Лучше сгореть в один миг, чем тлеть всю жизнь. Или?..
"Любовь не может быть тихой игрой.
Достаточно искры одной,
между нами - лишь дьявольский зной..."
Ария
В комнате было душно. Многолюдно. Вокруг царил хаос, звон бокалов, гомон и смех, в воздухе витала одуряющая смесь запахов духов, пота и алкоголя. Яркий свет диодных ламп раздражал и без того уставшие глаза. Тяжелый день, заполненный переговорами, обсуждениями и бесконечными бумагами, подошел к концу. Остался один обязательный пункт на повестке дня - этот прием. Потом можно расслабиться и поспать. Как же сильно хочется просто выспаться!
Я отошел к распахнутому настежь окну и сделал один большой глоток из полупустого стакана. Какой он по счету? Я уже сбился.
Ненавижу сборища. Всех этих наряженных, но бесконечно глупых людей, собравшихся вместе и делающих вид, что этим они укрепят деловые отношения. Уж я-то знал, что ничего лучше не укрепляет подобные связи, чем размашистая подпись и мокрая печать. То, что потом будет иметь значение в суде, а это... Фарс, замаскированный под интерес.
Томные взгляды прожженных охотниц за деньгами, которые я ловил на себе, безмерно раздражали. Сюда они слетелись, как мотыльки на свет, в поисках удачи, которая, как говорится, любит смелых. Смелость они демонстрировали в нарядах и макияже. Обтягивающие платья, глубокие декольте, чулки с кружевным кантом, который как бы случайно мелькал из-под коротких юбок. Пошлость жутчайшая, но мужчины часто на такое клюют. Нарощенные ресницы, делающие глаза неестественно огромными. Призывно приоткрытые блестящие губы.
Раньше мне такие нравились. Прошло. Все проходит.
Я отсалютовал стаканом давнему партнеру - обладателю миллионного состояния, увесистого живота и зарождающейся лысины, и отвернулся к окну. С улицы отчаянно пахло летом. Свежескошенной травой, горячим асфальтом и цветущей липы.
Я заметил ее не сразу - притаившуюся у колонны беседки и практически скрытую сумраком. Беседка в греческом стиле, с уродливыми лепнинами и небольшим фонтанчиком внутри была на редкость пафосной и неуместной в приятном минимализме ландшафтного дизайна. Газоны, исчерченные ровными линиями мощенных камнем тропинок, и эта нелепая постройка. Правда, сейчас то место выглядело уютным - свет фонарей не достигал ступеней, рассеиваясь в паре метров от них.
Наверное, потому она там и спряталась...
Стояла, обняв себя за плечи, и смотрела в небо так настойчиво, будто хотела пересчитать щедро рассыпанные по его своду звезды. У нее не было ничего общего с девушками из зала. Свободное шифоновое платье ниже колен, белое с лиловыми разводами, распущенные светлые волосы, сандалии на плоской подошве.
Одна... Почему она одна?
Отчего-то сдавило горло, и пальцы стиснули злосчастный стакан. Я резко обернулся, шаря взглядом по заполненному залу, выискивая нужную фигуру. Нашел. Ее кавалер стоял у бара, о чем-то оживленно разговаривая с высоким и совершенно лысым мужчиной в темном костюме-тройке. Интересно, он не упарился в нем? Впрочем, вру, это меня совершенно не интересовало.
Я залпом допил содержимое стакана, оставил его на подоконнике и быстро пересек пространство заполненной людьми комнаты. Широкий коридор, мраморная лестница, холл с уходящим в небо потолком, резная дверь.
На улице было прохладно. Свежо. Ветер приятно холодил разгоряченное лицо. Я достал из нагрудного кармана сигареты, чиркнул зажигалкой, затянулся. Приятно, черт возьми! Нужно было раньше оттуда свалить.
Она не заметила, как я подошел, и вздрогнула, когда окликнул. На лице мелькнула тень растерянности, но тут же ушла, уступив место привычной ледяной маске. К ней я привык.
- Ты всегда терялась в толпе, - сказал первое, что пришло на ум и стал, облокотившись на каменные перила. Так я мог видеть ее лицо - практически полностью лишенное косметики, но отчаянно обворожительное. Тем, из зала, было чему у нее поучиться.
- Зато тебе всегда было в ней комфортно, - сухо ответила она и отвернулась. Уходить, впрочем, не спешила.
- Я притворялся.
Улыбнулся, надеясь растопить лед. Успеть, пока не вернется тот, из зала, несносный и надоедливый человек, с которым она пришла.
- Охотно верю. Это навык ты отлично прокачал.
Она злилась. Она часто на меня злилась, невесть почему, ведь прошло уже столько лет... Прошло. А злость осталась. Слова резкие, которыми оно изредка швырялась, защищаясь. Острые, словно бритвы, взгляды. И ледяная стена толщиной с пятиэтажный дом.
А ведь я помнил, что там, внутри, за этой ледяной оградой, горячо. Влажно. С первого прикосновения между нами возникло что-то, что люди зовут химией. Для меня же это было нечто вроде помешательства, одержимости. Я хотел ее всю - подмять, подчинить, выпить до капли дурманящий газ ее дыхания.
Она всегда была безмерно отзывчивой. Страстной.
