Кирк, ныне известный как Рыцарь Шипов, был родом из Торлунда, происходил из семьи потомственных клириков Белого Пути, и поэтому, как и его четыре брата и две сестры, не имел в жизни иного выбора, кроме как тоже стать клириком и присягнуть на верность упомянутому ордену. При этом магия не слишком интересовала Кирка; с самого детства он с гораздо большим увлечением занимался фехтованием и достиг в искусстве боя на мечах значительных успехов, чем поначалу вызывал праведный гнев родителей, но последующие события показали, что он был на верном пути, и этот навык позднее пришелся очень кстати.
В описываемые времена орден Белого Пути в числе прочего занимался поисками носителей Проклятия Нежити и препровождением их в специально созданные Прибежища - по сути своей темницы, где им предстояло ожидать конца времен - раз уж умертвить немертвых невозможно, нужно хотя бы оградить живых от контактов с ними, чтобы остановить распространение заразы.
Когда Кирку исполнилось восемнадцать лет, он в составе одного из отрядов направился в Лордран - выполнять свой долг перед орденом. Командиром отряда был его старший брат Маррей, старше Кирка на десять лет. Маррей оказался очень жестким командиром, а впоследствии Кирк с горечью убедился, что и милосердие к поверженным и заведомо более слабым противникам было ему совершенно чуждо.
Поначалу жестокость собратьев по ордену казалась Кирку оправданной: носители Темной Метки представляли угрозу и отказывались добровольно сдаться, следовательно, применение силы выглядело необходимым. Но затем, несколько раз став свидетелем того, как именно применяли силу его сотоварищи в ходе захвата пленников, Кирк усомнился в необходимости подобной жестокости. Немертвых - стариков, женщин, детей - всех одинаково швыряли оземь, раздирали на них одежду, чтобы убедиться в наличии Темной Метки - и отправляли в короткое состояние не-жизни всевозможными мучительными способами, после чего связывали, лишая возможности двигаться, и везли в Прибежища на повозках не более аккуратно, чем сваленные в кучу бревна. После, впервые побывав в Северном Прибежище Нежити, Кирк еще больше задумался: так ли уж заслуживают подобной жестокости эти несчастные, чья жизнь и так в одночасье обратилась в кошмар без малейшей надежды на избавление?
Горестные стоны, причитания и рыдания пленников, разносившиеся по коридорам Прибежища, наполняли сердце холодом и страхом: в конце концов, никто из клириков не был защищен от подобной участи, а учитывая их постоянные близкие контакты с немертвыми, вероятность заражения была для них весьма высока. В конце концов так и получилось: в отряде Маррея заразились и добровольно остались в Прибежище трое клириков. Потом до братьев дошла горькая весть: их сестра, которая служила в другом отряде, также обратилась в Нежить.
При этом, несмотря на определенные сомнения, мысли изменить присяге у Кирка никогда не возникало - он исправно выполнял свой долг, лично изловил и препроводил в Убежища более четырех сотен немертвых. Единственное, что отличало его от других членов отряда - предпочтительное использование оглушающих заклинаний, которые сокращали мучения жертвы и облегчали доставку в Убежища как конвоирам, так и самому пленнику.
Прошло десять лет. Кирк был назначен командиром отряда после того, как Маррей был повышен в должности и стал главой отделения Ордена Белого Пути, расквартированного в Северном Прибежище Нежити. После возвращения из очередного похода Кирк получил приказ явиться на совещание в штаб ордена. В Прибежище в этот момент оказалось шесть командиров отрядов. Совещание проводил Маррей. Подождав, когда все расселись и поприветствовали друг друга, он откашлялся и начал:
- Братья, я собрал вас здесь, чтобы ознакомить с новой задачей, которую на нас возложило руководство нашего ордена. Проклятие Нежити распространяется все дальше и дальше. До сих пор наши пути не достигали таких отдаленных и опасных территорий, как Чумной Город и Забытый Изалит. Но в последнее время мы получаем все больше свидетельств того, что нежить повадилась укрываться от наших отрядов в названных землях. Поэтому мне поручено найти среди вас добровольцев, которые готовы отправиться в эти полные опасности и непригодные для существования людей бывшие поселения, чтобы и далее исполнять свой долг перед орденом и покрыть свои имена вечной славой. Должен предупредить вас: опасности, подстерегающие вас там, настолько велики и неизведанны, что никто не может предсказать, долго ли вы проживете, просто вступив на эти проклятые земли. Итак, я жду ответа: кто из вас готов проявить беспримерную отвагу и отправиться на поиски подвигов в Чумной Город и Изалит?
Кирк, не задумываясь, поднял руку.
Маррей долго смотрел на него.
- Ну что ж, дорогой брат, - сказал он с тяжелым вздохом через некоторое время. - Я и не сомневался в твоей доблести. Назначаю тебя командиром отряда, который отправится в Чумной Город. Набери себе добровольцев из всех отрядов в количестве десяти человек. Насильно я не намерен никого принуждать, недостаточная храбрость и готовность для этого путешествия означает верную смерть.
После этих слов еще один из командиров решительно поднял руку.
- Прекрасно, сир Эдгар, - кивнул Маррей, - вы со своим отрядом направитесь в Забытый Изалит. Для подготовки к походу вам надлежит явиться в резиденцию ордена в Торлунде, где вы получите ту помощь, которую маги ордена способны вам оказать. Далее вам придется рассчитывать только на собственные силы. Благодарю вас за верную службу, можете идти, - он еще раз взглянул на брата и отвернулся. В делах ордена не было места родственным чувствам.
Кирк и Эдгар не без труда набрали двадцать добровольцев в свои отряды. О Чумном Городе и Изалите ходила самая дурная слава, никто не слышал о том, чтобы кто-то из людей спустился туда и вернулся живым. В резиденции ордена членов отрядов обучили новым заклинаниям, повышающим защиту от яда, токсинов и огня, выдали изрядный запас фиолетового мха и других противоядий, а также доспехи и оружие, которые предположительно могли бы помочь людям прожить подольше в этих жутких местах.
Командиры и члены отрядов изучили все доступные документы, книги, летописи, содержавшие сведения о Чумном Городе и Изалите, опробовали все средства защиты и боя и наконец, поняв, что дальше откладывать погружение в кошмар смысла нет, выступили в поход через поселения Нежити.
Несмотря на все изученные свидетельства, члены отрядов оказались совершенно не готовы к тому, что ждало их в Чумном Городе. В первый же день пути оба отряда потеряли в совокупности восемь человек. Еще трое просто сорвались с места на очередном привале и скрылись в неизвестном направлении, пока командиры пытались всеми имеющимися средствами облегчить страдания товарищей, пораженных ядовитыми дротиками. Итого к вечеру первого дня пути в составе отряда Кирка осталось пять человек, в отряде Эдгара - шесть, включая самих командиров.
Сгрудившись за дощатой перегородкой, закрывавшей от обстрела хотя бы с двух сторон, измученные люди вполголоса совещались, сокрушенно перечисляя те ловушки, которые привели к гибели их соратников: огромное количество полых, сражаться с которыми было не сложнее, чем в Лордране, если не считать того, что под ногами была не твердая земля, а шаткие полусгнившие деревянные мостки; почти невидимые в тусклом оранжевом свете, скрывающиеся в самых неожиданных местах снайперы с духовыми трубками, поражающие отравленными дротиками; огромные свирепые полые варвары, вооруженные дубинами и отравляющими субстанциями. Тяжело было осознавать, что весь их многолетний опыт сражений в Лордране совершенно ничем не мог помочь им в этом жутком месте, и что их миссия, похоже, обречена на провал.
- Наш путь лежит вниз, к болотам, - тяжело дыша и морщась от боли, проговорил Эдгар. - Проход в Забытый Изалит находится за жилищем Дочерей Хаоса, которые, естественно, просто так нас не пропустят. Есть два способа пройти: убить их - на что у нас, должен честно признаться, шансов прискорбно мало, либо попытаться договориться, но я сомневаюсь, что они станут нас слушать...
