... Когда Бешеный удосужился проверить бензин в баке, у него похолодело в груди: "Бензина - капли, сейчас заглохну и "амба" ! " Лихорадочно перебирая варианты в голове, бандит снова и снова заглядывал то в один, то в другой бак... Пусто!.. "Двинуть на трассу? Попробовать остановить машину? А где эта трасса?" Размышляя, он повернул лодку к правому берегу. Бандит смутно представлял себе географию Колымы. Он знал, что где-то по правому берегу идет дорога на Усть - Среднекан - по ней он добирался до Дебина. Но на каком расстоянии от реки - этого Бешеный не знал. Кроме того, наверняка, опера перехватили трассу. Может быть, снова в тайгу? Харчей хватит на месяц, ружье, патроны есть... И тут он вспомнил, что севернее Усть-Таскана есть еще один поселок Эльген - "Эльген - уголь", где было месторождение бурого угля. Когда-то большой лагпункт, он и сейчас оставался многолюдным поселком . Возможно там удастся разыскать корешей, укрыться... С Усть-Тасканом Эльген связывала единственная на всю Колыму узкоколейная железная дорога Резко развернув лодку, Бешеный снова направил ее к левому берегу. Открыв рюкзак Игната, он стал рыться в нем. "Так, консервы, сало... Водка!.. Да тут на месяц жратвы!..." Отхватив ножом сало и разломив буханку, Бешеный жадно стал рвать сало зубами, продолжая рыться в вещмешке и посматривая на приближающийся, заросший кустарником и уже подтопленный берег. " ...А это что?.. Аптечка..." Бешеный бросил сверток на пол, туда же оправился сверток с тканью, очевидно купленный Игнатом в Дебине... Бандит освобождал места для боеприпасов... Когда до берега оставалось с полсотни метров, мотор чихнул и заглох. Схватив единственно уцелевшее весло, Бешеный стал им подгребать и постепенно достиг полузатопленных кустов. Течение быстро несло его вдоль них, иногда ветки хлестали его, но проход найти не удавалось. Несколько раз он пытался поймать ветку рукой, но всякий раз она обламывалась, обдирая ладони. Бешеный снова схватил весло и, стоя, с трудом сохраняя равновесие, пытался продраться через кусты. Наконец, едва не перевернув лодку, он ухитрился протиснуться в соседний рукав, где течение было поменьше. Снова и снова Бешеный пытался задержать лодку, и, наконец, ухватившись за небольшую корявую березку, ему удалось остановить лодку. Он немного перевел дух. От слабости у него дрожали ноги и кружилась голова. Оглядевшись, Бешеный заметил, что вода заливает все обозримое пространство. Везде сквозь густо растущие кусты проблескивала вода, для лодки дороги не было - дальше надо было продвигаться вброд. Погрузив весло в воду, Бешеный попытался одной рукой измерить глубину. Глубина показалось ему небольшой, с полметра. Лодку продолжало тянуть течение, удерживать ее сил не оставалось, и Бешеный решился: подхватив на плечо вещмешок, куда предварительно набил под завязку пачки с патронами и ружье Игната, он шагнул в самую середину куста, рассчитывая, что там будет помельче. Нога, проскользнув сквозь сплетение веток, ушла в воду гораздо глубже, чем он ожидал: вода достала почти до пояса. Вторая нога, подвернувшись, осталась на лодке, зацепившись за неё...
Он попытался выдернуть ногу обратно, но безрезультатно. Лодку продолжало тянуть течение и, чтобы не потерять равновесия, он попытался, не глядя, схватиться за неё рукой.
Рука скользнула по борту, попав на зазубрину в металли-ческом уголке, окантовывавшем борт моторки. Боль заставила Бешеного отдернуть руку. Потеряв опору, он опрокинулся назад и упал бы в воду, если бы не густой куст, который, спружинив, удержал его от падения. Нога соскользнула с лодки, и он встал на обе конечности. Держа в левой руке ружьё, он взглянул на правую - ладонь пересекала глубокая рваная рана. Острой боли и кровотечения пока не было: руки замерзли от холодной воды и потеряли чувствительность, но он не сомневался, что боли и крови будет достаточно... Надо было срочно что-то предпринимать, как-то остановить кровь, которая несомненно вот-вот польётся ручьем. Бешеный с сожалением посмотрел вслед уплывшей лодке. Не обращая внимание на рану, он вцепился в тонкий стволик куста и восстановил равновесие. Стоя по пояс в воде, он с трудом вытащил ногу из куста и начал продираться к берегу. Не менее часа потребовалось ему, чтобы добраться до кусочка земли, свободного от воды. Свалившись на землю, он некоторое время обессилено лежал, не чувствуя онемевших от ледяной воды конечностей, потом с трудом стащил сапоги, телогрейку, штаны вместе с исподними и стал их кое-как выкручивать. Затем зубами оторвав кусок штанины от исподних, он кое-как перевязал руку. Вдруг, что-то вспомнив, он подтащил к себе вещмешок и стал его ощупывать. Мешок оказался сухим. Облегченно вздохнув, он вновь принялся за свою одежду, выжимая и раскладывая ее на солнце...
Глава 14 Демин
Колян уже неделю торчал в Амбарчике*), бродя по причалу местного порта и пытаясь договориться с капитанами разгружающихся судов.
______________________________
*) --- В поселке Амбарчик (до революции Сухарное) когда-то был крупный порт в системе ГУЛАГа, через который в отдельные годы проходило по 200-300 тысяч зэков
Капитаны торопились: короткое северное лето заканчивалось. Парню тоже не хотелось зимовать в захолустном поселке, населенном в зимний период одними бичами. В качестве матроса его брали без разговоров, но с ялом в качестве довеска да еще и на половину пути, никто не соглашался - объясняйся потом с портовыми властями, погранцами...
