Был солнечный летний день. На Тверской был наплыв народа, несмотря на палящее солнце, висевшее над головами. Все шли по своим делам, и людей был полно, несмотря на рабочее время. В это время по улице шёл пацан в балахоне и смотрел по сторонам пронзительным взглядом.
Вован шёл по улице и смотрел на людей. Это же так интересно - читать по лицам. Вот идёт злобная старушка, неся тяжёлую сумку и матерясь на прохожих, но в глазах её читается не злоба, а радость, наверное, она внукам несёт подарки. Вот идёт мужчина в стогом костюме в полоску. Он погружён в себя, и никто ему не нужен. Ему всё равно, он думает лишь о своей работе, видимо, замышляя спихнуть кого-то вышестоящего с его кресла, что выдавали чуть раздвинутые углы рта. Вот девушка, и она идёт, стараясь задержать на себе мужские взгляды, но в толпе мало кто обращает внимание на неё, несмотря на то, что она действительно была красива.
Люди, как муравьи - все знают своё место и своё дело. И никому нет дела до ближнего. Никому. Нет, Вован не такой. В знак протеста он пишет свои песни, обличая пороки современности, и профессионально уже он обшаривает углы улицы на предмет людей, выкинутых из этой большой реки под названием Толпа на обочину жизни. Обшаривает, чтобы увести за собой, увлечь своей идеей, не даром он солист группы "Побочина".
Сегодня никого не попадалось, и Вован уже начал подумывать, а не повымирали ли они все с горя, как вдруг произошло нечто из ряда вон выходящее. Слева раздался скрип тормозов и звук падающего тела, толпа дрогнула и подалась ближе к месту происшествия, уводя за собой Вована. Вскоре юноша оказался в первых рядах, и увидел потрёпанную "шестёрку", перед которой валялся грязный оборванец.
Люди начали разговаривать, перешёптываться, кричать, даже смеяться.
Из машины вылетел водитель лет тридцати, усатый грузин в кепке, подбежал к телу, перевернул его и начал приводить человека в чувство. Это ему не удавалось. Затем он прижался ухом к груди сбитого и облегчённо вздохнул.
Толпа галдела.
-Живой! - воскликнул водила и осмотрел толпу задумчивым взором, словно думая, что делать дальше.
-В больницу его бы... - произнёс Вован и подался вперёд, чтобы помочь шофёру поднять пострадавшего, но тут же ему в лицо упёрлись сотни удивлённых взглядов, заставивших его опешить. Люди задавали ему молчаливый вопрос: "Какое тебе до него дело, он же уже не человек?"
-Или в вытрезвитель. Пьяные, блин, вечно под машину лезут, - подумав, произнёс Вован.
Толпа одобрительно загудела.
Тем временем шофёр взвалил бомжа себе на плечи и потащил к "шестёрке". Недоуменные взгляды жгли ему глаза, но он шёл. Сбитый оказался чрезвычайно тяжёлым, но водила шёл. Ноги бомжа волочились по земле, от него пахло псиной и перегаром, но это не сбавляло его решительности.
Кто-то в толпе засмеялся. Видимо, эта ситуация показалась ему смешной, затем раздался второй смешок, третий, и вскоре толпа ржала как стадо коней. Вован немного помялся, потом улыбнулся и заржал вместе с ними.
А бомж лежал на заднем сиденьи автомобиля, накрытый пледом. Грузин заводил мотор. Он не хотел заводиться, но с третьей попытки у него это вышло, и машина укатила, нарушая все правила дорожного движения, в направлении ближайшей больницы.
Толпа начала рассасываться, но в ней продолжали звучать голоса:
-Алкаши тут шляются...
-На красный свет укатил...
-Понаехали тут чурки всякие!...
-Оштрафуют его!...
Вован шёл с места происшествия, думая, как же жестоки люди. Человека сбили, а они смеются. Толпа превращает людей в зверей, недаром в городах столько убийств, и только самые сильные люди не подчиняются ей.
И он, Вован, один из них, недаром же он солист группы "Побочина", поэтому он никогда не подчинится реке по имени Толпа!