- В любом случае отступить мы не можем, - сказал Кирк. - Нам нужно закончить спуск и добраться до жилища Дочерей Хаоса живыми. Затем на месте сориентируемся, какая тактика может нам помочь. Ничего другого не остается.
- Ты прав, - вздохнул Эдгар и поправил повязку на лбу. - Нас осталось слишком мало, чтобы мы могли рассчитывать на благоприятный исход схватки, но ум, хитрость и колдовство пока еще с нами, поэтому будем ориентироваться по обстановке.
Кирк обвел взглядом лица членов своего отряда и похолодел. Ни в одном из них он не увидел ничего, кроме страха и отчаяния. С такими соратниками отправляться только на верную гибель...
- Видимо, я никудышный командир, - с горечью проговорил он, - я не смог защитить свой отряд, не смог предупредить гибель наших товарищей. Я благодарен вам за то, что вы вызвались сопровождать меня и не уронили честь ордена, но сейчас... - он покачал головой. - Я освобождаю вас от присяги. Вы вольны поступать так, как считаете верным, можете остаться со мной, а можете вернуться наверх, благо, что путь расчищен, вас больше не подстерегает там столько опасностей, и вы имеете возможность вернуться в Торлунд и доложить о бесславном провале нашего похода.
- Сир, - возразил один из солдат, - как мы можем бросить вас? Как можно вернуться в безопасное место, поджав хвост, и рассказать, что мы оставили своего командира в смертельной опасности? Я иду с вами, - он обвел взглядом остальных, - а вы? Неужели вы согласны остаться в живых, но до конца своих дней покрыть себя несмываемым позором?
- По правде говоря, - подал голос второй солдат, - мне наплевать на славу, если я подохну, как Риккерт, - он мотнул головой в сторону трупа одного из их товарищей, буквально полчаса назад умершего в страшных мучениях от токсина. - Уж лучше, как я погляжу, сейчас удрать и сохранить свою шкуру, все равно о ваших подвигах здесь никто не узнает, все вы тут сгинете без следа... - он тяжело поднялся, закинул на плечо мешок и пошел в сторону лестницы, ведущей на верхний уровень. За ним, наклонив головы, боясь взглянуть в лица остающимся товарищам, поднялись и ушли еще четверо. Кирк и Эдгар молча смотрели им вслед. Никто не сказал больше ни слова.
Когда спина последнего из дезертиров скрылась из виду среди дощатых конструкций верхних уровней, Эдгар вздохнул и тяжело уронил всего одну фразу:
- Оно и к лучшему.
Отдохнув несколько часов, поредевший отряд продолжил спуск. Чем ниже они опускались, тем больше давили на грудь душные испарения болота. В тусклом свете открывалась неприглядная картина: обширные пустоши, заросшие жесткой травой и залитые стоячей коричневой жижей, огромные колонны, поддерживающие укрепления Чумного Города, и то тут, то там - чьи-то сверкающие красные глаза.
Единственным относительно безопасным местом, к неудовольствию клириков, оказалась пещера, в которой горел костер Нежити. Однако, несмотря на неприятное соседство, этот костер давал неплохие шансы без особых сложностей переловить всех немертвых, которые будут забредать в это отвратительное место. Поэтому было принято решение временно стать лагерем в глубине пещеры, а впоследствии найти более подходящее место для засады на Нежить.
Оставляя в лагере раненных Эдгара и двоих солдат, Кирк и еще двое клириков делали вылазки и обследовали местность. В первый день они обошли часть болота слева от пещеры с костром, перебили целое стадо скальных пауков, получили незначительные ожоги, наглотались болотных испарений и подверглись атаке ядовитых москитов. Единственными преимуществами болота над Чумным Городом были отсутствие полых и огнедышащих собак, а также ровная и устойчивая, хотя и топкая, почва под ногами.
Уже к вечеру второго дня стало ясно, что задержаться здесь надолго они не смогут: запасов фиолетового мха должно было хватить от силы дней на тридцать-сорок. Эдгар немного оправился от раны и объявил, что его отряд (состоявший теперь из него самого и еще двоих солдат) отправляется на переговоры с Дочерьми Хаоса. Кирк не мог ему возразить, но мысленно уже попрощался со всеми троими.
Утром третьего дня отряды выступили в поход по направлению к правой оконечности топи - там находился крутой склон, в котором зияло отверстие пещеры, пол и стены которой блестели от серебристой паутины. Держа наготове мечи и талисманы, клирики вошли под свод пещеры и начали осторожно продвигаться вперед.
Эдгар предупредил всех, чтобы не делали резких движений: почти наверняка они столкнутся со стражей Дочерей Хаоса, и их задача - не ввязаться в драку, а вступить в переговоры. Сам он шел первым, и, когда впереди, по бокам и сзади отряда клириков ожидаемо возникли силуэты рыцарей с обнаженными мечами, пиками и алебардами, опустил свой меч, поднял левую руку и выкрикнул:
- Мы пришли с миром!
- Стойте и не двигайтесь! - прозвучал под сводом пещеры зычный голос. - Кто вы и зачем прибыли во владения госпожи Квилааг?
- Мы ищем проход в Забытый Изалит, - ответил Эдгар. - Мы просим вашу госпожу позволить нам беспрепятственно миновать ее владения и не причинять нам вреда, так же, как и мы не намерены причинять вред ей.
- Причинить вред госпоже Квилааг? - судя по голосу, страж искренне удивился. - Вы вообще представляете, с кем имеете дело? - он подал знак, и из затененных углублений коридора выступили девять хорошо вооруженных рыцарей. - Сначала вам пришлось бы сразиться с нами, и это только малая часть нашего ордена. А уж попытка напасть на саму госпожу Квилааг... - стражник недобро усмехнулся.
- В любом случае, у нас нет намерения нападать на кого-либо, - сказал Эдгар. - Можем ли мы получить разрешение на беспрепятственный проход по вашей территории?
- Это вы должны спрашивать не у нас, - ответил предводитель стражников. - Проследуйте со мной, - он указал на Эдгара и Кирка, - остальным - ждать решения госпожи Квилааг, - он повернулся и пошел дальше по коридору, махнув двоим стражникам. Те забрали у Кирка и Эдгара мечи, затем пиками указали направление и двинулись за ними следом.
Примерно через двадцать шагов коридор расширился, и взгляду Кирка открылась небольшая пещера, по полу которой с еле слышными стонами ползали несколько человекообразных созданий, обезображенных огромными бугристыми горбами на спинах. Судя по всему, они не способны были подняться на ноги с таким грузом. Предводитель стражников осторожно обошел их, дал знак Кирку и Эдгару остановиться и вошел под свод следующей пещеры. Через некоторое время он вернулся в сопровождении еще одного существа с горбом на спине, которое довольно шустро ползло по полу.
- Незваные гости, - проскрипел обремененный горбом человек, - госпожа Квилааг согласна выслушать вас. Я - Энги, личный помощник госпожи. Предупреждаю вас, что если вы совершите какое-либо действие, которое может быть истолковано как проявление агрессии по отношению к госпоже Квилааг, вы будете немедленно атакованы и неминуемо убиты. Впрочем, я уверен, что как только вы увидите госпожу, все подобные мысли вас покинут, даже если они у вас и были. Кроме того, вам следует знать, что госпожа не говорит на человеческом языке. Для того, чтобы иметь возможность беседовать с ней, вам необходимо надеть эти кольца, - он достал из кошеля на поясе два кольца и протянул предводителю стражи, который в свою очередь протянул их Кирку и Эдгару. - А теперь входите.
Кирк вошел следом за стражником под свод следующей пещеры, окинул помещение взглядом и резко остановился, не в силах поверить своим глазам. Ведьма Хаоса оказалась молодой женщиной с длинными черными волосами, белой кожей и ярко-фиолетовыми глазами, недобро сверкавшими на бледном бесстрастном лице. Торс женщины заканчивался на уровне подвздошных костей и ниже переходил... Кирк невольно поежился. Ниже находилась туша гигантского огненного паука с не поддающимся счету числом лап, оканчивающихся костяными шипами, которые при передвижении ведьмы по каменному полу издавали сухой противный перестук. Но самое жуткое впечатление производила паучья голова, оскаленная пасть со множеством торчащих в разные стороны ядовитых клыков и россыпью мутно-черных круглых глаз. Человеческий торс ведьмы как бы вырастал из сочленения между головой и телом паука.
