Картошка была так себе, невзрачненькая, магазинная, разнокалиберная. Но, за неимением гербовой... Олег посмотрел на сковородку и вздохнул. Половина только. Если и дальше одну мелочь чистить, то ой-ой-ой!.. Крякнул... Ну, и хрен с тобой, переживу! Выбрал все самые крупные, и, сполоснув, принялся лихо снимать ленточкой кожуру.
На маленьком огне шипел и золотился лук. Маслица топлёного бы... И грибочков... Лесных, духовитых... Ох!.. Зато сало есть. Настоящинское, тамбовское. Лежит, понимаешь, соблазняет розоватым боком с тонюсенькими прожилками. Ничего, сейчас мы картошечку дорежем, посолим, на девяточку поставим - без крышки! - и начнём аккуратненько пластать вострым ножечком хрюшкину плоть.
Картошка. Да ещё жареная. М-м-м... Он картошку просто обожал. Честно-честно! Всяческую. Работа и люди в белых халатах, правда, почти начисто лишали этого удовольствия, превращая еду в богомерзкое поглощение строго отмеренных доз жиров, белков и прочих углеводов. Бр-р-р!
Вспомнилось, как в августе они встали на дыбы и потребовали выходной. Спасибо, большие начальники дотумкали - запросто же может народ с нарезки слететь от колоссальных нагрузок, особенно на мозги. Потому как было новое оборудование полуэкспериментальным, сопливым. И страшненьким, если признать откровенно.
С физикой процессов ещё до конца не успели разобраться, а уже лихо ручонку под козырёк - и доклад в Москву: "Осваиваем, дескать, первее первых!" И, как водится: " Обещаем к октябрьской дате всенепременнейше успеть!" Тьфу!..
"Вертикальные", всегда смотревшие на них с сочувствием, как на камикадзе (а что, не так разве оно было?), одарили ведром местной рассыпчатой "синеглазки" и закинули за сопку: "Чего ноги-то сбивать? А место там та-а-акое! Обалдеете!". Обалдели. Правда-правда!
И времени драгоценного не потеряли, и долетели с относительным комфортом.Пусть дребезжа зубами на неудобных откидных лавочках, но всё равно скалясь от предвкушения. И удочки по знакомым нашлись. И ребята разъездного "эмэса", только что вернувшиеся из Ахтубы, контрабандой привезли духмяных, сахарных астраханских помидоров.
Вертолётчики не соврали. В распадке у звонкой ледяной речушки было офигительно красиво и благостно. Ни мошкИ, ни комаров. Готовое, ухоженное кострище, бархатистые ярко-зелёные склоны. Грибы, опять же, вот они, под ногами! А хариус! Какой хариус!
Эх, хорошо посидели тогда! Нет, ни капли не пили, идиоты что ли? Но, всё равно, пьяны были от свободы, от свежего воздуха, от тишины и единения с природой.
До трещащего пуза налопались нехитрых вкусностей, приготовленных под чутким руководством Натальи Андреевны, супруги их "старшОго". Он, единственный из всех, был давно и счастливо женат. И скоро собирался стать молодым дедушкой.
А печёная в золе картошка?! Господи! Как в детстве, перекидывали с ладони на ладонь, дули на обожжённые пальцы, не выдерживали и трескали, лопали её, горячущщую! Да с сольцой, да с помидорчиками!
Словно тяжесть свинцовую с плеч в тот день скинули. И опять за работу...
Картошка зашкворчала, и он, улыбнулся...
Вовка просто бредил Космосом. Большим Космосом. В отличие от остальных пацанов их шестого "Д". Читал всё, что удавалось выцепить в сети, зависал на вполне взрослых форумах, на которых ломали голову, решая сложнейшие вопросы. Учился, учился, учился, самостоятельно прогрызая ходы в нужной такой математике, физике, биологии, астрономии и прочем. Отец посмеивался и предлагал после школы идти в бауманку. Но планы у мальчишки были покруче.
И висели по стенкам его комнаты не постеры ядовитых расцветок, а портрет Первого и фотографии могучих носителей - "Союза", Н-1, "Энергии", "Пересвета". И модельками всех знаменитых кораблей была заставлена не одна полка. А на самом видном месте - конечно же, возвышался "Тур".
Вовка просто восторгался им. Лучшим, новейшим кораблём Роскосмоса. Позволившим забыть о тошнотворной невесомости, о муторных, по-улиточьи медленных полётах, вписанных в гомановские эллипсы. Вырвавшемуся из двумерности эклиптики на простор, "свинчивая" трубки траекторий по собственному усмотрению. Сделавшим самые дальние закоулки Внеземелья такими доступными, лишь бы хватило в баках расходной воды...
Серия закончилась, и мальчишка свернул планшет. "Шестерых..." он пересматривал, наверное, раз двадцать, хотя знал историю полёта к Урану наизусть, ночью разбуди. И не по фильму, как многие. Но всякий раз смотрел не отрываясь. Так хорошо вышел этот фильм, что просто не верилось.
Нечеловеческая красота Космоса. И рукотворная - полукилометровая, серебристая в свете далёкого Солнца громадина "Тура", с гирляндами баков рабочего тела и широко раскинутыми рубиново-красными плавниками радиаторов. Потрясающая музыка, оживавшая где-то под сердцем. И героизм экипажа - той самой шестёрки бесстрашных. Едва не вернувшейся вчетвером...
Вовка лёг подбородком на сложенные на подоконнике руки. В окнах близкого дома уже россыпью включался свет, и было видно людей и их, такие обыденные, такие повседневные дела.
Там - тётка бродила по комнате с пылесосом. Этажом выше неё два карапуза кувыркались с рыжим терьером. Кто-то разговаривал по телефону, кто-то выяснял отношения, где-то мельтешил телевизор. А наискосок и ниже мужчина стоял у плиты и явно что-то готовил.
Скучные люди... Скучные занятия... Мальчишка вздохнул... То ли дело - лететь в абсолютной пустоте на острие обузданной термоядерной тяги с постоянным "же" и открывать неизведанное. Как Белов, Шульга, Исаев, Прошечкин, Кайманов и Висицкий... Эх, вырасти бы поскорее!..
Готово! Жареная картошка истекала аппетитнейшим парком рядом с тарелочкой, на которой возлежали ломтики сала и бородинского хлеба.
Олег Кайманов, лётчик-космонавт первого класса, штурман, а по совместительству инженер-системник в экспедиции на корабле "Тур" в систему Урана, подцепил вилкой первый кусочек и зажмурившись, как кот, начал жевать...