши, красные. И вопрос один?
   - Сколько?
   - Он.
   - К сожалению, не продаётся.
   - Послушайте,- почти рассмеялся Иван Пуевич,- Эйтаро Адзусович, как же вы занимаетесь политикой без знания элементарных вещей. Партии для таких торгов и собирают.
   - Нет, нельзя,- Эйтаро ждал первых пузырьков,- Если мы начнём продавать голоса, то скоро нам продавать будет нечего. Вся наша суть в том, что мы вас ругаем. И я не уверен, что это продаётся. Это у китайцев всё проще. Их религия в этом случае даёт конкретный совет.
   - Которая из трёх? Конфуцианство что-ли?
   - Конфуцианство не религия. Это ритуалы, вроде чести государственному флагу. А религией Китая издавна была Польза. Полезно китайцу быть мусульманином - он и примет ислам. Но в Мекку всё равно не поедет - за это ведь не доплачивают. Полезно называться протестантом - стал протестантом. Ритуалы выполнил, крестик надел, и ему достаточно всё равно, чтобы это не мешало работе. Вы же сами знаете - иезуиты, когда приехали в Китай, очень мучались. Нету в китайском языке слова "Бог", хоть ты на стенку лезь. И до сих пор так толком и не появилось. Так что китайский коммунизм, что бы там не говорили, имеет отличные шансы на будущее. Потому что он на самом деле не мешает. Красный Китай будет расти, вот увидите. Как росли Тайвань и Гонконг.
   - А разве ваше дело - не ритуал?
   - Нет.
   - Долг самурая?
   - Мы, потомки провинциальны священников, и слов-то таких не умеем.
   - Прячитесь, Эйтаро. Прячитесь! Смотрите, как бы вам от народа не оторваться!
   - От народа мне деваться некуда. Слева народ, справа народ, сверху народ, снизу народ. Иногда даже на лестнице его нахожу. Лежит прямо на ступеньках, мертвецки пьяный и очень несчастный.
   - Ваш народ такое не одобряет.
   - Мы, коммунисты, верим, что народ везде одинаковый.
   - А почему же один народ лежит пьяный, а второй в токийской электричке спешит на работу?
   - Общественные отношения. У одного есть работа, а у других завод закрыли. Откройте заводы, дайте надежду - и из Токио будут ездить к нам. Это очень просто.
   - В этом смысле я полностью на вашей стороне. Больше заводов - больше прибыли, верно?
   - Вы на моей стороне, пока я против. Когда я стану на вашу, вы просто начнёте всё на металлолом пилить.
   - Какая диалектика! Вы просто дзен-мастер какой-то.
   - Будь я дзен-мастером, я бы вас не разубеждал. А взял бы палку и хорошенько по вам поработал. До полного просветления.
   - А другим мастерам, говорят, достаточно палец было показать - и просветление наступало немедленно.
   - Просветление наступало, если палец показать вовремя. А вам сейчас хоть десять пальцев покажи - ничего не будет. Пойдёмте лучше чай пить.
   В комнате они уселись тахте, накрытой потёртым одеялом.
   - Старая у вас мебель,- заметил Айсингёро.
   - А мне нравится,- уселся Эйтаро,- и моим детям и внукам тоже.
   - Она у вас скоро совсем развалится.
   - Да и я скоро развалюсь.
   Айсингёро оглядел комнату и заметил чёрного Будду на красном кумаче, перед многотомной вереницей красного Маркса-Энгельса.
   - Это сувенир?
   - Это алтарь.
   - Так вы буддист, получается.
   - Да. Работаем над соединением, так сказать.
   - Тогда у вас проблемы, Эйтаро Айдзусович.
   - Какие? Назовите, я попробую решить.
   - Дело в том, что буддизм всё больше в моде, а коммунизм - всё меньше.
   - Люди страдают, а мы ищем, как их вылечить. Любыми средствами - старыми, новыми, модными, немодными.
   - Как показала практика, доллар - лучшая анастезия.
   - Это анастезия работает, когда он у тебя. Но вот ты его потратил - и анастезия прошла. Начинается ломка. И - анастезия нужна для операции. Если вместо операции давать анастезию за анастезией, то это попросту наркомания. А наркоман счастливым быть не может.
   - Ну, а если у человека много долларов? По вашему, у него передозировка случится?
   - Абстинентный синдром у него случится. Потому что деньги можно потерять - а в наше время это очень часто случается. Или у соседа может оказаться ещё больше денег. И что делать бедному человеку, если доллар на месте, а счастье пропало?
   - Вы ненормальный человек, Эйтаро. Вы жалеете избирателя. Вы думаете, что ему что-то надо. Пожалуйста, налейте себе ещё чаю и успокойтесь. День за днём он преспокойно живёт безо всяких выборов. Потом приходит на участок и за кого-то там голосует. А потом и дальше живёт. А результатами даже не интересуется. Его интересуют деньги, желательно в долларах.
   - Это огромное счастье, что он проголосовал за нас,- заметил Эйтаро,- И очень редкое. Почти как родиться человеком. Нельзя упустить наш шанс.
   - Этот шанс никуда не денется. А вот у меня,- Айсингёро посмотрел на часы,- не так много времени.
   - Нет. Вы будете губернатором ещё долго. Времени вагон. А эпоха нашего шанса уходит. Уже через пять лет будет другое время.
   - Да ну!- губернутор кивнул в сторону окна, где закрывал небо соседний серый дом,- И этот дом сдвинется?
   - Дом не сдвинется. Эпоха сдвинется.
   - И вы собираетесь успеть с вашим... дзен-коммунизмом?
   - Да, конечно. Я слышал, он популярен в Америке. Про него даже группа поёт известная. Dead Kennedies называется. У меня их внук часто слушает.
   - И какова же его программа? Внедрить коммунизм в каждый дацан и пагоду?
   - А он уже там внедрён!
   - Быстро же вы...
   - Тайные союзы терапевтов, пифагорейцев и платоников, буддистская сангха, селения ессеев, христианские монастыри и были коммунистическими обществами. Неужели это не ясно? Хотя, конечно, чтобы все смогли так жить, нужно, чтобы общество состояло из невероятно моральных людей. Так я думаю, что в мире Чистой Земли построено именно коммунистическое государство.
   - Ну и... переедете туда со временем. Вы добрый. Там такие нужны.
   - А здесь что останется?
   - Люди. Жили же они как-то не зная о существовании Эйтаро Мураками. И без вас проживут.
   - Они не только живут,- старый Мураками горестно улыбнулся,- они ещё и страдают.
   - Ну пусть водки купят.
   - Чтобы страдать от похмелья?
   - А вы им предлагаете - что? Голосовать?
   - Я предложу им нечто захватывающее. Это пока наброски, тоненькие чертежи. Например, для начала скажу, что могила на Хайгейтском кладбище - пуста. Карл Маркс не умер, он сбрил бороду и инкогнито уехал в Тибет. Там поступил в монастырь - разумеется, красношапочный, - чтобы на примере сангхи постичь тайну коммунистического быта. В монастыре он изучил Ламрим, уходил в ретриты и пронзил алмазным лучом мудрости бесчисленные тайны тех омрачений ума, что окутали товарно-денежные отношения. Ведь с изобретением наций не только Мара, но и племенные боги научились накладывать на чувства людей свои ужасающие завесы. Благодаря горному воздуху и тибетской медицине Маркс прожил ещё много лет, стал йогином десятой ступени, составил комментарии на Шатасахасрику-праджняпарамиту и тантру Калачакры и написал ещё несколько сочинений с пророчествами, которые можно издавать только после того, как они сбудутся.
- Просто невероятно. Все дураки будут ваши!
   - Это полезно для тиража,- сухо ответил Эйтаро,- Для чуть более образованных мы намекнём, что товарищ Сухэ-Батор и обритая голова Ленина - это не просто совпадения. И что после смерти Ленина в шкафу нашли нетленную шафранную мантию.
   - Да, думаю, это даже "Правда" напечатает. Но, надеюсь, вы хотя бы членам партии расскажете, что это неправда?
   - Членам партии я расскажу,- спокойно отвечал Мураками,- что красное знамя - это знамя Шамбалы. И что фамилии Маркс и Энгельс произошли от тибетских слов dmar-po - красный, и seng-ge - лев. И что на момент работы в Новой Рейнской Газет они уже были реализовавшимися йогинами. А бороды - для маскировки. Как у махасиддх. Или в Бурятии, когда лама перед шаманским ритуалом парик надевает.
   - Просто прекрасно. Не забудьте добавить, что в Европу их летающей тарелкой доставили.
   - Нет. Вы не правы. Они просто пришли. Ногами. Это достаточно невероятно.
   - Большие у вас идеи, Эйтаро-сан. Вас бы с ними в Москву. Ох бы делов навертели! Красная эзотерика, все дела. Вы вообще в курсе, что большую часть хвалёных тибетских монастырей раздолбали китайские коммунисты в Культурную революцию?
   - Я казарменного коммунизма не одобряю. И с маоистами не дружу. А что до разгромленных монастырей - сбежавшие монахи создают отличную рекламу и согласны ехать хоть в Канаду. Теперь у буддологов по всему миру есть готовые носители традиций, а у искателей духовности - готовые ламы. Мода на Шаолинь под угрозой: потребитель выбирает тибетский буддизм! Вот уже Борис Гребенщиков замечен с некой книгой за авторством монаха традиции Карма Кагью. Так что, в полном соответствии с диалектикой природы, разгром монастырей Тибета только помог распространению Учения. Раньше надо было ехать к монахам - а теперь они приехали к вам!
   - А как же борьба с религиозными предрассудками? Вы же коммунист!
   - Я её почитаю за очередную глупость. Вроде коллективизации. Или истории, как Горбачёв с алкоголем боролся. Даже не могу сказать, что было вредней и разрушительней.
   - Ну-ка, ну-ка, расскажите, что у вас есть против линии партии.
   - Против неё говорят факты, а не я. Хотим бороться с алкоголизмом или там фанатизмом религиозным? Очень хорошо, алкоголизм и правда тяжёлая мучительная болезнь. И как боремся? И как боролись? Сначала нарисовали множество уродливых плакатов. Я вам скажу, что и плакаты семидесятых были убогие, - достаточно с двадцатыми и даже шестидесятыми сравнить. Но перестроечные плакаты - это что-то запредельное. Такое ощущение, будто даже красок не было, мутной водой мазали. Потому стали закрывать ликёроводочные заводы и убирать из магазинов водку - как будто магазины были недостаточно пустые. Думали, люди останутся без алкоголя. А на самом это государство осталось без доходов. А люди стали догоняться пивом, плодово-выгодным, самогонкой и прочей политурой. От водки столько не травилось, как от всякой спиртосодержащей дряни. Так вот, бороться с фанатизмом, гоняя официальные религии - это как бороться с алкоголизмом, убирая из продажи водку. Люди пойдут в секты и перейдут на политуру. Нужен дорогой, качественный алкоголь высочайшей очистки, плюс культура питья, как завещал махагуру Похлёбкин. И нужны мощные, опробованные веками мировые религии. А не политура!
   Ну, я пьянство не поддерживаю.
   С чего бы вам чужой бизнес поддерживать! Кстати, смотрите. Проект коммунистического колеса Сансары.
   Колесо сансары было узнаваемо - насколько узнаваем набросок шариковой ручкой, сделанный человеком, который последний раз рисовал в средней школе.
   В мире людей должен был изображён человек, окружённый блочными многоэтажками. А из других миров к нему тянулись стрелки.
   Из мира богов, где пестуют гордыню, человека обольщал Политтехнолог.
   Из мира титанов-асуров, где пестуют зависть, - фальшивый Буржуазный Оппозиционер.
   Из мира голодных духов, где пестуют жадность - лживый Рекламщик.
   Из адских миров, где пестуют гнев - злобный, бешеный Разжигатель Войны.
   Из мира животных, где пестуют тупость - льстивый Наркоторговец.
   Бог смерти Яма в буржуазном цилиндре сжал колесо руками и ногами. А сбоку стоял Карл Маркс в шафранной накидке монаха и куда-то указывал - должно быть, в коммунистическое завтра.
   - Хорошая карикатура,- заметил Айсингёро,- Хотя я не вижу здесь революции.
   - Революция - ерунда. Я беру у Маркса самое главное: тот факт, что труженик отчуждён от своего труда. Он трудится-трудится-трудится, крутится колёсиком в механизме товарно-денежных отношений, - но на самом деле от него ничего не зависит. Он делает непонятно что, непонятно зачем и получает за это непонятно что - ничем толком не обеспеченные деньги, которые то и дело сгорают в очередном кризисе. То есть снаружи человека - чужой мир. Но Будда учил, что человек отчуждён и от собственных чувств и эмоций, от всех пяти скандх. То есть со своими собственными чувствами человек тоже вынужден мириться. Человек отчуждён от мира - и от себя самого. Видите, какая диалектика. Соответственно, марксизм ищет, как преодолеть отчуждение снаружи. А буддизм - даёт лекарство, как преодолеть его изнутри. Понять это словами почти невозможно. Но будущее - за дзен-коммунизмом!
   - Грандиозно,- кивнул губернатор,- Очень грандиозно. Но я, с вашего позволения, останусь в мире богов и продолжу воевать с титанами. Ведь вы же прекрасно знаете, что когда титаны садятся на наше место, то они тут же меняют зависть на гордыню и сразу превращаются в богов. А ваша партия, насколько я понимаю, была за то, чтобы жителей ада затащить в мир богов и оставить там, как в санатории.
   - Да. Но этого не случится. Они не дошли, растерялись по дороге. Сами видите, между ними два мира. Да и невозможно это было, ведь колесо в другую сторону крутится. Вот их и вынесло в социал-демократию, к тупым и толстым животным.
   - А вы бы - хотели быть на моём месте?
   - Нет. С вашего позволения, могучий Индра, я предпочту остаться скромным человеком.
   - А животным бы хотели?
   - Если невозможно человеком, я согласен и среди животных. Среди них, случается, рождаются люди.
   - Очень интересно,- губернатор поднялся,- я думаю, вам и правда стоит основать свою ветку в одной из известных религий. Это, по крайней мере, коммерчески выгодно.
   - А разве Маркс не был последний еретик христианства?
   - Ох, Эйтаро, доиграетесь. Выгонят вас из партии,- и Айсингёро кивнул на фотографию с омского съезда, где Эйтаро стоял в обнимку с Фёдором Летовым.
   - А что я такого сказал? Я всё по ещё советской истории коммунизма вывожу. Христианство так и развивалось. Сначала теизм. Бог присутствует в мире и постоянно что-то в нём починяет. Потом пантеизм у Спинозы и прочих. Потом, у Вольтера, деизм - Бог только создал мир и с тех пор больше в него не вмешивается. Наконец, появляются эти секты масонского толка, пророки-духовидцы Фурье и Сен-Симон. В союзе их называли деликатно: утопические социалисты. Они писали лютую фантастику про фаланстеры и анти-китов. И в конце концов, появился еретик Маркс. У Маркса Бога нет - есть только конец света.
   - А что есть у вас? Вы как Белое Братства - будете обещать конец света?
   - Зачем его обещать? Один растаман из Харькова недавно открыл, что конца света бояться не надо. Потому что он произошёл давным-давно, но его просто никто не заметил. Так что не верьте Белому Братству. Они не знают всей правды.
   - Надо же, как всё сложно... Не проще ли остаться советским атеистом?
   - Нет. Атеизм не отвечает, что делать с остальными мирами. Он просто советуют - сидите и ждите, пока пройдёт. Или там попросите государство, чтобы запретило. Или придумывайте наукообразные системы воспитания, где добрые докторишки сюсюкаются со взрослыми, так, что даже пятилетнему было бы обидно. Да что толку запрещать, если на дворе - научно-техническая революция и колесо всё быстрее вращается? Наркотики запрещены, но ими торгуют в каждой школе. И даже если позакрывать школы вместе с наркотиками, каждый день появляются всё новые и новые препараты. Конечно, можно запрещать вообще всё подозрительное - но собакой ты новую химию уже не найдёшь. То же самое - с сектантами, с разжигателями ненависти, с клеветой, с лохотронами. Как ты запретишь финансовые пирамиды, если в них даже государство играет?
   - Ну, я запрещать и не собираюсь,- признался губернатор,- Вы же понимаете, милиция в доле. А так, конечно, мне очень понравилось с вами беседовать.
   Эйтаро поднялся, прошаркал к окну и впился взглядом в неподвижную серую панораму. Когда он повернулся обратно, лицо было спокойным, а в глазах трепетали чёрные молнии.
   - Вы хотите оставить человека, как есть,- сказал он,- чтобы обирать его дальше!
   - Какой есть, такой есть,- развёл руками Айсингёро,- все попытки двадцатого века его улучшить заканчивались геноцидом и разорением. А мне расходы не нужны. На жену сколько записано, сами понимаете.
   - А я вам скажу, что каждый человек может быть добр и прекрасен! И не глупым наивным ребёнком, а чем-то большим! Намного большим! И каждый должен это узнать! Что может быть лучше. И каждый может быть добр и прекрасен! Вы слышите? Добр и прекрасен!
   Айсингёро посмотрел на старика со снисходительной улыбкой. И замер.
   Потому что странная алая искорка прыгала по телу замершего Эйтаро. Скользнула по рукаву, заметалась на груди, дёрнулась вниз, а потом замерла в районе солнечного сплетения. Завороженный, губернатор смотрел на юркое пятнышко, трепещущее и живое. И не решался угадать, что это значит.
   Сухой хруст стекла - и из искорки брызнул фонтан крови. Горячий воздух задел лицо, пахнуло железом, невидимая пуля стукнула в стену - а старый Эйтаро, хрипя, рухнул на пол и так и остался, изредка дёргаясь.
   Губернатор глянул в окно - но на соседней крыше уже никого не было. Только брошенная снайперская винтовка осталась, должно быть, лежать, среди антенн и дымоходов.
   Айсингёро перевёл взгляд и словно первый раз в жизни увидел раненого Мураками. Тот тихо хрипел и дёргался, а из раны текла и текла тяжёлая старая кровь.
   - Что же делать?- подумал он,- Что же тут надо делать?
   Он пошёл в коридор и набрал милицию. Потом скорую. Там не поверили, что звонит губернатор. Он пообещал их уволить, если через двадцать минут не будет машины. Потом уже возле входной двери встретил кого-то из охраны. Хотел прогнать, но потом велел заткнуться и перебинтовать раненого старика.
   И вот забинтованный, поникший и еле живой Эйтаро сидит на тахте, уставившись невидящими глазами. Губернатор стоял напротив и чувствовал: надо сделать что-то ещё. Но что? Что в таких случаях делают?
   Что вообще сейчас делается?
   Возле кровати лежала книга с заложенным карандашом. Губернатор взял её холодеющими руками, открыл наугад и прочитал - сначала про себя, а потом и вслух, убеждая себя, что надо как-то развлечь раненого Мураками:
  
