Аннотация: Необыкновенная история обыкновенной девушки
Гроза в эту ночь исполняла для Гродно свою симфонию, околдовывающую слух, пленяя его в своих аккордах.
А за одним из окон два юных женских тела творили свою оперу страсти, одурманивающую не хуже симфонии грозы. Два прекрасных, извивающихся в похотливой страсти, тела покрыты тонким слоем пота, стекающим на постель. Приятный очам мрак и сладостные стоны, сплетающиеся с грозою в невероятную музыку, которую хочется слушать и слушать, где каждый звук ласкает слух, очаровывая его своим звучанием, словно райская музыка Израфеля.
А все началось с обыкновенной фразы:
- Мам, я сегодня переночую у подруги.
И мама, которая как всегда куда-то спешила по своим делам, разрешила. И это неудивительно. Будь ее дочь дома или где-то еще, она все равно не заметит. Но и дочери уже стало наплевать, видит ее мама или нет. Отца же, который ушел из семьи где-то лет десять назад, она толком и не помнила. А так хоть переночует у подруги, родители которой на выходные отправились в деревню.
Была суббота, и девушки уже успели вернуться со школы. После того, как мама разрешила провести ночь у подруги, Ульяна позвонила Лере, сообщить ей о том, что она уже идет...
Ульяна курила. И это несмотря на то, что эмо, к которым она себя причисляла, по своей "идеологии" ведут здоровый образ жизни. Некоторые прохожие со смехом думали о том, что эта проходящая мимо девчушка начала курить еще в детском саду, либо больше не собирается перерасти свои 160 см.
А девушку это и не заботило, ведь чтобы стать эмо-герл, надо быть не просто смелой, надо иметь еще и наплевательское отношение на общественное мнение. И отчего-то, таких молодых людей как она многие недолюбливают. Или открыто презирают. Но именно в этом она и нашла себя.
Невысокая, но симпатичная девушка, шла по новенькой тротуарной плиточке, на которой кое-где были пожухлые листья. Ее ноги в белых кедах и в красочных шерстяных колготках, поверх которых была пышная черная юбка выше колен, шли к дому Леры. В левой руке, или точнее меж средним и указательным пальцами, была зажата тлеющая сигарета. Она касается губ и на фильтре остается след от светлой помады, но сама оставляет ужасный след в легких. Но, когда сигарета была выкурена, девушка уже подошла к дому своей подруги. Брошенный окурок упал в урну, но лучше бы это был не окурок, а целая пачка. Но...
Время шло, над городом собирались черные тучи, растекаясь ужасной кляксой по небу. А вскоре и гроза заиграла свою симфонию...
Лера спала. Проснувшись, Ульяна тихо вылезла из-под своего одеяла, стараясь не разбудить подругу. Хотелось курить. Она думала накинуть на себя что-нибудь, но ничего не найдя в темноте, вышла на не застекленный балкон в том чем была - ни в чем. К счастью еще было тепло! Гроза прошла, солнцу же еще рано было всходить, а на ночном и чистом небе сияли золотые звезды, которыми любовалась курящая девушка. Они прекрасны... Но и ты, Ульяна, прекрасна не менее их, а сияние в твоих изумрудных очах сейчас даже ярче сиянья Полярной звезды...
Девушка возвращалась к кровати, но запах сигарет заставил ее обернуться. Она увидела как сизый сигаретный дым, похожий на туман, медленно и уверенно продвигается к ней, обволакивая собою, непроглядной пеленою, пол квартиры. Ульяна отступала, но ее онемевшие от ужаса ноги буквально запутывались. Однако дым ускорял свой ход. Он уже спрятал в своих клубах Леру, и все ближе и ближе подбирался к Ульяне. Ужасный крик боли заставил ее замереть на месте, чем дым и воспользовался. Его струйки, сплетясь в нечто подобное на человеческую руку, ухватили девушку за ногу и повалили ее на пол. Над Лерой же дым рассеялся, ложась при этом на гладкие женские ноги и причиняя нестерпимую боль. Ульяна кричала и рыдала, но больно ей было не только оттого, что дым накрывал ее тело. Там, где лежала Лера, теперь был скелет, и ни капли крови на постели. Она инстинктивно попыталась вырваться, но большая часть тела, скрытая "туманом", отказывалась повиноваться, отвечая лишь болью. В комнате раздался протяжный стон боли, ставший точкой в испытываемой Ульяной агонии...
