Валентин Николаевич Митяев, для друзей просто Митяй, отнюдь не был бандитом. Единственное, чего он хотел, это жить так, как ему нравится. Но для этого нужно иметь много денег. Вот Валентин Николаевич и зарабатывал их, как умел. Но нельзя было назвать этого человека вульгарным рэкетиром. Отнюдь. Очень многие люди уважали Валентина Николаевича, несмотря на юный возраст. Но многие и побаивались. Именно поэтому Валентину Николаевичу приходилось иметь охрану и бронированный джип для дальних поездок.
К слову сказать, уважаемый многими Митяев имел незаконченное высшее образование, друзей из богемы и развитое воображение. Именно поэтому после покушения, когда врач (с дипломом первого медвуза и докторской степенью) порекомендовал Валентину Николаевичу некоторое время отдохнуть от суматошной городской жизни и несколько недель провести на природе, Митяев только обрадовался. Волнения и суета ему уже давно надоели, хотелось тишины и покоя. Но тот же врач, предупредил несчастного пациента о недопустимости поездки в теплые края. Валентин Николаевич расстроился. Он уже представлял себе маленький уютный отель на Мальдивах. (На пошлые Гавайские острова теперь ездят только челноки, пенсионеры, да мелкие торговцы. Солидные люди отдыхают в солидных местах.) Но врач настаивал, мотивируя тем, что изношенное в трудах и заботах сердце Валентина Николаевича требует щадящего режима. И очень рекомендовал местечко уединенное, далекое от дорог с их ядовитыми выхлопными газами и пропитанных смогом городов. Желательно в лесу.
Старинный приятель, Володька Гармишев, в студенческие годы бывший страстным туристом и исходивший почти всю среднюю полосу России с рюкзаком за спиной и гитарой под мышкой, вспомнил о славном местечке под Муромом. Местечко называлось Старокаменье, или Старокалинище - как-то в этом роде. Оно по всем приметам подходило для восстановления разрушенных сил Валентина Николаевича.
Валентин Николаевич был так строг к окружающему его пространству и обладал столь утонченным вкусом, что не мог поручить никому выбор места для своей дачи. Поэтому он решил поехать сам посмотреть славное местечко. Может быть, там уже понастроили домишек и загадили всю местность.
Ехать было решено вечером, по холодку. Так, кстати, и машин меньше, и отслеживать противников легче. Валентин Николаевич распорядился, чтобы к половине девятого приготовили его бронированный джип, и лично выбрал наиболее надежных людей для охраны.
Вечером, перед поездкой, Валентин Николаевич зашел на половину жены и дочери, чтобы попрощаться. Дочка Анджелка увлеченно слушала вечернюю сказку. Жена Алика нервно читала по большой книге с яркими картинками. Недавно друг и покровитель Валентина Николаевича с гордостью рассказывал о том, что его жена сама занимается детьми, и даже рассказывает им сказки на ночь. Естественно, Валентин Николаевич не мог отстать. Алика по причине крайней молодости и бестолковости ни одной сказки не знала. Но читать умела.
--
Скрип-скрип, на липовой ноге, на березовой клюке, - монотонно читала жена, наматывая на палец прядь длинных платиновых волос, - все по селам спят, по деревням спят.... Глупость, какая!
--
И долго еще ты собираешься издеваться надо мной?!
--
Не развалишься. - Валентин Николаевич поднял отброшенную книгу сказок. Краем глаза глянул. На яркой глянцевитой картинке перепуганные дед и баба удирали от огромного грозного медведя с круглой деревяшкой вместо задней лапы. - И так целыми днями дурака валяешь.
--
Пошли, малышка. - Из-за портьеры показалась няня Наташа. Взяла хнычущую девчонку за руку, повела в ванную. - Маму надо слушать, мама у тебя хорошая, красивая, умная.
--
Наташка вполне может почитать. - Завелась Алика. - За что мы ей такие деньжищи платим!
--
Ребенку нужна мать. - Попытался скопировать интонации своего большого друга и покровителя Валентин Николаевич. - Самая лучшая няня не заменит материнского общения.
--
Ты бы рад был меня вообще в драном халате у плиты поставить! - Привычно заорала Алика. - Я не кухарка, а фотомодель! Меня в Париж приглашали!
--
Ты - моя жена! - Вяло огрызнулся Валентин Николаевич. - Таких фотомоделей на Тверской пруд пруди.
--
Да как ты смеешь! - Алика вскочила, вновь запустила книжкой в угол. - Ты меня достал!
--
Не нравится - уходи. Я никого не держу. Надоели твои скандалы.
--
Ладно тебе, - сбавила тон Алика, - я так, к слову. Просто сказка глупая попалась, разозлила.
--
Другую читай. - Валентин Николаевич поглядел на часы и поднялся. - Я на пару дней уеду. Ты уж тут без меня не дури.
