Аннотация: Здесь собраны сказы мои, про тех, что рожден ночью, что голодом терзаем вечным, но кто силен в своем бессмертии. На данный момент сие есмь все, что я написал на данный момент. Возможно, будет дописываться. Ежели вам понравится, буду писать далее.
Солнце
Дни и дни проходили безотчетно, быстро и беспощадно. Не терпимые к просьбам, жестокие к мольбам, они тянут ремень Вечного Колеса, заставляя его порождать безвременный и бесконечнй цикл смерти-рождения-взросления-старения-смерти.
Вслед за слепыми днями, наступали столь же глухие ночи. наполненные злобной депрессией, ненавистью ко всему живому, к вечной жажде крови, томившей меня с Рождения. Жажде, которую не утолит даже резня безвинных людей в этом маленьком придорожном кафе. Счастливые, они не ведают не отчаяние посмертия, не глухую тоску утерянного покоя. Им нужна жизнь, чтобы бездумно тратить её на свои мелочные радости.
Им нужно жить вечно, чтобы мечтать. Они не знают, что после смерти никакая мечта не заменит тебе глоток свежего воздуха, радость встречи рассвета, улыбку того, кто стоит рядом. Смерть, смерть, проклятая старая тварь! Если бы ты только знала, как я тебя ненавижу за то, что отняла у меня все, все, что было моим смыслом, моим вздохом! А отняв последнее, она подсунула под нос фальшивую Вечность, с её зияющей пустотой бессмысленностьи существования.
Я молча сидел за крайним столиком, уставившись в окно. Я давно заметил, что смотря через окно мне легче думать. Мысли будто бы свободнее текут сквозь двойные стекла, чем через стены зданий. Сидел, и ничего не заказывал. Вокруг меня струилась суета вечера, бегали официантки, весело болтали веселые посетители, лампы негромко жужжали под потолком. На прилегающей стоянке стяло множество самых разнообразных машин, поражающих своей запущенностью.
Даже дорогие иномарки были покрыты грязью, слоавно их владельцы заботились только о себе, не думая о железном друге, верно носящих их по дорогам.
Ко мне подсел неожиданно возникший из воздуха собрат по проклятью. Отвлеченный, я не заметил его появления, но и тогда, когда он сел напротив, не повернул головы. Он молчаливо изучал меня, я же - думал о своем, не потеряв способности мыслить даже после Рождения.
Наконец, собрат нарушил молчания. Я услышал его низки, с хрипотцой голос, однако все ещё не видел, как он выглядит.Это, впрочем, меня совершенно не волновало.
- Давно уже ты сидишь здесь вот так, словно потерянный ребенок? - поинтересовался он, пытаясь проникнуть под покров моих мыслей. Я не пытался их скрыть, и холодно ответил:
- Как проснулся, и пришел сюда. Это тебя так интересует? Брат потряс головой, и тоже стал смотреть в окно. Я заметил, что взгляд его был пуст.
- А что Ты делаешь здесь? - в свою очередь спросил я, поворачиваясь, наконец, к нему - ведь не ради меня ты пришел ф это местечко?- Вампир лишь пожал в ответ плечами. Я уже было оставил его в покое, как он сказал с неожиданной страстью.
- Скажи мне, Брат, ради чего это все?
-Что все? - не понял я
-Это все-он обвел руками кафе - зачем нас создали, почему мы таковы, и за что же проклятье так беспощадно?
Я фыркнул.
-Друг мой, ты задаешь вопросы, на которые искал ответы сам Каин. Это спрашивает себя каждый - я сложил руки перд собой - Зачем? Почему так? Ответ в том, что нам не дали выбора, не дали узнать, чем хуже каждая из сторон, чем лучше. - брат внимательно слушал меня, не прерывая. После секундного молчания, я продолжал - это как бросить человека с обрыва в море, повесив на камень шею. Плыви или тони.
-Невелик же выбор - протянул сородич.
- Можешь утешиться тем, что есть хоть бы и такой - невесело ответил я - мне осточертели все правила и огрраичения. Мне надоела ночь, до смерти утоммила эта клятая луна. Эта жажда сводит меня с ума. Я ищу выход, но.... -я замялся.
- Но что? - осторожно спросил проклятый, поглощенный моим откровением.
- Но я знаю, что занимаюсь бесполезным делом. Все равно выхода не существует. Вход всегда только один, и когда ты заходишь, дверь исчезает. А эти смертные хотят себя такой же участи. Глупцы - я махнул рукой - посмотри, как они ряжутся под нас, ты послушай их разговоры.
- Это же дети - приподнял бровь вампир - что ты хочешь от неразумного племени?
- От них можно ждать всякого - отрезал я - но знаешь, сородич, мне кажется, что выход все же есть.... - я закусил губу и вновь посмотрел в окно. Там рассветало, ночь уступала свои права светлому дню, который обещал быть теплым. Как жаль, что я этого уже не увижу.
Собеседник недоверчиво наклонилсяя над столом , вперив в меня острые карие глаза.
- Нашел выход? - хмыкнул он - но ты же сам сказал, что его нет, или... - он поймал мой взгляд и тоде посмотрел на улицу. Его лицо побледнело ещё больше обычного.
- Ты же не собираешься...-начал было он. Мое мертвое тело заливала обычная усталость, глаза закрывались, словно каменые веки не удерживали свой вес. Мне становилось все хуже, и было необходимо срочно уходить, и искать себе убежище на дневной сон. Но я не собирался уходить. Я нашел выход.
-Собираюсь-прервал я - я хочу последний раз увидеть то, что так долго было запретно. Я хочу вдохнуть, хочу почуствовать этот миг! А, что я говорю, ты все равно не поймешь - я поднялся, и замер на миг. Сородич в ужасе смотрел на меня, как на умолишенного. Ему было не понять, что я чуствовал. До Рождения, я был художником. И сколько рассветов я нарисовал, сколько увидели их глаза мои! Сколько раз я вдыхал свежий морской ветер, стоя на пирсе, и глядя в бесконечную лазурную даль.
А потом я потерял все на долгие, долгие годы. Из памяти почти выветрились те прекрасные мгновения, и былые сожаления вернулись вместе с памятью.
- Я мечтал об этом, понимаешь ты, или нет? - лихорадочно прошептал я, восторжено глядя, как небо окрашивается в розовый цвет. Край солнца уже показался над дорогой. Вампир подскочил, как ужаленый. и бросился прочь, в свое убежище, спать, подальше от своей погибели, бросив напоследок " Безумец!".
Да, я безумен, потому что позволил сотворить с собой это. Да, я безумен, потому что был слеп, как крот.Я безумен, потому что слушал, и не слышал.
На негнущихся ногах, я медленно побрел к входной двери, и нерешительно взялся за ручку. Здравый смысл и новые инстинкты хищника гнали меня в тень, спрятаться от врага своего проклятого, заснуть, забыть обо всех этих глупостях. Но разве может красота убить? Она бессмертна, как и я, но видеть её красу, её румянец я не в силах, потому что какое-то проклятье мешает каждому, кто решит остаться.
И разве стоит тратить смерть, как и жизнь, на раздоры, крики, проблемы? Мир создан, чтобы им любоваться, а не крушить. И пусть они думают обо мне что хотят. Я не могу пропустить то, чего был лишен не по своей воле. Страх и усталость, решительность и сомнение смешались в моей голове.
А ием временем небо окончательно посветлело, и огромный шар величественно проснулся. Отринув все, забыв ужас перед светом, я открыл дверь, и шагнул наружу, в палящий свет солнца. Красота не может убить.
В тенях
Одинокая, как голубь среди ворон, моя жертва зашла за угол, скрывшись в столь удобном для меня мраке. Не успев даже понять, что происходит, девушка оказалась обездвиженной. Я закрыл её рот своей уродливой рукой, чтобы её крики не перебудили спящие кварталы, и с наслаждением смотря в огромные перепуганные глаза, впился в заветную вену. Горячая кровь, сладкая, как мед диких пчел, свежая, как утренняя роса, и восхитетельная, как раскаленный ствол "Беретты" в руках, потекла в мой желудок.
