Когда тиражи нашей газеты "Современный тугодум" упали ниже точки самоокупаемости, редактор вызвал меня и сказал:
- Дуй на курсы писателей. Раз не идет газета, будем издавать книги, которые ты напишешь. Так что будешь осваивать секреты писательского ремесла. Учти, деньги заплачены немалые, поэтому, не научившись, не возвращайся.
Первый урок литературных премудростей был кратким: метр рассказал мне, что у всякого приличного произведения есть завязка, кульминация и развязка. Затем он сжато обрисовал различия между ними и дал мне задание написать небольшой рассказ, учитывая всю ту премудрость, которую я от него почерпнул.
- Пусть первый рассказ будет на простую тему... Ну, например, старушка и молоко. Скажем, у Петровны, назовем ее так, закончилось молоко и ей нужно идти в магазин. Работай! - напутствовал он меня.
Мой первый рассказ выглядел так:
" Петровна и молоко
У Петровны в холодильнике закончилось молоко. Она отправилась в магазин и на остатки своей пенсии купила бутылку молока. Ей хватило этого молока, чтобы приготовить гречневую кашу и напоить свою кошку Мурку. Все это стало возможным благодаря правительственным пенсионным реформам, в результате которых Петровна может покупать себе молоко почти каждую неделю".
- Это что за хрень? - возмутился метр, ознакомившись с моим творением, - Я о чем вчера говорил? Где идея? Где конфликт? Где завязка, кульминация и развязка? Я же не просил написать газетную заметку, восхваляющую пенсионную реформу. Я просил написать рассказ! Вспомни все, о чем я говорил и напиши нормальный рассказ, у которого будут все необходимые элементы. Кроме того, неплохо будет написать рассказ, используя какой-нибудь пользующийся спросом жанр. На твое усмотрение. Пока не напишешь - не приходи. Не хочу терять время впустую.
Дома я задумался в первую очередь о том, в каком же жанре писать. Мне долго не удавалось принять решение, пока мой взгляд не упал на книжную полку, и я решил написать по рассказу в каждом жанре, который мне знаком. Я сел за компьютер и начал писать.
"Петровна и молоко
(триллер)
Петровна открыла холодильник, и сердце ее замерло - молоко отсутствовало напрочь. Она тихо застонала, как же ей сварить гречневую кашу? Чем она покормит свою кошку? А время то уже позднее! Петровна бросила отчаянный взгляд на старенький будильник "Ракета" стоявший на кухонном столе и в ее сердце затеплился лучик надежды - до закрытия гастронома еще десять минут! Она еще может успеть! Петровна отчаянно бросилась в коридор и, надев истертые шлепанцы, кряхтя, вышла из квартиры.
В это время пьяный бухгалтер Вася садился за руль своей "копейки" за два квартала от дома Петровны. Его путь домой лежал как раз по улице разделяющей дом, где жила Петровна, и гастроном "Бухарик".
Петровна спустилась на второй этаж и вспомнила, что забыла деньги. В сердцах, помянув матушку своего покойного мужа, она, матерясь, стала возвращаться в свою квартиру.
Пьяный Вася, наконец, завел свою машину и, виляя, выехал на улицу. Он ехал, не разбирая пути и не осознавая, какую опасность представляет для окружающих.
Выйдя, в конце концов, из подъезда Петровна, зажав в руке заветный кошелек с остатками пенсии, засеменила вокруг дома.
- Семеныч, сколько времени? - крикнула она задыхаясь, соседу.
- Без трех минут восемь! - астматично прохрипел тот в ответ.
До закрытия гастронома оставалось три минуты! Петровна крякнула и наддала. К переходу она подбегала, теряя шлепанцы, легким галопом. Петровна на переходе не смотрела по сторонам - постовой Степан всегда аккуратно регулировал уличное движение. Но она не знала, что сегодня Степан на больничном, а к переходу виляя, мчится Васина "копейка", которая так и не прошла положенный техосмотр и теперь теряла остатки тормозной жидкости из поврежденного тормозного цилиндра.
