Аннотация: Последняя часть - не совсем то, что задумывалось, наверное будет переписано, когда объединю в один файл - буду признательна за комментарии. С Новым годом! Желаю всем всего самого-самого хорошего в наступающем году! Пусть удача не покидает вас!
+++++++++++++++++++++++++
- А теперь рассказывай, - сказал Павел, после того как они благополучно отправили Ольгу гулять с малышкой и вернулись в квартиру.
Молчание.
Зная друга, Паша начал убирать кое-что со стола, за которым недавно пили чай, даже не глядя в сторону Андрея, давая тому время собраться с мыслями.
- Я же вижу, тебя что-то гложет, - пробормотал Павел, продолжая заниматься чашками.
- Мне страшно, - наконец выговорил Андрей. И Паша видел каких усилий ему это стоило.
- Да, ладно! Тебе страшно! Чего тебе страшно? - Паша решил сменить тактику и принять дружески-насмешливый тон: - Ты, который может выслеживать своб жертву по несколько дней практически без еды и воды?... Ты, превратившийся в машину без каких-дибо эмоций?... Ты чего-то боишься?
- Пашка, перестань! - негромко попросил Андрей, кроша пальцами сушку. - Надин переехала ко мне.
- Мы знаем. Поздравляю! Наконец-то ты начал улыбаться людям - всем, а не только нашей малышке.
При напоминании о малышке Андрей улыбнулся. Она была действительно чудом!
- Мне страшно, очень страшно. Страшно, что если она узнает, чем я занимаюсь, она уйдет. А с другой стороны страшно, что если останется, может повторится похищение, как в декабре... или еще хуже ... а если появится ребенок?... - от этой мысли он сунул обе пятерни в волосы, как будто от того, что он сожмет их покрепче, страх уйдет.
Пашка подсел к нему:
- Поговори с ней!
- Я боюсь, так жалко и трусливо, - усмехнулся Андрей. - Представляешь, никогда не думал о таком, не мечтал, наоборот думал, что мне это не нужно, поэтому со мной этого случиться не может. И вот появляется эта мышка с ореховыми грустными глазами, и вся моя налаженная жизнь летит к чертям собачьим. Она моя половинка, она чувствует меня, как себя, я не знаю что это, не могу объяснить, но если с ней что-нибудь случится...
- Нда, мужик, ты попал...
- Это точно, - согласился Андрей, ухмыльнувшись.
- Поговори с ней. Это единственное разумное решение.
- Да, только у меня поджилки трясутся, когда я думаю, как она может отреагировать.
- Слушай, ты сам подумай: она с тобой, даже после того похищения, даже после того как ты ее бросил. Так ведь? Значит и для нее все достаточно серьезно.
- Да, только страшно очень, - уже приняв решение, он наконец-то улыбнулся свободно.
Паша это понял, вопрос был исчерпан.
- А что с ее матерью?
- Да что... Плачу потихоньку две трети оплаты, платил бы полностью, но тогда бы она точно догадалась.
- Можно подумать она сейчас ни о чем не догадывается, - скептически произнес Паша.
- Ну через пару недель будет скандал, я уже готов - рассмеялся Андрей. - Она ж меня на куски разорвет!
- Боишься? Правильно! Жену надо боятся! - нравоучительным тоном сказал Пашка.
При слове "жена" Андрей вздрогнул.
- Да, млый мой, а ты думал дети просто так появятся? Сначала жениться надо!
- На себя посмотри! - отфыркнулся Андрей. - Вы с Олей когда наконец-то поженитесь?
- Ох эта мне богема! - закатил глаза Паша. - После родов она располнела видете ли - нельзя же так выходить замуж в самом деле! Надо же доистязать себя, чтобы остались кожа да кости! Вот тогда можно будет влезть в какое-нибудь гламурное платьице тысченок этак за сорок, вот только тогда можно будет жениться.
- Да ладно тебе Пашка, что тебе так плохо? Ты на свою красавицу-дочь посмотри - ну загляденье же! И как ты будешь мужиков от нее отбивать, когда она вырастет?!
Пашка аж подскочил:
- Пусть только попробуют! Ни одну сволочь не подпущу!
- А она у тебя и спрашивать не будет! - рассмеялся Андрей.
- Я на тебя посмотрю, когда ты папашей станешь! Что ты тогда петь будешь?!
- И не говори, - без каких-либо возражений согласился Андрей.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Она проснулась среди ночи, почувствовав вернувшийся холод одиночества. Она так привыкла спать с ним, постоянно чувствовать тепло его тела, чувствовать его дыхание. Какое это счастье знать, что даже если ей приснится какой-нибудь кошмар, она проснется в кольце его руку, и он будет ее успокаивать, нежно целуя в висок!
