Три дня прошло со дня свадьбы. Царь Ерофей с царицею Марьей из спальни за это время и не вышли ни разу. Даже еды не потребовали. И кто знает, как долго бы они там пребывали, если б не беда...
Змей, которому царь задолжал изрядно, уплаты процентов по долгу потребовал. И велел передать царю, что, коли денег нет, согласен получить взамен молодую царицу. Поплакал царь, покручинился, но что поделаешь, да и не привыкать... не в первый раз змей таким образом свое требует... Марья - жена у царя седьмая.
Долгие проводы - лишние слезы. Что зря себе и ей бедняжке сердце рвать, не смерть страшна, а ожидание ее... чем быстрей, тем лучше. Простился царь с женой, поцеловал ее в последний раз и приказал, что б на балкон шла. Увидел змей, что жертва ему готова, подхватил ее, унес в свою нору и посадил в золотую клетку. Сказал, что б ждала - днем у него дел множество, не до Марьи ему, а к ночи, что б готова была его любить.
Весь день проплакала Марья. Лучше б сразу сожрал, чем надругательство над собой терпеть. Однако ослушаться Змея побоялась. К вечеру в порядок себя привела, принарядилась... в зеркало глянулась,... Представила, как к ее нежной коже шершавая змеиная прикоснется, от отвращения и страха чуть опять не заплакала... ох, не родись красивой, а родись счастливой... Но тут как раз Змей вернулся. Крылья сбросил, прошипел:
- Что, красавица, ждала меня? Любишь уже? Или мне силу применить?
- Люблю... ждала...
Он подполз, обвил... ноги, низ живота, талию, грудь... иногда языком раздвоенным тела касаясь, иногда чуть прикусывая зубами, но не до крови, чтоб ядом своим не убить. Когда до губ добрался, поцеловал крепко. Она бедняжка ладошками его чешуйчатую спину погладила, живот его почесала.
Марья к Змею привыкла быстро, а он сам себе удивлялся: ни одна из прежних шести жен царя ему так люба не была, и ни одна невинная девица. Кормил-поил он Марью досыта, наряжал в шелка и бархат, о любви говорил. На волю правда не выпускал, но она и не рвалась туда шибко. Ей и в клетке хорошо было.
Полгода они душа в душу жили. Пришла пора опять получить Змею с царя Ерофея проценты по долгу. Царь Ерофей в качестве платы свою восьмую жену предложил, но Змей на нее не позарился, потребовал он свое деньгами.
Так и эдак прикинул царь и решил, что лучше один раз заплатить тому, кто Змея победит, чем ему подколодному каждые полгода. Позвал трех богатырей. Вызвали удальцы Змея на бой и отрубили ему голову. Добро Змеево богатыри меж собой поделили по-честному, даже клетку Марьину на равные куски покромсали, а ей сказали:
- Иди, милая, куда твои глазоньки глядят.
А куда ей бедолаге идти? У царя новая жена. Родители, узнав, что единственную дочку Змей унес, с горя умерли.
Осталась Марья в разоренной норе. Собрала то, чем богатыри побрезговали, да то, что они, добры молодцы, не нашли. Из одного пустого сундука соорудила постель, из двух других стол да стул. В глубине Змеевой норы закрома с зерном уцелели. Не так уж все и плохо...
Жила она тихо, на люди не показывалась почти, скоро о ней забыли все.
А Марья потому в норе от людей схоронилась, что поняла - беременна. А раз отец ее дитяти - Змей, неизвестно кого родить придется. Что б люди младенца не убили, решила его никому не показывать.
Пришел срок, родила Марья мальчишку, а через час глядит в люльке змееныш лежит. Накормила - опять мальчишка. Поначалу переменам таким пугалась, но привыкла вскоре. Долго плакала (не увидел сына отец... как бы радовался сейчас). Любила дите свое, как всякая мать, заботилась.
К тому времени как запасы Змеевы кончились, подрос Ванюшка, понимать стал, что людей бояться должен. Велела Марья сыну обернуться змеенышем, спрятала на груди и пошла к старшему богатырю, на работу проситься хоть прачкой, хоть кухаркой... Богатырь сразу не ответил, сказал, что подумать должен. У него теперь дом - полная чаша, и прежде чем чихнуть он у царя разрешения спрашивает.
Однако царь милостив был, повелел:
- Приюти ее, не дай с голоду помереть, но и не балуй шибко. Пусть не забывает, что была любовницей врага рода человеческого и потому прощена никогда не будет.
