Боль. К страху, своему постоянному спутнику, он уже привык. Но эта боль... она терзала его с того самого момента, как он прибыл на Землю. Или это началось раньше?!Боль пришла вскоре после того, как он решил, что надо возвращаться. Она то расползалась по всему телу, не давая сделать ни одного лишнего движения, то скапливалась в затылке, лишая возможности мыслить. Все начинается с кончиков пальцев. Подушечки пальцев вначале тихонько покалывает, затем это проходит, а пальцы теряют чувствительность, словно замершие на сильном холоде. Запястья ломит, руки судорожно сжимаются против твоей воли, и боль начинает быстро распространяться по всему телу. А ты лежишь и понимаешь, что на самом деле боли нет, что ты всего лишь дух и что эта боль лишь отголосок, воспоминания о боли. Или... ты ошибаешься?...
Дождь. В тот день, когда он прибыл на Землю тоже шел дождь. Страшный, метеоритный дождь. Он понимал, что для него этот дождь так же опасен, как и все остальное. То есть абсолютно безвреден, но страх вновь возобладал в нем и заставил спрятаться. Найти безопасное место на Земле было непросто трудно, а невозможно. Поэтому он перемещался из города в город, из страны в страну, чаще пользуясь метро и прочими подземными тунелями, прячась в храмах и церквях (в тех развалинах, что от них остались). Здесь была большая вероятность встретить людей. Некоторым из них, как ни странно все же удалось выжить. Наугаль отступил, бросив беззащитную планету в омут мутаций, метеоритных дождей и прочих гадостей, что могли ждать в космосе заброшенную планету. Зеленые растения, первыми не выдержавшие многочисленных кислотных дождей, землетрясений и многого другого, потихоньку исчезали с лица Земли. А вместе с изменением растительности, менялся и атмосферный слой планеты. Кислорода становилось все меньше, и людям нужно было как-то приспосабливаться. Это физиология, законы природы, которые не может изменить ни Конструктор, ни Фундаментальный Агрессор. Выживает сильнейший. Мутировали не только люди, мутировали животные, растения, грибы, даже состав воды изменился. Его радовало только то, что в том состоянии, в котором он пребывает сейчас, ему не нужна ни еда, ни вода, что животные его почему-то боятся и обходят стороной, а люди... люди его не замечали. Что давало возможность спокойно наблюдать за ними.
Даже эта катастрофа не смогла изменить людей в лучшую сторону. Она только усугубила ситуацию. Если раньше человек был животным, главными отличительными чертами характера которого были эгоизм и забота о своей семье, потомстве, как это не противоречиво звучит, то теперь они превратились в... он задумался, пытаясь подобрать подходящее сравнение. Все произошедшее стерло из человеческих сердец такие понятия, как сострадание, сочувствие, соучастие. Они стали жить по принципу - моя хата с краю, ничего не знаю. Старинная поговорка, емкая и очень точная. Не надо придумывать ничего нового, все итак уже придумано и сказано до него...
- Ты кто?
Он вздрогнул и обернулся. Ребенок. Мальчишка лет десяти - двенадцати. Очень худой, голодный и усталый, в грязных лохмотьях. И, несмотря на то, что маленький кухонный нож в его руках, выставленный вперед, смотрится просто смешно, сам мальчишка выглядит очень уверенным и спокойным. Только вот глаза...большие и серые. Именно в них спрятался страх. Но не тот страх, что терзает его, другой. Страх потерять... что? За спиной мальчишки прячутся еще два ребенка, очень похожих на него. Они выглядят немногим лучше своего старшего друга (или брата?), но это говорит только в пользу мальчишки. Им он отдает самое лучшее, самое вкусное, а себе берет только необходимое. Чтобы выжить. Чтобы они жили. Что ж, значит, он немного поспешил с выводами.
Он повернулся и вновь посмотрел в окно. Скоро дождь закончится и можно будет уйти. Не надо беспокоить детей. Они очень чувствительны к его присутствию, хотя так же, как и взрослые не видят его.
- Ты кто?
Он удивленно посмотрел на него. Странно... неужели его все-таки кто-то видит?! Но над этим подумает позже. Время у него есть. Вечность...
Костя закинул ногу на стул и начал завязывать шнурки. Он поморщился и ворчливо произнес:
- Ты ее еще на стол поставь.
- На столе я ем.
- А на стуле сидишь. Тебе же самому потом стирать.
- Вот именно мне. Так что хватит ворчать, - он подхватил с пола рюкзак, закинул его на плечо и подошел к двери. - За детьми присмотри.
- Не ходи долго. Скоро начнется дождь.
Костя кивнул на прощание и вышел. Но не прошло и нескольких секунд, как его задумчивая физиономия вновь нарисовалась в проеме двери:
- Надо тебе все-таки имя придумать...
- Вот и займись этим на досуге.
- Да пошел ты!
Вот так всегда. Этот мальчишка сильно изменился за те четыре года, что они знакомы. Вместо лохмотьев - хоть и старая, но приличная одежда, поправился, хоть и ненамного, вырос. Но дело не во внешнем виде. Из маленького испуганного мальчика он превратился в сильного, уверенного в себе подростка. Еще немного и он станет настоящим мужчиной, хотя уже и считает себя таковым. В этом мире дети вообще взрослеют быстро. У них только два пути - взросление или смерть, как бы жестоко это не звучало. Правда, для брата и сестры Костя избрал другой путь. Он окружил их такой стеной заботы и внимания, что даже в этом мире и в это время им в свои двенадцать лет удалось сохранять свой непосредственный и, по его мнению, немного странный взгляд на жизнь. Но даже в них не было и следа наивности. Наивность здесь не в цене.
Он встал и подошел к кровати, на которой, обнявшись, спали близнецы. Странная все-таки из них семья получилась. Костя, эти двое и он, личное привидение семьи Хворостовых. Костя прав, надо ему выбрать имя, а то они его так и называют - привидение. Ему по барабану, как любит говорить Костя, только если с ними что-то произойдет, так они его и на помощь позвать не смогут. От Кости, несмотря на его характер, в чрезвычайной ситуации мало пользы. Нет, никто не спорит, защитить самого себя он сможет легко и без напряга, но если беда случится с детьми.
Он до сих пор не мог понять, почему остался с ними. Наверное, потому что надоело быть одному. А они до сих пор оставались единственными, кто его видел. А потом... потом привык. Как то раз им все же пришлось расстаться. Он тогда не собирался возвращаться. Надоело. Нянька-привидение при трех детях с тяжелым характером, которые даже читать на тот момент не умели. Ходил по Земле, наслаждался свободой, пока не понял, что скучает. Кроме того, рядом с ними его страх прятался, уходил, а вместе с ним исчезала и боль. Поэтому и вернулся. Надо заметить очень вовремя. Они в очередной раз оказались на улице. Тогда он привел их сюда, в пригород Санкт-Петербурга, где они и живут в течение уже нескольких лет. Здесь в их распоряжении были великолепные дворцы, усадьбы, которые все еще были прекрасны и пригодны для житья (строили действительно на века), но они выбрали небольшой домик в пригороде. Здесь было тише и безопаснее, несмотря на то, что предместья города оккупировали дикие животные. Один из них сейчас, кстати, спал рядом с кроватью близнецов. Маша притащила год назад. Ей, видите ли, стало жалко щеночка. А то, что у брата может сердечный приступ случится, если он увидит эту полтора метровую скотину в своем доме (одной из главных направлений в мутациях почти всех животных стал быстрый рост; и на то, что раньше природа отпускала год - два, теперь уходило от силы месяца - полтора), она не подумала. Он усмехнулся. Ничего, зато какой охранник хороший получился. Зря люди отказались от собак. Пусть мутации изменили их внешний вид, но внутри они, в отличие от тех же людей, не изменились. Все так же преданны, благодарны, благородны и умны. Жалко, что даже после всех мутаций они так и не научились разговаривать.
Глюк, словно прочитав его мысли, поднял голову и вопросительно посмотрел на хозяина. Он почему-то никогда не боялся его, считал своим хозяином и подчинялся только ему. Всех остальных он просто любил, а это был Хозяин. Он мог наказать, мог наградить, мог поиграть и погладить, если хорошее настроение. Поэтому Глюк старался уловить малейшее изменение в его поведении. Он встал и подошел к нему, может он пойдет с ним на улицу, погуляет. Он посмотрел в полные мольбы глаза собаки и покачал головой:
- И не надейся. Сейчас дождь начнется. Так что сиди и жди.
