Неимоверно быстрое движение Варни было столь неожиданным, сколь и решительным. Генри полагал, что, загородив единственный вход в беседку, он должен будет вступить в поединок с существом, которое причинило так много зла ему и его близким; но ему и в голову не приходило, что вампир неожиданно отыщет другой путь к бегству.
- Ради Бога, Флора, - сказал он, - отпусти меня. Теперь нужно действовать.
- Генри, Генри, выслушай меня!
- Немного позже, милая Флора. Я еще раз попытаюсь остановить поспешное бегство Варни.
Он встряхнул ее, быть может, несколько более грубо, нежели требовалось для того, чтобы заставить ее ослабить хватку; но такое поведение показывало, насколько сильно он стремился освободиться. Он выпрыгнул через тот же пролом, через который исчез Варни, ровно в ту секунду, когда у двери беседки появились Джордж и мистер Маршдейл.
Близилось утро, и окрестности освещал бледный свет занимающегося дня. Когда Генри достиг того места, с которого, как ему было известно, открывался обширный вид, он остановился и пробежался взглядом по окрестностям с надеждой обнаружить следы беглеца. Однако, этого не случилось, он ничего не увидел и ничего не услышал. Тогда он обернулся и громко крикнул Джорджу, чтобы он подошел к нему. Тот, в сопровождении Маршдейла, немедленно откликнулся на призыв брата.
Однако, прежде чем они обменялись хотя бы словом, из какого-то окна донесся оглушительный звук пистолетного выстрела, и они услышали громкий голос адмирала:
- Борт к борту! Покажи им, Джек! Устроим им трепку!
Затем последовал второй выстрел, и Генри воскликнул:
- Что значат эти выстрелы?
- Стреляли из комнаты адмирала, - ответил Маршдейл. - Клянусь жизнью, старик спятил. У него на подоконнике разложены шесть или восемь пистолетов, все заряженные, так что в случае необходимости из них можно выстрелить залпом - он полагает, что только таким образом и можно застрелить вампира.
- Так и есть, - ответил Джордж, - и, несомненно, заслышав шум, он начал военную кампанию, открыв стрельбу по врагу.
- Что ж, - сказал Генри, - у него, должно быть, имеются свои соображения на этот счет. Я преследовал Варни досюда, и он снова спрятался среди деревьев, в этом я не сомневаюсь. Пока не рассвело окончательно, давайте приложим все усилия на поиски его убежища. Мы знаем местность так же хорошо, как и он, и я предлагаю энергично заняться поисками.
- Пойдемте, - отозвался Маршдейл. - Мы все вооружены. Что до меня, я, если только это возможно, без колебаний лишу жизни это странное существо.
- Вы сомневаетесь, что это возможно? - спросил Генри, в то время как они шли через луг.
- Сомневаюсь, и вот почему. Я уверен, что когда впервые стрелял, то попал в него. Кроме того, Флора попала в него - в ту ночь, когда мы отлучились, и она воспользовалась пистолетами Генри, чтобы защитить себя и свою матушку.
- Да, кажется, так, - сказал Генри. - И, вопреки нынешним обстоятельствам, если я встречу его, то обязательно выясню, смертный ли оно или нет.
Расстояние было невелико, и вскоре они добрались до края рощи и разделились, условившись встретиться в глубине ее, у родника, известного им всем. Но прежде каждый должен был убедиться, что никто не прячется в кустарнике или же в дуплах старых деревьев, если таковые повстречаются им на пути.
*
Дело было вот как: Генри, поняв, что из-за душевных волнений ему, во всей вероятности, предстоит провести крайне беспокойную и бессонную ночь, после того как проворочался с боку на бок в своей постели несколько часов, решил наконец, что лучше будет встать и выйти в прилегавший к дому парк, нежели оставаться в спальне и мучиться лихорадочным беспокойством.
С тех пор, как в дом впервые проник вампир, в обычай у братьев вошло стучать в дверь Флориной спальни, проходя мимо. Флора перебралась в другую комнату, и с ней никто больше не сидел, однако она высказала желание время от времени видеться с кем-нибудь из домочадцев.
