Круглянский Леонид Иосифович : другие произведения.

Главзмей

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Так дальше продолжаться не может, девушка наша с ума сойдет или руки на себя наложит! - голосок ее, и без того по-детски несоответствующий внешности и возрасту, стал еще выше и отрывистее. Трое перевели взгляд на предмет. Девушка сидела с совершенно несчастным видом, губы пытались улыбаться, но дрожали, а в глазах были видны остатки слез, да и отсутствие макияжа говорило сильнее слов.
  Прямо с порога девушки проскользнули за шкафчик, задернули занавеску, защелкали зажигалкой, и народ их не видел минут двадцать-сорок, пока начальник, поглядев сонными от послеобеденной дремотины глазами на Лёху с Вовой, то ли спросил, то ли подал команду - Чай пить бум...
  
  Поскольку они трое располагались в комнате в вершинах почти равностороннего треугольника, а Васины глаза косили примерно градусов на шестьдесят, то его обращенное к Лешке лицо и реплика предназначались явно Володе, заместителю начальника, конструктору, примерному семьянину - единственному почти безизъянному с любой стороны человеку в той разношерстной компании. Володя курил только после рюмочки, выпивал меньше женщин, выражался только печатно и всегда с юмором.
  
  Вася, начальник отдела нестандартной техники малюсенького окраинного заводика по производству всякой всячины, считал себя выше этой, как ему казалось, временной работы, полагал что с его дарованием платить могли бы и втрое больше, а посему на работу приходил как на маёвку, и праздники подчиненным устраивал чуть не ежевечерне. С утра до обеда он обретался на планерках начальника производства и главного инженера, после обеда - на заседаниях профкома и парткома, а в обед и в интервалах гонял своих девчонок в магазин за всем, что нужно было для праздничной жизни.
  
  Из угла послышались перестуки посуды, что-то упало, кто-то хихикнул, спросили про печенье, зашелестел самоварчик, и наконец из-за шторы, как на сцену, выплыли большущий поднос с пятью парящими стаканами бархатного индийского чая, пятого размера бюст, и его гордая обладательница, яркорыжая Аллочка. Рыжесть ее была не столько данью колоритной старинной европейской традиции, сколько защитной реакцией на седину - она была опытнейшей чертежницей города, к которой в юные годы обращались за помощью сделать калечку еще изобретатели паровоза и телефона. Когда она проходила мимо, кто-то мог припомнить крылатые татьяндоронинские слова - медальон у меня не висит... а лежит.
  
  Следом выступила Лига, неся вазочку со всеобще-любимым сливочно-ореховым печеньем, наслаждение от еды которого всегда омрачалось двумя факторами - оно кончалось раньше, чем наступало насыщение, а жирные пятна на чертежах, особенно на Аллиной кальке, каждый раз напоминали о причине их появления. Лига, вдвое выше Аллы и вполне годящаяся ей в дочери, единственная в коллективе коренная жительница республики, говорившая по-русски с милым акцентом, всегда носила обернутые вокруг шеи и свисающие чуть не до полу длинные шарфы собственной вязки, подчеркивая редкую свою в те далекие времена специальность. Она была дизайнер по текстилю и тканям.
  
  Леше, чью байку автор воспроизводит через три десятка лет, в коллективе отводилась роль мастера на все руки, поскольку ни жизненным, ни профессиональным опытом, достойным увековечения в памяти героев, он не славился, но был всегда доступен, в любой работе активно участвовал, проникал если даже и не в ее суть, то явно пониже поверхности, и слыл весьма компанейским и свойским парнем. Числился инженером по технике безопасности, а работал конструктором-деталировщиком, помогал художнице Лиге, был соавтором Володи в какой-то безделице, начальника не подсиживал и очень уважал "старших товарищей", поскольку она была ровесницей его мамы.
  
  Трезвенников в коллективе не было.
  
  Чай пили как в поезде, из стаканов в подстаканниках и с обязательной ложечкой, которая согласно известному анекдоту была основной причиной глазных травм. Коллектив сдвинул стулья поближе к столоначальнику, разобрал принадлежности, печенье и предался упоительно замечательной процедуре, которая повторялась каждый день дважды - в десять утра и в два часа пополудни. Это были общие церемониальные чаепития. А кроме того, никому не возбранялось попивать кофеёк или чаи гонять хоть целый день на своем месте, для стимуляции мозговой активности и приведения себя в нормальное состояние после вечерних посиделок.
  
