- Папуля, а кто такой триста сорок пятый? - шампанское широкой и щедрой дугой растянулось над ними, когда Вила проиллюстрировала вращение пропеллера, держа бокал над головой. - Он тебе привет передавал... тьфу, кулема, вечно у меня вино в расход идет.
- А-а-а, от Петровича, что ли привет? Когда Портал впервые заметил, я им никому не сказал, только засек время и примерные координаты, а потом упросил военных, чтоб дали мне одному слетать. Ну, ты забыла, наверное, это на вертолёте Петровича я Титикаку облётывал, его бортовой номер.
- Он разве был в экспедиции? Вас же трое было русских, ещё парень этот приблудный, как его ...
- Саша-путешественник, - улыбнулся Леван, - нет, Петровича с нами не было. По старой памяти, когда машина ещё была на службе в нашей авиадесантной дивизии, мы её тем именем и кличем. А когда техника отрабатывает три четверти ресурса, её продают или дарят в третьи страны.
- Слушай, ты мне до конца и не рассказал ни разу, как экспедиция закончилась. Всегда не было времени посидеть хорошо, то дела какие-то приставали, то любимые наши с нами, и никого не хотелось обижать. Знаю только то, что было потом, когда её вытащили, ну уж тут я в гуще событий, еще бы - уникум глазастый! А когда ты текст обнаружил, что тогда думал или хотел сделать?
- Ну, поначалу, конечно, вспомнил твою айю, уж очень созвучно было, или я так захотел слышать. Совершенно диким было, что буквы у них схожи с русскими, не все, но половина точно. Читаю абракадабру какую-то, кое-где гортань спотыкается, вот и осенило, может аджаланх? И остальное где-то уже видал, ну и вспомнил сразу твои объяснения. Потому и просил, чтоб сидюшку с мамой передала. Академик, ты мне теорию Перехода не хочешь кратенько доложить? Я теперь только на слух, а читать ежели, так текст на экране утраиваю. Надеюсь, в телескопе-то я разгляжу, чего надо.
- Увидишь-увидишь, я наводку сделаю автоматической. А про Переход, - Вила тянула паузу Станиславского... - А что Переход? Ну, перейдем из одного состояния в другое... Ты же слышал не раз, что точно никто не знает, как это будет. Построили пятиместную машину по чертежам, которые я воспроизвела как попугай, даже автокад освоила за три дня. Как движок работает, не знаем. Есть предположение, что нас просто как бы выдернут отсюда, вот мы есть - а вот нас и нету! - Она усмехнулась невесело.
- Давай шампанчика добавим, когда ещё придётся ... Теория, ... да, ... есть одна. Фамилия Берг ничего не говорит? Ефим Михалыч, независимо от моих знаний, что я получила оттуда, ну ты ж помнишь, да? Независимо от них он сделал систему подавления визуального авиаимиджа, штука очень энергоемкая. Пока не раздобыли инопланетные конденсаторы, использовать было никак. А вот сейчас мы, как бы контрабандой, ставим систему в нашу машину, и для нас, для экипажа мониторчик будет показывать, где мы... и когда. В общем, Михалыч вроде как машину времени сделал, но не летать, а наблюдать, как нас полетять, - закончила Вила со смехом. Вот такая теория Перехода получается.
- Мн-да, теория, однако ... сепульки - смотри сепуление. Мне казалось, в твоем реферате на соискание академика ты по этому поводу гораздо больше написала, чем мне тут доложила, - Леван грустно заглянул в пустой бокал. - Такой переводище отгромыхала, и синтакс-словарь, и философские концепты, понимаешь ли, и анализ генеративной лингвистики аджаланх, будь они неладны...
- Паап! Ты откуда все это знаешь?! Ну, ты даешь, удивил в очередной раз. Я-то думала, тебе это тошнотно до предела. Да ну их, рефераты ... умовредительство это все. И разве без защиты меня бы в полет так просто пустили? - Вила сделала большие глаза и сморщила носик.