--
Как ты можешь! - Оскорбилась Алика, с трудом сдерживая лукавую улыбку. - Я преданная жена.
--
Верю. - Улыбнулся Валентин Николаевич. - Ты же Свету помнишь.
Света была первой женой Митяева. Она завела роман с одним из друзей мужа и очень быстро вылетела из жизни Валентина Николаевича. Говорят, что ее видели на вокзале, где Света делала минет любому бомжу за стакан бормотухи.
Устроив свои домашние дела, Валентин Николаевич выехал в сопровождении машины охранников.
До места добрались без приключений. Валентин Николаевич подивился. Ему казалось, что в наши цивилизованные времена уже не осталось таких глухих уголков. Правление колхоза Рассвет, в чьем ведении находилось намеченное к покупке местечко, располагался в старой полузаброшенной деревне. Раскидистые яблони опустили ветви так низко, что царапали по крышам проезжающих машин. На заросшей травой улице копошились бесстрашные куры. Они даже не убегали из-под колес. Пришлось наехать на самую наглую. Курица отчаянно завопила и с небывалой скоростью помчалась в сторону, заметая пыль поврежденным крылом. Лишь тогда ленивые, жирные пеструшки соизволили неторопливо уйти с дороги. Где-то пару раз равнодушно тявкнула собака.
В центре деревни, у наполовину вросшей в землю избушки, окруженной падающим плетеным забором, сидела сгорбленная, морщинистая старуха. Из-под низко надвинутого платка сверкали недружелюбные глаза. Помощник и секретарь Валентина Николаевича Сеня, высунулся из машины. Окликнул сидящую.
--
Эй, бабка, где тут ваше начальство?
--
В лесу под кустом. - Прошамкала старуха, не поворачиваясь. - Почто курей давите, бесстыдники?
--
Скажи спасибо, что саму не заколбасили! Это у нас быстро. - Загоготал Гарик, сидевший рядом с водителем второй машины, охранник. - Размазали бы по стенке, как повидло. Обосралась бы, ты, старая ведьма, по самые уши!
--
Я серьезно спрашиваю, бабушка. - В Сенином голосе зазвенел привычный металл. - Нам нужен председатель сельсовета, председатель колхоза. Или, как там называется ваше стойбище.
Когда Сеня начинал говорить таким голосом, даже крутые мужики бледнели и сгибались в дугу. Было отчего. Сеня, несмотря на молодость был крут и уже имел на совести не одно убийство. Но на старую дуру рассерженный голос молодого человека не произвел никакого впечатления. Бабка чуть повернулась к дому, не повышая голоса, позвала.
--
Петюнь, слышь, до нашего начальства городские брандахлысты пожаловали.
От возмущения Валентин Николаевич потерял голос. Из машины полезли охранники. Умный Сеня, не желая начинать знакомство со скандала, успокоительно поднял руку.
--
Тихо, ребята. Вы же видите, бабка из ума выжила.
--
Мало ли что, - зашипел Гарик, - а я никому про себя такими словами бросаться не позволю!
Никакой Петюня из дома не вышел. Лишь на плетень взлетел жирный, чернокрылый петух со свернутым гребнем, внимательно глянул круглым блестящим глазком. Помогая себе короткими крыльями, спикировал в траву. Не спеша, заковылял по улице. В обеих машинах заржали. Валентин Николаевич нахмурился. Последнему казалось, что над его командой и ним самим грубо насмехаются.
Но навстречу приезжим уже торопился явно похмельного вида мужичок в расстегнутой рубахе, засунутых в сапоги штанах и с куриным пухом в черно-пегих, давно не мытых волосах. Сеня недоверчиво вылез из машины. Немного поговорил с мужичком. Поспешно подошел, наклонился к стеклу Митяевского джипа.
--
Валентин Николаевич, вот человек, который нам нужен. Это председатель колхоза. Вы выйдете, чтобы поговорить с ним, или я сам?
Валентин Николаевич не спеша, вылез из машины. С удовольствием размял затекшие от долгого сиденья ноги. Подошел к непрезентабельному председателю. Поморщился от густого перегарного духа. Видимо, мужичонка находился в состоянии глубокого и длительного запоя. Что ж, тем лучше. У такого пьяницы можно будет купить облюбованное местечко задешево. Валентин Николаевич никогда не тратил деньги зря.
--
Я - председатель колхоза Рассвет, Кочетков Петр Ефимович. - Откашлявшись, представился мужичонка и протянул широкую, как лопата, грязную ладонь.
--
Митяев, Валентин Николаевич, бизнесмен. - Скромно представился приезжий, делая вид, что не замечает протянутой руки.
--
И что вас привело в наши, забытые Богом края? - Деликатно начал разговор Кочетков.
