Собранных вещей было довольно много. Уж переезжать, так основательно, и не важно: что в доме деда всё имеется. Такой огромный дом просто предназначен для гостей, чтобы чувствовать себя комфортно в его стенах. Но, она же не просто гостья...
Валерьян, когда увидел: как рабочие перетаскивают вещи от радости не мог сдержать эмоций, и крепко обнял внучку:
- Валюша, я думал: что ты не решишься...
- Нет дедуля - решилась! Вот взяла все необходимое... Кроме мужа, - весело сказала она, - мы с Костей договорились, что он немного поживет один в квартире. Это его идея.
- Его что-то стесняет принять такое предложение?
- Ему так легче добираться до работы... Если честно, то я рассчитываю, что от одиночества он примчится ко мне куда раньше.
- Это очень хорошо дочка... Я этому буду только рад. Вам будет очень уютно здесь, и комната готова. Может ты мне что-то не договариваешь, на этот случай есть ещё свободная комната оживёте раздельно...
- Нет, нет дед. Не стоит переживать. У нас всё хорошо... Скоро он тоже ко мне присоединится в этом я уверена.
- Ну вот и отлично, тогда занимай комнату на втором этаже рядом с моей. Если, хочешь подальше, можешь занять для гостей на первом, там довольно тихо, а комната так давно пустеет, что и не помню, когда - кто у нас останавливался?..
- Ну что ты дед... Я только рада буду находиться у тебя под боком. Следить за тобой...
- Ильсия если что рядом... - спохватился старик, - она по-прежнему за мной присматривает. Теперь я точно со всех сторон под контролем.
Валерьян взял ладони Вали, пристально и напряженно смотрел ей в глаза, затем вкрадчиво вопросил:
- Ты же знаешь Валечка, что я от тебя жду?
- Знаю дед...
- Тогда обговорим за ужином твоё решение? - старик засеял улыбкой, как если бы уже знал ответ, - у меня сегодня счастливый день, и не хочу что бы он прерывался. Лишь одно меня сильно беспокоит, и причиняет душевную боль не выносимою... Все мои мысли сейчас о ней.
Валя жалела деда. Несомненно он имел ввиду супругу, и болезнь её душевную, только уже в том качестве, когда человек теряет рассудок. Не мог он смирится с этой потерей, и одиночество его пугало. Поэтому за ужином снова попросил внучку посодействовать во встрече, и вымаливал:
- Знаю Валюша, знаю... Ну, хоть просто увидеть Капочку со стороны... Только чуточку, со стороны...
Кроме сожаления, и жалости Валя ничего не могла испытывать к старику, так как и помочь не могла. Избавить деда Валерьяна от тягостного состояния? Конечно, попробовать через своего знакомого врача: не откажет же ей в просьбе? Отказать - не откажет, но, не он ли на последней встрече строго предупреждал Валентину, что и сам Валерьян Арсеньевич может поплатится здоровьем, и старик может оказаться не готовым к этой встрече? А так не видит свою Капитолину, и не теряет надежду, а это самое главное. Сердце то старика больное...
Хоть Валя и сопротивлялась, но согласилась поговорить с врачом, чтобы дед увидел Капитолину Аркадьевну... Может и правда: деду станет полегче на душе. И чтобы как-то отвлечь его от мыслей попыталась Валя завести разговор, который интересовал деда Валерьяна не меньше, и ответа которого так ждал:
- Я готова возглавить твой... - она осеклась, и осторожно поправилась, - наш семейный бизнес. Дед, я знаю: что, если откажусь, то потом буду сама жалеть. Переживать... Очень понимаю, и своим согласием обрекаю себя на такие сложности с которыми раньше и не сталкивалась. Но так же осознаю, что по-другому поступить не смогу... Но, ты мне должен помочь, чтобы мои труды не были напрасными для меня это всё ново, и даже есть страх...
- Страх? - повторил Валерьян, и озарился улыбкой, - страх дочка, временное состояние... Но, я верю в тебя!
Старик услышал из уст Валентины то что хотел, и своим прозорливым мышлением воспринял согласие, как победу над сомнениями.
- Валюша ничего не бойся. Самое главное что ты решилась. И теперь дело за мной... Конечно я тебе помогу. Ты не можешь не справится...Ты просто обязана. Конечно обещать тебе: что- это не сложно, и не будет трудно и тяжко, но зачем обманывать. Наоборот, ты должна ко всему быть максимально готова, и уверенно вести "надёжную крепость". Настраивай себя на то, что все сложности тебе по плечу. С тобой рядом будут лучшие менеджеры-кураторы, которые в любой сложной ситуации не оставят тебя наедине с проблемой. И пока ты сама не окрепнешь - как руководитель, тебя будут сопровождать. Наш семейный бизнес в твоём лице приобретёт силу, и большой капитал. Помни, в твоих венах течет не только кровь Гущенко, и горячая кавказская кровь...
Произнес Валерьян Арсеньевич, и от сказанных слов морщинистое лицо его стало серьезным, и внимательным.
- Кавказская кровь? - Валя едва утаила на своём лице удивление.