Эдгар, совладав с собой, подошел ближе к голове ведьмы и поклонился. Изо рта его вырвалось странное клокочущее шипение, и Кирк с удивлением понял, что он различает в этом шипении слова и понимает их.
- Приветствую тебя, госпожа Квилааг, - сказал Эдгар. - Мое имя Эдгар, это мой брат по ордену сир Кирк. Позволишь ли ты изложить нашу просьбу?
Ведьма нахмурилась, склонила голову и прошипела:
- Чужаки! Эти края для вас запретны. Здесь царство тварей Хаоса, где они обречены до конца мира влачить свое существование. Те, кто проникает во владения Квилааг, становятся пищей для детей Хаоса.
- Мы пришли просить позволения миновать владения Дочерей Хаоса и пройти в Забытый Изалит, - сказал Кирк. Ведьма вскинула голову.
- Изалит!.. Что смертному понадобилось в этом проклятом месте, колыбели демонов Хаоса?
Эдгар как можно более кратко и лаконично описал цель похода их отряда. Квилааг слушала, нетерпеливо взмахивая рукой, и как только он закончил говорить, разразилась негодующим шипением:
- Человек, как ты можешь быть настолько самонадеянным? Охота на нежить в недрах Изалита... Вы не проживете там и часа, никто из живых не способен выжить там! Ну что ж, я с удовольствием пропущу тебя туда - тварям Хаоса нужна свежая пища! - ведьма расхохоталась и указала на проход в дальнем конце пещеры: - Ступайте, и да послужат ваши плоть и кости топливом для Пламени Хаоса!
Эдгар и Кирк поклонились и покинули пещеру в сопровождении предводителя стражников и Энги. Им вернули оружие, отобрали кольца и препроводили в предыдущую пещеру, где их ждали остальные члены отряда.
- Мы договорились с Квилааг, - вполголоса проговорил Эдгар Кирку. - Это очень странно и подозрительно, как мне кажется...
- Ничего странного здесь нет, брат, - отозвался Кирк. - Она явственно дала понять, что отправляет вас на корм тамошним обитателям... Скорее всего, мы больше не увидимся, - сокрушенно добавил он.
- Да, ты прав, - вздохнул старший командир. - Ваша миссия в Чумном Городе тоже опасна, но вы хотя бы уже представляете, с чем вам придется иметь дело. Мы же отправляемся туда, где на каждом шагу нас будет подстерегать новая ловушка...
- Позволь мне пойти с вами! - с отчаянием в голосе произнес Кирк, уже зная, каким будет ответ.
- Ваша цель находится в Чумном Городе, - сурово произнес его боевой товарищ. - Не позволяй ничему сбить тебя с твоего пути. А я пойду своим.
- Я понимаю, - только и сказал Кирк.
По-солдатски сдержанно попрощавшись с остающимися, Эдгар и двое членов его отряда скрылись в проеме пещеры Квилааг. Кирку и его солдатам было позволено передохнуть на выходе из первого коридора. Предводитель стражников, представившийся как Даррен, остался самолично сторожить посетителей и рассказал им немало подробностей о жизни Дочерей Хаоса.
- Все, кого вы здесь видели, присягнули на верность ордену Слуг Хаоса. Наша главная задача - помощь Прекрасной Госпоже, леди Квиалан. По сути, наши цели здесь во многом сходны с вашими - мы охотимся на тех, кто забредает в это забытое богами место, нападаем и отнимаем человечность, чтобы преподнести Прекрасной Госпоже. Самочувствие Госпожи все ухудшается, человечностей требуется все больше и больше. Мы вынуждены принимать в свои ряды в том числе и нежить, потому что им оказался известен секрет проникновения в другие миры, чтобы добывать человечность там, убивая местных жителей. Так что, получается, в какой-то части наши с вами цели могут вступить в конфликт... Поэтому я предлагаю вам заключить сделку. Мы будем отлавливать немертвых, которые откажутся вступить в наш орден, и передавать их вам, предварительно отняв у них человечность. Вы взамен пообещаете не причинять вреда немертвым, являющимся членами нашего ордена, и передавать нам человечности нежити, которую поймаете сами. Кроме того, мы обеспечим вам защиту от местных агрессивных тварей и будем снабжать противоядиями. Что скажешь?
Кирк минуту подумал.
- Это не согласуется с целями моего ордена, - наконец ответил он. - Нежить должна быть изолирована от незараженных, я не могу позволить, чтобы немертвые свободно ходили среди людей. А как вы сами не боитесь заразиться?
Даррен покачал головой.
- Этот мир сам по себе заражен Проклятием, - сказал он. - Мы много лет живем здесь, на пороге Забытого Изалита, и лучше вас, пришельцев из земель под небом, знаем, что такое истинное проклятие. Ты знаешь историю Ведьмы Изалита и ее дочерей?
- В общих чертах, из книг, - кивнул Кирк.
- Так вот, послушай ту часть истории, о которой ни в одной книге не говорится, - начал Даррен. - Когда Ведьма Изалита попыталась возродить Первородное Пламя, она обратилась к той силе, которая, по ее мнению, была ближе всех к сущности Пламени - к Хаосу. Но она ошиблась. Хаос не способен согревать и давать жизнь - он способен только опалять. Кроме того, за использование своей мощи Хаос всегда требует непомерно высокую плату. И дети ведьмы оказались той самой ценой, которую она вынуждена была заплатить. Квилааг и Квиалан превратились в чудовищ, еще она сестра погибла, одна просто утратила рассудок, сын ведьмы превратился в нечто такое, чего лучше бы тебе никогда не видеть... Те, кому удалось спастись от пламени Хаоса, бежали сюда, на болота, но принесли с собой заразу, от которой умирали каждую минуту десятками и сотнями. Квиалан вобрала в себя эту заразу, остановила вымирание ее народа, и теперь она одна страдает так, как страдали бы тысячи больных людей - можешь ли ты это себе представить?.. А сестра ее, превращенная силой Хаоса в то существо, что ты видел, несмотря на то, что жизнь ее сейчас представляет собой оживший кошмар, продолжает стойко нести возложенное на нее бремя. Ты понимаешь, в чем оно заключается?
Кирк молча отрицательно покачал головой.
- Это потому, что ты не заглядывал в Забытый Изалит, - сказал Даррен. - Твой собрат по ордену скоро поймет... но ему это понимание уже ничем не поможет. Дочери Ведьмы Хаоса не только поплатились за ее ошибку своим превращением в чудовищ, но и продолжают жить и страдать в таком облике, по возможности уменьшая губительные последствия провалившегося эксперимента матери.
- Что ты имеешь в виду?..
- Ложе Хаоса породило сонмы жутких демонов, смертельно опасных существ, чуждых самой природе этого мира. Сейчас они заперты в Изалите, но для них там почти не осталось пищи, и они голодны, и... ты даже вообразить себе не можешь, что случится с миром, если они вырвутся из Изалита наружу!
- И Квилааг?..
- ...Она стоит на границе между Изалитом и остальным миром и не позволяет демонам вырваться наружу, а непрошеным гостям - проникнуть в Изалит. Только дочери Хаоса под силу совладать с голодными демонами. Поэтому мы стоим на страже покоя и безопасности самой госпожи Квилааг и ее сестры - потому, что они защищают нас и весь мир от демонов Хаоса. Вот такие у нашего ордена здесь задачи. А ваше Проклятие Нежити - это так, пустяки, уж поверь.
- Я понял тебя, и я верю тебе - медленно произнес Кирк. - Думаю, если все и в самом деле обстоит так, как ты сказал, принять твое предложение будет единственно верным решением. Пойду, разъясню ситуацию подчиненным.