--
Разве мой секретарь вам не сообщил? - Удивился Валентин Николаевич. Он всегда умел поставить собеседника на место.
--
Мне бы хотелось услышать из ваших уст. - Напыщенно отвечал мужичонка. Круглые черные глазки его блестели голодным блеском. Явно не успел опохмелиться. Митяев пожал плечами.
--
Я хотел бы купить у вас некое угодье. Вы ведь продаете землю?
--
Ишь, разбежался. - Вмешалась старуха, с интересом слушающая разговор. - Места тут заповедные.
--
Бросьте, - поморщился Сеня, отвлекая на себя внимание настырной бабки. - Наш нотариус сверялся с картой, здесь нет никаких заповедников. А если даже и так. У государства на настоящие заповедники средств не хватает.
--
Мы заплатим живые деньги. - Солидно продолжал говорить Валентин Николаевич, не обращая внимания на брюзжанье старухи. - Много денег. Вы сможете поднять деревню, заплатить колхозникам. От нашего союза будет лучше всем.
--
И много денег? - Насторожился председатель сельсовета. Видимо, эта тема пришлась ему по душе.
--
Не обидим. - Валентин Николаевич для убедительности вынул бумажник. Достал толстую пачку долларов, пошелестел. Мотнул головой, спрятал. Из кармана вытащил несколько тысячных купюр. Подал собеседнику. - Это лично вам для разгона.
--
Ишь ты. - Председатель как-то по-птичьи склонил голову к плечу, разглядывая бумажку на свет. - Вроде, настоящая. Я таких сроду не видал. В глуши живем....
--
Дай-кось глянуть, Юфимыч! - Старуха почти вырвала деньги из рук председателя. Тоже посмотрела на просвет. - А катеринки - то покрасивше были.
--
Ты, Костометиха, лапы не тяни. Твоих катеринок уж скоро сто годов, как нету. - Председатель не спеша, убрал деньги в карман. Вновь откашлялся. - И какое угодье вы покупать хотите, товарищ бизнесмен?
--
Сейчас. - Валентин Николаевич вытянул из кармана записную книжку (крокодиловой кожи, с золотым карандашиком). - Вот, Старокаменье, или Старокалинище.
--
Может, Старокапище? - Председатель отшатнулся. Сквозь деревенский красный загар прорезалась синеватая бледность. - Увольте, зачем вам? Давайте, сговоримся на другом угодье!
--
Мне рекомендовали именно это.
--
Да оно в лесу дремучем, до него и не доберешься.
--
Это моя забота.
--
Но ведь....
--
Давайте окончим этот беспредметный разговор. - Жестко отрубил приезжий. Валентин Николаевич не любил возражений и сразу решил приобрести Старокапище любой ценой. Неожиданно его поддержала старуха.
--
Будет тебе, Юфимыч, чего упираться-то? Место красивое, тихое. Рекомендовали к тому ж. Пущай поедут, поглядят. Авось понравится....
--
Ехидная ты бабка, Костометиха! - Вскинулся Юфимыч. - Сколько времени в землю глядишь, а сама....
--
Ладно тебе, не привязывайся. - Председатель смотрел куда-то в сторону, нервно перебирая пальцами, словно курица, роющаяся в пыли. - Пошутил я.
--
Ну, хорошо, коли пошутил. - Смилостивилась Костометиха.
Валентин Николаевич, наскучивший перебранкой пьянчуги и старой дуры, решительно прервал их разговор. Было решено, что пока стороны обговорят все детали купли-продажи, Сеня и Гарик поедут осмотреть место. Это были два самых крепких и надежных человека. Если случится что-нибудь плохое, они справятся. Не в первый раз. А босса останутся охранять Иван, Антон и оба водителя. Тем более, что никого опаснее Костометихи в деревне, кажется, нет.
Гарик взял автомат и пару запасных обойм. Сеня проверил, легко ли вынимается любимый десантный нож, и тоже сунул в карман запасную обойму к своему верному Макарову.
Следуя неясным указаниям Юфимыча (за деревней налево, потом через поле, по правую руку от речки Смородины, через Голоден Овраг), молодые люди добрались до Старокапища. Перед ними расстилался не ухоженный лесопарк, не знакомый пригородный лесок, заляпанный кострищами на каждом шагу. Это была сумрачная непроходимая чаща. С хрупкими дрожащими осинками по краю. С разлапистыми елями и побуревшими от старости, толстыми, буйно разросшимися березами дальше. С муравейниками в половину человеческого роста. С буреломом и высокими зарослями дикой малины. Парни выбрались из машины, закурили. Хмуро оглядели местность. Помолчали, прикидывая про себя дальнейший путь.
--
Ни хрена ж себе! - Гарик сунул окурок в попавшийся под руку муравейник. - Тут на танке ехать надо.