Глюк шумно вздохнул и вернулся на свое место. Дождь. Кошмар двадцать первого века, кислотный дождь, стал реальностью. Одна капля оставляла после себя ожог первой степени, попадание под проливной ливень или мелкий дождичек грозило долгой и мучительной смерть. Именно под таким дождем скончался отец Кости и близнецов. Малышня долго плакала и переживала, а Костя злился. Он не питал никаких иллюзий и знал, что это не был несчастный случай, что никто не выталкивал отца под дождь. Он сам сделал выбор. Сдался и шагнул под дождь. Об этом привидению рассказал Миша. Константин, сам того не желая, просто обронив пару едких фраз, помог ему увидеть всю картину произошедшего.
По стеклу (единственному целому во всем доме, остальные окна были плотно закрыты ставнями) застучали первые капли. За его спиной заворочались дети. Он знал, что сейчас они проснутся. Привычка. Которая, впрочем, не раз спасала им жизни. Он обернулся и подошел к столу. Проснутся, запросят есть и будут полчаса сидеть за столом, испуганно глядя в окно. Его бы закрыть, что бы их не беспокоить, но нельзя. Есть много животных, время которых наступает в дождь. И надо видеть, что творится перед домом, чтобы не быть застигнутыми врасплох. Им таких животных не напугаешь, он сам их побаивается, так что надо успеть спрятаться. А еще Костя куда-то запропастился. Говорил же ему: не ходи, так нет, уперся. Он покачал головой. Ничего. Он знал, что дождь должен был вскоре начаться. В таких вопросах он к нему прислушивается, наверняка успел где-то спрятаться.
Наступил вечер. Ливень закончился, но земля еще была мокрая, везде блестели лужи, так что ждать Костю можно было только завтра. Он посидел с детьми, послушал, как они читают пьесу Гоголя по ролям. И он, и они знали эту пьесу наизусть, могли рассказывать, не заглядывая в книгу, и не раз просили Костю найти еще что-нибудь интересное. Он обещал, но только тогда, когда ему удастся добраться до города. Это далеко и надолго, а оставить детей одних - его он в расчет не брал - на несколько дней он не мог.
Ночь прошла на удивление спокойно, утро мало чем отличалось от ночи. Такое же темное небо, только стало немого светлее. Он с нетерпением ждал полудня, потому что это был единственный момент в сутках, когда можно было увидеть кусочек голубого неба. Если внимательно смотреть. Наконец-то достигшее зенита солнце ненадолго разогнало свинцовые тучи, которые скрывали от взглядов людей небо, и он решил выйти на улицу. Обиженный Глюк остался охранять спящих детей. Да, пусть здесь опасно, пусть условия жизни и экология не подходят ни для одного нормального человека, но ему здесь нравится. Здесь он чувствует себя дома, здесь...
Раздавшиеся сзади шаги нарушили планомерный ход его философских мыслей.
- Вернулся? - не оборачиваясь, спросил он. - И где тебя черти носили?
- Да так, - немного уклончиво ответил Костя. Он поднял голову, посмотрел на небо и тут же отвернулся, вытирая рукавом выступившие на глаза слезы: - Как ты можешь смотреть туда? Глаза не болят?
- Во-первых, я привидение и не чувствую боли...
- Неужели? - удивился юноша. - А кто у нас любит пожаловаться на "вновь разыгравшуюся мигрень"? - передразнил он его.
- Иди ты к черту, - ласково послал его он.
- Не ругайся, детей напугаешь.
- Они спят.
- Я не про них...
Он обернулся. У домика на лавочке сидели два пацана лет семи - восьми, рядом с ними, держась одной рукой за лавочку, стояла девочка лет четырех. Витиевато выругавшись, он схватил друга за руку и потащил его дальше, чтобы дети, не дай бог не услышали, того, что им слышать ну никак не положено. Хотя они скорей всего подумают, что их новый друг сумасшедший и потихоньку слиняют. Его в такой момент вообще не видать. Приди они вечером, то, присмотревшись, могли разглядеть чей-то очень расплывчатый силуэт. Посчитали бы за обман зрения. Хотя нет, в таком возрасте, с никаким образованием, они о таком словосочетании, как "обман зрения" и не слышали, наверное. Обозвали бы глюком.
- Ты с ума сошел? Зачем ты притащил их сюда?
- А что мне еще было делать? - прошипел сквозь сжатые зубы Костя. - Они меня от дождя спасли, а я должен был утром встать и уйти. Из их полуразрушенного домика, в котором и жить-то нельзя?
- И ушел бы! Сейчас все так делают. Сказал бы в крайнем случае спасибо.
- "Спасибо в наше время не в цене!". Чьи слова?
- Мои! - огрызнулся он. - Но это не значит, что... слушай, я пытаюсь говорить серьезно. Хватит мне рожи корчить!
- Руку отпусти!
Он удивленно уставился на его руку, которую до сих пор сжимала его ладонь. Отпустил осторожно. И задумчиво посмотрел на красные пятна, медленно расползающиеся на рукаве рубашки.
- Из-под дождя, говоришь, вытащили?! Ну-ну!
Костя поморщился и недовольно проворчал:
- Ну, я их вытащил. Разница-то какая?
- Большая, - он вздохнул. - "Мы в ответе за тех, кого приручили". Пошли, познакомишь меня со своими маленькими принцами. Девочка, насколько я понимаю, у вас вместо розы.
- Чего ты там бормочешь?
- Ничего. Идем. Скажешь своим новым друзьям, что они пока могут остаться у нас. Только предупреди, что они попали в семейку со странностями, главной из которых является любовь к разговору с невидимым другом.
- Думаешь, не увидят?
- Я что-то не встречал кого-то кроме вас, кто мог меня видеть. А ты?... Вот и я о том же. Пошли уж, многодетный отец, будем тебя лечить. Сильно рука-то обгорела?
Костя как всегда соврал. С таким ожогом он еще несколько дней не сможет ходить за едой, а значит придется идти ему. Он осторожно обрабатывал его руку, не переставая при этом, ругаться. И вдруг, совершенно неожиданно, поймал взгляд девочки. Она сидела на кровати, вцепившись маленькой ладошкой в шерсть Глюка, который был только в восторге от такого внимания, и задумчиво смотрела на него.
- А как тея зовут? - спросила она, вытащив палец изо рта.
Он замер. Константин оглянулся на нее и недоумевающее спросил:
- Ты это кому?
Один из старших братьев девочки подошел к ней и, наклонившись, что-то зашептал ей на ухо. Костя вопросительно посмотрел на своего призрачного друга, зная, что у того очень острый слух.
- Твою мать! - вдруг в полный голос выругался тот.
- Не ругайся, - одернул его Костя, - лучше скажи, что случилось.
- Да плодитесь вы просто с невероятной скоростью. Или это я просто теряю свою прозрачность? Если дело так дальше пойдет, то меня будет видеть каждый встречный, поперечный.
- Они что, видят? - недоверчиво спросил Миша, подходя ближе.
- Эти двое точно, - недовольно пробурчал он себе под нос, собирая лекарства.
Идти за продуктами и прочими необходимыми пришлось все-таки ему. Мишка увязался с ним, чему он был очень рад. Нет, он мог и сам справиться, но все то, что он найдет, придется нести на себе. Даже если найдет какую-нибудь коляску, то, согласитесь, странно будет выглядеть коляска с вещами, которая сама собой едет. Конечно, в настоящее время никого этим не удивить, вон сколько аномалий вокруг, но если кто-то решит присвоить, то придется сильно его припугнуть. А ему не хотелось становить еще одной легендой проклятой Земли. А для того, чтобы к Мише никто не приставал, они взяли с собой Глюка. Маша тоже напрашивалась с ними, но ее они оставили за старшую. Костя с обожженной рукой теперь ни на что не годился, а новые члены их семьи были еще слишком малы для того, чтобы защитить дом от нападения. Она же с ее способностями, могла в одиночку справиться и со стаей диких животных, и с людьми, если они наберутся наглости и ворвутся в дом.
- Может, ты все-таки меня с собой возьмешь? - с надеждой в голосе спросил Костя, с ужасом представляя себе Машу в роли главнокомандующей.