Солдаты Кирка встретили весть об изменении характера их службы без особого восторга. Один из них сразу заявил, что не собирается присягать на верность каким-то паучихам, поэтому при первой же возможности вернется в Чумной город и будет в одиночку нести службу ордену Белого Пути. Кирк не возражал - ему было уже все равно. Второй угрюмо помолчал, но дал свое согласие.
На следующий день первого из солдат препроводили к колесному подъемнику, с которого начинался путь на верхние уровни Чумного Города, и предоставили его судьбе. Кирка и его оставшегося подчиненного вновь привели к Квилааг и представили как новых союзников. Квилааг выслушала Даррена (Кирку кольцо для участия в беседе не выдали) и молча кивнула. После этого бывшие клирики в сопровождении стражников прошли в дальний конец пещеры Квилааг, в проем коридора. Даррен приказал солдату оставаться на месте, а Кирка провел под свод следующей пещеры.
Посередине пещеры горел Костер Нежити - пламя на кучке костей с торчащим из центра витым мечом. Слева у входа сидел уже знакомый Кирку служитель Энги, а справа у стены неподвижно стояло существо, по виду похожее на Квилааг, но выглядевшее скорее как труп подобного создания.
Кирк приблизился к дочери Хаоса и внимательно посмотрел на нее. В отличие от своей грозной, пышущей силой и ненавистью сестры, Квиалан выглядела такой хрупкой и беззащитной, так по-детски съежилась, будто от сквозняка, обхватив себя тонкими руками и склонив голову к плечу, что у сурового, закаленного во множестве битв, хладнокровного клирика вдруг защемило в груди. Он не смог бы описать свои чувства словами, но отчетливо понял в этот миг, что судьба привела его к созданию, которому нужны его защита, его клинок и его жизнь, и что все это он готов предоставить немедленно - ничего не требуя взамен.
Кирк молча поклонился. Даррен произнес что-то на языке Хаоса, Квиалан, не открывая глаз, еле заметно кивнула и прошипела что-то в ответ. Даррен обратился к Кирку:
- Госпоже нездоровится, у тебя, случайно, нет с собой человечностей?
- Разумеется, - рассеянно отозвался Кирк, не отводя взгляда от лица Квиалан. Затем, словно стряхнув оцепенение, он снял с плеча мешок и достал свой неприкосновенный запас человечностей, собранных с трупов еще на подходах к Чумному Городу - пять штук. Держа их на ладони, он вопросительно посмотрел на Даррена.
- Подойди и подай человечность госпоже, - вполголоса подсказал тот.
Кирк осторожно приблизился к Квиалан вплотную и, склонив голову, протянул на раскрытых ладонях человечности, похожие на черные застывшие языки пламени. Квиалан протянула руки с узкими ладошками, осторожно взяла человечности с ладоней Кирка и прижала к своей груди. С сухим хлопком субстанция человечности растворилась, как будто впитавшись ей под кожу. Мертвенная бледность лица уступила место едва заметному румянцу оттенка первых лучей восходящего солнца, Квиалан подняла голову, едва заметно улыбнулась, приоткрыла глаза, и у Кирка перехватило дыхание. Из-под синеватых век с пушистыми ресницами хлынул мягкий лиловый свет, который как будто потоком теплого ветра омыл сердце Кирка, смел тяжелый доспех с тела, жестокость и усталость - с души, перенес его во времена юности, на холмы Торлунда, овеянные запахом трав и звенящие птичьими трелями...
Кирк молча опустился на колени.
Так началась служба Кирка в рядах Слуг Хаоса. В ордене состояло достаточно много немертвых, которые, как оказалось, и в самом деле не так уж отличались от людей, и когда Кирк перестал шарахаться от Нежити по старой привычке, со многими из них у него сложились вполне приятельские отношения. Немертвые обладали способностью, используя специальные предметы, вторгаться в иные миры и, убивая тамошних жителей, приносить оттуда человечности. С помощью немертвых, как выяснилось, между мирами могли перемещаться и люди. Даррен назначал стражников для охраны владений сестер, остальные разбредались по мирам на охоту.
Кирк быстро стал одним из лидеров по количеству приносимых человечностей. Вторгаясь в чужие миры в обличье фантома, он нападал на всех, кто попадался ему на пути и имел при себе оружие, не задумываясь о судьбах своих жертв, о справедливости или соразмерности творимого им зла, и быстро завоевал репутацию безжалостного убийцы, воплощенного злого рока. Но вся эта жестокость оставалась за пределами подземелья, в котором обитала Квиалан, когда он возвращался к ней, неся драгоценные сгустки жизни.
Энги, отметив усердие и преданность Кирка, стал относиться к нему с особой благосклонностью, передал в постоянное пользование кольцо Старой ведьмы, позволявшее общаться с дочерьми Хаоса, и втихомолку рассказал много подробностей из жизни сестер в Изалите и здесь, в подземелье, уже после катастрофы. Он поведал, что у Квилааг и Квиалан есть еще две живые сестры - одна из них повредилась в рассудке, сбежала из дома, но не покинула Изалит, и теперь скитается где-то там, среди развалин, потоков лавы и демонов, нападая на всех, кто попадется ей на пути. Вторая сестра, Квилана, успела покинуть Изалит еще до катастрофы и не пострадала, сохранив свою сущность и разум. Она уговаривала сестер последовать за ней, но они отказались, заявив, что не могут оставить народ Изалита в такой опасности...
Кирк, который вырос в семье, где было семеро детей, и где, несмотря на строгую дисциплину, между детьми и родителями царили любовь и взаимная поддержка, приходил в ужас, когда пытался вообразить себе страх и отчаяние дочерей Ведьмы, когда они увидели, что сотворила их мать, и осознали, что она пожертвовала не только собой, но и своими детьми, и всем своим народом ради цели, которой не понимала и не могла достичь. Он смотрел на Квилааг и видел перед собой не жестокое и безобразное чудовище, а решительную, храбрую и ответственную девушку, которая просто была готова применять любые средства, понимая, насколько важна цель - жестокость не была ее естественным состоянием, она так же, как и у самого Кирка, была необходимым условием выполнения поставленной задачи.
Что касается Квиалан... Кирк чувствовал, что это странное создание стало его единственной во всех мирах слабостью. Возвращаясь из походов, он спешил к ней, опускался на одно колено, подносил добытые человечности и с тихой радостью наблюдал, как румянец цвета зари ненадолго возвращается на ее бледное лицо. Он садился у костра, надев кольцо Старой ведьмы, и рассказывал Квиалан обо всех диковинных, любопытных и забавных вещах, которые он видел во время своих странствий по разным мирам. Иногда он приносил всевозможные красивые предметы - драгоценные камни, статуэтки, причудливые растения из других миров - и украшал ими пещеру, надеясь, что госпожа видит их, и они хотя бы немного скрасят ее существование, когда она останется одна.
Квиалан благодарно кивала, принимая человечности, склоняла голову к плечу, слушая рассказы Кирка, едва заметно улыбалась, иногда тихим голосом задавала вопросы. Энги как-то раз сказал, что давно уже не видел госпожу в настолько похожем на жизнь состоянии, и Кирк чувствовал себя счастливым. А самой желанной и драгоценной наградой для него были лучики теплого лилового света, которые изредка пробивались из-под полуприкрытых век с пушистыми пепельными ресницами. За эти мгновения Кирк с радостью отдал бы и всю собственную человечность.
Шли дни, орден пополнялся новыми людьми и немертвыми, поток человечностей не иссякал, состояние Прекрасной Госпожи как минимум не ухудшалось. Кирк по-прежнему старался проводить с Квиалан как можно больше времени, развлекая ее беседами, стараясь принести хотя бы немного красок в ее сумрачное обиталище. Квиалан все чаще заговаривала с ним, задавала вопросы, начала понемногу рассказывать о себе. Кирк чувствовал, что нашел свое место в мире, свою крепость, и собирался защищать ее до последнего вздоха.
