Сапфира Алла. В защиту отечественной науки

В защиту отечественной науки

(заметки о некоторых акциях профсоюза работников науки и образования глазами рядовой участницы)

Марш протеста (1998 год, записано "по горячим следам").

В 1998 году материальное положение работников науки стало очень трудным. Периодически не выплачивалась даже крайне низкая заработная плата, сотрудников некоторых институтов отправляли в неоплачиваемые отпуска, не хватало средств на оплату отопления, электроэнергии и других коммунальных услуг. Не было и речи о деньгах на приобретение оборудования, а на закупку реактивов выделялись лишь скудные средства из фонда РФФИ.

В сложившейся обстановке профсоюз работников науки и образования вынужден был проводить акции протеста, направленные на привлечение внимания правительства к бедственному положению в отрасли.

Марш протеста работников науки из городов Пущино и Протвино начался 15 июня 1998 года. Я, 16-летняя школьница, для которой совсем недавно прозвенел последний звонок, приняла в нем участие вместе с мамой, кандидатом биологических наук, научным сотрудником ИБФМ РАН. Основными целями марша были:

-- Привлечение внимания к бедственному положению российской науки.

-- Протест против сокращения бюджетного финансирования отрасли на 25%.

Мероприятие проходило под девизом: Если наука не нужна этому правительству, то такое правительство не нужно России.

В марше участвовало по 15 человек от каждого города. Участников на автобусах довезли до развилки дороги Серпухов-Москва и оттуда они пешком шли до Москвы.

15 июня 1998 года (день 1-й). К маршу протеста подготовились основательно. Утром все участники собрались у здания администрации. В автобус погрузили палатки, котелки, запас продовольствия, личные вещи участников. Это был разумный способ организации похода, потому что большинство участников были немолоды, ведь в тот период молодежь в науку почти не шла. Материальное обеспечение похода взял на себя профсоюз.

Пущинской делегацией руководили Сергей Степанович Юров и Елена Николаевна Ильясова из Института Биофизики, протвинской - Валентин Михайлович Петровский из Института Физики Высоких Энергий. На двух автобусах обе делегации добрались до развилки недалеко от деревни Данки. Здесь, ровно в 11 часов утра, состоялся первый митинг с перекрытием дороги на Москву в течение 40 минут. На митинге выступали приехавший специально для такого случая из Москвы академик Страхов, председатель объединенного профсоюзного комитета и Российского Координационного Комитета Валерий Николаевич Соболев и другие. Была принята резолюция, после чего участники марша двинулись дальше пешком, с развернутыми транспарантами и плакатами. Начало и конец колонны были обозначены красными флажками, которые участники несли в руках горизонтально, в качестве сигнала для безопасности движения.

Нам с мамой поручили ехать вперед, к небольшому пруду, где планировался первый привал. Шоферы автобусов, Саша Большой и Саша Маленький, которых называли так в шутку, потому, что один был маленького роста и худощавый, а другой - высокий и полный, помогли нам разжечь костер. Мы с мамой почистили и сварили картошку, нарезали бутерброды и вскипятили чай. Шоферы ушли купаться на пруд и вернулись уже к приходу ходоков. Саша Большой любил поговорить, пошутить, а еще очень любил свою профессию. Он говорил, что она дает ему возможность увидеть много людей, городов и интересных мест. А Саша Маленький оказался необыкновенным кулинаром. Борщ, который он приготовил на второй день похода, участники марша с удовольствием доедали даже холодным.

Сергей Степанович Юров, весельчак и балагур с оригинальными политическими взглядами, был основным руководителем пущинской делегации в первый день похода. Но потом, видимо из-за сильной жары, у него случился сердечный приступ, после которого его уговорили ехать дальше в автобусе и отпускали только митинговать, а чтобы не было скучно, давали разные хозяйственные поручения. Во главе колонны пущинцев встала Елена Николаевна Ильясова.