  - Хорош чаёк, - как всегда, начальник оценил мероприятие высшим баллом. Критиковать кого-либо было не в его манерах, он скорее бы молча сделал сам, если видел, что подчиненный отлынивает или не умеет исполнить поручения. За это народ в комнате его любил.
  
  - Угу, а запах... мммм... - поддержал заместитель, - моя жена так не умеет. Мужчины одобрительно покивали, потягивая чай, кто вприкуску с сахаром, кто вприглядку с печеньем. Алла скромно, но радостно приняла комплимент, улыбаясь одними глазами за мощными линзами очков, хоть и знала наверняка, что Володька просто льстец и шутник. Так как он любит свою жену! О-о-о, дай бог каждой.
  
  - Товарищи! Лиге нужна помощь! - вдруг и безо всякого вступления произнесла Алла, поставила стакан на поднос и поочередно и очень веско поглядела на каждого из мужчин.
  
  - Так дальше продолжаться не может, девушка наша с ума сойдет или руки на себя наложит! - голосок ее, и без того по-детски несоответствующий внешности и возрасту, стал еще выше и отрывистее.
  
  Трое перевели взгляд на предмет. Девушка сидела с совершенно несчастным видом, губы пытались улыбаться, но дрожали, а в глазах были видны остатки слез, да и отсутствие макияжа говорило сильнее слов. Она виновато поглядела на Аллу, потом на Василия, затем на Лешу с Володей, шмыгнула и молча заплакала.
  
  - Да, делаааа, ты чё, подруга, залетела? - пытался пошутить Вася, "глядя" на Лёшу, но получив под столом пинок от гневно сверкнувшей исподлобья Аллы, спохватился и запоздало произнес - Конечно, что за вопросы? Кому морду побить надо?
  
  Лига не смогла усидеть, поставила стакан на стол и быстро ушла за шторку, где были умывальник и салфетки.
  
  - Ну что, Лига, давай я им все расскажу, да? Или ты сама?
  
  - Нет, ты лучше, я снова буду расстраиваться и сильно плакать, - ответила та из угла своим низким голосом, который никак не клеился к драматической ситуации, что наблюдали мужчины.
  
  Справедливости ради надо сказать, что они с тревогой наблюдали за изменением Лигиного поведения уже в течение месяца или даже более того. Жизнь каждого участника описываемых событий была известна всем и каждому в этой группе до мелких деталей, поскольку обстановка семейственности к этому располагала, вместе они проводили треть жизни, и степень проникновения в его "глубь" зависела лишь от характера человека. Лига считалась "сыном полка", поскольку родных у нее в городе не было, жила в одной комнате общей квартиры, что принадлежала когда-то ее маме, сгинувшей в Сибири. Прилежание, веселый нрав и открытость сблизили девушку с этими людьми, несмотря на обрывки ненависти к властям, что родственники-хуторяне впрыскивали ей с детства. Удивительным образом представители "вражьего народа" стали самыми близкими Лиге и заменили ей семью.
  
  Читатель наверняка понимает, что выводы такого рода не могли появиться во времена знакомства с Лёшей, и на всем лежит отпечаток последующей тридцатилетней жизни и вызревания авторских воспоминаний.
  
  Из угла потянуло сигаретным дымком, затем зашумела сильная струя воды в кране.
  
  - Тогда слушайте сюда, - нарушила тягостную паузу Алла и продолжила вполголоса, - помните как мы радовались, когда подруга наша стала встречаться с Гунаром? Да, все было вроде хорошо, в рестораны водил, звонил каждый день. На выходные куда-то ездили... Ну, наконец-то, я обрадовалась, личную жизнь наладит, замуж, детки.... Мн-да, недолго музыка играла... Знаете, что оказалось? Этот паразит голову дурил, а сам-то недавно папашей стал, ребеночку всего-то месяц-два. А наша не знала ничего, размякла совсем, еще бы - школьный роман. Она его с восьмого класса любила, спортсмен, длинный ... жердина чертова... Потом он - в армию, она - в академию, сколько лет не встречались. А тут, на выставке нашей. Помнишь, Лёш, весной ... что ты ей помогал... На выставке подходит красавчик, чуть не обниматься полез с радости.... И понеслось.... Вот теперь... Алла кивнула в угол, где продолжала шуметь вода. Видимо Лига специально пустила струю, чтоб не слышать разговора.
  
  - Дела-а-а..., глубокомысленно изрек Вася, но за этим словом скрывалось не безразличие, а искренняя досада и огорчение тому, что с подопечным случилось такое. - Так может все-таки надо морду... этому, по-мужски.
  
  - А что, пусть Лига телефончик даст, а мы разберемся с ним, - подхватил Володя, поглядев на Лешу и начальника.
  