Петровна дошла почти до середины дороги, когда увидела несущийся на нее автомобиль. "Не трамвай объедет!" - решила она, не сбавляя скорость.
Вася заметил трусящую через дорогу старушку и, вспомнив, что пропускать старух плохая примета нажал газ.
Услышав, как машина газанула, Петровна обмерла. Внезапно она ясно осознала, что от машины ей не убежать. Сердце стиснул спазм невыносимой горечи - не видать ее Мурке больше молока!
Пионер Петя, люто ненавидящий Петровну за злой характер, наблюдал за развертывающейся трагедией с трепетной надеждой - задавит Петровну мужик, и никто не будет мешать ему лазить по чердаку. Но вот в его пионерское сердце забралось сомнение: а вдруг старуха успеет? Уж, больно шустро она семенит. И как бы невзначай, Петя послал ей под ноги свой старенький скейтборд.
"Не успею..." - тоскливо подумала Петровна, делая последний, по ее мнению, шаг в своей жизни.
"Врешь, не уйдешь!"- пьяно злорадствовал, газуя, Вася.
"Кранты старухе!" - оживился пионер, наблюдая как его скейт подбивает ту под ноги.
Скейт сбил Петровну и та, грохнувшись на него тощим задом, ласточкой проскочила перед самым носом автомобиля.
- Спасибо Петя! - крикнула старушка грызущему от досады ногти пионеру. Она успела в магазин, когда продавец уже доставал из-под прилавка навесной замок.
- Бутылку молока, - радостно выдавила из себя Петровна, протягивая мелочь.
На душе было легко: она все же сварит себе кашу, да и Мурке хватит молока".
Я протер глаза и подул на уставшие пальцы. Затем мой взгляд упал на крутой боевик, и я вновь стал строчить.
"Петровна и молоко
(шпионский боевик)
Петровна заглянула в свой старенький холодильник "Днепр" и хладнокровно отметила, что молока в нем нет. Что ж предстоит еще один поход в гастроном. Впрочем, ей не привыкать. И если ее Мурке нужно молоко - она его получит! Петровна решительно загасила окурок "Беломора", и отдала честь фотографии затылка своего покойного мужа, который был настолько засекречен, что даже на свадебной фотографии стоял спиной.
Петровна надела стеганую фуфайку, фронтовые галифе, намотала красные революционные портянки и, кряхтя, натянула на ноги надежные кирзовые сапоги. Она немного потопала, чтобы сапоги ловчее сели по ноге и нахлобучила красноармейскую каску. На прощанье она окинула взглядом украшавшие ее стены патриотические плакаты: "Враг не дремлет", "Ни шагу назад" и " Болтун находка для шпиона". Затем сунула в карман запасные обоймы, противопехотную мину, две гранаты лимонки, взяла в руки верный ТТ и осторожно вышла из квартиры.
В подъезде к ее удивлению никого не было, но на всякий случай она установила на лестничной клетке противопехотную мину. Обезопасив таким образом свои тылы Петровна стала осторожно пробираться на первый этаж. Она не заметила, как замигал красный огонек на неприметной черной коробке из-под телевизора возле двери ее квартиры.
***
Агент МОССАДа Мойше Вассерман, скрывающийся под псевдонимом - "бухгалтер Вася" получив сигнал от следящего устройства, завел в гараже свой спортивный "Мазератти" оснащенный подвесными шестиствольными пулеметами. Это он, переодевшись, попугаем, тихонько выпил у Петровны все молоко в холодильнике, и теперь злорадно предвкушал, как беспечная старушка сама идет в расставленную им западню.
***
Выйдя из подъезда, Петровна окинула двор быстрым цепким взглядом. Никого. Только резидент ЦРУ Семеныч, как всегда затаился за бельевой веревкой. Не давая времени ему опомниться, Петровна задала коварный вопрос:
- Сколько времени, Семеныч?
