Куц Олег Юрьевич. Московско-донские отношения 1631-1632 гг...

О. Ю. Куц

Московско-донские отношения 1631-1632 гг. и приказное ведомство

боярина С. В. Головина и дьяка М. Данилова

Начало 1630-х гг. явилось временем серьезного кризиса в отношениях Москвы и казачьего Дона. В конце сентября 1630 г. в донском войсковом кругу был убит государев воевода И. К. Карамышев, сопровождавший с ратными людьми к Азову русских послов в Турцию А. П. Совина и дьяка М. Алфимова. В основе конфликта лежали "самовольные" походы казаков на море против Крыма и Турции, категорически запрещенные им Москвой. В итоге донские казачьи городки со стороны Москвы были подвергнуты экономической блокаде; всякие отношения с казаками были прекращены.

Восстановление отношений между Москвой и Доном произошло в 1632 г., ход этого процесса фиксирует приказное дело об отправке в этом году на Дон кн. И. А. Дашкова и подьячего Л. Полуехтова[1]. Вели дело боярин С. В. Головин и дьяк М. Данилов, от их же имени в ходе ведения дела в иные приказы (включая Посольский) направлялись запросы ("памяти"). Таким образом, указанное приказное дело не было результатом деятельности ни Разрядного приказа, среди материалов которого оно затем отложилось, ни Посольского, ведавшего в XVII в. отношениями с донскими казаками.

Боярин С. В. Головин в начале 1630-х гг. являлся судьей одновременно Московского судного приказа и Приказа Новой чети, входил в ближайшее окружение отца царя патриарха Филарета. М. Данилов - дьяк Разрядного приказа, в скором времени (1635 г.) был пожалован в думные дьяки[2]. Таким об-(с. 252) разом, перед нами в лице С. В. Головина и М. Данилова, по-видимому, один из временных (сыскных) приказов, в которые при царе Михаиле Федоровиче переносились из основных приказов дела, по каким-либо причинам требовавшие особого рассмотрения. Следует отметить, что в исторической литературе о существовании подобного приказа не известно, нет сведений о нем и в справочнике С. К. Богоявленского, где перечислены основные приказные учреждения такого рода[3]. Целью настоящей статьи является очертить роль, которую сыграло в урегулировании московско-казачьего конфликта приказное ведомство боярина С. В. Головина и дьяка М. Данилова, в общих чертах отразить имеющуюся в указанном деле информацию об одном из ключевых моментов в отношениях Москвы и казачьего Дона, а также привести сведения об иных делах, которыми на тот момент занимался приказ С. В. Головина и М. Данилова.

Начало приказному делу положила войсковая отписка с Дона от 14 ноября 1631 г., которая была доставлена в Москву донскими атаманами Б. Конинским и Т. Яковлевым (Лебяжьей Шеей) в декабре этого года. В документе говорится, что после прибытия из Стамбула в Азов русских послов А. П. Совина и дьяка М. Алфимова казаки по традиции заключили мир с азовцами, тем самым обеспечив беспрепятственную передачу посольства государеву воеводе кн. И. М. Барятинскому, который был прислан с этой целью в низовье Дона с ратными людьми. Далее казаки, отмечая, что по отношению к русскому монарху у них "никакие измены и умышленья" нет, заканчивают документ следующими словами: "ты, государь <...> волен за наши вины в головах наших!" [4].

Следует сказать, что если обычно расспрос доставивших войсковую отписку представителей Дона производился в день ее подачи, то на этот раз он состоялся лишь на шестой день после приезда казачьих посланцев, 24 декабря (отписка была подана 19 декабря) - т. е., по-видимому, после определенного обдумывания ситуации. Сам вопрос о прощении донских казаков был, судя по всему, отнесен в Москве к делам особой важности и выведен из компетенции Посольского приказа, в который первоначально явились и где подали войсковую отписку атаманы Б. Конинский и Т. Яковлев. Последнее видно из того, что, согласно имеющейся в указанном деле помете, именно через Посольский приказ этим атаманам было произведено назначение "поденного корма" по 1-е февраля[5], тогда как в дальнейшем все связанные с ними дела и вопросы решались исключительно через боярина С. В. Головина и дьяка М. Данилова. (с. 253)

В ходе первого и наиболее ответственного приема казачьих посланцев боярин С. В. Головин и дьяк М. Данилов в соответствии с государевым повелением спрашивали их, "какими обычаи (зачем. - О. К.) <...> и по чьему заводу" казаками на Дону был убит И. Карамышев, а также почему казаки не исполняют государева запрета в отношении походов на море. Донским атаманам было также сообщено: поскольку казаки ныне у государя и государя патриарха "просят <...> милости о своих винах", то для того, чтобы они были впредь "во всем их государском повелении", казакам "опричь крестного целованья верить нечему" [6].