Мне нравилось направлять ее, подталкивать, раскрывать для нее новое. Училась она самозабвенно. Впитывала: и привычки мои, и потаенные, не высказанные желания, и самые смелые просьбы, которые исполняла иногда до того, как сама просьба срывалась с губ. Куртизанка с лицом ангела.
Стоило вспомнить об этом, у меня тут же встал. Все же хорошо, что здесь достаточно темно, а невозмутимость я изображал достаточно хорошо. Хотя пить столько, пожалуй, не стоило.
- Прекрасно выглядишь, - сказал я, шаря взглядом по ее телу - подобных прикосновений она не могла мне запретить. Острые плечи, тонкие запястья с кривыми линиями вен на изнанке. Небольшая грудь, спрятанная складками платья. За этими же складками - тонкая талия, резко выдающиеся тазовые кости. Сильные бедра - она всегда была неравнодушна к аэробике. Маленький холмик лобка...
Нужно было прекратить эти мысли, сейчас же, потому что иначе не сдержусь, позволю себе вольность, а там и до безумия недалеко. Я порядком надрался, чтобы не суметь остановиться, а здесь все же партнеры, некоторые с семьями. Репутация, черт бы ее побрал!
Я с трудом оторвался от рассматривания ее тела и встретился взглядом с распахнутыми и испуганными глазами.
- Прекрати... так смотреть, - сдавленно выдохнула она, тут же вспыхивая румянцем. Румянец ей шел.
- Почему? - насмешку я позволил намеренно. Дразнить ее было особенно приятно, смотреть, как она теряется, ищет пути к отступлению. Не находит. И теряется еще больше. - Мне нравится на тебя смотреть. Законом это не запрещено.
- Мне неприятно.
Сдалась. Голос дрогнул, и в нем не было былой холодности, наоборот... Опасная игра, но останавливаться не хотелось.
Резким движением я отшвырнул окурок в ближайшие кусты, шагнул к ней, взял за плечи, уводя еще больше в тень, прочь от любопытных взглядов. Прислонил к холодному камню колонны. Вжался в нее, показывая, насколько хочу - здесь и сейчас, немедля. От нее пахло ландышами. Знакомый запах, она так и не сменила духи.
- Не надо...
Прозвучало жалобно, и ее ладони уперлись мне в грудь, стараясь оттолкнуть.
- Почему? Ты же хочешь.
Я зарылся носом в шелк светлых волос, провел губами по шее вверх, к ушной раковине. Накрыл рукой ее грудь, жадно смял, другой рукой бесстыдно задрал подол легкого платья. Между ног у нее было все так же тепло. Она инстинктивно подалась навстречу моей руке, в ушах зашумело от напряжения. Поцеловал ее, грубо, собственнически, прикусил нижнюю губу.
Моя. Несмотря ни на что, всегда моя.
Сорванный с ее губ стон - как подтверждение, как призыв к действию. Да, детка, я готов. Подхватил ее, приподнял, раздвинул ноги, еще сильней прижимая к колонне, снова сжал грудь. Кажется, треснула тонкая ткань... Плевать! Щелкнул пряжкой ремня, рванул молнию.
Сейчас...
- Пусти!
Она резко толкнула меня в грудь, вывернулась, отбежала метра на три - наверное, это расстояние казалось ей безопасным. Глаза блестели, губы распухли от поцелуев, с плеча беспомощно свисала тонкая лямка платья. Порвал все-таки...
- Ты...
- Брось, ты же хочешь, - сказал я, преодолевая раздражение. Хотелось большего, хотелось ее всю. Еще немного, и она сама умоляла бы ее взять. Еще немного и...
- Я выхожу замуж.
Фраза-пощечина. Фраза - ледяной душ. Она что, серьезно? Я постарался найти на ее лице признаки лжи. Не нашел.
- За этого... - вырвался презрительный смешок. Я нехотя застегнул штаны, снова закурил. Хмель как рукой сняло, проснулась ярость. Начистить бы кому-то морду. Ему? - Не шути так.
- Он любит меня. И я его... тоже.
- Врешь!
Хотелось ее придушить. За эти слова, которыми она фаршировала меня сейчас. Они кололись изнутри острыми осколками.
- Какое тебе дело? - горько спросила она. Дрожала - то ли от холода, то ли от возбуждения. И ждала. Чего? Мне нечего было ей дать.
- Никакого. - Я пожал плечами, отвернулся. Стиснул зубы, чтобы не наговорить гадостей, не сделать хуже, чем было.
Она заслужила счастье. У меня жена, дети, у нее - карьера начинающего дизайнера и этот олень. Я не уйду из семьи, а для нее мало быть просто любовницей. Олень даст ей то, чего не смог дать я. Семью. Уют. Стабильность.
- Ненавижу тебя... - устало бросила она, развернулась и пошла к стоянке машин.
Последние слова - единственно верное завершение этого "недо-свидания". Этой одержимости, которая длилась годами. Говорят, от ненависти до любви - один шаг. Любви у нас так и не случилось. Я слишком циничен, чтобы верить, она - достаточно умна, чтобы признаваться.
Я смотрел ей вслед, кутаясь в клубы сигаретного дыма, и думал, что выспаться сегодня не получится. Настойчиво ныло в паху, а значит, одной из тех искусственных красоток сегодня повезет.
Прислонился затылком к прохладному камню и посмотрел в усеянное звездами небо.