Девушка вздрогнула, напряглась, и обмякла. Я аккуратно подхватил её прежде, чем тело коснулось грязного и мокрого асфальта. Вытерев нектар с губ, я взвалил её на плечо, и скрылся в тенях. Если её кто-нибудь здесь найдет, то стража может поднять тревогу, а мне это было совсем ни к чему. Конечно,евушка все благополучно забудет, но следу укуса, к сожалению, так и останутся на её шее. По ним будет очень легко вычислить, кто её иссушил, и где он находится.
Десятки людей в баре напротив могли бы сказать полицейским, что какой-то странный человек, одетый как житель нижних кварталов, вышел на улицу как раз тогда, когда девушка проходила мимо. Этого было бы вполне достаточно для начала поисков. После полиции, за дело непременно взялись бы инквизиторы. Уж эти бы точно нашли меня даже под землей, и поэтому я больше не мог, как раньше, оставлять свою пищу там, где испивал из неё.
Пробираясь под кривыми арками, обходя за квартал все посты, прячась от огней гравикаров в загаженных подвалах, я продвигался по нижним кварталам все дальше и дальше, в сторону канализации. Девушка все ещё была без сознания, но мне следовало поторопиться, если я хотел добраться до укрытия до того, как она очнется.
Я так понадеялся на занятость ищеек, что позволили себе непозволительно расслабиться. Я уже вышел из очередной тени, и повернул за угол, и тут же едва не напоролся на стражу около входа в подземелья. Я едва успел отпрыгнуть назад, выругавшись, и накинуть сеть невидения. Девушка слабо застонала, и пошевелилась. Только этого мне не хватало! Если она сейчас очнется, все пропало.
В отчаянии, я искал выход, рискуя быть обнаруженным. Высоко вверху, над острыми крышами дотов и жилых домов, пролетел инквизиторский гравикар, ярко сверкая посеребряным корпусом в свете ночных огней. Копы у входа лениво переговаривались, на их поясе трещали рации. Я быстро выглянул, и приняв решение, снова впился зубами в вену жертвы. Её выгнуло от боли, она едва не закричала, но тут же вновь потеряла сознание. Это становилось уже слишком серьезным. Стоит мне выпить ещё раз - и она погибнет. Проклятые инквизиторы, у которых нюх был не хуже, чем у сторожевых собак, немедленно примчатся сюда, как угорелые. И снова бег, снова тени, пока я не вышел с другой стороны корпуса, сейчас превращенного в большую, темную свалку. переговоры теперь доносились до меня едва слышно, но зато к инквизиторскому гравикару присоединился судейский " Крейсер". Тааак...это нравится мне все меньше и меньше. Кажется, моя затея покормиться этой ночью была с начала обречена на провал. Проклятье!
Я быстро юркнул под стену какого-то громадного здания, которое уже давным-давно стояло заброшенное, и разрушенное, и скрылся между обвалами металлоконструкций, оставшихся от остова. Гравикар и Крейсер величественно проплыли мимо, шаря по темноте яркими прожекторами. За затемнеными фонарями кабин я не мог разглядеть водителей. Пятидверный " Крейсер" чуть приспустился, и завис над самой землей. Из под днища летела пыль, мусор и вырванная мощью двигателей трава. Я пригнулся ещё ниже, и луч прошел надо мной. Рядом пробежала крыса, заметила меня с девушкой, и остановилась, устремив на нас взгляд любопытных глаз. Я шикнул на неё, но упрямое создание встало на задние лапы и вопросительно пискнула. Луч Крейсера немедленно застыл на месте, и начал медленно двигаться в нашу сторону.
-Тшшь! Пошла отсюда! Прочь! - зашипел, замах на крысу рукой. Луч уже был в 5 шагах от нас. Крыса наклонила голову, и - мне показалось, что она вздохнула - и ушла прочь. Я совсем согнулся в три погибели, молясь про себя, чтобы нас не заметили. Крейсер ещё немного порыскал, но не обнаружив ничего не обычного, дал боковую тягу, и взлетел в воздух. Если бы мог, я бы вздохнул с облегчением. Больше они сюда не вернутся.
Проклятые антигравы убрались, но остались ещё те полицейские, что все стояли на входе, и не думая уходить. Ночь неторопливо текла и текла, не собираясь заканчиваться. После взрыва своего спутника - Луны, дни стало намного короче, а благословенная ночь - почти вечной. Но вместе с тем обострилисб сьарые страхи, люди стали пугливы и недоверчивы, повсюды шастали инквизиторы, безжалостно карая словом и делом. Даже мой клан и то, совсем ушел в глубокую тень, и теперь даже носа не кажут. Старые затворники, им бы посмотреть, как хороши вон те огни над горизонтом, прогуляться по ночному городу, вкусть этого чудесного вина...но нет. Ладно, с них станется ещё, не хотят - сами не знают, что упускают.
Я поднялся, потирая поясницу, и переступая через битое стекло и груды сгоревши головешек, устремился к выходу. Придется оставить девушку здесь, по-иному никак. Что же, она вполне может побыть здесь, место пустынное, разве что ветер довольно холоден...но она все равно сейчас бесчуственна.
Я отыскал драный матрац, устелил его на пол, и усадил девушку на него. А сам медленно, не спеша, пошел в сторону крохотного прохода, что был между двумя штабелями ржавых остовов автомобилей и каких-то громоздких устройств. В том месте, где тьма была наиболее густа, я стал её частью, обходя освещенные участки прохода, и крадучись, добрался до входа, спрятавшись совсем рядом с копами.
Легавые поеживались на ветру, и что-то оживленно обсуждая, не особо ревностно неся охрану. Это как раз мне на руку. Сжавшись, точно пружина, я собрался, и в следующую секунду бросил тело вперед, позволяя мраку стечь с меня подобно воде. Копы отшатнулись от неожиданности, но надо отдать им должное - их растерянность длилась недолго. Вскоре они уже повыхватывали свои иглометы, но воспользоваться ими не успели. Извернувшись, как уж, я вырвал оружие у одного, одновременно ударяя ногой второго. Получивший удар поддых, тот согнулся, булькнул, и рухнул, как подкошенный. Первый откатился назад через левой плечо, и уже было потянулся к рации, как удар ребром ладони заставил его замолчать надолго.
Путь был свободен, можно было возвращаться за девушкой. Предусмотрительно спрятав тела, я проделал обратный путь, и выйдя к разрушенному зданию, в растерянности остановился. Девушки не было. Я нахмурился, и осторожно оглядываясь, приблизился к тому месту, где я её оставил. Матрац лежал, как я его положил, но вот самой девчонки не было даже и следа. Ни черта не понимаю.... кто мог её здесь найти? Не ушла же она сама? После такой потери крови жертвы не могут даже говорить, не то что ходить. Банд здесь нет, их всех уже давно истребили инквизиторы и судьи. Антигравы улетели, значит, девчонка не у них. Кто же это, кто?
Я нервно грыз ногти, расшвыривая груды мусора. С наружи стояла тишина, города совсем не было слышно. Ни щагов, ни скрипа, не рева двигателей. Во мне проснулось предчуствие чего-то очень нехорошего. Чего-то зловещего. Нервничая все больше, я остановился под остатками второго этажа, усиленно терзая свою нижнюю губу. Мозг включился, и начал работать на полных оборотах. Исчезновение укушенной жертвы не привидет ни к чему хорошему, только к очень большим неприятностям. И мой клан не подумает заступаться за меня. Им вообще уже все равно, лишь бы только их не трогали. Трусы. Нет, с этой загадкой я должен разобраться сам, расчитывать больше не нак кого.