Б. Конинский и Т. Яковлев в своем ответе основную вину за убийство воеводы сложили на умершего к тому моменту войскового атамана Волокиту Фролова. При этом казачьи посланцы поясняли, что инцидент случился "безо всего их войскового совету", так как "лутчие де атаманы и казаки в те поры были в походе на море", причем последние после своего прибытия на Дон хотели даже убить В. Фролова за то, что он "от государьские милости всех их отлучил" [7]. Касательно морских походов атаманы Б. Конинский и Т. Яковлев поясняли, что "на море они (казаки. - О. К.) ходят для добыч", а в отношении "крестного целования" заявили, что если государь Михаил Федорович и государь патриарх "донских атаманов и казаков пожалуют, вины им отдадут и своим государским жаловальным словом" велят на Дон отписать, то "руские де люди, которые ныне на Дону - опричь татар и черкас", государю "крест целовать ради" (рады) [8]. Относительно указа не ходить на море донские посланцы ответили, что казаки в случае присылки к ним государева жалования "на море ходить не учнут". Был, по-видимому, задан и вопрос о том, пойдут ли казаки с Дона на государеву службу против польского короля, поскольку Б. Конинский и Т. Яковлев также показывали в расспросе, что на польских и литовских людей казаки "своими головами итти готовы" [9].

Таким образом, на все вопросы боярином С. В. Головиным и дьяком М. Даниловым от донских посланцев был получен удовлетворительный ответ. 27 декабря царь Михаил Федорович и патриарх Филарет, выслушав запись расспросных речей Б. Конинского и Т. Яковлева, изъявили согласие "пожаловать" донских казаков - "отдать им вины" при условии целования креста "атаманами и казаками и всем Войском" по "целовальной записи" в (с. 254) том, что казакам "быти в их государьском повеленье навеки неотступно", и на море, а также под крымские улусы не ходить. После этого планировалось ежегодно присылать на Дон государево жалование; атаманам Б. Конинскому и Т. Яковлеву было велено целовать крест по той же "записи" непосредственно в Москве[10]. Когда государево решение С. В. Головиным и М. Даниловым было сообщено Б. Конинскому и Т. Яковлеву, те, согласно приказной помете, "обрадовались" и "на государском жаловальном слове били челом". Они также показали, что "атаманы и казаки все их государской милости обрадуютца" и крест целовать, по мнению Б. Конинского и Т. Яковлева, будут[11]. 8 января, после объявления окончательного государева решения казаков Дона простить, а убийство воеводы И. Карамышева "положить <...> на волю Божью", донские посланцы были приведены С. В. Головиным и дьяком М. Даниловым к крестному целованию. Затем казачьи атаманы, в соответствии со своим челобитьем об этом, видели "государские очи" и были у государя "у руки", а у патриарха Филарета - у благословения. Атаманы также просили отправить из Москвы на Дон грамоту с "государевым жаловальным словом" с целью сообщить казакам на Дону о "государской милости" [12].

Боярин С. В. Головин и дьяк М. Данилов в 1632 г. продолжали и далее курировать дела, связанные с Доном. В частности, именно им гонцы из Воронежа должны были подавать отписки от воеводы этого города, касавшиеся дел, связанных как с отправкой на Дон государевой грамоты с "жаловальным словом" от 2 февраля 1632 г., так и поездкой к казакам кн. И. А. Дашкова и подьячего Л. Полуехтова с сопровождающими их ратными людьми[13]. Миссия кн. И. А. Дашкова и подьячего Л. Полуехтова на Дону была для первой половины XVII в. весьма неординарной. Помимо объявления донскому казачеству о снятии с него государевой опалы, царским посланцам следовало привести казачье Войско к крестному целованию. Помимо общих положений о верности российскому монарху, казаки, согласно "целовальной записи", должны были присягнуть в неукоснительном исполнении государевых указов, которые поступят на Дон[14]. Таким образом, традиционная донская самостоятельность подобной присягой была бы резко ограничена, а казачьи действия, связанные с их традиционным "промыслом" - походами за добычей на турок и татар, (с. 255) могли в случае принесения присяги рассматриваться московским правительством как нарушение казаками крестного целования великому государю.

