Нет ничего слаще поваляться в кровати, так: часиков до десяти. Но, дел на столько много, что не редко приходиться и вовсе обходиться без сна. Именно так в большинстве случаев и происходит перед предстоящими командировками, переездами в другой город для поиска информации, раскручивания очередного дела, или выслеживания объекта. На первом месте работа, обязанности перед клиентами, а отдых, и сон, можно наверстать в кресле самолёта, или удобно расположившись в купе под стук колёс поезда. Громов выпил чашку крепкого кофе без сахара, и вмиг появилась бодрость в теле, не смотря на то, что пришлось на кануне лечь спать поздно, и на сон ушло максимум часа три-четыре. Всё дело в том, что сейчас, он спешил на встречу с одним важным человеком в очередном расследовании, который прилетал ранним рейсом из Москвы, и согласился встретиться в аэропорту. И дело это касалось компании " Надёжная крепость". Дело особой срочности не требовало отлагательств, иначе информатор с кем так спешил увидеться Пётр Александрович мог исчезнуть из поля зрения довольно на долгий срок, и даже, не исключено что навсегда. Громову повезло, что данный господин прилетал в Красноярск, обычное везение. С утра выдалась морозное утро, а вчерашний небольшой подъём температуры в сторону плюса сделал своё дело, дорогу прихватил гололёд. В Емельяново он ехал осторожно. Громом всегда водил машину осторожно, но сегодня от него требовала дорожная обстановка, не ровен час попасть в аварию, тогда все дела накроются медным тазом, нельзя допустить сбой в планах, а план был действительно серьёзным. Пришлось слегка задержаться, по понятным причинам, дорога не требует суеты. Когда Пётр Александрович вошёл вестибюль шумного от пассажиров в столь ранний час аэропорта, то табло уже сигнализировало о прибытии интересующего рейса из столицы, и он направился на второй этаж, где располагался мини-бар, там они условились встретиться. У стойки бара находился лишь один посетитель, Громов бросил оценивающий взгляд на пожилого господина:
- Герман Бенедиктович?..
Мужчина обернулся к Громову, и кивнул головой:
- Он самый... - ответил мужчина с едва уловимым акцентом.
- Моя фамилия Громов...
Пётр Александрович приветственно подал руку, но оппонент не спешил ответить радушным рукопожатием. Вместо этого он произнёс:
- Учтите, что я пошёл с вами на разговор, только во имя доброй памяти моей покойной Аидочки.
- Аида, это кто? - спросил Громов.
- Это было слишком давно, да... года летят, - тяжело задумался мужчина, - Аида была моей невестой. Молода, красива. Она была просто прелесть. Мне неприятная эта история, и нет желания копаться в прошлом. Трагедия коснувшаяся меня, моих чувств, и всё что связано с Валерьяном Гущенко... Но, вы дали слово, разговор конфиденциальный. Я надеюсь останется между нами?
- Не беспокойтесь, даю слово. И заранее благодарю вас за сотрудничество.
- Не утруждайте себя! Повторяю, я иду на этот шаг ради доброго имени моей покойной Аиды... Во имя её памяти. Я изъявляю свой благородный поступок, и не более, - лицо старика стало напряжённым, - Лично я бы предпочёл не вспоминать эту историю никогда.. Не скрою, где-то в душе испытываю наслаждение, что этот мерзавец при смерти. Да, да я говорю о Валерьяне, не думайте обо мне, как о жестоком человеке, однако ж в душе я торжествую! Да, жизнь сделала меня эгоистичным по отношению к другим. Всё в этом мире меняется, к сожалению, и отношения к людям. Моя покойная невеста,- он замолчал переводя дух, - моя бедная Аида, погибла. Я до сих пор переполнен воспоминаньями: её милое личико, карие глаза от которых сходил с ума. Даже спустя годы... Вам не понять!..
- Позвольте, но как это связано с "Надёжной крепостью"? Здесь не удобно разговаривать, - Громом обратил внимание на бармена проявлявшего излишний интерес, прислушиваясь к их разговору, - пройдёмте за столик?
- Не против, - сказал Шнайдер, - я успел расслабиться тем временем как вас ожидал. Знаете, очень тяжко в моём возрасте путешествовать, две пересадки с Цюриха через Москву. К сожалению прямых рейсов нет, - пожаловался он.
Герман находился в преклонном возрасте, однако ж имел отличную форму, и бодрость духа. Седина волос, небольшие усики, и строгий костюм придавали его образу импозантность. Сразу бросалось в глаза - европеец.
- Не понимаю, - начал Герман Бенедиктович с любопытством разглядывая Громова, - как вы меня разыскали, страну я покинул ещё в двухтысячном году?
- Это моя работа. Мне за это платят... Хотя не скрою, не легко пришлось, чтобы выйти на вас.
- Работа... да, конечно! - задумчиво повторил Герман Бенедиктович.
- Почему вы выбрали именно Германию для переезда? - спросил Громов.
- Там мои корни, - коротко ответил Шнайдер, - собственно, здесь меня больше ничто не держало. Более десяти лет я живу в Германии. С тех самых пор как, - замолчал Герман задумчиво глядя в сторону огромного панорамного окна, за которым в ряд стояли серебристые авиалайнеры с логотипами компаний, - как собственно, всё в моей жизни, и произошло. В нашей жизни с Аидой, - неловко поправился он с некоторым смущением. - Я не смог больше оставаться здесь. Память меня сжирала. Здесь мне всё напоминало о прошлой жизни. Пётр Александрович я за справедливость, эта одна из причин почему наш с вами разговор состоялся! Раз уж вы расследуете это дело, и так вышло, что вашими клиентами стали самые близкие люди Валерьяна, так пусть знают правду. Ещё пару дней назад, когда мы с вами созвонились, я сомневался: стоит ли встречаться с вами, и что за этим последует... Да, это удар в спину Валерьяну, - признался он с некой надменностью, - но, я не считаю это проявлением трусости, это благородная месть! Валерьян заслужил его, надеюсь, - он замолк вновь устремил свой задумчивый взор в панорамное окно за которым толкач пытался вытолкать самолёт со стоянки, - очень надеюсь, что ему будет, что сказать в оправдание перед смертью своей супруге, и сыну. Покается, если у него хватит воли.