Когда Генри, поспешно одевшись, проходил мимо двери ее спальни, и собирался уж было постучать, когда обнаружил, что дверь не заперта. Он вошел и увидел, что постель пуста, а беглый осмотр комнаты убедил его, что Флоры здесь нет.
Тревога охватила его, и, торопливо вооружившись, он поднял из постелей Маршдейла и Джорджа. Однако он не стал дожидаться, пока они будут готовы сопровождать его, и вышел в парк, чтобы обыскать его - на случай, если Флора укрылась где-нибудь вне дома.
Таким образом, он стал свидетелем странного и неожиданного разговора, состоявшегося между Варни и Флорой в беседке.
Флора пообещала Джорджу, что немедленно вернется в дом. Но когда, бросившись на зов Генри, Джордж и Маршдейл оставили ее одну, она почувствовал такое волнение и слабость, что ей пришлось схватиться за решетку и переждать несколько секунд, собираясь с силами.
Прошло две или три минуты, а Флора по-прежнему оставалась в таком замешательстве, что с трудом могла поверить в его реальность произошедшего. Внезапно легкий звук привлек ее внимание, и через брешь, проделанную в стене беседки, снова появился сэр Френсис Варни, сохраняя полное самообладание.
- Флора, - проговорил он, как ни в чем не бывало возвращаясь к прерванному разговору, - я совершенно уверен, что теперь вы с большей радостью согласитесь на беседу со мной.
- Боже милосердный! - воскликнула Флора. - Откуда вы взялись?
- Я никуда и не уходил, - ответил Варни.
- Но я видела, как вы убегали.
- Верно, но я отбежал совсем недалеко. У меня и в мыслях не было так резко обрывать разговор.
- Вы можете что-нибудь добавить к сказанному?
- Нет, ничего, если только вы не хотите спросить меня о чем-нибудь - а я думаю, что хотите. Разве вас не гнетут никакие тяжелые мысли, кроме воспоминаний о моем страшном посещении?
- В самом деле, - ответила Флора. - Что стало с Чарльзом Холландом?
- Послушайте. Не теряйте надежду. Когда вы будете далеко от этих мест, вы встретите его снова.
- Но он оставил меня.
- И все же, когда вы снова увидите его, он полностью оправдает свое воображаемое вероломство, и вы будете столь же мало сомневаться в его благородстве, как в тот денно, когда он впервые сказал вам о своей любви.
- О, какая радость! - воскликнула Флора. - Вы лишили злую судьбу ее жала, и вполне возместили все страдания, которые мне пришлось перенести.
- Прощайте! - сказал вампир. - Я отправлюсь домой таким путем, чтобы не столкнуться с теми, кто хочет убить меня.
- Но теперь вы вне опасности, - сказала Флора. - Вы теперь в безопасности. Скоро мы уедем из Беннерворт-Холла, и вы будете избавлены от угроз моего брата, а я снова изведаю счастье, которое, как я думала, оставило меня навсегда.
- Прощайте, - повторил вампир и, запахнув плотнее вокруг себя плащ, он перешагнул порог беседки и вскоре скрылся из виду, заслоненный кустарником и прочей растительностью, в изобилии наполняющей парк.
Флора опустилась на колени и произнесла короткую, но прочувствованную благодарственную молитву Господу за счастливую перемену ее судьбы. Здоровый румянец вновь вернулся на ее щеки, и, чувствуя себя более энергичной и сильной, чем можно было ожидать после напряжения последних дней, она направилась к дому. Ее охватило то восторженное состояние, которое испытывает разум, освободившийся от оков огромного зла и обнаруживший, что реальность вовсе не так плоха, как то представлялось в воображении.
Едва ли нужно говорить, что поиски среди деревьев сэра Френсиса Варни оказались безрезультатными, и что к утра братья и мистер Маршдейл не нашли никаких признаков того, что Варни находится где-то поблизости. Вновь озадаченные и растерянные, он стояли на краю рощи и печально смотрели на сверкающие окна Беннерворт-Холла, в которых отражались золотые лучи утреннего солнца.
