Аннотация: Доминик наконец-то встречает при дворе своего мужа...и не только его.
9.Знакомство с Очо
...Доминик и Филипп подъехали к особняку графа Руссильона на улице Амбуаз далеко за полночь. Дождь, сначала моросивший, уже давно лил как из ведра, и всадники вымокли до нитки. К счастью, Элиза, Адель и Пьер уже приехали; Элиза хлопотала на кухне, а Пьер разжег камин в нижней зале и комнате, предназначенной графине де Руссильон. Филипп остался в конюшне расседлывать лошадей.
Адель, завидев свою госпожу, мокрую насквозь, бросилась готовить ей ванну. Стуча зубами, Дом стянула с себя мужскую одежду в своей комнате и с наслаждением погрузилась в горячую воду, потихоньку начиная чувствовать, как заломило все тело-с непривычки; ведь она уже давно не ездила верхом, а тут два дня провела в седле!
Затем они, все впятером, хоть это и противоречило всем правилам-есть с прислугой!- сели ужинать в нижней зале. Особняк Руссильона очень давно стоял запертый,-граф не был здесь лет семь,-и большинство комнат, как сообщил Пьер, были крайне запущены; везде были мрак, плесень и паутина. Столы, сундуки, кресла и лавки были покрыты белыми чехлами, зеркала задрапированы.
-Ничего,-бодро сказала Доминик,-несмотря на боль в каждой клеточке тела и непрерывный шум дождя за окном, она пребывала в прекрасном расположении духа,-возможно, нам не придется здесь жить долго! Мой муж не погиб, и скоро мы все будем жить в его доме! Нет,-поправилась она,-не в доме-во дворце! Ведь он-герцог, и должен жить во дворце! Ну, или в замке.
Элиза, Адель и Пьер смотрели на свою госпожу, выпучив глаза. Они втроем до сих пор не знали, что заставило юную графиню, сразу после смерти отца, выехать в Париж. Об этом было известно пока только отцу Игнасио и Филиппу.
-Да,-гордо сказала Дом.-И я уже знаю, как его зовут! Его имя-Рауль де Ноайль! Пока об этом известно только вам, но скоро весь Париж узнает, что мы с ним-супруги!
На следующее утро Доминик проснулась довольно поздно. "Удобно ли будет в такое время представляться ко двору?"-подумала она. Но ей так захотелось увидеть вновь Рауля!
"Он наверняка будет сегодня во дворце... Я должна поехать туда!"
Выбор платья не затруднил девушку; так как отец ее скончался, она надела черное бархатное платье , и ограничилась, вместо дорогих драгоценностей матери, которые тоже привезла в столицу, одним лишь золотым распятием на груди. "Я бы могла надеть на палец ЕГО кольцо...Но нет! Сначала я посмотрю на ЕГО руку!" Почему-то Дом была уверена, что перстень , который передал ее отец графу де Брие, обязательно будет на пальце Рауля.
"Вчера после турнира, когда его награждала королева, его руки были в перчатках...Но сегодня он наверняка будет без них!"
Она взяла с собою также верительные грамоты, доказывавшие ее происхождение, и приглашение королевы, которое вручил ей в замке отца гонец несколько дней назад. Под платье, на нижнюю рубашку, Доминик надела кожаный пояс, к которому был прицеплен крошечный кинжальчик. Она всегда теперь носила его с собой. " Тетя Агнесс говорила, что при дворе возможно всякое. И Мишель де Круа тоже предупреждал меня о дворцовых интригах и кознях. Вдруг он мне понадобится?.."
Носильщики бодро шагали с портшезом графини де Руссильон к острову Ситэ, где в то время располагалась резиденция французских королей. Погода разгулялась, выглянуло солнце, и на душе Дом было легко и спокойно. Скоро, совсем скоро она увидит Рауля...и, может быть, уже через несколько часов он назовет ее своей законной женой и герцогиней!
Носилки проехали по улице Сен-Дени, и вот их уже внесли на мост Менял, застроенный домиками и лавочками так, что Сены внизу даже не было видно. Сразу за мостом располагалась королевская кордегардия. Трое караульных в кирасах и шлемах попросили ее предъявить пропуск; но, как только Доминик протянула им приглашение, они тотчас низко поклонились ей и открыли ворота перед ее портшезом и Пьером и Филиппом, сопровождавшими свою госпожу верхом.