- Калеки остаются дома лечиться, мы отправляемся на фронт, - ответил вместо него Миша.
Он как раз забрался на спину Глюка и чувствовал себя настоящим хозяином положения.
- Поддерживаю предыдущего оратора, хотя и не согласен с ним полностью. До калеки тебе далеко, - придирчиво оглядев друга, стоявшего на пороге в не застегнутой рубашке, один рукав одет, другой болтается, - но и на фронт таких не призывают. Иди, отдыхай.
Шли они долго, пробираясь по развалинам, обходя стороной места, где могли прятаться люди, сверяясь с картой, нарисованной Константином.
- Вчера он дошел досюда, детей нашел здесь, значит нам надо сюда, - командовал Мишка.
- Угу, - кивал он, прислушиваясь к внутреннему голосу.
Опасностей вокруг не было, дождя сегодня не будет. Им повезло. Оставалось надеяться, что так будет и дальше.
- Эй, - окликнул его Миша. - Ты куда? Мы же решили, что идем туда.
Он его не слышал. Что-то внутри него заставило его замереть на месте, потом развернуться и пойти в противоположную сторону выбранной мальчиком дороги. Память... воспоминания... они так редко навещали его, что он и не помнил, кем был до того, как стал привидением. А теперь они разом ожили... в голове звучали голоса, все они звали, манили его... куда? Туда, на ту улицу, в тот подвал. И плевать, что сзади кричит испуганный твоим поведением ребенок, плевать, что огромная собака преграждает дорогу. Туда, вперед, главное чтобы они звучали, главное, чтобы они не умолкли. Его буквально трясло. От нетерпения, от страха, от боли, которая волной накрыла его.
Наконец, он остановился. Мишка сполз с Глюка и подбежал к нему. Он схватил его за руку и заглянул в глаза. Ребенок был напуган, случившейся в нем переменой.
- Эй, ты чего... ну чего ты... - голос мальчика дрожал, он вцепился в его руку мертвой хваткой. Случись, что сейчас - ни за что не отпустит. - Пойдем... тебе плохо? Вернемся домой...
- Домой? - он словно ожил. Встряхнулся, как Глюк после купания и удивленно посмотрел на Мишу. - Пошли.
Но не повернул обратно, а пошел дальше. Миша вновь взобрался на спину собаки. Если с ним что-то случится, то что он скажет дома? Придется следовать за ним. Интересно только что на него нашло.
Они несколько часов шли вниз по улице. Навстречу им пару раз попались люди, но он их словно не заметил. Да и они старались поскорее уйти с их пути. Наконец он остановился. Миша поднял голову. Они стояли перед красивым одноэтажным деревянным домом. У него отсутствовала крыша, которая скорей всего была унесена штормовым ветром, но сам дом, как ни странно, остался цел.
- Мы пришли? - осторожно спросил мальчик у своего спутника.
- Да.
- И что здесь интересного?
- Идем, посмотришь. Только Глюк останется здесь. Да и ты будь поосторожней, дом старый.
- Я вижу, - пробормотал себе под нос Миша, слезая с собаки.
Они вошли в дом. Пол давно рухнул, и идти нужно было осторожно, внимательно глядя под ноги. Он ориентировался здесь очень уверенно, словно был здесь когда-то. Сердце мальчика гулко забилось. Неужели их друг нашел дом, где когда-то жил?! Если это так, то ... а не уйдет ли он? Если да, то что они будут без него делать? Он нашел для них дом, заботился о них так, как никогда до этого не удавалось Косте. Мальчик вздохнул, пытаясь успокоиться. Не надо паниковать раньше времени. Куда он уйдет? Сюда?! Да не смешите меня, здесь даже привидение жить не сможет. Даже такое, как он. Нет, не так, особенно такое, как он. Чистоплотный, любящий уют и тепло. Куда он от них денется?
Занятый своими мыслями, мальчик не заметил очередной дырки в полу и упал на колени. Пол под ним затрещал, и он понял, что сейчас провалится. И, слава Богу, если упадет удачно и не дальше подвала. Его друг обернулся и едва успел ухватить его за руку.
- Спасибо, - пропыхтел Миша, вставая на ноги.
- Меня тоже больше интересует подвал, но лучше давай воспользуемся лестницей. Надеюсь, она цела.
Он пошел вперед, и мальчик последовал за ним, стараясь не отвлекаться. А то так недолго и без ног остаться, и без головы. Они оказались на маленькой кухне, Миша остановился в дверном проеме и огляделся. Глаза его восторженно загорелись. Это была не кухня, а настоящий клад. Странно, что его до сих пор не разграбили.
- Посмотри тут, - приказал он Мише. - Только осторожней. Не трогай того, что не знаешь. Лучше я сам потом посмотрю.
- А ты куда?
- Я? Я вниз, - он кивнул в сторону маленькой двери, ведущей, по-видимому, в подвал.
Он спустился по старинной лестнице (целыми остались только пара ступенек, и ему пришлось проявить настоящие чудеса акробатики, чтобы не провалиться в зияющие дыры). Путь в подвал преграждала еще одна дверь, но, несмотря на то, что она была еще довольной крепкой, петли, держащие ее проржавели насквозь, а от кодового замка остались лишь пара проводков, остальное было уничтожено безжалостными крысиными зубами. Дверь не выдержала и одного удара ногой. Он вошел внутрь. Здесь было темно, но он знал, что рядом с входом должен был выключатель, оставалось только надеяться, что хоть одна из лампочек еще работает, как и генератор энергии, которые, по сути, в то время, когда был построен этот дом, устанавливали во все жилые помещения. Но шарить по стенам в поисках выключателя было опасно. Если уж крысы добрались до кодового замка, то кто ему даст гарантию, что они не проникли сюда? Черт знает, чего от них можно было ждать, даже ему, недочеловеку. А фонарь остался у Миши, подниматься наверх и лишний раз испытывать на прочность оставшиеся ступени, ему не хотелось.
- Свет, - осторожно произнес он. Вдруг ему в кои-то веки повезет и для включения хватит голосовой команды?
Он прислушался. Ничего не происходило. Потом под потолком раздалось негромкое жужжание (он со своим очень чутким слухом едва уловил его) и подвал озарил тусклый свет. Он запрокинул голову и удивленно посмотрел на лампочку. Таких он никогда не видел. Грушевидной формы, стеклянная, со странными спиральками внутри. Он улыбнулся. Главное, что она работает, а то какой она формы и в каком веке сделана, его не интересует.
"Стой!" - он скосил глаза в сторону и расстроено вздохнул. Кажется, сегодня все-таки не его день.
Из-за стеллажа вышла симпатичная девушка, одетая в потрепанный и, по-видимому, давно утративший способности к видоизменению, уник-костюм. В руках она держала лучемет, оружие, выпуск которого прекратили задолго до катастрофы. И где только нашла?
"Не двигайся," - приказала девушка, когда он решил повернуться к ней лицом.
Он обреченно вздохнул. И что ему так не везет. Кстати, почему она его видит? Не слишком ли их много стало? В этот момент она подняла оружие выше и прицелилась. Он удивленно посмотрел на нее. Или это он дурак, или это у нее косоглазие? Настолько сильное?!
Огненный сгусток пролетел над его плечом. Он пригнулся и бросился вперед, сбив ее с ног. Они упали на пол, причем он приземлился очень удачно - сверху. Он схватил ее за руку, вывернул в сторону и, практически не целясь, нажал на спусковой крючок. Лампочка, не выдержав напряженной обстановки, погасла. До них донесся обиженный писк, топот и звук падающих предметов.
- Не попал, - обиженно вздохнул он, поднимаясь на ноги.
"Из такого-то положения? - спросила откуда-то снизу девушка. - Ты бы еще как похлеще изогнулся... руку чуть не сломал, обормот."
- Лампочка погасла, - с сожалением произнес он, пропустив ее слова мимо ушей. - Придется на ощупь выползать. Руку давай, - приказал он, словно только сейчас вспомнив про напавшую на него девицу.
- Эй, что у тебя тут происходит? - раздался откуда-то сверху обеспокоенный голос Миши.
- Мы упали, и лампочка погасла, - пожаловался он своему другу. - Тащи фонарь, поможешь нам тут все осмотреть.