--
Шеф сказал, значит прорвемся. - Сеня застегнул куртку, достал десантный нож и решительно направился в чащобу. Матерящийся Гарик двинулся следом.
Пробираться пришлось с трудом. Ели уходили в небо, а нижними лапами мели по земле. Под ноги то и дело попадались сухие ветви. Заросли незнакомых колючих кустов цеплялись за джинсы. Лицо залепляла неизвестно откуда бравшаяся паутина. Подлесок норовил хлестнуть по руке. Мох пружинил - ступни целиком уходили в почву. Крапива жалила с такой силой, что под плотной джинсовой тканью голени и бедра сильно чесались.
Гарику с Сеней случилось основательно поработать ножами, пока они не выбрались на странно круглую, чистую, заросшую изумрудной травой полянку. На краю ее мелькнуло что-то рыжее.
--
Гляди, бля, лиса! - Гарик с гиканьем схватился за автомат. Дал очередь. Рыжее метнулось за кусты.
--
Это кто вам разрешенье дал тут охотиться?
Гарик и Сеня резко повернулись, направляя оружие на голос. Перед ними стоял высоченный, весь какой-то кряжистый, словно столетний дуб, могучий дед. Седые мохнатые брови низко нависают над темными внимательными глазами. Растрепанная, (вылитый мох) борода закрывает широкую грудь. Похожие на разлапистые корневища пальцы, сжимают высокий изогнутый посох с навершием в виде искусно выточенной волчьей головы.
--
А ты, старый хрен, откуда взялся? - Гарик едва удержал палец на спусковом крючке.
--
Тут мой дом. - Дед неспешно повел посохом влево. Молодые люди удивились, что не заметили небольшую, но ладную избушку, высоко поднимающуюся над землей. - А вы что здесь делаете?
--
Дедка! - На крыльце показалась маленькая очень бледная, раскосая девчонка в выцветшем коротеньком платьице. Узенькие босые ступни густо покрыты цыпками. Неожиданно красивые, густые волосы ребенка падали на плечи, отливая необычным, зеленовато-золотистым цветом. На руках девчонка держала свернувшуюся калачиком лису. Задняя лапа зверька была перетянула какой-то тряпкой. - Дедка, чужаки пришли! Патрикевну ранили, землянику помяли, муравейники порушили!
--
Какой кусочек лакомый! - Ухмыльнулся Сеня. Глазки его масляно заблестели. Парень очень любил худеньких, тонконогих, пугливых девчонок. Тем более с роскошными, ниже пояса, блондинистыми волосами. Дед заметил Сенин взгляд, нахмурился еще сильнее.
--
Иди домой, Ясенька, нечего тебе тут делать. - Девчонка попятилась, тощим задом открыла дверь, скрылась в сенях.
--
Кто тебе эта девчонка? - Ухмыльнулся Гарик. Он тоже знал о пристрастиях Сени. Сам ему таких привозил.
--
Внучка. - Неохотно ответствовал дед. - Мы с ней здесь живем.
--
Значит так, - Сеня в открытую пошел к дому, в котором скрылась девчонка. Бояться ему было нечего. Старик один и без оружия. А их двое, молодых и тренированных. Против лома нет приема. Тем более, против автомата. - Ты, Гарик, дедуле разъясни ситуацию. А я пока дом осмотрю. Может, там что-нибудь нужное завалялось.
--
Я вас в гости не звал. - Усмехнулся дед, направляясь за Сеней. - Идите своей дорогой от чужого порога.
--
Теперь здесь наша земля. - Презрительно фыркнул Сеня, не оборачиваясь.
В грудь старику уперся ствол автомата. Дед недовольно покрутил кудлатой головой, но остался на месте. Гарик вступил в разговор. Объяснил, что их босс купил Старокапище. Непривычный к словесным вывертам Гарик минут пять пытался выговорить трудное слово. Теперь они здесь хозяева, будут строить дачу. А остальным придется убираться. Но если они будут себя хорошо вести, а, в особенности, если девчонка понравится Сене, секретарь замолвит за них словечко боссу. Тогда Валентин Николаевич (в устах Гарика это звучало, как Вленти Лаич) даст старику с девчонкой денег, чтобы они смогли устроить себе новое жилище и не бомжевать. Дед молча слушал, недовольно шевеля косматыми бровями. Посох в его руке чуть подрагивал, будто танцевал безмолвный танец. Волчья голова ухмылялась, блестя отполированными зубами.
Сеня поднялся по широким ступеням, толкнул тяжелую дубовую дверь. Оказался в темных сенях. Сделал один шаг вперед. Сзади тяжело заскрипела, закрываясь, дверь.
--
Черт! - Выругался Сеня, - темно, как у негра в жопе.