   У меня было восемьдесят четыре тысячи драгоценных камней, главным из которых был самоцвет-сокровище. У меня было восемьдесят четыре тысячи женщин, главной из которых была царица Субхадда. У меня было восемьдесят четыре тысячи кхаттиев-вассалов, главным из которых был советник-сокровище. У меня было восемьдесят четыре тысячи коров с привязями из лучшего джута и вёдрами для молока из бронзы. У меня было восемьдесят четыре тысячи коти одежд из лучшего льна, лучшего шёлка, лучшей шерсти, лучшего хлопка. У меня было восемьдесят четыре тысячи тарелок, на которых мне подавали кушанье утром и вечером.
   Из тех восьмидесяти четырёх тысяч городов, монах, был только один город, в котором я проживал в то время - столица Кусавати. Из тех восьмидесяти четырёх тысяч дворцов был только один дворец, в котором я проживал в то время - дворец Дхаммы. Из тех восьмидесяти четырёх тысяч остроконечных павильонов был только один павильон, в котором я проживал в то время - павильон Великий Собор. Из тех восьмидесяти четырёх тысяч диванов был только один диван, который я использовал в то время - либо из слоновой кости, либо из ядровой древесины, либо из золота, либо из серебра.
   Из тех восьмидесяти четырёх тысяч слонов был только один слон, на котором я ездил в то время - царский слон Упосатха. Из тех восьмидесяти четырёх тысяч коней был только один конь, на котором я ездил в то время - царский конь Валахака. Из тех восьмидесяти четырёх тысяч колесниц была только одна колесница, на которой я ездил в то время - колесница Веджаянта.
   Из тех восьмидесяти четырёх тысяч женщин была только одна женщина, которая прислуживала мне в то время - либо дева из рода кхаттиев, либо дева-веламика. Из тех восьмидесяти четырёх тысяч коти одежд была только одна пара одежд, которую я носил в то время - сделанная либо из лучшего льна, либо из лучшего шёлка, либо из лучшей шерсти, либо из лучшего хлопка. Из тех восьмидесяти четырёх тысяч тарелок была только одна тарелка, из которой я ел должное количество риса с подходящим карри.
   Так, монах, все эти формации минули, исчезли, изменились. Столь непостоянны все формации, монах, столь неустойчивы, столь ненадёжны...