- Снова тупик, - заметил Генри с нетерпеливым жестом. - Снова тупик, и не видно никакого выхода. Заявляю, что буду сражаться с этим человеком, пускай наш друг адмирал и выступает против этого. Я встречусь с ним в смертельном поединке; и пускай он празднует окончательную победу над нашим семейством, ежели убьет меня. В ином случае я избавлю мир, да и себя тоже, от этой ужасной личности.
- Давайте надеяться, - сказал Маршдейл, - что мы найдем иной способ покончить со всем этим.
- Надеяться на это бессмысленно, - воскликнул Генри. - Какой еще способ мы можем найти? Будь Варни человек или дьявол, он, несомненно, предназначил нас себе в жертвы.
- Кажется, это так, - заметил Джордж, - но он обнаружит, что мы не сдадимся так просто. Он увидит, что даже если все эти ужасные обстоятельства сломили дух Флоры, мы будем покрепче.
- Он увидит, - сказал Генри. - Я посвящу этому свою жизнь. До тех пор, пока я не настигну это чудовище, я буду спать не больше, чем требуется для поддержания сил. Я не буду искать удовольствий, и изгоню из мыслей все, что может помешать достижению цели. Он или я, один из нас должен пасть.
- Отлично сказано, - сказал Маршдейл. - И все же я надеюсь, что обстоятельства не потребуют таких крайних мер, и что, возможно, вы поймете, что гораздо более мудро и благоразумно действовать тонко, а не идти напролом.
- Нет, Маршдейл, вы не можете испытать то, что чувствуем мы. Вы наблюдаете за действием, как зритель, сопереживая горестям действующих лиц; но вас самих эти горести не затрагивают.
- Разве я не переживаю за вас? Я один в мире, и все свои привязанности поместил в членов вашего семейства, чему способствуют и воспоминания о былых временах. Поверьте мне, оба, что я не праздный зритель, я в полной мере разделяю ваши горести. Если я советую вам избрать мирный путь и попытаться действовать как можно мягче, дабы достичь цели, то вовсе не потому, что я призываю вас быть малодушным; а потому, что повидал мир гораздо больше вашего, и в этом деле мною движет не энтузиазм, а холодный, трезвый расчет. И я предлагаю вам прислушаться к моему совету.
- Мы благодарны вам, - ответил Генри. - Но это дело требует немедленных действий. Нельзя стерпеть, чтобы Варни, этот дьявол в человеческом обличье, терзал и мучил целое семейство.
- Позвольте, я посоветую вам подчиниться на этот раз решению Флоры, - сказал Маршдейл. - Пусть ее желания определяют ход действия. Она испытывает страдания, и никто более нее не заинтересован в окончании этого кошмара. Более того, она разумна и решительна, и даст вам мудрый совет, будьте уверены.
- Несомненно, она не посоветует ничего, что затронуло бы нашу честь, - сказал Генри. - И мы охотно откажемся ради нее от своих планов. Мы ничего не станем предпринимать, не получив ее одобрения. Давайте теперь отправимся домой, ибо мне не терпится узнать, как получилось, что она и сэр Френсис Варни оказались вместе в беседке в столь неурочный час.
Все трое направились к дому, продолжая беседу.
Глава 36
Семейный совет - Ссора
Даже если не учитывать беседу Флоры с пугающим сэром Френсисом Варни, события, произошедшие с ней и ее близкими, требуют самого пристального внимания, которое, увы, им нескоро может быть уделено.
Покой семейства был нарушен чередой неприятнейших событий; подобно тому, как это происходило с Макбетами, их горести и беды собирались в настоящие батальоны, и теперь домашняя безмятежность была уничтожена, мелкие неприятности и бедствия, которые ничто уже не могло сдержать, разрослись до гигантских масштабов, и увеличивали страдания обитателей дома.
Небольшой доход, который в счастливые и мирные дни обеспечивал домочадцам достойное существование, теперь оказался недостаточным - способность экономить и извлекать из малого как можно больше ушла вместе с довольством духа, которое появляется лишь при наличии гармонии в доме.
Нельзя было ожидать, что несчастная миссис Беннерворт будет заниматься хозяйством, обеспечивая домашний уют - как это было прежде, когда ее не терзало беспокойство. Измученная тревогой за дочь и сбитая с толку всеми бедствиями, которые обрушились на их дом, она впала в апатию, столь несвойственную ее деятельной натуре.
