За каких то пол года в жизни Ирины произошли непредвиденные события. Ещё до поездки на Байкал, она смиренно переживала жгучую обиду за предательство мужа к ней, и дочке. На самом же деле всё оказалось совсем не так, как она воображала в своих мыслях о подлой женщине, о той неведомой разлучницы, что посмела увести чужого мужа из семьи. Но, обернулась эта история неожиданно, и как оказалось не было ни какой коварной соперницы. Вот, только возрадоваться этому событию от несостоявшейся измены не вышло, лишь тревога на душе повисла тяжёлым камнем. Словно нутром чувствовала, оно и понятно: в семье страшнее измены, и быть не может ничего. Но признаться, Ирина готова перенести все невзгоды, и перегореть настоящей изменой, чем видеть: как любимый человек мучается от тяжёлой болезни. Слава богу, что болезнь отступает. Нисколечко, сейчас Иринка не притворствовала перед подругой, когда признавалась в этом:
- Да успокойся ты дурёха, - сдержанно говорила Валя, - главное, что Серёжка твой пошёл на поправку. А там, глядишь всё образумиться. Ну, и чудной он у тебя, - усмехнулась она, - такой номер провернуть.
- Не знаю, что на меня нашло, ты на меня не злись Валя.
-То же мне, с чего ты взяла? - сдержано усмехнулась Валя, - за что мне на тебя злится? Глупый конечно твой Серёжка, но его понять можно. Я очень рада за тебя подруга, что ты успокоилась. Сейчас главное поддержать тебя, и Сергея. А ваши отношения после всего произошедшего станут ещё крепче. Главное выдержать, и пройти этот не лёгкий путь!
- Наговорила тебе гадостей всяких, так это я не подумав, не со зла. И, я тебе очень обязана, что вытащила нас на каникулы, да и Светланка, так довольна поездкой на Байкал. И вообще Валя, сама не верю, что так происходит, это история с Серёжкой, всё так неожиданно, какой же он глупый, действительно дурачок!... Неужели мне больше не придётся врать дочке... Ты права, словно камень с плеч, но... я очень беспокоюсь. Знаешь, всякой дряни начиталась про эту коварную болезнь. - Ирина замолчала, - надеюсь ты меня простишь?
- Перестань Иринка причитать, я на тебя абсолютно не злюсь!.. Серьёзно!.. - сказала Валя, - Серёга, просто оберегал вас с дочкой. Конечно, он поступил не разумно, когда с ним произошла такая беда, вам ли не быть рядом? Кстати, как ты смотришь на то, чтобы отметить празднично семьями, как раньше мы собирались вместе? Помнишь, Иринка?!
- Мне нравиться, не плохая затея собраться вместе, - слегка улыбнулась Ирина, - хочу, чтобы Серёжа поскорее вернулся в дом, и всё пошло как раньше.
- Как только твой Серёжка поправится окончательно, думаю мы с тобой погуляем подруга! Давненько мы уже не отрывались. Вспомни подруга на прошлый Новый год что вытворяли? - весело усмехнулась Валя.
Главное было что вспомнить. Старались отмечать важные события весело, будь то праздники, или дни рождения, был бы повод. Лишь последнее время встречи стали редкими, а за прошедший год, и вовсе ни разу. Год какой то получился не состоявшейся, одни заботы, и разочарования, как говориться - не до встреч. Лишь одно запоминающееся событие в конце года: поездка на Байкал к друзьям.
Распрощавшись с подругой Валя забежала к маме, по дороге прикупив продуктов, и застала Клавдию Степановну в узком коридоре квартиры ворочающую неуёмную инвалидную коляску:
- Привет Валечка, а мы только вернулись с прогулки, - сказала соседка, - вечер то какой приятный сегодня.
- Дайте-ка тётя Клава я сама, - Валя за ручки, протолкнула коляску по узкому коридору в комнату, где Антонина самостоятельно перебралась на диван, и смышленый Лютик, тут же занял своё любимое место на коленях, ласкаясь и поглядывая на хозяйку.
- Ты наверно устала дочка, как день прошёл? Как отработала?
- День, как день, - ответила Валя, - ты как мамуля себя чувствуешь?
- Да хорошо дочка, - махнула руками Антонина, - прогулялись с Клавой.
- Да неужели? - воскликнула соседка, - только с утра сердечко болело, таблетками опять откармливала.
- Ой Тоня, в нашем возрасте? Аркашку помнишь с соседнего дома? Жена всё с ним возюкалась, сердечко покалывало! Быстро он отошёл в мир иной, не смогли откачать...
- Брось жуть нагонять, - бросила Антонина, - ты вот что Валюша не слушай её. Я не плохо себя чувствую. Даже вот в парке прогулялись. Мы ужинать собрались, присоединишься?