7. Рю обнаглел

   И тут же зазвонил телефон. Рю взял, потому что был ближе.
   - Ты что, вообще обнаглел?- спросил старушачий голос.
   - Да,- ответил Рю,- вполне может быть.
   - Ты что ж такое делаешь?
   - Развлекаюсь. По преимуществу. Это кто говорит?
   - Алла Пугачёва,- и захохотала противнейшим голосом.
   - Ох, простите. Не узнал.
   - Нет, послушай, послушай,- не унималась невидимая старушка,- Ты зачем внучке моей единственной топором угрожаешь?
   - Этого я не знаю. А как зовут вашу внучку? Может, я нечаянно?
   - Ох ты, скотина подлая!
   - Ну, допустим.
   - Я тебя ведь уничтожу! Уничтожу! Ты что такое устроил? И не стыдно тебе!
   - Вы лучше про внучку расскажите,- попросил Рю,- И про топор.
   - Это не твоё дело!
   - Моё. И её. И топора. Наверное.
   - Ох, какой наглый! Вот у меня сосед. Его каждый день бить приезжают! И тебя будут!
   - А он вашей внучке тоже топором угрожает?
   - Ох ты и дурак!- сказал телефон и загудел.
   Рю положил трубку и перевёл дыхание.
   Это было похоже на розыгрыш. А ещё это было похоже на то, что кто-то ошибся номером.
   Решить было сложно. И Рю не стал.
   Ведь может быть так, что учёные нас обманывают. И не два процента сумасшедших, а два процента нормальных человека едут в каждом поезде, автобусе или электричке. А все остальные, - пускай чуть-чуть, но сумасшедшие. Вот и звонят по телефону, когда ни попадя.
   Кстати, опять звонит.
   - Алло, здравствуйте. Это опять сумасшедшие бабушки?
   - Нет. Это я, Аглая Павловна.
   - А, вы... Вот оно как.
   - Мои искренние соболезнования.
   - Спасибо большое. Я... я даже испугаться пока не успел. Слишком всё страшно.
   - Я уже в железнодорожную позвонила. Они сказали, что ревизии не хотят и лечить будут.
   - Лечить это всегда хорошо. Я бы вот тоже малость подлечился.
   - Лечиться, Рюша, никогда не поздно. А нам большое дело предстоит. Как верно заметил один сатанист, "Тут главное - контакт с Тьмой". Всё по заветом ваших мёртвых героических предков.
   - Ворваться в логово врага с мечом и героически там погибнуть?
   - Нет. Я про других предков.
   - По другой ветке у меня настоятели синтоистких храмов из Фукуоки. Знаете, что такое Фукуока? Это как Уссурийск или Окусири. Только в Фукуоке.
   - Я насчёт Зенковского. Это же он устроил.
   - Почему не губернатор?
   - А зачем это Ивану Пуевичу?
   - Ну, для картинки.
   - Для какой картинки? Что у него в городе бандосы страх потеряли, в кого попало палят? Картинка, признаться, весьма уродская!
   - Ну, не знаю. Сейчас по телевизору почти все картинки уродские. Есть одна неуродская, да и та "Чёрный плащ". Вы смотрите?
   - А как же! Обожаю "Чёрный плащ"! И сейчас мы этому Стальному Клюву устроим весёлую жизнь. От винта!
   По токийскому телевидению - тоже новости. Скандал с глянцевым издательством Kaji. Дирекция, по случаю адовой летней жары, решила внести немного перчика в офисный распорядок и в головном офисе, где бухгалтерии, канцелярии и отдел сбыта, был устроен пусть и не хентай, но этти и фансервис: сотрудников-женщин обязали ходить на работе в кошачьих ушках, купальниках и ошейниках. Но наступила осень, повсюду дует и сотрудницы подняли бунт...