Итак, куда она могла деться? Допустим - на секунду - что она все же очнулась, и ушла. В таком случае далеко уйти она не могла. Но мой опытный глаз разведчика не видел даже намека на то, что здесь кто-то был, или кто-то ходил. Нет, она не ушла. Её не унесли. Судьи не забирали. И я точно ничего не перепутал. Сомнения глодали меня, как стая голодных пираний. Чуство опасности усиливалось с каждй минутой, проведенной в этом кладбище. Нужно было уходить, и срочно. Я все ещё не понимал пока, почему, и от кого мне скрываться, но лучше поверить чувстам, чем глупо расстаться с жизнью. Но я не мог уйти. Сигнализаия на самом краю сознания взвыла: сюда шли. Было поздно прятаться.
В тенях ( продолжение. Часть вторая )
Я застыл на месте, в первые секунды растерявшись. А время было дорого, и мне было нельзя его терять ни единого мгновения. Подпрыгнув, я ухватился за торчащий стальной прут, подтянулся, сделал упор на руках, и забрался на бывший второй этаж, прижавшись к разбитому полу. Стать тенью у меня больше не было сил. Эта ночь и так отняла их немало, приходилось прибегать к обычным пряткам.
Внизу раздались шаги, множество шагов, захрустело стекло под каблуками, кто-то выругался, и подо мной возникла группа крайне странныо одетых людей. Они все носили какие-то темные накидки, выглядищие просто смешно на их тощих телах. Кроме того, у каждого к поясу был приторочен жалкий кинжал. Я едва не выдал себя смехом, с трудом сдержавшись, при взглде на этих клоунов. Они тем временем очень удобно расположились около разломаного и разбитого окна, в полукруге тусклого света фонарей, которые освещали бывшую скоростную трассу номер 79, теперь превращенную в руины.
Один из этих придурков откинул капюшон, и тряхнул головой, поправляя длинные огнисто-рыжие волосы. Женщина. Я чуть оскалился наверху и едва слышно зашипел. Остальные уселись прямо на свои накидки, открыв лица. Ни одого взрослого. Все как один - дети. Кроме этой женщины, явно их лидера, всем им было едва ли больше двадцати.
- Верные слуги мои, дети Люцифера! - надменно произнесла предводительница. Я поперхнулся, и едва не свалился им под ноги. Ба! Сатанисты! Вот это сюрприз! Тем временем женщина продолжила.
- Мы собрались здесь, в этот благоприятный час, дабы почтить нашего господина достойным образом! Ave Satanos! - воскликнула вдруг она, вскинув руки.
- Да будет благословенна звезда твоя, о великий Князь! - завизжала предводительница, упав на колени. Затем она достала откуда-то изпод пол плаща длинную трубку, и приложив к губам, затянулась. Её взгляд потускнел, и остекленел, утеряв осмысленность и понимание. Я заскрежетал зубами, сжав кулаки. Эти клятые наркоманы сейчас подохнут, как крысы, и прихватят меня с собой. Потому что через минуту-другую сюда вломятся Судьи, и уложат всех, кого застанут. А я совсем обессилел...
Пока я лихорадочно продумывал план отхода, трубка пошла по кругу. Каждый из этих кретинов делал долгую затяжку, с наслаждением выдыхая зеленоватый дым. Пока они так развлекались, до моего слуха долетел до боли знакомый хвук. Ну конечно же, это летят мои любимые Судьи, чтобы нваести здесь порядок. Я и по сию пору не смог выяснить, как они узнают о преступлениях и беспорядках, не иначе как шпики докладывают своим хозяевам.
Рев двигателей становился все ближе, тоскливо завыла сирена. Фонарь мигнул, и погас, оставив сатанистов в полной, блеклой темноте. На сирену они не обратили ни малейшего внимания. Некоторые уже лежали, содрогаясь в экстазе. Другие сидели, уставившись перед собой мертвыми глазами. Они продолжали сидеть, когда судейский Крейсер с ревом приземлился на площадке, и из него выскочили трое Судей в темно-серой униформе. Доблестные служители немедленно подняли свои тайзеры, и направили их на группу молчаливых статуй в углу, под окном.
- Вы арестованы. Всем осставаться на местах. Руки поднять так, чтобы я их видел - металлическим безжизненным голос приказал один из судей. Его приказ остался без внимания. Ещё несколько сатанистов упали на пол. Только одна женщина подняла воспаленные глаза, блестевшие лихорадочным блеском, и безо всякого выражения посмотрела на блюстителей правопорядка. По всей видимости её мозг пытался обработать приказ. Её лицо пересекли морщины, но через секунду кожа разгладилась.
- Я сказал вы арестованы! - рявкнул Судья - встать!
Женщина медленно поднялась, упираясь руками в пол, и пошатываясь, застыла на месте. Она с трудом держалась на ногах. Один из судей ткнул её тайзером в грудь.
- Ты! Подними их! - приказал он, кивком головы указывая на сатанистов. Женщина икнула, непонимающе взглянув на него.
- Я?... Но звезда... - она подняла палец - звезда сегодня....легавый, видишь?...Сам Лю...Люфи...Люци.... - она запнулась, бросив попытки выговорить имя своего Бога, и со вздохом махнула рукой, накренившись ещё больше, и едва не упав.
- Подними их! - зарычал Судья, теряя терпение. Предводительница уставилась на него мутным взглядом, ничего не ответив, и не сделав ни одного движения. Тогда Судьи вскинули оружие, и нажали на курки. Женщину отшвырнуло к задней стене с прожженной грудью, остальные дети с удивленным вскриком падали друг на друга с кровоточащами ранами в спинах. Прикончив тех, кто ещё шевелился, Судьи сдунули дымок с тайзеров, и заюравшис обратно в Крейсер, убрались прочь.
Все это время я лежал наверху не в силах пошевелиться. Это просто чудо, что я до сих пор жив. Полежав несколько минут, я осторожно спрыгнул вниз, и быстро осмотрел трупы. Никто не выжил. Бытстрая и беспощадная расправа, никакой пощады. В голове на миг промелькнула чудовищная мысль - а не взять ли у мертвецов их кровь? Меня передернуло от отвращения к самому себе. Отвернувшись, я подошел к женщине. И с радостью увидел, что она была все ещё жива. Рана смертельная, но ... Оглянувшись, я прокусил себе запасятье, и приложил его к губам предводительницы. Её глаза расширились от ужаса, но было уже поздно. Кровь проникла в неё, как змеиный яд проникает в вены, и начала действовать тот час. Женщину скрутило, она задохнулась, из носа потекла темная жидкость. Её начало трясти, колотить, в глазах полопались сосуды, она издала тонкий вскрик. И опустив голову умерла. Я закрыл ей веки и взяв за руки, оттащил подальше в темноту. Через день она проснется со страхом, с недоверием. Сердце будет болеть так, будто бы его пронизили железным колом. Её будет плохо, очень плохо, её будет выворачивать.
И несмотря на это, она расскажет мне, что она сделала с девчонкой. Её разговоры о жертве натолкнули меня на мысль о том, что сатанисты просто нашли её, и унесли в свое логово, чтобы принести в жертву Люциферу, как они считали. Разумеется, я мог и ошибаться, но если даже и так...что же, по крайне мере, у меня повявится хороший зомби, который поможет мне в поисках. Её знания ещё могли мне пригодиться в будущем, а пока - спи, женщина, спи крепко. Пусть сон твой смертный даст тебе покой хотя бы ненадолго.
Я присел рядом с неподвижным телом, подтянув колени к подбородку, и обхватив их руками. Мне не оставалось ничего другого, кроме как ждать. Ожидание будет долгим. Но оно стоило того.
В тенях ( Часть 3 )
С трудом продираясь сквозь сонм кошмаров, отшатываясь от каждого указателя на дороге, перепрыгивая через глубокие пропасти, идя по колено в снегу, я все ближе и ближе приближался в выходу в реальность. Терзаемый смутным предчуствием, видя в каждой ветке врага, я уже не шел, а полз, как таракан. Тоннель выхода уже был совсем близко, когда чья-то тень преградила мой путь.
Я едва нашел в себе силы, чтобы поднять голову. Этот снег истощал, как пиявка, как паразит, словно вся моя энергия уходила в некую жадную бездну, только и ждущую, когда очередной заблудший странник провалится в её громадную пасть.