- А вот, фотоснимок ты прислал - потрясающий! С которого-то и началось шевеление с Переходом! Из воды вытарчивает невероятных размеров консервная банка со вспученной крышкой, вода сверху сливается, а ты на фоне этого такой довольный. Кто ж такой момент поймал?
- Кто-кто, Татьяна конечно! Она же всю операцию снимала на свою камеру для Нейшенел Джиографик. А лучше б я тебе фото и не посылал. Вскрыли бы банку консервную, глядишь, история пошла бы по-другому. Хотя, кто его знает, всё ведь предписано, не ты бы отбой дала, так они бы подшевелились ...
- Да уж ... А подводные съемки?
- Это мои друзья из перуанской военно-морской академии во главе со Стюартом. Помнишь его ... швед, высокий, блондин, голубые глаза. Местные индейцы его за потомка богов из озера почитают.
- Стюарт Бьёрклунд, тот самый, из Пермского треугольника?
- Да, старинный мой приятель. Он у меня всегда, уже полжизни, в главных консультантах по любым непонятным делам, - рассмеялся Леван. - Ты ещё была никому неизвестной молодой училкой английского, когда он мне помог остаться в живых... Эти конденсаторы, будь они неладны ... видел их в действии. Я бы их назвал превращателями, и не приведи Б-г оказаться в поле активности, мокрое место обеспечено.
- Ты вспомнил историю с виртами, да?
- Да, Джёи-Джоконда, именно так, ... история, однако ... Постой, или я ослышался ... какие конденсаторы раздобыли - инопланетные? - Леван хмыкнул со смыслом, - а подробнее, родная? Имена, название компании?
- Ну, что ты, пап, куда мне с той техникой, не хватало ещё! А, вот ещё - из астрономических дебатов по поводу координат, что во мне впечатаны - кроме чертежей, инструкций и философии есть как бы обзор нашего с ними взаимного расположения во вселенной.
- Вселенская карта мира от вилинитов. Да, помню, картинки по телевизору показывали, похоже на гироскоп какой-то, или даже на супер-солнечную систему.
- Наподобие.
- А ты, ненароком, не углядела ли такую деталюшечку на тех картинках - в правом нижнем уголочке цифры регулярно помаргивали, единица, двойка, тройка, опять единица? И каждый раз при смене циферки карта как бы обновлялась и становилась чуууточку другой, и так по кругу, и повторялось без конца.
- Не-а, не помню, да и не всматривалась. И что там за смысл ты усмотрел?
- Тогда - ничего, а потом припомнилось, что видел подобное мелькание на кадрах всемирной хроники от Бьёрга, в кусочках, что я вставил в фильм. Ты ж моё кино видела?
- 'По следам дупляков'? Да, конечно, только не помню уж, сколько раз! И сама, и всей семьёй. Зять твой до сих пор на тебя дуется, за третью параллельную.
- А чего обижаться-то? Я, что, выдумывал? Как случилось, так и рассказал.
- Пап, а правда это, что говорили про тринадцатый склад?
- И кто ж это нам, смертным, правду расскажет? - хмыкнул Лева, - Ты в кино помнишь ли, откуда конденсаторы-то взялись? ... То-то! Вырезали кусочек, сукины дети. Соклубник мой, Боб Винсли, однажды разоткровенничался под-шафе. 'Тс-с-с, чтобы это ... ни-ни, а то - сам знаешь, кирдык будет'. - И пальцами себе веки растянул, ну точно киргиз какой. 'Вся аппаратура нашего бара доставлена со склада номер тринадцать, и-ик. Я сам расписывался в ведомости'. На мои дальнейшие вопросы, а где это, от кого и так далее, Боб только мотал головой, мыча 'кирдык-и-ик' ... Где он это словечко раздобыл? И всё! Нету этого в моем рассказе! Я же знаю прекрасно, что говорил и записывал... Как корова языком ... Да-а, длинные руки у этих ребят.
- Ну, что ты пап, чего об этом думать и расстраиваться. Вот слетаю туда, и всю правду узнаю, - расхохоталась Вила.