Итак, Дом оказалась на территории королевского дворца. Конечно, это не был Лувр, пышный и богатый, со множеством залов и комнат, который построили намного позже. Дворец королей Франции в тринадцатом веке был больше похож скорее на крепость. Но он не выглядел мрачным и неприступным; сложенные из светлого камня стены, синие и красные заостренные башенки, украшенные флагами Франции и Кастилии , придавали ему вид почти праздничный и веселый. К тому же дворец утопал в зелени разбитых вокруг него стройными рядами фруктовых садов.
Как только Доминик вышла из носилок и сделала несколько шагов к парадному подъезду, к ней поспешил невысокий пухленький человек , назвавшийся распорядителем двора. Взяв у Дом ее бумаги и мельком просмотрев их, он знаком велел Пьеру и Филиппу остаться во дворе и пригласил девушку следовать за ним. Он привел Доминик в довольно большую залу, где уже находилось несколько кавалеров и рыцарей, вероятно, также ждущих аудиенции у их величеств. Толстяк указал ей на стул с бархатной обивкой, и, поклонившись, промолвил:
-Прошу вас, подождите здесь, графиня. Я передам ваши бумаги монсеньору-сенешалю. За вами придут.
Доминик опустилась на стул. Она взглянула на мужчин, стоявших недалеко от нее, у окна; но Рауля де Ноайля среди них не было. Доминик задумалась. Множество вопросов роились у нее в голове. Как ее встретит королева? Увидит ли она своего мужа сегодня? Что вообще ее ждет в Париже?
Но вдруг перед ней оказался человечек, каких Доминик ещё не приходилось встречать в своей жизни. Это был маленький кособокий уродец-карлик, горбатый и кривоногий, с большими черными глазами, неожиданно умно смотрящими с маленького не по-детски серьезного личика. Одет карлик был очень роскошно,-на нем было одеяние фиолетового цвета, расшитое золотом; сверху висела толстая золотая цепь, а на поясе висел маленький и похожий на игрушечный меч, но тоже с золотой рукоятью. Низко, но с достоинством, поклонившись Доминик, человечек произнес с каким-то еле уловимым акцентом:
-Мадемуазель! Пять молодых людей желают познакомиться с вами, но боятся подойти к вам. Вы ослепили их своей красотой, и все они горят желанием стать вашими верными рыцарями. Не угодно ли будет вам назвать мне свое имя, чтобы я мог передать его им?
Девушка посмотрела на кавалеров. Все они были довольно молоды, одеты весьма пышно и даже крикливо, в разноцветных штанах и котарди, в туфлях с непомерно длинными носами; даже свои мечи они подвязали лентами, что особенно насмешило ее. Похоже, оружие служило кавалерам лишь для украшения, и Дом усомнилась, знают ли они вообще, как с ним обращаться. Мужчины подошли поближе, чтобы услышать ее ответ.
-Передайте этим господам, мессир, что я прибыла сюда, чтобы стать придворной дамой ее величества Бланш де Кастиль. Я не уверена, что в обязанности дамы вдовствующей королевы входит подобное заведение знакомств. Но я при первой же возможности поинтересуюсь об этом у нашей государыни.
Карлик снова поклонился и отошел к молодым людям, которые, услышав ответ прекрасной девушки, сразу ретировались к окну. " Вот так их!-подумала по-окситански Дом.-А, если бы я сказала, что я-жена Рауля де Ноайля,-их бы уже и след простыл! Улепетывали бы так, что только пятки бы засверкали!" Она представила себе, как отвисли бы челюсти у этих расфуфыренных молодых хлыщей, знай они, кто является ее мужем, и усмехнулась. Герой вчерашнего турнира, самый сильный и смелый из всех рыцарей французского двора,-кто мог сравниться здесь с ним?
Но тут маленький человечек опять подошел к Доминик.
-Прекрасная госпожа,-промолвил он, снова кланяясь.-Ваш ответ мне понравился. Надеюсь, однако, что вы не откажетесь познакомиться со мной? Ведь я отнюдь, как вы, наверное, догадываетесь, не претендую на звание вашего верного рыцаря.
-О, конечно,-улыбнувшись, сказала девушка. Этот забавный человечек ей почему-то нравился.-Меня зовут Мари-Доминик де Руссильон. А вас, мессир?
