На календаре был день весеннего равноденствия, а на улице бушевала настоящая февральская пурга при 10 градусном морозе с сильным порывистым ветром. Народ, кто громко, кто тихо, чертыхался по поводу погоды: почти три недели весны, а ею, как говорится, и не пахнет.
У Натальи было совсем другое настроение и отношение к временам года, и к их смене, и к погоде. Ей нравилось любое яркое проявление природного норова. А тут: "Мело, мело во все пределы...", и от этого на душе было хорошо и приподнято. По телефону пригласил её дальний родственник, который был другом детства, покататься на аэросанях. Сани он сконструировал и собрал уже лет 15 назад. Получил за свое "детище", после соревнований где-то под Химками, диплом и ещё какие-то знаки признания. Жил Станислав, так звали нашего "Кулибина", на самом краю города, через дорогу от дома были поля и лес. Ежегодно к марту месяцу он собирал в гараже аэросани, выкатывал их на лесную поляну, и там начинались настоящие "народные катания". Катались знакомые Станислава, его дочери и их друзья, а также мальчишки, которые жили с ними в одном доме.
В этот раз ждали-ждали подходящего наста, нужного солнца, чтобы под его лучами этот наст покрылся снежной крупкой, что желательно для хорошего скольжения саней, да не дождались. Зима явно не успевала управиться в срок с какими-то важными делами и явочным порядком задержалась ещё на месяц.
"Был январь похож на март: шлёпали по лужам,
А теперь реванш-азарт у январской стужи."
Решили не ждать: ни весны, ни солнца, ни наста. Утром, прихватив с собою испытанную в путешествиях сибирскую лайку Айну, женская компания в лице Натальи и жены Станислава отправилась на поляну в близлежащем лесу, которая ни один год служила для аэрозаездов и выездов. Пробирались через сугробы, но когда подошли к заветному месту, то ни саней, ни их следов не было. Не слышно было и шума мотора. Поняли, что не заладилось у пилота что-то в гараже. По тем же сугробам отправились назад, выручать.
Нашли Станислава в той части гаражного комплекса, где было хоть чуть-чуть расчищено. Но и при этом "трассы" по ширине едва хватало для аэросаней. Расчищенные участки чередовались с снежными бугорками. Справа сплошной грядой лежал откинутый при расчистке снег. Слева - гаражные боксы. Около саней суетились двое. Вернее, суетился один, Стас. Другой, полулёжа, неподвижно восседал на санях, вытянув ноги. Они упирались в небольшие корытца, похожие на железные галоши. "Галоши" были связаны с направляющей лыжей. Этот "другой", полулежащий на санях, выглядел совсем окоченевшим. Не помогала замерзшему аэромеханику многолетняя аэродромная закалка. В статичном положении на металлической конструкции он находился давно, руки, ноги его плохо слушались, мимика лица была как застывшая маска. Но у этой маски было всё-таки яркое выраженное желания обматерить всё на свете: и приятеля, и сани, и метель, и свору собак, с любопытством наблюдающих за необычным действом.
Стас суетился у пропеллера. Он вскрикивал: "контакт", дожидался в ответ - "есть контакт", затем дёргал за верёвочку и падал со всего маха в сугроб. Это было нужно для того, чтобы вращающиеся лопасти винта не задели его. Пропеллер начинал быстро-быстро вращаться, двигатель тарахтел, железки дребезжали. Грохотало это несколько секунд, а после... Всё затихало, и сани снова становились мёртвыми. Дворняжки после одобрительного первоначального лая смолкали, продолжая лишь тихонько поскуливать, как и подобает настоящей группе поддержки.
Подоспевшая троица эту группу усилила. Наталья, чтобы избежать матерного монолога заледеневшей статуи, сменила её, водрузив, мягко говоря, свое неюное тело на аэросани. В новом тандеме работа продолжилась, поначалу - с тем же результатом. "Контакт" - "Есть контакт!", шмяканье в сугроб, лай собак, в котором соло было, явно, у Айны. Так продолжалось минут пять. За это время зрителей прибавилось. Из соседних боксов притащились лица "кавказской национальности". Наталья краем глаза успевала заметить, что безудержный хохот настоящих мужчин не портит.
На какой-то раз после пяти секунд двигатель не заглох, вся конструкция задёргалась в страшных конвульсиях. Наталья, обратившись мысленно к Богу - Господи, только б не развалиться, - потянула вверх ручку газа, и... поехала. Какое это было ощущение! Награда за все предыдущие неудачные попытки. На первых пяти метрах она вспомнила Гоголя: какой же русский не любит быструю езду... Только вспомнила, как быстрая езда и закончилась. Сугроб. Сани накренились. Свесив корпус в противоположную сторону, как на яхте, Наталья не дала саням перевернуться. Проползла по сугробу и поехала дальше. На пути больших сугробов больше не было, и сани, мгновенно набрав приличную скорость, понеслись вперёд. Собаки с лаем выпрыгивали из-под направляющей лыжи, вскакивали на снежную гряду и заполошно лаяли сверху. Около последнего гаражного бокса дорога заканчивалась тупиком. Поперек дороги, напротив ворот в бокс, стояла новенькая иномарка. Решив, что скорость надо сбросить заблаговременно, Наталья попыталась сделать это ручкой-регулятором газа. Но эта манипуляция не привела ни к чему. Сани летели к красивой иномарке на таран. Поначалу Наталья от страха позабыла, что надо делать, чтобы выключить двигатель. Вспомнив, она судорожно стала искать под меховой шубейкой и левым бедром приютившуюся маленькую кнопку. Пальцы в перчатках не слушались её. Выручило то, что самообладания пилот до конца не потерял, и в метре от машины сани встали как вкопанные. Мотор перестал реветь, железки дребезжать, и Наталья сначала услышала: "Что ты делаешь, куда ты несёшься, как очумелая!", а потом и увидела бегущего по гаражному пролёту 65-летнего Стаса. Он то падал, то вставал и бежал за аэросанями. Объяснив, что чуть не случившийся таран, не был бравадой обалдевшей от радости мотонаездницы, Наталья мало-помалу смягчила мужской, праведный гнев. Правда он вспыхнул с новой силой, когда она попыталась критиковать "конструкторские недоработки". А что кричать! Панель управления явно не была рассчитана на женскую фигуру. Кнопка включения-выключения уж никак не должна находиться под бедром. Чуть позже конструктор и пилот стали выяснять, почему не сработал регулятор газа. Оказалось всё просто: Станислав забыл вставить пружину. "Разбор полётов" закончился мирно. Старики-разбойники с охрипшей лайкой Айной и уставшей от смеха женой Стаса подались к дому. За обедом, вспоминая свои "буранные заезды", они хохотали как в детстве, забыв, что оно было полвека назад.