Марш сопровождало два автобуса, по одному от каждого города, и 1-2 милицейские машины. Они ехали позади колонны, не оставляя участников марша своим вниманием ни на привалах, ни на ночевках. Милиционеры сменялась на границах районов. Они были доброжелательны и при смене благодарили ходоков за хорошее поведение.

Первая ночевка была устроена в Глуховских Карьерах. Это очень приятное место: на месте вывезенного песка - озера с чистейшей водой и мягким песчаным дном, вокруг сосновый бор, а в нем - первая земляника. Здесь участники марша поставили палатки. Мама рассказывала, что в тот вечер она впервые в жизни готовила суп на костре и была очень довольна, что он удался. Я устроилась с блокнотом в руках возле одной из палаток. У костра шли политические разговоры. Но потом Сергей Степанович сказал моей маме: "Таня, позови нам Катю!" Я не решилась выступить с речью, и, чтобы не ударить в грязь лицом, спела гимн марша протеста, который сочинила во время первого привала:

Без науки нынче в мире жить нельзя!

Без нее не приготовишь даже каши!

Мы стоим за дело правое, товарищи-друзья,

И поэтому победа будет наша!

Вот придем в Москву, поднимем шум и гам -

Враз поставим всех чиновников на место!

Чтобы вовремя платили за работу деньги нам,

Мы устроили сегодня марш протеста!

За себя всегда сумеем постоять,

И никто не скажет против нас ни звука!

Все вперед! Бороться надо! Хватит плакать и стонать!

Выше голову, российская наука!

После ужина все пошли купаться на озеро. Нам с мамой не пришло в голову, что могут пригодиться купальники, и мы только ополоснули ноги. На ночь мы разместились в двухместной палатке без дна. Полом послужили аккуратно сложенные еловые ветки, которые специально, для защиты от холода, нарубили мужчины в лесу. В то время ведь не было ни пенок из пенопласта, ни других приспособлений. Поверх веток мы постелили захваченное из дома покрывало. Присутствие на стоянке милиции оказалось очень кстати. В Глуховских Карьерах уже давно возникло место отдыха. В этот раз, кроме участников марша, там расположились то ли новые русские, то ли просто какие-то неадекватные туристы. Из их стана до утра раздавались пьяные вопли. С милицией было спокойнее. За ночь в нашу палатку набилась целая туча комаров. Пришлось соорудить накомарники из юбки и сарафана. Честно говоря, мы с мамой не были опытными походниками.

16 июня 1998 года (день 2-й). Утром, позавтракав и свернув лагерь, участники марша двинулись к Чехову. День был чрезвычайно жарким (33⁰С). Все участники (кроме меня) были одеты в белые халаты, очень старые, ведь один халат давался на два года. Халаты - своеобразный символ естественных наук и, кроме того, такая одежда обеспечивала более благоприятные условия путешествия, отражая солнечные лучи и защищая от перегрева. У каждого участника на груди была табличка с надписью "Марш протеста" на настоящей, как сказала Елена Николаевна, пеньковой веревке. Мелькали транспаранты и плакаты с лозунгами: "Вместе мы - сила, поодиночке - могила!", "Голодный ученый-физик - позор для России!", "Без науки нет великой России!", "Не надо русский народ доводить до крайности!", "За развал науки и образования Ельцина - в отставку!", "Нет антинародному режиму Ельцина!", "Кастрация науки - бесплодие России!", "Развал фундаментальной науки - преступление перед Россией!", "Не будет на Руси науки - на четвереньки встанут внуки!" и т.д.

Вдали виднелся столб серого дыма, чем дальше, тем тяжелее становился воздух. Оказалось, что возле Чехова круглый год дымится свалка.

В Чехове состоялся второй митинг. Жители города и научные работники пришли поддержать участников марша, а после проводили колонну до границы города. Лагерь участники марша разбили в перелеске.

