Аннотация: Часть II. Продолжение приключений. Редактор Шульга Елена.
Папа-лилипут (Суровые будни)
-- Ну что это такое! Опять бардак в доме! Ну нет сил: придешь с работы -- и снова срач! - Светлана внезапно замолчала. Оглядев кухню, она поняла, что встречать её некому. В голову пришла запоздалая мысль, что, кроме них с Сашкой, сейчас дома никого нет.
Влад выглянул из-за сахарницы на столе, где его сморил сон, и многозначительно покачал головой. Потянувшись, он сел на клеенке стола и оперся спиной о холодный фарфор сахарницы, которая была частью сервиза, подаренного его мамой. Светка сняла плащ, мокрый от дождя, поставила полуботинки рядом с остывшей голландкой, чтобы просушить, раздела сына и, несмотря на его вопли, отправила из кухни - с глаз долой. Потом набила печку полусырыми чурками, которые от обилия дождей не успевали сохнуть во дворе, и, набив по самую дверцу скомканных газет, чиркнула спичкой. Газеты задымились и пыхнули синевато-красным пламенем. Прогорев, они обнажили закоптившиеся от дыма торцы чурок, которые даже не собирались тлеть.
Влад вторично ухмыльнулся. Он весь день мёрз, укутавшись в сухую тряпку, которую нашел в тазике рядом с печкой, где еще лежали остатки щепок, предусмотрительно им наколотые, когда он был еще нормального роста. Они отлично служили для растопки сырых дров и были за два дня потрачены Светкой самым расточительным образом. Теперь, чтобы разжечь сырые дрова, ей придется попотеть.
Светка злилась и не понимала, почему газеты не заставили разгореться чурки. Может, их расколоть еще на четыре части? Внутри они как будто сухие. Обычно это делал Влад, и, хотя его приходилось подолгу упрашивать наколоть дров, сидеть в холодной комнате за компьютером он не любил. Поэтому три КамАЗа акации сгорели всего за четыре месяца.
Она вспомнила шторм, который пронесся над Новороссийском осенью прошлого года, разбитые "Кометы" у причалов, перевернутые суда в бухте. После длительных дождей ветер с легкостью повалил треть всех деревьев в парковых зонах. Они лежали в одном направлении, высоко задрав в небо огромные корни, целиком вывороченные из земли вместе с тоннами грязи. Завод был закрыт на неделю, и Влад шабашил на повалке леса, точнее, на распилке того, что уже не являлось лесом. Благодаря этому, разжились такой ценной породой для растопки печки - как акация. Тут ее было четыре вида. Одна порода особенно не нравилась Свете. При распилке выделялась зеленая влага, дурно пахнущая канализацией, но зато при горении запах был довольно приятный. Однако проблема заключалась в том, что всю без исключения акацию этого вида было очень трудно колоть. Обычный топор вяз в древесине по самый обух, не причиняя полену никакого вреда. Достать лезвие обратно было уже практически невозможно. Мучались до тех пор, пока опытные лесорубы не посоветовали найти набор различных клиньев и кувалду -- побольше. Огромные поленья в два обхвата можно было разбить, только методично забивая тяжелые клинья, орудуя огромной кувалдой на длинной ручке, которую, перед тем как опустить точно на клин, нужно было хорошенько раскачать, чтобы в последний момент высоко закинуть над головой. А затем, после доведения полена до подъемного состояния, его уже можно было добить колуном. Зато это были настоящие дрова, они горели долго и давали очень много жара. На ночь голландка под завязку забивалась поленьями и огромными сучками, которые даже распилить было проблематично из-за их твердости, и все это горело до самого утра, превращаясь в горстку серой пыли.
Пытаясь разжечь печь, Светка чувствовала, что жутко устала после суеты в магазине, где работала продавцом, после долгой поездки домой из четырнадцатого микрорайона в садик за Сашкой, и теперь сквозь зубы крыла матом проклятые грязные и мокрые чурбаки, которые, как назло, не хотели гореть. А еще нужно успеть вскипятить воду, чтобы помыть Сашку, который умудрился грохнуться, выходя из троллейбуса, плашмя на грязные плитки тротуара. Всю дорогу он выл и причитал что "руча грязна и щипаит". Хотя, как считала Света - можно было бы и потерпеть пару царапин на ладошке.
Она снова забила свободное пространство между чурками скомканными газетами, набила туда же наспех наколотой лучины (благо, топор Влад точил на заводе и тот был острым, как бритва) и, проявив сообразительность, плеснула сверху растительным маслом. Переведя несколько спичек, она хлопнула чугунной дверцей вслед за вспыхнувшим огнем. Газеты яростно затрещали, и из-под конфорок повалил черный дым, а на кухне запахло горелым маслом. Влад поморщился. Он готов был терпеть любую вонь, лишь бы скорее на кухне стало тепло. Ноги под тряпкой вспотели и еще сильнее замерзли. Он поежился и застучал зубами. Это слегка его согрело. Вроде, весна на дворе, а если солнышко не выглянет, чувствуется, что еще не май месяц.
Чтобы вторая попытка не прошла даром, как и первая, истопница кинула остаток собранных щепок вместе с мусором поверх догорающей промасленной бумаги. Огонь моментально погас, и дым повалил под потолок кухни. Влад потер глаза и чихнул.