Впрочем, стоило мне только это сделать, как все поплыло, я успел только увидеть поблекший красный плащ, и все вокруг покрылось кругами и трещинами, мир треснул напаполам, и развалился битым стеклом вовнутрь. Я вздрогнул, и проснулся, не придя в себя после мучительного сна. Женщина все ещё не очнулась, так и застыв ледняым изваянием подле меня. И только мой острый слух мог разлчить, как сердце её едва слышно бьется, порождая новую жизнь мертвого тела.
Я никак не мог вспомнить, когда же я заснул. Ещё минуту назад я притащил её сюда, а теперь - на улице только ранний вечер. Коротки день уже давно успел промчаться мимо, гремя цепями, рассвет растворился в закате, не успев даже согреть лучами солнца тех, кто провел ночь в ледяных пустынях Гаарби, что лежали сразу за этим городом. Едва лишь спутник посыпался вниз крохотными осколками, как атмосфера сошла с ума. Ледяные поцелуи обрушивались на обесточенные города, люди замерзали сотнями, но все же неизвестнывм образом обошлось без жертв. Несмотря на сверхнизкие темепературы, смертные прятались под землей, срочно сооружались гигантские печи, предназначенные для растопки лядяной корки. Даже в такой ситуации эти букашки не сдались. И вскоре печи заработали. Города оказались хоть под какой-то защитой от холода, позволив людям вернуться в свои дома.
Однако на планете были места, где жар оказался бессилен перед яростью природы. Гигантские заснеженные поля, с каждым днем становились все больше и больше. Белые джунгли уже начали наступать на мелкие пригороды. Корпорации не стали бороться за власть, а объеденились для спасения жителей. Даже военные бросились помогать, сами терпя жестокий холод и нехватку обмундирования.
Как только я проснулся окончательно, я понял, что здесь что-то не так. Нет, дело было не во внешних изменениях - трупы лежали там, где судьи расстреляли сатанистов, мрак по-прежнему клубился в небесах, но меня пробирал ветер. Очень странный ветер, пробиравший даже меня. Мертвое тело не должно ощущать ничего подобного, но все же ощущало. Я поежился, растер плечи, и поднялся. На мне не было почти никакой одежды, за исключением ременного комбинезона, отсавшегося на мне с момента Рождения. Он был слишком короток, чтобы согреть, и слишком неудобен для постоянного ношения, но учитывая ситуацию, выбирать мне было не из чего.
Прежде всего, нужно добраться до моего укрытия в канализационных ходах под городом. там гораздо теплее, кроме того, проход соединяет их с системой подземного транспортного русла. Я взвалил труп на плечи, и не скрываясь пошел ко входу, старясь не идти по ярко освещенным местам. Приходилось быть осторожным, даже зная, что меня никто не видит. Когда вход раскрыл свое каменное зево, я на секунду остановился, обернулся назад, и спрыгнул вниз. Приземлившись в небольшом подземном ручье, я побрел вдоль его русла туда, где виднелись заброшенные станционные конденсаторы. Пути были завалены старыми обвалами, торчащими рельсами, оборванной проводкой. Приходилось пролезать под ними стараясь не попасть на места разрыва рельс. Электричество все ещё жило там, и один неосторожный шаг мог превратить меня в пепел.
Так, я предолел самый тяжелый участок, и забрался на платфлрму. Покрытая ледяной коркой, пылью и обрывками газет, она была заброшена ещё год назад, когда здесь произошла большая авария. Память об этом и по сию пору ост алась на стенах тоннеля. Холод чуствовался даже здесь, под землей. Меня начало колотить, женщина задрожала, и попыталась свернуться. Я бросил на тело быстрый взгляд, и ускорил шаг. Мне предстояло ещё спуститься как можно глубже, затем преодолеть провал, и только потом был мой дом. Мне уже стало казаться, что темнота как-будто обвалакивала меня своими длинными руками, когда я , наконец, спустился по экскалатору в свтившемуся ядовито - зеленым провалу.
Его края уходили все вглубь и вглубь, дно блестело далеко внизу. покрытое маслянистой, мерзкой пленкой. Он остался ещё со времен постройки русла, когда строители обнаружили здесь залежи железа. Этот провал - все, что осталось от залежей. Он был бы непреодолим, не перекинь кто-то через него металлический мостик. Он имел неприятное обыкновение шататься под идущим по нему. И сердце замирало, когда перилла жалобно стонали, а мостик покачивался из стороны в сторону, грозя скинуть тебя вниз. Я сплюнул, собрался, и прошел на другой край, не глядя вниз, хотя взгляд так и тянуло опуститься в эту бездну.
Повернув за угол, прошуршав по острым камням своими ботнками, и пригнувшись под аркой, я прошел внутрь своего жилища, и с облегчением уложил труп предводительницы на софу, стоявшую у дальней стены. Рядом стояла простая тумбочка, заставленная всяческими железяками и приборами. Тут я время от времени мастерил приборы для слежения, а так же несколько небольших жучков, которые я давно уже поставил в цитадели инквизиторов. Этих жучков все ещё не обнаружили, и отсавалось только гадать - что случится, когда это произойдет? Сколько ещё я буду оставаться непобеспокоенным?
Когда я ставил приборы, я сознательно шел на такой риск. Мне было необходимо знать все, что происходит у инквизиторов, цитадель которых стояла посреди большого озера, на северо-восточной окраине города. Самое странное, что их крепость не была защищена абсолютно ничем, даже камер я так и не увидел, хотя осмотрел все, что смог. Может ли быть, что они инквизиторы ничего не стали предпринимать, понадаеявшись на помощь бога?
Тем не менее, жучки исправно сообщали мне обо всем, что могло касаться моего клана и меня личного. Братья ничем не выдавали своего присутствия, а я сидел тише мыши и ниже травы. Не стоило навлекать этих фанатиков на свою голову. Тем более сейчас, когда девчонка так и не найдена, и опасность её обнаружения Судьями возрастала с каждым чсасом. Но пока мой зомби не проснется, я вынужден бездействовать. Это убивало меня вернее, чем царивший снаружи лютый холод, который начал преодолевать все защитные барьеры.
- Не иначе, как это треклятая печь вырубилась - пробормотал я, меря комнатку шагами. У самого входа, завешанного тяжелыми складками аллюминевой ткани, стоял радиоприемник, из которого сейчас звучала какая-то неторопливая мелодия. Городская радиостанция все ещё работала, прерывая вещание только в случае неполадок с оборудованием, которые случались все чаще и чаще.
Чуть правее от него стоял стенной шкаф с открытыми дверцами. Его содержмое - множество болтов и гаек, было щедро разбросано по полу. В потолок была ввинчена квадратная лампа, которую я смастерил своими руками. Она давала не слишком яркий свет, но и не потребляла энергии. Конструкцию я придумал сам, позаимствовав у инквизиторов некоторые составляющие. Толстый ковер покрывал середину помещения, на нем стоял столик с галовизором. Я давно уже не ключал прибор, потому что по нему шли только помехи, да отвратительный писк, раздирающий уши.
Резной стол и пару кресел довершали обстановку моего скромного жилища. Я ходил кругами, заложив руки за спину. Ожидание было невыносимо. Я изводился все больше. Тем временем, на поверхности, вход в подземелья стал покрываться ледяной коркой, которая становилась все толще и толще. Поднялась метель. Судьи поспешили убраться с улиц, даже бездомные сейчас забились в подвалы, пережидая, как они считали, непогоду. На самом деле все обстояло гораздо страшнее. Один из блоков печи, обеспечивавший нагрев спирали, с грохотом взорвался, разбросав стальный осколки. Одного из рабоочих проткнуло этим осклком, и он упал в снег, держась за горло. Остальные бросились к разрыву, в ужасе зажимая головы. Печь больше не работала, а мороз крепчал, и становился все сильнее и сильнее. С неба повалил ледяной град, больно бьющий по лицу. Люди в домах удиленно поднимали головы, спрашивая друг друга:
- Почему нет тепла? Какой странный циклон! Они не хотели верить, что их единственная защита дала сбой. Они не хотели думать, что теперь придется снова уходит, снова прятаться. Им была отвратительна сама мысль об этом.