Нашел зажигалку. Крутанул колесико, поднял повыше, пытаясь разглядеть вход в комнату. С сухим шелестом что-то сорвалось сверху. Холодное, кожистое, будто клеенчатое выбило зажигалку из руки. И тут же сзади на плечи мягко легли две тяжелые лапы. Сеня шарахнулся. В ответ слабо хихикнуло. Сеня машинально, как делал всегда в трудных ситуациях, рванул из кармана пистолет. Мгновенно обернулся, поднимая оружие. В темноте, прямо за спиной вспыхнули два ярко зеленых глаза, слишком больших для кошки. Сеня с привычным шипением стрельнул прямо в опасные глаза несколько раз подряд. Одно око погасло. В темное раздался злобный мяв, будто разъярилась огромная кошка. Сверху, прямо на стреляющую руку неожиданно свалилась тяжелая шершавая деревяшка. Пистолет выскользнул из ушибленной кисти. Сеня потянулся вниз, пытаясь нащупать оружие. Но запутался ногами в чем-то отвратительно мягком, не удержал равновесие, упал на четвереньки. Куртка распахнулась, из карманов посыпались деньги, мобильник, запасная обойма, бумажник, бесполезный в непроницаемом мраке десантный нож. Мягкие шаловливые пальчики рванули рубаху на Сениной груди, забрались подмышки и начали щекотать. Захлебнувшись неожиданным смехом, парень повалился на спину. К пальчикам добавились еще твердые, прохладные руки, побежали по бокам. Сам того не желая, Сеня залился сухим, горловым хохотом. А с ног его уже сняли кроссовки и носки. Придерживая лодыжки, щекотали дергающиеся ступни. Смех обессиливал, вытягивал жизнь. А пальчики все продолжали озорно бегать по телу. Из горла начал вырываться лающий кашель. Голова затуманивалась. Сеня растаял во тьме....
Дед стоял, прислушиваясь, к чему-то, слышному только ему одному. Кивнул лохматой головой. Вполголоса проговорил:
--
Вот и ладно. - Отвел рукой ствол автомата, сделал пару шагов в сторону.
--
Ты, дед, не балуй! - Гарик решительно повел автоматом следом за непонятным стариком. - Стой, пока живой!
--
Дурашка. - Презрительно усмехнулся дед. - На кого руку поднял.
Из дома резко и коротко, каким-то изнемогающим голосом, захохотал Сеня. Гарику стало неприятно. Парень быстро передернул затвор, выпустил короткую очередь в широкую грудь непонятного деда. Перед глазами замелькало, побежали блестящие мошки, словно от усталости. Гарик тряхнул головой, сводя глаза в кучку. Когда прояснело, изумленно вытаращился в пустое пространство. На поляне не стояло никакого деда. Перед Гариком колыхался большой клок вечернего тумана. Старик и на траве не лежал. И крови не пролилось ни капельки, будто не стреляли в упор. Дедуля исчез, как его и не было. Гарик повернулся к дому. Но дома тоже не было. Ни малейшего следа человеческого жилья. Пустая круглая полянка. Немятая зеленая травка. Несколько гильз лежат кучкой. Все. И никакого следа Сени. Гарик метнулся в одну сторону, в другую. Прорубленная тропинка тоже заросла чудесным образом. Какой вечерний туман! - Метнулась в голове суматошная мысль. - Сейчас же белый день! Бросив автомат, Гарик поспешно выхватил из кармана мобильник, заплетающимися пальцами начал набирать знакомый номер. Парень не видел, что из чащи за ним следили внимательные недобрые глаза. Нечеловеческие, зеленые, с вытянутыми зрачками.
Мобильник заверещал так резко и внезапно, что Валентин Николаевич даже вздрогнул. Юфимыч удивленно отшатнулся. Неподалеку отчаянно завопил невидимый петух. Митяев, ожидая непонятно чего, но вряд ли хорошего, нажал кнопку. Через помехи, едва слышимый, доносился несчастный голос Гарика. Того самого Гарика, который в одиночку уложил троих амбалов самого короля рэкетиров Крысятника, который шлепнул великолепного киллера по прозвищу (вполне заслуженному) Рембо, бывшего офицера морской пехоты. Верного, гогочущего по любому поводу Гарика, который был слишком туп, чтобы бояться. Теперь Гарик верещал, словно перепуганный мальчишка.
--
Валентин Николаевич, вы меня слышите? Валентин Николаевич, тут какая-то чертовщина! Я боюсь!
--
Спокойно, Гарик. - Валентин Николаевич никогда не поддавался панике. - Что случилось?
--
Не знаю! Я сам ничего не пойму!
--
Позови Сеню.
--
Он куда-то исчез! Помогите! Они убьют меня!
--
Кто? - Завопил, потеряв выдержку, Валентин Николаевич. Но в ответ слышался только шелест, хруст и какое-то чавкающее бормотанье.