-Меня зовут Очоаньос , прекрасная госпожа!
-Очо..аньос?-недоумевающе произнесла Дом. Но почти сразу же поняла: это же по-испански! И акцент у него испанский!
-Очоаньос-восемь лет, не так ли, мессир?
Карлик даже подпрыгнул.
-Вы знаете испанский, сеньорита?
-Да, я говорю по-испански.
-О да, мое имя переводится как "восемь лет", или "восьмилетний". Ведь по росту я как ребенок! Это, конечно, не настоящее мое имя. Настоящее я давно забыл... Впрочем, меня можно называть просто Очо. Это короче и легче! Я-любимый карлик королевы Бланки Кастильской! В свое время, выходя замуж за французского принца Людовика-ныне покойного короля Людовика Восьмого,-она привезла меня с собой из столицы Кастилии-Бургоса.
-Я очень рада знакомству с вами, сеньор Очо,-приветливо сказала Доминик.
-Я тоже! Но, дорогая сеньорита, позвольте дать вам один совет...и не сочтите это за дерзость.
-Говорите, сеньор Очо.
-Видите ли,-чуть понижая голос, промолвил маленький горбун.-При французском дворе не говорят по-испански. Вернее-этот язык здесь почти никто не знает.
-Да, конечно. Но ведь наша королева, Бланш де Кастиль-испанка? Разве ей будет не приятно, если во дворце появится придворная дама, говорящая на ее родном языке?
-В этом все и дело, прекрасная сеньорита! Королева говорит по-испански....И у нее есть доверенное лицо-ее первая дама, донья Инес де Луна. А, как вам, наверное, известно,-где у двух женщин свои секреты--третьей не место.
-Кажется, я поняла вас, сеньор Очо. И очень благодарна за ваш совет.
"Возможно, он и прав,-решила Доминик.-Я буду пока молчать, что знаю испанский!"
Но тут дверь в соседнюю залу распахнулась, и из этой комнаты вышел высокий тощий человек с изможденным лицом и седыми волосами-тот самый, который в Аржантее объявлял победителя турнира . Он был одет в парадный котарди коричневого цвета, обильно расшитый жемчугом и драгоценными камнями; в руке мужчина этот держал знак своего высокого ранга-золотой жезл сенешаля-главного распорядителя королевского двора.
Подойдя к Доминик, он поклонился и сказал:
-Графиня де Руссильон! Я-герцог Матье де Монморанси, сенешаль Французского королевства! Их величества сейчас примут вас. Извольте следовать за мною.
10. Представление ко двору.
Доминик прошла за сенешалем несколько пустых зал; наконец, они остановились перед высокими позолоченными двустворчатыми дверями; вместо ручек у них были львиные головы, держащие в зубах золотые кольца. Герцог де Монморанси потянул за эти кольца, и тяжелые двери медленно растворились. Он первым вступил в залу и, пристукнув своим жезлом об пол три раза, громко провозгласил:
-Графиня Мари-Доминик де Руссильон!
Дом вошла. Девушка не ожидала, что зала окажется так велика,-она тянулась шагов на сто, не меньше. В самом ее конце находилось возвышение, на котором, как и в Аржантее, стояли два трона. На одном, повыше, сидел король, Франции, юный Людовик Девятый, на другом-королева-регентша, его мать. От самых дверей тянулась длинная парчовая алая дорожка, кончавшаяся у подножия тронов. С двух сторон этой дорожки стояли дамы и кавалеры, ярко и богато одетые, многие просто сияющие драгоценностями и золотом.
Доминик , невольно затаив дыхание, шагнула на эту дорожку. Она старалась идти плавно и медленно, как учила ее тетя Агнесс, расправив плечи и подняв голову. Но смотреть по сторонам , где стояли все эти знатные вельможи, или вперед, где сидели их величества, девушка все же не смогла, и шла, опустив глаза на красную парчу.
Дамы делали ей реверансы, а кавалеры кланялись, когда она проходила мимо них .
Сердце ее стучало так громко, что, казалось, все вокруг слышат его биение. Но не от страха, нет! Просто, возможно, где-то здесь, совсем рядом, находился ее муж, Рауль де Ноайль. Если бы Дом набралась только смелости и посмотрела вокруг себя!... Но это было свыше ее сил.