Для меня все это оставалось неприятным сюрпризом, который перестал юыть сюрпризом тогда, когда вещание станции прервали, объявив экстренное положение города. Я нахмурился и кинулся к телескопу, установленному над входом в канализацию. Он был соединен с экраном монитора тонким проводом, спрятанным в стене. Я повернул ручку галовизора, по экрану побежали серые полосы. Нетерпеливо ударив по боку, я добился нормального изображения.
И правда, снаружи бушевала настоящая метель. Увидев запечатанный вход, я выругался и треснул кулаком по полу. Я был заперт здесь, как мумия в саркофаге. Закрыт без надежды на выход. По глупой самонадеянности, я на позаботился сделать дополнительный проход, и теперь должен был расплачиваться за собственную глупость. Хорошо, что девушка останется в безопасности, где бы она ни была, по крайне мере-от Судей. Правда, теперь мне самому нужна была помощь. Оставалось только надеяться, что клан мне не откажет.
В тенях ( Окончание )
Я молча стоял посреди комнаты, барабаня пальцами по бедру. В голову не приходило ни одной светлой мысли, кроме как удариться в панику. Нестерпимое желание закричать от отчаяния, я подавил немедля, пока оно не переросло в обычную истерику. Нужно было думать, как выбраться отсюда, а не предаваться стенаниям.
Итак, мне оставалось только надеяться на помощь клана, который, впрочем, не торопился мне помогать прежде. Возможно, хотя бы в этот раз они наконец, очнутся, и сделают хоть что-то, черт бы их побрал! И словно в ответ на мои мысли, за моей спиной раздался мягкий, спокойный голос Гарвика, носящего гордый титул Стража Знаний клана. Отличающийся от прочих братьев долготерпеньем, и истинной мудростью, он был той рукой, что протянули мне сородичи в ответ на призывы о помощи.
- Ты звал нас? - осведомился Гарвик, бросая быстрый взгляд на труп на софе, нимало при этом не меняясь в лице.
- У меня экстренная положение, Мудрейший - уважительно ответил я, чуть кланяясь в ответ - я не могу отсюда выти! Проклятый снег запер вход, и я....
Брат поднял руку, прерывая поток слов.
- Ты не можешь выйти? И все? - в его голосе послышалась нотка упрека. Должно быть, сородичи полагали, что моя жизнь находится в опасности, и влико же было их разочарование и гнев, когда они поняли, что я всего лишь запер сам себя, и то - по собственной глупости.
- Я понимаю, что это глупо - торопливо ответил я - сам не знаю, как же это получилось.
- Ты понадеялся на их печь, птенец, и допустив подобную ошибку теперь просишь помочь! - гневно воскликнул Гарвик. Я и в самом деле привык, что устройства этих смертных защищает нас всех, и совсем не подумал о том, что она может однажды и перестать работать.
- Когда долго живешь под защитой...-начал было оправдываться я, но Страж Знаний лишь раздраженно отмахнулся.
-Мне не нужны твои оправдания, зеленка - сказал он - мы уже было подумали, что ты и вправду находишься в опасности. Он уже было развернулся, чтобы исчезнуть, но я схватил его за локоть.
-Подожди! - взмолился я, стараясь не отводить взгляд под его недовольным взором -я и вправду в опасности!
- И. Какова же эта твоя опасность, зеленка? - он приподнял бровь, явно насмехаясь надо мной, но все же остался здесь. Это был шанс, и я не мог его упускать. Я вкратце рассказал ему о своих приключениях, не забыв упомянуть и о Судьях, и о предводительнице,все ещё скованной тенетами смертельного сна.
Некоторое время Брат молчал, погрузившись в размышления. Я стоял, глядя на него в надежде на его мудрость. Молчание затягивалось. Спустя минут пять, Страж поднял голову.
- Я правильно ли тебя понял, зеленка, что если девчонку найдут, то они выйдут на тебя, а затем и на нас? - подытожил Гарвик. Я быстро кивнул в ответ.
- А эта деваха - он кивнул на труп - тебе нужна для допроса? Я снова кивнул.
- И ты застрял - скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Гарвик.
- Как пробка в бутылке - согласился я - а почему никто так долго не отвечал, Хранитель? Неужели до вас не доходили мои просьбы? - этот вопрос меня волновал сейчас больше, нежели пропавшая девушка. В ответ Хранитель как-то осунулся, и опустил голову. Видно было, что там, среди Братьев, ему приходилось несладко.
- Твои просьбы мы услышали сразу, зеленка. И даже был выбран сородч, направленный к тебе, но...-на секунду он замолк, затем передернул плечами и продолжил - но затем наши старейшины передумали, решив оставить его на месте. Как они сказали - сейчас каждый Брат на счету.
- Оставили? -изумился я - а как же....
- Пойми, птенец, старики уже потеряли последние остатки всякого разума - неохотно пояснил Гарвик - а костяк слишком молод и неразумен, чтобы принимать хоть какие-то решения. Все, на что они способны, так это жаловаться и ныть - он зло сплюнул. Мне бы прищлось оень долго их убеждать, но один из старейшин все же очнулся от маразма, и направил меня тебе в помощь. Так что - он развел руками, я здесь.
Его слова совсем мне не понравились. Они означали, что клан начал - да что там начал, уже давно продолжает - гнить, и это гниение коснулось самого дна, поразив верхушку. Теперь понятно, почему они медлили, и почему спрятались ото всех других кланов, что ещё оставались в этом проклятом городе. Не считая их, здесь ещё были несколько гангрелов, один из этих психопатов, да двое ториков. Вот, пожалуй, и все вампирское наше " братство". Все остальные давным-давно сбежали. И только мы, доблестные шпионы и разведчики, вели себя подобно жалким трусам, заопавшись головою в песок. От злости мои кулаки сжались так, что хрустнули суставы, и костяшки побелели, как снег.
- Хорошо, а что же князь? - спросил я, уже догадываясь, каким будет ответ.
- Князь ничем не лучше предыдущего - устало ответил Страж Знаний - спрятался со своим Шерифом - Шерифа он упомянул я явным отвращением. После недавнего печального инцедента, эти двое смертельно ненавидели друг друга. - Никто не знает, куда они пропали. Власть теперь сама по себе, никто не пытается оспорить пустующий трон.
- Слишком мало нас, чтобы претендовать на него - понимающе протянул я.
- Именно так - кивнул Гарвик - пару десятков кровосоов в этой гробнице-не тот контигент поданных - он усмехнулся, и скрестил руки на груди - да и никомуне улыбается отвечать за каждого, кроме того, инквизиторы слишком уж зорко следят за местом. Вряд ли кто-то пробьется, да удержится.
- Так что ситуация повисла на острие иглы, и никто не знает, в какую сторону упадет доска. Он снова замолчал не мгновение.
- А все же-добавил он - зря ты Обратил эту жалкую - его узловатый палец указал на женщину - ты зря только растратил Священный Дар - он неодобрительно покачал головой.
- Как бы то ни было, мне нужно выбираться решительно сказал я, почесывая голову - только тогда я могу подумать о том, что делать.
Холод донимал все сильнее. Я нашел в углу тяжелый меховой оберт, и надел его, потирая руки. Даже Гарвик начал поеживаться.
- Что же, выход есть - нахмурился Хранитель, подходя к тяжелым аллюминевым завесям, и раздвигая их в стороны - но чтобы им воспользоваться, зеленка, тебе придется немного потерпеть. Я не понял, о чем он говорит, но все же пошел за ним, и встал на пороге собственного убежища, смотря на обрушенную платформу вдалеке. Гарвик бросил взгляд на провал, и прищурился. Затем повернулся ко мне.
- Выход твой здесь - он указал на видневшуюся далеко внизу мутную, мерзкую, маслянистую жидкость - там, недалеко от дна, есть пещера. Через ней ты выберешься в городские стоки. А уже оттуда сможешь вылезти на улицу, и искать свою девчонку.