  - Не хочет она, я предлагала, - ответила Алла, - жалеет, хоть и не знает, как от него теперь отвязаться. Как он проговорился, что женат и ребенок, так Лига и решила, что ей ничего не нужно. Дай покой, забудь все, уйди и дай жить - говорит. Так нет же, гад такой! Мало ему там видать, он не отстает, и звонит и обещает, что всю жизнь готов с ней в друзьях... Нашел дурочку, думает.
  
  - Ладно, камрады, мне пора наверх, а вы помозгуйте каждый сам с собой. Завтра утром обсудим план. Каждый дает по предложению. Всё, разбежались.
  
  В отделе в ходу были меж собой шутливые клички. Одной из самых приятных считалось прозвище Большой Змей, всегда произносимое с подчеркнутым уважением. Звание передавалось как переходящий кубок за новоявленную супершутку. Веселость и юмор были неотъемлемой частью жизни этих людей. Остаток того дня запомнился как необычайно тихий, без смеха и подкалываний, в комнате был тяжело больной член семьи, говорили только по делу и вполголоса.
  
  На следущий день после прочтения последних сводок новостей в центральных и местной газетах, и пользуясь обычным, исключительно мужским по утрам составом, поскольку Алла и Лига приходили сразу к первому чаю со свежими булочками, три мушкетера обенялись мнениями, суть которых сводилась к тому, что надо бы сделать с этим ... (далее шли несколько популярных в те времена определений), да так, чтоб внукам заказал.
  
  - Вот допрошу её с пристрастием, и ежели всё окажется, как я предполагаю, доложу за столом!, - торжественно изрек самый молодой участник собрания. - Только бы она не раскисала совсем... так трудно концентрироваться, когда женщина плачет, - глубокомысленно и будто бы со знанием жизни завершил свою тираду Лёша, весьма довольный чем-то еще невысказанным, смутно намекая, что у него есть так-а-а-ая идея, что никому и в голову придти не может. Частое употребление военноподобных терминов в его речи объяснялось недавним краткосрочным пребыванием на очередных командно-штабных сборах, где молодой лейтенат запаса вкусил не только курсантской пищи, но и пополнил свой тезаурус.
  
  Пятничное, пока еще прохладное, утро обещало знойный не по сезону день, в открытое окно первого этажа залетали трамвайные звяки. Скрежет тормозящих на перекрестке грузовиков смешивался с несвежестью портовых пакгаузов и совершенно неприличным, голодным карканьем ворон, ждавших прибытия своего груза. Время подошло к девяти, пора было закрываться от улицы, ревизировать, исправлять, подписывать, готовиться к совещаниям, к встречам с рабочими и служащими, и успеть приготовиться к утреннему чаепитию, Пришла Аллочка с неизменным тубусом и булочками, а Лиги все не было.
  
  Василий сделал для кормилицы краткий релиз мужских предложений, и она с интересом уставилась на Лёшу, будто увидела впервые. Тот, услышав своё имя, зыркнул по комнате и заметил три пары улыбчивых, дружелюбных, но испытующих глаз.
  
  - Чего?... Не скажу пока все равно. Вот с Лигой поговорю, и ежели она мне скажет про то, чего мне надо, тогда и поглядим на мой план, пообсуждаем...
  
  Лешины слова прозвучали не только для взрослой части компании - Лига уже входила в комнату и расслышала последние слова соседа по столу. Отдел временно помещался в каком-то складе, покуда шёл ремонт на втором, конторском этаже. Пять столов и три кульмана занимали почти всю полезную площадь, проходить к месту можно было лишь бочком. Первым от двери налево стоял Лёшин стол, к нему буквой "г" примыкал Лигин, впритык - Володин кульман, а у противоположной от двери стенки сидели Алла и Василий. И конечно, бойкое угловое местечко "за шкафчиком" - справа от входа.
  
  Лига выглядела не лучше вчерашнего, поздоровалась со всеми, а потом, расположившись на своем месте, взялась за утренний обычный марафет, что не считалось зазорным в семейной обстановке. Да и где в общественном транспорте с утра пораньше вы видели накрашенных женщин, едущих на работу?
  
  Минут через пятнадцать, приведя себя в боевое состояние духа, как выражался по этому поводу Леша, девушка выпрямилась на стуле, широко и дурашливо улыбаясь и поворачиваясь ко всем поочередно, выглянула из-за своей огромной сумки - перемена как всегда была потрясающей и непременно сопровождалась причмоками мужчин, комплиментами и шутками по поводу ресниц, теней, помады, сережек, бус и прочего. Алла в этом не участвовала, с одной стороны из женской солидарности, с другой - видимо, из женской ревности. Она уже была в возрасте, когда внешность не меняется радикально, когда цвета, запахи, и украшения устоялись. Все, что характеризовало внешние Аллины перемены, это многоцветье мохеровых кофточек, что она обожала, и была их - тьма!
  