Ульяна резко открыла глаза, и свет беспощадно резанул по ним, заставив веки зажмуриться. Белоснежный гладкий лоб был усеян крупными бусинами холодного пота. Красивая голова девушки повернулась в сторону Леры - спит, накрывшись с головой. Приложив ладони к глазам, она засмеялась. А смех ее, звонкий, словно колокольчики на лугах, очаровывающий, словно шепот трав, способный развеселить любого, лишь затем, чтобы дополнить свою великолепную арию аккомпанементом, разлился, словно река в половодье, по комнате. Хорошо, что он не разбудил Леру, а то как-то не особо хочется беспокоить свою подругу такими мелочами как бредовые ночные кошмары. Девушка встала с кровати и, с околдовывающей улыбкой на лице, направилась в душ.
Ульяна вернулась. Глаза ее горели озорством, и она нырнула под Лерино одеяло. Ее рука, желавшая своим ласковым поглаживанием разбудить подругу, дотронулась бедра и резко отдернулась. Эта не была нежная кожа Леры. Это была... гладкая... кость... гладкая... КОСТЬ! Ульяна стремительно спрыгнула с кровати, откинув при этом одеяло. И лежал скелет на кровати...
Ульяну вывернуло прямо на постель. По щекам ее бежали горькие слезы, которые она вытирала левой рукой, но во рту все равно был соленый привкус. Девушка быстро натянула на себя колготки с юбкой, надела на голое тело белую рубашку, разрисованную черными звездочками, и побежала в коридор, где обула кеды и накинула на плечи куртку. Ноги несли ее домой. А в голове застрял образ скелета, лежащего на кровати...
Ульяна бежала домой, ноги ее заплетались - и вот она упала на живот, люди же, проходящие мимо, старались на нее просто не обращать внимания. Девушка, уткнувшись носом в плитку, тихо заплакала.
- Что же такого случилось, Ульяна, что ты плачешь лежа на тротуаре? - произнес отчетливо и громко красивый голос. Девушка подняла заплаканные некрашеные очи и увидела высокого молодого красавца, одетого в классический костюм, но с распущенными длинными волосами. У незнакомца была обворожительная улыбка, которой он и обвораживал Ульяну.
- Откуда вам известно мое имя? - медленно, сдерживая бурный поток слез и не скрывая удивления в голосе, спросила она.
- Мне многое известно, - улыбаясь, проговорил парень. - И может, ты все-таки захочешь продолжить свой путь?
Парень помог Ульяне встать, но, увидев ее заплетающиеся, как у пьяной, ноги, взял девушку на руки. Она пыталась сопротивляться, но силы еще утром покинули тело, поэтому незнакомец без особых хлопот смог понести ее домой.
- А как вас зовут? - поинтересовалась Ульяна.
- Иблис. И давай уже на "ты", - ответил он.
- Странное имя. Впервые слышу такое. Никогда бы и не подумала, что в Гродно может оказаться кто-то с таким именем, - сказала девушка. - А откуда ты, если не секрет?
- А вот и твой дом, - произнес Иблис. Он поставил Ульяну на ноги возле домофона и, улыбнувшись своей очаровательной улыбкой, повернулся к ней спиною, дабы уйти прочь, но она остановила его, спросив:
- Ты не зайдешь? - Ульяна знала, что мамы как всегда нет дома, даже, несмотря на то, что было воскресенье.
- Я не могу отказать такой красивой девушке, - и, пропустив девушку вперед, прошел в подъезд. Парень был головы на две выше Ульяны, но это не помешало ему поцеловать ее в двух шагах от квартиры. Помогла лестница - он был на две ступеньки ниже.
- Стой, - отдернулась девушка, уже жалея о том, что пригасила его. Ее мыслями все еще владел скелет, лежащий на кровати.
- Прости меня, - виновато произнес Иблис, но она таки пригласила его в свою квартиру...
Зазвенел будильник - Ульяна проснулась. Семь утра. В школу!
В какую школу? Ведь Лера... Уля согнулась калачиком и заплакала. Выплакавшись, девушка поднялась с кровати затем, чтобы сходить в туалет, и ее нечаянный взгляд остановился на часах, висевших на стене. Семь часов десять минут, суббота.
Суббота? Ульяна прибежала в свою комнату, и глянула на телефон. Семь часов одиннадцать минут, суббота.
Неужели в эту субботу уезжают родители Леры и...
Лера!
Глаза девушки загорелись радостью, лицо украсила прекрасная улыбка - она просто-таки засияла, излучая веселье.
Это был сон! Лишь кошмарный сон! Лишь сон и ничего боле!
Ульяна была готова идти.