При взгляде вниз, голова закружилась, и к горлу подступил неприятный ком. Хоть меня и Обратили, я все еще помнил, как был жив. И с тех пор все ещё не изгладилась боязнь высоты и воды. Прыгыть туда? В эту дрянь? Ну уж нет!
- А...-я замялся, стараясь не показывать Мудрейшиму свою слабость - ад ругого выхода нет? - слабо спросил я предательски дрожащим голосом. Гарвие расхохотался, и со все силы хлопнул меня по спине так, что я едва не свалился на землю.
- Никак наш храбрый боец боиться какой-то водички! - спросил он продолжая смеяться. Я обиженно поджал губы. Мне не нравилось, когда надо мной открыто смеялись.
- Прыгать в эту дрянь....там же столько мусора, грязи, наверняка плавают несколько трупов.... - я отвернулся, чтобы не смотреть в жуткую пропасть. Хранитель наконец успокоился, и хмыкнув, поправил ремни на груди.
- Не будь же трусом, бога ради - попросил он - тебе не грозит утонуть. Да и плыть-то всего-ничего.
- Я не утонуть боюсь -возразил я - мысль о моей бессмертности вполне укорелилась в в сознании, чтобы всерьез бояться разбиться или потонуть в этой луже - я не хочу прыгать в это дерьмо, чтоб его.
- Так потерпи! Твое тело все равно не будет чуствовать не грязи, не маслянистости, ничего. Это все равно, что выйти на прогулку! Послушай, зеленка - он придвинулся ближе если тебе так будет проще, закрой глааз и прыгай! Только не томи, все нервы мне изводишь.
Я моргнул, и обернулся в комнату.
- А как же она? Я не могу тащить её на себе. Сегодня уже натаскался, хватит. У меня больше не было ни малейшего желания опять кого-то куда-то тащить.
- Оставь её здесь - предложил Гарвик - все равно тебе она ни к чему. Как ты говоришь, её похитили эти..как их...- он наморщился - сатанисты. В таком случае здесь есть только одно место, куда они могли её увести.
-Куда же? -заинтеровался я, искренне радуясь тому, что мне не придется обыскивать весь город под самым носом у Судей.
- А в старую водонапорную башню, что в двух кварталах отсюда.- он махнул рукой в указанном напралении - насколько я знаю, там не ходят патрули, и инквизиторы избегают этот район. Во всех прочих кварталах их присутствие достаточно сильно, чтобы проводить эти чертовы ритуалы.
Башня? Очень хорошо - это как раз недалеко. Я знал выход из стоков как раз рядом с ней. Остается только прыгнуть... в провал...и проплыть. Как же не хочется, противно и мерзко, но нужно. Иначе вскоре Судьи придут прямиком сюда. Что же....
- Я думал, что предводительница поможет - виновато ответил я - но раз это уже ни к чему...что же мне с ней делать?
- Не беспокойся. Я возьму её в клан, там о ней позаботятся. - ответил Гарвик, пристально смотря на меня - а ты иди уже. Сейчас как раз ночь. Самое хорошее время, для охоты. - Он осклабился, и направился в комнату. Наклонившись над телом, он подхватил его на руки и вышел.
- Ступай, и не волнуйся. Найдешь ты девушку раньше, чем Судьи. А мне пора - он снова поежился и предернул плечами - я итак уже здесь задержался, зеленка.
- До встречи, Хранитель - попрощался я, не отрвыя взгляда от дна провала. С каждой секундой мне хотелось прыгать все меньше. Гарвик ушел в сторону платформы, и вскоре растворился в тенях, отправившись прямиком в дом клана. Он ушел, обременный разрывом среди сородичей, но не неприятными решениями, которые предстояло принять мне.
Итак, закрыть глаза, чуть приготовиться, собраться.... ступить над краем. Не думать о том что внизу, не думать! Таак...хорошо....черт, до чего противно, а!
Я раскрыл глаза, но тут же закрыл их снова, испугавшись, что так я никогда не найду пропавшую девушку. Все, хватит нюни распускать. Шаг вперед. Ближе, ещё ближе. Дух захватило, в голове зазенело колоколом, кровь словно пыьалась вырваться из вен. И - последний шаг. Снизу повеяло могильной стылью. Я зажал нос, чуть пошатнулся, и прыгнул, успев пожалеть о том, что не оставил никакого завещания в ящике стола. Я летел и лете, кувыркаясь в воздухе, вонь становилась все сильнее, и вот - всплеск, лязг, и резкий, сковывающий холод в конечностях. Я резко вынурнул, по привычке выплюнул струйку вонюче воды, и поплыл, содрогаясь от омерзения. Яма снизу была гораздо больше, чем казалось с моста. Холод добрался даже сюда, руки с трудом повиновались, намокший оберт тянул вниз. Барахтаясь, как собака, и постоянно отплевываясь, стараясь держать голову повыше, я добрался до дальней стены.
Теперь осталось самое отвратительное - нырнуть, и проплыть под водой до какой-то пещеры. Будь моя воля, я бы сейчас лучше прилег бы отдохнуть на мягкой софе...Стоп! Что-то я, право, размечтался,а время идет, как ни крути. Переборов лень, и заглушив чей-то настырный голос, шептавший мне забыть про все и вернуться, пока не поздно, благо стены провала были все в трещинах, и выбоинах, и по ним можно было выбраться наверх, я подскочил, и погрузился целиком под поверхность, открыв глаза.
Передо мной простиралась серая мгла, и кусочки льда, плавающие над дном. Отбросив их руками, я нырнул ещё глубже, и тут же увидел пещеру, о которой говорил Гарвик. Хотел бы я узнать, откуда у него такая информация. Впрочем, указана она была точно, её жерло как раз было достаточным для червя, как я. Протиснувшись внутрь, и ободрав плечи об узкие своды, я оказался в небольшом озерце. Через сумрак виднелся потолок, поросший мхом. Я устремился на выход, и с шумом вынурнул в заброшенном отводе городских стоков. Направо и налево уходили стылые коридоры, покрытые гарью и грязью. Повсюду валялся мусор и грязные газеты. Это было уже как-то привычнее. Выбравшись из озерца, я разомнулся, и взглянул под потолок. Там ещё остались световые колодцы, закрытые решетками. И сквозь них прекрасно был виден ночной город, покрытый разбитым неоном, и яркими вывеками реклам. Слышался непрекращающися рев гравикаров. По-видимому, общая главная магистраль. А башня должна быть, если старые карты не врали, чуть правее.
Итак, неведомые похители моей пищи, я иду. Не знаю, кто вам подсказал избавить меня от столь ценного груза, но решение было определенно неверным. А за ошибки придется платить, воры несчастные. И усть стынет ваша цитадель, пусть мегаполис заметает любая метель - я от своего не оступлю. И с такими решительными мыслями, я направил стопы свои вглубь отвода, чуть подергивая веком. Охотничий азарт, как всегда в такие моменты, проснулся, и радостно потирал сухие ладони.
А снаружи снег внезапно прекратился, и тоненькие струйки тепла вновь потекли над землей. Утихла метель, разошлись плотные тучи, Судьи удивленно подняли головы, и даже инквизиторы задохнулись от изумления. Там, высоко в небесах, в глубоком космосе, под крылом старухи - Земли, среди мириадов звезд и пыльных галлактик, зарождался новый спутник. В суровом сумрачном ночном небе появился тоненький - пока тонкий и неокрепший - серп новой надежды, свет новых молитв, зарождалась новая Луна.
Пожар
Я крепко стиснул толстую, сухую ветку раскидистого дуба, и оттолкнувшись, с мягким шлепком спрыгнул вниз, в густую траву. Приблиался день, ночной дозор не дал ничего, кроме нескольких парочек, прогуливающихся в гордом одиночесте. И после них повсюду ваялились бутылки, бумжки и прочий мусор.