Когда Доминик была уже шагах в двадцати от трона, она вдруг услышала впереди негромкий хрипловатый женский голос:
-А нам сказали, что она вся в веснушках и смуглая, как крестьянка.
Эти слова были произнесены тихо,-но у Дом был прекрасный слух, а в зале стояла полная тишина,- и на испанском; и произнесла их, несомненно, королева, потому что второй женский голос, на том же языке, ответил:
-Ваше величество, посмотрим еще на ее манеры.
Лицо Дом вспыхнуло. Ведь говорили о ней!
Она не выдержала и подняла глаза. Королева сидела с абсолютно неподвижным лицом; рядом с ней, справа, немного позади трона, стояла очень худая женщина в темно-бардовом платье. Лицо этой женщины тоже ничего не выражало.
Дом чуть не задохнулась от гнева. "Вот лицемерки!.. И так спокойны!" Ей страшно захотелось ответить им на чистейшем испанском, что она все поняла. Но тут она увидела Очо,-он уже пробрался к трону и сидел в ногах королевы с книгой в руках. Он смотрел в книгу,- но прикладывал палец к губам, и этот жест явно предназначался ей, Доминик...
Она поняла карлика. Как сказал тогда загадочный Мишель де Круа: " Королева коварна, жестока и безжалостна." Похоже, он не солгал!
Доминик подошла к подножью трона. Лицо ее пылало; но это легко было принять за волнение юной провинциальной дебютантки. Когда она начала свой путь от дверей залы, то хотела сделать королеве изящный реверанс, которому ее столько раз учила тетя Агнесс. Но теперь намерения Дом изменились. "Они хотят посмотреть на мои манеры-ну так вот же им!"
И она нарочно неуклюже поклонилась их величествам, подражая крестьянкам из Лангедока. Королева слегка улыбнулась, а женщина за ее спиной даже фыркнула.
Но, когда Бланш де Кастиль заговорила с девушкой, голос ее прозвучал очень мягко и ласково, как мурлыканье большой сытой кошки:
-Мы счастливы приветствовать вас при дворе, юная графиня де Руссильон...Но мы видим, что вы в трауре?
-Ваше величество, мой отец скончался несколько дней назад.
-Какое несчастье! -промурлыкала королева.-Примите наши искренние соболезнования, графиня. Ваш батюшка был достойным дворянином, и наш покойный супруг, король Людовик, весьма ценил его.
Дом опять присела.
-Но, право, вы могли тогда так не торопиться с приездом, любезная графиня. Ваше горе нам понятно и близко,-ведь и мы совсем недавно лишились нашего венценосного супруга.
-Ваше величество, ваше милостивое приглашение совпало с моим собственным горячим желанием приехать ко двору.
-Вот как? Что же так влекло вас сюда...мое милое дитя?
-Желание увидеть, наконец, нашу великую и добрую повелительницу и ее несравненного сына -короля Людовика.-Дом постаралась влить в этот ответ некую толику яда. Очо быстро поднял глаза на Дом и, скорчив рожицу, укоризненно покачал головой; но Бланш легко проглотила наживку: похоже, лесть была приятна королеве, и она ответила, благосклонно улыбнувшись девушке:
-Что ж, дорогая графиня, добро пожаловать ко двору! Уверена, вам понравится в Париже...Лангедок скучен и провинциален, а здесь, в столице, так весело, здесь столько развлечений для молодой незамужней девицы и, мы надеемся, горечь вашей утраты скоро забудется! Мы принимаем вас на должность нашей придворной дамы. Герцогиня де Луна, прошу вас, позаботьтесь о нашей юной гостье, познакомьте ее с другими нашими девушками. И пусть кто-нибудь из них разъяснит графине ее обязанности.
Находившаяся за троном королевы женщина лет сорока, высокая и очень тощая, с увядшим лицом и маленькими злыми черными глазками, сошла с возвышения и, подведя Доминик к стоявшим справа от тронов четырем девицам, представила их новой даме королевы.
Девушка была так возбуждена всем происшедшим, что запомнила только одно имя- баронесса Мадлен де Гризи; это была маленькая щупленькая довольно хорошенькая блондинка, но с таким испуганным и забитым выражением лица, что, увидь ее Дом где-нибудь на улице-непременно приняла бы баронессу за служанку в доме деспотичного и жестокого хозяина. Три другие девицы были гораздо веселей; они тихо перешептывались и хихикали между собой. Но обсуждали они явно не новую даму ее величества, и Доминик скоро перестала обращать на них внимание. Теперь, когда она была представлена ко двору и самое мучительное-пройти через эту залу под взглядами сотен глаз-было позади, она могла осмотреться...и поискать своего мужа. Где же он?
