Её сознание находилось словно в тумане. Забвение в котором она прибывала, затягивало в пучину невыносимой боли. Ни какие таблетки, и даже сильное снотворное не действовали, чтобы усыпить, или хотя бы ослабить боль, и слёзы катились градом.
- Мама, почему ты плачешь? - Родя обнял её словно прочувствовал своей детской натурой, невыносимую душевную утрату.
- Мне очень плохо дорогой, - Рада поцеловала его в макушку, - ступай к себе в комнату.
Она не хотела, чтобы сынок видел слёзы. А появлении Ларисы Фёдоровны вызвало у Рады ещё более тягостное состояние. Мучительное, и обременённое мнительной заботой с её стороны. И, как не пыталась Лариса успокоить дочь, но все её слова были пусты, и напрасны. А всё от того, что звучала откровенная ложь, и фальшивые фразы:
- Прошу тебя не надо мама, не стоит, - вряд ли слова могли как-то изменить, и без того тяжёлое потрясение, да и не верила Рада матери. Помниться, пару дней назад Лариса говорила совсем другие слова, и она больше, чем уверена: что мать удовлетворена внезапной, трагичной развязкой, и ей невдомек, как невыносимо скорбит сердце дочери утратой... Смерть Филиппа будоражила, а тут ещё СМИ, которые не могли обойти криминальную трагедию, и с полной уверенностью телеканалы выдавали в эфир, что погибший был причастен ранее к более жуткому преступлению в городе. Убийства, что произошли месяцем ранее, и о которых говорили в сводках криминальных новостей, и не было в этом маленьком, провинциальном городке человека, кто бы не слышал об этом...
- Это не правда! Не правда, - Рада рыдала и на все доводы матери лишь твердила об одном, - он никак не причастен к этим жутким преступлениям. Мало ли в чём его подозревают? Сейчас следователи готовы навесить на мёртвого человека все преступления в городе...
- Мне очень жаль Радочка, но ты должна взять в себя в руки, и смериться с мыслью... - Лариса смотрела на дочь с унизительной жалостью, - Филиппа больше нет! И, возможно судьба таким образом тебя уберегла от ещё большой беды... Сегодня слышала в новостях, - продолжила Лариса свой тягостные для дочери разговор, и была прервана, не в силах слушать Рада сквозь сковывающую боль воскликнула:
- Мама, что ты говоришь? Как ты можешь? Неужели ты не понимаешь?.. Моя жизнь... Судьба снова разбита... Ты рада тому, что меня переполняет боль? Тебя всё устраивает?...
Лариса не смогла скрыть внутреннего раздражения:
- Радочка, конечно ты права, я не хотела тебя видеть даже рядом с этим человеком. Но, желать смерть человеку?! Любому, какой бы он не был... Нет...
- Он не любой, - навзрыд вырвалось у Рады, - неужели до тебя не доходит?.. Представь, что твоя потеря для тебя больше чем твоя собственная жизнь...
- Не обвиняй меня в том к чему я не причастна...Я просто желала, чтоб этот человек держался на расстоянии от тебя... Как мать чувствовала от него угрозу. И мне правда жаль, что ты страдаешь... Смерть это всегда тяжело...
- Ну что ж, - сквозь слёзы промолвила Рада, - Тебе и вправду удалось... Можешь быть спокойна... Но, он никогда не будет на расстоянии от меня мама... Никогда... Даже сейчас... И, ты знаешь почему... Родион наш с ним сын...
* * *
Утром Василий Валентинович был у матери. Старушку всё же госпитализировали в больницу. Стресс перенесенный ночью отразился болезненным покалыванием в сердечной мышце... И в четыре утра больную "скорой" доставили в городскую больницу, и определили в специальную, отдельную палату, напичканную не только новейшим мед оборудованием, но и бытовыми приборами, и даже телевизор имелся, не для всех пациентов такая роскошь предлагалась. И не все могли оплатить, прейскурант цен прилагался, поэтому зачастую такие палаты подолгу ждали своих постояльцев. Телевизор старушенция вырубила сразу, как только в новостях замелькали события прошлой ночи... Не по себе было наблюдать то, что пришлось пережить, и едва могло обернуться плачевно. Не для пожилого человека все эти переживания. Вьюнов был сильно обеспокоен за мать, но Елизавета Андреевна по матерински успокаивала: мол не время ещё умирать, и коли этот негодяй не убил, и не покалечил, то и жить она будет ещё долго.