Она оглядела постель, его не было. В коридор падал свет из соседней комнаты. Она натянула халат и пошла по направлению к свету, ступая босыми ногами по прохладному полу. По мере приближения, услышала приглушенные крики и его голос:
- Ну, ну же, давай! - подначивал он кого-то.
Все это было странно и жутковато. Она тихонько приоткрыла дверь и уставилась в экран компьютера. На экране насиловали и резали женщину! Она извивалась и визжала и уже мало была похожа на женщину и вообще на человеческое существо. Он сидела в полоборота с азартом наблюдая эту картину и как-будто подначивал насильника.
- Ну же, ну давай, ударь ее справа!
И словно послушавшись его команды, мужчина на экране в черной маске, ударил ножом справа. В этот момент он остановил изображение, наклонился чуть ближе рассматривая эту жуткую сцену с рукой, держащей нож, лезвие которого вошло в тело женщины.
- Отлично! Молодец! - с восторгом произнес Андрей.
Это не был художественный фильм, это была съемка настоящего убийства. Она в шоке продолжала стоять не в силах двинуться с места. Внутри нее все оцепенело от ужаса. Горло перехватило так, что она не могла произнести ни звука. Шок от увиденного пронизал каждую ее клеточку, закристаллизовал, предотвращая любое движение, даже если бы она захотела двинуться, все ее тело напоминало сейчас глыбу льда.
Андрей все еще удовлетворенно улыбаясь, повернулся к выходу и увидел ее. Улыбка еще оставалась на его лице какое-то время, пока он не рассмотрел ее широко раскрытые глаза, в которых плескался ужас. Он повернулся посмотреть на экран, словно проверяя, что она видела, потом снова посмотрел на нее, все еще застывшую в паническом ужасе.
- Нет, - сказал он ей спокойно. Это вывело ее из шокового состояния, она моргнула и спиной медленно двинулась к двери. - Нет-нет-нет, - повышая голос, сказал он. - Все не так, как ты думаешь! Я тебе сейчас все объясню, - он встал, собираясь подойти к ней. Это окончательно вывело ее из ступора, она бросилась вон из комнаты.
Он устало вдохнул. Ну надо же быть таким идиотом! Раньше надо было ей все рассказать. Он потер подбородок с отросшей за ночь щетиной, соображая, что делать, с чего начать объяснения. Он обреченно поплелся в коридор, уже подозревая оры, крики, скандал. Но вокруг было тихо, только из-за закрытой двери в ванную раздавался ее тихий голос.
Говорит сама с собой или по телефону? Если по телефону, значит вызывает милицию - молодец девочка! Надо ее еще обучить нескольким приемам, чтобы сумела себя защитить в случае чего.
Он подошел вплотную к двери, прислушался, таки милиция. Пошел в спальню, торопиться было уже некуда, она ни за что не откроет дверь ванной теперь. Он сделал звонок знакомому, объяснил ситуации, попросил отменить вызов и, извинившись за поздний звонок, нажал отбой. А потом подумал, что зря отменил вызов, как ей теперь объяснить что к чему? С милицией было бы легче.
Вздохнув, да уж ночка выдалась, снова подошел к двери в ванную, сел прямо на пол.
- Надюша, - подождал реакцию. Ничего. - Послушай, я знаю, в каком ты шоке от всего увиденного. Я не прошу тебя открыть дверь, просто выслушай меня. Я не возле двери и сижу на полу, ты можешь это слышать по направлению моего голоса. - Молчание. - Помнишь первый фильм про Шерлока Холмса? - Тишина. - Ты поставила минус, а надо было плюс. - Он усмехнулся, горько с отвращением к себе. - Надин, мне надо было тебе все раньше рассказать, я все тянул. - Он с силой выдохнул. - Я адвокат по уголовным делам. То, что ты видела - моя работа. Мне жаль, что я не предупредил тебя раньше, правда, жаль. Сегодня ночью я нашел алиби моему клиенту на этой пленке, мне пришлось просмотреть эту гадость раз двадцать. После десятого раза уже не воспринимаешь это как реальность. Мне нужна была зацепка в деле и я ее нашел. Надюш, скажи мне хоть слово, пожалуйста, чтобы я знал, что с тобой все в порядке. - Снова тишина. Он выругался. - Я понимаю, что ты могла подумать, и ты мне сейчас скорее всего не веришь. - Он пытался найти выход из положения. - Давай я позвоню Паше, чтобы он приехал и забрал тебя? Ты же помнишь Пашу? Ты же доверяешь ему? - Тишина. - Давай, я сейчас ему позвоню, попрошу приехать вместе с Олей. Хорошо?