...Но Рауля де Ноайля не было в зале. Тогда взор Доминик устремился на троны и королеву с королем. Их величества принимали по очереди тех кавалеров и рыцарей, которые ждали до этого в приемной вместе с Доминик.
Естественно, сначала Дом как следует рассмотрела свою предполагаемую соперницу-Бланш де Кастиль. В описываемое нами время ее величеству королеве-регентше было немного за тридцать. Современники называли ее одной из прекраснейших женщин той эпохи; и они не лгали. Королева была жгучая брюнетка; пышные черные волосы ее были убраны под белую кружевную мантилью, ниспадающую красивыми складками с высокого золотого гребня, вколотого в прическу. У Бланш были огромные темно-карие чуть приподнятые к вискам глаза, обрамленные длинными ресницами, немного хищный нос с глубоко вырезанными ноздрями, чувственно-яркие алые губы и чистая нежно-оливкового цвета кожа.
Несмотря на множество родов ( у королевы было тринадцать детей, из которых остались в живых семеро), она сохранила прекрасную фигуру; правда, подбородок начал слегка оплывать, и талия раздалась; но все же Бланш де Кастиль по-прежнему могла называться очень красивой женщиной. По обычаям французского двора, королева носила "белый" траур. На ней было снежно-белое атласное платье; на груди сверкал на длинной золотой цепи крест, усыпанный бриллиантами. Белый цвет очень шел к ее лицу, волосам и глазам; и она, конечно, знала это.
Его величество король Людовик Девятый был мальчик одиннадцати лет, с узким длинным лицом, карими глазами и вьющимися длинными волосами. Несмотря на свой юный возраст, держался он очень важно, сидел прямо и неподвижно, и только живые темные глаза выдавали его,-ему явно наскучила долгая аудиенция и, похоже, решила Дом, ему не терпелось вскочить с трона и начать бегать и скакать. Ей даже стало жаль бедного мальчугана...Про себя она решила, что Людовик ей нравится; зато Бланш де Кастиль сразу вызвала у нее резкую антипатию..
"Даже если бы она не была в связи с моим мужем, я бы все равно возненавидела ее,-подумала Доминик.-И откуда, откуда королева знает, что у меня были веснушки и смуглая кожа?...Что все это значит?"-недоумевала она. Из этой задумчивости ее вдруг вывели голоса ее новых сослуживиц, стоящих рядом с ней. Она услышала столь дорогое для нее имя.
-Смотрите, ее величество как на иголках,-прошептала одна из девушек.
-Еще бы! Ей не до приема! Она ждет герцога де Ноайля,-тихо отвечала вторая.-Он же защищал ее цвета в Аржантее.
-Как он вчера дрался!-сказала третья.-Герои Троянской войны побледнели бы от зависти!
-Рауль де Ноайль-самый красивый и мужественный рыцарь при дворе...
-Если бы он обратил на меня внимание,-мне кажется, я бы умерла от счастья!
-Тише, дорогая. Королева может услышать...или герцогиня де Луна.
-Ах, девушки...Пусть слышат! Я мечтаю выйти замуж за него!
"Размечталась! Он мой, и только мой!"-подумала Дом. Но ей были все же приятны эти похвалы ее супругу.
Да, Доминик теперь тоже заметила,-королева была в возбуждении. Она покусывала губы и барабанила пальчиками по подлокотнику трона, бросая нетерпеливые взгляды на дверь залы. И Дом тоже почувствовала, как по ее собственному телу побежали мурашки и ее даже начало слегка колотить. Где же он?...Когда же, наконец, он появится?
И, когда сенешаль Матье де Монморанси вновь распахнул створки дверей и, стукнув жезлом об пол, сказал: --Герцог де Ноайль!-Доминик вынуждена была опереться о стену сзади себя, чтобы не упасть.
11. Рауль де Ноайль.
Лицо королевы озарилось неприкрытой радостью; Дом увидела это, и ее окатила волна жгучей ревности. Девушка еще раз дала себе слово: " Я не уступлю его никому! Я отниму его у Бланш!" Карлик Очо же зевнул, захлопнул книгу и улегся у ног королевы с самым невинным видом, и даже закрыл глаза, делая вид, что заснул.