- Правда, она штука, сама знаешь - обоюдоострая. Узнали - и пожалели, и на фига потели ... В горах Колорадо, а может и в Неваде, ну, в таком месте, где мимо никто не ездит, есть хранилище артефактов. Придумали такие места иметь на Земле ещё в те времена, когда ни в русском, ни в английском языках этого слова не существовало. И складов этих, сколько есть или было, кто знает. Видимо, в своё время стало актуальным как можно подальше от народов попрятать ковры-самолеты, лампы с джинами, в общем, всю и всяческую магическую атрибутику, то что мы теперь называем продуктами деятельности внеземного разума.
- Наверное, сериал этот забавный, Склад 13, про то и сделан, как с х-папками, народу отдушину давать надо в виде кино. Кстати, тут недавно у меня была оказия, один очень сведущий и серьезный человек - не поверишь - внук Отто Скорцени! - он мне между делом сказал, что сериалы про Звездные ворота это не художественное, а документальное кино.
- А я о чем? Ещё какое кино! Вот и суди, что лучше, "правда в абсолюте", или "якобы правда" с цирком вперемешку.
Воспоминания настроили собеседников на лирическую волну. Конечно же, им не раз доводилось, и перебирать, и детально все обсуждать, в письмах ли, при встречах, но сегодня это был особенный разговор. Богатые событиями прожитые жизни обоих пришли к определенному рубежу. Как сказали бы предки, пора подумать о вечном.
- Да, тут у нас свой переход скоро наметится, - заметил Леван, настроенный философски, - Ты отправишься в никуда, и может, насовсем, а я прямиком наверх ... или вниз, смотря как привратник порешит. Чего молчишь, родная?
- Как говорят Даосы - молчание - высшая истина. Если молчишь - не лжешь.
Стараясь не отвлекать дочку от суперзадачи, он шутил и всячески отводил разговор от того момента, когда надо сказать - прощай ... Их прощание не должно было стать затяжным. Стремительность, вот какое слово хорошо подходит к их способу общения. В памяти Левана всколыхнулись совершенно фантастические перепитии накануне первого свидания... сколько же ей было тогда... тридцать, чуть больше.
Вила помнила всё - как тогда, как до того... Несомненно, что знание извне, оттуда, сверху, ну, как ещё бы назвать подарок судьбы, оно ставило ее вне обычной человеческой сущности. Правильно устроенное знание вилинитов диктовало посвящённой - не сметь вспоминать о будущем, тихонько помнить о прошлом и жить только сегодняшней жизнью. 'Как, интересно, моё мирознание отлилось после прозрения? Стройной системы у меня не было тогда, потому что она не система, не структура - не стройное, а размытое нечто. И в отдельной ситуации может быть каждый раз разное. Хоть как назови - конформность, бессистемность, это без разницы. Кстати мне, человеку далекому от физики, порой кажется, что чем размытее некое целое, состоящее из многих элементов, количество которых колеблется, чем разнообразнее между этими элементами связи - тем устойчивее это нечто. Бесконечное приближение к хаосу, бесконечное от него удаление в порядок и бесконечное недостижение ни того, ни другого. Маятник'.
Установить телескоп на треногу не составило труда, остальное было заковыристее - с навигационными расчетами рядовому астроному пришлось бы поработать пару часиков, да хорошо бы и компъютер под рукой иметь. Леван с любовью наблюдал, как ловко она выставляла уставки, подкручивала лимбы, погруженная в свои мысли. А Виле припомнились мамины рассказы о том, как та попала в гущу событий, перевернувших мир.
***
Звонок и лай выдрали меня из постели. Понедельник своим хмурым, свинцовым, ноябрьским утром туго пробивался сквозь шторы. Пока я соображала, где второй тапок, халат и выключатель, кто-то усердно звонил в дверь, а Тимка заливался в ответ, мотаясь со всей доступной ему на паркете скоростью между коридором и спальней, явно отрабатывая раннюю прогулку. Пока шла, за спиной зазвонил будильник, и я бросила чертыхаться на раннюю побудку, всё равно уж вставать. Но кто ж в такую рань-то? О, тётя Клава-почтальон - в дверном микроскопе я разглядела огромную картофелину и два глазика по сторонам, ну чего она так близко подсунулась.