Мы уже видели, как из Беннерворт-Холла в страхе убегали слуги, не желая оставаться под одной крышей с семейством, в которое, как говорили, повадилась наведываться ужасная тварь - вампир.
Среди прислуги, конечно, можно было бы найти и таких, кто даже в данных обстоятельствах продолжал относиться к несчастному семейству с сочувствием и пониманием, но, увы, Беннервортам не повезло, и среди их малодушных слуг таких не оказалось. Все их оставили. И непохоже было, что незнакомые люди охотно пойдут к ним в услужение, не имея стимула в виде крупного денежного вознаграждения. Однако же, предложить таковое было не в силах Беннервортов.
Самое мучительное, что в то самое время, когда они более всего нуждались в сочувствии и поддержке, несчастное семейство оказалось отрезано от людей. К тому же, не могло быть и речи о том, чтобы продолжать сколько-нибудь комфортабельную жизнь в поместье.
И, хотя исчезновение Чарльза Холланда больше ни у кого не вызывало мыслей о его вероломстве, как это было сперва, оно представлялось знамением злой судьбы. После этого случая у обитателей Беннерворт-Холла оставалось все меньше сил противостоять бесконечным бедам, обступившим их со всех сторон. Читатель тоже не преминет заметить, что гордость и стремление к независимости заставляло всех членов семейства избегать помощи соседей и знакомых. Они чувствовали - и были правы, что предложение денежной помощи, сделанное адмиралом Беллом в его своеобразной манере - не просто пустые красивые слова. И все-таки, несмотря что были, как следовало ожидать, тронуты, они воздержались от ответа, спрашивая друг друга, что может выйти в случае, если они согласятся, и оправдано ли проживание за чужой счет, притом, что никаких изменений в скором времени не предвидится.
Не противореча благородной уверенности Флоры в ее возлюбленном, - уверенности, поддерживаемой ее братьями, - временами последних посещала мысль о том, что в конечном счете, быть может, они ошибаются. Чарльз Холланд мог, под влиянием внезапного импульса, вообразить, что на кону стоит его счастье в будущем, и удалиться из Баннерворт-Холла. И действительно мог написать те злосчастные письма.
Мы утверждаем, что эти мысли посещали их время от времени, а в остальном их чувства и размышления были иного свойства; хотя мистер Маршдейл, насколько они понимали, продолжал сомневаться. Остальным оставалось только жалеть, что они не могут смотреть на вещи так же трезво и холодно, как он.
И все-таки чувствовалась в нем какая-то неуверенность, когда он говорил с ними о своих сомнениях. Эту неуверенность они приписывали испытываемому им страху причинить им боль или уязвить адмирала Белла, с которым он однажды уже чуть было не поссорился.
Визит Генри к мистеру Чиллингворту не принес никаких определенных результатов. Этот джентльмен мог только выразить свою готовность отправиться, куда будет указано, но не предложил никакого плана действия, поскольку не мог судить о событиях в той мере, как могли это сделать очевидцы.
Теперь мы осмелимся предположить, что читатели готовы последовать за нами в одну из гостиных Беннерворт-Холла. Вечер; пламя свечей бросает болезненные отблески на стены нарядной комнаты. Все семейство собралось ради важного разговора. Пришли так же адмирал, мистер Чиллингворт, Маршдейл, даже Джек Прингл присутствовал с молчаливого попустительства своего хозяина, как будто имел полное на то право.
Причиной этого собрания стало сообщение Флоры об ее необычном и весьма любопытном разговоре с вампиром. Подробности этого разговора произвели сильное впечатление на всех членов семейства.
Флора тоже была здесь и выглядела гораздо лучше - спокойнее и хладнокровнее, нежели несколько дней назад.
Несомненно, ее свидание с Варни, которое состоялось в садовой беседке, развеяло тот ореол мнимого ужаса, которым она окружила его; однако же вместе с тем утвердило ее во мнении, что он и только он является тем ужасным существом, которое принесло ей столько горя. Разговор этот, кажется, склонил ее к мысли, что и в нем все же осталось еще что-то человеческое, и это существо, гонимое с места на место ужасной жаждой, не несет в себе опасности.