Рауль де Ноайль вошел в залу и направился по алой дорожке к королю и королеве. По мере того, как он приближался, сердце Доминик колотилось все чаще и отчаяннее. Боже милосердный, как он был красив!
Раулю было не более тридцати. У него были длинные вьющиеся волосы цвета норкового меха, такие густые и блестящие, что хотелось запустить в них руку и почувствовать их шелковистую мягкость. На смуглом лице ярко сверкали очень светлые голубые глаза ; длине черных ресниц герцога и его изящно очерченным, тоже черным, бровям позавидовала бы любая красавица. Нос у герцога был прямой, рот-неожиданно мягкий и нежный, как у девушки; он улыбался-уж эту белозубую улыбку она узнала бы, подумала восхищенная Дом, из тысяч других !
На герцоге был темно-желтый парадный костюм (желтый цвет был очень моден при дворе), весь расшитый золотом и белым и розовым жемчугом сказочной величины. На ногах его были сапоги с золотыми шпорами, гордо позвякивавшими при каждом шаге молодого человека. На бедрах Рауля, на золотой цепи, висели-слева-меч, справа-кинжал в усыпанных драгоценными камнями ножнах, с золотой рукоятью, в которую был вставлен огромный рубин.
Он шел, бросая по сторонам высокомерные взгляды; и все дамы и кавалеры низко кланялись ему.
"Мой муж! Таинственный герцог Черная Роза! Загадочный Мишель де Круа! Рауль де Ноайль!" Доминик не сводила с него влюбленных глаз. Ей не было дела до того, что кто-нибудь мог обратить на нее внимание. Король, королева, весь двор,-ничто, ничто не существовало для нее сейчас, кроме ее Рауля!
Наконец, он приблизился к возвышению и, поцеловав руку короля, подошел к трону королевы. Бланш улыбнулась ему ослепительной улыбкой и, протянув руку для поцелуя, воскликнула:
-Ах, наконец вы здесь, наш несравненный победитель! Мы уже вас заждались!
-Ваше величество, простите , что заставил вас ждать,-сказал Рауль, склоняясь над ее рукой. Доминик вслушивалась в каждое его слово. Его голос...да, низкий, он был похож, очень похож на голоса Черной Розы и Мишеля де Круа!
-Герой имеет право на опоздание...- с почти интимной улыбкой негромко сказала королева.-Вчера вы показали чудеса храбрости, дорогой герцог!
-Защищать цвета нашей королевы-какая честь может быть выше этой?
-Да, вы правы. Боже, как давно при дворе не было турнира! И как я соскучилась по этому зрелищу!
-Да, ваше величество,-ответил Рауль,- с тех пор, как началась война в Лангедоке и Провансе.
-Увы! Все наши славнейшие и сильнейшие рыцари были там, включая вас, герцог. А без них и вас турнир был бы совсем не тем! Сколько же лет прошло с тех пор, как мы смотрели последний раз на ристалища?.. Очо!-И королева толкнула спящего карлика ногой и перешла на испанский,-у тебя хорошая память-когда в последний раз был рыцарский турнир?
-Пять с половиной назад, ваше величество. Турнир в Сен-Клу,-сказал Очо, открыв один глаз.
-Да, действительно...-прошептала королева, неожиданно помрачнев. И, повернувшись снова к Раулю , сказала, опять по-французски:-Он говорит, что не помнит, когда это было, дорогой герцог.
"Значит, Рауль не знает испанского,"-подумала Дом.
Тут неожиданно юный король сказал матери:
-Мадам, если аудиенция закончилась, вы разрешите привезти сюда моего рыцаря? Я хочу потренироваться!
-Конечно, Луи,-с ласковой улыбкой сказала Бланш.-Но пусть освободят вам место, чтобы вы никого случайно не ранили, как в прошлый раз.
-Я буду очень осторожен, мадам!-И мальчик, соскочив с трона, крикнул :
-Привезите моего рыцаря! Прошу вас, господа, отойдите все подальше!