Неодобрительно цыкнув, я тенью перепрыгнул с одного древа на другое, и быстро собрав всю грязь, швырнул её в мусорку, после чего с раздражением вытер руки об длинную красную футболку, которую я носил уже черт знает который год.
Кругом была благодатная тишина. Не шуршал гравий под ногами, не пели птицы, город все ещё спал, как младенец после сытого обеда. Я протер покрасневшие глаза, зевнул, обнажив клыки, и повел плечами. Может, мне ещё немного побродить по парку, пока тут никого нет? Или все же идти спать? Тело умоляло дать отдых, но ещё не наступившая заря была так свежа, что мне не хотелось уходить.
Я медленно брел по дорожкам, переходя с одной на другую, пиная кроссовками мелкие камешки, и поглядывая по сторонам. С тех пор, как этот маленький лесок достался мне, я старался беречь его, как мог, избегая встречи со смертными. Было забавно наблюдать на выпученнве глаза дворников, когда поутру в парке не было ни одной бумажки. Они растреянно терли головы, и даже щипали себя, думая, что это им приснилось.
Я не мог удержаться от смеха, когда до меня дошли слухи, что в этом парке послелился какой-то леший. О да! Леший! Хотя, что могли ещё они подумать? Что же, всегда полезно заставить страх работать на себя. И я начал появляться то здесь то там, пугая влюбленных своей бледной физиономией, и разгоняя кучки подростков, приходящих сюда поганить природу. Не прошло и месяца, как молодеж стала сторониться леска стороной. Теперь в нем прогуливались в основном старики, да бегали по утрам упитанные бизнесмены.
Я завернул к пруду, и сел прямо на землю, оперевшись на руки. Сдув с глаз непослушную прядь, я поднял плоский камень, подбросил его, и кинул в воду. Он подпрыгнул несколько раз, и пошел ко дну. Я посмотрел ему вслед, затем поднял ещё один, и кинул туда же. Он пропрыгал до следующего берега, и остался лежать там.
Светлело все больше, и пора бы уже было линять отсюдова, но тишина так приятно обволакивала меня, что хотелось просто сидеть и смотреть на воду ещё хотя бы несколько часов. В конце-концов, дрваый смысл уговорил меня пошевелиться. Я встал, снова зевнул, и быстрым шагом направился в свою берлогу, спрятанную под небольшой скалой, между корнями старого ясеня и словно вытесанами камнями.
Едва добавшись туда, я отхлебнул из бутыли, заранее приготовленной из моих запасов, и вытерев кровь с губ, повалился на кровать, уткнувшись в подушку. Глаза закрылись тот час, и я провалился в сон .
Во сне я внезапно почуствовал запах дыма. Нимало этому не удивившись, и даже не встревожившись, я продолжил идти по какой-то дороге, обходя тяжелые, высокие здания. Запах гари стал ещё сильнее. Принюхавшись, я почуствовал неладное. Пахло так сильно, словно.... От внезапно промелькнувшей догадки я резко проснулся и подскочил. Пахло не во сне. Пахло здесь! Не теряя ни секунды я выскочил наружу, и тут же зашипев от боли, повалился на спину. Безжалостное солнце обожгло руку, причинив сильную боль. Я видел, как пляшут языки пламени над верхушками деревьев, как трещит их чернеющая на глазах кора...
Не иначе, как кто-то поджег мой парк! Ну когда я доберусь до этих ублюдков.... - мои руки с хрустом сжались. Я быстро посмтрел вверх. Вечер ещё не настал, и жара стояла по-настоящему летняя, душная, давящая жара. Я не мог выйти. Но и сидеть, глядя как парк....нет, я должен что-то предпринять, и срочно! Но что? Раздался громкий треск, одно из деревьев повалилось на бок, в объятия жадного пламени. Я мог бы поклясться, что при этом я услышал крик гибнущего существа. Пожар разгорался, раздувался, поднимался, подползая все ближе ко мне. И таким образом меня ожидал безрадостный выбор: превратиться в пепел под солнцем, или сгореть заживо в собственной норе.
Меня разрывало на части, и ни одно из решений не было верным. Я было решил броситься наружу, но тут же с воплем отдернул пузырящуюся плоть. И ещё одно дерево упало, ломая кусты. Где-то совсем близко раздался женский крик. Вдалеке завыли сирены. перепуганные птицы метались высоко вверху, гомоня без устали. Я попытался прикрыться матрацем, но едва ли мне это помогло. Огонь был совсем близко, шурша по земле своими красными шупальцами. В пруду начала пузириться вода от жара, вверх пошел густой пар.
Я услышал далекий визг тормозов, и крики пожарных. На дальнем конце парка ударила тугая струя воды. Огенный осьминог протестующе взвыл, но тут же захлебнулся, выплеснув свою ярость в сотнях маленьких искорок, закружившихся в воздухе. Я сидел, глядя безумными глазами на свою погибель, и ничего не мог сделать. Они не успеют добратсься сюда. Вечер не настанет раньше. Вход в мое убещище загородила огромная тень. То ясень, не выдержав, рухнул, перегородив проход своими раскидистыми ветвями. Треснуло, зашипело, от листьев пошел горький дым. Я отвернулся и сжал зубы, зарычав от собственного бессилия. Никогда не думал, что подохну вот так как собака, в собвственном доме, не имея возможности даже позвать на помощь...жизнь печальна. И бьёт сильнее , чем кнут по горлу.
Последнее, что я увидел, была злобная улыбка ненасытного чудовища, которое словно бы радостно рассмеялось при виде меня. Затем все потонуло в ослепительном сиянии, и жар стопил, сплавил хрупкие камни, объяв и меня. И мое сознание померкло окончательно.
Осада
Я отвел руку, и с наслаждением наблюдал, как она превращается в тонкое, загнутое у низу лезвие. Чуть блестя капельками крови на кончике орудия, оно отливало зловещим блеском, едва заметно искрясь в полутьме моего замка.
У стены трепетал прикованный кандалами мальчишка, испуганно наблюдающий за моими действиями. У ворот внизу шумела разъяренная толпа крестьян, жаждующая моей безвременной кончины. Эта маленькая неприятность вызывало только нервынй тик у моего верного дворецкого, который сейчас стоял напротив меня, и опасливо косился на мальчишку. Его красная ливрея чуть трепетала на легком сквозняке. Большие свторчатые окна были раскрыты настежь, потому что я любил дышать свежим воздухом прежде, и привычка так и не смогла исчезнуть после. Юнец дернул, звеня цепями. Его запясья были стерты до полукрови тяжелым железом, и он прикусывал губу кажды раз, когда кандалы садились на стертое место.
- Милорд - осторожно начал дворецкий, старательно подбирая выражения - прошу простить меня за дерзость, милорд, но не соблаговолите ли вы отпустить мальчика?
Я с неудовольствеи оторвался от созерцания и буркнул:
- А зачем? Нет, пусть страдает. Мне нравится видеть это выражение боли в его глазах. Это... - я на секунду задумался - это как смотреть в зеркало, ты меня понимаешь? - Дворецкий испуганно затряс головой.
- Да, мой лорд, но крестьяне...
- Да пускай эти полуумные бестся и дальше - раздраженно бросил я, вставая со стула, и запахивая полы халата.
- Но они могут убить моего лорда - возразил слуга, кивая в сторону окна, откуда доносились звуки дикой ругани. Взбешенные смертные швырнули во двор несколько просмоленных факелов, поднялся густой дым,затрещали сухие мертвые деревья. Это были мои любимые деревца. Я так любил смотреть, как они погибают, как тлен обнимает их мягким ковром. Я поморщился, и презрительно взглянул на мальца.
- Твои сородичи весьма кровожадные создания - заметил я ему - и после этого вы говорите, что мы Чудовища! Они сами уже давно потеряли человеческий облик...
- Карцут! - окликнул я дворецкого - ты не находишь эту трансформацию крайне любопытной?
Слуга удивленно усатвился н меня. Он, кажется, даже не слышал, о чем я говорю. Ох уж мне эти слуги!