17 июня 1998 года (день 3-й). Утром участники марша направились в Климовск. Все бодро шагали - жара спала. В Климовске состоялся третий митинг, в котором приняли участие жители города и научные работники из Троицка. Климовчане проводили марш до Подольска. Четвертого митинга я не видела, потому что из-за съехавшего носка натерла порядочную мозоль на правой ноге и сидела в автобусе. Подольчане принесли участникам минеральную воду в бутылках, а в митинге участия не приняли. Грустно было видеть всего 3-4 бабушек с красным знаменем. Колонна двинулась дальше. Троицкие ученые, пройдя вместе с участниками марша километров десять, вернулись к себе и подъехали уже на следующий день к ВИЛАРу.

В Подольске на митинге выступал член партии "Яблоко" с лозунгом "Даешь правительство народного доверия!", но после митинга куда-то исчез, а плакат подбросил участникам марша. Он долго переходил из рук в руки, пока не оказался у моей мамы. Порыв ветра перед дождем начал вырывать плакат у нее из рук, и в результате он стукнул по голове впереди идущего. Он-то и прочел лозунг, и тогда плакат на следующей стоянке забросили в автобус - палка хорошая, жалко бросать, а лозунг туманный и никому не понятный. Вообще с плакатами было немало хлопот. Меня тоже зацепило плакатом "Пущинский научный центр РАН". А длинные транспаранты все время мотало ветром, и приходилось придумывать, как их нести.

На подступах к Москве, возле деревни Быковка, было решено устроить третью ночевку. Автобусы уехали вперед, и участники марша потеряли их. Меня послали на шоссе встречать колонну. Проезжавшие мимо автолюбители начали приглашать меня к себе в машины, решив, что я "голосую". Я на всякий случай решила сбежать в лагерь. Тем временем руководство марша бросило на поиски автобусов сопровождавшую милицию. Милиционеры разыскали лагерь, и участники марша благополучно до него добрались.

У меня начала побаливать правая нога. Я думала, что это из-за незажившей мозоли, а оказалось, что опухла вся ступня - аллергия на укус мошки, да еще и с гемолизом. Против аллергии у сопровождавшего врача ничего не нашлось. Пришлось применить народное средство - компрессы с водкой. Потом у Валентина Михайловича Петровского нашелся гидрокортизон, и мама сделала мне повязку на ночь. В результате последний день похода мне пришлось провести в автобусе.

18 июня 1998 года (день 4-й). Утром участники марша совершили последний переход - к ВИЛАРу (Всероссийскому Институту Лекарственных Растений). Колонна расположилась на территории института, ожидая начала митинга. Неожиданно появился толстый охранник в камуфляже и попытался выдворить участников марша, но, видя полное безразличие, ушел не солоно хлебавши. Потом, когда колонна уже покидала территорию ВИЛАРа, он ехал мимо на велосипеде и недовольно ворчал: "Придурки, я деньги зарабатываю, а вы..." Участники марша смеялись: дескать, нашелся производитель материальных благ. Позже выяснилось, что это был охранник фирмы, арендующей в институте помещение.

У ВИЛАРа состоялся предпоследний, пятый митинг, на котором выступал депутат от Серпуховского района Тихонов. Он долго объяснял, что импичмент президента при теперешней конституции, написанной под президента, практически невозможен, хотя такого требования ученые не выдвигали. В митинге также приняли участие представители научно-исследовательских институтов города Москвы.

Изначально планировалось шествие по Ленинскому проспекту с присоединением научных работников города Москвы и митингом у памятника Гагарину, а к Белому Дому должна была отправиться делегация представителей профсоюза - на переговоры. Разрешения на это протестующим ученым не дали, и от ВИЛАРа все поехали на автобусах прямо к Белому Дому. Там участников марша криками "Ура!" и стуком касок встретили бастующие шахтеры, разбившие палаточный лагерь под Горбатым Мостом. Площадь у Белого Дома была заполнена представителями научно-исследовательских институтов из разных городов: Москвы, Дубны, Черноголовки, Жуковского и других. Присутствовали представители коммунистической партии и ЛДПР. На Горбатом Мосту состоялся очень большой митинг, продолжавшийся с 15 до 17 часов вечера. Была принята резолюция. После этого в Белый Дом отправилась делегация представителей профсоюза.