Снова не дождавшись ответа он снова бросился в спальню к мобильному, коротко объяснив другу ситуацию и получив утвердительный ответ на свою просьбу (вот когда познаются друзья - те, кто в любое время дня и ночи может броситься к тебе на помощь, как бы смехотворна она не звучала), он снова занял то же положение у двери в ванную.
- Он скоро приедет. Ты ничего не говори только послушай, я расскажу тебе одну историю. Хрошо? - Тишина. - Ладно. - Почему-то он знал, что она слушает. - Жил-был парнишка-идиалист. Студент юридического. Он хотел закончить учебу и перевернуть весь мир, сломать старую прогнившую систему, построить все честно, по совести, чтобы все было справедливо, так, как учили в школе и институте. Такой вот хороший мальчик, как ты, с чистой душой, наивный и готовый помочь любому прохожему. В тот злополучный день он подвез девушку в ярко красном пальто. Лил дождь, она стояла на остановке одна, ему стало ее жалко, и он предложил подвезти, а она согласилась. Он проболтал с ней всю дорогу, а ехать было далеко, на окраину, но это не проблема в 20 лет. Она попросила остановить не у дома, а у магазина, нацарапала свой телефон на автобусном билете, который он засунул себе в карман. И не взяв с нее денег, он еще какое-то время постоял раздумывая дождаться ли ее из магазина или лучше позвонить уже завтра, не ускорять события. Решив остановиться на втором варианте, он уехал. На следующий день он позвонил по телефону, который оставила девушка в красном пальто. Телефон был отключен. А ночью к нему в квартиру ворвалась милиция. Ее тело нашли недалеко от ее дома в лесочке. Соседи вспомнили мою машину, - погрузившись в тяжелые воспоминания, он даже не заметил, как перешел на рассказ от первого лица. - А в куртке нашли автобусный билет с ее номером, так что парнишка оказался последним, кто видел ее живой. А потом были допросы, побои и издевательства. Ему не дали позвонить. Долгое время никто не знал, где он, не могли его найти. Только, когда в институт пришел следователь с расспросами про него. Только тогда все узнали, что его обвиняют в изнасиловании и убийстве, и подозревают, что это не первая его жертва. Жертв оказалось семь. Семь девушек, у которых в ночь убийства был какой-то красный предмет одежды: шарф, берет, пальто, сапоги, колготки... Маньяк зациклился на красном цвете. Улик было достаточно, суд прошел быстро, его посадили пожизненно, потому что был в силе мораторий на смертную казнь. Это была первая счастливая случайность, которую ему подкинула судьба. Вторая была в том, что СИЗО и тюрьмы были переполнены. Одиночки все были забиты, даже с подселением. Времена были тяжелые, сажали всех подряд без разбора, беспредел был полный. Так что ему пришлось делить камеру еще с тремя заключенными рецидивистами. Теперь уже били соседи по камере. Периодически он оказывался на больничной койке, его подлатывали, потом избивали охранники, пытаясь вынудить его сдать, кто бил - там свои законы. Маньяка больше не искали , зачем?! Ведь уже всем отрапортовали, что маньяк пойман и сидит за решеткой. А он спустя время продолжил убивать, но даже тогда парнишку не выпустили, вот только он тогда понял, что в системе правосудия справедливости искать не приходится. Все друзья-знакомые от него отвернулись, понятное дело, кому хочется иметь дело с маньяком. Как курить-то хочется, черт возьми! - вздохнул он, соображая, есть ли где-нибудь заначка.
- Я нашла, когда убирала и все выбросила, - послышался хриплый голос из-за двери, как будто ее горло было механизмом, который заржавел и нуждался в смазке.
- Ясно, - продолжил он. - Однажды сосед по камере рассказывал другому свою историю. Парнишка задал несколько наводящих вопросов и указал ему на человека, который его сдал. В зоне слухи разносятся со скоростью пожара, вскоре парнишка стал кем-то вроде отца Фарио из "Графа Монте-Кристо" к нему приходили за советом, за правдой, раскрывать дела стало его хобби, а что делать, если ты сидишь пожизненно, хоть какое-то развлечение для мозгов. Он ходил в почете у смотрящих в зоне. Потом ему удалось передать весточку на свободу своему единственному другу, который на тот момент был заграницей. Пашка тогда собрал все деньги, которые только мог достать и вытащил его из зоны. Меня оправдали, без извинений, конечно. Я потом несколько лет работал как проклятый, хватался за любую халтуру день и ночь, без выходных и праздников. А когда набрал нужную сумму и принес Пашке, тот меня послал... матом, - усмехнулся Андрей. - А сумма была приличная, можно было легко квартиру купить. Вот так вот я до сих пор хожу у Пашки в должниках. - усмехнулся, задумавшись. - Да. А потом всеми правдами и неправдами я закончил юридический, перекроил свою мечту: если систему и мир изменить невозможно, надо творить свою справедливость. Ведь она должна быть, люди должны знать, что когда уже нет никакой надежды, она все равно есть. И я стал помогать тем, кто попадал в такое же положение, как и я - невиновных, оказавшихся не в том месте не в то время.