8. Перед последним полётом

   Последний инструктаж проходит в условиях, максимально приближенных к боевым. Сначала братья думает, что всё будет сказано прямо в низким пыльном зале на седьмом этаже АТС. Но нет - уже на перекрёстке Краморенко сворачивает в сторону частично срытого холма, что увенчан универсамом.
   Поднялись по лестнице и свернули в блинной павильончик, что между "Владивостоком" и вещевым рынком. За всегда пыльными окнами можно видеть край прямоугольного фонтана. Воды нет и здесь, а на дне лежат уже знакомые тёмно-зелёно-стеклянные глыбы.
   Мимо прошёл ничего не подозревающий Шкутенберген.
   Аглая Павловна заказывает по три блина на каждого, утаскивает стол в угол. Над головой грохочет из динамиков чудовищный шансон.
   Совещание открывается.
   - Времени у нас - вагон,- сообщает Аглая Павловна,- если быть точным, до вечернего выпуска новостей. Там ждёт сюрприз. Его рекламируют все городские каналы, даже Зенковский.
   - А что за сюрприз-то?
   - Потому и сюрприз, что это никому неизвестно. Они просто предупреждены, что сюрприз будут. Устраивать этот сюрприз будем мы.
   - Надо родителей предупредить,- заметил Харуки,- Они беспокоиться будут, почему девять часов, а нас дома нет.
   - Не надо. Они уже беспокоятся. Я им звонила, и сказала, что вас вызвали как свидетелей.
   - Так мы ж ничего не видели.
   - Ничего не видели, но могли заметить. Вы же наблюдательные дети, флаги носите, в истории влипаете... Одним словом - недурная маскировка.
   Не знаю, как насчёт маскировки, а вот блины с шоколадным кремом или мёдом были в той блинной и правда недурны. А вот чай, к сожалению, только в пакетиках...
   - Наше дело простое,- заявила Аглая,- Раздобыть или изготовить записи разговоров Зенковского, от которых ему самому станет плохо.
   - А разве у губернатора их нет?- осведомился Рю.
   - Конечно же есть. Но если их просто выкинуть на стол, все только посмеются. Ну, украл, распилил, вывез, поставил на счётчик, отобрал за долги, раздолбал неопознанным самосвалом. Так этим все сейчас занимаются. И покупают - сначала газеты, потом телеканалы.
   - Но раз они их покупают - что толку компромат-то сливать?
   - А кто говорил, что мы компромат сливать будем? Покажите-ка мне этого обчитавшегося газет человека?
   - Ну, а что мы будем делать?
   - Эксперимент Аша помните?
   - Ну да.
   - Мы не будем ничего сливать и разливать. Мы будем ставить наших противников в максимально дурацкое положение! Чтобы каждый, кто услышал про это дело, перевёл дыхание и сказал - "ну и идиот! И как мы ему деньги платим?".
   - Так ему-то это как угрожает?- не понял Харуки,- Ну подумает все, что он идиот. Так это про каждого человека кто-нибудь думает. А про тех, кто у власти, так думают вообще все. И никуда они от власти не деваются...
   - Они от власти никуда не деваются, потому что некуда им деваться. Что же касается идиотства - тут свои проблемы. Ведь Зенковский же не просто так стоит сам по себе, "посередине всеобщего свиста и негодования". Через него деньги ходят, товар, переговоры всякие. И если вдруг выяснится, что он кандидат на Плоскую Горку, каждый, кто что-то через него посылает, немедленно задумается. Как же так, я поручаю своё - идиоту? Думал, Гонконг, оказалась Плоская Горка? Ну, спасибо. И человек начинает свои связи развязывать, а корованы другим маршрутом ведёт. И вот уже осыпаются мосты и рвутся верёвочки. А ведь именно на этих верёвочках он и держится! Это вам не Останкинская Телебашня, где тросы только на всякий случай оставили.
   - То есть нам надо его выбесить?
   - Мало! Надо выставить его неадекватом!
   - Как?
   - Хакерством!- Аглая улыбнулась.
   - Бред что-ли от его имени разослать?
   - А что, можно?- встрепенулась она.
   - Разумеется. Электронная почта вполне позволяет.
   - Это тоже хорошо,- Аглая пометила в блокноте,- Сразу после эфира займёмся. Для этого ведь Интернет нужен, правильно?
   - А скажите, что за хакерство такое будет?- спросил Рю,- А то я всё сижу и сижу, но так пока ничего и не понимаю.
   - Нам твой братик всё расскажет. Вот скажи, Харуки-кун, как хакеры проникают в банки и прочие секретные места?
   - Обычно, с помощью сценариста. Через вентиляцию, например.
   - А настоящие.
   - Некоторые случайно. А так - обычно изнутри. Крупнейший взлом банка с покупкой на всё якутских алмазов и побегом через Швейцарию сам системный системный администратор и провернул. Ну, или прозванивают под видом клиентов и коллег. Просто сотрудники банка, что на телефоне, обычно понятия не имеют, какие реквизиты секретные, а какие нет.
   - Прекрасно. То есть хакер - это тот, кто знает про банки больше, чем сотрудники банка. И, как видно, для этого много знать не надо. Но почему тогда так мало хакеров? С нашими-то банками, которые всякие Зенковские основали, им вообще должно быть раздолье.
   - Потому что человек, который может так хорошо разобраться, даже сейчас может заработать на жизнь другим способом?- предположил Харуки,- Ну, как мой папа, например? За взлом банка-то посадить могут. А если прокуратура в сетях, как у нас, не разбирается, то могут и положить...
   - Отлично рассуждаешь, маленький Кевин Митник. И нам надо придумать, как выставить Зенковского идиотом, чтобы он об этом не догадался. Ну, или догадался, но было уже поздно.
   - Угу,- Харуки посмотрел в блин, словно надеялся прочитать там подсказку,- Ну, для начала неплохо бы узнать, откуда он такой взялся?
   - С этим нет ничего сложного. Оттуда же, откуда все. Из волшебного колодца возможностей. Сначала он вращал деньгами. Потом началась Перестройка и каждый торговать. А чтобы торговать, нужен банк. Но Госбанк советского разлива не справляется. Есть, конечно, новые банки, но их основали неизвестно кто. И прошлый губернатор велел основать ещё один банк, наш собственный. Пришёл Зенковский и сказал, что банк сделает, если ему дадут денег. Ему дали денег, и он сделал банк. А потом раскрутился. Купил один завод и закрыл, а всё, что было внутри металлического, продал. Потом купил ещё один и сделал с ним то же самое. Потом купил третий и перестроил под склады. Потом купил таможню, береговую охрану, суд и второй канал. А дальше ему оставалось только брать процент со всего имущества, что ходило по его каналом. Ходит там, разумеется, много. Не всё же через Владивосток толкать, правильно?
   - А он-то сам что сделал?
   - В каком смысле?
   - Ну что из этого он придумал?
   - Ничего. Поэтому такой неуязвимый. Как вы думаете, почему в городе, где он прожил всю жизнь, про него не знают ничего, кроме фамилии?
   - Он всех убрал?- выпалил Рю,- Как господин Аркадин?
   - Слишком сложно. Он название этого фильма прочитать не способен. Какой там убрал... Всё дело в том, что в нём ничего больше и нет. Просто фамилия и просто каналы, по которым что-то течёт в одну и другую сторону.
   - А если перерезать канал?- предложил Харуки.
   - Это исключено. То есть перерезать канал, конечно, можно. И тогда он пропадёт. Как пропадает картинка в телевизоре, если шнур выдернуть. Но ты же понимаешь, Харуки-кун, что мы не можем выдернуть шнур. Почему наш город стоит? Потому что трубы охраняет. И если лопнет труба, то нас здсь просто по уши зальёт. У губернатора спросят - что с трубой. А он спросит у того, кто резал. Нас такой вариант совсем не устраивает.
   - Надо понять, что у него внутри!- заявил Харуки.
   - Там пусто.
   - Это тоже что-то. А снаружи?
   - Он торгаш.
   - Сегодня полно торгашей.
   - Он именно типовой торгаш. Например, меня или ваших родителей к прилавку позвала эпоха. Будь наша воля, мы бы занимались чем-то другим, более нам свойственным - целую жизнь и круглосуточно. А у него это естественно. Такие как он, даже в советское время - когда, напомню, не было слова "торговец", а был "спекулянт" - вращали и пропускали. Возили на севера (сами не оставались - холодно), пристраивались товароведами, играли в игру взаимных услуг. Без них, конечно, нельзя. Советскую власть это во многом и сгубило - она просто не умела с ними обращаться. Ну вот кому из этой варны понравится, что в Советском Союзе нельзя было быть богатым напоказ? Это же неуважение к золоту! Да, они не любят ни работать, ни думать, ни воевать. Они только тянут трубы и садятся наверх.
   - Ну так пускай и сидят,- предложил Харуки,- раз они такие полезные
   - И заказывают снайперам чужих дедушек?
   - Нет, я уже запутался,- замотал головой старший из братьев,- Вы же сказали, что воевать они не умеют. Но ведь конкурентов.. или просто мирных граждан они киллерам преспокойно заказывают!
   - Это часть бизнеса.
   - Но ведь и их иногда заказывают! Иногда тем же самым киллерам... вроде нас.
   - Это часть риска.
   - Почему "часть риска", а не бесстрашие?
   - Ах, бескультурные вы мои! Что известный вояка писал, помните? "Помни, не только воины, но и монахи, и женщины, и крестьяне, и даже совсем низкие люди порой с готовностью умирают во имя долга или чтобы избежать позора. Это все - не то.". Умереть героической смертью - много ума не надо. С этим худо-бедно справится каждый, если случай представится. И торговать кое-как сможет каждый. Даже с такой нетривиальной операцией, как продажа холодильника эскимосу справится много кто. Но только торгаш продаст так, что эскимос будет доволен. Точно так же и с победой над различными врагами. Думаете, Зенковский что-то против старого Эйтаро персонально имел? Да он вчера впервые узнал о его существовании! И никаких планов и подозрений ложных у него нет. Он просто увидел - ага, скандал в гимназии, потом у ребят, с которыми он крутил дела, начались проблемы с каким-то Мураками. Ребята попробовали что-то сделать и кончили плохо, ещё хуже, чем рыбы в сетях. А на этих ребят было много чего завязано - делишки там старые, контрабанда белого, ларёчки на Жадине, участки за Китайским, где с той стороны границы уже предложили многоэтажек понастроить. Ты ж понимаешь, что ему теперь всё это обратно по кусочку собирать надо? Но он же понимает, что ни Приставкин, ни школьник по фамилии Мураками такое в одиночку не только сделать, но и придумать не может. Значит, за этим есть кто-то главный. Он же не просто про вашего мирового дедушку Хиро не в курсе. Он даже не подозревает, что такие люди бывают в природе. И тут видит, что есть Эйтаро, есть губернатор, и оба копают под него не просто яму, а Гранд Каньон. Ну, это ему так кажется, разумеется. Но трупы-то реальные, даже если и прикопать их на Пуле.
   - Подождите. Если вы так уверены, что это он - почему его простой милицией не арестовать?
   - Как ты его арестуешь? У них сейчас вся власть. Или вы правда верите, что власть досталась слабоумным? Власть - она как золото или заводы. Досталась тем, кто успел застолбить.
   - Как? Он же не губернатор.
   - Ну он и не в губернии. Он у московских друзей, Иван Пуевич уже его оттуда не вытащит. Там же уже всё зашевелилось. Пара недель - и съедят потомка императорской фамилии. А у него ни евнухов, ни манчжурской гвардии.
   - Купил он всех что-ли?
   - Хуже. Все ждут, что он их когда-нибудь купит. Но это, конечно, долго не продлится.
   - Революция что-ли будет?- спросил Рю.
   - Да, конечно. Революция будет,- Аглая взяла последний блин,- Ты от кого узнал?
   - Егор Летов говорил. Что сейчас одни воруют, а другие обалдевают. И рано или поздно у первых будет всё, а у вторых ничего. Но у кого ничего нет - тому и терять нечего. И вторые устроят революцию. Ненадолго, конечно.
   - Ну, нет. Я думаю, мы их опередим. Просто понимаете, вся эта гамазня,- она обвела рукой пластмассовые стены блинного вагончика,- оно же выживанию государства не способствует. Эти деятелям, что Афгану, что прочим, им же государство не нужно. Оно проверку прислать может, ему налоги зачем-то надо платить. А вот мне государство нужно. Я в нём зарплату получаю. И ещё я готова за него умереть. Они - не готовы. И когда такие как я, придём к ним по-настоящему, - они поднимут руки и будут делиться. Родина - это когда у каждого есть, что потерять. Поэтому все и держатся за неё двумя руками.
   - Это-то я понял,- Харуки, как ни странно, родные места любил, хотя, как и подобает в его возрсте, не очень понимал, как это делается,- Но что можно сделать сейчас? А то до звонка три часа, а я так пока и не понял, что в трубку говорить.
   - Нужно, чтобы сами московские друзья Зенковского выгнали. Ты ж пойми, это у них сейчас вся власть. У тех, кто успел захватить тамбур, пока поезд не тронулся. Они страну взяли и правят, топят друг друга и давят.
   - Ну... может мы просто ничего сделать не можем?- предположил Харуки,- Сами посмотрите - у них власть, связи и женщины. Разве не покорили торгаши европы весь мир? Вы же помните, что сёгуну докладывали - "сначала придут купцы, потом миссионеры, потом солдаты короля".
   - Ну, это неправда,- Аглая отхлебнула чай, как будто это было пиво,- протестантская пропаганда. Никакого купеческого покорения мира никогда не было. Ни Колумб, ни Веспуччи, ни де Албукерки купцами не были. Это были воители, они жаждали золота.
   - Но в других странах тоже были солдаты, офицеры.
   - Были. Но проиграли европейцам. Почему?
   - Ну, у европейцев техника лучше была. Пушки там, кораблики.
   - У династии Мин были отличные кораблики. Книгопечанье тоже из Китая пришло. Алмазную сутру напечатали разборным шрифтом, когда в Риме ещё Диоклетиан христиан преследовал. А пушки и компасы тоже в Китае изобрели. Токугава, собственно, и победили всех за счёт хорошей артиллерии.
   - Ну, пулемёта Максим-то у Токугава не было!
   - Пулемёт Максим изобрели в середине XIX века, им вообще-то Африку покоряли. Это и правда была Великая Африканская Охота, короткая, кровавая и не самая важная. Но полмира европейцы завоевали, когда сильного перевеса в технике у них не было. Китай ещё в XVIII веке был для Вольтера и Лейбница чем-то блистательным. Это в следующем столетие он в кризис посыпется. Индия - так вообще ни в какое сравнение не шла. Когда англичане её грабили, то это была не Африканская охота и не Опиумная война. Это были, скорее, готы с вандалами в Риме.
   - Но в чём же хитрость?- не выдержал Харуки.
   - А с чего ты взял, что тут есть какая-то хитрость? Может, этот просто случайности так совпали.
   - Мне мой одноклассник Ванька Шкутенберген постоянно всякие гипотезы рассказывает,- пояснил Харуки,- Последняя была про суперзасекреченные линии метро от Москвы до Урала. А когда я вспоминаю что-то, что под его гипотезу не походит, он мне всегда говорит: "Ну, я не знаю. Тут какая-то хитрость". И продолжает дальше про то, как какой-то Андропов Советский Союз спасать собирался. Так вот, ему, конечно, достаточно того, что "там какая-то хитрость" спряталась. А мне - нет. Я хочу знать, что там за хитрость.
   - Я могу ошибаться, но по-моему европейцы просто нашли способ, как утилизировать ублюдков и лишних людей. Люди-то рождаются, не спросив, сколько осталось земли. А неурожаи постоянно случались: Зелёная революция будет только после Второй Мировой. Сначала пытались по-хорошему, традиционными путями - воевать постоянно, в монахи отдавать, жениться только после смерти одного из родителей. А потом догадались, что делать - отправлять на флот или в армию. "Сегодня наркоман - завтра защитник Родины!". Ведь в обычном древнем государстве воюют самые лучшие. И король на парадных портретах всегда в доспехах и с мечом. А тут оказалось, что и всякая шваль неплохо справится. Сначала, конечно, набирали всяких швейцарцев, потому что бароны очень просили не учить холопов военному делу. Но оказалось, что если не разбрасываться, то хоть чему-то можно обучить всех. Маршировка, чтобы держать строй и не задавал вопросов. Ружейные приёмы с рисунков Вильгельма Оранского, - несколько стандартных позиций, которые освоит любой дурак. Артиллеристы из бывших городских ополченцев. И конница из дворян - пока ещё. Сначала в Нидерландах и окрестностях, а потом и в ещё более далёких окрестностях. И вот шведский король Густав Адольф с Гуго Гроцием в кармане и армией из шведских хуторян разносит в щепки всю Германию. Откуда у русского царя стрельцы и полки нового строя, а у турецкого султана - янычары? Всё отсюда пошло. Ведь лишние люди есть везде и царю с султаном тоже надо их куда-то пристроить. И теперь можно не бояться, что будешь как Франция в Столетнюю войну, после первого серьёзного побоища без армии куковать. Перебьют этих - новых рекрутов наберёшь. А ещё эта армия управляемая. Потому что маршировать обучена. Обычная-то, традиционная армия, умеет выполнить одну команду: "Полный вперёд!". Хотя что я, вам, японцам, рассказываю. Вам и без меня всё превосходно известно. Восстание Сайго Такамори в Сацуме. Повстанческая армия самураев со всем что есть, включая миномёты, против правительственной армии крестьян, где самураи -- только офицеры. Сначала "Полный вперёд!", потом увязли, потом стали отступать, разваливаясь по дороге. Вот и конец всей военной кампании.
   - Но нам-то что делать,- не выдержал Рю,- у нас-то нет миномётов. У нас даже Сайго Такамори нет.
   - Надо заставить его сделать космическую глупость.
   - А у него подручные есть. И они скажут, что это была астрономическая мудрость.
   - Наши подчинённые сработают быстрее и лучше.
   - А разница разве есть?
   - Разница колоссальная. Потому что у нас, в государстве, сейчас кособокая, но пирамида. Есть люди снизу, есть люди повыше, есть люди совсем наверху и далее по ступенькам. И вот мы движемся по её ступенькам, вверх и вверх. А кто наверху - тот оттуда периодически падает.
   - А у Зенковского что?
   - А у него ядерный гриб. Есть он. Есть туча народа вокруг него. Он её расставляет в произвольном порядке. Вниз от неё тянется тонкий хвост, по которому он втягивает новых людей по принципу "кто попадётся". А вокруг расстилается роскошный пейзаж разрушения. Когда грянет, они просто замрут в недоумении. Без приказа никто не сдвинется.
   - А если он прикажет?
   - Приказ будет... безумный! Мы затащим его в зону безумия и там бросим.
   - Грандиозно!- крикнул Рю.
   - Я ничего не понял,- признал Харуки,- Но мне всё равно нравится.
   - Ну, и замечательно. А теперь погуляйте полчаса. Мне с ребятами подготовиться надо.

