Откройте свои сочные окна и запустите в темноту ясностью своих пьяных глаз. Видите разноцветность атомов воздуха? Вдохните его. Немного тошненько, не правда ли? Но что это по сравнению с лепестками ночных фонарей? Эх, как же выпить хочется...
***
Неоновый привет от старушки в белом. Друзья, все не так уж плохо. Где-то в каплях воды на плесени чудовищных подворотен, вы сможете увидеть свое отражение.
***
А можно цветущих вишен украсить? По старым и мучительным небесам. Манит углами и завитушками жизнь ласковая. Стаканы мотает от наших мыслей. В голове у леопарда столько красок и мягких синичек. Лопаюсь от нарциссов. Я-лист. Поверьте, мои спички еще живут. У каждого есть свой "аськ".
***
Рассыпалась в пепел от горести странной. Где были бабочки цветущей долины? Сок в гнилой древесине сараев. Перепутал. Как же я перепутал все. Атласные города раскидал по свету. Каналья!
***
Я долго думал в душной темноте. А потом пришел маленький человек и забрал меня в страну радужных кар-кар. Я не сумасшедший, я только учусь...
***
Огниво немножко плавит окружающий воздух. Шелест неба окружен лесистым светом оранжевых фонарей. Пластик и линолеум просят чуть-чуть дождя. Кто здесь? Лондон мой. Снежинки звезд тихо там делают секс и чего-то мне кажется, что пришел МУ. Но какая разница ведь мои мысли проросли из ржавчины батарейки. Пятна и стекло, а кто меня-то, а? Взрыв и все тут! Ворваться на троллейбусе на Невский и хохотать от.
***
Дочь моя, мне даже свет твой осколочен, когда я просыпаюсь в судорогах. Помоги мне избавиться от бреда мятых одеял. Я безнадежно стар, ты ненавидишь меня за это. Но что поделаешь... Подойди, я хочу подарить тебе брызги черной туши, заботливо собранные мной на лист бумаги. Странное ты дитя! Дай сюда, это МОИ миндальные орешки!
***
На каждой струне моей души висят капли Космоса. Космоса, которым выстрелил в меня стеклянный гранатомет. Смотря на концентрированную энергию, которую излучает диафрагма портвейна, можно подумать, что ты сошел с ума, но это, к сожалению, не так, ибо ты сошел с ума не совсем, а лишь капельку. Капельку со струны твоей души. Я сошел на капельку Космоса из моего стеклянного портвейна. На гранатомете - струны и чуть-чуть ума. Это (многозначительная пауза) мозаика жизни.
***
Черные полосы и было все так глупо, искренность и победить страх. Смочи бумагу горькой талой водой, успокой, сохрани, пришли мне добрые слова. Мудрость и голые женщины, ты почему-то кричишь, но где же измученность? Только на грани, жизнь на грани, шаг через нее - картина, не поддающаяся темноте. Сказка.
***
Я хотел бы стать звездой, зажегшейся на небосводе. Всеми лучами входил бы в головы людей и говорил бы им, как хорошо не бояться самих себя.
***
Нет, не могу! Вон! Бегу прочь, прочь! Вон отсюда! Но куда? Стоп, почему я бегаю по этим тусклым комнатам и бесконечным коридорам? Вот грязное окно. Оглянулся. Тихо. Сердце в груди скачет. И вдруг для себя же внезапно взлетел в хрупь стекла. Холодный звон. Успел на небо взглянуть. Полное голубой душноты. И тут клякса перед глазами. Тонкая стрела лишь неба. Ватно. Какая-то горечь только...
***
В тот каленый день, когда на выжженном солнцем пустыре хоронили ослепительно белых статуй, мне привиделась пустыня с стоящим посреди нее храмом. Зайдя в него, я увидел огромные часы. Кто-то исступленно молился в углу. Часы оглушительно забили. Я подошел к молившемуся и протянул руку. Он обернулся. Это был я сам. Из пола пошел черный снег.
***
По обледенелым кусочкам космического дурмана течет музыка, от которой мне хочется летать, она чиста, как утро и в то же время - это плач не обретшей покоя души. Господи, да что же? Вихрь чувств и эмоции, какие глурые слова. Ну почему я пишу этот бред? Солнце изоблачнено после капель дождя на стекле моей скорби, мокрая трава и спешка в звездной черноте сумасшествия плачущих и ичтинно верующих и чувствующих ночь, и безумие тщетных надежд воедино сплетаются в ужас...
***
Тягучесть пламени костра аляповата до неприличия. Помню Париж. Станцию метро Stalingrad. Там изумительные кованые решетки...
***
Можь жуткая, сырая, капающая пустотой в религию круга.
***
Я очнулся в сырой канаве, обнимая ржавую оконную раму. Кусок мутного стекла торчал из моей руки. Алый, жаркий сок капал в грязь. Кричали чайки, где-то шумело море. Я чувствовал его настойчивый запах. Небо было серое, низкое и какое-то предательское.На разбитом заборе неподалеку маячило привычное слово. Я раскурил трубку на ветру. Деревья вокруг были мертвы. Мне стало дурно и я разродился самим собой пря-я-я-ямо в дождь....
***
Выпил сегодня две рюмки пасмурного неба. В глазах моих сразу начался проливной дождь. Все поплыло, растворяясь от моего взгляда. Мимо меня проходили люди, сделанные из лимонной кожуры. Вы ведь знаете, какие у них чудовищные улыбки. Подумав, я превратил их всех в часы ожидания Морского Змия. Тут из-за угла вышло воспоминание ни о чем, слегка поклонившись, оно добавило металлических оттенков к моему состоянию. Слегка опешив, я прислонился к стене. На плечо мне мягко опустилась лапа прозрачной кошки. "Пойдем."- сказала она. "Пойдем..."- ответил я.
***
Ах, какое тельце у вас, какое тельце-телочко, отдается во мне запахом Священной Жареной Курицы, пригрезившейся уродливому мальчику с клеткой кафеля вместо лица. Какие вы горделивые, горделивые вы какие! Белые полумесяцы чуть остриженных ногтей пытаетесь скрыть в лунно-солнечном загаре улиц. Блаженен будь, Спаситель! Не поддайся теням! А уродливый мальчик плачет, поедая хрустальной ложкой кожицу Священной Жареной Курицы. Взглядов ваших боюсь, милая девушка...
***
Беспечно ступая по карнизу над пропастью безумия, прозрачная кошка, пошевеливая усами, ищет небесный карандаш. Ш-ш-ш-ш-ш. Тише мыши, кот на крыше. Приглушите крик своих трансцендентных фресок. Дым. Извивающиеся тела. Сквозь всю эту оболочку я пытаюсь сыграть хоть что-нибудь на гитаре, хотя бы извлечь одну лишь ноту, но струны превратились в змей и мне не совладать с ними, пальцы запутались в их клубке. Звезд не видно и думать больно. Кто-то лежит рядом и дышит. Шлак. Брызги зигзагов. Пуркуа па?