На работу подполковник Вьюнов приехал взбудораженным. Неспокойная ночь дала о себе знать: с помятым, серым лицом, и от недосыпания тёмными кругами во круг глаз. Тревожные передряги остались позади, а сегодня ещё и приезд генерала, и это событие несло не менее тревожное состояние. Смерть подозреваемого... Мнимого подозреваемого неизвестно как могло отразиться на всей картине произошедшего, да ещё накануне прибытия высокопоставленного чиновника... Впрочем, все эти события были продуманы, и сконструированы в авантюристический, и рискованный план, кроме смерти самого подозреваемого, который разбился насмерть сорвавшись с десятого этажа... Но, и на случившейся форс-мажор было у подполковника свои размышления. Мёртвые как известно не могут говорить, а значит не так уж всё складывалось и плохо на данный момент. Кто сейчас усомниться в том, что Гущенко не причастен к убийству совершённому на одной из квартир с притонов, где было обнаружено несколько трупов? И лезвие уже изъято из квартиры... И сам подозреваемый усугубил свою участь взяв в заложники пожилую женщину...
Лично встречаться лоб в лоб с генералом не хотелось. Благо все обязательства по встрече гостя взял на себя майор Кривошеин, и уже отрапортовал: что гостя разместил в гостинице.
- Ты мне скажи Николай Петрович в каком духе прибывает генерал Гуляшов? - из своего кабинета Вьюнов допытывался по телефону у зама.
- В приподнятом товарищ подполковник, - и даже, Лев Леонидович высказал своё отношение по поводу сегодняшней спец операции, которая была проведена под вашим руководством...
- Генерал в подробностях знает ситуацию? И, что подозреваемый трагически погиб? - допытывался Вьюнов требуя от зама всё новых подробностей.
- Так точно Василий Валентинович. Генерал в курсе, и ему сразу доложили, но есть некоторые обстоятельства...Он изъявил негодование по поводу смерти подозреваемого... И ещё товарищ подполковник, есть проверенная информация, что из Красноярска завтра прибудет группа следователей...
Последнюю фразу Кривошеин произнёс с неким придыханием, и Вьюнов чувствовал в его голосе из телефонной трубке не то что опасение, а даже нагнетающий страх. Страх за свою шкуру...
- Думаешь по нашим душам?
- Буду откровенен... - замолчал Кривошеин, и этой паузой было всё сказано без лишних слов, и эмоций.
- Ты вот что Николай Петрович, - подполковник заговорил вполголоса, - сорвался он там, не сорвался...Но, Гущенко явно располагал желанием, и так хотел уйти от наказания...Неминуемого наказания! Что для него покончить с собой, разбившись, делом стало перспективным, чем отбывать в колонии... И наши оперативники, не успели его ухватить от этого безумного шага...
- Я вас понял товарищ подполковник...
* * *
Громов был растерян. И его состояние можно было понять. Рита осторожно коснулась его плеча:
- Мне очень жаль. что так вышло... - сказала она сочувственно, и осторожно.
- Если бы я мог предвидеть. Много потеряно времени даром, - сожалея произнёс он, - какая глупая смерть... Нужно было сдаться! Зачем Филипп пытался уйти, его в любом случае взяли бы... Не знаю как мне оправдываться перед Капитолиной Аркадьевной.
-Ты не должен себя винить... - сказала Рита, - а сейчас ты делаешь именно это...
-Я перед клиенткой несу ответственность, а учитывая что в последнее время мы с ней стали очень близки... То, мне вдвойне тяжело, что я не смог предопределить опасность, и предотвратить трагедию...
- Знаешь, что заявляют в СМИ? Что погибший причастен к убийствам..
- Что за убийства?
- На одной из квартир были зарезаны три человека... -пояснила она, - шуму было. Сам понимаешь город маленький, и такое!..
- Бытовуха?
- Нет. Квартирка знатная. Не раз мелькала в новостях: то побьют кого, то изнасилуют...Жильцы основном доносили... А нашим как то всё... Ждали наверно такого случая! Короче собирался весь бомонд из низших слоёв населения с ни низшей социальной планкой, и отсутствием моральных ценнотей... Ну ты понял: девицы, да наркоманы...
