Кажется, что мир вокруг стал черно-белым. Яркие пуховики редких прохожих кажутся чуждыми на этом необычайно резком и невозможно однообразном фоне. Словно кто-то взял и раскрасил на черно-белой пленке некоторые детали. Обычной кисточкой. Машины как обычно спешат куда-то в облаках белого пара. Или дыма? Но это все неважно. Если смотреть из окна, то вся картина напоминает новогоднюю композицию из сухих веточек, посыпанных тертым пенопластом... Как может такой легкая и воздушная штука издавать столь неприятные звуки? Никогда не понимала... Как может такая строгая красота создаваться таким ледянным морозом? Наверное в этом и состоит искусство составления букетов... Не тех, что продают в подземных переходах метро - безумную красоту специально культивируемых цветов трудно испортить, они прекрасны сами по себе, пусть и ненадолго... Искусство составления не просто букетов, а того художественного совершенства, что заставляет трепетать душу непонятно почему...
Тонкой струйкой дым от сигареты. Голубоватые полосы табачного тумана. Медленные мысли. Медленно текущее время. Короткий зимний день иногда кажется очень длинным.
- Бледно-голубое зимнее небо очень трудно передать в красках... Бледно-голубой - это очень мертвый цвет. По-настоящему безжизненный. Странно, что люди зимой не перестают верить в то, что пройдет время, и все вновь оживет.
- Если бы люди в это не верили, то человечество давно бы вымерло...
- Мертвое человечество... Замершая жизнь - не аналог ли смерти?
Словесные кружева полуденной зимней беседы. Слова, будто подернутые серебристой дымкой инея, фразы, медленно срывающиеся с уст, сигаретный дым... Медленный день, медленные мысли. Это словно временная смерть - зима. Временная смерть... Может быть, все в природе временно? Может, настоящая смерть - это тоже не навсегда? Как зима - холод и неподвижность, которые потом снова станут буйством жизни. Интересно, а природа, просыпаясь от зимы, помнит, что несколько месяцев назад была живой? Или каждый раз рождается заново?
- А помнишь летом, - мечтательно прикрыв глаза и отодвинув пепельницу говорит она, та, что сейчас имеет полное право называться лучшей подругой. - Пляж, такой горячий песок, что все время кажется, что он вот-вот начнет плавиться..
- Да... - Да, конечно же я помню. Его уверенный взгляд и загорелые широкие плечи. Выгоревшая прядь волос, непослушно сваливавшаяся на глаза: "Привет! Это ничего, что я к вам так ворвался?"
- Помнишь, как мы придумали свою южную страну? Хи-хи... Пришли на пустынный берег нашей речки и решили, что здесь будет Сальватор? Где круглый год лето...
- Да... - Мы видели пальмы вместо ив, мутная илистая вода как по волшебству превратилась в карликовый ласковый прибой, песок... Только желтый обжигающий песок остался без изменений.
- А помнишь того парня? Он пришел, такой странный... - Дым от сигареты устремился к потолку. Он разбился об его непреодолимую твердь, теряя свой неизменно голубоватый отлив, чтобы потом приобрести его вновь, повиснув в почти неподвижности.
- Да... - Его не было на самом деле, это я его придумала. Он был такой ненастоящий, такой... Он был словно местный житель нашего Сальватора. Да, просто абориген несуществующей южной страны.
- Как его звали? Юра? Саша? - морщит лоб, тщетно стараясь вспомнить.
- Педро, - натянуто улыбаюсь. Не надо. Не надо имен, не надо подробностей. Ничего не надо. Герои выдуманных миров не должны ступать по нашей земле. От этого не бывает ничего, кроме проблем.
Молчание... Сигаретный дым... Струя кипятка, врывающаяся в темно-коричневый порошок растворимого кофе. Нелепая пыль. Где-то кофе растет на деревьях. Там его собирают смуглые и счастливые люди, с огнем в сердце и солнечным светом в глазах. Потом его жарят, делают с ним что-то еще... Потом почти в ритуальном таинстве рождается настоящий благородный напиток, который подают в малюсеньких чашечках и смакуют по капле... Они не понимают, эти гурманы, как можно пить растворимый кофе. И они никогда не увидят далекой южной страны на берегу с детства знакомой речки...