Почти сразу выяснилось, что защита просто необходима. Квиалан, кроме всего прочего, оказалась Хранительницей Огня, что означало, что ей грозила постоянная опасность со стороны огромного количества мародеров - немертвых, которые приходили к ее костру не с целью восстановить здоровье и пополнить запасы эстуса, а чтобы убить ее и заполучить ее Душу, которую можно было затем преподнести другой Хранительнице в обмен на увеличение объема фляги для эстуса. Даррен и так уже организовал постоянную охрану пещеры Квиалан, а Кирк, терзаемый беспокойством, потребовал еще усилить ее, и по возможности сам проверял бдительность часовых.
Кирк не считал дни, он уже давно забыл, как давно он пришел в эту землю. Его жизнь в Торлунде, служба Белому Пути в Лордране теперь казались ему полузабытым сном, странным и неправдоподобным. Однако время шло и приносило в этот забытый богами уголок пугающие изменения, созвучные происходящему во внешнем мире.
Поток немертвых к костру Квиалан в какой-то момент резко уменьшился, причем все больше попадалось таких, кто пытался покушаться на ее жизнь, и все меньше желающих присягнуть на верность ордену Слуг Хаоса. Кирк стал все реже и реже отправляться на охоту за человечностями - он боялся оставить Квиалан одну. Однако, несмотря на снедавшие его беспокойство и тревогу, он вынужден был периодически сам отправляться в походы, потому что число членов ордена тоже внезапно резко сократилось, человечностей стали приносить намного меньше, и Квиалан все чаще чувствовала себя плохо, бессильно клонилась набок, еле слышно прерывисто вздыхала и стонала. От этих звуков в душе Кирка все переворачивалось, и он с удвоенной яростью расправлялся со своими жертвами на охоте и с враждебной нежитью у костра.
Однажды у костра Квиалан появилась немертвая женщина, которая повергла Кирка одновременно в трепет и уныние: с легкостью уклонившись от его атаки, она бескровным приемом без видимых усилий обезоружила его, но не убила, а пояснила свои намерения - ей так же, как когда-то соратникам Кирка, необходимо было пройти в Изалит - и, отказавшись вступать в орден, бескорыстно пожертвовала Квиалан имеющиеся у нее человечности. Кирка сковал ледяной ужас: он наглядно убедился, что не способен обеспечить Квиалан необходимую защиту. Ужас едва не перешел в отчаяние, когда в разговоре выяснилось, что только что нежить по имени Светлячок убила Квилааг, защищаясь. Ненавидя себя за проявленную слабость в схватке, Кирк возблагодарил богов за то, что Светлячок оказалась не из числа тех, кто приходил забрать Душу Хранительницы Огня - что он мог бы противопоставить ей в таком случае?..
Своими доблестью, благородным поступком и проявленным к Квиалан состраданием Светлячок завоевала искреннее восхищение Кирка, и он предложил ей отдохнуть во владениях Дочери Хаоса, прежде чем отправляться в Изалит. То обстоятельство, что Светлячок убила Квилааг, не слишком огорчило Кирка и других членов ордена: они все опасались ее, так как всем было известно, что дочь Хаоса, как и родственная ей стихия, питается отнимаемыми у живых существ жизнями, так что любой из членов ордена в какой-то момент мог оказаться пищей для нее. Кирка беспокоило только то, о чем в самом начале говорил ему Даррен: кто в отсутствие Квилааг способен сдерживать тварей Хаоса и не давать им вырваться в мир?..
Светлячок успокоила его: она идет в Изалит именно за тем, чтобы усмирить Хаос, лишить его мощи Великой Души и по возможности истребить побольше демонов. Кирк, который видел Светлячка в деле, послушав рассказы о том, что ей уже удалось совершить за время скитаний по Лордрану в теле Нежити, после долгих колебаний согласился, что уж если кто и сможет заменить Квилааг в деле сдерживания сил Хаоса, так это Светлячок. Он рад был бы сам отправиться с ней, но не мог оставить Квиалан, и кроме того, Светлячок предупредила его, что живым в Изалите делать нечего - туда не следует соваться тем, у кого нет неограниченного запаса жизней, восстанавливаемых у костров, и здоровья, восполняемого эстусом.
Светлячок ушла, Кирк остался на страже в пещере Квиалан. Он не стал рассказывать ей о том, что Квилааг погибла - все равно бедняжка не видела сестру уже очень давно, потому что не могла передвигаться, а Квилааг не входила к ней, значит, можно было продолжать делать вид, что ничего не изменилось. На душе у Кирка было тяжело, но он изо всех сил старался вести себя естественно, рассказывал истории, время от времени спрашивал у Квиалан, как она себя чувствует, встречал подносителей человечности и контролировал смену стражи.
Прошло несколько дней. Члены ордена с добытой человечностью появлялись все реже и реже. Квиалан явно чувствовала себя совсем плохо, ее руки беспокойно двигались, губы судорожно сжимались, то и дело слышались прерывистые вздохи. Кирк не мог больше этого выносить. Приказав охранявшим пещеру стражникам удвоить бдительность и предупредив Энги, он вышел из пещеры и активировал Треснувшее красное око, чтобы отправиться в другой мир на охоту. Подгоняемый тревогой и непонятным давящим чувством, он вихрем пронесся по чужому миру в образе пылающего фантома, за несколько часов набрал десяток человечностей и поспешил назад в свой мир.
Материализовавшись в коридоре перед входом к Квиалан, Кирк внезапно вздрогнул, как от попадания молнии. Что-то было не так. Стражника, охранявшего вход с этой стороны, на месте не оказалось. И что-то еще изменилось в окружении, Кирк не сразу сообразил, что именно, а когда понял, то похолодел и бросился в пещеру, выхватывая меч.
Не было слышно треска костра.
...У каждого живого существа должен быть дом. Родное, безопасное пристанище. Место, где заледеневшее сердце оттаивает и начинает биться ровно, прогоняя чудовищ, набившихся в твое сознание за время странствий. Место, где душа, покрытая шрамами, коркой запекшейся крови - крови врагов и твоей собственной - очищается, становится вновь мягкой и легкой, как в детстве. Место, где сами собой затягиваются раны, где ты вспоминаешь, что такое смех от души и искренние слезы. Место, где ты можешь быть самим собой - и не бояться потерять себя.
Нет больше такого дома. Погас лиловый свет в его окнах...
Кирк не понимал, где он находится. Он не хотел ничего понимать. Он хотел перестать вообще что-то понимать - он предпочел бы прямо сейчас перестать дышать. В голове гудело, отстраненно чувствовалась боль в руке, ноге, в боку... Руки дрожали, опираясь на что-то каменное. Перед глазами прыгали отсветы огня и красные пятна.
Кто-то окликнул его по имени. Кирк с трудом повернулся на голос и вроде бы узнал стоящую перед ним фигуру. Как она здесь оказалась?.. Встряхивает за плечи, спрашивает: "Что случилось?". Кирк усилием воли попытался разогнать кровавый туман в голове - и тут же, как ударом каменного молота, изнутри его сотрясло и едва не сбило с ног неумолимое осознание непоправимости произошедшего.
"Она мертва..."
"Кто?.. Да что случилось, говори же наконец!"
Светлячок усаживает его на ступени лестницы, заставляет снять перчатки, подносит к губам фляжку. Большой глоток вина заставляет закашляться, в голове немного проясняется. Кирк осознает, что он - в Изалите, что попал он сюда в погоне за мародером, убившим Квиалан.
...Костер в пещере не горел. Возле проема входа лежал Энги, почти перерубленный пополам, тощие руки бессильно вытянуты в сторону его госпожи. А сама госпожа... Кирк смотрит и не видит, не хочет видеть... но уже понимает: эта картина до самой смерти отпечатается на его сетчатке и будет преследовать, едва он закроет глаза.
Квиалан лежит на полу пещеры, паучье тело бессильно обмякло, а человеческий торс отрублен и отброшен к противоположной стене. Кирк впервые видит ее глаза так широко распахнутыми, в них навеки застыла лиловая темнота...
Над телом стоит незнакомец в броне рыцарей Хавела, в руке он сжимает полуторный меч с закаленным Тьмой лезвием, с которого капает на пол пещеры кровь. Это ведь кровь моей Квиалан?..