Кн. И. А. Дашков и подьячий Л. Полуехтов выехали из Москвы по "зимнему пути" 25 февраля 1632 г., а 8 мая они, согласно их позднейшей отписке в Москву, прибыли в казачий донской центр под названием Монастырский остров. Тогда же, в соответствии с полученным ими в Москве наказом, царские посланцы произнесли в войсковом кругу речь и передали казакам государеву грамоту. В ответ казачье Войско, "обрадуючися к себе <...> жаловальному слову" государя, в войсковой часовне "[ве]лели петь молебны з звоном", однако решение вопроса о крестоцеловании казаки отложили на 17 мая, когда у них было "срочено из всех городков и с Еика съхатца на Монастырский остров". Впрочем, вызванным 17 мая в войсковой круг И. А. Дашкову и подьячему Л. Полуехтову "в государьском крестном целованье" казаками было решительно отказано под тем предлогом, что "как де Дон и зачался, и на Дону атаманы и казаки и все Войско и при прежних государех" служили "без крестного целованья верою и правдою <...>, не щедя голов своих", и ныне казаки прежнего обычая нарушить не могут[15].

В качестве оправдания казаки приводили также и тот факт, что на Дону живут люди из "многих земель", "а которые руские люди - и те живут з бусурманками, а иные прижиты от бусурманок" [16]. Касательно Б. Конинского и Т. Яковлева на Дону заявили, что им велели бить челом о казачьих винах, а "о крестном целованье бити челом не приказывали" - то их посланцы "затеяли безо всего войскового совету". Однако одновременно казаки заверяли, что служить государю и его отцу они готовы, а на государеву службу против польского короля пойдут и без крестного целования[17]. Примерно то же казаки писали в Москву и в войсковой отписке, которая была отправлена со станицей атамана М. Наумова[18].

Согласно отписке царских посланцев в Москву, на неоднократные упреки кн. И. А. Дашкова в неисполнении государева указа касательно присяги "атаманы и [казаки] и все Войско укреплялися [меж] себя по многие круги по своему донскому обычаю", в результате при этих царских посланцах "учинив (с. 256) меж себя приговор, что им з Дону до <...> государьского указу с Азовом не розмириватца, и на Черное море и под турские городы [и] села, и под крымские улусы, и на [Во]лгу, и на Еик не ходить" под угрозой смертной казни для нарушителей данного постановления[19]. Таким образом, Москве удалось добиться от казаков того, чего от них требовали, за исключением главного: присяги о том, что казаки будут соблюдать требования Москвы "до живота своего" - т. е. до конца жизни присягнувших.

Следует отметить, что отказ казаков целовать крест в итоге не был расценен в Москве как фактор продолжения конфликта - вопрос о снятии с донского казачества государевой опалы здесь сочли, по-видимому, уже решенным, что хорошо видно из документов дела, связанных с приездом в Москву с Дона станицы атамана М. Наумова. Донские станичники в главе с М. Наумовым прибыли в Москву 10 июня. В отличие от поданной ими и уже упоминавшейся выше войсковой отписки от конца мая 1632 г., их расспросных речей в деле нет - согласно имеющейся в деле помете, таковые находились у патриарха Филарета. 12 июня С. В. Головин и дьяк М. Данилов сообщили казакам, что "только б донские атаманы и каза[ки] государю крест поцеловали, и к ним бы государское жалованье - деньги, и хлебные запасы, и вино, и зелье, и селитру, и свинец учали присылать ежелет", теперь же им "государево жалованье будет по их государскому рассмотренью <...>, смотря по их службе" [20]. О том же говорилось и в государевой грамоте Войску от 3 июля 1632 г., которая была отправлена на Дон со станицей М. Наумова. И хотя в грамоте имел место укор казакам за отказ принести присягу государю, выражен он был, однако, крайне мягко[21]. Одновременно казакам сообщалось об отправке на Дон государева жалования[22], которое в этом году все-таки было им отправлено. Оно составило 2000 рублей, 260 четвертей хлеба, 100 ведер вина, а также 60 пудов пороха и 30 пудов свинца. Важно отметить, что таковое (за исключением 1628 г.) не выплачивалось казакам с 1625 г. [23]

