- Девушка, у меня нет сдачи. Даете одни крупные купюры, а я где возьму? Идите, в супермаркете разменяйте, - сердилась цветочница.
Настя поморщилась. Но делать было нечего, да и идти лишь через дорогу. Но и там тысячу согласились разбить только по пятьсот. А всего-то хотелось купить скромную хризантему Алисе Петровне. Большой букет за пятьсот рублей вряд ли был бы уместен для творческого вечера местной поэтессы, куда направлялась Настя.
С пятисот сдачи по-прежнему не было.
- Да что же это такое!? - возмутилась несостоявшаяся покупательница, и вышла, хлопнув стеклянной дверью.
- Ну ладно, - вздохнула девушка пару минут спустя, - Алиса Петровна не обидится. Главное, я все-таки приду, надо же ее поддержать.
До дома культуры небольшого городка было не близко. Улица уже не гудела от многочисленных автомобилей, как днем. На газонах, там, где теплотрасса близко к поверхности, выбрызнули желтые пухляки-одуванчики. Вечернее небо радовало легкими облаками, каштаны вздымали кверху толстенькие зеленые кулачки. Отчаянная синица пела так, что звенело в ушах. Блестящий черный грач поднял голову, хитро посмотрел на Настю и снова зарылся клювом в мягкую проснувшуюся землю. Буря в стакане воды улеглась, и Настя уже улыбалась и грачу, и одуванчикам, и будущему приятному вечеру.
В "Зеленой гостиной", освещаемой большой настольной лампой в виде канделябра с лампочками, похожими на свечки, было уютно. Алиса Петровна, дама немолодая, но легкая на подъем, хоть и без излишней экспансивности, вела свой вечер просто и незатейливо. Никаких скучных литературоведческих речей, никаких громогласных похвал со стороны друзей и поклонников ее творчества. Она прочитала новые верлибры. Мило, приятно, но так, чтоб полностью погрузиться... нет...
"Какой-то молодой человек сидит через несколько пустых стульев. По-моему, он на меня посмотрел. Или это только кажется. Вокруг в основном дамы и мужчины в возрасте, участники клуба поэзии. А этот парень... Не понятно, ему тридцать или сорок. Как он тут оказался?"
Вечер завершился. Аплодисменты. Настя подошла к Алисе Петровне, поблагодарила и получила в подарок крошечную книжечку стихов с автографом.
"Весна... тепло... хорошо как..." - девушка, выйдя на улицу, остановилась полюбоваться распускающимися листочками. Тут ей почудилось, что кто-то идет следом...
Геннадий не был таким уж завзятым любителем поэзии. Ему даже не особенно хотелось идти. Ну вот... опять Алиса Петровна, мамина приятельница, новую книжечку издала. Сейчас это недорого можно сделать. Берешь, сам верстаешь и сдаешь в фирму, где авторефераты диссертаций печатают. Тысяча рублей - тираж сто экземпляров. Он бы и не пошел, но мама упросила:
- Пойдем, вечером мне одной не хочется возвращаться. Там недолго.
Он терпеливо слушал и даже постепенно начал находить в читаемом некое очарование.
Весна... Серьезному программисту одного из научных институтов, на какой-то миг показалось, что симпатичная девушка, сидящая неподалеку, на него искоса посматривает.
"Надо же... А ведь она не такая уж молоденькая. Лет тридцати, наверное. Поэзией интересуется, должно быть, не вертихвостка. Интересно, она замужем, или нет? .Определенно, она на меня посмотрела. Все... можно идти... Мать к Алисе подалась. Не так уж часто они встречаются, хоть и подруги. Сейчас разговорятся, мать хлебом не корми, дай пообщаться. Ругает, что я бука - букой. Оттого, говорит, ты и не женат до сих пор, что молчун. А... пойду на улицу. Там подожду".
Апрельский вечер ударил Геннадия как обухом по голове. Он вздохнул, осмотрелся и увидел ту самую девушку, которая привлекла его внимание в духоте маленького зальчика. "А вот сейчас подойду и познакомлюсь", - подумал он и, конечно, не видел, как Алиса Петровна и его мать с порога дома культуры понимающе улыбаются ему вслед.
Позабыв про то, что обещал проводить домой мать, молодой человек быстрым шагом подошел ближе и как можно свободнее произнес:
- Девушка, вы с вечера поэзии идете?
- Да.
- А вы Алису Петровну давно знаете? А Вам нравятся ее стихи? А кстати, меня зовут Гена, а Вас?
- Меня Настя зовут. Алису Петровну знаю давно. Мы еще с ней вместе когда-то в альманахе печатались. Правда, у нее интересные стихи? Очень необычные, хотя и без рифмы. Но мне больше с рифмой нравятся. Я люблю Окуджаву и Высоцкого. А вы?
- Я? Я не знаю... У меня любимого поэта нет. Но стихи хорошие люблю, разные. А вы замужем?
- Нет. А как вы думаете, стихи с рифмой лучше, чем без? Мне все-таки кажется, что стихи должны быть мелодичными и красивыми, и тогда в них звучит сама природа...
Она говорила что-то еще. Что-то такое умное и про поэзию. Таким громким, четким голосом. Как учительница в классе. Геннадию стало скучно. Он попытался перевести разговор в другое русло, стал, как умел, восхищаться погодой. Но это не вызвало у собеседницы интереса. Рассказал анекдот, на его вкус, довольно смешной. Она посмотрела так, будто парень сморозил глупость.
В пустоте аллеи попытался приобнять Настю. Она сердито высвободилась и заявила:
- Запомните, я такого не одобряю. Мы только что познакомились, а Вы уже лезете обниматься. Если хотите со мной общаться, то давайте без этого. И анекдотов пошлых терпеть не могу. И всякие современные фильмы с голыми телами. Да, я старомодная, ну и что!
Геннадий совсем потерялся, и даже не мог придумать, о чем бы еще поговорить.
Настя, казалось, тоже была смущена своей тирадой. И вдруг сказала:
- Если вы хотите, можете приходить к нам в гости. У нас дома прямо музей. Мама такие салфетки вяжет - залюбуетесь. И у нее целая коллекция кружев. Даже вологодские есть.
Геннадий не знал, как реагировать. Представилось, как он осматривает коллекцию кружев и салфеточки и с важным видом хвалит: "Да... восхитительно. Какая тонкая работа. Это прямо произведение искусства..." "Интересно, она - дура, или издевается..."
Разговор стал затухать. Пошли какие-то малозначащие реплики. Да и до этого не особенно резво шел. Совсем потерявшись, молодой человек предложил: - А хочешь, я тебя буду на работу провожать?
- Ладно, ладно... Заговорилась я с Вами, а мама будет волноваться. До свидания, - и Настя, помахав новому знакомому рукой, ускорила шаги.
"Боже мой... я, кажется, ей понравился... В гости позвала. А мне она ну совсем не понравилась. Гордячка. Подумаешь, анекдот ей пошлым показался. Не везет мне. То какая-нибудь легкомысленная попадается, курящая, которой только подарки, да тряпки интересны. То эта, как камбала мороженая. Кошмар... А вдруг привяжется? Ей ведь и лет уже порядочно. Замуж захочет..." - холодный пот прошиб Гену, и, только пройдя квартал, он осознал, что не оставил девушке ни номера телефона, ни адреса, даже не сказал своей фамилии. "Не найдет... Правда, я сказал, где работаю... Городишко у нас маленький... Ужас-ужас-ужас... Что делать, если вдруг...?!!!"
"Боже мой... Кажется, я ему понравилась. А он мне... А он мне - не понравился! Как хорошо, что не проводил до дома... А вдруг мама выглянула бы в окно и увидела?!!! Сказала бы: "Настя, где ты откопала такое чучело! Тебе конечно, пора замуж, но..." Ей разве объяснишь... То кричит, что я никуда не хожу, все сижу дома, так и останусь старой девой. То ворчит: "В твои годы пора уж перестать мечтать про гулянье под луной. Романтика - для семнадцатилетних. А тебе надо замуж, мужу котлеты жарить и детей нянчить." А попробуй я с кем-нибудь познакомься, начнет волноваться, что да как, да расспрашивать, да еще и посмеется. Боже мой... а вдруг... вдруг и вправду... явится утром... Ой... зачем я ему электронную почту сказала... Нет... Что ж теперь делать, если объявится? Как отшить повежливее... Или не отшивать... Или не явится... Или..."