- Карцут! -я поучительно поднял палец, и сшиб длинным ногтем присевшую было мне на руку муху - когда я говрю, ты слушаешь, ясно?
-Да милорд! - торопливо ответил Карцут. Огонь во дворе уже гулял вовсю, мощные стены моего убежища стали покрываться копотью. Я мысленно добавил и это преступление. Их становилось все больше и болшье. Очень хорошо.
Мальчишка дернулся, и приник спиной к стене, когда я подошел к нему влотную и протянул руку.
- Ты мне нравишься, Клогут. Какое сильное тело, и как мало в нем мыслей. Из тебя вышел бы....вполне....да....
Клогут с ужасом следил за моими руками, которые начали превращаться в нечто длинное, и покрытое жесткими иглами. Эти иглы слегка проткнули ему плечо,и он заверещал, как крыса.
- Ну что же ты, мой мальчик! Я ещё даже не начинал. Давай посмотрим, как ты будешь выглядеть вот так. - Его тело изогнулось, раздался треск костей, из спины вылез костяной горб, пальцы скрючились, глаза раздвинулись, и изо рта выросли два прелестных клыка.
- Так ГОРАЗДО лучше - засмеялся я - сколько энергии, сколько шарма! Право же,тебя можно выводит на люди хоть сейчас.
Кандалы раскрылись, едва я пошевелил пальцем. На них уже играл отсвет близкого пожара. Существо упало на колени, и тоскливо взвыло шакалом. Через минуту оно уже вылетело в окно, падая на разинувших рты людей.
-Ладно, Карцут. Опять придется уходить - сказал я, с некоторым сожалением смотря, как рушится мой замок. - да, и не забудь мой гроб!
Дворецкий поклонился, и постоянно озираясь, выбежал через черный ход, вниз, в маленький садик. А я сплюнул в огноь, и развернувшись, величественно поправил одежду, и неспеша удалился. Я ухожу. Но вернусь, скоро вернусь. Замка только жаль.
Четыре знака
Молча тянулись часы в лесу. Молчали птицы, не умели деревья роскошными кронами, не продавливалась хвая, легшая ковром под ноги путнику, под шагами чужими. Высоко вверху, в небесах, желтел древний изъеденный диск Луны.
Свет его, тусклый, неверный и изменчивый, искривлял реальность, слабо отражаясь на промятом моем щите. Я закашлялся, сплюнул, и развдвинул надоедливые ветви колючих кустов, открывая себе обзор дороги.
- Сэр Энрик, не кажется ли вам странным, что они поедуд по этой дороге? - осторожно осведомился мой тощий спутник, Гаэн.
Я только отмахнулся, и вновь закашлялся, проклиная ту болезнь, что теперь будет мучить меня вечно. Меня затрясло, я задохнулся, и согнувшись пополам, упал на колени.
- Милорд! - кинулся ко мне оруженосец - Милорд! Вы давно не ели, вам нужно питаться....
- Я помню, Гаэн - прохрипел я, с трудом поднимаясь - и поэтому мы сейчас...подождем ещё нем....немного.
Я взглянул вверх. Становилось темнее с каждой минутой, что отбивали часы в старинных домах аристократии, с каждым ударом перпуганного сердца в тишине. И дорога все ещё пустовала. Голод мучал меня, просто разрывая ледными когтями. Клыки затупились от бездействия, я уже забывать начал восторг борьбы, упоение чужой жизнью, эманации страха. О, они великолепны! Их острый, пряный запах, незабываем. Его нельзя перепутать ни м чем.
Наконец, послушался долгожданный стук копыт. Он становился все ближе и громче. Всадник был один. Значит, борьбы не будет. Первый знак рассыпался и рухнул. Поправив на себе доспехи рыцаря королевской армии, я поднялся во весь рост, и поманив оруженосца, вышел на дорогу не скрывая своего присутствия.
Одиноким всадником оказаля не кто иной, как наш замковый священник. Он ехал в черной ланье, его головы прикрывал клобук. С шеи свисал огромный золотой крест, инкрустированный камнями и оматэ. Знак второй превратился в ничто. Я пошатнулся, схватившись за глотку. Знаки рушились один за другим, и охота этой ночью выйдет мне боком, если я не останавлюсь. Все нутро кричало об этом, все обострившиеся внезапно чуства.Но голод был многократ сильнее. И ноги сами вынесли меня навстречу моей судьбе.
- Сэр....Сэр Эдрик? - удивился священник, когда его конь остановился в двух шагах от меня - что вы здесь делаете?
Какая ирония. Его кресты и золото внушали мне раньше уважение. почтение. Я болся того, кому он служил. Я шел с именем Его в сотни и сотни битв. Но Он не смог защитить меня, когда однажды ночью, чей-то настойчивый голос завлек меня в один из переулков. Тепепрь все эти железки не внушали ничего, кроме презрения. Мой орден поклонялся им. Я смеялся. Они молились. Я смеялся. Они шли в бой. Я становился водою, и поглощал все живое. И смеялся. Знак номер три затрещал по всем швам, но остался стоять на месте.
- Долг службы требует неустанного юдения, святой отец - склонил я голову, но не потому, что титул этот внушал мне трепет священный, а потому, что клыки вылезли из десен, когда прекрасный запах свежей крови ударил мне в нос.
- Служба...-задумчиво пробормотал священник - нынче она далече забросила вас, Сэр Эдрик. Вы одни здесь? - спросил он, бросая взгляд на Гаэна.
- Времена, святой отец, времена такие - фальшиво улыбнулся я, и со злорадством отметил про себя, что от моей улыбки священник поежился в седле и быстро оглянулся через плечо, словно одидая увидеть там привидение.
- Да, сын мой, но в это время....- засомневался он - что же вы ищите здесь, Сэр Эдрик?
- Я? О, ничего необычного - небрежно бросил я - мне поручили сторожить этот путь.
Я снова закашлялся, на этот раз едва не разорвав себе легкие. Священник встревоженно встмотрелся в мое лицо.
- Что с вами? Вы нездоровы? Сын мой, у вас такой бледный лик... вы заразились? - участливо склонившись ко мне.
Ах, какая трогательная забота о ближнем! А не ты ли, толстая рожа, не ты ли тащил на пытки несчастных? Не ты ли выбивал из них признания в ереси? Я едва слышно зашипел, нетерпеливо передернув плечами. К черту разговоры.
- Сэр Эдрик...почему вы так на меня смотрите? - запинаясь спрсил святой отец, непроизвольно отклоняясь назад. Его конь заржал, и попятился. Я схватил поводья и приблизился.
Когда падрэ увидел, кто я на самом деле, его лицо стало настолько белым, что даже я испугался. Не хватало умереть ему раньше времени. Не сейчас. Мне он нужен живым.
- Господь наш, пастырь наш, иже еси на небеси, и да светится имя твое - залепетал святой отец, истово творя святой крест. Его трясло так, словно он попал из жары лета в ледяное озеро высоко в горах. Третий знак рухнул. Моя судьба стала ещё ближе.Не говоря больше ни единого слова, я бросил тело вперед. Если бы я человеком все ещё был, доспехи стали бы обузой. Но сейчас они не помешали быстрее молнии ринуться вперед, и единым ударом скинуть святого отца на земь, и швырнуть его прочь. Конь дико заржал, встал на дыбы, и утавившись на меня обезумившими глазами, галопом сорвался с места, скрывшись во тьме. Жаль. Его жизненные силы придали бы мне необходимой решительности.
Скинув шлем и отбросив меч, я склонился над упавшим, и вязл его за ланью, приподняв над землей. Он был в сознании. Глаза его тупо смотрели в одну точку, губы шептали что-то, беззвучно шевелясь. Очень хорошо. Ты увидишь все, что видеть не хочешь. Молись, все едино, молитвы твои не услышат.
Клыки с легким хрустом вошли в его шею, и теплая кровь наконец-то, потекла внутрь. И в этот момент последний знак, четвертый, рухнул навзничь. Внутри разжегся огонь, опалающий внутренности. Доспехи упали с меня, как с куклы, и все исчезло.