Надо сказать, что немаловажную роль в позиции московского правительства по отношению к казачеству сыграло, по-видимому, также следующее об-(с. 257) стоятельство. 8 января 1632 г. воевода г. Царицына кн. Л. М. Волконский по указу из Москвы посылал в донские казачьи городки "для проведыванья всяких вестей" четырех царицынских стрельцов. Вернувшись 25 февраля, стрельцы показали воеводе, что на Дону достаточно тяжело переносят блокаду казачьих городков со стороны Русского государства. "Нынеча <...> они, казаки, з Дону в Русь на <...> украинные городы для своих нуж (своих дел. - О. К.) выходить" под угрозой ареста не могут, чего, согласно словам казаков, прежде не бывало, - сообщали воеводе стрельцы. При этом на Дону было известно о будущей войне России с Польско-Литовским государством. И если весной на Дон не будет царского "жалованного слова" и жалования, то казаки с Дона пойдут в Запорожье на службу к польскому королю, - так передавали разговоры в верховых донских городках упомянутые стрельцы. Одновременно казаки в нижних городках грозились не пропустить в Турцию очередное русское посольство, при этом намереваясь убить возвращающегося с таковым в Стамбул турецкого посла, а часть низовых и верховых казаков планировала по весне вместе с яицкими казаками, зимовавшими на Дону, идти "воровать" на Волгу и Каспийское море[24].

Вместе с тем царицынские стрельцы показывали, что на Дон прибыли яицкие казаки во главе с атаманами И. Зыковым и Е. Спицыным "для проведыванья", "куды де <...> на государеву службу ратным людем поход будет", причем на Яике, согласно этим казакам, в ожидании "государевой милости" и службы собралось 2000 конных казаков[25] - как и Дон, Яик на тот момент также находился в ситуации экономической блокады со стороны России. Возможно, что в связи в том числе и с этим известием на Яик в 1632 г. был отправлен дворянин Б. С. Змеев, которому действительно удалось вывести с этой реки для участия в Смоленской войне 950 яицких казаков во главе с войсковым атаманом Тимофеем Никифоровым (Попом). В Москву они прибыли в начале января 1633 г. Интересно, что царскому посланцу еще на Яике удалось привести этих казаков к присяге русскому государю[26]. В свою очередь, с Дона в середине 1632 г. вышли на государеву службу 400 донских казаков во главе с тремя атаманами[27]. Все эти казаки затем приняли участие в Смоленской войне. Перепиской Москвы и Воронежа, связанной с выплатой на время следования к Москве кормовых денег вышедшим с Дона казакам, и заканчивается рассматриваемый документальный комплекс. (с. 258)

Дело о посылке в 1632 г. на Дон кн. И. А. Дашкова и подьячего Л. Полуехтова не было единственным, которое вели в этом году боярин С. В. Головин и дьяк М. Данилов. Так, в марте того же года по государеву указу ими был произведен сыск о покупке у казаков на Дону мусульманского полона как членами возвращавшегося из Турции посольства А. П. Совина и дьяка М. Алфимова, так и служилыми людьми во главе с кн. И. М. Барятинским, прибывшими под Азов для встречи этих послов[28]. В условиях запрета торговых отношений с донскими казаками подобная ситуация в глазах Москвы выглядела, безусловно, недопустимой, особенно в свете поступившей на этот счет жалобы с турецкой стороны[29]. Приказ С. В. Головина и М. Данилова занимался в рассматриваемое время также иными делами. В частности, в декабре 1632 г. на их имя поступила память об отправлении в Разряд тканей на изготовление знамен для полка "нового строя" Томаса Сандерсона, а в ноябре 1633 г. - память о присылке в Разрядный же приказ готового знамени для отдельной роты капитана Якуба Форбеса[30]. Таким образом, ведомство С. В. Головина и дьяка М. Данилова продолжало действовать, судя по всему, вплоть до смерти этого боярина в январе 1634 г. (с. 259)

[1] РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Столбцы Белгородского стола. N 39. Л. 191-535. Указанное приказное дело в виде обширных выдержек из него опубликовано в издании: Служба донских казаков, XVII век: Материалы по истории и генеалогии казачества / Авт.-составитель В. А. Гусев. Вып. 5. Волгоград, 2015. С. 66-108. Тем не менее, по причине имеющих место в данном издании досадных опечаток мы будем ссылаться непосредственно на первоисточник.

[2] См.: Богоявленский С. К. Московский приказный аппарат и делопроизводство XVI-XVII веков. М., 2006. С. 88, 121, 145, 182, 183; Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. М., 1975. С. 142-143.

[3] Богоявленский С. К. Московский приказный аппарат... С. 183-184. За консультацию по данному вопросу автор благодарит А. П. Павлова.

[4] РГАДА. Ф. 210. Столбцы Белгородского стола. N 39. Л. 192-196.

[5] Там же. Л. 248.

[6] Там же. Л. 197-199.