Мы с мамой отправились на Горбатый Мост вместе со всеми. Моя нога после укуса мошки с трудом влезла в кроссовку и сильно болела, но мне хотелось принять участие в таком событии. На Горбатом Мосту к нам подходили разные люди. Мы побеседовали с научным сотрудником Колесовой, строившей в составе стройотряда один из институтов, и пенсионеркой, работавшей геохимиком и делавшей очень вредные для здоровья анализы пород на золото. Они пришли на Горбатый Мост поддержать бывших коллег, а через нас передавали приветы своим знакомым в Пущино. Были и те, кто открыто осуждал наши действия. Подошла, например, одна женщина, по виду явная чиновница, и стала осыпать нас упреками. Мы, естественно, все эти выпады пропустили мимо ушей. Подходили к нам и представители прессы. Весь марш протеста широко освещался средствами массовой информации: Радио России, Радио Маяк, телеканалы ОРТ, РТР, НТВ, ТВ-центр, ТВ-6.

По окончании митинга уставшие участники марша устроились в автобусах и отправились домой.

Годовщина марша протеста (1999 год).

18 июня 1999 года. Ровно год назад состоялся марш протеста работников науки. А сегодня Елена Николаевна Ильясова, руководившая пущинской делегацией, пригласила нас на собрание, посвященное годовщине этого события. Поскольку у мамы было много дел в связи с приездом шефа, я отправилась на это мероприятие одна.

Елена Николаевна в телефонном разговоре сообщила, что собрание будет проходить в малом конференц-зале Института Биофизики. Когда я пришла в институт, в малом зале действительно шло заседание, однако оно было совсем не похоже на собрание участников марша. Я решила, что встречу по каким-то причинам отменили, и собралась уходить домой. Спустившись на вахту, я неожиданно увидела там Сергея Степановича Юрова, одного из главных активистов марша протеста. Мы обменялись приветствиями, и он меня спросил: "Ну что, Катя, готова?" "К чему?" - удивилась я, но все-таки решила вернуться в корпус клетки, к малому залу. Там я встретила Елену Николаевну, которая объяснила мне, что собрание участников марша пришлось перенести в большой конференц-зал, потому что в малом идет заседание ученого совета. Потом она отправила меня на крыльцо института встречать других участников марша, которые, также как и я, не были в курсе всех этих приключений с залами и могли решить, что встречу отменили.

Сначала собралась наша, пущинская, делегация, потом приехали протвинцы, причем на том самом автобусе, который сопровождал их во время марша. Последними подошли Валерий Николаевич Соболев и представители профсоюзов из Москвы и Фрязино. А из Троицка приехал профсоюзный руководитель Капитульский, произнесший на митинге в Климовске великолепную фразу про мощный кулак, в который надо объединиться и "врезать по президентскому трону, чтобы он навсегда вылетел из России".

На собрании были представлены и одобрены проекты двух писем в Министерство Финансов. Основным мотивом этих писем было требование увеличить финансирование науки. По окончании собрания наши руководители объявили, что теперь мы поедем на природу, отмечать годовщину марша. Я отправилась вместе мо всеми.

Поляна у высоких сосен, выбранная в качестве места для пикника, была мне хорошо знакома. Мы с мамой часто приходили туда зимой - кататься на лыжах. Пока разжигался костер, я гуляла по окрестностям. Неожиданно у моей босоножки оторвался ремешок, так что я едва не потеряла ее. К счастью, у одного из участников марша под рукой оказалась металлическая скрепка, и он помог мне быстро починить сандалию. Но путешествовать я больше не решилась, устроилась на пригорке, недалеко от костра, и стала слушать торжественные речи. Тут-то меня и заметили, и привели пред светлые очи высокого начальства. Сергей Степанович Юров хотел, чтобы я экспромтом сочинила стихи на годовщину марша, но экспромты мне, увы, никогда не давались. Пришлось самому юному участнику марша опять исполнять гимн.

Было около половины девятого вечера, когда протвинская делегация покинула нас, заторопившись домой. А наша, пущинская, команда после их отъезда еще пару часов отдыхала на природе. Когда начало темнеть, пикник завершился и все отправились по домам. А на следующий день я сочинила те самые стихи на годовщину марша, про которые мне накануне говорил Сергей Степанович.

Палящее, знойное лето

Сжигало траву дотла,

Вдоль пыльной дороги нагретой

Колонна ученых шла

В заплатанных белых халатах,

Со лба вытирая пот...

Сегодня - особая дата:

Исполнился маршу год!

Науки безрадостна доля,

Развал ей грозит сейчас,

- Что, делать вам нечего, что ли?! -

Чины осуждают нас.

Но мы не сдаемся и смело

Продолжим идти вперед!

Так вспомним же правое дело,

Которому нынче год!

Двенадцать лет спустя (2010 год).

19 октября 2010 года. Прошло двенадцать лет с тех пор, как состоялся первый марш протеста работников науки. Теперь мы c мамой вместе работаем в ИБФМ РАН. Мама - доктор наук и заведующая лабораторией, а я - кандидат наук и научный сотрудник. Но судьба отечественной науки не перестает волновать нас. И вот сегодня мы решили, что называется, тряхнуть стариной и поучаствовать в митинге протеста, который организовал пущинский профсоюз.

Изначально планировалось организовать большую акцию с построением живой цепочки вдоль Институтской улицы и шествием по проспекту Науки, но потом эта задумка, неизвестно по какой причине, сорвалась. "Дозорные", посланные группой от ИБФМ, увидели, что делегация от Института Биофизики уже направилась к зданию президиума Пущинского Научного Центра, и наша колонна последовала за ними, так что к месту митинга мы подтянулись как раз вовремя.

Требования, выдвинутые на нынешнем митинге, были практически такими же, как и на первом марше протеста: увеличить государственную поддержку фундаментальных исследований, выделить деньги на оборудование, повысить стипендии аспирантам, предоставить ставки и жилье молодым ученым. По окончании акции была организована запись на автобус для участников Всероссийского митинга протеста в Москве.

21 октября 2010 года. Утром в 7 часов 30 минут я пришла к зданию президиума Пущинского Научного Центра, откуда должен был отправиться автобус на Всероссийский митинг протеста в Москву. С утра шел проливной дождь. Представители нашей делегации подтягивались очень медленно. Елена Николаевна Ильясова, руководившая поездкой, даже шутила: мол, участники митинга растеряли из-за дождя всю свою смелость. Всего собралось 12 человек. Из старшего поколения были только Елена Николаевна, Сергей Степанович, Борис Иванович из ФИБХа (он сделал прекрасный фоторепортаж об этом митинге) и две пожилые женщины из Института Биофизики. Остальные - аспиранты и молодые научные сотрудники. Автобус нам дали небольшой, вроде маршрутки, но зато повезло с шофером. Он вел машину настолько аккуратно, что нас почти не трясло. По дороге мы с Еленой Николаевной вспоминали марш протеста 1998 года. К сожалению, не обошлось без печальных известий. Ушли из жизни руководитель протвинской делегации Валентин Михайлович Петровский и фотограф, делавший фоторепортажи о марше и двух последующих встречах участников.

Московское правительство в этот раз отнеслось к протестующим ученым еще хуже, чем двенадцать лет назад. Тогда участникам марша не разрешили пройти шествием по проспекту Ленина, но все-таки позволили провести митинг у Белого Дома. Участников же нынешней акции в буквальном смысле слова загнали в угол, предоставив для митинга площадку на набережной Тараса Шевченко, напротив Москва-Сити, к которой не было даже нормального подъезда. Наш шофер поставил автобус в каком-то закоулке, а оттуда мы шли к месту проведения митинга пешком. Чтобы добраться до набережной, нужно было спуститься вниз по склону. Лестницы в этом месте не было, и люди вынуждены были цепочкой, держась за руки, двигаться по мокрой и скользкой от дождя траве. Да и место проведения митинга мы нашли далеко не сразу, стояли на набережной, пока не подошла группа московских научных работников и аспирантов. Они-то и рассказали, куда надо идти.

(фотография сделана участником митинга)

Площадка, где проходил митинг, была оцеплена милицией, которая проверяла всех приходящих с помощью металлоискателей. Тут же находились и кинологи с собаками. В 90-е годы такие меры безопасности вызвали бы недоумение, а может быть и возмущение, но сейчас, после всех этих бесчеловечных терактов, они показались оправданными, ведь взрыв во время митинга привел бы к большим человеческим жертвам. Людей пришло довольно много. Поддержать правое дело приехали ученые из Санкт-Петербурга (они тоже хотели провести у себя такую акцию, но им не разрешили), Нижнего Новгорода, Дагестана, Якутии. Выступавшие говорили о катастрофической нехватке денег не только на проведение исследований, но и на электроэнергию, отопление и т.д. Говорили и о наплевательском отношении правительства к молодежи, низких стипендиях аспирантов, проблемах с жильем и ставками для молодых ученых. Присутствующие скандировали: "Фурсенко - в отставку!" Была принята резолюция, после чего московский профсоюзный лидер объявил об окончании митинга.

Возвращаться обратно пришлось тем же путем, каким мы пришли. Лезть вверх по скользкому склону было еще труднее, чем спускаться. Сергей Степанович вместе с одним аспирантом пошел искать лестницу, но нашли ли они ее, я так и не узнала. Чтобы не поскользнуться и не упасть, я передвигалась "елочкой" (так делают лыжники, когда поднимаются в гору, чтобы лыжи не скользили вниз). Делала я это, разумеется, крайне медленно. Один молодой научный сотрудник из нашей делегации решил мне помочь и подать руку. Но едва я схватилась за него, как он сам поскользнулся и чуть не полетел со склона. Я до сих пор не понимаю, как мне удалось его удержать. "Ну, и кто кого сегодня спасает? Вы - меня или я - Вас?" - в шутку спросила я.

Шофера пришлось ждать довольно долго, он отошел куда-то по делам и не рассчитал время. Я оделась не совсем по погоде и, пока была на митинге, слегка замерзла, но когда мы сели в автобус, Елена Николаевна напоила нас всех горячим чаем, так что я быстро согрелась. До дома мы добрались довольно быстро, утренние пробки рассосались, а время вечерних заторов еще не пришло.

Что можно сказать в заключение? Конечно, за двенадцать лет кое-что изменилось. Повысили заработную плату работникам науки, хотя она все равно не так уж и велика, достаточно сказать, что заведующий лабораторией получает 23 тысячи рублей, научный сотрудник - 13 тысяч рублей, а аспиранты даже со всеми надбавками еле-еле дотягивают до 3 тысяч рублей в месяц. В лабораториях стала появляться молодежь, по ряду причин: во-первых, всегда есть энтузиасты, во-вторых, получение ученой степени открывает дорогу для работы за рубежом, и, в-третьих, хотя и недостаточно эффективно, но все-таки работают фонды, по грантам которых можно закупить реактивы и оборудование. Так что, в какой-то степени можно считать, что постоянная работа профсоюза, направленная на борьбу за наши права, приносит свои плоды. Однако проблем не становится меньше. Дорожают реактивы, урезаются суммы грантов, возникают огромные трудности при внедрении разработок в производство, потому что большинству наших предпринимателей легче "фасовать таблетки", чем производить, к примеру, собственные лекарства. Наука стареет, выпускники аспирантуры вынуждены уезжать, потому что практически нет возможности обзавестись жильем. Но научные работники держатся, стараются передать свои знания молодым, работать на современном уровне, и надеются, что их исследования, признанные мировым сообществом ученых, пригодятся и родной стране.

Комментарии: 16, последний от 15/02/2021. © Copyright Сапфира Алла Размещен: 28/11/2010, изменен: 23/05/2013. 25k. Статистика. Очерк: Мемуары Воспоминания Иллюстрации/приложения: 3 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:

Сапфира Алла : другие произведения.

В защиту отечественной науки