Я молод, умен и далеко не урод. Рост метр девяносто, вес девяносто, волосы русые глаза серые. Три года назад закончил "Мы Все Тут Умрем" имени Баумана, стал программистом. В свободное время с друзьями, ради удовольствия, делаем мультики и игрушки. Несколько даже продали. Денег - крохи, но кайфа!
Работа в банке - скучная халява ради материальных благ. Три давно написанных софта исправно работают на шестидесяти машинах. Меня беспокоят крайне редко, если только новому компу мозги вправить или новой сотруднице.
До работы успеваю посетить "Место, Где Просто Изумительно" им Шолохова. Через полгода - два высших, звучит! Получу диплом учителя английского. Учитель - это смешно, английский - необходимо чтобы поехать за рубеж. Там можно делать мультики и игрушки за деньги в пять раз большие, чем платит банк.
Мне материальные блага по фигу. Того, что есть, на сто лет хватит. Четыре деловых костюма, тачка приличная, квартира не маленькая. Может быть потом, когда женюсь, потребности возрастут. Но пока я - разочарованный в женщинах холостяк.
Деньги нужны, чтобы маму побаловать. У нее столько платьев и туфель как сейчас никогда в жизни не было. К косметологу ходить стала, в солярий. Жаль, в молодости мало радостей видела. Всю жизнь отдала среднему народному образованию, взамен получила лишь морщинки. Спрашиваю: "Зачем ходишь на работу, ведь денег не платят". Смеется: "Тобой гордиться и новые кофточки показывать". Имеет право, я - ее и только ее детище. Отца плохо помню, в Афгане погиб, мне тогда пять лет было.
Мама накормила, убрала со стола тарелки, налила себе и мне кофе. И озадачила:
- Миша, ты только не отказывай сразу... Понимаешь, Николая Ивановича сегодня вызывали в РОНО, предупредили, что если через неделю не найдет учителя английского, его отправят на пенсию. Может быть ты?
От удивления опешил.
- Мам, ты соображаешь, что говоришь?! Я должен бросить все и преподавать в школе английский язык, потому что это нужно твоему другу!
- Бросать ничего не придется. Коля договорится в деканате, ты знаешь, он может. Тебя освободят от последней сессии и защиты диплома. Появишься там только на торжественном вручении. Пятнадцать часов в неделю, это по три урока в день. В одиннадцать - свободен. Ты на дорогу до института и обратно времени больше тратишь.
- А тетради?
- Я проверю.
- Какой я на фиг педагог?! Я детей поубиваю.
- Однако, через полгода получишь диплом, где русским языком будет написано, что ты учитель английского.
- Мама дорогая! Я программист, хороший. Педагог - не я.
- Миш, это же только на полгода. Сколько раз Коля нас с тобой выручал, теперь наша очередь. Куда он пойдет, на что будет жить?
- Может ему просто дать денег? Сколько сейчас получает директор школы? Двести баксов в месяц я могу пожертвовать.
- Не думала, что ты так...
Словно гири на весы по очереди выкладывали аргументы. Чаши шатались, шатались да и расшатались. Я сопротивлялся тем отчаяннее, чем яснее понимал, что отказать матери не смогу. До конца зимних каникул оставалась неделя, ее хватило на то, чтобы смириться с неизбежным.
В первое утро третьей учебной четверти вернулся в район своего прошлого. Два года назад мы с мамой переехали, не далеко - на соседнюю улицу. Теперь у нас все другое, улица, квартира, жизнь. До старой - триста метров пройти дворами. Как давно я не ходил пешком, а с мамой, а в школу? Ночью выпал снег. Магистрали уже посыпали солью, под колесами белоснежность превратилась в грязную кашу. А на тропинках все чисто, все бело кругом. В родном дворе воспоминания, словно сговорившись, пришли все сразу. Огороженная рабицей территория, зимой - хоккейная коробка, летом волейбольная площадка. Роман свой первый в жизни закрутил здесь и вот под тем грибком поцеловал Ленку в первый раз. А в тех кустах плакал, когда она сказала, что любит другого. Глупый был.
Чуть щенком не заскулил в классе своей первой учительницы. Буковки в кармашках на стене висят, счеты, указка - ничего не изменилось. Только Евгения Федоровна совсем старенькая. Почему она такая маленькая? Чтобы поцеловать пришлось в три погибели согнуться.
Завуч - новенькая, ее в мою бытность не было. Выдала ключи от кабинета, объяснила, что если потеряю, то новые за свой счет.
Взял журнал шестого "б", пошел в класс. Учитель - это звучит гордо, зарплата учителя - национальный позор. Придется полгода позориться.
Звонок. Встаю я, встают дети. В общем-то, ничего страшного, мама всему научила. Беру журнал, читаю фамилии, пытаюсь запомнить, но только удивляюсь. Два азербайджанца, кажется, один точно грузин. Еще девчонка вообще афганская таджичка. Она и по-русски-то с трудом. На родине бы уж замужем была, их там говорят в одиннадцать уже можно. А мне вот, учи. Неэкзотичных славян три, еще столько же славянок. Поговорили. Теперь пусть пишут, вот вам дети упражнение, а я пока на вас полюбуюсь.