- Аида работала в компании Валерьяна, не правда ли?... Именно вы воспользовались дружескими отношениями с Гущенко, и устроили девушку в строительную компанию?
Герман удивлённо развёл руками:
- Я вижу вы хорошо подготовились, и не удивлюсь, если моё признание для вас не будет тайной. Или уже эта не тайна? Вы и без меня, всё знаете Пётр Александрович, но для полной картины вам необходимо соединить недостающие пазлы воедино, не правда ли?
- Да, это так! - согласился Громов, - но, я хочу это услышать от вас. Мне известны некоторые факты, и всё же, непонятны мотивы, как такое могло произойти, - Громов сделал акцент, - мотивы преступления, если оно имело место быть. Вы, я полагаю считаете, что в смерти вашей супруги присутствует криминал?
Морщинистое лицо Германа стало напряжённым, а глаза засеяли удивлением:
- Чувствуется профессионализм, - сказал он, - я не произнёс ни слова, но ваши выводы на удивление правдивы! Именно так, я подозреваю, что произошло убийство... Да, убийство... У меня нет в этом сомнения Пётр Александрович. В 2000-ом году произошло преступление, которое до сих пор не раскрыто.
- Знаете какая мысль меня озадачивает, и не даёт покоя? Так это то, что компания господина Гущенко оказалась в ваших руках, и это непосредственно связано с тем событием при котором погибла ваша невеста.
Громов вынул из папки документы, и положил перед мужчиной:
- Это копии, - сказал он, - выписки из документов. С декабря двухтысячного года компания "Надёжная крепость" принадлежит: Герману Бенедиктовичу Шнайдеру.
- Не буду отрицать, компания действительно моя! - решительно заявил он, - здесь точно не присутствует криминал. Компания передавалась в добровольной форме.
- Бизнес объекты продаются, и покупаются, в том нет ничего особенного, - Громов развернул листы, где прописывалась финансовая составляющая договора, - меня ж настораживает сумма за которую вы приобрели бизнес. И, это обстоятельство наводит на мысли, что Валерьян Арсеньевич Гущенко был вынужден вам отдать свою компанию, или находился в беспамятстве, на тот момент, когда собственноручно подписывал документы.
- А что вас настораживает? - спросил Шнайдер, - что в этих бумагах не так!
- Сумма сделки, - резко ответил Громов, - компания была продана за бесценок, можно признать что отдана в дар. С юридической точки зрения документы чисты. На сколько я осведомлён, строительная компания для Гущенко, больше чем жизнь. Валерьян Арсеньевич вложил в неё все силы. И, о самой сделке Гущенко предпочёл умолчать перед близкими, однако недавно открылись обстоятельства из которых семья узнала о том, что "Надёжная крепость" больше не принадлежит их семье. Почему он тщательно так скрывал сделку?
- Да вопросов очень много, - снисходительно попытался улыбнуться Герман, - не проще ли было задать их самому Валерьяну Арсеньевичу?!.. Ну хорошо, Пётр Александрович, раз уж я согласился помочь вам, и наш уговор в силе, осмелюсь спросить вас: а что вам известно? К каким выводам вы пришли?
- Несомненно, уважаемый Герман Бенедиктович между смертью девушки, и перехода строительной компании под ваше влияние - есть связь. Прежде, чем я пришёл к столь интересному выводу, перепроверил все документы компании, которые попали мне в руки. Собрал нужную информацию, сопоставил факты, и вот, что меня заинтересовало... Надеюсь, вы Герман Бенедиктович не будете отрицать, что являлись не просто компаньоном по бизнесу, но и другом Валерьяна Арсеньевича.
- Вы правы. Как жаль, что все добрые отношения утратили свою силу. Этот человек, которого когда-то я называл дружище - предал меня. Он растоптал мои чувства. А, всё дело в банальной, человеческой завести.
- Как ваша невеста попала в компанию Гущенко?
- Я попросил его об этом одолжении. На тот момент, я ещё не знал, что в этом человеке созревает чёрная зависть, которая способна вырваться наружу. Я сам владел не плохим бизнесом, но Аидочка попросила меня, и я лично договорился с Валерьяном. Теперь я понимаю, почему он с такой охотой взял её в компанию.
- Вот, с этого момента, добрые отношения между вами портятся. Ваша невеста получает серьёзную травму при падение с четвёртого этажа из номера гостиницы, - констатирует Громов, и наблюдает за реакцией Германа, но тот лишь утвердительно качает головой, - скажу вам честно, смерть девушки, и приобретение "Надёжной крепости" я склонен рассматривать, как звенья одной цепи. Здесь есть логическая увязка. У меня нюх на это, а вот мотивы гендиректора Гущенко распрощаться с компанией, мне пока неизвестны, но, безусловно понятно, что причина лежит в смертельной травме вашей невесты. И, я думаю Герман Бенедиктович вы раскроете эту тайну сейчас, и подтвердите мои предположения.