  - Ну что, чай пьем? - прогундосила с надетой улыбкой Лига, - у меня конфеты есть. А булочки Аллочка принесла?
  
  - Пошли, красавица, - Женщины прихватили угощения и отправились в угол. Лига, проходя мимо Лёши, улыбнулась ему, и было видно, что его недавние слова она запомнила хорошо.
  
  Место в углу за шкафчиком отличалось уютной многоликостью - там можно было умыться, переодеться, перекурить, подремать, поболтать, приготовить завтрак и полдник, вскипятить самовар, заварить кофе, а самой большой его ценностью считалась гарантия конфиденциальности. Почти как в Лас-Вегасе - что там, в углу происходило, там и оставалось. Место считалось преимущественно женским, мужчинам просиживать там почти не доводилось, разве что Вася заночёвывал, когда знал, что жена все равно в дом не пустит после вечерних посиделок...
  
  - Лёш, иди туда, помощь нужна, - Алла вышла из убежища и кивнула парню. Тот хмыкнул, глянул на коллег и с достоинством прошествовал в исповедальню.
  
  Телефонные звонки, приходы и уходы посетителей из заводских служб, выяснения, уточнения и прочая утрешняя суета заняли какое-то время до пронзительного самоварного свиста, а когда заговорщики появились в комнате, Лешина физиономия сверкала ярче самого самовара, что он торжественно выносил к столу. Девушка улыбалась уже совсем не приклеенной улыбкой, а весело, плутовато и кажется не хотела вспоминать недавние кошмары. Глядя на эту парочку, коллеги горели от нетерпения узнать содержание конфиденциальной беседы.
  
  - Допросил с пристрастием? - полюбопытствовал Вася. - Всё узнал, теперь давай просвещай нас, чего придумал? Бить будем или как? - Битие было данью Васиным увлечениям боксом в армейские годы, он вставлял это как междометие, и оно никак не влияло на содержимое адресованой кому-то фразы.
  
  - Сейчас, сейчас расскажем, - заспешила Лига, - давайте чай нальем, а то у меня в горле все пересохло от разговоров. Коллеги вновь увидели свою веселую Лигу, готовую поддержать шутки и посмеяться вволю.
  
  Коробочку с конфетами пустили вкруг начальнического стола, булочки с повидлом, "со с маком" и сахарной пудрой постепенно перекочевали туда, где им положено было сегодня закончить свой путь, второй тур чайного розлива подошел к концу, и наконец-то можно было послушать итоги закулисных переговоров. Леша встал, быстро сходил за шкаф и вернулся оттуда с фуражкой, лихо венчавшей его голову - дембельской памятью Васиной сержантской службы.
  
  - Ты куда собрался, Лёш, "на зебру"? - ковырнул Володя, намекая на частые визиты гаишников на соседний с заводом пятиуличный перекресток, где светофор не справлялся с транспортными заторами. - Подработать решил сегодня? Рано же еще. - Все хихикали, довольные шуткой, и с нетерпением ждали Лёшиных пояснений по поводу фуражки. Он успел ее снять, пригладить волосы, и снова надеть, сдвинув так, что козырек почти закрывал глаза.
  
  - Прошу познакомиться! - звонко напела Лига, чуть не смеясь, - капитан ... как ты сказал, Лёша? ... Ива .... нет! ...Евдокимов!
  
  Все с интересом и весело глядели на "капитана". Лёша достал из кармана записку и отправился к своему столу, уселся боком к аудитории и сделал в их сторону знак рукой, приложив энергично палец к губам. Затем жестом попросил Лигу закрыть дверь отдела на ключ, чтоб не помешали посторонние, и стал накручивать диск телефона.
  
  - Здравствуйте! Это квартира Бер...а Гунара Ивановича? С вами говорит капитан Евдокимов из первого отдела оперативной группы по борьбе с особо опасными преступлениями Пролетарского РОВД... Вы кем приходитесь?... Жена... Так, минуточку... - Лёша сделал паузу и пошуршал бумагами прямо в трубку -... Илзе Петровна, если не ошибаюсь... Супруг на работе?... Мы с вами сейчас уточним кое-какие данные... та-а-ак... год рождения... Правильно... место работы... да, так... все еще беспартийный?... мн-да... хм... Телефончик прежний?... Хорошо... Это ребеночек ваш? Дочка кажется?... плачет... Да нет, спасибо... мы с ним свяжемся. Всего хорошего.
  