-- Мышь! Сарик, где ты, гаденыш? Опять греешься? А ну ищи полевку! Гад, я тут возле печки умираю, а он тащится! Да где ты, тварь рыжая?!
В дверь поскребли, послышался тихий мявк. Сарик был реабилитирован. Кота изгнали из дома на весь день, чтобы не оставалось поводов ругать его за дневное нетерпение. Света впустила мокрое и дрожащее животное, которое, проклиная дождь и оставляя мокрые следы на половике, отправилось вылизываться на кресло Влада.
Светлана снова принялась кочегарить. Сбегав в подвал, она принесла бутылку с бензином и, открыв конфорки, обильно полила мокрые чурки, оставив в бутылке не больше половины содержимого. Влад наблюдал за ней расширившимися от ужаса глазами и не смел пошевелиться. Если он выдаст свое местоположение, то сигать со стола, притворившись мышью, будет не очень приятно. Хотя он и адаптировался к ощущениям легкости падения с кажущейся большой высоты - приземляться аккуратно еще не научился. В последний раз он так треснулся подбородком о колено во время неудачного приземления, что прищемил язык и вывихнул челюсть.
Сейчас он готовился к самому худшему, Светка перепутала бутылки и, видно, забыла, что безопаснее разжигать керосином: он не так быстро испаряется, как бензин. Тем более, поливать им в таком количестве дрова было с ее стороны просто самоубийством.
Рука поднесла горящую спичку к открытой дверце и щелчком отправила ее во чрево печки. Что было дальше - Влад запомнил надолго. Раздался большой бум. Конфорки, подпрыгнув на несколько сантиметров, с грохотом упали обратно, а в лицо Светке полетели обугленные щепки, сажа и зола, покрыв ровным слоем ее каштановые волосы, вязаный свитер, лицо и руки. Чугунная дверца распахнулась и, громко стукнув, повисла на одной петле. Огонь благодарно загудел, и из печки повалил белый дым. Мокрые чурки поддавались с трудом.
-- Тьфу! Блин! Это же надо так освинячиться... Господи, мой свитер! - Светка лихорадочно отряхивалась и мотала головой, стараясь не размазать сажу по цветастому свитеру.
Влад, сдерживая рвущийся наружу смех и утирая выступившие слезы, грыз в бессилии вонючую тряпку и радовался, что его нет за компьютером, иначе проклятия посыпались бы на его голову.
Бросившись к рукомойнику, Света обнаружила, что там нет ни капли воды. Влад кивком головы дал сам себе понять, что в ближайшее время "его светлость" вряд ли побежит за водой. Кое-как размазав сажу и тушь по лицу, и промокнув все не очень свежим кухонным полотенцем, отчего на нем остались черные следы, Света, чертыхаясь и плюясь, пошла переодеваться. Благо, огонь не погас. Ее героические усилия позволили пламени одержать победу над сыростью, и оно с наслаждением стало лизать высыхающие чурки, выглядывая из щелей конфорок.
Чтобы скорее согреться, Влад, прихватив с собой тряпку, перебрался в Светкин полуботинок, которые она поставила на выбеленный кирпичный уступок возле печки, чтобы они скорее подсохли. Внутри было достаточно сухо и комфортно. Обшитые изнутри теплым мехом, они хранили ее запах, и Влад впервые убедился, что ее ноги совсем не воняют. До этого ему и в голову не приходило понюхать обувь жены. Он с наслаждением вытянул ноги и с удобством устроился на меховой подкладке. Идиллию дополнял звук потрескивающих дров в печке, который почти заглушал гул в дымоходе. А еще - запах дыма и вскоре шипение капель воды, брызгающих на чугун голландки из бурлящей кастрюли... Красота!
Я в ботиночке лежу,
На жену свою смотрю,
Хорошо устроился,
Признаков нет совести.
Она, красавица, кухарит,
Подметает, убирает.
Скоро будет суп готов,
Я наемся -- будь здоров.
Тихонько напевая под нос, согревшийся Влад заснул.
Проснулся он, когда сын громко застучал ложкой, вкушая замечательно пахнущий суп. Сарик наматывал круги возле стола, выпрашивая куриные косточки, Сильва, не долго думая, отбирала их у него, считая себя законной хозяйкой на кухне. Спасало его только умение, высоко подпрыгнув, поймать косточку на лету, не давая ей упасть на пол, и сразу сигануть на подоконник. Там он, томно прищурившись, смаковал добычу, а Сильва громким лаем пыталась согнать его и призвать поделиться трофеем.
Влад, окончательно взалкав от цирковых трюков кота, не выдержал и незаметно взобрался на печь, ловко используя трещины в обмазке кладки. Там он, причитая и высоко подпрыгивая на еще достаточно горячей чугунной плите, прокрался за кастрюлю с еще теплым супом и, подтянувшись, досыта напился ароматной жидкости. Поглаживая себя по набитому брюху, он, пошатываясь, потеряв всякую опаску, вразвалочку, прошел обратно по горячему чугуну, едва не попав в поле зрения сына. Инстинкт самосохранения притупился обилием сытной пищи. Влад почти спустился обратно с печки, но вдруг не удержался, покачнулся и с громким плюхом исчез в кошачьей миске с молоком, к изумлению кота и собаки.