Черт, весь мир язык на компах учит, поставил бы им сейчас игровые программы, через неделю бы знали слов по сто, а так хорошо, если десяток запомнят. Надо в банке поговорить, шесть машин давно хотят менять, здесь они еще послужат. Мне нужно тринадцать. Черт, ничего мне не нужно, через полгода я буду в Америке. А если шесть поставить? По двое на комп, еще один найду где-нибудь для учителя. А ведь программа может быть классной. Надо будет вечером написать. Уеду, добрым словом помянут.
Три урока - в самом деле фигня. От школы до банка снова пешком. Всего десять минут. Приду раньше на полтора часа, значит, освобожусь в семь вечера. Игрушку начну писать во время работы, вечером закончу. Они будут зайчиками, а я волком. Кто не знает ответа на мой вопрос - сожру. Ха-ха! Пять жизней вам зайчики, сколько осталось к концу урока - столько баллов в журнал. Я гений! По два зайчика на комп. Один серый - другой белый. Да мне равных нет!
Поговорил с руководством, убедил поменять девять машин, старые подарить школе. Еще один системник собрал из того, что нашел в шкафу. Монитор дома пора менять. Итого - десять. Еще бы три где добыть.
Кто ищет, тот найдет! Жертвоприношение в пользу учителя английского состоялось. Друзья - это здорово. Еще и привезти помогут. В субботу совместными усилиями оборудуем лингвистический кабинет.
Это случилось в среду. За парты уселся девятый "а", с первой на меня посмотрело мое прошлое. Он не был на меня похож лицом. Только обликом и выражением глаз. Глядя в зеркало на себя теперешнего, стал забывать, что в девятом был чуть ли не самым маленьким в классе и самым толстым. Конечно, я не знал, какое выражение глаз у меня было тогда, но помнил все свои страхи и обиды.
Вместе со мной посещали уроки два парня - сила есть, ума не надо. Они не просили списать, просто вырывали из рук портфель и брали, все что требовалось. Ручку, ластик и карандаш носил в кармане, чтобы не потерять лишний раз. Денег у мамы никогда не брал, ходил в столовую вместе с ней. За это ненавидели даже больше, чем за дружбу с математикой. Били часто, но не больно. Хорошо, что мама до сих пор этого не знает.
Вернулся в себя теперешнего. Взял журнал, зачитал список.
Он поднялся, чуть улыбнулся, сел на место после моего кивка.
- Тамара Михайловна...
- Да, моя мама, - он не перебил, лишь помог закончить фразу, когда я запнулся.
Все в жизни повторяется. Я тоже повторился. Когда-то у тезки все будет хорошо, а пока все есть плохо.
- Миша, а можно нескромный вопрос?
- Можно.
- Почему у тебя синяк под глазом?
Молчит. Я тоже всегда молчал, когда об этом спрашивали. Что ж посмотрим на мир шире.
- Уважаемые господа, я понимаю, что признаться в злодеянии у вас вряд ли хватит смелости, но может быть все-таки...
- Это я, - раздается голос с предпоследней парты. Смелый товарищ даже не приподнял зада.
- По какому поводу была драка?
- Из-за женщины. Еще вопросы будут?
- Нет, спасибо, понял, - хорошая мина при плохой игре получилась, - давайте продолжим знакомство. Даничкина Лидия... Смуров Денис.
Смуров... вспомнил, мама предупреждала у него папа бандит с ним лучше не связываться.
- Я, - наглец с предпоследней парты еще раз не встал, отвечая на вопрос учителя. Решил проверить мою нервную систему? Зря. Да, ты прав, я ничего не могу с тобой сделать, даже поставить двойку в четверти, но ведь и ты мне особо не навредишь. И тезку своего я тебе гаду в обиду не дам.
- Ну что ж, господин Смуров, будьте добры к доске.
- Может в другой раз?
- Как будет угодно, но два балла за отказ работать на уроке я в журнал поставлю.
- Не советую.
- Вы, молодой человек, мне угрожаете?
- Предупреждаю, со мной лучше не ссориться.
- Да? Со мной тоже. Однако с детьми я не воюю, не хотите учиться, идите домой.
- И без родителей не приходить? - он, разумеется, не ожидал. Глазки-то бегают. Однако сдаваться не собирается.
- Если мама или папа готовы меня выслушать, то мне есть, что им сказать. С тобой разговаривать не хочу и не буду.
- Я могу позвонить отцу, он прям сейчас и придет.
- Мне сегодня недосуг. Завтра я в школе с восьми до одиннадцати. Все вопросы в это время. А сейчас рот закрой, не мешай работать.
- А если не закрою?
Смуров не затыкается, но я не реагирую, и что радует, дети не встают под его знамя. Знаю одну игру, постараюсь применить на практике.
Тычу пальцем в журнал:
- Балашов к доске.
- Выходит высокий худенький мальчик.
- Вы, молодой человек, переводчик. Я задаю вопросы на русском, вы переводите на английский. Кто будет отвечать, решать вам.
- Как вас зовут?
- Макарова, как тебя зовут?
- Нет, так дело не пойдет. Вы не в третьем классе, а в девятом. Вопрос предполагает желание познакомиться. Спросите, к примеру, так: "девушка, с голубыми глазами, как вас зовут". Балашов с горем пополам перевел, а Макарова (умница!) мне подыграла.
- Я на улице не знакомлюсь.
- Вот видишь, Олег Балашов, не хочет она с нами знакомиться. Плохо начали. Спроси, она москвичка?
- Девушка, вы москвичка.
- Да.
- А когда в Москву приходит весна.
- В середине марта.
- А какая выставка в середине марта будет в Манеже?
Макарова не знает.
- Жаль. Олег, давай знакомиться с другой девушкой.
Все-таки еще дети совсем. Повелись, разговорились. Перебивают друг друга, вопросы придумывают сами и ответы. У доски, в роли переводчика, побывали все мальчишки. Проследил, чтобы ни одна девчонка не осталась не охваченной предложением познакомиться. После звонка еле из класса выгнал. Смуров веселился вместе со всеми. Много раз ставил болван себя в дурацкое положение, но я великодушно поворачивал разговор на острых углах. Однако пару в журнал влепил, чтоб знал кто в классе хозяин.
Как же хорошо приходить домой рано.
- Миша, где твои мозги, зачем тебе потребовалось ставить двойку Смурову. Я же предупреждала! Завтра припрется его папа для выяснения отношений, - мама набрасывается, едва закрываю за собой дверь.
- Вообще-то я его не жду, хоть мальчик и угрожал. Но если придет, разберемся.
- Ты что - Сильвестр Сталоне?
- А как ты думаешь кто он?
- Я не думаю, я знаю - бандюга. Два года назад он Николаю Ивановичу угрожал. Пришел в его кабинет и столько наговорил, у Коли с тех пор сердце болеть стало. Он все может!
- Мам, дети не пешек а фигур ходят в дорогую частную школу, их охрана провожает и встречает. В данном случае амбиции пусты, как барабан.
До начала первого урока минут десять, в дверях вырастает дуб. На дубе том, как положено, златая цепь толщиной с палец.
- Я, делая вид, что весь в делах, старательно заполняю журнал. Он тем временем садится на первую парту напротив меня. Зря. Я встаю и, глядя на гостя сверху вниз, позволяю начать:
- Слушаю вас.
- Значит так, почему у моего сына двойка?
- А что у него должно быть?
- Нарываешься?
- А вы, простите, по специальности кто будите?
- Киллер!
Вот дурак, а ведь мужику под сороковник.
- Не понимаю, как вы снизошли до разговора со шкрабом? Если не возражаете, я позвоню своей крыше. Ребята сейчас подойдут, поговорите с ними.
Хорошо, что на всякий случай договорился с Васей Спириным, охранником из банка. Он с братом и собакой по утрам бегает. Сегодня обещал мимо школы пробежать.
Достаю мобильник:
- Василий, у меня проблема, - и обращаясь к "киллеру" - им подняться или вы спуститесь?
- Я спущусь.
- Возле входа два парня с ротвеллером, к ним подойдите, пожалуйста.
Вася с братом потом неделю жрали, словно их овсом накормили, вспоминали, как мужик убегал оглядываясь.
Пятнадцать компов на третий этаж без лифта...
Братья Спирины, регулярно пользующиеся моей интеллектуальной мощь при написании курсовых, решили расплатиться мощью физической. С ними пришел святой отец Георгий, их брат двоюродный. Я четвертый. По семь раз подняться-спуститься. Дел чуть больше чем на полчаса. Установили, подключили - еще полчаса. Теперь отдых!
Гоняли в футбол, пока не выдохлись. Молодец Николай Иванович, двухэтажная пристройка со столовой на первом этаже и спортзалом на втором, его и только его заслуга. А в старом зале теперь сауна. Блеск! Разрешено даже с дамами. Но это в другой раз, сегодня мальчишник.
Как мало надо для счастья, по банке пива и язык развязался.
- Ты, батюшка, среди меня добро не проповедуй, ты лучше сам приди в школу и посей его. Посмотри, кто в храм ходит - старухи! А молодежь где? Я тут до лета, а потом уеду. Приди на мое место, научи детишек английскому и заодно и слово Божье до них донеси.
- А сам-то что ж драпаешь?
- Не драпаю, а еду на заработки. Я вернусь, об этом не беспокойся. Вась, скажи ему мою фамилию.
- Пряслин.
Отец Георгий от удивления проливает пиво.
- Не думал, что в наши дни живого Мишку Пряслина встречу.
- Вернусь обязательно, и дети мои будут тоже Пряслины. Что батюшка станешь учителем? В одиннадцать третий урок заканчивается, а потом молись на здоровье. Если в этом учебном году надумаешь, я тебе место уступлю, а сам информатику до должного уровня подтяну.
- Убедил, стану учителем.
- Слышь, Миш, - Васькина красная морда лучится улыбкой, - а я могу в школе секцию карате организовать.
- А вот этого не надо! Давай лучше легкой атлетики!