- Сейчас-сейчас! - И шикнула на Тимку, - Иди отсель, кому говорят, иди вот сюда, посиди тут.
Затворив его в ванной, я получила передых от собачьих комментариев, он по известной лишь ему причине в ванной не гавкал, ежели без света. Оба звонка уже иссякли. Интересно, чего это она в такую рань, не приведи господь, новости от кого-то из стариков, меня всегда это выбивало из нормального пульса, телеграммы - почти всегда с печалями.
Клава оставила раскрытый зонтик на площадке и просунулась бочком в коридор, буркнув что-то себе под нос вроде 'с утречком вас'. Я зябко ёжилась и с нетерпением следила за движениями её морщинистых рук, пока она выполняла процедуру открывания влажно блестевшей сумки, доставания оттуда затертой папки, карандашного огрызка и знаменитых очков-пенсне. Уж почти четверть века она почту приносит, а всё такая же. Интересно, а мы ей тоже, наверное, кажемся неизменными, или она нас не различает, мол, вас много, а я одна.
- На, вот, распишися тута. Тока ты меня не испрашивай, я ничо про эту каку не знаю, и ваще это нам низя читать, что вам там телеграфирують. А ежели чо глупостное прислали или ругательное, ты к нам не ходи, разбирайся с ими самеми.
Она, наконец, смолкла и пытливо смотрела не меня, пытаясь понять какого рода новость я получила, плохую или хорошую, от этого зависел её гонорар. Да, тётя Клава, подумала я про себя, тяжёлый случай, не знаю, как и классифицировать известие. Пошарив в кармане пальто, я обнаружила там две десятирублёвки вчерашней сдачи, и вручила Клаве. Она поняла мои действия правильно, если б горе - по глазам и слезам, - она бы меня знамением осенила и пошла с Б-гом, если б радость - по веселому лицу, - ждала чтобы и с ней радостью поделились. А тут чего? Стоит сама не своя, в халатик свой жмётся и ужо в который раз читает.
- Во, я ж те говорила глупость там, про это, про ти... , ти-ти, ну эта, ... как его - каки. И гля, не подписуют же, знамо кошке, чью сметану слизала. Ох, люди.
Она застегнула сумку, упрятав туда все принадлежности и деньги, и направилась к лифту.
Это надо перекурить, и обдумать. Включив конфорку под чайником, я затянулась и сквозь струйки дыма на расстоянии вытянутой руки прочла уж в который раз то, о чём и мечтать то было трудно, не то чтобы думать наяву. Нет, ну хотя бы предупредил за пару месяцев или за месяц, что ли? Разве же я могла всерьёз об этом, конечно шутила. Леван об отпуске своем рассказывал, про то, куда они с женой поселиться на пенсии хотят, подальше от людей. Он ещё про маяк на обрыве сказал, лишь бы телевизор с компьютером да с интернетом были - и всё, больше ничего не надо, даже телефон, нет телефон надо, только без публикации, чтобы звонили только те, кому номерок выдал. А я в ответ чего-то про озеро вспомнила, даже название сначала забыла. И вот, на тебе. Слабо? - не слабо, как всегда! Телеграмма, как пригласительный билет на концерт неизвестных мне, но знаменитых экзотических гастролёров, белела на кухонном столе: "ЖДУ НА ТИТИКАКА РЕЙС SN1644 БИЛЕТ В ШЕРЕМЕТЬЕВО2 ДВАДЦАТОГО ИЮЛЯ ТРИ ПОПОЛУДНИ ВИЗА НА ВЫЛЕТЕ".
Чижика порадовать? Нет, они там все в бегах, не до разговора, ладно в обед позвоню. Вот это ей сюрприз! А мне ...? Попив раздумчиво кофейку, я вдруг спохватилась и бросилась по квартире, быстрее же, на работу опаздываю, ладно, не до марафета - и так признают, косметичка с собой. А Тимка! О, бедный пёсик, как он там? Сейчас, иду-иду, побежали, дорогой мой. Хорошо, да? Ну-с, с облегчением вас, фсё-фсё, извини, остальное вечером. Вон, уже народ к маршрутке потянулся.