Тот бросил взгляд на наручные часы и ответил:
- Без пяти восемь, Петровна.
Этим он полностью раскрыл себя как агент иностранной разведки, ведь по правилам русского языка полагалось спрашивать "который час". Только шпион мог не заметить ловушки. Петровна мрачно улыбнулась и, пока Семеныч не успел поднять взгляд от часов, точным ударом в челюсть нокаутировала его.
Путь к перекрестку был открыт. Петровна не знала, что пионер Петя, на самом же деле Мустафа, шахид в пятом поколении и штатный снайпер международного террористического центра, хищно ухмыляясь, протирал оптический прицел снайперской винтовки марки "Ремингтон". Выбор такого откровенно буржуйского оружия полностью раскрывал гнилое нутро Пети-Мустафы, который, получив кодовый сигнал, ждал Петровну в засаде за мусорной кучей.
Петровна приближалась к переходу, непрерывно оглядываясь и прислушиваясь. "Враг не дремлет!" - напоминала себе она. На перекрестке отсутствовал регулировщик Степан, и Петровна сняла надежный ТТ с предохранителя. Едва она ступила на мостовую, из-за поворота вывернул красный спортивный "Мазератти" с двумя подвесными шестиствольными пулеметами.
Петровна сразу насторожилась, с чего бы это гонщик в спортивной машине ехал без шлема?, и открыла по автомобилю беглый огонь.
- Врешь, не возьмешь! - кричала Петровна.
- Врешь, не уйдешь! - закричал Мойше, поливая ее пулеметными очередями. В этот же миг, спрятавшийся за мусорной кучей, Мустафа навел на старуху снайперскую винтовку.
Кирзачи не позволяли Петровне набрать нужную скорость и она, ловко взмахнув ногами, запустила оба сапога, благо они были на три размера больше, по вражескому автомобилю. Получив тяжелым кирзачом по лобовому стеклу, агент МОССАДа нервно дернулся, и пулеметная очередь прошла над мусорной кучей, заставив пионера Петю спрятаться, упустив старушку из перекрестия прицела.
Петровна, мощно набирая скорость, бежала зигзагом, совершая противоснайперский маневр, и одновременно обстреливала вражеский автомобиль 9-ти миллиметровыми пистолетными пулями. Гордо реяли на ветру красные революционные портянки. До спасительных дверей магазина было уже рукой подать, когда шахид вновь поймал Петровну в прицел. Он плавно выдохнул воздух из легких, поймал момент между ударами сердца, но тут коварный порыв ветра донес до него ни с чем не сравнимый аромат старухиных портянок и Мустафа, теряя сознание, выпустил пулю, пробившую колесо "Мазератти".
Мойша Вассерман, в бессильной ярости, грозя Петровне кулаком, медленно поехал на СТО, а счастливая старушка ввалилась в магазин.
- Бери бесплатно, ответил тот, почему-то глядя на пистолет в ее руке".
Затем мой взгляд упал на "Эммануэль", и я продолжил:
"Петровна и молоко
(эротика)
Сладострастно прогнувшись, Петровна открыла старенький холодильник "Днепр" и обнаружила, что бутылка молока совершенно пуста. Томно облизнув губы, она похотливо ухмыльнулась - предстоял волнующий поход в магазин. А там уже вторую неделю работает продавцом молодой симпатичный крепыш, который уже как-то улыбнулся ей. Так что поход мог оказаться неожиданно приятным..."
Я писал, пока полностью не отключился. На следующий день я принес свои творения на суд мастера пера. Метр просмотрел мои опусы и задумчиво покачал головой:
- Можешь с чистой совестью идти к редактору и говорить, что ты честно отработал потраченные на тебя деньги. Судя по этому, - он постучал пальцем по моим листкам, - я больше ничему тебя научить не смогу.