9. Набережная

   Братья пошли в сторону Набережной. Харуки в чёрной рубашке и школьных брюках, поэтому из мрака проступает только лицо. Рю, как обычно, вырядился в китайскую куртку, белые кеды, немыслимые военные штаны цвета хаки (при его росте приходится подворачивать) и невесть где добытую кепку с восходящим солнцем флотского знамени, похожую на повязку флотского камикадзе.
   А на Набережной в ту пору было жутко. Дурацкая эпоха наложила на неё свой отпечаток. Да и время неудачное: солнце уже ушло в море, и пускай и горело небо, берег сделался нагромождением чёрных теней.
   На сумеречном асфальте у воды ходят люди, их непривычно много. Кто-то даже с колясками. Дальше - заросли, а уже за зарослями знакомые дома Суньятсеновки. По кустам ползёт мрак, деревья словно вырезаны из бумаги.
   Нет, даже в зарослях всё не в порядке. Если пройти глубже, то найдёшь круг кустов с заросшим водопроводным люком посередине, или сырую ложбину, что вымощена брусчаткой, где лезут сквозь трещины белёсые болотные травы.
   Дома перемигиваются огнями, а во дворах только сумерки и опасности. Вот встали на фоне неба три четырнадцатиэтажки - в средней живёт Шкутенберген - а дальше труба ТЭЦ пускает в тучи бесконечный вал косматого дыма.
   Иногда у воды попадается деревянный сарай непонятного предназначения, прогнивший и всегда заколоченный. Возле последнего на пирсе валяется лопнувший красный мяч. Дальше вдаётся в море плавучий ресторан "Бамбуча" ("23 июля 1918 года на втором этаже этого ресторана В. И. Ленин и И. Арманд скрывались от Н. К. Крупской. Охраняется коммунистами")
   Плещут волны и гогочут над головой жадные чайки.
   Рю покупает с лотка кулёк жареных креветок. Достаёт одну, ловит отсвет неба на золотистой корочке и пытается опустить в рот. Чайка метко пикирует и одним ударом выхватывает креветку из пальцев.
   Рю глядит вслед. Чайка взмывает ввысь и пропадает в мельтешении стае.
   - Знаешь, что,- произносит младший Мураками.
   - Пока не знаю. Но расскажи.
   - Ты не против, если мы потом одну песню запишем?
   Харуки не против. Но он хочет подробностей.
   Подробности у Рю наготове, но сообщить их он не успел. Прямо по курсу они вдруг наткнулись на малоприятную компанию в спортивных штанах и с полуторолитровыми баклажками "Приморского" пивасика.
   Тогда "Приморское" в любом ларьке продавали: жидкое, противно-жёлтое и слабое, но зато самое дешёвое. В любом захолустном дворе глотали эту выдохшуюся жидкость с тяжёлым хмельным привкусом.
   Завидев "узкоглазых", они вдруг решили поискать приключений. Поднялись и подошли, переговорив дорогу.
   Средний - классический гопникус вульгарикус, словно сбежавший из люберецкого Гоп-Музея, с образцовыми чётками и кепариком - окинул презрительным взглядом Рю, начиная с флотской кепки и заканчивая ногами цвета хаки. Харуки стиснул в кармане рацию и вжал до предела кнопку тревоги.
   Средний взглянул на него, словно сплюнул. А потом вдруг задал Рю вопрос, достойный если не второго, то третьего патриарха традиции Дзен точно:
   - Слыш, пацык, - а ты чё в штанах?

10. Бесконечная история номер 2

   Писать музыку в наше время просто. Почти всё за тебя сделают роботы.
   Барабаны, клавишные, бас несложно записать даже на той технике, что была навалена у братьев в спальне. Конечно, деревянная "Ямаха" погибла, но тут обошлись и программным синтезатором.
   Сложно писать визжащую, перегруженную гитару. Все синтезаторы до сих пор чуть-чуть, но не похожи. Харуки советует в таком случае взять хороший синтезатор пианино и наложить на него нужные эффекты. Получится очень здорово, как у Металлики. У гитары Хэтфилда, если убрать искажение, будет именно холодный, объёмный звук, как у концертного пианино.
   Но всё равно записывать трудно. Даже если ты сочиняешь фоновую музыку так же легко, как Рю.
   Самый сложный и богатый инструмент по-прежнему приходится писать вживую. И он всегда звучит совершенно не так.
   Это голос.
   Редко кому нравится собственный голос. И в сыром, необработанном виде он звучит ещё хуже, чем бас-гитара Урал. Постоянно кажется, что кто угодно спел бы ещё лучше. Поэтому слишком эмоциональным исполнителям нужен кто-то рядом. Чтоб заставлял делать дубль за дублем, а потом клеил из них нечто пристойное. И ты не можешь забить его в компьютер и правильно выставить ноты.
   Особенно сложно записывать в середине ноября. В погоде царит полная бестолковщина. Золотая осень позади, листья смешаны с грязью, дуют ветры промозглые, а до строгой белой зимы ещё ждать и ждать. Деревья торчат из земли, словно ненужные палки... Бестолковая, перевалочная пора по всей России - даже если это кусок России на китайском побережье.
   В эту пору всё кажется ненужным: и процесс, и песня, и твоё собственное существование в этом ненужном мире.
   Тем не менее, им удалось записать всё. И даже родители понимали торжественность момента и не тревожили их дверь, а потом и вовсе ушли к каким-то внезапным знакомым.
   На тот случай, если вы не слышали эту запись, я приведу её полный текст:
  
   История, знаешь, бесконечная штука
   Её пример, как известно, всем прочим наука
   В конце всех концов они покажут нам титры
   В роли Карла Двенадцатого - Адольф Гитлер.
   Что бы ты не сделал, что бы ты не смог
   Историческое движение с запада и на восток
   С севера против юга или из варяг, в греки
   Свобода, равеноство, братство - убить всех человеков
   Пулемётная очередь под поступь прогресса -
   Нефиг ехать машиной неправильным лесом!
   Нефиг хотеть от галактики слишком много
   И рисовать в тетради по химии единорога!
  
   Это, знаешь ли, особенная книга, мальчик
   В ней есть и про Рим и про город Нальчик
   В ней нет, конечно, про Индокитай и Евразию
   Но в этом случае включи свою вторую фантазию
   Будь осторожен на переломе эпохи
   Не заблудись среди розовоцветных семейства лохи
   Вне зависимости от формации, везде и повсюду
   Лох платит за всех, а в конце моет посуду
   Соблюдай осторожность, не буди подсознание
   Не забывай выполнять домашние задание
   Покорми с утра кошку, не кусай незнакомых собак,
   При появлении дракона - прячься в мусорный бак
  
   Мысли в голову тяжело свои корни пропихивают
   Мы останемся лоховыми, даже если называемся облепиховыми
   Обдерут словно липку, будь ты даже дуб дубом
   Кад Коддо - профессиональный праздник для лесорубов
   Сколько не строй башен слоновой кости
   Даже если ты один, к тебе придут гости
   Поставят на на службу, как поезд на рельсы.
   И под откос вы покатитесь вместе
  
   Ведь история, знаешь, бесконечная штука
   Её пример, как известно, всем прочим наука
   В конце всех концов они покажут нам титры
   В роли Карла Двенадцатого - Адольф Гитлер.
  