Дамы и кавалеры задвигались, и скоро на середине залы образовалось широкое пространство, куда двое слуг в латах и шлемах вкатили чучело рыцаря в полном боевом вооружении и доспехах. Это чучело невольно напомнило Доминик ее рыцаря в Руссильонском замке .С двух сторон к чучелу были прикреплены цепочки, позволявшие его раскачивать .Слуги, опустившись на колени и низко пригнувшись, принялись тянуть цепочки, а Людовик, вытащив из ножен у себя на поясе кинжал и отойдя шагов на десять, начал бросать его в рыцаря, стараясь попасть в ярко-красный круг на его груди. Это было довольно сложно, даже если бы чучело стояло неподвижно; но, когда оно раскачивалось из стороны в сторону, ловкость и меткость были нужны очень большие.
Мальчик очень старался, он метал кинжал, даже высунув язык, что насмешило Доминик,-это было совсем не по- королевски!
Придворные, почтительно замерев, наблюдали за игрой юного монарха. Рауль и королева, улыбаясь, тоже смотрели на Людовика.
Этикет был несколько нарушен; и вошедшую в залу девушку в темно-коричневом платье с книгой в руках никто не представил. Однако, едва Рауль увидел ее, он тотчас поспешил к ней и, нежно взяв под руку, подвел к королеве. Девушка присела в низком реверансе.
-Ах, милое дитя мое, как мы рады, что вы пришли,-проворковала Бланш.-Сядьте возле нас, прелестная герцогиня.
"Герцогиня!...И как с ней нежен Рауль! Боже, кто это?"-страшное подозрение шевельнулось в душе Доминик.-"А вдруг это...это-его жена?"
Обернувшись к своей соседке, баронессе Мадлен де Гризи, девушка, не выдержав неизвестности, обратилась к ней:
-Скажите мне, мадемуазель, кто эта девушка, которую подвел к ее величеству герцог де Ноайль?
-Это сестра герцога, Розамонда де Ноайль,-отвечала тихим голоском Мадлен.
Камень скатился с плеч Доминик. Его сестра! Розамонда...Розамонда? Что-то смутно знакомое было в этом имени. Где Дом его слышала? Когда-то, давным-давно.
Ну конечно! Когда она подслушивала разговор Черной Розы и де Брие, в замке отца.
Они говорили тогда о Мари-Флоранс...И Анри де Брие сказал тогда: " ...Моя Розамонда тоже набожна и тиха." Не сестру ли Рауля он имел в виду?
И Мадлен де Гризи, словно отвечая на мысли Доминик, добавила:
-Несчастная герцогиня до сих пор не может оправиться от своей утраты. Её жених, граф де Брие, исчез несколько лет назад, во время войны в Лангедоке. Считают, что он погиб. Бедняжка хотела удалиться в монастырь...но брат запретил ей это. Он обожает свою сестру!
Так и есть! Сестра Рауля была невестой Анри де Брие! Впрочем , что могло быть естественней? Рауль-Черная Роза. Де Брие-его лучший верный друг. Конечно, герцог был бы рад отдать руку сестры молодому графу.
Доминик внимательно пригляделась к юной герцогине. Между нею и Раулем не было большого сходства,-у Розамонды были светло-каштановые волосы и не голубые, как у брата, а зеленые глаза. Она казалась кроткой и тихой, и напомнила девушке Мари-Флоранс, только подбородок был неожиданно твердым, резко контрастируя с мягкими очертаниями лица.
Значит, Анри де Брие погиб. Красивый, золотоволосый, улыбчивый. Бедный друг Черной Розы! И граф...и Жерар де Парди. Сколько молодых жизней унесла эта война!
Теперь нежность и душевность, с которой Рауль обращался с сестрой, восхитили Доминик. Он принес ей маленький стульчик и подушечку для ног и усадил с почтительностью и вниманием, как будто это была сама королева. "Какой заботливый и нежный брат!"- счастливо подумала Дом.
Да, все, все в нем приводило ее в трепет и восторг! Кроме, пожалуй, одного-кольца на его руке не было.
Было и еще одно, что смущало Доминик,-если Рауль был так красив, знатен, богат и могуществен, зачем ему было надевать на себя маску, отправляясь на войну в Лангедок? Эта таинственность совсем ему не подходила,-он мог, как все достойные и честные дворяне, биться с врагом с открытым лицом. Здесь была какая-то непонятная тайна.
Вдруг королева, с улыбкой, показавшейся Доминик немного странной, обратилась к Раулю.