- Мам, я пойду! - и она, подойдя к двери, открыла ее. Странный какой-то подъезд. Да и подъезд ли вообще? Его стены словно обтянуты кроваво-красной мышцей, а с потолка капает вязкая жидкость наподобие слюны, полностью залив собою пол. Желание ступить в эту жижу даже и не появлялось. Но с нижних этажей, ползя по лестнице, стремительно и быстро, так, что даже не успеть моргнуть, появился язык, который крепко обхватил Ульяну за талию, вытащив ее в подъезд. За спиною что-то громко щелкнуло, и девушка, обернувшись на звук, увидела, что это была зубастая пасть, вертикально расположившаяся на месте дверных косяков. Язык же тащил Ульяну вглубь, по ступенькам вниз, мягким таким ступенькам, словно свежее мясо.
Девушка была брошена на что-то мягкое, скорее всего свежее мясо. Ульяна распласталась на нем, раскинув руки в стороны и уткнувшись взором в вагину на верхнем нёбе. Из влагалища высунулось два вороных крыла направленные вниз, которые разошлись в стороны, выталкивая, таким образом, оттуда женскую фигуру. Ульяна узнала в ней Леру. Фигура, взмахивая черными крыльями, стала порхать над девушкой.
- Пасть Левиафана ведущая в Ад, - произнесла Лера. - Осталось только быть проглоченной.
И она засмеялась. Сей смех пугал Ульяну. И еще пугало то, что слюна неуемно прибывала и прибывала.
- Ульяна, - и Лера, присев на мясо, уложила ее голову на свои колени, затем чтобы девушка не захлебнулась в слюне. - Ульяна...
Поцелуй был сладким и горьким одновременно.
- Я тебя даже полюбила, - с грустной улыбкой на лице промолвила Лера.
- Лилит, исчезни! - прогремел страшный утробный голос, доносившийся из глубины и разносимый эхом по всему пространству.
- Левиафан сейчас проглотит тебя... Прощай, Ульяна... - и Лера, взлетая, заплакала. - Прощай.
Слезы Лилит капали на ровный белый лоб Ульяны, пока та не была проглочена Левиафаном...
- Наконец таки ты прибыла, - услышала Ульяна голос Иблиса. Встав на ноги, девушка осмотрелась. Яркое, озорное солнце взошло на чистом голубом небе. Его свет падал на высокие зеленые деревья, шелестящие в порывах ветра, и изумрудную траву, покрытую росой. Ульяна босиком бегала по мягкой росистой траве, искренне смеясь и радуясь. Она подбежала к Иблису, и обняла его, спрятав свое лицо в его груди.
- Здесь прекрасно, - промолвила Ульяна.
- Я хочу тебе показать кое-что, - и он, взяв девушку на руки, понес ее к огромному прекрасному ясеню, крона которого подпирала небесный свод. Из-под древа бил родник, возле которого Иблис и присел, аккуратно положив на траву Ульяну.
- Это так невероятно, - поговорила она.
- Да, это то, что люди потеряли давным-давно. Эдем...
Ульяна моргнула.
Пред ней распростерлась безжизненная пустыня: там, где недавно росла трава, теперь был мертвый песок, высохшие стволы деревьев вырисовывались странными фигурами на фоне обагрившегося неба, а из-под омертвелого ясеня бил родник, выплескивавший горящую лаву на песок. Иблис поднес сигарету к ней.
- Ты будешь? - и он протянул девушке сигарету, как раз такую, какие она и курила.
- Нет.
- Правильно, курение убивает, - и Иблис, сделав затяжку, выдохнул дым Ульяне в лицо. Проклятый дым стал разъедать глаза, хотелось кричать от боли, но дым, проникнув в легкие, мгновенно сжег их...
Холодный пот на лбу. Сон, это был вновь лишь сон... Сон?
Ульяна встала. Она была в своей комнате. Но что-то было не так. Она это чувствовала. Подойдя к зеркалу, девушка увидела за своей спиной крылья: деревянный каркас, на который были натянуты сшитые куски разноцветной ткани.
- Боже мой, что это такое?
Крылья.
Крылья, взмахнув которыми ты сможешь улететь туда, где больше не будет непонимания и зла, насилия и желаний. Ульяна, ты знаешь куда лететь. Ты знаешь, где растет тот прекрасный сад, над которым всегда ясное голубое небо.
Лети Ульяна, лети туда, где твои мечты являются реальностью, а реальность лишь ночной кошмар, который больше никогда не повториться.
Прощай, Ульяна, ведь больше, мы никогда не увидимся.
- Прощай, - молвила она, летя над шпалами, цвета которых чередовались, как и цвета радуги, уходящей в небо железной дороги.