С тех пор стала Марья у старшего богатыря в доме жить да лихо хлебать. Подавать хозяевам пищу на серебре, что еще недавно ее Змею принадлежало, и воровать объедки со стола, что б сыночек не голодал. За малейшую провинность шпынял Марью богатырь. Орал злобно: "Шалава! Подстилка! О чем думаешь, вместо того, что б работать? О Змее своем? Видать хорошо тебе под ним было? Тьфу, три раза!"
Ванюшка разумным рос. Хозяева и не знали, что он в змеином обличии, у Марьи за пазухой прячется. Стиснув зубы, терпел малец, плакал тайком мать жалеючи. Однажды решился на месть. Дождался, когда день кончится и ночь тишину в доме разольет. Выполз наружу...по паркету заскользил в сторону хозяйской спальни. Но Марья проснулась, вдогонку кинулась и на полпути сына остановила.
- Не надо родной, не убивай, не губи душу свою.
- Он отца моего убил, наш дом разорил, а теперь над тобой глумится.
- Он не по своей воле, а по цареву приказу... Прости его...
Любил Ванюшка мать, почитал. Хоть и не убил обидчиков - простить не сумел.
Дни в недели, недели в года... Марьина красота поблекла, богатыри уж не добры молодцы, а старики бородатые, дети выросли. У старшего богатыря дочки - близняшки Анна да Прасковья, у двух других по сыну. С детства друзья боевые детей просватали - решили, восемнадцать девицам летом исполнится, а осенью пирком да за свадебки. Семнадцать лет все ладно шло, а восемнадцатая весна принесла сестрам беду. Явился в дом молодец, попросился на работу. Разумом понимали дочки богатыря, что не пара им работник, невесть откуда в их дом пришедший, а сердце разума не слышит... от одного взгляда бесстыжих глаз, у девиц мурашки по телу и головокружение...
Да и как устоять дурехам. Женихи суженые - один хромой, другой горбатый, а Иван - хоть куда красавец. Высок, в плечах широк, лицом пригож. Умен и хладнокровен... Именно в таких девки влюбляются...
Первой Анна сдалась: позвал Иван и пошла с ним в укромный уголок в саду. Уложил он девицу на траву нежно-зеленую и обесчестил... Неделю после того случая Анна на то место прибегала, верила: он любит, и сама любила без памяти. В один день надежды на счастье разбились вдребезги. Пришла на свидание и видит, Иван ее сестре подол задирает... Убежала Анна прочь, решила вгорячах, что ненавидит обольстителя своего... Но побродила немножко по саду, успокоиться не сумела, казаться гордою не хватило сил - вернулась. Плачет:
- Совсем у вас стыда нет. Паня, сестра, как могла ты... ведь знала, что у нас с ним любовь.
А Прасковья в ответ:
- Он меня давно любит и над тобой посмеялся, что б меня позадорить...
- Я отцу расскажу, что ты бесстыжая делаешь...
- Рассказывай, только не забудь и о себе рассказать, а то я ведь тоже молчать не буду...
Рано Прасковья победу праздновала, через три дня вернулся Иван к Анне... Так все лето и терзал девиц Змеев сын...Радовался, видя как сестры ненавистью друг к другу кипят, ждал когда их отец о сраме узнает.
Когда до богатыря дошло, что обе его дочки с работником путаются, за меч схватился. Только Змеев сын руку богатырскую перехватил, зыркнул злобно и говорит:
- Не уж то не понял кто я такой? Отца моего вы богатыри втроем убивали, забыл? Что ты мне старый, больной в одиночку сделаешь? Друзей боевых кликнешь на помощь? А что им скажешь? Что шалавам твоим под Змеем хорошо было? И царь обо всем узнает, ему я сам все расскажу... он у нас милостив...
- Иванушка! Не губи!
- Отцову смерть и материны слезы я тебе не простил и прощать не собираюсь. Но живи пока... Людям и царю солжешь: скажешь, что я твой сын. Отдашь мне дом и все что в нем и ступай, куда глаза глядят. Долг платежом красен...
Не спорил старший богатырь... Подчинился. Плетью обуха не перешибешь... В один день стал Иван богат и знатен.
Вскоре Дочери царевой - Василисе, семнадцать годков исполнилось. По этому поводу, как положено, во дворце бал состоялся. И Иван на тот бал приглашен был.
Увидел молодец царевну, подумал - созрела девка. Груди, как два сдобных пирога в вырезе платья торчат...
