... прошло лето. сначала синее, потом красное, с формами закатного распада, когда разрезающие ножницы облаков стремились сквозь вечерний мозг на юг.
... но было интересно. мой велик вез меня в стрекочущую бездну лугов и пропадал в почти безатмосферной невесомомости сорокаградусной жары - и я не успевал доехать до реки и растворялся в пейзаже, как в молоке - кусочек песочного печенья.
... но ничего не было - ни творчества, ни музыки, ни речи - и только пиво разговаривало со мной в своем желто-коричневом сиянии, пузырясь, словно атомная бомбардировка, когда я отводил растворяющийся в белых лучах пивной бокал ровно на такое расстояние, которое прописал Нильс Бор - и все это, чтобы повторить распадающуюся голову ангела...
... тогда я расщепил все атомы вселенной и парил между ними, как герой Боба Гелдофа среди щепок и деталей своего бывшего мира. я разложил их так, словно между ними была невидимая логическая и гравитационная связь. но двумерная картина на полу унижала объемный замысел картины, и я смешал в сорную кучу листы, краски, литеры, проволоки умозаключений, пиксели, компьютерные иконки и все, что попадалось под руку в этот момент. мне хотелось истины и гармонии одновременно. мне хотелось быть святым и всезнающим - сразу, словно, чтобы, взглянув в свое неправильное отражение в зеркале, я бы увидел того, кто был моим отражением, но таким, которое бы вело меня за собой, отражением, котрое бы подсказывало бы мне - меня.
... но такого не бывает. и я начал встречать осень, когда еще август не зазолотился улыбками кленов и стал мерно пить алкоголь - литрами, беспросветно, как дождь, который читает прустовский период и не видит конца строке, утопающей в беспамятстве опьянения.