  Четверо слушали внимательно и не совсем видать въезжали в тонкости Лешкиной затеи, зачем он жену его втянул?
  
  - Ну вот, крючок заброшен, ловить будем в понедельник. Пусть за выходные созреет, - многозначительно ухмыльнулся Лёша. - А теперь мне полагается это запить. Еще осталось у вас?
  
  - А жена при чем? Лёш, ты чего? - напустилась было Аллочка, совсем не улыбаясь, а уже с опаской глядя поверх очков.
  
  Володя первым сообразил, что придумал "капитан", и стал щурясь потихоньку улыбаться, готовя свой как всегда не праздный вопросик на засыпку.
  
  В понедельник после чая...
  
  - Гунар Иванович? Добрый день... правильно - Евдокимов... У нас тут материалы наружного наблюдения, так сказать, материализовались... да и не только. Есть и записи телефонных бесед. И ваше имя фигурирует... Не догадываетесь? Хотелось время наше с вами сэкономить, потому звоню... но если есть напор, то можно и официально с вами ... Нет? Хорошо. Вам наверняка знакомо имя одной гражданочки, которая оформлена художницей... Прошу не называть! Да, мы знаем... А-а-а, вы просто встречались, случайно... да, учились... знаем... Нет, Гунар Иванович! Так дело не пойдет. Ежели хотите послушать записи ваших с ней бесед, и кое-что нам объяснить, я могу повесточку прислать... нет? Мы ведем круглосуточное наблюдение, поскольку ее работа связана с национальными интересами страны, а вот ваши странные расспросы... - В этом месте Лёша натянул фуражку поглубже и по бумажке зачитал конспект якобы прослушанного и записанного на магнитофон разговора, что он с Лигой набросал в пятницу. И видно было по Лешкиному сморщенному носу, что на стороне абонента запахло мокрыми штанами. - ... Я тоже так думаю... давайте мы с вами вот что сделаем. Вы прямо сейчас и навсегда забываете имя, телефон, места проживания и работы гражданочки... И ежели в материалах вы хоть раз еще засветитесь... я вам помочь не смогу... там другие наши люди будут заниматься... Ради семьи... Прекрасно. Я так и предполагал. Всего хорошего.
  
  Лёша с важностью начальника отдела наружного наблюдения положил трубочку на аппарат, и только тогда повернулся лицом к народу. Все лежали! Он не мог глядеть во время разговора на коллег, поскольку те корчились в судорогах от душившего их смеха, и ему приходилось отверачиваться к стенке, позатыкивать обращенное в их сторону ухо и прикрывать трубку телефона ладонью - не дай бог, ведомый услышит подозрительные звуки.
  
  Это был апофеоз Лёшкиной шутовской карьеры. Наградой ему были восторженные похвалы, улыбающиеся лица, а главное, сияющая на сто зубов виновница затеи. Лига смеялась со слезами пополам, ей так хотелось скорее забыть кошмар последнего времени.
  
  - Ну, ты... Б-а-а-альшой Змей! Чингачгук! Камрады, есть предложение! - Василий заставил всех угомониться. - Предлагаю назвать Лёшу ГлавЗмеем - за выдающееся достижение на фронте борьбы с редисками всех сортов. И звание выдать навечно!
  
  Присутствующие бурно зааплодировали, а ГлавЗмей гордо взял под Васин козырёк. Несмотря на понедельник, было решено замечательное событие увековечить полусладким шампанским с шоколадом и киевским тортом.
  
  От автора, вместо заключения ... Когда первая версия рассказа легла на бумагу, и появились отклики читателей, я решил 'проверить камертон'.
  
  Лёшин канадский телефон нашелся почти сразу, и он припомнил наши лейтенантские сборы в Клооге и своё змейство. От той веселости и бравады не осталось и следа. На мои расспросы об участниках событий он отвечал вяло и кратко. Шампанское с тортом на троих было последним мероприятием в отделе. Сам он вскоре уволился и через много лет узнал, что Василий развелся, а Лига на какое-то время его приютила, что Алла долго болела, и ее нет в живых. Василия тоже. Володя вышел на пенсию и уехал в Россию. Лига пишет акварели, чем и живет. О себе он не захотел говорить. Когда он узнал про моё писательство, то очень просил изменить имена, что я и сделал.
  
  2005 Л. Круглянский
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"