   Эта песня до сих пользуется успехом у почитателей рэп-андеграунда той эпохи.
   Но самая знаменитая запись братьев была сделана на следующий день. И до сих пор, судя по комментариям на Youtube, она будоражит необузданные отечественные умы. Давно забыт Зенковский, и Иван Пучжевич переехал в Совет Федерации, и даже неугомонного дедушки Хиро больше нет с нами. Уходит поколение, не знавшее Джеки Чана и приходит поколение, что не знает Чака Норриса. Но оригинальный ролик с нашего ужасного Дальний TV уже посмотрело в десятки раз больше народа, чем в тот скандальный вечер. И у каждого из смотревших есть своё мнение.
   Странно, но в наших широтах политикой становится что угодно кроме самой политики. Никто не знает фамилию своего депутата, но все знают, в чём Хрущёв был неправ.
   Вспомним, что даже история русской Википедии - это история смут, битв и дворцовых переворотов. С первого дня своего существования отечественная Википедия была полна кружками, союзами, сговорами, батискафами, кукловодами, Горными Синими Барабанами и партиями, название которых и произнести-то неприлично. И они грызлись, раскалывались, расстреливали, выносили на голосование и собирали конфликтную комиссию по тысяче разных вопросов. Под академически-белыми страницами русской Вики и немыслимым количеством статей скрываются ужасающие распри по поводу почти всех вещей в подлунном мире. Битвы идут за Калана и Курильские острова, Приключения Мышонка и Егора Летова, любовь и порнографию, девятое место в рейтинге и даже майонезную баночку. Что уж говорить о простых смертных, которые не скованы требованиями Значимости и Нейтральности!
   Изучая даже такой малозначительный текст, как комментарии к ролику братьев Мураками, вы получите уникальные сведения о таких тайнах Востока, как:
   телевиденье 90-х,
   японское телевиденье 90-х,
   Курильские Острова,
   визит Медведева в Дальний,
   Медведев, как воплощении Белой Тары,
   Белая Тара,
   Зелёная Тара,
   просто стеклотара,
   тибетский буддизм и его превосходство над всеми прочими, не такими интересными буддизмами,
   что красная вера круче жёлтой и сам Далай-лама будет вынужден это признать,
   что обижать Далай-ламу - это кощунство,
   что если встретил будду - надо убить будду,
   Квантунская Армия,
   Манчжурский Инцидент,
   концепция Четырёх Воль японского императора,
   история Кореи от Тангуна до сонгуна,
   японская авиация,
   японские военные корабли эпохи Второй Мировой,
   миноносец адмирал Синявин, который стал миноносцем Мисима,
   что рассказ Кэндзабуро Оэ "Дух-хранитель атомного века" - это гадкая карикатура на Юкио Мисиму, который куда больше него достоин Нобелевской премии,
   можно ли русскому человеку быть буддистом,
   можно ли русскому человеку забывать своих арийских предков,
   и, наконец, на четырнадцатой странице открыть удивительный факт, что единственный подлинный ариец из современных мировых лидеров - это президент Афганистана пуштун Хамид Карзай, что принадлежит к клану Карзай племени Попользай!

11. Смесь

   - Эх... что бы такое хорошее сделать, чтобы всем плохо стало?
   Вилк-Берестейский сидит в уже знакомой комнате и смотрит на уже знакомые читателю книжные шкафы. И нет, там не только фэнтези, этот цветастый жанр, который ещё Честертон называл "приключениями школьника, попавшего на маскарад". Там есть всё. Даже двухтомник о влиянии Ницше на отечественную философию.
   Для Вилка этот вопрос встаёт очень часто. Особенно перед сессией. Добрые профессора знают, что он толковый студент и может хорошо ответить. Поэтому так часто и отправляют на пересдачу.
   И вот он отправляется в читальный зал уже известной читателю областной библиотеки. Но даже там нет "Экологического вестника". Похоже, его даже не выписывают. Это скандал! В областной библиотеке нет ВАКовского журнала. Зато в том же читальном зале сидит Шкутенберген. Вилк его пока не знает. Завязывается разговор о блоке НАТО и Шанхайской Организации Сотрудничества. Шкутенберген с Вилком полностью не согласен и взаимно обвиняют друг друга в предательстве интересов родины.
   Тем временем Харуки заходит в книжный магазин "Бука" за новым Страуструпом и видит у полки с Блаватской и "Агни-Йогой" Рериха красивую и ухоженную женщину в мягкой вязаной шали. От женщины просто пахнет опасностью.
   - Возможно, это ведьма,- предположил я,- Повышает квалификацию.
   - Можно придумать и Анти-Йогу,- предлагает Харуки,- Для тех, кто не хочет идти йогическим путём. Подробная инструкция как просадить все богатства земные и небесные. Хотя нет, эти юродивые агхори до меня всё придумали. Эх, что за высокоучёное место эта Индия. О чём не подумаешь - всё уже есть!
   Тут появляется и Шкутенберген. Харуки в ужасе - неужели опять придётся слушать про Сахалинскую операцию?
   Но у будущего советника президента на уме совсем другое.
   - Помнишь, я историю сочинял? Ну ты помнишь, да?
   Я помнил только историю, которую он сочинял летом на даче и писал в ученическую тетрадку. А потом разочаровался и сжёг в печке.
   Но тут совсем другое. Дело в том, что он шёл ко мне мимо Владивостока. И там, где железные статуи, у него вдруг всё вот как-то взяло в голове и сложилось. Он не думал об этой истории. Можно сказать, что он вообще ни о чём не думал. И вдруг она как-то хитро зацепилась сама за себя и стала до невероятности остроумной и захватывающей.
   Сначала приехали те - но их смогли обдурить. Потом приехали другие - но их тоже обставили самым остроумным образом. Потом те заподозрили других. И священник сделал так, чтобы они стравились. Но из этого ничего не вышло. Всё шло к тому, что кончится очень плохо
   - И вобщем смысл такой, что священник свою церковь - сжёг! Вот так!
   Я слегка пугаюсь - уж не нахватался ли он от Харуки японских культурных влияний. Что это за манера такая, от Золотого Храма прикуривать?
   - Ты свой-то роман пишешь?- спрашивает у меня Шкутенберген.
   Он не совсем понимает, как я могу писать. Ведь я, хоть и старше, читал намного меньше, чем он.
   - Конечно, пишу.
   - А вот скажи,- он продолжает допрос,- Вот ты про меня, про Харуки, про всех наших расписываешь. А вот ты сам в своём романе - есть?
   - Есть,- отвечаю я,- Но тайком. Чтобы никто не догадался, кто я там.
   - А кто ты там?
   - О, меня там много.
   Назавтра встречаю и Вилк-Берестейского. Иду в областную библиотеку продлять словарь Конрада. А он на лавочке, тут как тут
   - Ну, как обычно. Идёт - и не замечает!
   - Я просто думаю, куда в моей истории татхагатагарбху вставить.
   - Сам такой!
   Дальше мы идём вместе.
   Я говорю, что он несправедлив к Шкутенбергену. Практика - критерий истины, все дела. Слова говорят о человеке только что он читал... и то, если он вообще хоть что-то читал. Вот, к примеру, один знакомый Лося был жуткий либерал. Он поступал на исторический факультет и три курса подряд был единственный не-монархист в своей группе. А потом отправился на практику и уже через месяц общения с современными школьниками сделался сталинистом и сторонником массовых расстрелов.
   Вилк говорит, что это вообще не важно. И он излагает мне удивительное происшествие.
   Он шёл сюда старыми кварталами, и вдруг как-то задумался... ни о чём! И вот где-то на пересечении с Советской... хотя нет, у Владивостока! И там у него вдруг окончательно сложилась невероятная история, где участвуют огромные напольные часы-убийцы, что продаются в малозаметной антикварной лавочке у книжного "Вавилон", Дробыш, Рю... хотя всё это лишь пролог к серии истории про человека по имени Быстроног, эдакого современный ницшевский Заратустры. Он всегда смелый и актуальный, и смело шествует сквозь бури и непонятки нашего времени.
   Как же получаются подобные совпадения? Нет ли в них чего-то общего? И почему люди говорят и читают одно, а когда берутся за кисть или перо, у них получается что-то совсем на них непохожее? Перед нами тот самый случай, когда, что случилось - неясно, но совершенно ясно, что это всё не просто так!
   Надо сказать, что, как и положено западнику, Вилк-Берестейский - агностический атеист. Но после одного интересного лесного пикника был вынужден признать, что дедушка Леший не просто существует, но и по случаю одичания городских жителей активен как никогда.
   Но уже через месяц они оба говорят, что и разговора такого не помнят. Вот такая вот хитрость - литература и жизнь. И Вилк-Берестейский советует, по завету Рона Хаббарда, не размениваться на книги, а основать коммерчески успешную религию.
   А пока я ударился в смешанные воспоминания, у Вилка-Берестейского трещит телефон. Но это не телефонный хулиганы. Это уже знакомая нам Лиса Краснодворская.
   - Телевизор смотришь?
   - Нет.
   - Я тоже нет. Быстро включай!
   - А что там?
   - Там нашего Рюшу показывать будут.
   - Как?
   - Каким-то очень хитрым образом. Короче, он будет, хотя его вроде бы как не будет. Всё в его духе.
   - О... И почему я не удивлён?
   - Короче, включай!