Кирк вложил в первый удар всю свою ярость и отчаяние, все нежелание принимать происходящее и безумную жажду все каким-то образом исправить. Враг отлетел к стене, не успев заслониться своим каменным щитом, кровь брызнула, но доспех выдержал удар, убийца удержался на ногах и вдруг, замерцав, начал исчезать, растворяться в воздухе.
Кирк мгновенно понял, что пришелец воспользовался каким-то предметом для перемещения в другой мир, и рванулся за ним, на ходу выхватывая и активируя Треснувшее красное око, пока след еще не остыл. Что за мир встретил их - Кирк так и не рассмотрел, он вылетел прямо под удар бастарда, парировал и бросился в яростную атаку. А убийца через пару мгновений вновь замерцал в воздухе и исчез.
Еще одно Око, еще один мир, еще пара ударов. Звон стали, яростное рычание, брызнувшая кровь. Боли не чувствуется, но левая рука и правая нога онемели, плохо слушаются. Не поддаваться... Следующее Око выбрасывает в следующий мир, короткая алая вспышка перед глазами - и вдруг навалились тишина и пустота: враг снова скрылся, а использованное Кирком Око было последним. Конец...
- Как минимум, ты должен найти своего врага и отомстить, - сказала Светлячок. - Это ты должен сделать в любом случае, хочешь ты шевелиться или нет. Думаю, ты узнаешь его среди тысячи, даже если он сменит доспех.
Кирк знал, что найдет врага, через сколько бы миров тот ни прыгнул, чтобы замести следы. Необходимость завершить начатое горела единственным путеводным маяком впереди, в сером тумане безысходности.
- У меня закончились Треснувшие красные очи, - проговорил он.
- А я и не знала, что живые могут ими пользоваться, - удивленно проговорила Светлячок. - Ну что ж, тем лучше. Я отдам тебе свой запас, я ими не пользуюсь, мне в чужих мирах делать нечего, в своем забот хватает... У меня их немного, четыре штуки. Но ты наверняка добудешь еще, когда выберешься отсюда. И вот еще, возьми это, - она протянула ему небольшой мелок, - если будешь в затруднении, начерти знак призыва, и я приду на помощь.
- Спасибо, - проговорил Кирк, - ты настоящий друг, Лидия из Асторы. Я у тебя в долгу.
- Не нужно, - печально проговорила Светлячок, - я очень сочувствую тебе, мне искренне жаль твою леди, я бы и сама помогла тебе отомстить за нее, но мой долг не позволяет мне сейчас отклоняться от моего пути. Поэтому я помогла тебе, чем смогла, и должна отправляться дальше. Разве что... Есть у меня одна просьба, с которой я обращаюсь к тем, кто достаточно добр ко мне и заслуживает доверия...
- Я слушаю тебя.
- Если встретишь мою дочь Ингинн - по возможности помоги ей, если она будет в затруднении. Посмотри на меня внимательно, запомни мое лицо, и ты обязательно узнаешь ее при встрече. Надеюсь, я не слишком многого прошу...
- Я обязательно окажу твоей дочери всю необходимую помощь, если встречу ее, Светлячок. Слово рыцаря.
- Благодарю тебя за это обещание, Кирк из Торлунда. Надеюсь, что ты достигнешь своей цели. Может, мы еще увидимся... А теперь мне пора. Пожелай мне удачи и прощай.
- Прощай, Светлячок. Спасибо тебе еще раз. Да осветит Пламя твой путь.
11. Киран (давно)
Поход в Королевский лес на битву с фантомами Тьмы - первый ее поход с рыцарями Гвина - Киран запомнила на всю жизнь в мельчайших подробностях. Через пятнадцать дней после возвращения Арториаса ее вызвал к себе Орнштейн. Киран ждала этого вызова и боялась, что его не последует. За прошедшие пятнадцать дней она пять раз встречалась с Арториасом, они продолжали работу над поисками способов защиты и нападения для предстоящего сражения. Два дня назад, когда они, как обычно, засидевшись за полночь, разобрали последний из манускриптов, откопанных Киран на чердаке библиотеки в таком пыльном запаснике, что при проведении там изысканий чихание и ругань доносились со стороны редких посетителей с одинаковой частотой, Арториас, захлопнув тетрадь, потянулся и сказал:
- Ну что ж, я думаю, в замке и в библиотеке мы сделали все, что могли. Пора применить наши знания на практике. Завтра скажу Орнштейну, чтобы собирал отряд.
Киран замерла, сердце глухо забилось. Осторожно, боясь услышать не тот ответ, которого она ждала всей душой, она проговорила:
- Вы возьмете меня с собой?
Арториас внимательно посмотрел на нее. Киран, не дрогнув, встретила этот взгляд. Повисло напряженное молчание. Арториас смотрел на нее своими волчьими глазами и, казалось, читал ее мысли, ища в них подтверждение верности принимаемого решения.
- Ты будешь очень нам полезна, - наконец сказал он медленно, как будто через силу. Киран поняла, что все это время не дышала, и медленно и осторожно выдохнула. Арториас перевел взгляд на портрет Гвина на стене.
- Я поговорю с Орнштейном, - устало проговорил он. - Сначала нужно убедить его, затем ему придется убедить Гвина. Состав отряда будет утверждать он. Слишком велика ответственность, которая ложится на каждого члена отряда.
- Спасибо за доверие, - тихо сказала Киран, собрала свои записи и покинула кабинет.
На следующее утро ее вызвали к Орнштейну прямо с тренировочного боя. Комнаты капитана располагались на втором этаже башни, на верхних ярусах которой располагались личные покои королевской семьи, поэтому пройти к нему без особого приглашения (и конвоя) было невозможно.
Два стражника сопроводили ее до кабинета командующего, пропустили в двери и застыли снаружи по сторонам дверного проема. Киран вошла в кабинет и поклонилась.
- Доброго утра, лейтенант Киран, - пророкотал Орнштейн, усмехаясь в густые усы. - Входи, садись, - он указал на стул напротив. - Судя по всему, ты произвела на нашего Арториаса весьма сильное впечатление, потому что он заявился ко мне сегодня еще до рассвета и сразу же, не давая мне вставить и слова, произнес пламенную речь - которую не иначе как полночи готовил - о том, как ты будешь нам полезна в предстоящем походе в Королевский лес. Я долго его слушал, не перебивая, и даже не кивал, чтобы он не закончил свое выступление раньше времени, потому что такой прекрасной, прочувствованной речи я не слышал от него уже много лет...
- Видишь, он до сих пор тут сидит, - сказал он, кивнув в сторону дверного проема, ведущего в гостиную. - Принес кипу бумаг, что-то мне зачитывал и пояснял, что большая часть из найденных заклинаний - твоя заслуга...
Киран почувствовала, что краснеет, и отчаянно пожалела о том, что в кабинет к командующему полагается входить без шлема.
- Итак, Арториас ходатайствует о включении тебя в отряд для предстоящего похода, - посерьезнев, сказал Орнштейн. - Поскольку я не имел возможности лично контролировать твое обучение, я вынужден доверять суждениям твоего наставника. А так как упомянутый наставник за все время, что мы служим вместе, еще ни о ком так хорошо не отзывался, то я считаю, что решение о включении тебя в состав отряда можно считать верным. Я поговорю с Гвином. На полдень мне назначена аудиенция, после нее я вызову тебя и сообщу о результатах. А сейчас возвращайся к своим обязанностям. Вполне возможно, что в ближайшее время характер твоей службы лорду Гвину кардинально поменяется. Так что наслаждайся последними днями легкой жизни, - Орнштейн, усмехнулся, на сей раз невесело.
Киран поклонилась и собралась выходить. В этот момент в дверном проеме, ведущем в соседнюю комнату, показался Арториас, остановился, опершись на дверной косяк, и быстро глянул на Орнштейна, затем на Киран. Ее поразил этот взгляд. Если она за все это время научилась правильно понимать настроение своего наставника, то чувствами, промелькнувшими в его взгляде, были, несомненно, боль и печаль.