В дверном проеме вспыхнул свет. Он прыгал по стенам, время от времени освещая лица девушки и ее нового знакомого. Он присмотрелся. Она действительно была красива. В ней было что-то такое, что заставляло человека смотреть на нее, наслаждаться ее красотой. Черные волосы, большие зеленые глаза и невероятно откровенная улыбка. Ей, наверное, было лет двадцать, не больше. В этот момент она повернулась к нему. Он инстинктивно отшатнулся. Губы девушки скривила презрительная улыбка, она привыкла к такой реакции. Левую щеку ее когда-то рассекла надвое дикая кошка. Шрам был глубоким и ровным, словно кто-то ножом резал ей лицом. Общую картину дополнял еще один шрам, легший поверх первого. Ожог, напоминание о том, что гулять под дождем в их время опасно для жизни.
- Ты и здесь нашел себе подругу? - саркастически спросил Миша, подойдя к нему.
Фонарь он направил в лицо девушки, она зажмурилась, потом отвернулась.
"Проваливайте, - не терпящим пререканий тоном приказала она. - Я первая нашла это место".
- Нашел что-нибудь интересного наверху? - повернулся он к Мише, в очередной раз проигнорировав ее.
"Интересного там много, только ни хрена не работает", - недовольно пробурчала девушка.
Она была готова в любой момент взорваться. Как он смеет ее не замечать, она ему жизнь спасла, а он ведет себя так, как будто так все и должно быть. Нет, надо было плюнуть на все и оставить его на съедение крысам. Зато теперь ей бы никто не мешал спокойно осмотреть этот подвал. Жаль, что света больше нет, так можно было бы здесь переночевать, а потом, если бы удалось выжить крыс, можно было бы пожить здесь немного. В этот момент под потолком что-то зажужало и подвал залил яркий свет. Она вздрогнула и обернулась. Пока она предавалась мечтам, эти двое успели починить выключатели, от которых она, несмотря на весь свой опыт, не смогла добиться ничего.
"Спасибо, - поморщившись, сказала она, - можете взять что-нибудь на память и проваливать отсюда".
- Мы здесь еще немного побудем, если ты не возражаешь, - сказал старший и направился к стеллажам.
Девушке хотелось кричать. Он же ее слышит, а делает вид, что такой же как все. Она заметила, как мальчик смерил ее недоумевающим взглядом и последовал за своим другом. Да кто они такие?! Ведут себя, как дома. Она сердито выругалась и направилась в противоположную сторону. Вот найдет еще один лучемет, тогда они точно отсюда уберутся.
Прошло несколько часов. В глазах девушки уже рядило от такого обилия целых предметов. Инстинкт подсказывал ей, что они все работают (или, по крайней мере, большая их часть), только она не знала даже с какой стороны к ним подходить, куда нажать, чтоб он включился. От злости, понимая, что все это бессмысленно, она с силой ударила по продолговатому серебристому ящичку. Тот неожиданно задергался, несколько раз подпрыгнул на месте, а потом пошел скакать по столу. Девушка закричала. В этот момент ее кто-то схватил за руку и оттащил в сторону. Она, окончательно забыв о том, где находится, развернулась и ударила нападавшего ногой. Мальчик взвыл и отскочил в сторону.
- Что ты орешь? - спросил его друг.
Он подошел к прибору, нажал какую-ту кнопочку и тот, несколько раз импульсивно дернувшись, затих.
- Она меня ударила, - возмущенно возопил Миша, - я что, должен терпеть?
- Ты мог и потерпеть, как никак мужчина, но я спрашиваю не тебя. Что ты орешь? - вновь повернулся он к девушке.
Миша удивленно посмотрел сначала на нее, потом на своего друга:
- Орет?! Да она и слова не сказала с тех пор, как я ее увидел.
В глаза второго вспыхнуло недоумение. Он удивленно посмотрел на девушку, пытаясь понять, как соотносятся слова Мишки с ее ворчливостью.
"Я немая, - вздохнула она и тут же с удивлением спросила: - А ты что, не заметил?"
Он задумался на мгновение, потом с облегчением улыбнулся:
- И что тебя так обрадовало? - не понял Миша.
- То, что она говорит... и не смотри на меня так, я нормален. Она владеет слоган-речью! Все, все, давайте смотреть, что тут можно взять с собой. Дома все объясню.
Закончили они только вечером. Подвал стал для них настоящим сокровищницей. Конечно, большинство приборов отремонтировать было невозможно, но, главное, они нашли портативный медицинский инк и генератор еды. Это было счастьем. Первый работал с некоторыми перебоями, но он мог вылечить простуду, срастить перелом, заживить ожоги первой и второй степени, а так же обладал небольшим запасом противоядий, которые мог синтезировать в достаточном количестве, нужно было только найти необходимые компоненты. Второй был рассчитан на одного - максимум двух человек, но и это было чудом.
К сожалению, им пришлось прекратить поиски. Неумолимо приближалась ночь, а им еще надо было успеть вернуться домой. Их новая знакомая отправлялась с ними. Он ее даже не спрашивал, знал, что оставаться здесь одной не безопасно. Жить - тем более. Поэтому просто поставил перед фактом. Миша был не против. Раз уж Костя взял домой трех детей, то почему им нельзя сделать то же самое? А Кристина, так устала, что у нее просто не было сил спорить. Кроме того, спорить с ними было крайне трудно: Миша не слышал, а его друг делал вид, что не слышит.
Они выбрались на улицу. Глюк, учуяв запахи, исходящие от хозяев, радостно и гулко залаял. Кристина испугано отпрянула назад. Эти твари, некогда бывшие лучшими друзьями людей, теперь стали бичом тех из них, кто проживал в городах. Прирученные хищники вновь обрели свободу и теперь жестко мстили тем, кто мнил себя их хозяевами. Так говорили. А она верила...
- Фу, Глюк, - осадил его Миша, - подбери свои слюни. Да вы не бойтесь. Он своих не трогает. Да и чужих только по приказу.
"И к какой категории отношусь я?" - нервно спросила девушка у его друга.
Тот пожал плечами:
- В данный момент к своим. Посмотрим, что будет дальше. Вы не бойтесь, он умный, хотя иногда и кажется, что мозгов у него вообще нет. Он просто еще щенок. Вырастет - поумнеет.
"Вырастет?! - произнесла Кристина, с ужасом наблюдая за тем, как Миша взбирается на спину собаки. - Еще больше?!... Слушайте, может, я лучше того... тут останусь?"
- Вы действительно этого хотите?
Кристина сравнила опасность, исходящую от собаки с той участью, что ее ждет, если она по глупости решит остаться. Сравнила и поняла, что вопрос был риторический.
До дома, где обитали ее новые знакомые, они добрались довольно быстро, за пару часов до того, как солнце полностью скрылось за горизонтом. Дом был крепкий, двухэтажный, причем все окна, кроме одного, закрывали приколоченные доски. С одного взгляда понятно, что люди, которые обитают здесь, живут под этой крышей довольно давно и успели превратить некогда уютный коттедж в хорошо защищенное, как от непогоды, так и от диких зверей, убежище. Но она видела, что защита не идеальна. От людей, обладающих большей сообразительностью, дети, проживающие в этом доме, защититься не смогут. Люди - не животные. Они обладают терпением и наблюдательностью. И для них крайне притягательно то, что эти дети прячут в своем доме. Не надо ходить и искать, нужно прийти и отобрать. Или они делятся с кем-то, кто защищает их, крышует, как говорили раньше?
Этот вопрос она задать не успела. Дверь распахнулась и во двор выбежала девушка, лицом - один в один с Мишей. Она радостно вскрикнула и повисла на шее у его друга. Ему на плечо упала слезинка, другая, и вот он стоит, обнимая девочку, тело которое сотрясается от рыданий.
- Что случилось? - испуганно спросил он.
Маша, в отличие от своих братьев, всегда была сдержанной, и должно было произойти нечто действительно страшное, чтобы заставить ее рыдать, не сдерживаясь и не стесняясь своих слез. Дверь снова открылась и на крыльцо вышел Костя. Лицо его было разбито в кровь, нос сломан, правый глаз заплыл. Его беспокойство только усилилось. Что, черт побери, произошло?