- Вы очень проницательны Пётр Александрович, и точно подметили, - любезничал Герман, без какой либо наигранности. Частный детектив Громов действительно производил хорошее впечатление профессионала: одарённого, дальнозоркого, сыщика. - После трагедии, Аидочка прожила не больше двух недель. Да, да! она осталась жива! И умерла не приходя в сознание. Ей было всего двадцать семь лет, у меня была очень молодая невеста, и её потеря для меня стала куда болезненной, - веки старика вздрогнули, и на мгновение он прикрыл глаза дряблой ладонью, - я пережил её боль вместе с ней. Врачи не давали ни каких гарантий. К сожалению травмы оказались серьёзными, чтобы был хоть единый шанс выкарабкаться, обмануть смерть. Были моменты, когда сознание всё же возвращалось, не на долго, но затем, она вновь проваливалась в пустоту. В один из таких моментов, когда сознание вернулось на пару минут, и я находился рядом, держал её за руку. Она прошептала: "Валерьян виновен, прости..." и снова замолчала.
- Она так сказала? - спросил Громов.
- Именно так, я запомнил те слова срывающиеся с едва шевелящихся губ: Не в силах поверить услышанному пытался расспросить её снова, но Аида вновь провалилась в сон, и на этот раз из этого состояния не вышла, а на следующее утро её не стало. Я терзался в сомнениях, а как иначе? Валерьян, мой бизнес компаньон, друг, и не мог совершить такого злодеяния. Это не укладывалось в моей голове.
- И всё же, вы допускали причастность к этой трагедии Гущенко, не так ли?
- Я не мог не верить словам Аидочки...
- Вы ей так доверяли? Неужели между вами никогда не было разногласий, ссор, не пониманий...
Герман не хотя признался:
- Не за долго до этого случая, она заявила, что наши отношения в прошлом! Да, она уходит к другому!
- И как вы восприняли?
- Я был в гневе, в жуткой депрессии... Никогда ни в чём я не отказывал моей девочке. Всё шло своим чередом, приближая тот день, когда мы должны были расписаться. Поймите, у Аидочки всё было, абсолютно всё! Тогда, начал себя успокаивать, и подумал, что это обычная женская слабость, она слишком юна. Может она решила таким образом пробудить во мне ревность?.. В таком возрасте всё позволительно, - Герман опустил в молчании голову, - на следующий день узнал о трагедии в гостинице. С больницы я не вылизал до самой её смерти. Я готов был ей простить всё! Даже, если бы слова сказанные ею в день нашей ссоры оказались правдой. Да, я готов был простить и измену!..
- Каким образом Аида оказалась в гостинице?
- Годовщина компании: "Надёжной крепости". Валерьян любил устраивать такие праздники, где сотрудники, собирались, отдыхали, отмечали день рождения. Я заранее знал о планах, тем более Аида мне все уши прожужжала о намечавшемся событии. И я тоже собирался быть рядом с Аидой. В этот раз они решили не просто отметить в ресторане, или кафетерии, как обычно происходило, а отдохнуть за городом на выходных, на природе турбазы. Сняли номера в гостинице.
- Но, в тот роковой день вас не было в гостинице? - спросил Громов.
- За день до этого, ужасного события она разорвала наши отношения! Мы повздорили, - пояснил он, - я остался со своими горькими мыслями наедине.
- А как Валерьян воспринял ваше желание взять в жёны молодую девочку? Он рад был за вас?! Или завидовал?
- Мы пару раз с Аидой навещали чету Гущенко. Были у них в большом доме. Его супруга Капитолина, очень лестно отзывалась о наших планах пожениться. Вообще, я должен сказать: что, не чувствовал какой-то завести. Несомненно, Аидочка очень молода была, девчонка ещё. И больше присутствовала некая не ловкость во мне, но лишь от того, что сам осознавал, что уж очень стар для этой красавицы. Но, она меня любила, я чувствовал это сердцем!
Ради справедливости скажем, что Валерьян очень уважал Аиду, хвалил. Она показала себя в компании, как не плохой работник. Её карьера едва началась, а уже такие похвалы от начальства...
- Герман Бенедиктович, а вам не казалось что он льстил молодой сотруднице? - неожиданно спросил Громов, и заметил смущение на лице старика.
- Ну, что вы нет, - протянул Герман, - она действительно была умницей, старательной во всех делах. Красавица, способна заставить трепетно забиться сердце любого мужчины. И Аида, всегда с особым трепетом упоминала о Валерьяне. Её знакомство с семьёй Гущенко было очень важным фактором, чтобы утвердиться, зарекомендовать себя, показать, и она это старательно делала. Она понимала, что входит в особый круг людей. Очень печально осознавать, что Валерьян для меня был не просто друг, товарищ по бизнесу, а ведь мы когда то, вместе зарождали бизнес.. И, его супруга: милая Капитолина, мы часто проводили все праздничные события вместе. Я говорю это с сожалением, потому что: всё в прошлом. Не скрою, что бывало испытывал ревность, когда речь заходила о Валерьяне. Уж слишком Аида часто упоминала о нём, и восхваляла, и бывало ни к месту. У меня даже возникли мысли, не хочет ли она меня этим лишний раз задеть.
- Простите Герман Бенедиктович, - перебил его мысли Громов, - а, не допускали ли вы мысли, что ваша невеста, и Валерьян, имели отношения между собой куда более, чем дружеские, доверительные, или рабочие?
- Они были любовниками? Ну, что вы! - Герман едва сдержал горькую усмешку, - я так не думаю! Таких даже мыслей не приходило в голову! Это абсурд! Никаких отношений между ними и быть не могло! И признаться, никогда я бы не посмел усомниться в преданности моей покойной Аидочки.
- Она пыталась вас заставить ревновать? Вы же только что - это сказали. А зачем она это делала?
