Лето в тот год выдалось жарким. День был душный. Деревья и травы ветер щедро приправил пылью. Люди прятались по домам. Волхвы вымаливали дождь, задобряя грозного Перуна. Принеся с собой еще больше пыли, в город влетел всадник на взмыленном коне и, не останавливаясь, не обращая внимания на стражу, как был, так и въехал в княжеский терем. Надо сказать, что по пути он снес двое ворот и 11 стражников. На встречу богатырю вышел старый друг, воевода Громов:
- Пересвет! Ты по что коня загнал? В чем зверь пред тобою, негодным, провинился?
Но богатырь-монах ничего не слышал. Он оставил коня и пошатывающейся походкой вошел в тронную. Глаза не сразу привыкли к полумраку и вечно царившему здесь туману. Но воин и без того знал, сколько шагов разделяют его и князя.
Скинув плащ и пустые ножны на пороге, сделал шаг вперед. Нестерпимую духоту летнего дня сменил ледяной холод. Пересвет ступал медленно в забытьи. Когда до трона осталось десять шагов, он остановился, встал на одно колено, поставив перед собой меч и положив на его рукоять обе ладони:
- Здравствуй долго, Кнес, - процедил он сквозь зубы. Кнес молчал, будто его не было вовсе. Пересвет продолжил. - Зачем? Ответь мне, зачем ты снова послал меня на смерть? Я уже почти год служу тебе преданнее любого пса. Почему ты мне не веришь? Видит Род, все видит...Зачем ты посылаешь своих гонцов так поздно, когда твои войска нуждаются в руководстве? Зачем ты столько меня испытываешь? Ведь каждый день...каждый час, сколько служу тебе, столько ты меня проверяешь...
Да, ты Кнес. Твое право казнить, миловать, отсылать на смерть, Только всегда помни, Кнес, что, проверяя на прочность веру и преданность тех, кто тебя любит, ты убиваешь их чувства. Смотри не останься один, Светлый. А я устал, я ухожу. Забери свой меч, свою кольчугу, - Пересвет сложил вещи на нижнюю ступень трона. - Возьми, повелитель еще один мой подарок. Мне это больше не нужно. - С этими словами богатырь вынул сердце из своей груди и кинул его к подножию трона.
Встав, он развернулся и медленным, но твердым шагом, направился к выходу. Никто не видел, никто не знал, даже человек без сердца может плакать...