Эти мысли, конечно, в полной мере принесли ей утешение. Твердым голосом, вновь выказывая прежнюю бодрость духа, она еще раз поведала некоторые подробности свидании собравшимся, и заключила так:
- Все это дает мне надежду на грядущее счастье. Если это иллюзия, то утешительная. И если бы судьба Чарльза Холланда не оставалась скрытой под ужасным покровом тайны, с какой радостью я сказала бы "прощай!" этому месту и всему, что принесло сюда ужас. Я не осуждаю сэра Френсиса Варни, а жалею его.
- Какая-то доля правды, сестра, быть может, в этом и есть, - сказал Генри. - Но нам никогда не забыть того горя, которое он причинил нам. Нелегко покидать наш старый любимый дом, даже если избавит нас от его преследований.
- Но, мой юный друг, - сказал Маршдейл, - вы должны помнить, что на протяжении жизни человек обречен на попытки убежать от большего зла к меньшему. Это в какой-то мере облегчает наше горе, если уж невозможно полностью избыть его.
- Здесь есть доля правды, - сказал мистер Чиллингвот. - Но это говорит о многом и очень не нравится мне.
- То есть, сэр?
- Что ж. Конечно, уехать из Беннерворт-Холла это меньшее зло, нежели остаться и подвергаться нападениям вампира. Но это предложение доказывает, что дело с вампиром, в которое я никогда не поверю - и это я буду повторять это снова и снова, - противоречит всему нашему опыту, философии и всем законом естественной природы.
- Факты - упрямая штука, - заметил Маршдейл.
- Несомненно, - ответил мистер Чиллингворт.
- Однако, сэр, все факты свидетельствуют в пользу вампира.
- Предполагаемые факты. Появление одной ласточки еще не говорит о наступлении лета, мистер Маршдейл.
- Мы тратим время, - сказал Генри. - Конечно, доказательства, достаточные для того, чтобы убедить в чем-либо одного человек, окажутся недостаточными для другого. Вопрос в том, что нам делать?
Все взоры обратились к Флоре, как если бы вопрос был отчасти адресован к ней, и ей предназначено было ответить. Так она и сделала. Твердым, ясным голосом она проговорила:
- Я узнаю судьбу Чарльза Холланда и только тогда уеду из дома.
- Судьбу Чарльза Холланда! - воскликнул Маршдейл. - Что ж, если этот джентльмен не пожелает сам прояснить этот любопытный вопрос, мы долго провозимся, выясняя его судьбу. Знаю: просто предположить, что он написал три письма, найденные на туалетном столике, и затем отбыл - это не романтический взгляд на вещи; но по-моему, это придает событиям пикантность. Теперь я говорю свободнее, чем прежде, поскольку скоро уеду отсюда. У меня нет желания оставаться здесь, и сеять в семействе раздор, или же бороться с чьими-либо предубеждениями, - он посмотрел на адмирала Белла. - Сегодня вечером я уезжаю.
- Вы гнусный воришка, черт бы вас побрал! - воскликнул адмирал. - Чем быстрее вы уедете, тем лучше. Ну, что вы хотите сказать, мерзавец? Думаю, с нас уже достаточно.
- Я ожидал оскорблений, - ответил Маршдейл.
- А этого вы ожидали? - вскричал адмирал, хватая чернильницу и запуская ею в Маршдейла. Чернильница сильно ударила его в подбородок, и забрызгала содержимым его грудь. - Я дам вам удовлетворение, негодяй. Будь я проклят, если вы не второй Джонс, и довольно уже раскачивать лодку. Болтаться мне на рее, если я не скажу еще какое словцо покрепче.
- Я протестую против подобного поведения, адмирал Белл, - заявил Генри.
- Протестуйте, черт бы вас побрал.
- Быть может, мистер Маршдейл прав, сэр; а быть может, и нет, мнения у всех разные.
- О, это ерунда, - сказал Маршдейл. - Этот старый грубиян для меня что-то среднее между идиотом и сумасшедшим. Будь он моложе, я бы поставил его на место; но мне остается только тешить себя надеждой, что он попадет в какую-нибудь уютную клинику для умалишенных.