Никто не смог бы сказать, что Митяев оставляет в беде своих ребят. Поэтому его так любили и уважали. Поэтому люди доверяли Митяеву и готовы были отдать за него свои жизни. Быстро сориентировавшись, Валентин Николаевич достал из кармана пистолет и, кивнув остальным, пошел к джипу. Уже садясь в машину, Митяев услышал злорадное хихиканье Костометихи. На ходу, не прерывая движения, развернулся. С удовольствием влепил в низкий старушечий лоб две пули подряд. Бабка, как-то нелепо взмахнув руками, осела на землю. По лицу побежала странно черная кровь. Машина, взревев мощным мотором, рванула к лесу....
На опушке стоял джип-чероки, на котором приехали Сеня с Гариком, но самих ребят видно не было. Валентин Николаевич вышел из автомобиля. Огляделся. Верные охранники прикрывали его, щетинясь в разные стороны автоматными стволами.
--
Они туда пошли. - Кивнул головой Иван. - Видите, тропинка прорублена.
--
Пошли. - Валентин Николаевич решительно двинулся вперед. Охранники, немного потоптавшись, потянулись следом.
--
Интересно, кто на них напал? - Задумчиво протянул Антон. - Может, нас специально сюда заманили, а в лесу засада?
--
Так идите тише. - Цыкнул на охранников Валентин Николае6вич. - Топаете, словно стадо медведей.
--
Лес дикий, - отрицательно покачал головой Иван. - Зверь непуганый, железом не пахнет, гарью не несет. Никого тут нет.
Валентин Николаевич немного приободрился. Иван, сын егеря, все детство прожил в лесу. Его слову можно было доверять.
--
А напал, все-таки кто? - Не унимался болтливый Антон. - Может, волки?
--
Волки летом сытые. - Отверг и это предположение Иван. - Они только зимой опасные.
--
Валентин Николаевич! - Донесся слева слабый голос Сени.
--
Иди сюда, - с облегчением отозвался босс. Все-таки один живой. - Ты где там застрял?
--
Не могу. - Сеня отчетливо выругался. - Я в яму какую-то свалился и ногу подвернул. Вытащите меня.
--
Гарик, засранец, страху нагнал. Чертовщина, да помогите. Раскумарил, небось, пару раз на природе, вот и считает чертей. - Ухмыльнулся Антон. - Постойте, Валентин Николаевич, мы сейчас с Иваном Сеньку доставим в лучшем виде.
--
Не надо бы нам разлучаться. - Покачал головой рассудительный Иван. - Пойдемте вместе.
--
Не за чем. - Найдя одного пропавшего, Валентин Николаевич слегка успокоился. Но и рассердился на бестолкового Гарика, который на задании осмелился употребить наркотик. Раньше за ним такого не водилось, от рук отбивается парень. - Водители знают свое дело, да и я тоже не первый год замужем. Достаньте Сеню и отведите к машинам. Окажите помощь. Если нужно, вызовите врача. С этим наркошей я сам разберусь.
Иван с Антоном на всякий случай внимательно оглядели местность. Не обнаружили ничего подозрительного. Убедились, что боссу ничто не угрожает, и двинулись на голос. Какое-то время Валентин Николаевич стоял на месте. Затем соскучился. Махнул рукой водителям.
--
Нечего тут делать. Ребята все равно Сеню к машинам понесут. Пошли, найдем нашего героя.
Водители послушно двинулись следом за начальством, держа пальцы на спусковых крючках автоматов. Настроение Валентина Николаевича было одновременно хорошим и отвратительным. Хорошо, что Сеня нашелся. Но идиот Гарик гнал волну, и должен будет за это ответить. Видимо, придется его увольнять. Несмотря на все заслуги. Несмотря на бесстрашие и преданность. Нельзя так себя вести. Неожиданно впереди и немножко правее тропинки закричал упомянутый Гарик.
--
Валентин Николаевич, Валентин Николаевич, идите сюда!
--
Сам иди, да быстро! - Рявкнул босс, наливаясь новым гневом. - Хочешь жить - поторапливайся!
Гарик замолчал на секунду. Затем каким-то счастливым голосом вновь крикнул.
--
Вы должны это увидеть, не бойтесь, ничего страшного. Немного непривычно....
--
Пошли, ребята! Зададим ему перцу! - Митяев двинулся на голос.
--
Валентин Николаевич, - нерешительно позвал водитель чероки, - мне кажется, Гарик оттуда звал. - Кивнул налево.
--
Нет, оттуда. - Серега, персональный водитель Митяева повел стволом за спину.
--
Я ясно слышал! - Огрызнулся на ходу босс. Водители, недоуменно пожав плечами, поспешили за ним.
Какое-то время люди кружили по лесу. Голос звал, торопил, просил, казался недалеким. Но найти Гарика почему-то не удавалось. Все запыхались. Наконец усталый Валентин Николаевич привалился к дереву, вытащил из кармана одноразовый платок. Вытер взмокший лоб.