Сарик с громким мявом кинулся на помощь хозяину, по пути выронив очередную награду за изумительный прыжок, которую незамедлительно подхватила Сильва, воспользовавшись кошачьей преданностью. Подбежав к миске, кот остановился в нерешительности, лихорадочно соображая: то ли вылакать все молоко, рискуя лопнуть от жадности, то ли накликать на свой хвост очередную порку, перевернув миску. Но его размышления прервал сам хозяин, негромко фыркая и сплевывая молоко показавшийся над гладью молочной ванны. Он и не думал вылезать! Влад оперся спиной о край посуды и закинул руки за загнутые края.
"А чем не джакузи?", - Купальщик приподнял левую ногу над голубоватой поверхностью и к изумлению кота с силой опустил ее обратно, обдав бедное животное снопом молочных брызг. Сарик фыркнул, отскочив, гневно наблюдая за надругательством над его любимым напитком, а потом сел вылизываться. При этом он бросал косые осуждающие взгляды на извращенца-хозяина. Тот в довершение своих преступлений пустил сноп пузырей, забурливших в молоке, и его лицо расплылось в счастливой улыбке. Сарик не выдержал вида высунутого языка и, громко мяукая, убежал за лежанку Сильвы, где принялся ей жаловаться на свою проклятую судьбу. Та, негромко поскуливая, соглашалась с ним, вспоминая все выходки хозяина.
"Сбылась мечта идиота - молочная ванна", - Влад томно раскинулся и наслаждался всеми клеточками тела, ловя каждое мгновенье этого блаженства. Его прервала жена, которая принялась убирать со стола, мыть посуду и подбрасывать с трудом наколотых ею поленьев в огонь. Пару раз она отсушила себе руки, промазав и попав по полену рукояткой колуна. Обух был достаточно длинным, чтобы глазомер подвел, не позволив точно рассчитать удар.
Когда Светка подбрасывала дрова, ему пришлось нырнуть с головой и задержать дыхание. Та увидела круги над молочной поверхностью миски, но не придала этому особого значения. Избежав опасности быть обнаруженным во время принятия ванны, Влад незаметно вынырнул и продолжил наблюдать за суетой жены. Сашка, перед тем как отправиться спать, напоследок громко постучал по крыше домика, позвав отца, но, в который раз, не дождавшись ответа, пожаловался матери на отсутствие отца.
-- Папа дом?
-- Нет, Сашенька, папка твой сбежал, бросил нас. Наталья Павловна уже в милицию заявила. Может, найдут, или сам вернется.
-- Папа, люлю! - Сашка подвывая отправился в кровать, на прощание потискав кота и собаку.
Влад, сожалея, что не может пожелать сыну спокойной ночи, с тоской посмотрел ему вслед. Пустив напоследок пару пузырей в импровизированной джакузи, он вылез и отправился на собачью подстилку. Там его встретила Сильва, которая тут же принялась его яростно вылизывать с ног до головы, несмотря на его жалобные возмущения. Сарик подбежал к своей миске, но, попробовав содержимое, отпрянул и обиженно удалился. Светка так и не поняла, почему кот отказался пить свежее молоко.
В доме совсем стихло. Сашка заснул, предварительно нараспев, на все лады, продекламировав свое любимое вечернее заявление - "Мама, я покакал!". Влад от нечего делать поносился за Сариком по кухне, который не отказался от игры с хозяином. Сильва одобрительно повизгивала, когда Влад, догнав кота, вис у него на хвосте, а Сарик, крутясь на месте, пытался догнать хозяина, ставшего продолжением его хвоста. Сильва с тоской посмотрела на своей обрубок, который совершенно не годился для таких игр. Поэтому, выбравшись из своей лежанки, предложила хозяину поиграть в салочки, подбежав и толкнув его грудью.
Потом ему и это надоело, он улегся сверху на Сарика и принялся сочинять.
-- Во, Сарик, слушай - хокку!
Белая кошка
Терлась о вашу ножку.
Я ее побил.
Сарик заворчал, вспоминая, как хозяин, дергая его за усы (потому что дергать себя за хвост кот уже не позволял) запретил приводить подругу - белую соседскую кошечку -- через форточку в дом.
-- Что, не нравится? Счас и про тебя сочиним... Итак, хокку про Сарика! - Сильва даже вылезла из-под стола, чтобы лучше слышать:
Сарик -- рыжий кот --
Лизал свой живот.
Я его убил.
Влад едва успел спрыгнуть с кота, потому что тот с негодующими глазами сиганул в форточку и скрылся. Хокку про себя он просто не выдержал.
Наконец Влад заскучал. На компьютере не поиграешь, книжек не почитаешь.
"Эх, напиться бы!", - с тоской подумал "мальчик с пальчик".
"А почему бы и нет? Счас организуем коктейль", - Влад вспомнил, что в кухонном шкафу оставался презентованный ему "Джин", за настроенный компьютер. Бутылку он умудрился открыть, обхватив ногами горлышко, одновременно обняв руками и прокрутив пробку. Потом слез и растеряно огляделся. Стакана под его рост еще не изобрели. Он посмотрел на пробку, - "А почему бы и нет?".