- Да дочка... - повторил старик еще раз, и устремил на Валю не лёгкий взгляд.
Нет, ей не показалось: от напряжения между ними появилась неловкое замешательство. И стало как-то не по себе, и в тоже время она не могла отрицать того, что сказанные слова старик произнес полагая, что она должна была услышать - и она услышала их:
- Дед, ты знаешь как я к тебе отношусь, - произнесла Валя на столько сдержано, - но, я чувствую: что, ты хочешь чтобы я поняла, и услышала тебя? Иначе, ты бы никогда, и ни за что не затеял этот разговор. Ты хочешь признаться, что знал: кто мой родной отец?
- Думаю, что да... - произнёс старик более чем сдержано, и сейчас неловкое смущение выдавало его, похоже дед сам пожалел, что затеял разговор. - Мне бы не хотелось вводить тебя в заблуждения, история эта давняя, но я даю себе отчет в том, чтобы быть пред тобой откровенным...И прежде всего перед памятью твоей мамы Виктории. Что было, то было, и от этого никуда не деться. Я уверен, что ко мне сейчас у тебя много вопросов, но позволь Валюша мне первому задать тебе один единственный вопрос: задумывалась ли ты с того самого дня, когда твоя жизнь перевернулась, и открылась правда о твоей родной матери? Хотела бы ты знать: кто он - твой отец? Может всё зря? Я пытаюсь вернутся в прошлое, но от того мне становиться безудержно тоскливо, что время которое занимало мою жизнь истекло: я безрассудно жил, искал выход, решал житейские проблемы, и не замечал всего того, что рядом со мной. Что вокруг меня тоже есть жизнь... А, по прошествую стольких лет пытаюсь удержать жизнь в памяти... Прошлую жизнь пытаюсь сложить в мозаику...Ты хочешь узнать для чего я все это делаю?...
- ...
- ,.. для тебя дочка... Для себя, чтобы понять, и искупить вину хотя бы памятью, - старик залился тревожной улыбкой, и снова его глаза наполнились слезами, - всё что кануло в небытие не вернуть, но без прошлого нет настоящего, и нет никаких надежд на будущее... Ты Валечка моё прошлое и настоящее, и будущее...
Валя не смогла не поддаться нахлынувшей хандре, и её так растрогали слова деда:
- Очень тебя понимаю дед, - призналась она, - но, всё это так неожиданно...
- Ты что дочка? Извини...Вижу как ты утомлена моими словами. Наверно не вовремя сказано мною...Прости старика. Я свалил на тебя столько проблем...
- Дед, ты же понимаешь, что для меня важнее всего не может быть ничего. Ты мой родной человек, и я с каждым разом это чувствую. Моя мать, которая меня воспитала, вырастила, и кому я обязана жизнью, и ты дед... Ты появился в моей жизни, и моя жизнь поменялась очень кардинально... Всё вокруг меня стало другим. Вы два моих очень родных человека...
Валя залилась краской, снова она была подвержена теперь уже своим откровением нежными чувствами.
- Я вспомнил тут о твоей маме Антонине, - неожиданно воскликнул дед приводя Валю в чувства, - и просьбе твоей. Валя сразу растерялась и не сразу вспомнила о чём просила Валерьяна, -нашёл я твоего Громова, и зачем он понадобился твоей мамане не уж то она хочет вывести на чистую воду коммунальщиков?
- Шутишь дед? - Валя немного расслабилась от тягостного разговора, и готова была поддержать его задорный настрой, но лишь сказала, - если честно мама в последнее время сама не своя. И, что она там задумала, но от меня держит в секрете.
- Вот только нет Громова в городе, - продолжил Валерьян, - но, ты Валюша не переживай. Просьбу твою он обязательно выполнит. Обещал, значит сделает. И, с Антониной встретится, решит её проблему. Просто, сейчас он занят очень важным делом.
* * *
Большая и очень светлая палата, но больная кажется не реагировала на этот свет проникающий через окно, и её перебинтованное лицо, и даже глаза, которые оставались не тронутыми могли лишь наводить ужас. Виднелись лишь впалые глазницы.
Тихо скрипнула дверь, и больная даже не пошевелилась. Она явственно чувствовала присутствие посетителя в палате: по шороху, по тонкому скрипу новых ботинок, и её губы тихо вымолвили:
- Ты здесь? Я знала, что ты придешь в Ачинск. Я ждала тебя Громов...
- Как ты узнала Рита? - он был обескуражен, и голос выдавал лёгкое волнение.
- Пётр Александрович ты не изменял своим вкусам...По запаху твоего одеколона. Я этот запах не спутаю из тысячи других. Ты помешан на этом аромате...
- Как же ты права Рита... - восторженно произнёс он.
Звук шагов усилился, и она неожиданно воскликнула:
- Остановись Громов... Не подходи... Прошу тебя, стой на месте, - её слова прозвучали словно мольба, - не надо прошу тебя.
- Но почему?..
- Не хочу Петя, чтоб мои безобразные глаза тебе снились по ночам...