12. Инопланетные якудза против спецназа железнодорожных войск

   Никто, даже Харуки, не мог представить тот запутанный маршрут, по которому вызов из АТС на Суньятсеновской попал в "Моторолу" Зенковского.
   Как много позже заметит один блоггер, "Информационная блокада вокруг Кондопоги будет прорвана из космоса!". Вот тут случилось почти то же самое.
   - Алло, здравствуйте.
   - Приветствуем вас, Зенкобусики-сан.
   - Кто это говорит.
   - Одна организация. Наше название вам ничего не скажет.
   - А вдруг скажет. Назовитесь.
   - Клан Церудзурегуса.
   - Бандиты что-ли? Якудза?
   - Именно мы.
   - Приятно слышать, правда. Я смотрел про вас передачу. Вы отчаянные профи, ребята. Горжусь вами.
   - А мы вот тоже услышали про вас. И решили предложить наши услуги.
   - Надо же, какая слава...
   - Ну что вы. У вас Дальний, у нас Иокогама. Хотя мы широко работаем. В других странах, на других материках... На других планетах даже бывает.
   - А что - там что-то есть.
   - Мы сами точно не знаем. Но учёные недавно открыли, что на Луне есть полезные ископаемые. А где польза- там деньги, а где деньги - там и мы. Товар идёт, а с ним идут и слухи.
   - И какая же у меня репутация?
   - Мы репутацией не занимаеся. У нас всё по старинке: консультации, охрана, торговля, похищение людей с целью выкупа. Древний, уважаемый бизнес.
   - Но как-то слишком издалека.
   - Это предрассудки,- Рю улыбнулся, чтобы голос стал потеплее,- Что значит "издалека" в наше авиационное время? Сейчас из Токио в Москву можно добраться быстрее, чем ещё сто лет назад добирались из Токио в Киото. И ненамного дороже. Распространяются идеи и религии. Дзен пришёл из Индии в Китай, из Китая в Японию, из Японии в Америку, а из Америки в Россию. А сейчас у вас, я слышал, полный бум духовности. Различные эверетовские вселенные, особые виды квантовой магии и просто трансцидентальный трансгуманизм. В Шабанах Вишну видели, а наши, из Аум Синрикё, даже на кремлёвских ёлках зажигали.
   - О, Синрикёвцы. Знаю, смотрел. Как там Асахара поживает? Уже повесили?
   - Сидит. Но мы им больше не друзья. Якудза - серьёзная уважаемая организация с многовековой историей. Мы психов и отморозков не принимаем и не поддерживаем.
- И правильно. Нечего с отморозками дружить.
   - С ними другие дружат. Оружие скупают, катера, вертолётики. Будут вызволять гуру. Не думаю, что получится, но в новостях посмотреть интересно. Я думаю, и у вас покажут.
   - Это интересно. Но не актуально.
   - Ну вот видите. В Харькове - вьетнамская пагода, в Запорожье какой-то Дхарма центр, а в Черкассах, я слышал, нитирэновцы обосновались. Или это какой-то другой Белый Лотос?
   - Я в цветуях не особо разбираюсь.
   - Ну да, не важно. В Афганистане после всех событий осталось два еврея, в Пакистане их тоже немного, а антисемитизма там намного больше, чем даже в современной Германии. Крутится земля, крутится Сансара, и дела человеческие тоже крутятся.
   - Ну пускай себе вращаются. Вы лучше скажите, зачем звоните?
   - Ой, мы вас отвлекаем? Давайте тогда потом позвоним.
   - Нет-нет-нет. Я всех отослал. А то сами знаете - грянет гром, а я занят. Так что вам надо-то.
   Аглая подняла табличку "Пошёл прямой эфир".
   - Слышали, проблемы у вас. Вот и решили предложить услуги.
   - Я что - единственный на планете человек с проблемами?
   - Ну, у вас ещё и деньги есть. Вот наш оябун и подумал - всё равно межсезонье, заказов толком нет никаких. Решили предложить свои услуги. Чтобы опередить возможных конкурентов.
   - Ну, у меня уже есть
   - Японское качество лишним не бывает. К тому же, мы - единственный клан якудза, который работает с русской культурой. Наш сингиин читал Достоевского, а кайкэй смотрел "Колобок" и "Пойди туда, не знаю куда".
   "Что он плетёт?,- не выдержала Аглая,- Колобок-то здесь причём?".
   "Всё нормально,- отозвался Харуки, не отрываясь от эквалайзера,- это загадочный восток".
   - И как впечатления?
   - Очень понравилось. Превосходное введение в бусидо и дзен для самых маленьких.
   - Смотрите, не нахватайтесь. Я вас нанимаю за качество, вы же понимаете. У нас, знаете, многие обычаи забыты, а их не мешает восстановить. Например, экзамен на оябуна или отрезание мизинца. Поэтому и русские бандиты такие - шуму много, толку мало. Только и умеют, что фугас в мусоропровод засовывать.
   - Ну что вы, что вы. Высокий авторитет русской мафии признают все страны мира, включая курорты и каторжные острова.
   - Ерунда. Вы знаете, в чём их главная проблема?
   - Много пьют?
   - Не больше нас.
   - Много просят?
   - Это было бы терпимо. Но я думаю, им надо поучиться у китайских триад.... или хотя бы китайских чиновников. По моему опыту, отечественные бандиты никуда не годятся.
   - Но качество неуклонно растёт,- заверил восторженный голос,- Мы следим за ситуацией. С внедрением новых, западных технологий, российскую преступность ожидает расцвет!
   - Есть важная разница. Понимаете, вот как работаете вы, например? Открылся магазин, где торгуют чем-то интересным. Вы приходите и говорите владельцу - у тебя могут проблемы, верно? Ну вот, плати нам и проблем не будет. И когда кто-то другой приходит, чтобы стрясти деньги, владелец просит его извинить. Место занято.
   - Совершенно верно. А что, в России это устроено по-другому?
   - Да. Наши бандюки точно так же приходят и говорят: плати нам и проблем не будет. И ты им точно так же платишь. Но вот к тебе пришли из другой банды. Ты звонишь тем, кому платишь. А они в ответ - "Ну, пацан, ты попал. Извини, что делать. И этим заплати. Ну, а мы что сделаем? Проблемы начались. Мы же предупреждали"
   - Плохая стратегия,- произнёс Харуки (точнее, прочитал с бумажки, которую ему сунула Аглая).- Первая же банда, которая начнёт выполнять подписанный договор, подомнёт под себя всё.
   - Да мне наплевать,- честно ответила трубка,- пусть оно хоть под землю провалится. Я рад, что со мной связались профессионалы. И у меня, наверное, есть для вас работа. Пока не знаю, какая.
   - Всё понимаем. На наши услуги - большая текучная заказаов. Сами знаете - там пострелять, там подопрашивать. Не успеешь проект сдать - лунный новый год, а у дочки оябуна юбилей, все на орехи скидываемся. Крутимся, как салариманы какие-то. Но работаем хорошо, будьте уверены. Настоящее японское качество.
   - Да я понимаю... Подстава, конечно. Такое предложение и так невовремя.
   - А у вас, мы слышали, с губернатором проблемы?
   - Есть немного. Вы откуда это слышали?
   - Да так... Перевозчики рассказали. Вот был, говорят, какой-то Афуган. А потом его катаной зарубили.
   - Вы поработали?
   - Стараемся. Если он был ваш подчинённый - примите наши искренние сожаления. Мы правда не хотели вас обидеть или нанести убыток вашему бизнесу.
   - Нет, нет. Так, какие-то дела крутили пару раз. Ну вы сами понимате, не маленькие. Начиная с определённого уровне тебе все каким-то боком партнёры, каким-то боком враги, а каким-то боком конкуренты.
   - Совершенно верно. Мы рады, что всё так вышло. У нас были претензии к нему лично. но он был слишком туп, чтобы их даже выслушать. Ну вот и пришлось немного прикончить. Раз настолько дурак, что научить невозможно - работай наглядным пособием.
   - Отлично работаете, ребята. Вы молодцы. Всему место находите.
   - Скажите, а этот коммунист Мураками - это... тоже Афган? Или ваша работа?
   - Ну, да. Может быть. Я уже не помню, на самом деле. Всё перепуталось так в последние дни, завертелось. Голова, как квадратная. Кажется, приказывал. Хотя нет, это что-то с земельными спорами связанное. Не помню, короче, да и не важно. Бюджет всё равно закрыт.
   - Просто мы слышали, что Японская Коммунистическая Партия хочет, если он скончается, похоронить его на родине. Так что если вам нужен террористический акт с политической подоплёкой.
   - Да плевал я на коммунистическую партию,- обиделся Зенковский,- я здесь и без вас всех куплю. Пусть делают с ним что хотят. Могут смешать пепел с карри и съесть вместе с рисом. У меня весь бизнес под угрозой, а вы со своими неадекватными соотечественниками лезете.
   - А какой из участков вашего бизнеса нуждается в защите? Возможно, мы оказали бы помощь.
   - Сложно сказать. Сразу все. Оно у меня как-то перепутано и закольцовано. Ну сами понимаете - деньги вкладываются, крутятся, отмываются, опять вкладываются...
   - Тяжело вам, видимо, приходится.
   - Ну, а как же. Начиная с какой-то суммы ты уже не видишь ничего. Только крутишь их, крутишь и крутишь круглые сутки.
   - У нас имеется уникальное предложение только для вас.
   - Я догадался. Но вы так и не говорите, какое.
   - Речь идёт о губернаторе. Наша обычная такса - сто тысяч за голову. Понимаете?
   - Понимаю.
   - И какой ваш ответ?
   - Ну, у него же охрана...
   - А у вас охраны нет?
   - Есть.
   - И думаете, вас невозможно достать?
   - Это было возможно раньше. Я ведь тоже сначала пользовался услугами охранных агентств. Обратился в одно агентство. А потом подумал, и не понял - как это бывшие бандиты меня защищать будут? Поэтому я нанял ещё одних - из другого агентства. И теперь они друг за другом следят.
   - А кто же вас охраняет?
   - Они и охраняют.
   - Но ведь вы же сами сказали, что они друг за другом следят.
   - Ну так они в Дальнем друг за другом следят. А меня там нет. Я в Москве.
   - А в Москве вас кто охраняет?
   - Это секрет.
   - Так как вам наше предложение?
   - Оно интересно. Но у губернатора тоже есть охрана.
   - И что? Они что - будут за него умирать?
   - Думаю, нет. Хотя кто вас, громил, поймёт.
   - Ладно. Сейчас мы скажем самое главное. Специально для вас мы сделаем скидку в двадцать один процент. Даже Танаке Какуэю только двадцать с половиной процентов скидывали!
   - Что?
   - Двадцать один процент скидки. Не упустите свой шанс!
   - А чего так много?
   - Растёт конкуренция. Ну вы же понимаете, молодёжь играет в жестокие игры, учится стрелять с детства. Приходит тут один ронин провалившийся записываться, и прямо с порога: "А ракетницу дадите"? Предложение растёт, качество падает. Это как с лапшой быстрого приготовления. Была еда для космонавтов, теперь кто попало догоняется.
   - Вот оно как... Стало быть, космонавты.
   - Да. И, как нетрудно догадаться, Иокогама - это последнее место, где нас будут искать.
   - А знаете что?
   - Да?
   Зенковский выдохнул.
   - По рукам!
   - Что...- опешил Рю.
   - Ну, в смысле, грохайте, грохайте. Аванс сколько?
   - Двадцать пять.
   - Нет, двадцать.
   - Двадцать пять. За двадцать мне оябун голову оторвёт.
   - У оябуна таких как ты - полный дом и ещё галерея. Двадцать. Диктуй, как перечислить.
   Аглая, роняя стулья, бросилась к столу с бумагами и сунула Рю под нос реквизиты. Тот принялся диктовать под тяжёлое дыхание трубки.
   - Вы меня простите, что я бестолочь такая,- извинился Рю,- я же на переводчика, а не на бухгалтера учился.
   - Что ты бестолочь - видно из языка, который ты выбрал. Всё, теперь я диктую реквизиты, а ты проверяй.
   Рю подтвердил реквизиты.
   - Ну, значит, что?
   - Ну, значит всё.
   - Когда выполните?
   - В течении недели.
   - Доложите по телефону?
   - Мы не доложим. Вам доложат.
   - Каким образом?
   - В вечерних новостях.
   И отсоединился.
   В наушниках шипела пустота.
   Вот и всё. А что ещё делать?
   Аглая ухмыльнулась и включил телевизор.
   - Перекупили,- прошептала она одними губами,- Буквально в последний момент.
   Дикторша в телевизоре выглядела несколько обалдевшей. Она, конечно, привыкла сообщать о вещах невероятных и необычных. Но, видимо, впервые в жизни то, о чём она говорила, случилось не её глазах и в прямом эфире. И оказалось, что это не просто невероятно и необычно. Это ещё и жутко.
   - Запись, которую вы слышали, сложно прокомментировать... Да, сложно. Поэтому мы передаём слово губернатору нашей области Ивану Пучжевичу Айсингёро.
   Крупным планом показали кожано-полированный кабинет, похожий на логово голливудского злодея. Губернатор сидел в огромном, как трон, кресле, за до зеркального блеска натёртым столом, обложенный телефонами и бумагами. Если он и был удивлён, всю тонкую мимику сгладил грим.
   - Я не буду комментировать отдельные выражения прозвучавшего разговора,- начал губернатор,- Они невероятны, но не удивительны. Многие из вас сталкивались с таким образом мышления - например, в анекдотах. Теперь вы можете убедиться, что ваш голос, голос народа говорил абсолютную правду - просто вы ему не верили. Они действительно так говорят и так поступают. И им действительно наплевать на последствия. Они не просто не ведают, что творят - они не желают знать, что именно они натворили. Вчера по приказу этого человека был убит наш общий друг, известный политик Эйтаро Мураками. Два часа назад он скончался, не приходя в сознание, и уже поступила просьба о переименовании в его честь одной из городских улиц. Я полностью его поддерживаю и скоро отдам соответствующие распоряжения. Думаю, это будет лучшим подарком этому необыкновенному человеку. Наш общий товарищ Эйтаро Мураками, который пронёс идеалы коммунизма через мутные воды безвременья на берег другой, совершенно непонятно эпохи. А этот скот даже не понял, кого застрелили, кто застрелил. Может приказывал, может и нет. Он настолько враждебен нашему городу, что даже не придаёт этому никакого значения. Разумеется, в разговоре много непонятных деталей. Их предстоит разъяснить. Но не оставляет никаких сомнений тот факт, что перед нами преступник. Причём закоренелый, и бессовестный. Он гордится своей продажностью и похваляется своей безнаказанностью. Он думает, что может всех купить и у них же наворовать ещё больше. Раньше это проходило, власть имущие были наивны. Но теперь другая эпоха. Все, кого они могли обдурить, уже обдурили. Остались надежные, честные руководители. Вроде меня. И я этих бандитов не боюсь. Они думают, что раз у них есть пара громил, они чего-то из себя представляют. У нас в стране двадцать пять спецназов, в том числе - спецназ железнодорожных войск! Про преступления мерзавца известно очень многое. И будьте уверены, дорогие сограждане - их конец близок! После этих, фактически, признательных показаний, мы не можем сидеть сложа руки. Мстить будем. Жестоко. И всё это - благодаря вашей бесценной помощи и поддержке.