Трубочка для коктейлей подошла как нельзя лучше. Покраснев не хуже помидора, "папа-лилипут", как заправский водила, всосал воздух из трубочки, вставленной в горлышко бутылки, и заставил течь остро пахнущую жидкость в пробку. Обняв руками эту, не уступающую размерами кастрюльке пробку, он бережно донес ее до пластиковой бутылочки с малиновым сиропом, который жена берегла как зеницу ока на случай чьей либо болезни и проделал там с трубочкой то же самое. Взболтав и попробовав содержимое, Влад решил, что лучшего коктейля он не пил никогда в жизни. Он свесил ноги из кухонного шкафа в приоткрытую дверь, поставил тяжелую пробку с горячительным содержимым себе на колени и принялся философствовать о прелестях нынешней жизни.
Хоть не маленький я ростом,
Выпить пробку мне не просто...
Он опустил голову в импровизированный бокал и вдохнул благодатный аромат, сделал большой глоток:
Джин с малиновым вареньем
Очень мудрое решенье...
"Еще пару глотков - и я стану поэтом..." - подумал будущий алкоголик.
Свесил ноги со шкафа
Еще трезвый я пока.
По всему телу разлилась горячая истома. В мыслях посветлело, и Влад почувствовал озарение.
Я не Пушкин, не Крылов
Не могу писать стихов,
Выпил рюмку, выпил две,
Зашумело в голове!
"Ой, кажись, плагиат". Пробка давила на ноги уже гораздо меньше. Красный напиток щекотал ноздри и голову, которую почему-то стало труднее держать. Она то заваливалась на левую сторону, то на правую. Потом чуть не нырнула в чан с напитком.
Влад поставил посуду рядом и попытался встать. Со второй мучительной попытки это удалось. Выставив для равновесия руки впереди, он, высоко задирая ноги, прошелся. Ему стало весело от необыкновенного ощущения легкости во всем теле.
Кое-как, с горем пополам, малютка слез на стол со шкафчика. Благо, тот был подвешен не очень высоко над столом. Найдя на столе салфетку, Влад выкроил себе подобие мантии. Настроение было лирическое.
Он взял чесночину в левую руку и заорал:
-- О, Йорик, бедный Йорик! Я знал его, Горацио! - и тут же, швырнув чесночину, вынужден был спрятаться за сахарницу. Дверь, гулко пророкотав, скрипнула, на кухню крадучись вошла великанша-жена. В том, как она пыталась не шуметь, было что-то комичное. Потому что для ее роста это была проблема.
-- Мыши! Опять роются в продуктах. Я же слышала, как они пищат!
-- Пи-и! - Владу почему-то было совсем не страшно. Настроение заставляло кого-то подразнить.
-- Да где же ты пищишь зараза?!
-- За сахарницей! - Влад прыснул от смеха.
Светка на цыпочках прогрохотала по полу и заглянула за холодильник. Потом пошарила веником под столом.
-- Вот гады, даже свет не выключаешь, все равно не боятся!
Она шумно рухнула на стул и подперла голову руками. На глаза попалась приоткрытая дверь шкафчика. Попричитав, она закрыла бутылочку с сиропом и задумчиво повертела в руках открытую бутылку с "Джином". В пробке, что перевернутой валялась рядом с бутылкой, краснела жидкость. Светка понюхала и стала мучительно соображать, как в пробку мог попасть джин и почему он отдаленно напоминает запах малинового сиропа.
-- А Влад любил иногда побаловаться рюмочкой-другой... И как он эту гадость мог пить? - жена с тоской посмотрела на стул, на котором обычно сидел ее супруг. Место уже несколько дней пустовало. Сначала она почувствовала некую свободу, но вскоре это начало утомлять. Её отец иногда приезжал помочь наколоть дров - но надолго их не хватало. Хотя топить приходилось не так часто, как зимой.
Светлана взяла стакан и плеснула туда из бутылки. С отвращением понюхав, она усилием воли опрокинула содержимое в скривленный рот и, поперхнувшись, несколько раз громко кашлянула и даже пустила слезу.
-- Ох, и ядреная зараза!
-- Дура, кто ж неразбавленный пьет? Только продукты переводишь... - Влад выглянул из убежища.
Было еще весело, но инстинкт самосохранения не давал возможности рискнуть и выйти из-за сахарницы.
Светка сделала еще пару залпов, постепенно привыкая к обжигающей жидкости, ощущая, как по телу разливается приятное тепло, а голове становится легко-легко, и, сделав тоскливую мину, задумалась:
-- Неужели я такая дура на самом деле? И чего я вечно психовала?
-- Да кто же тебя знает? - Влад сидел, прислоняясь к холодному фарфору, завернувшись в салфетку, и слушал как в печке потрескивают дрова, разнося по кухне аромат горящей акации и тепло. В дымоходе иногда что-то сыпалось.
-- Дура, дура, дура я, дура я набитая... - Светка сделала еще один глоток и, решив, что пора закусывать, взяла из вазочки бублик, поднесла к носу, шумно вдохнула и откусила кусочек.
Воцарилось тягостное молчание на фоне редкой канонады из печки.
-- Джина больше наливай, бублик есть не забывай, - Влад это сказал нарочно громко, чтобы подразнить жену.
Совсем захмелев, она принялась философствовать:
-- И что вы мы...ши - дра...з...нитесь? Пи...и...щите, пщите... я на вас найду... уп...раву, вы ук... ум... меня... поп... поп... ляшите! - почувствовав, что язык стал плохо слушаться, она закрыла бутылку, и, едва не выронив, бухнула ее в шкафчик.
-- Потише ты с моей бутылкой! -- громко крикнул Влад.
Повисла пауза.
-- Эт... кто?
-- Конь в пальто! Муж твой вернулся! Из командировки.
-- Поздно, Светка, поздно... - сделал философское заключение Влад.
Он вышел из-за сахарницы, завернутый в белую салфетку-плащ, прошел мимо пьяных глаз жены, которая ошарашено глядела на мышь, ходящую на задних лапах, и в довершение восторга супруги сиганул на пол. Не подавая виду, что слегка ушибся, он шмыгнул за холодильник.
-- Мышь... белая... и го...ик...ворит! - Светка протерла глаза и, пошатываясь, ушла с кухни спать, решив, что пить эту гадость впредь не станет.
* * *
-- А ну стой, зараза, не дергайся. Вот, еще одна. Да стой же, поймать не могу. Сейчас укушу, заразу, а ну сиди смирно! - Влад, оседлав Сильву, рылся в ее короткой и жесткой шерсти на загривке и что-то там выискивал. Собака пыталась слушаться маленького хозяина, повизгивала и временами пыталась сбросить его с себя. Хотя понимала, что процедура совсем безвредная и после нее меньше хочется расчесывать задними лапами шею и уши.
-- Ну вот, еще одна, жирная сволочь! Куда, зараза? Чуть не убежала! Ух! Ну, ты Сильва у нас мать-героиня. Столько блох наплодила! От меня теперь за версту вонять будет, придется у Сарика миску с молоком еще раз одолжить... - Влад покосился на миску, но Сарик перехватил его взгляд и все сразу понял. В два прыжка он очутился возле любимого напитка и с сердитым взглядом преградил путь к бывшей джакузи хозяина. Он решил больше не допускать такого надругательства над его молочным продуктом.
-- Да ладно, рыжий, я пошутил, у тебя же еще миска с водой свежей! - кот в нерешительности оглянулся и заметался между двумя объектами, которые решил охранять до конца своей кошачьей жизни.
Их прервал окрик у калитки.
Сильва вдруг заворчала у себя в корзинке под столом и с недовольным лаем бросилась к двери. Царапая когтями по выцветшей краске двери, она недовольно поглядывала на дверь в комнату. Обрубок ее хвоста крутился изо всех сил. А так как он практически отсутствовал, то приходилось помогать всем телом, отчего собака едва удерживалась на задних лапах. Танец у двери продолжался до тех пор, пока не открылась дверь из комнаты и не вышла Светлана.
-- Ну что, моя маленькая, чужой, да? Чужой, чужой. Я вижу. Ты скоро в двери дырку процарапаешь... - Светка перед тем, как открыть дверь, недовольно посмотрела на участок с ободранной краской. Сильва почти полностью уничтожила все следы нескольких слоев покрытия в том самом месте, куда привыкла упираться передними лапами во время своего ритуального танца, превращаясь в живой "звонок".
Вскоре Светка зашла с гостем. Судя по удостоверению, это был местный участковый, которого она видела впервые за все время проживания на этом бугре. С одной стороны, это говорило о том, что у них практически не было проблем с властями. Шумных гулянок и пьянок они никогда не затевали. Поэтому и пьяных дебошей не случалось. Такое бывало за забором, но еще ни разу к ним не зашел участковый, чтобы выяснить, не надоели ли им соседи.
Представившись, милиционер, не разуваясь, уселся на место Влада за столом и долго составлял рапорт об исчезновении Светкиного мужа. Долго переписывал все данные из домовой книги, свидетельства о браке, рождении ребенка и из обоих паспортов. Потом расспрашивал, при каких обстоятельствах исчез муж. Света подробно рассказала об их ссоре, на всякий случай забыв сказать, что он ей врезал.
-- У вас часто происходили ссоры?
-- Иногда бывало... -- Светка, размазывая платком тушь под правым, глазом задумалась. Если считать рукоприкладство Влада - то нечасто, а если считать ее плохое настроение, причиной которого были ругань и крики, то практически ежедневно.
Участковый был большой, добродушный дядька, по видимому, давно выросший из своего размера униформы, поэтому она настолько туго обтягивала его спину, когда он писал, что, казалось, вот-вот лопнет по швам. Обширная плешь сально блестела. Несмотря на то, что на улице и на кухне не было жарко, он то и дело клетчатый платком стирал со своего лица обильный пот. Фуражка лежала на столе, облюбованная расторопным Сариком, спустившимся с подоконника и внимательно ее обнюхивавшим.
-- А ну брысь, зараза, пометить уже думаешь? - прикрикнула Светка.
Сарик обиженно посмотрел на источник инсинуации и обиженно прыгнул со стола на пол, где Сильва внимательно принюхивалась к ботинкам незнакомца. От них остро пахло кремом и еще чем-то незнакомым. Она недовольно заворчала и поморщилась. Сарик сел неподалеку и стал вылизываться, давая ей тем самым понять, что ничего интересного в обнюхивании ног незнакомцев нет. И вообще это неприлично. Ладно еще - фуражку...
-- Вот тут распишитесь. И тут. И еще тут, - участковый еще раз вытер лоб платком, хотя уже не было видно, чтобы он сильно потел. Скорее всего, он пытался как-то разнообразить скучноватый ритуал и занять чем-то руки.
-- Его найдут? - Светка внезапно разрыдалась, громко всхлипывая, достала платок из кармана халата, принялась тихонько сморкаться и вытирать слезинки, которые навернулись на покрасневшие глаза.
-- Дадим ориентировку по области, повесим фото на стендах, может, кто и видел. По родственникам позвоните, друзьям. Должен где-то объявиться.
-- Да всех уже обзвонили, - всхлипывая, жаловалась Светка. - Кофе хотите?
-- Ну не откажусь... - милиционер удобнее устроился на стуле Влада и даже расстегнул верхнюю пуговицу кителя.
-- Ну ни фига себе! - пропищала из-под стола мышь. - Валил бы ты уже отсюда! Напои, накорми, потом тебя еще спать укладывай?
Ревнивую мышь никто не услышал. Скорее всего, из-за возни под столом, которую затеял Сарик, пытаясь утащить у Сильвы накидку, чтобы удобнее лечь на холодном полу. Коту нравилось наблюдать за гостями из укромного места.
-- Вам в кофе сколько ложечек сахара? -- Светка наматывала круги по кухне, будто второй раз в жизни увидела мужика.
-- Две хватит, красавица, я мужчина добрый, люблю сладкий кофе! - участковый слащаво улыбался, пожирая глазами упругий Светкин зад, который не мог скрыть даже халат.
Светка не могла не заметить таких "зырканий", но продолжала суетиться на кухне, поминутно наматывая на палец непослушный завиток на виске и закидывая его за ухо. Она раскраснелась - то ли от печки, закидывая в нее очередную порцию поленьев, то ли от присутствия незнакомого мужчины.
-- Да не суетитесь вы, Светлана Юрьевна, садитесь, наконец, попьем кофейку.
-- Да, сейчас, товарищ участковый.
-- Можете просто Николай, или даже Коля. И телефон мой сотовый запишите, звоните, если что. Я тут неподалеку живу.
-- Да что вы, мне и позвонить-то неоткуда будет. Ближайший телефон возле магазина на Степной.
-- Ну, ничего, зовите чаще в гости, пообщаемся, глядишь - и у вас свой сотовый будет. Я мужчина холостой, всегда при деньгах.
Светка покраснела еще больше, потупилась.
-- Ну, не знаю, мужа всего две недели как нет. Может, объявится.
-- Да конечно, конечно, куда нам торопиться! - он хлебнул горячий кофе и взял конфету из вазочки.
-- Ни фига себе, Сарик, он че - к моей жене клеится? Вот, козел, блин! - Влад почувствовал, как его всего начало трясти от вскипевшей ярости. -- Ну я сейчас тебе покажу, му...к, как чужих жен охмурять!
Сарик одобрительно зашипел и прыгнул с пола на подоконник, злобно поглядывая на незнакомца. Ему уже жутко захотелось пометить его головной убор, так удобно лежащий на столе. Но пока все сидели за столом - это было рискованно.
-- Можно я разуюсь? Что-то жарко вы натопили... - участковый, не дожидаясь разрешения, расшнуровал ярко начищенные ботинки и подпихнул их ногой поближе к двери. Потянувшись, устроился поудобнее.
-- Да вот, приходится жарко топить. Печь остывает быстро, а у меня ребенок часто простуживается... - хозяйка озабоченно посмотрела на дверь в комнату.
Сашка еще не проснулся и можно было еще немного посидеть спокойно.
-- А я вот у себя дома центральное отопление провел. АГВ поставил, батареи в каждой комнате навесил. Тепло всю зиму. Прямо Ташкент!
-- А у нас даже газа нет. Дорого проводить. Мы еще долги не успели отдать полностью... - Светка снова всхлипнула и взяла платок.
-- Ну что вы, Света, обойдется! - участковый Николай потянулся через весь стол и погладил ее по руке.
-- Ах ты, гад! А ну, Сарик, иди на пол, отвлеки его, - Влад, до этого прятавшийся за рыжей спиной своего кота, сидевшего на подоконнике, шмыгнул за многочисленные банки с закатками, которые всю зиму занимали свободное место на столе, и подкрался к чашке с кофе гостя. - Оппа, попочки! Ну, чем не биде! И остыло в меру...
Сарик тем временем устроил с Сильвой возню, и та, поняв их с хозяином намерение, схватила ботинок гостя и принялась его рвать.
-- Сильва, фу! Противная, ты что задумала!
"Сейчас я вам покажу, что я задумал", - ехидно улыбался Влад, расстегивая штаны. Он рискнул и забрался на хрустальную вазочку, которая как нельзя кстати возвышалась над невысокой чашкой кофе. И пока все увлеклись игрой Сильвы, он, опираясь руками о вазочку нагло уселся на край чашки с кофе.
"Ух, ты, еще горячий... еще одна мечта идиота сбылась... вот это кайф!" - Влад вовремя сиганул с чашки, когда Сильва, наказанная, отправилась на улицу.
Подпрыгивая на ходу и застегивая штаны, он забежал за банки с вареньем и по занавеске спустился на пол.
"Вы думаете, все? Нет, голубчики, ошибаетесь, у меня еще тяжесть в желудке осталась..." - он, не долго думая, направился к ботинкам участкового и, оглядевшись, залез в один из них. Наружи осталась только его довольная физиономия с выпученными глазами.
-- Лейтена-а-а-нт... - выдавил из себя Влад, - у тебя бумажка е-е-е-сть? А, ладно, шнурками обойдусь. - Вряд ли участковый услышал бы писк мыши, даже если бы и захотел. Да даже, если бы и услышал... Подумаешь - мыши. Их сейчас в каждой хате десяток.
-- Да не ругайте вы, Светлана Юрьевна, так собаку, ну, понравились ей мои ботинки. Это признак того, что я ей по душе пришелся. Собака чувствует хорошего человека.
Сарик, взъерошив рыжую шерсть на загривке, злобно зашипел, привстал на подоконнике и заворчал. Он знал от местных котов, что собака этого человека была натаскана душить любого кота, который осмеливался заглянуть в их двор.
-- Да, пускай погуляет, на дворе уже тепло.
-- Ну, я еще к вам зайду в гости... Не возражаете? - участковый отхлебнул кофе и поморщился. - Вкус какой то странный у вашего кофе. Вы сколько ложек сахара положили?
-- Да вроде две, как просили, - она недоверчиво посмотрела на скривленный рот участкового.
-- Не пойму - все равно как мышами отдает.
Светка открыла сахарницу и принюхалась.
-- По-моему, не пахнет... А кофе из пакетика.
-- Определенно запах какой-то есть и вкус изменился... - гость усилием воли сделал еще один меленький глоток и покосился на хозяйку. Та отхлебнула свой кофе и обиженно пожала плечами:
-- Да у меня тот же самый - одновременно ведь наливала! И чашки у меня всегда мытые.
-- Да сделай ты еще пару глоточков, чё добру пропадать, еще ж не распробовал! -- Влад уже успел забраться в карман милиционерского кителя, который так кстати висел на спинке стула.
-- Мама, я покакал!
Светка вскочила:
-- Ой, извините, мой Сашка проснулся.
-- Да, да, конечно, и мне пора, спасибо за кофе, - участковый обрадовался, что не придется давиться кофе, непонятный запах и вкус которого не забивали даже конфеты "Кара-Кум".
-- Что ж так быстро? Даже чаю не попьете? - Влад, давясь от смеха, уже суетился возле его фуражки, удачно лежавшей на столе возле открытой банки с вареньем.
Участковый резво вскочил и попытался обуть ботинки. Но не тут-то было. Их шнурки были накрепко связаны между собой морским узлом.
-- Что за черт! Кто их так завязал? - он попытался зубами расслабить узел и отпрянул, почувствовав неприятный запах от шнурков.
-- Ой, я не знаю, как это получилось... Сильва ведь только один грызла, вы же сами видели.
-- Да видел же! Не пойму, как они так завязаться успел. И шнурки чем-то воняют.
-- Ну, не знаю, чем могут у вас шнурки вонять! Не я же вашу обувь ношу... - Светку аж передернуло от таких претензий.
-- Вы извините, у меня от ног запаха нет!
-- Не знаю, я не нюхала! Поторопитесь, мне ребенка нужно с горшка поднимать.
-- Да уж, я чувствую!
Развязав, наконец, мастерский узел, участковый брезгливо вытер вымазанные чем-то пальцы о платок, быстро натянул один ботинок, затем другой и, морщась, посмотрел снизу на хозяйку.
-- Ну что еще там у вас?! - не вытерпела Светка.
-- Вы кота своего учите ходить на улицу, а не в ботинки! - он схватил фуражку, нахлобучил ее на голову. Разуваться и чистить обувь уже не хотелось. Превозмогая отвращение, он, прихрамывая, вышел на крыльцо.
Светлана парировала обвинение:
-- А вы в следующий раз ешьте варенье аккуратнее! Оно у вас даже на ушах!
Лейтенант изумленно снял в фуражку, заглянул вовнутрь и перевел гневный взгляд на хозяйку:
-- Ну, знаете! Я человек аккуратный и вареньем не мог себе фуражку вымазать! - он кое-как вытер липкую массу уже достаточно загаженным платком и попытался оттереть заляпанные вязким сиропом уши. Времени на эти мелочи уже не было. В комнате на все лады вопил ребенок, не понимающий, почему его серенады еще не услышали за перевалом.
-- Я вижу, какой вы аккуратный! - съязвила Светка.
В подтверждение этих слов он сунул было платок в наружный карман кителя и тут же вытащил его обратно. На пол шлепнулись несколько облепленных вареньем конфет. Бешено вращая зрачками, милиционер выскочил во двор, где его встретила заливистым злобным лаем Сильва. Так она не разрывалась еще никогда. Казалось, злобный комочек нервов готов растерзать чужака. Едва не хватая прихрамывающего и отбрыкивающегося гостя за штанины, она гнала его до самой калитки.
-- Фу, фу, пошла, зараза, вот придурошная псина! - пятясь задом к калитке, участковый одновременно отбивался то одной ногой, то другой от нападений взбесившегося "звонка".
-- Да, да! Собаки за версту чувствуют хорошего человека! - Светка, даже не попытавшись проводить дорогого гостя, бухнула изо всех сил дверью. С дверной рамы посыпалась штукатурка.
-- Мама, я покакал! - Сашка в изнеможении перешел на бас, демонстрируя всему бугру задатки будущего оперного певца.
-- Иду, иду, мое солнышко. Видишь, как долго приходится всяких придурков выпроваживать.