Все оказалось очень просто. Вскоре после того, как они с Мишей ушили, каких-то пару часов спустя, к ним в дом заявились пятеро взрослых и, судя, по их накачанному виду, вполне здоровых мужчин. Костя вышел узнать, что они хотят. Он на собственном опыте знал, что зверский вид еще не говорит о характере и намерениях людей. Правда, это был не тот случай. Они с ходу потребовали у Кости плату за "крышу". Тот попросил их не морочить людям головы:
- Нищим мы не подаем, а выступление пяти клоунов мы не заказывали.
С такими людьми можно разговаривать только на их языке. Он это знал, да и чувствовал себя вполне уверенно. Рядом стояла Маша, которой не понравился вид незваных гостей. Он думал, что они еще немного постоят здесь, уговаривая, пугая... но он ошибся. Один из них резко без замаха ударил его кулаком в лицо. Костя покачнулся и упал. Мужик схватил Машу за руку и, громко разглагольствуя на тему, что они деловые люди, что времени у них возиться со всякой шелупонью нет, а если кто не хочет платить, то они сами возьмут все что надо сами. Он потащил Машу в кусты. Девочка закричала, и Костя попытался встать. Не получилось. Удар в голову отправил его в нокаут. Последнее, что он слышал, перед тем как потерять сознание, были слова того, кто схватил его сестру:
- Я первый, а вы пока поищите в доме. Может, еще баб найдете...
- Какая же ты умница, - ласково гладя по голове Машу, пытался успокоить он ее. - Справилась.
- Это не я, - Маша подняла на него заплаканные глаза и тихим, дрожащим голосом произнесла: - Это Аленка. Она всех... я не знаю, что она сделала, но они выскочили из дома, громко крича от ужаса. Потом вышла она. Я сама испугалась. Такая маленькая, и столько силы... а этот, который... я его сожгла... я хотела только, чтобы он меня отпустил, а он...он загорелся. Он так кричал...
Столько ужаса было в ее словах, столько страха. Весь вечер вся семья (именно семья - дружная, любящая) пыталась успокоить девочку. Кристину словно и не заметили, чему она была очень рада. Знала, завтра, когда они о ней вспомнят, внимание у нее будет больше, чем ей хотелось бы. А сейчас дали поесть, нашли место, где можно поспать и ладно.
С утра все пошло кувырком. Оказалось, что ночью их привидение (ей было очень интересно, почему они его так называют, но спросить было не у кого) куда-то ушло. Это было странно и страшно. Ночью невозможно передвигаться. Темно так, что даже собственные руки, поднесенные близко к глазам, разглядеть невозможно. И на охоту выходят животные, чьи глаза яростно сверкают в темноте. Выйти ночью из убежища было сравни самоубийству. Они даже думали отправиться на его поиски, найти с помощью Глюка. Но тот не только не позволил оседлать себя, но еще и нагло улегся у двери, словно говоря, что он их никуда не отпустит. Кристина была с ним согласна. Если он ушел - это его дело и только его. Зачем рисковать жизнью из-за глупой выходки "привидения".
Она, кстати, тоже собралась уходить, но о ней вдруг и очень, надо сказать, некстати, вспомнил Миша. Слушая его несвязные рассуждении на тему, что "она немая, но она говорит", Кристина искренне веселилась. Мальчишка был так же далек от понятия слоган-речь, как и она от техники. И смысла в его словах было примерно столько же, сколько в ее намерении починить эту самую технику (было и такое в ее жизни когда-то). Жизнь с ними напоминала бы игру в испорченный телефон, а она не была настроена играть. Поэтому, игнорируя неуверенные попытки Миши помешать ей, она встала и направилась к двери. Ее Глюк останавливать не собирался. Он поднялся и отошел а сторону. Кристина взялась за дверную ручку, повернула ее и...
"Стой!", - раздался в ее голове немного неуверенный голос. Она обернулась, пытаясь понять, кто из них смог так быстро освоить слоган-речь. Кажется, Маша. Да, вон, губами шевелит по привычке, а ни звука не издает: "Не уходи, пожайлуста. Тебе ведь все равно некуда идти...". Девушка отпустила дверную ручку и обвела собравшихся задумчивым взглядом. Кажется стороной, у которой испорчен телефон будет не она, а Миша и Костя. Остальные ее слышат. Сказать пока не могут, но научатся быстро. А идти ей действительно некуда...
Она осталась. Прошла неделя, она потихоньку привыкала к своим новым друзьям и однажды с ужасом осознала, что боится того дня, когда ей придется уйти. Вернется или нет их привидение, ей все равно придется уйти. Чтобы остаться надо приносить пользу. Этот урок она выучила давно. И тогда же поняла, что пользы она принести не может. Никому. Себе еду и то с трудом добывает...
Такие рассуждения не способствовали улучшению ее настроения. Она ходила мрачная, задумчивая. В конце концов, ей стало казаться, что она с нетерпением ждет того дня, когда ей скажут спасибо и попросят освободить жилплощадь. И, наконец, этот день настал. Они сидели с Костей за столом, пили чай, точнее ту бурду, что теперь заменяла его, Маша сидела на кровати и играла с Аленкой, Мишка вместе с Гришей и Егором, пытались отремонтировать один из найденных приборов. Одним словом, маялись от безделья. Собиралась гроза, и Глюк, который после его ухода, сам себя назначил главным, лежал, привалившись всем телом к двери. Неожиданно он напрягся, поднял голову и зашевелил своим огромным носом, принюхиваясь к чему-то. Потом вскочил и начал радостно гавкать. Костя лениво повернул голову и удивленно посмотрел на него. Глюк подбежал к ним, вскочил передними лапами на стол (они долго потом не могли понять, как их треногий стол смог выдержать вес этой скотины) и пару раз утробно гавкнул прямо в лицо Кости. Тот отстранился и флегматично спросил:
- Гулять хочешь?
Глюк грустно посмотрел на него, плюхнулся на зад (дом сотрясся), и завыл. Костя встал, подошел к двери, распахнул ее и сердито произнес:
- Один погуляешь, не маленький. И прекрати выть... - он повернулся к Кристине спиной и грустно посмотрел на небо.
Девушка встала и подошла к нему. Кристина уже давно поняла, что именно ему больше всего не хватает сбежавшего друга. И пусть она ничем не могла ему помочь (хотя очень хотела, ей очень нравился этот ершистый мальчишка, мнящий себя взрослым), она... он не дал ей додумать мысль. Схватил с вешалки какую-то куртку, вытащил оттуда смятую бумажку и побежал. Кристина проводила его удивленным взглядом и, обернувшись, вопросительно посмотрел на детей. Маша радостно улыбалась, Миша с облегчением отпихнул в сторону прибор и растянулся на полу во весь свой рост. Она явно чего-то не понимала.
А Костя бежал. До холма было не так уж далек, но... вдруг он снова исчезнет? От него теперь всего можно ожидать.
- Привет, - его голос звучал устало и, если он правильно разобрался в интонации, уныло. - Как у вас дела?
- Отлично, - стараясь сдержать рвущиеся наружу эмоции, ответил Костя. - Притащил к нам гостью, а сам смотался. Это как называется?
- Гостью? - он задумался. - Нет, в гости я никого не звал. Если ты про Кристину, то я решил, что раз ты привел в наш дом, вытащенных тобой из-под дождя детей, то и я могу привести девушку, которая спасла меня.
- Тебя?! От кого?
- От крысы. Знаешь, такие большие серые твари, с длинными хвостами. Одна из них решила, что из меня выйдет хороший ужин. Правда, Кристина чуть не поджарила меня вместе с ней, но это уже так, мелочи.
- Как и то, что это крысы должны бояться тебя, а не ты их.
- Какой догадливый!
Они замолчали. Он любовался полуденным солнцем, а Костя собирался с мыслями. Было трудно. Что он может ему сказать? Почему ты нас бросил? Глупо, он и не обязан с ними возиться, странно, что вообще вернулся. Куда ходил, где был, что видел и что делал? Он не Мишка, от него отчета не потребуешь.
- Мне Мишка рассказывал о том доме, что вы нашли. Настоящий клад.
- Угу.
- Как ты о нем узнал? - плечами пожимает. В партизана поиграть решил или действительно нечего сказать? Как и на вопрос: как тебя зовут? - Мишка нашел там фотографию...
Он вздрогнул и обернулся. Костя протянул ему смятую фотокарточку. Она была затерта до дыр, один из углов обуглен, но лица улыбающихся и, по-видимому, счастливых людей можно было разглядеть.