- Зачем женщина это делает? - развёл он руками, - потому что, она женщина! И, ей просто необходимо удерживать мужика в постоянном тонусе. Мы с Аидой жили душа в душу. Между нами никогда не было недомолвок, тайн, и уж об измене даже речи нет. Ни я, ни она, не давали повода сомневаться в нашей с ней преданности друг к другу, и готовились к полноценной семейной жизни. Трагедия с Аидой произошла буквально за пару недель, как мы планировали расписаться. Да, она была очень молода, и свежа! И не редко я ощущал на себе эти завистливые взгляды. А, все эти попытки прибегнуть к ревности, не более чем игра...
- Что же произошло по вашей версии?
- Почему же версии, я считаю, что владею достаточно точной информацией, чтобы доказать что Валерьян причастен к смерти Аиды.
- И вы готовы доказать это? Тогда почему Валерьян Гущенко не ответил за преступление? Почему он до сих пор на свободе?
- В ваших словах Пётр Александрович я слышу обидный упрёк? - тихо сказал Герман Бенедиктович. С деньгами на тот момент у меня было всё нормально, если вы это имели ввиду!
- Не поймите меня не правильно, но за любое злодеяние должна последовать неминуема расплата, не правда ли?
- Она и так последует! Мы все предстанем перед всевышним!.. После того, как случилась эта трагедия в гостинице, все - кому не лень твердили: что, это попытка неудачного суицида - не иначе! Молодая девушка выпрыгивает из окна, но остается жить несмотря на серьёзные травмы! Но это не так! Правда, жить ей было суждено ровно одиннадцать дней. Какой суицид? Аида на такое не способна! Это - грех, чтобы лишать себя жизни! Она была молодой, прекрасной, и счастливой! Да счастливой! Я делал всё возможное, чтобы она была счастлива рядом со мной. И она была счастлива!
- Когда девушка вышла из комы, и призналась о том, что с ней произошло, я так понимаю: последовал разговор с Гущенко? - поинтересовался Громов.
- Несомненно! Это то, что пришло в голову, встретиться с Валерьяном, и поговорить по душам! Я всё ещё не понимал: как такое возможно? Мне казалось, что здесь кроиться какая-то неправда...
- Почему не обратились к следователю?
- Дело завели лишь после того, как Аида скончалась. А, до этого, случай рассматривался: как несчастный, или суицид. Милиция не проявляла никакого интереса к данному происшествию. Расследование, которое провели после смерти не выявило следов преступления, лишь подтвердило версию суицида, и она была основной. Мне же хотелось посмотреть в глаза другу, и услышать от него правду!
- Вы хотели выбить с него признания?
- Выбить? - надменно улыбнулся Шнайдер, - нет, совсем нет! Для меня правда была куда важнее просто сказанных признаний. Конечно, я терзался, но и не верить Аидочке было выше моих сил. Сколько дней находясь рядом с моей девочкой у её палаты, мучил себя размышлениями, пытался собраться с мыслями, принять версию большинства, что с моей Аидочкой что-то произошло, и почему это произошло: депрессия? Стресс? И, тому подобное, да мало ли психических расстройств? Если бы я так хорошо не знал мою девочку?... Но, эти слабые попытки убеждения самого себя развеивались аргументами куда весомыми. Во-первых: никогда Аида не испытывала проблем с психикой, по крайней мере за те пол года, что мы были вместе! И уж, тем более не способна пойти на самый тяжкий грех. Если вы желаете Пётр Александрович знать ответ моего друг: он же всё отрицал.
- Но вы же не следователь, не профессионал, и не можете объективно эту трагедию рассматривать?...
- Нет! Нет ! Нет уважаемый Пётр Александрович, и я вам больше скажу: он отрицал своё присутствие в номере Аиды. И не понимал, за что она, так с ним обошлась, когда оклеветала его в попытке убийства. Выходит, оговорила намеренно? Какого это слушать от человека, чья дружба нас связывает с тех самых времён как мы занялись бизнесом?..
- На этот раз, вы стали сомневаться уже в признании невесты, не правда ли?
- В правдивости её слов? Да... скорее да! Я пытался понять мою девочку, и даже консультировался с врачами, могло ли быть помутнение в памяти? Неточное восприятие действительности! Потеря, и дезориентация... Возможно ли такое?
- В моей практике были случаи, когда из-за травмы люди давали не верную информацию, - припомнил Громов. - поэтому не ошибусь, если предположу, врачи дали утвердительный ответ? Они были абсолютно правы, если уверяли вас, что такое могло произойти вполне обосновано учитывая тяжесть пациентки, - заключил Громов. Так что -это вполне возможно!
- Вы правы Пётр Александрович, они не исключали такой диагноз. Всё-таки Аида при падении получила серьёзную травму головы. И всё же, но, я такой человек, мне сложно смириться с потерями, и уж тем более с потерей любимого человека. Я даже эту ссору с ней незадолго до смерти воспринимал, как нечто обыденное. После смерти, весь мир для меня перевернулся. Вся моя жизнь, жизненный устой. То, к чему я привык, всё рушилось в моём сознании. Я не представлял жизнь без этой девчонки. Да, я может быт старый эгоист, но это так серьёзней трагедии в жизни у меня не было. Потеряв покой и сон, больше ни на что в этой жизни не мог рассчитывать, потому что Аидочка для меня была больше чем жизнь. Но, в душе что-то ёкало, грызло изнутри, как если бы я принял сторону тех, кто уверял меня в её суициде. Признаться, я всё ещё был подвержен сомнению. Словно предавал свою девочку. Не проверил, не убедился, и тем самым предал светлую память. Такие мысли не давали покоя. И, как только мне стало чуточку легче, оклемался, пришёл в себя, то начал собственное расследование. Во что, бы то не стало, я был полон желания дойти до истины.
- Почему вы не обратились к профессионалам? У вас достаточно средств, чтобы оплатить услуги частного детектива, если работникам милиции вы не доверяете?