- Я продукты принесла, мне бежать надо. Сейчас Костик ещё с работы придёт. А на выходных обязательно навещу. Погуляем мамуля с тобой вместе... А то, тётя Клава уже замучилась!
- Тоже скажешь замучилась, мне ж поболтать только в радость. Вот скажи, чем нам старухам заняться, как не почесать языком?..
Валя сдержала обещания. На выходных зашла, но дома никого не оказалось, кроме Лютика сопевшего, уютно свернувшись в комочек на табурете кухни. По-видимому Клавдия Степановна увезла маму на прогулку. Валя выложила из сумки продукты на стол, и переложила в холодильник. Раздался громкий трель входного звонка, на пороге стояла женщина. Валя и раньше была знакома, и знала эту небрежно одетую женщину с соседнего дома на против. А ещё она знала, что у неё трое детишек. Она мило удивилась:
- Здравствуй Валечка, - она по-прежнему удивлённо улыбалась, - а я к твоей маме...
- А, мамы нет дома, ушли с тётей Клавой гулять, а что вы хотели?
Женщина замешкалась, в её руках появился конверт:
- Я очень благодарна твоей маме за помощь, но тут в конверте, кроме денег, оказалась фотография. Может что напутала Антонина Михайловна... Вот я и подумала занести...
- Какие деньги? Какая фотография?
- Ой Валечка, а вы разве не знаете?
Женщина поспешно вытащила из конверта чёрно-белую фотографию, на которой мило улыбалась незнакомая женщина. Валя в растерянности рассматривала незнакомую женщину на фото.
- Твоя мама мне денежкой помогла. А я смотрю в конверте кроме денег ещё и эта фотография, - продолжила тараторить женщина не обращая внимания на растерянную девушку, - думаю мало ли чего? По ошибке положили...
- Я и вправду ничего не понимаю, и даже ничего не знаю, ни о деньгах, ни о фотографии, мама ничего не говорила.
- Так Клава занесла конверт, - пояснила она, - сказала от Антонины, мол так и так. Я и сама не ожидала, с моими то ахломономи. Я ей так благодарна...
Когда вернулись с прогулки Антонина с Клавдией Степановной, то их ожидал сюрприз. Конверт, и фотография на столе. На их лицах Валентина уловить полное смятение, а Антонина даже побледнела, и так явственно и заметно, что выдала себя. Как же они могли с Клавой так опростоволоситься, совершить такую ошибку. Конечно же, они совсем забыли о фотографии в конверте, и передали вместе с деньгами. Пади сейчас объяснись перед дочкой.
- Ну, я наверно пойду... да, Тоня?! Завтра забегу, - суетливо ретировалась соседка, но уловка не удалась.
-Постой Клава, ну куда ты пойдёшь?! - осторожно, переводя растерянный взгляд на дочь промолвила Антонина, - Оставайся поужинаем, что тебе одной сидеть в квартире?..
-Эта женщина говорила, о каких то переданных тобой деньгах, - продолжила Валя.
- Мной? - ухмыльнулась Антонина, - дочка да бог с тобой, от куда у меня деньги? С моей то пенсией заниматься благотворительностью?
- Но, она так сказала, - настаивала Валя, - и, эта фотография... Она лежала в конверте.
- О, Валечка я кажется знаю о каких деньгах идёт речь,....всё напутала, - наигранно вступила Клавдия Степановна, - так, это я относила конверт. Благотворительные деньги, - соседка в нерешительности замялась, - пожертвования для многодетной матери собранные жилицами нашего двора, кто сколько мог! Ну сил уже больше нет смотреть. Жалко ребятишек, ходят как бездомные, да и сама Раиска хороша. Вот, и собрали, а фотографию ничего не могу сказать, чья она? Чего не знаю, того не знаю, и как она туда попала, - убедительно говорила соседка броско посматривая на Антонину, - твоей мамы идея собрать деньги, сердобольная она у тебя!
- Старая фотография, таких сейчас и не делают, - разглядывая, Валя взяла её в руки, - и девушка красивая, очень красивая. Интересно даже...
У Антонины учащенно заколотилось сердце. Да так громко, что казалось его стук услышит дочка. На обратной стороне Валя вслух прочитала:
- ... Виктория 1982 год...
Антонина едва сдерживалась, чтобы раз и навсегда покончить с тайной, которую несла всю жизнь, но даже сама мысль приводила её в ужас. Клавдия Степановна не меньше была напряжена, и лишь благодаря своей находчивости смогла спасти Антонину от неминуемого раскаяния. На этот раз удалось. Валя потеряла всякий интерес к этому событию, и принялась с заботой ухаживать за мамой. Антонина вздохнула свободно, но осадок от пережитого не покидал её, и казалось что дочь что-то заподозрила. Оставшись наедине Антонина погрузилась в долгие раздумья. Мнительность всегда была присуща ей, и с въедливой зацикленностью, Антонина снова и снова безуспешно пыталась отделаться от навязчивой мысли что лезли в голову и не давали покоя. Если бы не Клава, то она не удержалась бы, призналась дочке, ей богу, и может это было бы даже лучше, чем терзать себя. Ночью не могла спокойно спать, мысли просто не отпускали её, лишь Лютику всё было не почём, он сопел на груди хозяйки уткнувшись мордочкой в ладонь.