- Ты очень на них похож, - тихо заметил Костя, наблюдая за тем, как друг вглядывается в фото, словно стараясь увидеть нечто не замеченное им, Костей. Или вспоминает? - Может, это твоя семья?
Он вздрогнул, как от удара. Отвернулся и задумчиво посмотрел на небо. Тучи вновь заняли свое место на небе, закрыв солнце. Он помрачнел и грустно спросил:
- Хочешь, я расскажу тебе их историю? Фотография сделана за несколько дней до нападения эмиссара Фундаментального Агрессора. Им повезло, они выжили. Все. Потом объявили эвакуацию. Люди решили, что смогут спастись на другой планете. Они нашли галактику, где по их расчетам должна была быть планета, условия жизни на которой будут пригодны для человека. Он, - его палец скользнул по лицу мужчины лет тридцати, - работал на погранзаставе, как и его отец когда-то. Руководство выделило несколько кораблей, которые должны были доставить членов семей сотрудников в безопасное место. Его жена, сын и отец улетели на одном из самых первых кораблей, а он остался следить за эвакуацией. Что стало с ним дальше, я не знаю. Его жена была паранормом, сын тоже обладал некоторыми способностями, хотя никогда не хватал звезд с неба. Они могли улететь раньше, задолго до нападения, как это и сделали многие паранормы, но она отказалась. Зря... - он немного помолчал, а потом, словно нехотя, продолжил: - Полет их проходил нормально, мальчик нашел себе друзей, она и ее тесть работали. Было скучно, но главное, у них было будущее. Так они считали. А потом оказалось, что корабль сбился с курса. Об этом узнали только тогда, когда до цели оставалось всего несколько дней полета. Попали в метеоритное облако, а главный компьютер его словно и не заметил. С этого момента все системы полетели к чертям. Представь себе, на одном уровне стоит температура минус пять, на другом - плюс тридцать. Еда заканчивалась, потому что запасов было не так много, а генераторы отказывались работать. Те, что чинили, ломались на следующий день. Из всех медицинских инков исправно работало только два. А люди заболевали. Паника не началась только из-за того, что каждый был занят делом. Но лучше от этого не становилось. Ситуация ухудшалась с каждым днем, все надеялись только на то, что на пути окажется хоть какая-то планетка, на которой можно будет дождаться помощи. От кого? Трудно сказать, потому что ни на один сигнал SOS не пришло ответа. Но вернемся к ним. Ребенок заболел. Очень тяжело. Почти неделю у него держалась температура. Никто уж и не наделся на то, что он выживет. Кроме, наверное, матери. А потом ему резко стало легче. Для нее это было настоящее счастье. Она вновь вернулась в карантинную зону, продолжила свою работу. А потом узнала, что он сбежал. Трудно потерять на небольшом корабле, где находится всего пятьсот человек, ребенка? Трудно, но еще трудней найти. Он проявлял чудеса изобретательности, скрываясь от тех, кто его искал. И, что самое важное, везде, где он появлялся, все сразу приходило в норму, стоило ему только прикоснуться к прибору. Через два дня его нашли на капитанском мостике, рядом с главным компьютером. Он спал. Так посчитали врачи. И только его мама поняла, что он все равно что умер. Он вернул корабль на прежний курс, починил большинство систем жизнеобеспеченья. Для ребенка его возраста, пусть даже паранорма, задача оказалась непосильной. Он истратил все, что у него было, что бы спасти их. И выжил, только сгорел. Внутри. Ни сил, ни эмоций, ни мыслей...
Он замолчал. Константин пытался осмыслить то, что сейчас услышал. Получалось плохо. И страшно. Думать об этом не хотелось, поэтому он просто спросил:
- Этот мальчик... это ты?
- Что?! - словно только сейчас увидев стоявшего рядом друга, он вздрогнул и растерянно спросил: - Мальчик? Какой?... А ты про это? Не знаю. Я не знаю кто я, откуда взялся, кем был до и был ли вообще. А эта история...да, это воспоминания. Но мои ли? Может, я их просто уловил где-то, услышал и принял за свои. Они мне дороги, просто потому что они делают меня реальней. Я кто? Привидение, призрак, дух, а может просто воспоминание. Нечто нереальное и нематериальное. Так что я за них держусь. И дом этот я нашел случайно. Сейчас без Мишки и Глюка и дорогу-то, наверное, не найду... кстати, как там Кристина? Не сбежала.
- Нет. Ничего, нормальная девчонка, - Костя был уже и сам не рад тому, что завел этот разговор. Глупо получилось. Что он надеялся узнать? И зачем? Он есть, он вернулся... кстати: - А где ты пропадал? Ушел ночью. Никому ничего не сказал.
- Почему никому? А Глюк? Я попросил его за вами присмотреть.
- А я-то голову ломаю, что это он себя главным возомнил.
- Он умный очень, все понимает. А я ... я ходил, с людьми общался. А то это не дело. Вышел из дома на несколько часиков, а его у тебя всякий встречный поперечный отнимает.
- Эй, ты только не говори, что все-таки согласовал с кем-то нашу защиту, - испугался Костя. Он отлично знал, что в этом случает от защитников и придется защищаться.
- Я что, так сильно на дурака похож? - сердито спросил он. - Я-то вам на что? Я и есть ваша крыша. Кстати, я понял, почему меня кто-то видит, а кто-то нет.
- Да? И почему?
Все оказалось до смешного просто. Странно даже, как он раньше до этого не додумался? Паранормы - те же люди. Только более совершенные. Ведь именно они оказались более приспособлены к жизни на Земле после. Их зрение, слух, нюх - все на порядок выше, чем у нормала. Не всегда, но чаще всего. Они умеют делать то, что не сделает, как бы он этого не хотел ни один человек. И видят то, что не видит никто другой. Его, например. Такие существа, как он, если вспомнить детские страшилки и прочие сказки, были всегда. И видели их люди, у которых была сила, были паранормальные способности. Только они не знали, как пользоваться ею, как пробудить ее. Но и теперь, когда на Земле почти не осталось нормалов, люди до сих пор боятся привидений. Боятся его. Даже такие люди, которые считают себя хозяевами положения, грабят, насилуют и думают, что их поступки так и останутся никем не замеченными и безнаказанными.
- Вы с Мишкой, кстати, единственные нормалы, которые меня видят. Исключение, так сказать, подтверждающее правило.
- Но и у исключения должно быть объяснение.
- Правильно. Я вначале думал, что это из-за Маши, а потом понял, что эта теория просто притянута за уши. Если с Мишкой, как с ее братом-близнецом, она где-то может и оправдывает себя, то ты вообще получаешься с боку припека, не пришей кобыле хвост, как говорится.
- Как ты меня любишь, однако! - деланно возмутился Костя.
Они медленно шли к дому. Черные тучи набухали, готовясь в любую минуту разверзнуться, полить на землю обжигающие струи воды, но они этого не замечали. Разговор захватил их, они совсем забыли о том, где находятся. Как старые друзья, которые действительно долго не виделись. А ведь не прошло и двух недель, как он ушел. О чем им и напомнила Маша. Девочка искренне обрадовалась его возвращению. Дети прыгали вокруг, радостно рассказывая ему свои не хитрые, но такие важные новости. Они были несказанно рады тому, что он вернулся, хотя Аленка и ее братья вообще не знали его, видели только пару раз и все. Только Кристина, растягивающая губы в приветливой улыбке, выглядела очень жалко и обиженно. Он постарался этого не заметить. Не сейчас. Он устал и меньше всего ему сейчас хочется разбираться с обиженными девчонками.
Жизнь медленно налаживалась. Кристину дети уговорили остаться, а вскоре их дом пополнился еще несколько жильцами, только одного из которых с некоторой натяжкой можно было назвать взрослым. Пришлось разбирать и укреплять второй этаж, так как жить в двух комнатах, одна из которых - кухня, людям в количестве двенадцати штук очень проблематично. Лето как-то внезапно закончилось и у них прибавилось проблем. Зимой очень трудно найти то, что поможет тебе выжить, поэтому приходилось делать заготовки. К счастью, генератор, найденный в том же подвале, что и Кристина, работал исправно, так что хотя бы с едой у них этой зимой проблем не должно быть. Но на всякий случай они организовали настоящую охоту за генераторами. Те, что удалось найти, пойдут, в случае чего, на запчасти, а еще один так же удалось отремонтировать. Нужно было искать одежду для детей, обеспечить запас дров, что в сложившихся условиях было очень важно. Неизвестно какой будет зима, возможно, что, как и в прошлом году, температура не опустится ниже нулевой отметки (термометр - это особая гордость Константина, который года два назад то ли выменял, то ли нашел, то и попросту украл его), а может и не подниматься выше минус двадцати пяти, как в позапрошлом.