- На тот момент я был на столько удручён горем, что не понимал, как мне и поступить, - ответил Герман, - казалось, что эта задача мне по плечу. Да я был переполнен безудержной решимости. Первое, что я сделал, так это нашёл охранника дежурившего в тот роковой вечер в гостинице. Кругом, охраняемые объекты напичканы видеокамерами, и любой посетитель, или постоялец, так или иначе попадал в поле зрения, всегда на виду. Поэтому я подумал, что это не плохая идея, чтобы выяснить. Необходимо лишь раздобыть запись с того дня трагедии.
Охранник категорично отказался со мной вести разговор, что меня не могло, не насторожить. Впрочем, мне удалось его слегка разговорить, когда я заявился к нему во второй раз уже домой. Да, мне удалось получить его адрес, без особого труда. И, я не стал откладывать визит в долгий ящик. Как оказалось, моё появление стало для него неожиданным. По его смущённому выражению лица, он был уверен, что от меня отделался ещё ранее, когда я заявился в гостиницу с расспросами. Но, меня это мало беспокоило, я знал для чего пришёл. Наверняка охранник подумал, что я безумный человек, и он был от части прав, но я был безумен от горя. И, он пошёл на разговор. Вынужден был, наблюдая в моих глазах единственную надежду в поисках правды за которой я собственно явился к нему в дом. Однако ж, он был не многословен, и всё же, кое-что мне удалось выяснить. Он сказал: что работники правоохранительных органов изъяли все видео записи того дня, а сам он к сожалению не запоминает на лица, и ничем помочь не сможет: "вы представляете сколько посетителей, гостей, и туристов в гостинице? И, постояльцев - одни въезжают, другие покидают номера, всех проконтролировать невозможно, - сказал он мне тогда. Да и незачем? В обязанности охранника не входит запоминать всех посетителей. Поэтому, он вежливо извинился, и сказал, что вряд ли чем-то сможет помочь. Как вы понимаете, меня не удовлетворил такой ответ. Я был убеждён, что охранник владеет куда большей информацией, и чего-то не договаривает. Но, больше всего меня насторожило то, что охранник оговорился, что видео не помогло в расследовании, так как видеозапись по каким-то причинам отсутствовала. Мне показалось это обстоятельство довольно странным. Согласитесь, какое совпадение! Происходит трагедия, где явно напрашивается мысль о криминальном подтексте, а записи нет. Но, оказалось всё вполне объяснимо, система видеозаписи имеет свою характерную особенность, срок хранения - две недели, далее система перезаписывает. А, следователи изъяли запись уже позже этого срока. Но, перед уходом, я попытался убедить его, помочь мне. Просил припомнить любую, даже не значительную деталь, что запало в памяти из того вечера, что так, или иначе могло приблизить к истине. И самое важное, что я готов оплатить, и оплатить достойно услугу, если информация будет того стоить. От него я ушёл ни с чем, но с некоторой надеждой, так как почувствовал его заинтересованный взгляд. У меня не было сомнения в том, что он знает что-то, о чём сдерживается, чтобы не проболтаться. И это давало надежду. Оставил визитку, и просил немедленно со мной связаться, если что проясниться. Я очень на это надеялся.
В ожидании я находился довольно много времени, но мне так и ни кто не позвонил. Не через день, ни через неделю, и даже пару месяцев. И я уже забыл о том разговоре с охранником. Но однажды, звонок всё-таки раздался в моей квартире в тот день, когда меньше всего его ожидал. Признаюсь, я уже смирился, и жил своей однообразной, скучной жизнью без Аидочки. Я не сразу понял - кто со мной разговаривает, до тех пор пока он не представился. Не скрою, что был удивлён. Первое, что он спросил тяжело дыша в телефонную трубку: актуально ли моё предложение?.. Вопрос был очень неожиданным, прошло почти два года с той трагедии в гостинице, и с тех самых пор, как я завалился к нему домой с расспросами. Не смотря на довольно приличный срок давности, моё желание провести собственное расследование не иссякло, я до сих пор хранил надежду добраться до истины, хотя моё сердце уже давно смирилось с неизбежным. Светлая память моей Аидочки, которую хранил, была превыше всех прихотей, что мог позволить себе имея состояние, а человек я был не бедный. И я ответил: что, готов встретиться немедленно. За информацию охранник с меня попросил двойную сумму, чем ту, что я обещал ему в первый раз, но меня это не сколько не смутило, в таком деле не стоит мелочиться - это всего лишь деньги, бумажные купюры, и я дал согласие, если его информация будет стоящей, и прольёт след.
Моя встреча состоялась уже вечером этого дня. Мы договорились встретиться в мини-баре. Там достаточно многолюдно, но нам никто не мог помешать. В строго назначенное время разговор состоялся. На этот раз охранник был достаточно разговорчив, уж слишком старался, чтобы заполучить оговорённую сумму вознаграждения.
Он признался, что у него на руках осталась видеозапись с того самого дня, когда произошла трагедия, и по устной просьбе управляющего необходимо было привести её в негодность. Проще говоря уничтожить информацию. Устная просьба, считай что приказ, ослушаться которого равносильно потерять работу. А в чём заключался интерес управляющего гостиницей?.. Зачем ему понадобилось, чтобы никто не видел то, что зафиксировала камера, - спросил я его, но не получил ответа. Похоже, охранник не был в курсе всех дел, он лишь выполнял требования босса?
"Но, как же так?" - снова гневно возмутился я на слова охранника, - "вы меня уверяли, что милиция изъяла видеозапись, и не нашла следов преступления".