Приглашал ее на разные танцы, она приглашения принимала. Доверяла его рукам свои ручонки и талию. Глядела в глаза его бесстыжие и улыбалась, не понимала чего он от нее хочет, на что намекает. Он в сад выйти предложил, она согласилась...
В темноте он ей одну руку на бедро, другую на грудь... а она его со всей силы по морде. Недобрый молодец хватку от неожиданности ослабил, царевна выскользнула и убежала.
Иван домой вернулся сам не свой. Хотел уснуть, да не получалось, до утра в постели ворочался. Голова кругом...
Три дня и три ночи думал Змеев сын, что делать. На четвертый день, не приняв никакого решения, отправился в царский дворец. До дворца дошел человеком, попросился к царю - стража не пустила, обернулся змеем и прополз незамеченным. Зло в нем кипело и через края выплескивалось, думал: "Вот сейчас приползу к царю и потребую долг с процентами. Ему всего царства расплатиться не хватит. Соглашусь взять вместо денег дочку. Утащу Василису в отцову нору и натешусь с ней всласть. А потом хоть трава не расти".
Но вдруг неожиданно увидел Иван царевну... Сидела она в беседке, книжку читала. Не мог ни пройти не проползти мимо. Обернулся человеком, подошел, поздоровался.
Девушка на приветствие ответила светом на лице и вежливым: "Здравствуйте". Поглядел Иван на нее внимательно, удивился, не так чертами лица красива, как выраженьем. В серых глазах искорки. На румяной щечке ямочка. Улыбка на розовых пухлых губешках. Словно и не царевна, а простая хорошая девушка. Не в отца пошла, в мать. Захотелось Ивану Василису пожалеть и приласкать. Забыл что пришел мстить, поблекла в душе злоба на весь мир, потому что зародилось в ней хорошее нежное чувство.
Разговорились:
- Вы, Василиса Ерофеевна, что читать изволите?
- Да вот, сказки, Иван Ильич... Люблю, когда все хорошо кончается.
- И я люблю... Хороший нынче день, словно и не осень.
- Да нет, что вы... осень. Золотой шар уж отцветает... береза листочками сорит...
- Вы любите осень?
- Да. А вы?
- А я Вас люблю... не должен я вам этого говорить... вы царская дочь, а я царев слуга...
- Простите меня, Иван Ильич, великодушно. Но говорить этого вы не должны по другой причине. Не верю я ни в ваше смирение, ни в вашу любовь. Царевна книжку захлопнула, поднялась и ушла.
Иван домой вернулся сам не свой. То ядом собственным захлебывался, то от счастья таял. Что делать не знал.
Может и по другому бы все случилось, да именно в тот день, дернула нелегкая царя, позвать Ивана к себе и приказать:
- Ты Иван - богатыря сын и потому, должен, как и он, служить мне верой и правдой. Поезжай в соседнее королевство, потребуй, чтоб вернули мне два города.
Иван Змеем обернулся и прошипел злобно и грозно:
- Не слуги я твоего сын, а врага! Я мстить пришел!
Царь Ерофей с испугу чуть ума-разума не лишился. Кинулся на землю, молил о пощаде, рыдал...
Сделал Иван вид, будто сжалился. Все царство себе забрал и царевну. Но царя убивать не стал, отпустил на все четыре стороны.
Ужаснулась девушка участи своей, когда змей прошипел:
- Что, красавица, любишь меня? Или мне силу применить?
Но не уступила:
- Не люблю, хоть убей...
Ни угрозы, ни уговоры не помогли. Плакала , от страха дрожала , а до себя не допустила... А Иван, хоть и грозился, не смог ей боль причинить... напрасно воспоминаниями об лишениях и обидах себя терзал, не было в душе зла.
Три дня они меж собой войну вели, а на четвертый пришла война настоящая: напал на Царство соседний король, огнем и мечом города и села крушил. Пришлось Ивану на защиту царства идти.
Говорит он Василисе:
- Прости меня милая за все и очень прошу: жди. Ну, а коли не вернусь, не поминай лихом.
Помолчала царевна недолго, а потом сказала:
- Буду ждать. Возвращайся.
Он вернулся... но не красивым и сильным, а раненым - изувеченным. Во все лицо шрам, на костылях... Думал: прежний не нужен был, а уж такой и подавно. Шел лишь затем, что б в последний раз в ее глаза глянуть и проститься навсегда.