Дел было невпроворот, но теперь они могли спокойно уходить на поиски, не беспокоясь за детей. После всего случившегося Маша очень быстро, можно сказать за одну ночь, повзрослела. Она чуть ли не ежедневно уходила тренироваться, развивала свои способности, чтобы в случае повторения ситуации не сваливать решение возникшей проблемы на Аленку и ее братьев. Вначале ее сопровождал Костя, потом, когда он окончательно выздоровел и снова начал ходить на поиски, его заменил Кирилл, появившийся в их доме вскоре после возвращения "привидения" из карательной экспедиции. Он просто постучал в дверь их дома и попросился переночевать, да так и остался. Он тоже был паранормом, причем, обладал невероятным набором сил. Юноша мог спокойно гулять под дождем, не замечал ни ядовитых испарений, ни радиоактивного излучения. Последние в некотором роде могло заменить ему еду, а в случае возникновения опасности его тело начинало испускать это излучение. Так что он мог не только следить за тем, чтобы никто не мешал девочке в ее тренировках, но еще и служить мишенью, так как к огню он относился так же, как обычный человек к снегу - горячо, но терпимо.
В те дни, когда обе группы (в состав первой входили Костя и Кристина, в состав второй - привидение и Миша на Глюке), уходили на поиски, а Маша с Кириллом отправлялись на тренировку, главными в доме назначались Лена и Юля, две подружки, которые однажды чуть не убили Костю.. Им было по пятнадцать лет, они любили общаться меж собой на слоган-речи, считая, что их никто не слышит, а до того, как попали к ним, жили на то, что удавалось отобрать у других людей. Вот и решили они однажды себе на голову напасть на Костю и его спутницу. Кристина их чуть не поджарила, но, к счастью, рука ее дрогнула (не так-то просто убить человека) и лучемет пробил дырку в стене за спиной Юли. Стена начала осыпаться, по потолку подземного перехода побежали трещины. Перепугались они на смерть и едва выползли из-под развалин. Ленка сломала ногу, они с Юлькой сидели на земле и ревели. Костя едва их успокоил, а потом еще целый час тащил Лену на себе до дома. Кристина предложила девочкам остаться у них до того времени, пока девушка окончательно не поправится, Маша ее поддержала, а мальчишки не посмели возражать. Четыре дня спустя они чувствовали себя настоящими хозяйками их маленького домика, Лена решила немного попритворяться, чтобы их не прогнали, но ее быстро раскусили. Слишком уж непоседливой она оказалась для девушки, у которой сломана нога, да и медицинский инк не нашел следов перелома. Но выгонять их никто не стал - привыкли.
Последним в их семье появился Димка, двенадцатилетний мальчик, единственный, кто до сих пор обещал вскоре уйти. А новые друзья только тихонько посмеивались в стороне - уж слишком Дима был похож на Костю, как лицом, так и характером. И он, кстати, был единственным, кто с ним ладил. Ну, еще Аленка. Любимым ее занятием по вечерам стало катание на лошадке, роль которой весьма успешно исполнял Димка.
Так что, несмотря на всеобщую напряженную ситуацию на Земле, жизнь их текла спокойно и даже немного скучно (тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!). Не успели они оглянуться, как прошла и осень, а на землю выпал первый снег. Он не имел ничего общего с тем, что были в его воспоминаниях, чьими бы они не были, больше напоминая пепел. Серый, не тающий, но все такой же холодный, он добавил им забот. Надо было укрепить крышу и заделать щели в стенах до начала метелей, которые отрежут их остального мира на пару недель. А потом ветер уляжется, снегопады прекратятся и наступят морозы, они будут сидеть у печки, сложенной три года назад Костей под его руководством, слушать страшные истории, которыми так полон их мир, пытаясь отличить ложь от правды, и смотреть в окно. Ждать возвращения весны, таяние снега и солнца. В день весеннего равноденствия, в полдень, оно выглянет из-за туч и целый час или даже больше он будет радоваться его теплому, ласкающему свету. А они будут сидеть дома, не понимая, как можно смотреть на солнце без вреда для глаз. Они настолько привыкли к тому образу жизни, что если когда-нибудь однажды все вернется на круги своя, то это и станет для людей настоящей катастрофой. Правду говорят, человек привыкает ко всему. И путь привыкание проходит долго и болезненно, пусть для того, чтобы выжить, надо подняться на еще одну ступень эволюции и, возможно, вообще перестать быть человеком. Они привыкнут, они выживут. Но вернуться к тому, что было раньше, для них станет подобно смерти...
Именно поэтому он не любил зиму. Ты сидишь у печи, и всякие философские мысли начинают лезть в твою голову. Ты поражаешься тому, насколько, оказывается, ты умный, но ничего не можешь с этим поделать. Эти мысли навевают тоску, ты ужасаешься той безысходности, безвыходности сложившейся ситуации. Становится страшно, и ты пытаешься чем-то отвлечься, придумываешь развлечения, но их хватает ненадолго. Потом снова накатывает хандра. В такие моменты его старались не трогать. Когда Лена спросила, почему это все должны работать на чердаке, а он сидит и не шевелится, Костя глубокомысленно ответил:
- Депресует, - немного подумав, добавил: - И вообще, не трогай человека, пусть отдохнет.
Дни шли за днями, за окном шумела метель, а в доме шумели дети. Как там говорилось в книге, которую вчера Маша в пятый раз перечитывала Аленке? Ах да, "ничего не предвещало"...Итак, ничего не предвещало грядущей трагедии. Но однажды все жильцы маленького коттеджа проснулись от леденящего душу воя.
- Глюк, прекрати! - толкнула собаку Маша.
Собака, которую тоже разбудил этот вой, что-то недовольно проворчала, шумно вздохнула и собралась спать дальше, как вдруг вой повторился.
Маша резко села на кровати, испуганно посмотрела на Аленку, которая лежала рядом и шепотом произнесла:
- Это не Глюк...
Мужчины уже собирались в общей комнате, девочкам было приказано запереться в своих спальнях, но приказа послушались только Юля и Лена, которые ничем не могли помочь в битве со зверем, неизвестно как пробравшимся в дом. Они забрали с собой еще и Егора с Гришей, Дима сделал вид, что не слышал слов Кирилла. А Маша и Аленка (которая во всем подражала своей старшей подруге) наотрез отказались прятаться за их спинами:
- Мы можем больше, чем и Костя и Миша, - заявила Мария.
- Черт с вами, - махнул рукой Костя, - только вперед не лезьте!
- Так, а где Кристина? - вдруг вспомнил, что еще не видел девушка Кирилл.
- Так она же сегодня на втором этаже спать осталась, - каменея от ужаса, шепнула Маша.
Зверь на втором этаже снова завыл, потом раздался грохот и звон. Маша поежилась. Рядом с ней, прижавшись боком к ее ногам, стоял Глюк. Шерсть на загривке у него встала дыбом, из пасти вырывалось полное угрозы рычание. Аленка забралась на него, и они отправились следом за мальчишками. "Господи, только бы с ней все было в порядке!", - обеспокоено подумала девушка, вновь вспомнив о Кристине.
- В какой комнате Кристина решила лечь спать? - спросил у нее призрак.
- В той, в которой мы вчера убирались, - ответила вместо Маши Алена. - Сказала, что я пинаюсь, а Маша горячая, как печка, - она обеспокоено шмыгнула носом, готовая в любую минуту зареветь.
Слезы были ее оружием. Слезы и полный обиды голос спасли Машу от тех бандитов, что предлагали им защиту. И именно они защищали Алену и ее братьев с тех пор, как умерла мама. Аленка ее не помнила, а вот Егор очень скучал, Гриша же делал вид, что это его не касается. Он был старшим, он должен был заботиться о них, пускай ему на тот момент едва-едва восемь лет исполнилось.