--
Передохнем немного. Чертово эхо, не разберешь, где кричат! Так, откуда, по-твоему, Андрюха, Гарик звал? Слева? Язык проглотил, засранец?! - С привычной злостью на отсутствие мгновенного ответа, обернулся к сопровождающим. За спиной маячил только Серега. - А где Андрей?
--
Только что был здесь. Поссать, наверное, отошел. - Водитель Митяевского джипа недоуменно вскинул плечи. Гаркнул в сгущающуюся темноту.
--
Темнеет уже, - зябко поежился последний оставшийся охранник. - Нам бы к машинам надо, Валентин Николаевич.
--
Сам знаю, - огрызнулся Митяев. - Дал Бог помощничков - так и норовят потеряться! Детки малые, мать вашу....
--
Давайте переночуем где-нибудь, - гнул свое водитель, - а с утра местных возьмем. Уж они-то всех отыщут.
--
Уговорил. Пошли назад. - Валентину Николаевичу и самому хотелось вернуться. Тут, в темнеющем лесу, было неприятно. - Думаю, ребята с Сеней уже ждут нас.
Двое мужчин побрели по лесу, стараясь держать направление на свой след. Но темнота сгущалась очень быстро. Обломанные ветки и примятая трава различались с трудом. Водитель заметил кривую березу, растущую на краю какой-то темной полянки. Осмелился обратить внимание спутника на то, что по этому месту они уже проходили. Точно. Обнаружились окурки и разворошенный ногой муравейник. Валентин Николаевич воспрянул духом. Быстро пошли по четким следам своего пребывания. Но, оказавшись под кривой березой в третий раз, люди поняли, что они просто кружат по лесу. Не хватало еще заблудиться! Валентин Николаевич в который раз рассердился. Так его верные охранники подводили впервые. Правда, они все, за исключением Ивана городские жители и никогда не бывали в диком лесу. Но ведь должна иметься голова на плечах! В конце концов, он, Митяев платит деньги (и немалые!) этим людям именно за то, чтобы они выручали босса из трудных ситуаций.
Водитель поднапрягся, вспомнил, детство. Когда-то на давно забытом уроке природоведения учительница объясняла правила поведения в лесу. Мох растет с южной стороны дерева. Или, с северной? Это знание ничего не давало, так как стволы мох окружал сразу с трех сторон. Тем более, что ни Серега, ни сам Валентин Николаевич не помнили, откуда они прибыли. Солнце тогда стояло в зените. Полярная Звезда указывает на север. Но какая из звезд Полярная? Подсолнечники всегда указывают на солнце, даже если оно закрыто тучами. Вообще не из той оперы! Ни в коем случае нельзя есть незнакомые ягоды, они могут оказаться ядовитыми. Валентин Николаевич ласковым голосом осведомился, уж не собирается ли Серега держать его в лесу так долго, чтобы пришлось добывать себе пищу? Водитель испуганно заморгал. Таким голосом Валентин Николаевич обычно говорил с человеком, которому вскоре предстояло умереть. Страх обострил Серегины мозги.
У человека шаг правой ногой длиннее, чем левой. Поэтому человек кружит в лесу, где ему все незнакомо. Это было уже кое-что. Решили с учетом этой поправки идти влево. Водитель ускорил шаг. Казалось, у него прибавилось сил. Это и ясно, ведь только выведя Валентина Николаевича из леса, он мог рассчитывать на снисхождение. Митяев с Серегой дошли до кривой березы. Валентин Николаевич слегка задержался, чтобы облегчиться. Парень решительно шагнул на темное пятно незнакомой травы. Махнул руками, глупо ойкнул и с головой ушел вниз. Сильно пахнуло гнилью. Валентин Николаевич растерянно застегнул ширинку. Зачем-то потер руки. Нерешительно приблизился. Позвал:
--
Серега, ты где?
Над головой насмешливо заухал филин. Сердце Митяева, горячими толчками забилось внизу живота. Руки и ноги налились противной слабостью. Мужчина встал на четвереньки, опустил голову к темному пятну. Искаженное страхом лицо отразилось в угольно-черной прозрачной воде. Где-то далеко, на грани видимости, колтыхаясь, уходил все глубже в трясину расплывчатый силуэт Сереги.
Бедный человек, потрясенный мгновенной гибелью последнего спутника, откинулся на траву. Забылась злость, решение примерно наказать безмозглых охранников. Митяев помнил и чувствовал лишь, что остался один в темном, враждебном лесу.