[7] Там же. Л. 200-202. Надо также отметить, что на Дону незадолго до убийства воеводы скончался "лутчей" донской атаман Епифан Радилов, старавшийся в своей политике ориентироваться на Москву. См.: Служба донских казаков, XVII век: Материалы по истории и генеалогии казачества. Вып. 5. С. 58; РГАДА. Ф. 89 (Сношения России с Турцией). 1630 г., N 5. Л. 136-137.

[8] РГАДА. Ф. 210. Столбцы Белгородского стола. N 39. Л. 203-204.

[9] Там же. Л. 204-205.

[10] Там же. Л. 206-207.

[11] Там же. Л. 208.

[12] Там же. Л. 219-220, 229-230.

[13] См.: Там же. Л. 337, 338, 341, 355, 459 и др.

[14] Там же. Л. 310-316. Данная крестоцеловальная запись опубликована: 1) Акты Московского государства. Т. 1. СПб., 1890. С. 434-435 (список из другого дела); 2) Служба донских казаков, XVII век: Материалы по истории и генеалогии казачества. Вып. 5. С. 85-86.

[15] РГАДА. Ф. 210. Столбцы Белгородского стола. N 39. Л. 374, 462-463.

[16] Впрочем, детей от некрещенных "бусурманок" казаки, по-видимому, крестили, как это видно на основании подобного дошедшего до нас примера. См.: Там же. Столбцы Приказного стола. N 54. Л. 259-260, 264.

[17] Там же. Столбцы Белгородского стола. N 39. Л. 463, 465.

[18] Полный текст войсковой отписки от конца мая 1632 г. см.: 1) Сборник областного Войска Донского статистического комитета. Вып. 13. Новочеркасск, 1915. С. 160-166; 2) Служба донских казаков, XVII век: Материалы по истории и генеалогии казачества. Вып. 5. С. 94-96.

[19] РГАДА. Ф. 210. Столбцы Белгородского стола. N 39. Л. 464, 465, 509.

[20] Там же. Л. 398, 400.

[21] Там же. Л. 443-444. Этот укор звучит так: "И только б вы наше государское повеленье исполнили, крест нам, великому государю, поцеловали, и то б учинилось весно великому государю турскому Мурат-салтанову величеству, да в ыных бы государствах то было ведомо, что вы, донские атаманы и казаки, нам, великому государю, учинились во всем послушны и крест нам целовали".

[22] Там же. Л. 450.

[23] Загоровский В. П. Донское казачество и размеры донских отпусков в XVII веке // Из истории Воронежского края. Воронеж, 1961. С. 142.

[24] Донские дела. Кн. 1. СПб., 1898. Стб. 337-340, 342-343. Отписка была получена в Москве 27 марта 1632 г.

[25] Там же. Стб. 342.

[26] Карпов А. Б. Уральцы. Исторический очерк. Ч. 1. Яицкое войско. Уральск, 1911. С. 168-169.

[27] РГАДА. Ф. 210. Столбцы Белгородского стола. N 39. Л. 466, 511.

[28] Там же. Столбцы Приказного стола. N 54. Л. 233-269. Основная часть этого дела (по л. 260) опубликована в издании: Служба донских казаков, XVII век: Материалы по истории и генеалогии казачества. Вып. 5. С. 108-111.

[29] РГАДА. Ф. 210. Столбцы Приказного стола. N 54. Л. 233-237.

[30] Там же. Ф. 396. (Оружейная палата). Оп. 2. Кн. 288. Л. 184-184 об.; Кн. 289. Л. 175 об.-176. О данных сведениях автору любезно сообщил А. П. Павлов.

------------------------------------

Грани русского Средневековья. Сборник статей к 90-летию Юрия Георгиевича Алексеева. М., 2016. С. 252-259. Ссылки постраничные.

(с. 252) - окончание страницы

Оставить комментарий © Copyright Куц Олег Юрьевич (okouts@mail.ru) Размещен: 21/05/2016, изменен: 06/06/2016. 21k. Статистика. Статья: История Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Подробнее относительно приказного дела об отправке в 1632 г. на Дон кн. И. А. Дашкова и подьячего Л. Полуехтова см.: Куц О. Ю. Отказ казачьего Дона от присяги в 1632 г.: особенности делопроизводственной документации [Электронный ресурс] // История военного дела: исследования и источники. - 2017. - Т. IX.

Куц Олег Юрьевич Московско-донские отношения 1631-1632 гг...

Куц Олег Юрьевич
Московско-донские отношения 1631-1632 гг...