Они осторожно поднялись по лестнице и остановились, прислушиваясь к напряженной тишине, воцарившейся в доме. На втором этаже располагались три комнаты, одна из которых раньше была детской, и одна ванная комната. Насколько он помнил, вчера девочки занимались детской, которую планировали отдать потом Аленке. Сам он направился к ней, а остальные решили проверить другие комнаты. Он подошел к двери, ведущей в спальню, и прислушался. В комнате кто-то ходил. В груди его шевельнулся страх и сомнение, маловероятно, что Кристина не слышала этот вой. Еще меньше вероятности, что она решила не обращать на него внимания, оставить друзьям разбираться с незваным гостем. Он тихонько приоткрыл дверь и осторожно заглянул в щелочку: по комнате, нервно дергая хвостом и время от времени сердито фыркая и мяукая, ходила огромная белоснежная кошка. Он отпрянул от двери и сделал знак друзьям подойти.
- А где тогда Кристина? - задал вопрос волнующий всех Костя. - И как туда попала эта тварь? Не могла же она, честное слово, открыть окно?
- Попробуйте с ней связаться... - повернулся к девочкам Кирилл.
- Тихо, - просил он и снова приоткрыл дверь.
Кошка уже забралась на кровать. Она лежала, вжавшись всем телом в матрас, уши прижаты, шерсть на загривке дыбом, одно лишнее движение, звук и она бросится на дверь, снесет тех, кто за ней стоит, разорвет, уничтожит. Поест. Он снова закрыл дверь и задумался. Животное красивее он никогда раньше не видел. Судя по всему умное, красивое, жаль только голодное. В противном случае с ней можно было бы договориться, приручить, как Глюка и было бы у них два защитника.
- Кристина... - Маша в ужасе отшатнулась от двери. Друзья в ожидании повернулись к ней. Неужели девушка мертва... - Кристина... кошка и есть Кристина...
Он посмотрел на ошарашенные лица друзей. А он думал, что уж их-то чем-то удивить в этой жизни невозможно. Кристина - оборотень? Что ж, это многое объясняет. Он повернулся и, прежде чем кто-то из них успел как-то отреагировать, распахнул дверь и шагнул внутрь...
Боль вгрызалась в его тело, раздирая его на кусочки. Он открыл глаза и закричал. Но из пересохшего горла вырвался только тихий, измученный стон. Где он? Что с ним произошло? Он попробовал пошевелиться и боль, на мгновение отступившая, вновь вернулась в его тело. В этот момент тишина, окружавшая его, словно взорвалась. Голоса, люди, мелькание белых халатов и запах лекарств. Больница? Как он здесь оказался? Зачем? Что с ним?
- Макс, - над ним склонилась красивая женщина лет сорока. - Макс...
Голос ее дрожал, в глазах стояли слезы. Он нахмурился. Он не хотел, чтобы она плакала, он хотел снова видеть ее улыбку? Снова?! Кто она? Он почувствовал, что сознание уходит от него, боль притупляется... он дернулся всем телом, не обращая внимания на боль. Он не хотел уходить...
- А если он...
- Очнется, - устало и немного зло ответил Костя, не дав Диме, переводящему слова Кристины, закончить вопрос, который она повторяла, наверное, уже раз в сотый. - Никуда не денется.
"Я не хотела..."
- Мы знаем, - попытался успокоить ее Кирилл. Неуклюже, устало и зло. Как давно он здесь лежит, если они уже успели настолько опротиветь друг другу, что даже Кирилл, юный джентльмен, не сдерживает своих эмоций?!
Он задумался. Что произошло? Тело ломит, как у живого, в глазах троится, а во рту сухо, как после нескольких дней, проведенных в пустыне без еды и воды. Он попробовал сесть осторожно, чтобы не привлекать внимания. Друзья сидели за столом, и тихо что-то обсуждали, не дай Бог заметят, и начнут водить вокруг него хороводы. Правая рука и плечо заныли от боли, он стиснул зубы, чтобы не застонать. Последнее, что он помнил, перед тем как потерял сознание - огромная дикая кошка прыгнула на него, когти вонзились в правое плечо, совсем рядом с лицом блеснули огромные клыки... интересно, как он выжил? Хотя нет, в его случае лучше будет спросить, почему он вообще получил эту рану. Он же привидение... или нет? Это видение, больница и женщина... где он ее видел?!
- Ой, - раздался рядом вдруг голос Маши, - очнулся!
Столько счастья было в этом возгласе, столько радости, что он забыл о том, что сейчас думал. Девушка осторожно обняла его за талию и поцеловала в щеку.
- Ну и напугал ты нас, - радостно улыбаясь, тихо произнесла она.
В этот момент по лестнице, ведущей на второй этаж, протопало небольшое стадо маленьких слонов. Аленка, ни подумав, что может причинить ему боль, со всей своей детской непосредственностью, что-то радостно провизжала и повисла у него на шее. Он застонал и упал на кровать под ее тяжестью. Подошел Миша и, подхватив Аленку на руки, обеспокоено посмотрел на друга:
- Ты как?
- Был жив, десять секунд назад.
- Уже шутишь? Значит жить будешь, - подошел к ним Костя. - Ребята, идите завтракать, а я осмотрю нашего больного.
Он изобразил на лице панику:
- Ты? Нет, лучше дайте мне Аленку, я под ее тяжестью быстрее скончаюсь.
Костя выгнал детей, принес из кухни табурет и присел рядом:
- Ругать будешь? - вздохнув, спросил он.
- А ты как думал? - сердито ответил Костя. - Если бы не твоя глупость, то ничего бы не произошло. Заперли бы дверь, поставили бы караул, чтобы не сбежала, и ждали бы момента, когда она придет в себя. Тоже мне, герой нашелся! Какого... - он хотел выругаться, но, оглянувшись в сторону кухни, где, напряженно прислушиваясь к их разговору, сидели дети, сдержался, - черта тебя к ней понесло?
- Давай остановимся на твоей версии, что я просто решил погеройствовать, - устало попросил он. - Кстати, кто меня вытащил?
- Скажи спасибо Глюку, - недовольно ответил Костя. - Он ее в угол загнал и дал нам время тебя унести. И за что он тебя такого противного любит?
- А ты?
- Иди ты к черту!
- Я бы с удовольствием, но думаю, что мне не скоро удастся встать.
Костя проворчал себе под нос нечто сердитое и, встав с табуретки, направился на кухню. На пороге остановился, задумчиво посмотрел на друга и спросил:
- Тебе что-нибудь нужно?
- Спрячь куда-нибудь детей, чтоб не лезли.
- Постараюсь, - усмехнулся Костя и угрожающе добавил: - Только ничего гарантировать не могу...
Он остался один. Он прикрыл глаза и устало откинулся на кровать. Действительно, какого черта его понесло к кошке? Решил проверить насколько бесплотен? Версия геройства не выдерживала никакой критики. Он, конечно, дурак, но не настолько же. Хотя... говорят же, что со стороны виднее, надо спросить у друзей. Вдруг окажется, что он все это время льстил себе?
Перед его глазами опять встало заплаканное лицо той женщины. Где он ее видел? И не просто видел, а хорошо знал, в противном случае он не стал бы так беспокоиться о ее настроении. Он попытался вспомнить, но почему-то в голове крутился только разговор с Костей. Не этот, сегодняшний, полный беспокойства и бессильной злости, а тот, который состоялся у них полгода назад, сразу после его возвращения домой:
- Ты очень на них похож. Может, это твоя семья?
- Хочешь, я расскажу тебе их историю?
Он чуть не подскочил на кровати. Как глупо. И после этого он еще сомневается в своих умственных способностях?! Вот она, женщина. Лицо на фотографии и то, что привиделось ему в бреду, было лицом одной женщины. Только... бред ли это?
Но его снова прервали. Шторка приоткрылась и в комнату заглянула Кристина:
"Привет, - немного неуверенно произнесла она. - Не помешала?"
Сказать, что помешала, значит обидеть девчонку до глубины души. Она ведь пришла извиниться, а если он ее прогонит, то просто соберет вещи и ночью, наплевав на собственную безопасность, сбежит. Знает он таких людей, а ее особенно. По сути, Маша ведет себя как более старший и ответственный человек, чем Кристина.
- Скажи мне только одно, - он задумался, а девушка настороженно посмотрела на него, - ты ведь и сама не знала, что являешься оборотнем. Но после случившегося, хоть какие-то догадки у тебя должны были появиться. Может расскажешь?