-А у нас новость, дорогой герцог! У нас теперь еще одна придворная дама. Подойдите к нам, графиня де Руссильон! Мы хотим познакомить вас с нашим первым и лучшим из рыцарей.
Девушка заметила, как вздрогнул Рауль, когда Бланш назвала ее имя. Он круто повернулся.-и взгляды его и Доминик встретились. На его лице выразилось изумление-которое, конечно, было наигранным, ведь он же -то есть Мишель де Круа-прекрасно знал, что она направляется в Париж и скоро появится при дворе.
Но затем изумление сменилось нескрываемым восхищением,-и вот это чувство, как тут же решила Доминик, никак не могло быть искусственным. Теперь, когда она видела Рауля без маски или шлема с опущенным забралом, и лицо его не было покрыто грязью и кровью,-он никак не мог скрыть от пристального взгляда Дом своих подлинных чувств. Он был поражен, восхищен и просто пожирал ее своими светлыми глазами, пробуждая в душе девушки самые смелые надежды и мечты.
"Вот сейчас, сейчас он скажет, что я-его жена!-блаженно подумала она, и глаза ее засияли.-Как изумится весь двор! Как оцепенеет королева!...Конечно, это должно произойти сейчас!"
...Но этого не случилось. Лицо Рауля, явно с трудом, вновь приобрело спокойное и почти безразличное выражение и, поклонившись Доминик, он произнес холодным светским тоном:
-Счастлив познакомиться с вами, графиня,-и вновь повернулся к королеве.
Сияющие глаза Доминик потухли. " Как он может так поступать со мной!-на смену радости и счастью пришли гнев и горечь. Обычно за ними следовала вспышка бешенства, которая когда-то, в замке Руссильон, заставила ее растоптать стяг Черной Розы и изрезать его плащ. Но Дом, хоть и с трудом, подавила это чувство.-Сейчас не время и не место. Но я найду способ поговорить с ним наедине,-и тогда-то он уже от меня не увильнет!"
Между тем, юный король продолжал свои упражнения с кинжалом. Латы на чучеле рыцаря были из мягкого металла, и при удачном броске лезвие входило в них на несколько дюймов.
Вдруг мальчик радостно вскрикнул : кинжал попал прямо в центр красного круга на груди рыцаря! Придворные зааплодировали.
-Мадам! Дядя! Посмотрите-я попал, попал!-и он подбежал к матери и Раулю и, схватив их за руки ,потащил смотреть на его маленькую победу. Очо захлопал в ладоши и побежал за королевой. Дамы ее величества, вместе с Доминик, также проследовали на середину залы. Бланш и герцог подошли к чучелу.
И он отстегнул свой кинжал с золотыми, усыпанными драгоценными камнями ножнами и, встав на колено, протянул его мальчику. Но Людовик покачал головой.
-Благодарю вас, дядя,-промолвил он.-Но мне уже обещана награда...и более дорогая!
-Луи,-сказала королева,-нехорошо отказываться. Герцог дарит вам подарок от чистого сердца! Примите же его, не обижайте нашего героя, победителя турнира в Аржантее!
Но юный король опять покачал головой.
-Простите, герцог, но я не приму это...Мадам!--вдруг громко обратился мальчик к Бланш.-А я знаю, почему наш дядя Рауль де Ноайль выиграл этот турнир!
-Почему же?-улыбаясь, спросила королева.
-Потому что в турнире не принимал участие герцог де Немюр!
Улыбка сползла с лица Бланш. Оливковое лицо ее вдруг стало зеленым. Рауль вздрогнул и прикусил губу.
-Что вы сказали, ваше величество?-каким-то не своим голосом произнесла королева.
-Что, если бы герцог де Немюр был на этом турнире, он бы обязательно победил, как пять с половиной лет назад!
-Ваше величество,-вмешалась Инес де Луна,-вы были еще слишком малы тогда...Неужели вы это помните?
-Конечно, герцогиня!-сказал Людовик.-Это было в Сен-Клу. Герцог де Немюр, защищая цвета моей матери, выбил из седла пять рыцарей, включая герцога де Ноайля!
В зале вдруг, как заметила Доминик, установилась гробовая тишина. Что бы это значило? Кто был этот герцог де Немюр, о котором говорил король, и одно имя которого заставило побледнеть королеву?..
Но тут двери открылись, и Матье де Монморанси , снова стукнув трижды своим золотым жезлом, провозгласил: