Этот день для меня мало чем запомнился, разве что вечерними видеосъемками, но об этом потом. Утро уже было для меня обыденно-спокойным, никуда не надо было бежать, ничего не надо было искать, мое новое местоположение меня больше не удивляло. Я смирился с тем, что могу спокойно и не спеша заниматься привычным для себя делом - бездельем.
Поэтому, не смотря на то, что по местным меркам было примерно около девяти утра, я все еще собирался собираться на утреннюю прогулку по городу и стоял над чашкой кофе, подгоняя его мысленно быстрее остыть (получалось не очень), а не топал с идиотско-счастливым выражением лица по его улицам.
Только после того, как кофеин разбудил меня окончательно и бесповоротно я смог, зевая и позевывая, уверенным шагом бывалого обывателя славного города П., выползти наружу.
Снаружи было все так же, как и вчера: тихо, спокойно, солнечно. Температура декабрьского утра, медленно, но верно, поднималась. И заботливо одетая на мне зимняя куртка (как я считал единственно правильное принятое мной решение перед поездкой) стала причинять больше неудобство, чем комфортное состояние моей внутренней среды. Кто бы мог подумать, что в декабре ты будешь страдать от избыточного тепла на улице (в среднем было +12 градусов).
Но это не помешало мне совершить несколько кругов почета вокруг рыночной площади, сделать несколько десяткой ритуальных фотографий окружающих ее зданий, как и положено милых и красочных, и пуститься на поиски очередного музея - на этот раз археологического. Искать его пришлось долго, так как он упорно избегал меня и прятался за ближайшим от моего хостела углом.
Наконец он был пойман с поличным и схвачен за дверную ручку. К сожалению ее мне пришлось отпустить, чтобы войти внутрь.
Внутри было, как всегда, то есть, как в музее: спокойно, тихо, тепло. На кассе скучала пани, охранник сторожил утреннюю газету. Взглянув на меня и не заметив у меня за спиной на веревочке грузовика (только так можно было утянуть размещенный в главном зале привезенный местными археологами египетский обелиск) он расслабился и вернулся к более полезному действию - чтению новостей.
Билет куплен, турист впущен. Обелиск стоял себе один-одинешенек и грустил. Украдкой сделанные фотографии это подтвердят. Обойдя его со всех сторон и не найдя рядом ничего, кроме пары стульев по углам, я немного расстроился - неужели это все?
Спрашивать об этом было неудобно, да и не совсем представляю, как бы я смог объясниться с работниками музея, все еще не совсем понимая, что говорят, не говоря уже о том, чтобы самому изъясняться на достаточном для их понимания уровне. Так что пришлось проводить научные изыскания (поиск чего-нибудь еще древнего и не очень) самостоятельно. Что-то, а точнее лестница, ведущая куда-то вниз, быстро нашлась - углов в помещении было всего четыре и ей тяжело было затеряться среди них.
Внизу оказалось помещение и помещения посвященные участию местных археологов в раскопках на территории Египта. В основном фотографии и прочие древние тысячелетние безделушки, мимо которых я промчался со скоростью паровоза.
Деньги же заплачены, а раз так, то я просто обязан все осмотреть, пусть и на высоких скоростях, при полном моем непонимании увиденного. Короче, этот музей очень скоро для меня закончился - минут за 15-20 от начала его изучения.
Я, даже, больше задержался на выходе, исследуя выставленные для продажи книги и сувенирную продукцию, пытаясь решить для себя, а стоит ли покупать, в качестве подарка, для кого-нибудь, что-нибудь состоящее преимущественно из бумаги и напечатанных на ней слов на непонятном для большинства моих соотечественников и меня языке. Скупость уберегла меня от подобного рода трат, и я счастливый возможностью растратить эти деньги на что-нибудь другое вышел вон из музея.
Думаю, никому не надо объяснять, что этот беспрецедентный по своим усилиям поход за окультуриванием закончился навалившейся на меня усталостью и голодом, которые надо было срочно утолять на близлежащей кухне за углом - в хостеле, на которой я провел больше времени, чем в музее.
Совершив над собой героическое усилие, как-никак дневное время суток еще не закончилось, и можно было делать фотографии - я заставил себя продолжить начавшуюся утром экскурсию по городу.
На этот раз поруганию моего фотографического таланта было подвергнуто здание некоего торгового центра и нескольких близлежащих высоток. Первое было довольно приятным, как снаружи, так и внутри (здание бывшей пивоварни), а вторые пошли на мой телефон, как некий довесок к нему.
Сделав порцию обязательных фотографий, в духе - о, оно светится и блестит, значит красиво, я выполз наружу. И тут же вернулся обратно. Мозг туго думал и не сразу напомнил мне, что кое-чего мне по-прежнему не хватает для полного счастья и мировой гармонии, а именно - тапочек (обыкновенных домашних), и я пустился на поиски их родимых.
Данное отступление на незначительном казалось бы событии (как и большинство описанных мной ранее и впоследствии) сделано именно для того, чтобы показать всю глубину моего языкового и культурно падения и безграничное (пусть местами и вынужденное) терпение местного населения.
В общем, прошелся по этажам, понаблюдал больше за тем, как люди совершают покупки, чем делая их сам, а также за тем, как люди их совершившие рассиживаются по многочисленным фуд-заведениям и занимаются поглощением фаст-фуда (именно для этого мы и приходим в торговые центры).
Но мои усилия все же увенчались успехом, я набрел на точку торгующую не только едой, но и одеждой и даже обувью. Так что, здраво рассудив, я сделал смелое предположение, что искомый мною продукт (тапочки) могут ненароком здесь обитать на одной из полок или стеллажей.
А теперь подходим к самой сути и морали (а морали нет никакой, хе-хе) этой истории. Я был осенен, как мне тогда казалось, своей мудростью и, выудив из недр своего бессознательного слово: "шкарпэткi", которое, как я наивно полагал и обозначает тапочки, бросился грудью на амбразуру - то есть принялся доставать продавцов. Тем более, что мимоходом в сваленных в ящики носках я краем глаза увидел пару небольших по размеру сланцев.
В общем, я им эти "шкарпэткi", а они мне рукой в сторону уже виденных мною носков, я к ним, но ничего кроме них, родимых, и пары уже виденных мной сланцев не могу найти. Так что я снова к продавцами снова с этим заветным словом (означающее "носки"), а они мне рукой снова в ту сторону и так несколько раз, не считая пойманного мной на полпути от (продавцов) к (носкам) консультанта (наверное). Короче, сделав пару кругов по магазину под пристальные взгляды продавцов, по которым явно читалось легкое удивление от подобного рода поступка, явно не совсем адекватного посетителя (то есть меня) я сдался и, признав свое поражение, (в виде полной и безоговорочной капитуляции перед собственной безграмотностью) вылетел пулей из магазина, а через минуту и из самого торгового центра.
Поэтому, если вы задумаете совершить небольшую туристическую поездку в какую-нибудь незнакомую для вас страну, то мой вам совет (бесплатный, а поэтому бессмысленный)выучите парочку предложений на языке народа ее населяющую (если не знаете никакого), в крайнем случае возьмите с собой разговорник или интернет, который вам в этом поможет. Впрочем, если вам на это плевать, то можете действовать, как я - главное ввязаться, а там посмотрим.
Несолоно хлебавши я поплелся назад в хостел, зализывать раны, попутно объедая местное население в разного рода уличных заведениях общепита (путь мой обратно был буквально устлан начинкой того самого кебаба в булке, который я по глупости купил).
Дома, а именно так уже воспринималось общежитие, было все так же спокойно, немноголюдно и этим самым уже привычно. Утренний ритуал поглощения воды, в виде кофе, и еды, в форме сыров и колбас, повторился и не раз (такой стресс пережил же). И, как только давление мира за окном на мой неокрепший внутренний мир немного ослабло, я посчитал себя вполне готовым к тому, чтобы ответить на все его вызовы - архитектурные памятники, милые люди, и в целом, приятная атмосфера самого города.
Моя последняя вылазка продолжалась до и после наступления темноты. В памяти отложилось мало, только в памяти телефона и, в большинстве своем, в виде видео. Но, тем не менее, еще парочку непонятных и не несущих никакой смысловой нагрузки фотографий, я успел сделать.
А теперь, перейдем непосредственно к тому, что мне, как человека из другой, ммм, культуры, эпохи, а точнее сказать - мира, поразило до глубины души (именно так принято говорить в отношение того, что эмоционально тебя затронуло, когда и где либо).
Значит так, иду себе, никого не трогаю, даже примус не починяю (нежно прижимая к груди купленные на улице с лотков тапочки, наконец-то), смотрю по сторонам: люди, трамваи, снова люди, и снова трамваи, как вдруг, слышу что-то, что мой мозг не смог сразу (потому что не поверил, что такое возможно в реальности) принять, а именно - я слышу рождественские песни на чуждом мне языке, которые до этого я мог слышать только в фильмах произведенных на мировой фабрике грез - Голливуде, но так как это кино, то я не смог сразу поверить, что в реальности может быть все с точностью до запятой. То есть люди могут их петь и в жизни, а звучать они будут точно также - круто, другого слова подобрать я так и не смог, так что простите за него) опознать.
А когда до меня дошло, что я слышу, честное пионерское, мои ноги совершили акт предательского низкопоклонства перед миром порожденного грезами и фальшивыми огнями мира капиталистических отношений - ускорили шаг и буквально вытолкнули меня на единственно свободное место перед небольшой сценой, на которой стояла группа школьников исполняющая эти самые песни.
Стою я значит, в своем привычном состоянии - дурак-дураком, только что рот не раскрыл от удивления (не удивлюсь если так и было) и слушаю вполне себе не киношные, а всамделишные рождественские песни. Оказывается у людей и такое бывает и это у них в порядке вещей. Можно придти вечером и просто послушать оные (а исполняли их, как по мне, очень хорошо).
И хорошо, что рядом стоящая толпа людей была занята тем же, а то, как то неудобно было бы показать им свою сиюминутную слабость. Я все-таки, как-никак, родом из страны, где детей с младенчества государство готовило умирать, ради защиты его рубежей (на примерах героических смертей пионеров, подпольщиков и прочих несовершеннолетних детей) с гранатой в руках, как Марат Казей (хотя есть мнение, что его на это сподвигло не в меньшей степени то обстоятельство, что якобы свои считали его неблагонадежным и, так сказать, собственной смертью доказал, что он был не таким, сами же сомневающиеся в нем, видимо, как раз и выжили, чтобы рассказать о его подвиге, жить то они хотели больше).
Возвращаясь же к нашим баранам (рождественским песням), постоял я так, послушал, а потом спохватился, что если и не для потомков, то для себя уж точно стоит их записать на видео. Качество было не важно, главное сам факт их исполнения, доказать себя, что это не моя галлюцинация (предрождественская). Поснимал (и не я один такой), а потом, после окончания этого неожиданного для меня концерта, стал совершать круги по близлежащей территории, заставленной аттракционами, торговыми палатками и толпами отдыхающих и праздно шатающихся обывателей. Что интересно, люди и курили и пили и само-собой общались между собой, но при этом, никто никому не мешал, не кричал, не лез со своим некстати и по пьяни вылезшим наружу внутренним миром к прохожим. Всем хватало места, не смотря на то, что его катастрофически не хватало, в виду постоянного прибытия на эту площадь новых людей.
Все это я тоже снимал, уже больше по привычке, чем по желанию или необходимости, но я проникся уже самим процессом съемки и просто ничего не смог с собой поделать. Впрочем, походив и поснимав около часа я решил, что с меня на сегодня хватит и пора двигать окончательно и бесповоротно назад в родные пенаты.
На этом закончился мой третий день пребывания в этой стране, второй день в этом городе и первый день, когда я по-настоящему смог, как турист, погулять и посмотреть город, свыкнувшись с этой новой для меня ролью.