- Я ведь говорила тебе Клава, что из этой затеи не выйдет ничего хорошего, - горестно говорила она, когда соседка на следующий день зашла к ней.
- Зря ты Тоня переживаешь, ничего же не произошло!
- Как же неудобно обманывать дочку. - твердила Антонина.
- Ну вот скажи в чём ты её обманываешь? Ты сама для себя решила, что: всё, что произошло Валентина никогда не узнает! Так к чему сейчас все эти переживания?
- Тебе легко говорить! У меня едва сердце не остановилось, когда она держала в руках фотографию своей матери. Ты понимаешь Клава, она впервые увидела свою настоящую кровную мать, как же мне хотелось в тот момент рассказать ей всю правду! Всё, что произошло в её жизни!
- Да неужели? И что же тебя остановило? - надменно спросила соседка, - Ай, Тоня, ты у неё мать, единственная, и перестань терзаться! Ты моё мнение знаешь, если уж не пошла на сделку с этим сыщиком, не решилась, то уж не стоит сейчас, поезд ушёл! Да и зачем? Этот человек больше не появлялся, значит та женщина, которая разыскивала Валю смирилась. А возможно уже слишком поздно... И не стоит ворошить прошлое.
- Что ты имеешь ввиду?...
- Возможно супруг этой женщины скончался, само-собой всё разрешилось. Я только предположила...
- Ох, не знаю Клава! Не знаю, как то не спокойно мне! Боязно, так и жду какого то подвоха!
* * *
Ирина поспешила обрадовать дочку, что вот-вот, со дня на день возвратится папа, и они, как и прежде всей семьёй будут жить вместе, больше он от них никуда не уедет. Светланка на столько истосковалась, что новость о возвращении отца восприняла близко к сердцу, и каждый день донимала мать. Ирина и сама была настроена. Из неоткуда взялись силы, открылось желание радоваться каждому дню. И теперь, уже не по раз в день пока Серёжа находился в доме матери созванивалась с ним, слышала его голос, и сердце её трепетало надеждой. Теперь то в её жизни точно настанут перемены к лучшему. Устала Ирина жить в постоянном напряжении с чувством нехватки женского счастья.
В один из дней трубку взяла Наталья Григорьевна, и уже по её упавшему тону Ирина почувствовала надвигающуюся беду:
- Ириночка, он мне ничего не говорит, - умоляющим голосом проговорила она, - но, я то как мать чувствую, что всё очень плохо! На днях перед очередной терапией он проходил снова обследование. Просто сердцем чую, что он скрывает от меня, как и раньше. На этой недели он ложиться на терапию...
- Наталья Григорьевна с чего вы решили, что Серёжа что-то скрывает?
- Ириночка, я его знаю как облупленного, от меня ничего не укроешь! Он просто бережёт мои чувства, не хочет расстраивать. Да и стал он себя чувствовать хуже, а этого не скроешь! На счёт обследование, сказал: как то не внятно, мол всё нормально, как должно быть. Словом отмахнулся от меня!
- Так, может так и должно быть? - Ирина чувствовала, как её голос задрожал.
- Если бы Ириночка... Не должно так быть! Ты же понимаешь на сколько опасна эта болезнь? Я уже пару дней места себе не нахожу. И ещё, - она тяжко вздохнула, - я хотела в эти выходные, чтобы ты зашла к нам, но он так резко отреагировал, сказал что не подходящее время! И это ещё раз подтверждает мои опасения, сын явно что то скрывает! Извини меня, сейчас и ты начнёшь переживать...
- Всё нормально, я должна была это услышать, - Ирина попыталась собраться, и более спокойным голосом сказала: - вот, что Наталья Григорьевна, будем надеяться на лучшее. Серёжка такой скрытный, а эта болезнь просто подорвала его. Давайте договоримся, что вы не будете переживать, ведь именно этого он хочет? Держите меня в курсе...