- Весело...
- После вызова от соседей, нашли в квартире три трупа... Девицу, и двух наркоманов...Слух пошёл, что замочили их по социальной неприязни. Орудия убийства тогда не нашли...А всплыло оно Петя... сегодня ночью. Этим ножом твой Гущенко удерживал заложницу...Вот, сейчас погибшего обвиняют в тех убийствах!
- Я правильно тебя понимаю, что они пытаются повесить преступления на Гущенко?
- Всё так и выходит Пётр Александрович...И поверь, им это удастся! Так как в живых человека нет!
- Ритка, ты можешь разузнать поподробнее?
- Пётр Александрович, я уже это сделала. Ребята с опер группы утверждают, что при обыске ночью в съемной квартире было обнаружено лезвие, которым совершены убийства, и этим же орудием он угрожал расправиться с женщиной... Женщина уже дала показания...
- Есть официальное заключение эксперта по поводу ножа?
- А как ты думаешь? В этом нет сомнения... Тут нет никакого подлога. Нож действительно имеется... Им действительно были совершены убийства. А в квартиру к Гущенко он попал совершенно нен случайно...Подброшен!..
- Кем же?
- Я думаю, ты и сам понимаешь, что Елизавета Андреевна оказалась там в столь вечернее время на квартире не случайно. И поплатилась, оказавшись в заложницах! Мы точно имеем информацию, что подполковник Вьюнов из кожи лез лишь бы сохранить своё место... Приезд генерала его сильно взбодрил... Кстати сама пострадавшая находиться в городской больнице... Чтобы нам утвердиться в нашей версии, ты Петя должен применить свои профессиональные навыки, а я сделаю всё возможное, чтобы те доказательства которые собрала на протяжении этих лет смогли упрятать господина Вьюнова на долгие года куда-нибудь под Нижний Тагил.
- Не рискуй Рита... - он смотрел в её глаза с напрасной надеждой, определённо полагая, что она задумается, и будет осторожнее в своих действиях. Хотя, осторожность сейчас мало поможет, - Вьюнов не так прост. Такие люди очень циничные, и коварные. И он уже знает, что рядом с ним есть кто-то, кто подрывает его авторитет.
- Вот и хорошо, пусть трясется...
- Это очень опасно...
- Я уже назад не отступлю... Генерал Гуляшов уже прибыл. Он должен знать какие подчиненные работают в его структуре...
- Вьюнов не один. Обычно это сплочённая система...
- Ты хотел сказать банда? Совершенно с тобой согласна, - едва заметные морщинки оголились тоненькими лучиками у её красивых глаз, - конечно у нас не бандитский Петербург, но они действительно представляют опасность. Как крысы, которые пытаются скрыться. Мне очень любопытно наблюдать за этим действом со стороны. Но для них я приготовила ещё один маленький подарочек, чтобы Генерал имел полное представление...И у него не возникло ни единого помышления, что кто-то оговаривает сотрудников в погонах...И ты должен мне помочь с этим разобраться... Придётся Пётр Александрович задержаться в нашем уютном городке, мне без тебя не справиться, - произнесла Рита Алексеевна хоть и с тревогой, но с явным сарказмом...
- А, ты думала я тебя посмею оставить одну? Да и дело чести разобраться в этой смерти сына моей клиентки до конца... Огромное желание... Самое большее, что могу сделать в сложившейся ситуации: как то помочь, и как то оправдаться...
* * *
Самое важное, что следует освоить, так это не опускать руки даже тогда, когда жизнь дала трещину, и казалось бы нет выхода, а в дали маячит безудержное одиночество. Хочется уснуть летаргическим сном, и проснуться, когда этот сложный этап в жизни уже минует, и новая жизнь наполненная надеждами распахнет двери. Но, Рада уже не могла поверить, что жизнь когда-либо наладиться, и уже прежнего, сладостного гладка счастья не будет. Всё в прошлом... Ей удалось отключиться, но таблетки жутко действовали на внутреннее состояние, и спустя не долгих пару часов сонного забытья жутко раскалывалась голова после того, как она пришла в себя. В квартире кто-то был ещё: слышались голоса, и Рада напялив тапки, волоча с трудом ноги прошла в кухню. Виталик смешно смотрелся за мытьём скопившейся посуды...
- Привет... Как ты? Заехал за сыном, а тут такое... В общем Рада я в курсе... Не стал тебя будить... Даже испугался на тумбе распечатанные таблетки... Не на роком подумал бог знает что, но понял, что от них не больше вреда чем от валерьянки, и лишь будет сильно болеть голова... Ты же здравомыслящий человек, думаю не наделаешь таких глупостей? А тебе я правда сочувствую... Ты сильно вымотана!
- Так и есть, - согласилась Рада, растирая ладонями покрасневшие глаза, - от куда узнал? По ТВ?
- Ну что ты, телек уже лет десять не смотрю...
- А...ну да конечно! мама? ... - догадалась она.
- Зря ты на неё злишься.
- Виталик, я вовсе не злюсь... Мне очень плохо сейчас...
- Понимаю...
- Нет, ты не можешь понять...- категорично заявила Рада, - не обижайся Виталя, но тебе не дано.
- Пытаешься задеть? - укоризненно произнёс он, и поставил последнюю вымытую чашку на место.
- Вовсе нет. Ты тоже рассчитываешь свои шансы?
- О чем ты Рада? - в его голосе прозвучала обида, - зря ты так. Я как узнал, сразу решил тебя поддержать... Я же знаю как ты любила своего Филю...
- Прости Виталик. Я правда очень с тобой сейчас груба... Нервы. Ты можешь забрать на пару дней Родю к себе? - попросила она.
- Я рассчитывал побыть с тобой...
- Нет.. Нет... извини. В этом нет необходимости. Со мной всё будет хорошо! Хочу побыть наедине с собой... Самое лучшее лекарство для меня - тишина...
* * *
Громов оказался в палате Елизаветы Андреевны совершенно не случайно. Преднамеренно, и с особой целью. Ткнул дежурившему в это вечернее время медсестре под нос свои корочки: представился, следователем, и та даже не стала выяснять, и так была проинформирована: что в палате лежит не простой пациент, и проводила до самых дверей. Напоследок предупредила, что пациентка из-за перенесенного стресса замкнута, и попросила долго не задавать пациентке вопросов, и вообще человек пожилой...
- Я всё понял. Не переживайте, - пообещал Пётр Александрович, и перед тем как войти в палату поинтересовался у медсестрички: были ли посетители у пациентки за весь день?
- Сын её с утра приходил. Начальник полиции между прочим...
- Конечно, я в курсе... Могу я вас попросить? Пожалуйста никого в палату у не впускайте пока я буду находится здесь, и предупредите меня о любом визите к пациентке.
Когда Громов вошёл в палату старушка бодрствовала. И его визит ни сколько не смутил женщину:
- Добрый, вечер Елизавета Андреевна. Как самочувствие? Я от вашего сына.
Лицо старушки приобрело старческую выразительность:
- Хорошо себя чувствую. Врачи хорошие, - добродушно поделилась она, - так Василий вроде с утра был...
- Да, я в курсе. Моя задача выяснить некоторые сложившиеся моменты о которых стало известно буквально сейчас... Сами понимаете, Василию Валентиновичу лишний раз появляться в больнице не стоит, а по телефону не совсем безопасно... Могут прослушать. А я всё-таки лицо служебное. В мои обязанности и входит вести дознания...И не вызовет ни у кого ни каких подозрений.
Да, да конечно, согласна! - оживилась старушенция, -сами понимаете о чем пойдёт речь? Можете быть уверены я проинформирован вашим сыном, и вник во все детали. И вашу миссию в этой истории, лишь некоторые детали мне неизвестны о которых мы с вами и побеседуем.
- А, Васенька не предупреждал, что пошлёт следователя ко мне... Может ему позвонить?
- О, это излишни. Не стоит его беспокоить. Он в курсе всех дел... Увы Елизавета Андреевна... Он очень занят. Тут ещё приезд гостя... Сами понимаете, что из-за произошедшего ночью могут появиться проблемы... Серьёзные проблемы...
- Но, он же абсолютно не причём...
- Само собой! Вот мы и должны с вами исправить... И сгладить все опасные углы. Однако ж я должен точно знать, чтобы дело приобрело правильное для нас с вами, и Василия Валентиновича направление..
- Я сама оплошала, - призналась с горестью старушка, - подвела сыночка. Посчитала, что справлюсь и с этим заданием легко...
- Что вы имеете ввиду?
- Ну как же... - Елизавета осеклась, и Громов уловил её замешательство, - не успела спрятать нож в комнате. Этот квартирант, он появился так неожиданно... Думаю, он ещё с порога заподозрил неладное...
- А, нож кто вам передал?
- Ну как же это... Как его... Рыжий такой, в операх ходит...Виктор, по-моему его зовут. Он у них там главный.
- Вас инструктировал лично сын?
- Я лишь вызвалась помочь... Сама, когда уже необходимость появилась. Сами то они ни как не могли проникнуть в квартиру, квартирант как на зло не выходил. Стало понятным, что сделать смогу только я сама... В общем вышло всё как то не правильно...
- Так как же оказался нож в руках вашего квартиранта?
- Я защищалась от него... - смущённо заявила старушенция, - бог знает, что было у него на уме. Я не подпускала его к себе...
- С помощью ножа?
- А, что мне ещё оставалось делать? Я была одна в квартире... Ни кто бы не услышал моих воплей... К тому же сильно испугалась... Но, он выхватил у меня нож, и тогда я оказалась в заложницах... Подставил лезвие к горлу... Я пережила ужасные минуты, думала что всё, конец мне!
- Как погиб Гущенко вы видели?
- О, нет! К тому времени я уже находилась в без сознания... Очнулась в скорой... И, позже узнала, что квартирант разбился выпав с лоджии...
* * *
Лев Леонидович Гуляшов был незаурядной личностью, впрочем и подчиненные имели о нём особое мнение. Всегда подтянут, и с боевым настроем. Ещё год оставался до пенсии, выглядел всегда бодро. Генерал не торопил время...Зачем подгонять то, что и так неизбежно сбудется. Он безумно любил работу, и коллег с кем прослужил в МВД. Дорожил друзьями, соратниками по службе. Их было не так много - настоящих, проверенных друзей, кто отдал бы жизнь за товарища... Про таких как Гуляшов говорят: человек чести, невероятной выдержки, и закалки... Только друзья-товарищи по службе могли знать, что генерал прошёл войну... Когда полыхала Чечня в 1995 году он принимал участия в боевых действиях по наведению конституционного порядка в Ичкерии... Получил серьёзную травму, но смог выстоять, выдержать, и вернуться живым. Но, многих соратников оставил на той кровавой бойне... Сейчас, он мог подвести чёрту под своей жизнью... Он был предан вере, и чести служить в МВД. За его строгий нрав Гуляшова не любили нерадивые сотрудники... Он на дух не переносил разгильдяйства на местах. Не терпел корысть, и был безжалостен к тем в чьи обязанности входило защищать, а не глумиться над людьми, но в угоду своих наклонностей они преступно шли на произвол. Огромной отрадой в его жизни была его семья, но два года назад слегка супруга по болезни, и не протянув двух месяцев ушла из жизни. И лишь взрослая дочь радовался его своими не частыми визитами в загородный дом, где генерал жил один. Эти встречи с Любочкой не могли носить частый характер по причине загруженности отца. Работа занимала всё время. Долгосрочные командировки, и разъезды... Но, Лев Леонидович часто с дочерью разговаривал по телефону. Как то Любаша сказала ему, что выход на пенсию позволит больше времени проводить с ним... Может она и права, вот только готов ли сам генерал распрощаться со службой?... Ещё при жизни, супруга в шутку говорила: что женат генерал на работе, а она так - любовница, с которой Лев Леонидович проводил не долгое время в уюте домашнего очага...
До вечера генерал не покидал своего номера отеля. Занимался документами, утром предстояла ревизия на местах. Встреча с коллегами, совещание с руководящим аппаратом... В общем рабочие планы проходящие в привычном порядке... Лев Леонидович снял очки, и бросил их на документы, которые только что проштудировал, как в дверь постучали на пороге появилась девушка: миловидный администратор отеля.
- Лев Леонидович вам просили передать, - она подала большой бумажный пакет.
- От кого? - с подозрением поинтересовался генерал разглядывая безымянный конверт.
- Она не представилась...
- Женщина?
- Да... - улыбнулась администратор, - просила передать лично в руки...
Когда генерал открыл конверт, то он поспешно натянул очки, и его лицо погрубело от увиденного, а желваки напряженно заиграли на скулах.