"Да, уж, теперь он сюда не явится..." - Влад удовлетворенно расслабился в собачьей лежанке. Сашка, довольный, что, наконец, встал с горшка, играл с папиным паяльником, который до сих пор, с того самого злополучного дня, валялся со всем хламом возле компьютера. Светка никогда не смела трогать ничего, что касалось работы Влада. Она только слегка сгребла в кучу разбросанные провода, канифоль, олово, тестер, и какие-то железки, имеющие отношение к компьютерным делам.
-- Фу, ну и вонь! Как он эту гадость пил? Откуда такой запах? Сарик, вроде, на виду был... Когда только успел? - Света понюхала чашку с содержимым, которое отказался допивать гость, и ожесточенно принялась наводить порядок и мыть посуду.
Влад наблюдал, как Сашка пытается паять выключенным паяльником его тестер.
-- Пщиии, прщии... - Сашка пытался самостоятельно освоить навыки паяния. Владу оставалось только наблюдать за надругательством над его святыней.
-- Сашенька, осторожно, опять пальчик обожжешь! - Светка наивно полагала, что выключенный паяльник не причинит вреда её ковровой дорожке.
Сашка был уже не глупый ребенок и вспомнил, как папа заставлял эту штучку становиться очень горячей. Он тут же схватил вилку и, совсем не сомневаясь, вставил ее в розетку удлинителя, который, наполовину заполненный другими вилками, валялся на полу под компьютерный столом.
-- Пщиии... Па! Паяит! - ребенок восторженно махал паяльником, от которого уже поднимался голубой дымок. Остатки канифоли на жале паяльника начали кипеть и испаряться.
"Так, сейчас он наделает делов!" - Влад нехотя вылез из укрытия и проскользнул в комнату под компьютерный стол. Там он выдернул нужную вилку к тому времени, когда Сашка уже пытался дуть на паяльник, чтобы остудить очень нагретый металл.
-- Сашка, ты что делаешь, брось сейчас же! - Влад готов был рассекретить себя, только бы не слышать, как завопит обожженный сын.
-- Па! Пьяй, пьяй! - Сашка, увидев, наконец, после стольких дней отца, который нагло сбежал из его камеры предварительного заключения.
Мальчик обрадовано замахал паяльником и бросился к нему.
-- Ты что делаешь? А ну положи инструмент на место, детям это не игрушка! - Влад быстро ретировался от шустрого сына.
-- Па, пащик, пащик! - Сашка лег на пол и потянулся паяльником к папке, который забился в угол под столом, как загнанная мышь. - Дай! Пащик, дай! - Сашка явно хотел припомнить отцу свой многострадальный палец.
-- Сашка! Это что такое! А ну-ка вылезь из-под стола, немедленно! А это что такое, ты зачем папин инструмент взял? Дай-ка сюда... - в следующий момент Светка взвизгнула и сунула обожженный палец в рот. Паяльник упал на ковровую дорожку и зашипел, пуская запах паленой шерсти. - Почему он такой горячий? Господи, я себе палец обожгла! Ты как его умудрился включить? Даже я не знаю, как это делается.
Она здоровой рукой схватила паяльник и сунула его в раковину, залив из рукомойника водой. Паяльник зашипел, остывая. Светка схватила зеленку, потом, опомнившись, достала из аптечки мазь от ожогов.
-- Боит, пасчик? - Сашка, жалея, обнял маму.
-- Болит, мой дорогой, болит. Сколько раз тебе говорила: не бери чужие вещи. Особенно папины.
-- Па, там! - Сашка пытался выдать место, где прятался отец. Но Влада там уже не было.
-- Нет там нашего папы. Видишь, его уже милиция ищет.
-- Па! Там! Липут, папа! - Сашка, глядя снизу на маму, сделал жест обоими ручками, показывая, каких размеров теперь его папка.
-- Ну, не сочиняй. Гномов не бывает.
-- Биваит! - Сашка, чтобы доказать свою правоту, даже разревелся.
-- Бывает, бывает... - Влад уселся у себя на столе за СД-дисками и подпер голову руками.
-- Был мужик я, стал я гном,
И большой теперь мне дом,
Гопца-дрица, гоп-цаца,
Как налить теперь винца?
У него возник план, как дать понять Светке, что он еще живой. Совсем не хотелось выпроваживать ее хахалей, как он сделал это с участковым.
Влад вспомнил, в каком состоянии он оставил в последний раз машину. В компьютере явно слетел БИОС, раз он включился без помех и не обнаружил жесткий диск. Пока Сашка и Света стучали ложками на кухне, он карандашом дотянулся до кнопки включения системного блока и с радостью услышал впервые за долгое время, как зашумел, иногда подвывая на высокой ноте, вентилятор на процессоре. Прыгая ногами по кнопкам клавиатуры, Влад принялся устранять неисправность.
-- Саша, а зачем ты включил компьютер? Он же поломался! -- Светка, через некоторое время зайдя в комнату, первым делом услышала знакомый шум системного блока. Монитор тоже был включен.
-- Па! Па, вкючил! - закричал Сашка, показывая на надпись, которая ярко горела на экране.
Светка неуверенно забарабанила по клавиатуре и пощелкала мышкой, принимая письмо, полученное по интернету...
Через некоторое время она разрыдалась, бухнувшись в кресло. Всхлипывая и подвывая, она прижала сына к себе.