Дверь щелкнула и приоткрылась:
- А маньяк? - спросила она, глядя на него сверху вниз.
- От правосудия не уйти, - кивнул он.
Она слабо улыбнулась.
- Сначала я просто помогал, собирал улики, подтверждающие алиби, выступал в суде, а потом подумал, если у меня на руках улики, иногда можно было копнуть чуть поглубже, чтобы увидеть как выйти на виновного. Если следователи были вменяемыми ребятами, работал с ними в связке, если нет, находил уродов сам. Иногда приходилось и улики подкладывать, чтобы эту мразь за решетку посадить, система же без доказательств не работает. Сколько было случаев, что их допрашивали но за отсутствием доказательств отпускали, а они продолжали убивать, насиловать. Так что вот! По мере сил и возможностей помогаем плохим нелюдям получить по заслугам, а хорошим - не оказаться жертвами системы.
- Ты занимаешься только маньяками?
- Да! Их у нас к сожалению хватает. А я уже на этих всех делах собаку съел, так что я их чую на расстоянии, меня ребята из прокуратуры даже прозвали "Следопыт", по любым следам могу вывести человека на чистую воду. Фух, лет сто так много не говорил!
Она села рядом на пол:
- Прости, я такое подумала...
- Да я сам виноват, надо было тебе раньше все рассказать, а я все боялся, что ты не захочешь в это все ввязываться.
- Почему?
- Опасно это! Я не могу гарантировать, что тебя снова не похитят.
Она вздрогнула и поежилась как от холода.
- Да, - кивнул он. - Пока ты со мной, постоянно есть вероятность, что через тебя попробуют поквитаться или надавить на меня. Я этого не хочу и боюсь. Так что если тебе так же страшно как и мне, лучше нам не быть вместе. Но тогда ты дожна уйти сама. Я вот попытался один раз, и не получилось. Второй раз и пробовать не хочу.
Она задумчиво сидела рядом, уткнувшись в его плечо и обнимая обеими ладошками его руку выше локтя:
- Знаешь, мне мама когда-то давно сказала, что наши предки были далеко не дураки и все поговорки и присказки - не просто так. Так вот, она сказала, что когда я встречу человека, с которым я готова буду быть рядом в болезни и здравии, в печали и в радости, в бедности и богатстве, вот это и будет моя половинка. Я готова.
- Приговор обжалованию не подлежит!
Эпилог.
- И что врач правда сказал, что можно что-то сделать? Ведь мама уже несколько лет в таком состоянии!
- Ну, он сказал, что если бы ее лечили, а ее просто пичкали успокоительными... Хорошо, что мы ее сюда поближе перевели! И присмотр здесь лучше, и врач, видишь, обнадежил. Может, если она тебя чаще будет видеть, ей станет лучше, нее же иногда бывают просветления.
- Да, я так на это надеюсь!
- Не переживай, сделаем все возможное, - сказал Андрей, нежно целуя жену в лоб. - Ну что поехали у Пашке с Олей?
- Да, я только кое-что для Оли прихвачу, - Надя пошла в кабинет, покопавшись там, вернулась с кипой фотографий. - Оля обещала сделать нам такую же стену как у них, с нашими фотками.
Он усмехнулся: ох уж эти сентиментальные беременные женщины!
- Ладно, поехали.
Но в этот момент тренькнул звонок мобильного. Он со вздохом и извиняющимся взглядом на нее ответил:
- Куприянов.
- Андрей Алексеич, здравствуйте, извините, что беспокою в выходной, но у нас тут труп, похоже серия, подъедите?
Она по глазам поняла, что это по работе, и что ему надо ехать. Ей так не хотелось его отпускать, она уже открыла рот, чтобы напомнить ему о своем существовании, о существовании выходных дней, поставить его перед выбором наконец: либо она либо работа. Но как только эта мысль сформировалась в ее голове, пришла следующая: может ли она ставить его перед выбором? и нужно ли ей это? Ведь она может сейчас надавить и заставить остаться с ней, и если он сделает выбор в ее пользу, предпочтя ее работе, тогда он уже не будет тем человеком, которого она любит, сумасшедшим, которые днем и ночью бросается на поиски маньяков, который сутками пропадает неведомо где, а потом возвращается уставший, вымотанный, голодный - возвращается к ней, чтобы прижать ее к себе, и в этом находит свой покой.
- Езжай, - кивнула она, прижимаясь губами к его щеке. - А мы, - она посмотрела на свой округлившийся животик и погладила ее рукой. - будем тебя ждать.