- Меня - в клинику для умалишенных! - закричал адмирал. - Джек, ты слышал это?
- Так точно, сэр.
- Прощайте, - проговорил Маршдейл. - И примите мои наилучшие пожелания. Я не могу оставаться в доме, где мне нанесли такое оскорбление.
- Отлично! - воскликнул адмирал. - Я бы скорее согласился отправиться в кругосветное плавание с полным трюмом вампиров, чем с одним таким злодеем, как вы. Проклятье, вы хуже, чем юрист.
- Нет, нет! - закричали все. - Мистер Маршдейл, останьтесь!
- Останьтесь! - повторил Джордж, и миссис Беннерворт присоединилась к его просьбе; но в эту секунду вперед выступила Флора и проговорила ясным голосом:
- Нет, пусть уходит. Он сомневается в Чарльзе Холланде. Пусть уходят все, кто сомневается в Чарльзе Холланде. Мистер Маршдейл, Господь простит вам эти несправедливые слова. Быть может, мы никогда больше не встретимся. Прощайте, сэр!
Эти слова были сказаны с такой уверенностью, что никто не стал противоречить. Маршдейл странным взглядом окинул все семейство, и сразу же вышел.
- Ура! - закричал Джек Прингл. - Отличная работа.
Генри выглядел обиженным, что не могло ускользнуть от внимания адмирала. И в своей обычной манере "плевать-мне-на-все" старик обратился к нему:
- Послушайте, мистер Беннерворт, вы мною недовольны, и я не знаю, стоит ли мне беспокоить вас и дальше. Что до вашего друга, который только что бросил вас, рано или поздно вы раскусили бы его - говорю вам, это недобрый человек. Вы думаете, что после шестидесяти лет плаваний я не распознаю благородного человека? Ну ничего, я собираюсь отправиться на поиски моего племянника, а вы поступайте как знаете.
- Только Господу ведомо, кто прав, а кто - нет, адмирал Белл, - ответил Генри. - Мне очень жаль, что вы поссорились с мистером Маршдейлом. Но что сделано, то сделано.
- Не покидайте нас, - сказала Флора. - Прошу вас, не уходите. Останьтесь, ради меня, ибо только с вами, и ни с кем другим, я могу говорить свободно и искренне о Чарльзе. Вы хорошо его знаете, и он вам доверяет. Поэтому я прошу вас остаться с нами.
- Только при одном условии, - сказал адмирал.
- Назовите его!
- Вы думаете о том, чтобы сдать поместье в аренду.
- Да, да.
- Сдайте его мне и возьмите с меня плату за несколько лет вперед. Если вы откажетесь, то будь я проклят, если останусь тут хотя бы еще на одну ночь. Вы должны немедленно передать мне собственность, и остаться здесь в качестве моих гостей, до тех пор не устроитесь где-нибудь в другом месте. Вот мои условия. Скажите "да" - и все в порядке; скажите "нет" - и я вылечу отсюда, как ядро из пушки. Вот такая вот штука. Правильно, Джек?
- Так точно, сэр.
После того, как было сделано это необычное предложение, на несколько секунд повисло молчание, а затем заговорили все разом:
- Адмирал Белл, это весьма великодушное предложение; чувства, которые вами движут, нам слишком ясны. Ваши поступки, адмирал...
- О, оставьте мои поступки! Вам-то что до них? Итак, я считаю себя хозяином дома, черт бы вас всех побрал! Я приглашаю вас на обед, или на ужин, или какая трапеза сейчас полагается. Миссис Беннерворт, вы меня очень обяжете, если купите все необходимое для меня и моих гостей, поскольку я полный профан в семейных делах. Вот деньги, мэм. Пойдем, Джек, осмотрим наш новый дом. Что ты о нет думаешь?
- Нужно кое-где подлатать, сэр.
- Да, пожалуй. Но, однако, для нас он и так хорош. Мы вошли в гавань, вот как. Ну, пойдем.
- Слушаюсь, сэр.
И, оставив на коленях миссис Беннерворт двадцать фунтов стерлингов, адмирал вышел из комнаты.