13. После камнепада

   Камнепад прошёл, кого надо засыпало. А значит - время собирать камни!
   Очень трудно досидеть до конца уроков. Особенно когда вокруг тебя обсуждают то, что ты сам же и устроил. И ты знаешь, что за это хулиганство тебе ну ничего не будет.
   Молчание и невозмутимость сдержать очень сложно. И даже столовская булочка отказывается лезть в рот... Слова рвутся наружу, но ты разрешаешь прорываться им только в качестве смеха.
   Ещё вчера ты выпускал анонимно кассеты. Сегодня твой анонимный шедевр показали по телевизору. И показали настолько удачно, что увидели его - все!
   Множатся мнения и бредовые версии. Евграфов считает, что было весело. Маталыцкий - что он катался по полу. Пиня - что её родителям тоже понравилось. Шкутенберген - что это удачная провокация дружественных китайских спецслужб в союзе с патриотически настроенными генералами. Есть даже счастливые обладатели видеомагнитофонов, которые успели записать финал на видео.
   Продребезжал последний звонок. А у нас уже назначено...
   Идём, идём, идём!
   От гимназии по бульвару, мимо книжного магазина "Искра" (уж не возгорится ли пламя?), до площади Ленина. Подойти к скамейке у дома с синим куполом, где лавочка. Там ждать.
   - Привет, ребята. Молодцы, что пришли!
   - Рады стараться, Куромаренко-сан.
   Всё-таки есть польза от школьной формы есть. Если надо в официальное место, можно не переодеваться.
   Хотя, иногда бывает от неё и обида, - идёшь домой, а там твой соученик прогуливает. Покрасневший, жирный и плечистый, распустил галстук и пьёт на лавке пиво из холодной тёмной бутылочки, как обеспеченный человек. Не "Приморское" какое-нибудь. И даже, сволочь, не палится! (Тогда за распитие на улице почти не забирали) Отдыхает от всеобщего образовательного процесса. Хочется подойти, насмешливо осведомиться, а потом наказать, унизить, чтобы ныл и плакал, что будет учиться, как ты и перестанет позорить школу.
   "Вот так из человека рождается фашист"...
Идём к губернаторскому. Как оно называется в это время года? Облисполком? Губуправление? Правительство Долгенской области? Какая разница! Главное - здесь губернатор и колонны бетона серого в три-четыре обхвата. Милиционер у входа презрительно глядит на школьников. Предъявляет удостоверение. Турникет поворачивается трижды. Ну, заходи, коль не шутишь.
   Удивительно, но внутри ничего сложного, запутанного или торжественного. Просто коридоры с коврами и дверями, сходятся и расходятся. Уже знакомые круглые окна смотрят на площадь, и площадь кажется из них удивительно тусклой. Как внутри школы, просто оформлено чуть по-другому.
   Поднимаемся по лестнице с мраморными шарами на перилах и огромным Лениным в нише, что закаменел в чёрном граните. Ленин повёрнут боком, он не желает знать пришельцев и смотрит в светлое будущее.
   На втором этаже - такие же ковры и переходы. Сворачиваем в кабинет, тут никого. Старые столы, слепые телефоны без дисков, компьютер есть, но прячется за чудовищными кипами папок, бумаг и картонных коробок. На стене - колоссальная карта города, расчерченная на участки с индексами и потому похожая на схему раздела свиной туши, что висит в гастрономе.
   Сели. Ждём...
   Дождались!
   Госпожа Фань И появляется в новеньком, ещё хрустящем китайском офисном костюме и Харуки вдруг её узнаёт. Ну как же, лет десять назад они с мамой и правда купили у неё электрочайник, серый с чёрным и похожий на печального пингвина.
   Ну, сейчас хвалить будут. А потом отведут к самому Ивану Пучжевичу. Потомок династии Цинь и бывший советский торговый представитель в Гонконге пожмёт им руки, поблагодарить и даст какое-нибудь новое диверсионное задание. Например, мост взорвать.
   - Посмотрел?- спрашивает Аглая.
   - Да. Все смотрели.
   - Что? Как?
   Госпожа Фань И водружает очередную кипу бумаг на стол. Потом садится на кресло, словно на трон, и глядит на визитёров из-под модных очков в синей оправе. И - зашипела:
   - Иван Пучжевич в бешенстве!
   - Как?
   - Совсем. И я его понимаю. Вы что устроили, варвары?
   - Ну... провокацию.
   - Я понимаю - Москва,- продолжает Фань И,- Судя по новостям у вас там эти... священные безумцы правят. Но здесь - в Даляне... Весь город смотрит! В новостях! И что же он там увидит? Он хочет увидеть врага, из-за которого город растёт, товар идёт, но всем всё равно плохо. А увидел - что у нас тут одни сумасшедшие! Якудза, японские школьницы, ниндзя, инопланетяне какие-то. Вы вообще сценарий писали? На утверждение носили? Или опять импровизация? Комедианты небитые, кочевники непокорённые - вот вы кто! Разбойники на зарплате! Вас не в управление, вас на Плоский Холм надо, и не выпускать, пока не вылечат! У вас разоблачительная передача, или репортаж из сумасшедшего дома? Устроили, чтоб вас, выставку концептуального искусства! Нести такой бред, что и он сам стал бредить - это куда годится, а? Странно, что вы ещё не спели и не станцевали. Иван Пуевич что просил? Довести этого Зенковского до такого градуса, чтобы даже его партнёры по Москве и Владивостоку поняли, что он сумасшедший. А что они увидели? Что у нас тут все сумасшедшие! А самые буйные - на телевидение! И что телестудию давно пора на Плоский Холм. Вы же понимаете, что это не то, что по Первому не покажешь - это доложить наверх в нормальной форме не получится. Да я повешусь с вами! Натащили бреда, а мне отвечать? Размечтались. Праздничный концерт в школе для детей с отклонениями... Ну вот зачем школьников нанимали, а? Взрослых не нашлось?
   - У нас нет других специалистов в этой области,- робко вставила Краморенко,- Телефонное хулиганство - это...
   - Это то, что вы в прямом эфире устроили. Мы для вас лучшее время выделили! Короче говоря, - вон с глаз моих! Был бы договор - уволила бы на месте. Иван Пучжевич больше в ваших услугах - не нуждается!!
   Снаружи был всё тот же день, что и час назад. Стоя на ещё довоенных ступеньках крыльца, Аглая обвела взглядом мальчиков.
   - Ну что же мы сделали? Ну что же мы сделали, а?
   - Провалили мы всё,- констатировал Харуки.
   - Ну, значит пошли.
   - Куда пошли?
   - Ай, всё равно!
   Они пошли обратно, но на перекрёстке свернули на Гоголя. Может, не хотелось идти обратно к гимназии. А может, Аглаю Павловну после проваленного задания тянуло домой. А школьники следовали за ней, потому что не знали другого пути.
   Они шли мимо красного куба девятого лицея. Из актового зала доносилась знакомая хоровая разноголосица.
  
   Ах, я видеть не могу, не могу
   Берега серо-зеленые:
   Словно ходят по лугу, по лугу
   Косари умалишенные,
   Косит ливень луг в дугу.
  
   "У нас же хор завтра выступает"- вспомнил Рю,- "Репетируют, готовятся. Конкурсы... Надо, наверное, зайти и сказать, что опоздал".
   Но тут увидел кое-что другое и потерял мысль.
   Зал был занят, так что физкультуру перенесли на улицу. Так что портфели свалили большой кучей прямо возле решётчатой ограды. И на вершине кучи настоящим царём горы восседал знакомый рюкзак-барсук по имени Джим Моррисон.
   Вот так встреча! А Рю и не подозревал, что она учится здесь!
   Школьники в куртках, кедах и спортивных штанах бежали кросс, стукая подошвами, как большая и сложная фабричная машина. Мальчики фыркали, у девочек вздрагивали косы.
   Рю поискал среди них Люксембург. Однако Риты нигде не было видно.
   Аглая Павловна тоже заметила барсука. По её лицу даже скользнула слабая тень улыбки. Она подошла к решётке, опустилась на колено и просунула руку.
   - Его зовут Джим Моррисон,- предупредил Рю.
   Краморенко кивнула и осторожно погладила его за ухом. Барсук глядел на троицу грустными, мудрыми, всепонимающими глазами.
   Краморенко сглотнула слезу и пожала чёрную лапу.
   - Плачьте и не бойтесь,- пробасил Джим Моррисон,- Скоро будет новое время. Мы ещё поиграем!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"