- Катя, привет! Слушай, солнышко, займи мне местечко, а? Не отпускай лифт, сейчас друга домой заброшу и моментом, ладно?
- Пошли, быстренько. Вот им радости-то будет с тобой повозиться, ещё взвоешь, - Тимка, будто всё понял, и, показалось, загрустил.
Две недели прошмыгнули в угаре сборов, утрясаний, ругани, слёз и радостных и горьких, напутствий, увещеваний, угроз, просьб. Скольких же людей я повидала в эти дни, а самый молоток - это Чижуля, ни слова, только улыбалась грустно-радостно. Уже накануне отлёта, во вторник, мы пошли вдвоём посидеть в 'Август'. Мало говорили, просто были рядом, так хорошо вместе. Потом повспоминали детские истории, приключавшиеся с ней и с мелким. В конце она мне рассказала, как там всё будет, как устроено, чего ещё не хватает. Я, конечно, же, вслух не удивлялась, ведь знаю, как они тесно общаются, но теперь уж точно поняла, что моя единственная - не последнюю роль в моём приключении сыграла. Мне захотелось её нежно обнять и долго держать при себе. Но, ничего не поделаешь, не приучила, а теперь только мечтать, ну и ладно. Всё равно, кто ж её сильнее меня любит, разве что он. Последнюю сигаретку мы курнули на двоих, я даже не запасалась, бросаю.
- Хе-хе, это мой вклад в строительство новой империи иноков, - она смеялась до коликов.
- А выпить? Тоже?
- Мн-н, посмотрим.
- И весточки оставлять в нашей емелиной норке не меньше двух раз в неделю, а можно и трёх!, - клянчила я, - Но в среду и в воскресенье, чтобы без пропусков. А иначе считать, что-то произошло. Она уже привыкла за эти годы с ним по графику переписываться, теперь и я туда же.
Так далеко и долго Татьяна Владимировна никогда не летала. Два-три часа внутри союза, а за рубеж - поездом в Европу, или автобусом. Дальше Египта не забиралась. Жаль, сверху почти ничего не видно, всё в дымке, но хоть ясно, земля не плоская. И то новость! А в Амстердаме понравилось, даже на минуточку пожалела, что дальше лететь надо. Наверное, лучше, чем в старинных европейских в городах, не бывает нигде. Природа, экзотика, просторы, не спорю, за этим надо в Австралию и Южную Америку. Вот туда и лечу. Пограничница наша та-а-акие глаза на меня сделала.
- Это вы что ж, с этим багажом на три месяца едете? - досмотрев мою сумку на колёсиках, чуть ли не с ехидством спросила она.
- Да, всё своё ношу с собой, - ответствовала.
- Ну-ну, счастливого полёта, - не поверила девица, и была права. Всё остальное было у меня в маленькой кожаной сумочке под плащем и подмышкой. Моя бывалая дочуня-путешественница и единственный консультант, которого я могла себе позволить, сделала всё как надо. Там же покоился и маленький, размером с визитку компакт-диск, на чёрной этикетке которого в россыпи звёзд едва проступало "айя", что непосвященному, в том числе и мне, ничего не говорило. Вот, меня уже в почтальона превратили, тихо и радостно улыбнувшись воспоминаниям, подумала я. Багаж действительно, ну что можно было такого туда взять, не на пээмже ж, тем более, всей одеждой экспедиция обеспечивает.
Время сгустилось впятеро. Странным образом это внешнее по отношению к пассажирам явление сказалось на бортовой трансляционной сети: все музыкальные программы работали в каком-то режиме ускоренной прокрутки, слышались обрывки песен и мелодий, перемежаемые эфирным треском и шорохами электронов, медленно свингующих на своих орбитах. Часы на запястье звали ко сну. Проплыл огрызок луны, намекая на то же. Солнце всё-таки убежало почти на три часа и начало кидать всё более длинные тени облаков по облакам. С десятикилометровой высоты сферичность лишь угадывалась за отступившим горизонтом, обозначенным белоснежной грядой облаков.