Неизбежность
Из персти вышел человек,
Идёт по свету, ставит вехи.
Кругом заботы и утехи,
И так прожить хотел бы век.
И мудрость выпадет как снег.
Ошибки выбелит, огрехи.
Всё остальное смоют реки,
Пусть немец, русский или грек.
И преисполненный забот
Во тьму он канет горемычный.,
Дела текут опять привычно:
Один доволен, что есть плот,
Другому мал и пароход,
А третий жизни рад фабричной.
I
Из персти вышел человек,
И разум, получив от Бога,
Нашёл из рая он дорогу,
Пройдя пороги бурных рек.
И до сих пор свой глупый бег
Он не закончит, нет предлога,
Хватает глупостей до срока -
Он занят ими целый век!
В наследство дарит их потомкам,
Трясётся: - "Нужно!", - говорит.
Кляня склероз свой и неврит,
Пихает глупости в котомку.
Туда положит и соломку.
Он верит - будет жизни щит!
II
Идёт по свету, ставит вехи:
Учёба, свадьба, жалкий быт...
И разум бытностью забит -
Цена расплаты за успехи.
Облечься в мудрости доспехи
Не позволяет странный стыд,
И вечной глупости магнит
Толкает снова на утехи.
Коллекцию утех храня,
С упорством жадным ищет новых,
Цветёт, заполучив обнову -
Без этого не жить и дня,
Стара как мир сия возня!
А он не спит и ищет снова.
III
Кругом заботы и утехи
Для развлечений этот мир,
Как будто создан, и на пир,
Давно готовы ипотеки:
Заблудших душ несутся реки,
Убитых празднеством транжир,
Хозяин мира, ювелир,
Низает их и так вовеки!
Минует ночь, минует день,
И у Земли одна орбита
Вокруг Вселенского магнита,
И полюсов спасает сень,
А человеку думать лень -
Мирских забот терзает свита.
IV
И так прожить хотел бы век,
Влача своё существованье,
Стремясь избегнуть смерти ранней
И на заре почтенных лет,
Когда куплет последний спет,
Поймёт, бывает, и в сознании
Мелькнёт последнее желание -
Потомкам будущим завет:
Бросать смертельные оковы,
Отречься суетности дел,
Заполнить мудрости пробел,
Но держит мир таких сурово:
Они - священная корова
И мира собственный надел.
V
И мудрость выпадет как снег.
Украсят голову седины,
Как полюсов обоих льдины,
Года замедлят быстрый бег.
Рукою щедрой выбран век,
Согласно лет теперь морщины,
Их можно мерить и аршином,
Но не сдаётся человек.
Считает, думает, итожит,
Объёмный пишет даже труд -
Источник из словесных руд,
Но червь смятения гложет, гложет.
И неизбежной смерти ложе,
И страх забвения рядом тут,
VI
Ошибки выбелит, огрехи,
Благая мудрость как зима.
Она приходит не сама -
Ей испытания как реки
Промоют путь не для потехи,
Пока не скроет разум тьма,
Река не высохнет пока -
Пробьются первые побеги.
Исчезнет глупость словно дым,
И перед смертью вдруг надежда
Дух окрылит, тогда невежда
Душою станет молодым,
И станет путь его прямым
И навсегда сомкнутся вежды.
VII
Всё остальное смоют реки,
Убогой суетности дел.
Далёк пока еще предел
И смертный жить готов вовеки.
Не хочет думать о ночлеге,
Как в штиль о буре корабел,
О порче сусла винодел -
Чем меньше сил, тем больше неги.
Но сколько же осталось лет
Пред неизбежностью кончины?
И всё сильней его кручина -
Ну, кто же даст ему совет?
Какой оставить в жизни след
Чтоб кануть не зазря в пучину.
VIII
Пусть немец, русский или грек:
Всё неизбежно путь один,
Иль раб он был, иль господин,
Хоть знатен родом, хоть абрек.
Пусть даже телом он окреп
И высший заработал чин,
Достиг он мудрости глубин -
А жизни кончится забег.
Все попадут туда, где тихо,
Где мыслей нет, надежды ноль,
Ушло страдание и боль,
Как счастья нет, так нет и лиха.
С живыми пропасть так велика,
Где недоступная юдоль.
IX
И преисполненный забот,
Когда совсем оставят силы,
Сойдёт нечаянно в могилу -
Как вездесущей смерти плод.
Надеется наш глупый род:
На небе там нальют текилы,
Другой боится - будут вилы,
Но это жизни эшафот.
Конец, финал, и тлена запах.
Был человек и больше нет,
Оставил ли он в жизни след,
Скрипит машина на ухабах
Вуаль надвинута на шляпах,
Лежит венок или букет.
X
Во тьму он канет горемычный.
А повезёт, чрез двести лет
Блеснет вдруг золотом багет,
И он на стенке апатично
Висит на выставке столичной.
Пройдут года и тот портрет
Откроет правнукам секрет -
Найти успех как в жизни личной.
Другому памятью альбом.
Перебирает внук страницы -
Успех, достаток, Запад, Ницца,
Но всё равно он был рабом,
И в мире суетном, чужом
У каждого своя темница.
XI
Дела текут опять привычно.
Всех укрывает мира сень.
Что будет завтра? Думать лень,
Зато сегодня всё отлично.
И можно хвастаться публично,
И верить - жизнь твоя кремень,
Красив и гибок как олень,
Всего достиг ты в жизни лично.
Не думать, что придёт конец
И "жить на полную катушку",
Квартире, замке, комнатушке,
Почтенный старец, иль юнец,
Министр, повар, вор, кузнец,
Принцесса, стерва, потаскушка.
XII
Один доволен, что есть плот,
И он морскою скован властью,
Несётся в бури и ненастье.
Подальше от мирских забот -
От тихих гаваней, болот.
Пузырь там мыльный назван счастьем,
А он не хочет быть там частью -
Рабом утех, рабом господ.
Он верит, может быть, однажды,
Он бросит всё как пилигрим,
И будет звёздам господин.
Пусть он не прав, но суть - неважно.
Бежит от мира он отважно
Забыв награды, бросив чин.
XIII
Другому мал и пароход,
Властитель формы и материй,
Создатель собственных империй,
Он и моря проходит вброд.
От сотворения свой род
Ведёт, ему открыты двери,
И свой имеет он критерий,
Пусть самодур и сумасброд.
Захочет - вмиг развяжет войны,
И кости, плоть, комок из жил
Заполнят множество могил,
Кто быть посмеет недовольным,
Но даже он зажат в обойме
Рабов таких же - высших сил.
XIV
А третий жизни рад фабричной.
Она всего ему милей,
Близка, желанна как елей
И в целом, кажется, привычна.
И платят вроде бы прилично,
Зарплата с множеством нолей,
И развлечения как клей
Манят его, как торт с клубничкой.
Таким устроен этот мир:
Он вызывает смех и слёзы,
И быстро гаснущие звёзды
Поют хвалу под звуки лир.
Кругом царят любовь и грёзы,
И страх, и горе, и кумир.