Уставший до чертиков от назойливого внимания бичей, предлагавших свою помощь в переговорном процессе за полстакана спирта, Колян, злой и потерянный, сидел на вбитой свае, игравшей роль причального кнехта, и курил, глядя в море.
После хребта Черского путь его от Усть -Среднекана до Омолона и дальше на Амбарчик протекал без приключений.
Уровень воды после того, как он миновал Усть - Среднекан, с каждым днем падал, и скорость течения уменьшалась. Так что он едва успел до заморозков дойти до устья Колымы.
Первоначальный замысел зимовать в Амбарчике после знакомства с поселком и его обитателями потерял свою первоначальную привлекательность, и Коляну пришла в голову мысль проделать дальнейший морской путь на пароходах.
"Идти морем до Индигирки, шестьсот километров, когда уже конец августа - самоубийство, - размышлял Колян, - Зимовать в Амбарчике? Жуть!.." Что такое Амборчик зимою, его уже просветили... Вряд ли бы даже шлюпку он сумел сохранить до весны... Единственный выход, пока не поздно, спуститься к Омолону, разыскать Василия, брата Игната,
и там перезимовать. Все - таки олешки, охота... Что-нибудь заработает пастухом... Спускаясь по Колыме, Колян так и не встретился с Василием. Стадо, которое тот пас, не вернулось, а ехать к Василию в тундру, как ему предлагали в колхозе, не было времени...
Басовитый гудок возвестил, что швартуется очередное судно. Местные бичи, в расчете на дармовые папиросы или бутылку, засуетились, подбирая брошенный с судна швартов-ный конец. Колян встал и, чтобы не мешать, отошел в сторону. Пароход был ледокольного типа, с усиленным бортом в районе ватерлинии и срезанным носом, как у ледоколов.
Сразу заработали грузовые стрелы, и началась разгрузка.
" Что-то они торопятся, - подумал Колян, - а пограничники, а таможня? Ага, вот и они, видно, по радио дали "добро". Значит, сразу уходят... Вот только куда: на запад или восток?"
С трапа, навстречу пограничникам вышел мужчина. О чем - то переговорив, пограничники поднялись на борт. Мужчина начал руководить разгрузкой. Вскоре подошли таможенники. Они не стали подниматься, приняли из рук мужчины папку и, на ходу просматривая ее, направились к портовой конторе. Что-то знакомое почудилось Коляну в облике мужчины, руководившего разгрузкой. "Кто же это?" - Колян невольно подошел поближе. Мужчина, указывая такелажникам место для очередного ящика, невольно повернулся к Коляну и встретился с ним глазами.
- Коля!?
У Коляна перехватило дыхание:
- Дядя Витя!
- Какой я тебе дядя! - смеясь и тиская парня, говорил
Виктор Александрович. - Подожди полчаса, сейчас разгрузим и пойдем в каюту. Кстати, там тебя еще один наш старый знакомый дожидается...
- Кто?
- Ульянов...
- Боря!?
- Теперь Борис Васильевич! В перспективе - начальник
прииска, если подтвердятся наши прогнозы...
...Спустя час, они сидели втроем в каюте Демина и молчали: Колян только что закончил рассказывать о своих приключениях. Демин задумчиво поскреб жиденькую бородку, которую он решил отрастить на время экспедиции:
- А я, как видишь, вернулся. У меня тогда отец умер в
Ульяновске, мать парализовало... Вот и пришлось ехать на материк. В прошлом году похоронил мать, жена еще раньше ушла ... В общем, написал письмо в министерство с просьбой направить на Колыму в любом качестве. Послали начальни-
ком экспедиции, вместе с Борисом будем обследовать левый берег Колымы, участок от твоего Таскана до Усть - Среднекана... Вот Колыма встанет и по зимнику пойдем на вездеходах. Через две недели они должны прибыть на другом пароходе из Мурманска. А пока - организационные меропри-ятия и поработаем здесь, в верховьях, если успеем...
- А ты, значит, на материк собрался, морским путем, -
Борис Ульянов недоуменно смотрел на парня. - А что ты там забыл? Родни нет, жить негде...
- Действительно, - подхватил Виктор Александрович, -
нечего тебе там делать пока. Кстати, геологию не забросил?
Колян замотал головой:
- Техникум закончил...
- Серьезно? Молодец! - Демин довольно потер ладони. -
Вот что, Николай, у меня вакансия на техника, думали на месте кого-то подберем, так что, давай с нами...
Колян непонимающе смотрел на геолога, переваривая сделанное предложение.
- По совместительству, чтобы не скучно было, будешь
поваром, снабженцем, - продолжал Виктор Александрович. -
И ял твой пригодится, у нас есть мотор "Л1", думали лодку
приобретать... А сезон закончим, махнем ко мне в Ульяновск, на зимние квартиры. Я один, детей бог не дал, одному в трехкомнатной квартире одиноко как - то, будешь за сына... Помолчав, Демин продолжил:
- А за карту и золото спасибо. Оформим, как положено.
И премия тебе обязательно будет...
Колян сидел молча. Он не произнес пока ни "да", ни "нет", но сердцем чувствовал, что "да". Глаза защипало. За всю свою недолгую взрослую жизнь он ни разу не плакал, а тут почувствовал, что уже не одинок, что сидящие перед ним
люди стали родными... Парень невольно представил себе Абрека, сидящего у яла в ожидании хозяина, табунки уток, мельтешащих в небе, белые черточки лебедей в бездонном небе, и вдруг понял, что без этого уже прожить не сможет...