Гвин утвердил включение Киран в состав отряда. Как признался позже Орнштейн, он просто не стал заострять внимание на ее кандидатуре, опасаясь лишних вопросов. В результате отряд, включавший, помимо Киран, Арториаса и самого Орнштейна, еще двенадцать рыцарей, наиболее искушенных в магии, выступил в поход на рассвете через три дня. Все рыцари получили четкие инструкции по применению заклинаний, найденных Киран и Арториасом, но при этом каждый из них понимал, что вся подготовка могла оказаться бессмысленной, так как никто до сих пор не знал, какова природа тварей, с которыми им придется иметь дело. Все были готовы к самому худшему.
До места, где Арториас оставил тварей, заключенных в магическую сферу, отряд добрался к вечеру. Орнштейн распорядился сделать привал, выставить часовых и отдохнуть до рассвета, так как в темноте сражаться было опасно, а сам в сопровождении Арториаса отправился на разведку. Вернувшись через два часа, они рассказали, что сфера находится на прежнем месте и выглядит точно так же, как раньше, что позволяет предположить, что магическая управа на этих тварей все же существует.
Костров не разжигали, чтобы не привлекать внимания. Трое рыцарей заступили в караул, остальных Орнштейн собрал в кружок и предложил Арториасу еще раз повторить тактический план.
- Как только позволит освещение, мы окружаем сферу на расстоянии, достаточном для воздействия заклинаний - стоять следует шагах в пятнадцати, ближе не подходите - опасно, но и дальше отходить рискованно, сила заклинаний снизится. Затем я дам сигнал и сниму защиту. После этого каждый из вас выбирает цель и использует заклинания, которые я нашел. Мы выбрали два заклинания - Пожиратель Тьмы и Ослепляющий Свет. Первым я использую Пожиратель Тьмы - следите, нанесет ли оно урон, если нет - нам нужно второе. Держите эликсиры наготове - сил потребуется много. Будьте предельно внимательны - твари атакуют сгустками Тьмы, вы должны обязательно уворачиваться от них, иначе они полностью парализуют вас. Зачаруйте доспехи на повышенную защиту от Тьмы, но это практически не помогает, я проверял... Щитами пользоваться вообще бессмысленно, рассчитывайте только на возможность отразить сгусток Тьмы заклинанием. Ваше оружие - быстрота и внимательность.
Киран обвела взглядом рыцарей, слушавших Арториаса с мрачными и сосредоточенными лицами. Каждый из них повидал на своем веку немало битв, имел десятки шрамов и сросшихся переломов, но остался жив благодаря своим навыкам владения оружием. В предстоящей битве им придется полагаться на магию, к которой они не питали большого доверия, и это делало сражение во сто крат труднее - доверие к клинку, щиту и доспеху придавало уверенность в своих силах. Но на то они и были элитой среди рыцарей лорда Гвина, чтобы без тени сомнения идти в бой даже без оружия, к которому привыкла рука.
Сама же Киран вдруг ощутила растерянность - ее охватило странное чувство нереальности происходящего. Умом она понимала, что сейчас ей надлежит испытывать страх, возможно, сомневаться в своих силах, потому что ей никогда до сих пор не приходилось участвовать в подобных сражениях. Вместо этого она ощущала странное спокойствие... как отражение спокойствия и сосредоточенности, которые она видела на лице Арториаса.
Все вопросы были заданы, все инструкции получены. Рыцари разбрелись в разные стороны и стали устраиваться на ночлег. Киран, сняв перевязь с кинжалами, уселась под толстым деревом, удобно устроившись в выемке между корнями, и привалилась спиной к стволу. Близость живого, древнего, могучего дерева успокаивала, спиной Киран словно бы впитывала его вековую мудрость и терпение.
Арториас сидел поодаль возле такого же дерева, положив перевязь с мечом на колени. Неслышно подошел Орнштейн и уселся рядом. Он заметил, что взгляд Арториаса направлен в сторону Киран, и задумчиво произнес:
- Меня весь день подмывает задавать ей глупые вопросы вроде "Ну что, ты готова?", но я прекрасно понимаю, что такими вопросами ее можно только обидеть...
- Как она может быть готова? - отозвался Арториас. - Как к этому можно быть готовым? Кто из нас на самом деле готов - ты, я, остальные? - он запрокинул голову и посмотрел на беззвездное небо, проглядывавшее между кронами деревьев. - Единственное, что я могу сказать - она не подведет, не дрогнет в последний момент.
- Ты настолько в ней уверен?..
- Настолько, насколько можно быть уверенным в ком-то другом, - твердо сказал Арториас. - Почти как в самом себе, - и он снова перевел взгляд на фигурку в синем доспехе, свернувшуюся в корнях дерева.
- Ты так хорошо успел ее узнать? - Орнштейн с сомнением посмотрел на старого друга, замолчал, увидев выражение его лица, хотел было что-то сказать, но сдержался и лишь покачал головой.
Киран медленно выдохнула и расслабила все мышцы. Как бы ни был беспокоен разум, тело перед сражением должно отдохнуть. Она незаметно наблюдала за беседующими Арториасом и Орнштейном и каким-то образом чувствовала, что говорят они о ней. "Орнштейн не доверяет мне..." - подумала она с горечью. Ничего удивительного - он совершенно ее не знает. Но Арториас сказал, что она может быть им полезна... Киран закрыла глаза и стала про себя повторять заклинания.
Темнота сменилась серыми сумерками. "Время", - сказал Арториас, поднимаясь на ноги. Неслышно, как тени, из предутреннего тумана появились четырнадцать рыцарей и окружили Арториаса. Орнштейн, кивнув ему, отступил в сторону, передавая командование старому товарищу.
- Двигаемся на восток, - Арториас указал направление. - По мере продвижения рассредоточьтесь, чтобы сразу занять позиции. Киран, ты встанешь слева от меня. Орнштейн, ты возьми под контроль противоположную сторону. Будьте внимательны - я запер в сфере около трех десятков этих тварей, но это не означает, что по лесу не могут ползать их сородичи. Выступаем, - и он первым двинулся вперед.
Киран шла следом, выдерживая дистанцию в пять шагов и держась немного слева, внимательно глядя по сторонам. В лесу было тихо, только в отдалении печально посвистывала какая-то ночная птица да изредка потрескивали ветки под ногами рыцарей. Через полчаса отряд подошел к поляне, в центре которой висел, переливаясь дымчато-серыми и голубыми полосами, шар, похожий на исполинский мыльный пузырь. Он тихонько гудел, и чудилось, что это воздух на поляне звенит от напряжения. В поперечнике шар был примерно равен высоте деревьев, из-за его огромного размера часть близко расположенных деревьев словно бы вросла в него, и их верхушки, торчащие из шара, почернели и скрючились. Киран всмотрелась в поверхность шара и невольно поежилась: под тонкой магической пленкой бешено сновали и вертелись темные силуэты, даже в таком полуразмытом виде наводящие ужас.
Рыцари быстро окружили сферу. Арториас подождал, пока по цепочке с обеих сторон к нему придут сигналы о том, что все заняли свои места, достал из чехла два небольших посоха и сжал их в руках. Киран достала один посох - она прекрасно понимала, что на использование заклинаний с двух рук у нее не хватит внутренней магической энергии. Арториас вгляделся в шар, поднял посохи и скомандовал: "Начали!". Из его левой руки вырвалась струя оранжевого света, ударилась в шар, который мгновенно с сухим хлопком разлетелся на синеватые искры. Одновременно из правой руки Арториаса вылетела ослепительная ярко-синяя сфера и устремилась к тому, что высвободилось из лопнувшего шара и стремительно начало разлетаться в стороны.
Твари выглядели как прорехи в ткани мира - черные продолговатые дыры, ведущие в ничто. Воздух вокруг них колебался, словно они горели черным пламенем. Магическая сфера, выброшенная Арториасом, ударилась в одну из них и с шипением провалилась вовнутрь. Киран похолодела, но мгновением позже заметила, что тварь несколько уменьшилась в размере. Когда в нее попала вторая сфера, стало окончательно понятно, что заклинание действует: тварь замедлилась, стала искривляться и съеживаться - и вдруг, словно собрав всю свою ярость, выбросила из своего нутра несколько черных шаров, которые с ужасающей скоростью полетели в сторону Арториаса. Вскинув левую руку, он выпустил еще одну синюю сферу, черные шары с сухим треском соприкоснулись с ней, и воздух сотрясла почти беззвучная ударная волна, сорвавшая с близлежащих кустов все листья и мелкие ветки.