- Да, да Ириночка, я постараюсь, - залепетал сдержанный голос Натальи Григорьевны из телефонной трубки
После разговора у Ирины невольно заслезились глаза. Сейчас, как никогда её душа предчувствовала неизбежную беду, которая вот-вот обрушиться, и уничтожит счастье. Это было внутреннее состояние: страх за Серёжу, и все попытки избавиться от дурных мыслей, ни к чему не привели, напротив они донимали своей неизбежностью. Дочка ни разу не спросила о папе, хотя ранее докучала мать вопросами. Время словно остановилось, Ирина не находила себе места ни днём, ни ночью. На работе была встревожена и задумчива, по ночам по долгу не могла сомкнуть глаз, а когда удавалось, то снились кошмары. Среди ночи едва не перепугав ребёнка она проснулась - снилась покойная мама. Никогда прежде во сне она не приходила к Ирине. В пёстром, ярком платье. И, так улыбалась, и так радовалась. Сказала: что ждёт гостя...
Долго Ирина переживала, прежде чем решилась рассказать отцу о том, что происходило с ней последние месяцы. И этот сон, который не давал покоя, и наводил на разные горестные мысли. Давно Виктор Семёнович не виделся с зятем, и признался дочке, что стал подозревать худшее, а вышло вон ещё как: хуже некуда! Выслушал дочь спокойно, и не мог не упрекнуть:
- Ириночка: ну как же так? Да у меня под рукой лучшие медики специалисты, если надо мы его и в Москву увезём! А на счёт сна не переживай, может мать меня старого дурака ждёт на том свете?
- Папа, ну ты хоть не начинай, - Ирина готова была разрыдаться, - мама приснилась в том платье, красном, в котором хоронили.
- И, вот что Ириша, раньше времени не мучай себя, не донимай мыслями! Я тут со своими посовещаюсь, порешаем! Ты только не переживай дочка вытащим твоего Серёжку!..
На следующий день после этого разговора с отцом, произошло то, чего так боялась Ирина. Рано утром позвонила Наталья Григорьевна, и уже не было в том сомнения, что все опасения о которых они разговаривали пару дней назад подтвердились. Ночью сыну стало плохо. Он несколько раз терял сознание, и его госпитализировали. Женщина была крайне взволнована, и её надрывный, дрожащий голос трепетал, Ирина слышала слова свекрови из телефонной трубки словно в вакууме, которые доносились глухим эхом до её сознания...
* * *
Что происходит с женщиной, когда жизнь пытается отнять самое сокровенное? Теперь Ирина знает. Она испытывала боль, переживания в том самом виде, когда душа воет от причиненного урона. Но даже сейчас в этом состоянии она не теряла надежды. В больнице Ирина появилась сразу, как смогла, но не смотря на стабильное состояние больного - Сергей находился в сознании, в палату к мужу не пустили категорически. И на все слёзы, и уговоры ни к чему не привели. Ирина находилась в жуткой депрессии. Пожилая санитарка сжалилась над ней, и помогла пройти в палату незаметно, тем временем, как дежурная медсестра отлучилась на пару минут. И этого было достаточно, чтобы повидать Серёжу. Лицо его было серым, и распухшим. Не смогла Ирина удержаться, и слёзы посыпались сами собой, всхлипывая обняла его.
- Ну перестань, дурёха, слышишь Иринка...перестань, - прошептал он, и закрыл глаза, - я уже и сам поверил, что болезнь сдалась.
- Серёжка, я разговаривала с папой. Он поможет! Знаешь сколько у него хороших врачей? Они должны помочь! Непременно должны! Мы перевезём тебя в Москву.
-Иришка, послушай меня... Мне уже вряд ли что поможет! Последняя стадия... Ты ведь видишь в каком я состоянии. Будет ещё хуже. До терапии была надежда, сейчас даже терапия не поможет! Я доверяю врачам, уже ничего нельзя сделать. Последнее обследования, анализы были очень плохими! Опухоль прогрессирует... Это только в сказках счастливый конец!
- Серёжка, не говори так! Не оставляй меня! - разревелась она, так громко, что санитарка заглянула в палату. Ирина ладонью закрыла себе рот, чтобы сдерживать рыдания.
- Ириш, у меня нету времени. Я скоро уйду. Ты должна быть сильной. Позаботься о дочке, о маме. И ещё, я не хочу чтобы ты страдала. Найди себе достойного спутника: тот, кто будет любить Светланку и тебя.
- Ну, что ты говоришь? Как ты можешь, Серёженька... я, ни за что не смирюсь! Никогда, слышишь? Ты должен ради нас жить?
- Прости меня...
В палату вновь ввалилась бабулька санитарка, и едва не силой вывела рыдающую Ирину. Налила успокоительного, и мило так сказала:
- Вот, что ты деточка расстраиваешься? Всё в руках божьих, и будет так, как задумал господь... И ничего ты не изменишь.
- За что?
- Сколько лет здесь работаю, я столько горя перевидала! Значит такова воля свыше... И, если это неминуемо, то такова твоя судьба. Не рви душу девка, ни себе, не мужику своему. Они знаешь как чувствуют.
Спустя два дня, второго февраля позвонила Наталья Григорьевна, и тихо, подавлено сказала: