На этом лесном пожаре, наша десантно-пожарная команда работала уже седьмые сутки. Пожар был крупный, выгорело уже более тысячи гектар. На тушении работали группы с пяти авиаотделений. Нам удалось остановить огонь с южной стороны пожара. Сегодня вертолетом Ми-8, нас перебрасывали на северную кромку. Огонь на нашем участке спускался в лощину между сопками. По лощине тянулось неширокое низовое болото шириной метров пятьдесят. По болоту протекал небольшой ручей, шириной в метр, полтора. Болото было покрыто редкой травкой и мхом. Местами попадался ерник. Казалось бы хорошая естественная преграда. Вместе с летчиком-наблюдателем, выбрали место для высадки. Командир еще раз провел вертолет вдоль кромки. Пока летнаб пишет задание на тушение, я успеваю набросать схему этой части пожара с указанием ручейков и озерков, что успел заметить. На земле совмещу рисунок с картой. В полете нет времени. Сверху хорошо все видно, где вода, где болота, куда пожар идет фронтом. Внизу на кромке будет уже не так. Вокруг сопки. Лес. Все в дыму, "война в Крыму". На лесопожарных картах нанесено далеко не всё, перепады высот вообще не указаны. Вероятно для того, чтоб враг не разобрался. Так мы шутили.
Вертолет снижается вдоль края болота. Бортмеханик высовывается в открытую дверь и высматривает, нет ли на болоте одиночных деревьев. Чтоб винтами не зацепить. Ми-8 зависает в метре от болота. Половина команды выпрыгивает и принимает таборное имущество. Затем прыгают остальные. Я замыкающий. Быстро осматриваю салон. Не забыли ли чего. Всё в порядке. Короткое рукопожатие с летнабом. -Береги людей Сергей! Смотри, что бы на склонах под верховой не попали. Сегодня еще прилетим. Западнее от вас группу высадим.
Получив письменное задание на тушение участка кромки пожара, выпрыгиваю. Ноги на пол сапога уходят в болотину. Осмотрелся, все ребята на месте, пригнулись от лопастей у вещей. Показываю большой палец вверх командиру воздушного судна, мол все в порядке. Тот кивнул в ответ. Вертолет налегке резко пошел на подъем и ушел за ближайшую сопку. Быстро перетаскиваем снаряжение на сухое место. Одного десантника оставляю на организацию и охрану табора. С остальными уходим работать на кромку. Как потом вышло, не останься на таборе один десантник, все снаряжение могло сгореть. Огонь перекинулся через болото. Самый пожилой десантник Сан Саныч сумел спасти имущество. На пожаре обычно самых старых оставляют дежурить на таборе. Старый конь борозды не испортит. И обед сварит, и табор обустроит.
Пожар дугой спускался в лощину. Низовой, слабый, огонь на кромке не превышает полметра, работать можно. Стали тушить восточную сторону клина, что бы не допустить огонь в сосновый бор. Бор отстояли. Кромку забили наглухо. На вершине сопки дошли до потушенного участка. С того краю проблем больше не было. Всё бы хорошо, да тут опять грозовое облако. Дождь стороной прошел, нам только ветер достался. Раздуло затухающую кромку в лощине. Несколько разлапистых елей с сухими ветками снизу кроны вспыхнули во всю высоту. Как у нас говорят, дали свечи. Пламя охватило все дерево и поднялось еще на несколько метров вверх. В небо поднялись горящие ветки и по ветру, пролетая десятки метров, опустились на землю, зажигая новые очаги пожара. На этот раз такие горящие парашютики полетели через болото. Всё не перелетели, но за ручей занесло. Вспыхнула сухая пушица. Ветер погнал огонь по травке через сырое болото. В тихую погоду специально захочешь, не подожжешь. Огонь за минуту преодолел десятки метров до края болотины. Загорелся ерник. Мы наблюдали эту картину с расстояния метров четыреста, когда дотушивали кромку на вершине сопки. Здесь пожар остановили, но он прорвался в другом месте.
Людей не хватало, останавливали огонь на наиболее опасных направлениях. Спасали ценные насаждения, жертвуя ивняком да березовым редколесьем.
В это время, в лощине, с ерника пожар перекинулся на старый погибший ельник. Сухие ели лучшая пища для огня. Сначала огнем занялись маленькие елочки по краю леса, затем загорелись большие, что росли подальше от болота. Разом загорелось с десяток елей. Огонь поднялся гигантским факелом и дугой пошел вверх по склону. Верховой пожар. Тогда я увидел его впервые. Зрелище страшное и в тоже время завораживающее. Стена огня с пятиэтажный дом пожирает все что попадается на пути. Черный дым поднимается под облака. В небо взлетают горящие головешки в метры величиной. Южный склон сопки покрытый старым ельником выгорел за пару десятков минут.
Уничтожив ельник верховой пожар потеряв силу перешел в низовой. Дальше пошел северный березняк. Хороший лес в Заполярье растет в основном на южных склонах. Огонь опять обогнал нас. Придется встречать на новом рубеже, надо перебрасывать команду.