Он никогда еще не плакал так долго и безутешно, даже когда был ребенком. Слезы выходили откуда-то из нутра, рыдания сотрясали тело, соленые струйки жгли кожу, ломили глаза. Неизвестно, сколько времени продолжались эти рыдания. Но истерика пошла на пользу. Облегчив душу, Валентин Николаевич наконец-то стал нормально соображать. Он отполз подальше от опасного места. Достал из кармана мобильник. Спокойно, будто сидел дома, набрал знакомый номер. После третьего гудка ответил знакомый, порыкивающий голос. Вальяжные, барственные интонации друга и покровителя окончательно вернули Валентину Николаевичу душевное равновесие.
--
Да, я слушаю.
--
Артур Артурович, это Митяев.
--
Да, милый, я тебя узнал. Как твои дела?
--
Артур Артурович, у меня несчастье. Я заблудился в лесу и растерял всех своих друзей.
--
У тебя были друзья? - Покровитель бархатно засмеялся. - Счастливый человек. Я не могу себе этого позволить.
--
Не цепляйтесь к словам. - Разлившаяся кругом опасная темнота ночного леса придала Валентину Николаевичу небывалую смелость. Раньше он ни за что не посмел бы говорить таким тоном. - Помогите, пожалуйста.
--
Как же я тебе помогу? Я не Зверобой. И вообще, сижу у себя дома.
--
Позвоните, пожалуйста, в службу спасения, в службу чрезвычайных ситуаций. Куда-нибудь. Наверное, можно засечь сигнал от моего телефона. Пусть меня по нему вытащат!
--
Не знаю, не знаю, возможно ли такое.... - Артур Артурович замолчал. Из трубки доносилось мягкое покашливание. Митяев понял, что друг и благодетель вычисляет, стоит ли спасать этого человека.
--
Валентин Николаевич! Наконец я вас нашел!
Митяев вздрогнул всем телом и обернулся. К нему торопливой походкой шел Иван. Умница-Иван! Благодетель-Иван! Иван, сын егеря! Сразу стал ненужным этот раздумывающий друг-предатель. Иван знает лес как свои пять пальцев!! Он выведет! Плоский черный прямоугольник мобильного телефона выскользнул из обессилевшей от счастья руки. Валентин Николаевич этого даже не заметил. Охранник мягко подхватил босса под локоть, помог ему подняться. Пробившийся через куртку холодок замерзшей Ивановой руки показался Митяеву ласковым.
--
Мы с ребятами ждали вас на тропе, потом пошли к машинам. Что же вы так долго?
--
Андрюха с вами? - Осипшим голосом спросил Валентин Николаевич. Иван закивал.
--
С нами, все с нами. И Андрюха, и Сеня, и Гарик. Только вас с Серегой нет. Ребята уж хотели в деревню ехать. А я решил еще разочек по лесу пройтись. Хорошо, что не уехали. Пришлось бы вам под кустом ночевать. А где Серега?
--
Утонул. - Валентин Николаевич зажмурился, вспоминая страшный момент. - Провалился в какую-то черную воду. Раз, и нету!
--
Туда ему и дорога, - успокоительно улыбнулся невозмутимый Иван. - Плохой был человек, жадный. Хорошо, что вы спаслись. Ну, давайте поднажмем, холодает.
Некоторое время Валентин Николаевич с Иваном шли молча. Путь через ночной лес в безмолвии был жутковат. Какая-то птица причитала высоким голосом. Под ногами пробегали крохотные создания. Из чащи моргали желтые круглые глаза. Невдалеке лениво рыкнуло. Босс обернулся к охраннику, со словами: Кто там вякает? Это не опасно?
Рядом никого не было. Зацепившаяся за рукав сосновая ветка создала иллюзию, что Иван поддерживает босса под локоть. Мороз подрал по коже беднягу. Он вновь стоял совершенно один посреди ночного леса на странно круглой, будто очерченной гигантским циркулем, полянке. Только теперь в руках не было спасительного телефона. Валентин Николаевич, теряя голову от страха, завопил:
--
Иван! Ты где?!
Рядом кто-то негромко откашлялся. Низким хрипловатым голосом с какими-то странными, нечеловеческими интонациями нараспев затянул:
--
Скрип-скрип, да на липовой ноге.
Скрип-скрип, на березовой клюке.
Все по селам спят, по деревням спят....
Валентин Николаевич обернулся. Увидел громадный темный, слегка раскачивающийся, смутно знакомый силуэт и завыл от смертного ужаса....
Под кривой березой сморщенная, черная от загара, похожая на птичью лапу рука подняла мобильник. Артур Артурович встревожено кричал.
--
Митяй, Митяй, ты чего молчишь? Ответь!
--
Все чужаки упокоились. Не тревожьте нас больше.
Костометиха кинула в черную воду трясины изрыгающий угрозы телефон и упругим молодым шагом пошла к деревне. Платок свалился и трепетал на плече. За спиной стелились черные, как ночь, без единой сединки волосы. Во лбу, старом, изрезанном морщинами, затягивались дыры от пуль.