Со всех сторон на черных фантомов устремлялись сияющие магические сферы, то тут, то там с низким, на пределе слышимости гулом заклинания Света сталкивались со сгустками Тьмы. Киран брала в прицел одну тварь за другой, уворачивалась от черных шаров, встречала следующие залпы синим щитом, и в сердце ее горела злая радость, искажая лицо в яростной усмешке, когда она видела, что твари под градом ударов ее и ее товарищей одна за другой съеживаются, опадают и рассыпаются по выжженной траве черными хлопьями, похожими на пепел от сгоревшей бумаги.
Однако радоваться было еще рано - тварей словно бы не становилось меньше, все новые и новые фантомы летели от центра рассыпавшейся сферы, как будто там был открыт прямой проход из Бездны. Киран почувствовала, что силы начинают иссякать, и нащупала левой рукой на поясе склянку с эликсиром, восстанавливающим магическую энергию. Полагаться на эти эликсиры можно было только в не слишком долгом бою, потому что они не давали энергию сами по себе, а просто преобразовывали физическую энергию тела в магическую, поэтому высок был риск просто израсходовать все силы и упасть.
Сделав глоток, она отшвырнула склянку и почувствовала одновременно шум в голове и прилив сил. Огненно-синие сферы срывались с ее посоха со все сокращающимися промежутками. Закусив губу, она всмотрелась в толпу фантомов и попыталась пересчитать их. Арториас говорил о трех десятках, но сейчас, после четверти часа яростного сражения, их до сих пор оставалось не меньше этого количества. Киран покосилась на Арториаса. Он швырял в толпу фантомов заклинания с двух рук, магические взрывы, разбрызгивающие вокруг снопы невыносимо ярких искр, непрерывно освещали его, делая его самого похожим на сгусток магии. Киран поняла, что силы его тоже истощились - промежутки между выбросами магии становились все длиннее. Наконец Арториас опустил левую руку и нашарил на поясе склянку с эликсиром. Отвлекшись всего на мгновение, чтобы отхлебнуть из склянки, он сбился с ритма и чуть запоздал с парированием залпа черных сфер - столкновение черного и синего шаров произошло слишком близко, ударной волной Арториаса отбросило назад и развернуло в сторону. Киран увидела следующий рой черных сфер, летящий прямо в грудь Арториасу, и с ужасом поняла, что отразить его он не успеет. Выдохнув с яростным криком, она неимоверным усилием в последний момент изменила траекторию полета своего шара, который уже крутился на кончике посоха, и послала его вправо, навстречу сгусткам Тьмы, нацеленным на Арториаса. Взрыв полыхнул в шаге от него, Арториас на мгновение потерял равновесие, но он был жив и невредим - и это главное - через мгновение он уже принял боевую стойку, и ярко-синие сферы полетели во врагов с удвоенной скоростью.
Киран же после вынужденного разворота вправо вернулась к исходной позиции и перевела взгляд на своего противника, но было уже поздно: не успев даже ничего понять и осознать, она вдруг как будто провалилась в ледяное облако: начиная от левого плеча, по телу быстро распространились холод и онемение. Пропали звуки и свет. Пришло ужасающее, мертвенное спокойствие. Сердце билось все медленнее, как будто вмерзало в глыбу льда и с каждым ударом было вынуждено проламывать все более толстую ледяную корку.
Киран не могла бороться - она просто не осознавала, что она должна, хочет и может с чем-то бороться. Ледяное спокойствие - вот что есть смерть. Сердце билось все реже и реже, словно бы нехотя выполняя последний долг. И вдруг на очередном ударе, подобно тому, как потерпевший кораблекрушение, теряя дыхание, из последних сил выбрасывает на борт подоспевшей лодки тело ребенка, не зная даже, жив ли он, сердце вытолкнуло на поверхность угасающего сознания - обрывок сна?.. Воспоминание?.. "Очень хорошо", глуховатый голос, ускользающая улыбка. Ветер бросает прядь темных волос в лицо, утреннее солнце Города Богов заставляет синие глаза щуриться...
Киран с хриплым стоном втянула воздух, грудь онемела и отказывалась расширяться, воздух как будто застрял в горле и не хотел входить в легкие. Сконцентрировав все оставшиеся силы в правой руке, она подняла посох и, направив его на себя, произнесла одними губами заклинание Лечения. Через пару секунд в голове слегка прояснилось, Киран начала ощущать левую сторону тела, хотя онемение не прошло. Приподнявшись на правой руке, она оглядела поле сражения. Фантомов осталось около десяти штук, в пяти шагах справа от нее стоял Арториас, наклонившись вперед и вытянув руки, и безостановочно швырял синие сферы. Киран перевела взгляд влево - и не увидела ни одного рыцаря вблизи. Рывком поднявшись на одно колено, она вытянула вперед правую руку и начала яростно хлестать фантомов магией. Сферы срывались с ее посоха одна за другой, сминали, разрывали силуэты тварей, сталкивались со сгустками Тьмы, разбрызгивали вокруг ослепительные искры и хлопья черного пепла...
И вдруг все закончилось. Киран лежала среди изломанных и обугленных стеблей папоротника, смотрела в небо и чувствовала, как ледяное спокойствие с левой стороны тела перетекает на правую и забирает себе оставшиеся в ней крохи тепла. А потом она взлетела в воздух - сильные руки подняли ее на огромную, как ей показалось, высоту, мир закружился и исчез, как стертый со стекла след от дыхания.
- Отойди, я сам ею займусь, ты же еле на ногах держишься!
- Не мешай, - чья-то рука прикоснулась к ее левому запястью, вторая легла на лоб. Шепот, заклинание. Сквозь руку на запястье в тело ее устремился поток огня, сквозь руку на лбу - вихрь мороза. Встретившись где-то за ребрами, потоки схлестнулись, свились в жгут и подстегнули сердце, которое застучало быстро и неритмично, словно наверстывая упущенные удары. Тело Киран дернулось, она открыла глаза и увидела склоненное над ней напряженное, бледное лицо Арториаса. Она попыталась сказать "Спасибо", но губы не слушались, и она только слабо улыбнулась, и даже такая малость потребовала от нее чудовищных усилий. Лицо Арториаса просветлело.
- Так-то лучше, - устало улыбаясь, проговорил он и поднялся на ноги, но тут же пошатнулся и оперся о дерево.
- Вот-вот, о чем я тебе говорил? - проворчал Орнштейн, подхватывая Арториаса за плечи и усаживая у корней дерева напротив Киран. - Сначала помоги сам себе, а потом уж лезь лечить других! - он быстро произнес заклинание, направив на Арториаса посох, потом достал из поясной сумки две склянки и протянул ему одну. - Немедленно выпей, это приказ! - он стоял рядом и грозно смотрел на Арториаса, пока тот не откупорил склянку и не выпил эликсир. Потом опустился на колени возле Киран, приподнял ее голову и влил содержимое второй склянки ей в рот. - Теперь сидите оба смирно и не мешайте магии работать! - он поднялся и ушел к другим стоящим, сидящим и лежащим рыцарям отряда (позднее Киран узнала, что из пятнадцати членов отряда в живых осталось девятеро). Арториас сидел, расслабленно привалившись к стволу дерева, но Киран видела огненные точки его волчьих зрачков и понимала, что он смотрит на нее. Она попыталась произнести хотя бы звук, задать вопрос, ей просто необходимо было знать, что все закончилось, что они справились... но силы окончательно оставили ее, и она провалилась в туманные глубины забытья. Краешком сознания она уловила - или ей почудилось на грани между явью и беспамятством - как тихий голос Арториаса произносит: "Ты же не могла так скоро оставить меня...".