Через несколько часов прилетел вертолет. Высадив группу десантников на западную кромку в трех километрах от нас, прилетел к нам. Летнаб позвал меня, как руководителя тушения этого участка, на борт вертолета. Взлетели над пожаром, осмотрели участок пройденный верховым. Спрашивает: - Что тебе нужно, чтобы остановить пожар с северной стороны? Техникой помочь здесь не сможем.
Попросил сделать еще круг над нашей кромкой. Облетели окрестности, посмотрел все естественные преграды, болота, скалы. Высказал решение. Если в течении шести часов, дополнительно сорок человек привлеченных привезете со снаряжением, пожар с севера остановим. Пожелание из области фантастики, людей было в обрез.
К нашему удивлению через восемь часов, уже ночью, опять прилетел вертолет. Ночь правда в Заполярье только по часам. На самом деле летом Полярный день. Солнце по кругу ходит. Доставили подкрепление, четырнадцать человек из лесхоза. Высадив лесников, перебросил нашу команду на новый рубеж. Следующим рейсом, через полтора часа, еще двенадцать привлеченных. Люди в основном бывалые. Старшим у лесников прилетела лесничий. Звали её Зинаида Васильевна Лаптева. Обсудили мы с ней обстановку, порешили так. Десантники пойдут на восток, там фронт пожара, самый сложный участок, полтора километра кромки с двух сторон будут тушить пока не встретятся двумя группами, и затем держат кромку до ликвидации. Лесники с привлеченными идут по флангу на запад, сколько смогут. Идут, в том смысле что, тушат пожар в том направлении. В идеале встретятся с группой десантников, которую высадили восемь часов назад, с ними связи нет, в которую сторону они работают неизвестно. Но там вроде лес березовый в основном, не так страшно.
На следующий день, говорят обещали подмогу. Из Карелии парашютистов-пожарных должны перебросить.
К утру основные поставленные задачи удалось выполнить. Десантники свою кромку локализовали. Лесники под руководством Зинаиды Васильевны, потушили полтора километра кромки и уперли ее в небольшое озерцо. К слову сказать, лесничий из Мурмашей, Зинаида Васильевна, работала на пожаре наравне с мужчинами, и спуску никому не давала.
Утром, вдвоем с молодым десантником пошли обследовать локализованную кромку. Дымки наблюдались только внутри гари. Догорали большие пни и муравейники. Обгоревшая земля была еще теплой. Когда отошли от лагеря примерно с километр, увидели свежие следы небольшого медведя. Следы шли прямо по горельнику, еще теплому. Ломался стереотип, что все звери уходят от пожара. Медведь через несколько часов вернулся к пожарищу и прошел по его краю, вероятно в поисках чего нибудь жареного. Оружия при себе никакого не было. Только охотничьи ножи. Ракетница осталась в рюкзаке. Наматывать лишние километры по кромке вслед за косолапым как то расхотелось. Поднялись на вершину сопки, поглядели. Ни дыма, ни огня на кромке не видно, можно возвращаться. Днем вертушка прилетит, посмотрят сверху.
После обеда прилетел вертолет, привез подмогу из Карелии. Их высадили на западную кромку пожара. На нашем отрезке кромки пожар не возобновлялся, поэтому приняли решение вывезти нас на базу. По санитарным нормам необходимо отдых давать. Дали вечер и ночь отдыха. На следующий день всех опять высадили на другие лесные пожары. Крупный пожар дотушивали уже без нас.
Через неделю примерно, когда этот пожар полностью ликвидировали. На наше авиаотделение в Мурмашах, вертолетом вывезли карельских парашютистов. С собой они привезли пару маленьких гусят. Гусята пострадали от огня, были немного опалены. Как рассказали нам коллеги, гусята приплыли по ручью из пожарища, и сами приковыляли к людям ища спасения.
Народу тогда на авиаотделении было много. Кто прилетает с пожара, кто улетает. Все приходили посмотреть на гусят, угостить чем нибудь. Гусята поокрепли. Им тут и угощение разное. И травку, и водоросли с ручья, и червяков приносили. Потом гусят в коробке с травой увезли вертолетом в Карелию. То ли в Калевалу , то ли в Сегежу, сейчас уже не припомню.
После того крупного пожара, по окончании всех разборов и поисков виноватых "стрелочников", как водится, началось восстановление радиосвязи авиаотделений. В те девяностые годы доходило до того, что у авиапожарных групп и команд на пожарах не было нормальной связи с авиаотделением. Только с пролетающим бортом авиации. От того и возникали ситуации, когда случалось, что сил для тушения было недостаточно, а вызвать подкрепление не было возможности. Только когда самолет или вертолет пролетит. И если случалась погода нелетная, и авиация не работала, то хоть бутылку с запиской по ручью отправляй. И приходилось десантникам и парашютистам-пожарным без связи, иногда по несколько дней, малым числом противостоять огню.