"Изъяла, но спустя лишь две недели, запись на них уже отсутствовала, время хранения вышло", - пояснил он, - "видеокамер у нас отродясь не было в гостинице, и установили за неделю до трагедии, по одной на каждом этаже, и работали они в тестовом режиме. Должен сказать", - охранник перешёл вполголоса, боясь что кто-то мог подслушать разговор, хотя не кому из присутствующих посетителей бара не было и дело, - "халатность с которой милиция проводила проверку удивляла. Они для себя сделали выводы: что, женщина выпала из окна по собственной воле". Собрали незначительные свидетельства очевидцев, и больше охранник их не наблюдал. Дело было закрыто. Так охранник сумел сохранить запись на цифровом носителе, и у меня появилась возможность приблизиться к истине.
- Охранник получил вознаграждение, выгоду от проделанной работы? - неожиданно поинтересовался Громов.
- Да, - утвердительно ответил Герман, - солидную прибавку к жалованию, и повышение в должности до начальника службы охраны. Управляющий оценил его преданность. У охранника осталась видеозапись на руках. Зачем он это сделал? - предвидя вопрос Громова произнёс вслух Герман, - думаю, он сам понимал, что здесь: что-то не чисто, и хотел каким-то образом подстраховаться. И, вот в моих руках спустя два года, когда всё затихло по этому поводу, и основная версия суицид была главенствующей, а дело давно пылилось на полке где-то в архивах, оказалась та самая видеозапись.
Перед тем, как расстаться с охранником, меня интересовал ещё один вопрос, который я не мог не задать моему собеседнику: что собственно подвигло его разыскать меня спустя два года? Неужели замучила совесть?! На что, он ухмыльнулся своей кривой улыбкой, и признался: обычная месть. Он был всё это время предан хозяину - как собака. Выполнял любые поручения, брал на себя ответственность подвергая себя опасности, но лояльность хозяйская длилась не долго, а старых псов выкидывают на улицу, или усыпляют, кому как повезёт. Сейчас, когда он оказался без работы, он попросту мстил администрации гостиницы, в частности управляющему - господину Крысину за унижения. Да, да, что-то пошло не так, управляющий решил заменить преданного ему человека. Расстались мы довольно спокойно, я полон надежды на справедливый исход. Я был доволен, как никогда, ведь у меня в руках оказался ключ к истине. Но, вот что мне всё же не давало покоя, не смотря на то, что охранник пожелал мне удачи, однако ж по его выражению лица, интонации с которой он общался, что-то выдавало недосказанность в его словах, что-то он от меня всё же утаил. Или побоялся говорить. Списать на мою мнительность? Не думаю...
- Что было на видеозаписи? Вы её лично видели? - наконец спросил Громов.
- Естественно, Аида входит в свой номер, а затем через минут десять появляется Валерьян. Он заходит в тот же номер, и спустя пару минут покидает, поспешно!
- Простите Герман Бенедиктович, но это ещё ничего не доказывает, девушка могла выпасть до того, как он зашёл в номер, или во время, когда он там находился, но это ж не означает, что он совершил преступление.
- Это доказывает многое, - вспылил Герман, и на его скулах от напряжения заиграли желваки, - Валерьян утверждал, вернее он врал, мне врал! Что в номер он не поднимался! Он был там, и доказательства я лично своими глазами видел. А значит ему есть что скрывать!
- Я понимаю, как вам тяжело воспринимать всё, но это всего лишь носитель информации, я имею ввиду видеозапись. Вам не кажется, что вы сделали поспешные выводы?
- Вы хотите меня переубедить? Имея доказательства на руках? Что-то произошло там, в номере, и я верю словам покойной Аидочки.
Послушайте Пётр Александрович, когда я появился у Валерьяна в его рабочем кабинете, в строительной компании, и положил перед ним диск с той самой записью. Рассказал вкратце: всё, что рассказал сейчас вам, то Валерьяна затрясло! Он побледнел, и имел жутковатый вид, так может вести себя человек разоблаченный в чём-то, несомненно причастный к преступлению. Он не мог скрыть своих чувств, хоть, и пытался, я ещё тогда подумал: как бы не случился с ним инфаркт! Разве это не доказательства его вины? Вы знаете, если б Валерьян тогда скончался в своём рабочем кабинете, то я б не терзал себя виной. Собаке собачья смерть! Но, для меня, его смерть не выход, вернее это слишком лёгкое наказание. Я бы предпочёл, чтобы он всю жизнь терзался за содеянное.
- Вы слишком озлоблены на него Герман Бенедиктович! Никто и не скажет, что раньше вы с Валерьяном Арсеньевичем были друзьями!
- Он сам, собственными руками уничтожил нашу дружбу!
- А как же презумпция невиновности? Выходит он сам, добровольно сознался вам в убийстве?..
- Нет, он всё отрицал. Своё появление в номере гостиницы пояснил тем, что именно Аида его пригласила, они договорились обсудить рабочие моменты!.. Какие рабочие моменты, он что меня за идиота держит? - всплеснул руками Герман. - Не верю ни единому его слову! Он смеет утверждать: что номер оказалась пустым, когда он зашёл. Окно было открыто настежь... Уже доносились с улицы крики, слышались дикие вопли, Аида лежала в низу, и собравшаяся толпа из постояльцев гостиницы суетились у тела. Он понял, что произошло, испугался, и как ни в чём не бывало поспешно вернулся в свою комнату, что находится через три номера по коридору, надеясь, что никто его не заметит. И естественно - всё отрицал. Так, он объяснял мне: там, в своём рабочем кабинете с дрожащими руками, и бледным видом! Его враньё, и изворотливость выводила меня из себя.
- Если он не причастен к этой трагедии, чего ему бояться? - размышлял Громов.
- Вот видите Пётр Александрович, и я задался таким вопросом: чего он испугался? Тут явно, что-то имело место быть! Когда я ему всё высказал в лицо, он вёл себя сдержано, но его сдержанность была на грани, его эмоциональное состояние выдавало, того и гляди схватит инфаркт от перенапряжения. Я был настроен решительно, и требовал от него немедленно признаться в содеянном, отпираться было бессмысленно, вот видео, и теперь он не мог сказать: "я там не был", он был разоблачён.
- Да, но разоблачён лишь только в обмане, и только, - заметил Громов, - Вы не исключаете, что всё же это был несчастный случай?
- Я сказал, что не верю не единому его слову, - продолжил Герман, - не единому, и этой записью несомненно заинтересуются следственные органы, и уж тогда, они выведут его на чистую воду. Так я ему сказал! Валерьян просил меня успокоиться, присесть, и всё обговорить. Не мне, а ему надо было успокаиваться, он был на столько возбуждён этим обстоятельством, и удручён. Ещё бы, прошло два года, и видимо он рассчитывал, что все следы заметены. Вид у него был мягко говоря испуганный. Лицо стало багровым, его слегка потряхивало. Даже секретарша вошедшая не вовремя в кабинет незаслуженно получила от него дозу гнева. Я смотрел на него, и мне его стало жаль! Да, жаль, смотреть на человека загнанного в угол!
* * *
Шнайдер предался воспоминанию того дня, когда появился в рабочем кабинете Валерьяна Гущенко:
- Гера, давай поговорим спокойно, по дружески, - Валерьян осторожно опустился в своё кресло, и дрожащей рукой махнул в его сторону, - садись прошу тебя!.. Садись!..
- Я не хочу задерживаться здесь! Находиться с тобой рядом мне противно. Ты предал мои дружеские отношения. Аида так тебя обожала.
- Да поверь ты, я не совершал того, в чём ты меня обвиняешь! Это правда!
- Ты пытался скрыть своё появление в номере! Тогда объясни: что ты там делал?
- Я тебе уже говорил, - едва не на крик сорвался Валерьян ослабляя галстук на шее, - я сам стал заложником этой ситуации! Аида выпала из окна, когда меня ещё не было в номере. Когда я всё осмыслил, то побоялся огласки, разборок, решил, что этот скандал навредит мне. Это угрожало моим интересам, зачем лишние домыслы? Ненужные разговоры, я лишь хотел уберечься.
- Ты лживый сыч! Пытаешься меня убедить в своей невиновности? Ты всё сделал, чтобы никто не узнал, что ты заходил в номер. С лёгкостью подкупил всех, кого нужно. Это и не удивительно, деньги делают чудеса! Не правда ли?..
- О чём ты говоришь, Гера? Одумайся!
- Но, вот доказательство на диске, перед тобой, и оно бесспорно, ты был там! Ты стал виновником смерти Аиды! Не пытайся убедить меня в обратном! Не выйдет... Да кстати, эта запись чудом сохранилась, а ты надеялся, что её уничтожили? Сколько ты заплатил управляющему, чтобы эта видеозапись исчезла?
- Герман, я никого не подкупал. К тому же я не знал о том, что в гостинице есть видеокамеры.
- Ты лжёшь!
- Тебе признаюсь как другу, и не отрицаю, я был в номере. Чёрт меня понёс в номер именно в тот момент, когда Аида выбросилась из окна. Если бы я только зашёл раньше, возможно трагедии не произошло бы! Я бы смог остановить её! И мне неизвестны детали той трагедии.
- Ты хочешь сказать, что Аида намеренно ушла из жизни? Какой же ты мерзкий! Кто ты после этого? - бросился было на него Герман, и ухватил за плечи пиджака, и так тряхнул, - если бы не всплыла эта видеозапись, то, ты и дальше прикидывался бы, играл свою лживую игру? Что с тобой Валерьян произошло? Мне сложно поверить, что наша долгая дружба закончилась твоей подлостью!
- Что ты от меня хочешь услышать? Это неправда, чтобы я причинил Аиде вред? Абсурд! Ты сам себя слышишь? - Валерьян резко сбросил его руки уцепившие за края пиджака. - Ты Гера не хочешь смириться с потерей, понимаю твои чувства, и по-прежнему не веришь, что это был суицид!
- Суицид? - Герман был резок, и едва сдерживался. - Она была жизнерадостна, у неё были планы на будущее, я не видел её подавленной. Не слышал даже намёков на плохое самочувствие. Если бы ты знал, как она восхищалась, что работает в "Надёжной крепости". Признайся Валерьян, что произошло в номере в тот день? Я должен знать, во имя памяти Аиды!..
- Я не причастен к смерти Аиды! - тихо повторил Валерьян. - Слышишь, не причастен! Ты делаешь ошибочные выводы...
- Неужели тебя повергла зависть?
- Ты о чём Гера?
- Аидочка молода и красива, и она со мной... была! Эта видеозапись ляжет на стол следователю! Следователи разберутся, прав я или нет!
- Зря ты так! Да, я совершил глупость! Нужно было признаться, что в номер я заходил, сейчас бы у меня не было таких проблем, и чёрт с этим скандалам! С моей репутацией! Следствие так, или иначе признало бы, что девчонка совершила самоубийство. Понимаю, что тебе сложно в это поверить Гера!
- Не верю, не единому твоему слову! Ты пытаешься меня заговорить, убедить в своей невиновности!
- Скажи Гера, что ты хочешь, сейчас от меня добиться? Чтобы я пошёл в милицию с повинной, признался в убийстве, или как мне поступит?
- Аидочку уже не вернёшь! - отрешённо сказал Герман. - Ты забрал самое дорогое, что у меня было! И, к великому сожалению потерял хорошего друга!
- Ты мне не веришь?
- Я не стану пытаться возобновлять дело, - тихо, даже смиренно проговорил Герман, - и не понесу эту видеозапись, у меня просто на это нет сил, бог пусть тебя судит, но заберу у тебя то, что для тебя является самым дорогим!
- Я не понимаю тебя! Что ты имеешь ввиду!
- Ты отдашь мне самое дорогое, то что у тебя есть! Я хочу чтобы твоя компания "Надёжная крепость" юридически стала моей! Это будет плата за то горе, что ты причинил мне...
* * *
Громов имел задумчивый вид:
- Гущенко согласился оформить сделку?
- Согласился! Куда ему деваться? Новых разборок, которые могли разгореться из-за видеозаписи он не хотел, - всё с той же уверенной интонацией рассказчика сказал Герман, - Валерьян остался при должности гендиректора, но юридически я являюсь владельцем "Надёжной крепости", всё это прописано в тех документах, которые вы мне показали, и в этом году заканчивается срок контракта по которому Валерьян Гущенко являясь назначенным директором должен покинуть пост. Собственно, мой приезд в Россию, и связан с этим событием. Я должен определиться: кто займёт место гендиректора. Валерьян уже в последнее время не в состоянии руководить, от этого дела в компании всё хуже, и хуже!
- Как вы думаете, почему он не признался семье, ещё тогда в 2000-ом году о том, что компания им больше не принадлежит? Испугался?
- Не позволила гордость, - усмехнулся Герман, - своенравный, властный, и тщеславный Валерьян Гущенко, и лишился строительной компании. И согласитесь, ему бы пришлось объясняться перед супругой. И к тому же, меня до сих пор донимает мысль, если он не виновен, как он так легко мог отдать мне своё детище? Пойти на такую жертву. Если бы вы знали Пётр Александрович, как он относился к "Надёжной крепости", врагу бы не отдал просто так, даже если б над ним повисла смертельная опасность потери жизни, ни за что! Но, он передал компанию мне, на моих правах!
- Так, может всё дело в том, что вы не являетесь для него врагом? Раз уж у вас были такие доверительные отношения ранее.
- Вы так считаете?.. - было усмехнулся Герман, вы прямо из Валерьяна делаете святого мученика, а, ведь он угробил мою невесту, и от этой версии я никогда не откажусь.
- Я просто предположил, попытался войти в его ситуацию...
- Одна вещь меня беспокоит, - признался Шнайдер, - когда были улажены все формальности с переоформлением собственности, он мне сказал: "дай слово Гера, если для себя ты признаешь, что в смерти Аиды нет моего участия, то ты, так же легко вернёшь без всяких обязательств, и притязаний собственность обратно"...
- Что вы ему ответили? - поинтересовался Громов.
- Признаться, меня его слова смутили, и на какой-то момент закралось сомнение. Уж мне ли не знать Валерьяна, он верил в другой исход.
- Прошло больше десяти лет, вы не изменили свою точку зрения? По-прежнему считаете Валерьяна виновным в смерти девушки?..
- Обратного мне никто не доказал, Аида осталась в моей памяти, - резко ответил Герман, и суетливо засобирался. Громов понял, что Шнайдер рассказал всё что знал, и разговор исчерпан.
- Планируете ли встретиться с ним? - спросил Громов, но наряжённому взгляду Германа Бенедиктовича ответ был очевиден:
- Если эта встреча и состоится, не думаю что она будет приятной для нас обоих. И, если честно, мне нечего будет сказать моему бывшему другу. Мы не виделись с ним больше десяти лет... И я бы предпочёл с ним не пересекаться в этой жизни.
* * *
Громов сидел за письменным столом своего небольшого кабинета. Затянулся сигаретой. Его разговор, который состоялся сегодня с господином Шнайдером не выходил из головы. Громов отработал заказ Филиппа, ему было что предоставить, но внутреннее чутье не давало покоя. Внутреннее чутьё которому Громов, так доверял. Вся это история десятилетней давности, смерть Аида, и впоследствии переходом строительной компании от одного владельца другому. За много лет в службы следственных органов Громов не раз раскрывал дела запылившиеся на полках, и казалось бы шансов найти истину не представлялось возможным.
В аэропорту, перед самым расставанием с Германом Бенедиктовичем, Громов спросил:
- И всё же, неужели внутренне вы не испытывали противоречивые чувства... Валерьян отдал вам компанию без лишних слов. Вас это не насторожило? Ваша дружба, деловые отношения, не сходиться как то, учитывая, что для Валерьяна Арсеньевича компания больше чем жизнь, вам не показалось, что он был уверен, что рано или поздно, "Надёжная крепость" вернется в его руки. И не может ли это означать, что перед вами он был честен, и никакого отношения к смерти девушки не имеет?
На что Шнайдер просто промолчал...
Громов докурил сигарету, затушил бычок, и набрал номер старого приятеля, коллеги. Сафронов Вячеслав, старший следователь, он как и Громов отдал всю жизнь в следственных органах, но ещё находился при исполнении. Громов появился в его кабинете уже на следующий день. Архивное дело, которое Громого интересовало благодаря хлопотам Сафронова отыскали легко:
- Ты знаешь, а я припоминаю дело, - сказал Сафронов, пролистывая, и вчитываясь в желтые страницы, - девчонка сиганула из окна номера гостиницы. Помню! Помню!..
- Слава очень надо, если что вспомнишь!..
- Да как же, я это дело вёл. Правда до меня его дали Емельяненко, но там такое дело, некрасиво получилось, - замялся Сафронов, - короче освободили его от этого дела, а затем, и вовсе Емельяненко ушёл из органов. Попёрли его! Затем дело передали мне.
- А что произошло?
- Много суеты было вокруг этого дела. Казалось бы, банальный суицид. Если только не одно но, в том что это суицид сомнения нет, то что меня тогда заинтересовало, крайне заинтересовало, так это то, что суицид оказался по счёту вторым в той же гостинице...