Он резко потянул меня за волосы, отклоняя мою голову назад, и впился своими губами в мои, не думая о том, что причиняет мне боль.
Я попыталась отстраниться от него и почувствовала боль от выдираемых волос. Дыхание сперло, из глаз брызнули слезы. Удалось оттолкнуть его не более, чем на расстояние вытянутой руки.
Он продолжал сжимать мои волосы в своей руке.
- Отпусти, - прохрипела я: - отпусти немедленно.
Шея начала затекать, в глазах потемнело, послышалось негромкое похрустывание смещающихся позвонков, в висках запульсировала кровь. Подступила паника.
Он сильнее потянул за волосы.
Хруст раздался громче. Шею пронзила резкая боль, вдоль позвоночника пробежали холодные мурашки. По щекам не останавливаясь текли слезы, из груди рвались судорожные рыдания.
Не переношу боли, боюсь ее.
- Отпусти, - надсадный хрип, сквозь рыдания. Не могу поймать и капли воздуха. Собрав все силы, на пределе голосовых связок, срывая горло выкрикнула: - отпусти немедленно, придурок!
Хотелось выразиться более грубо, но у меня и в такой ситуации это не получается.
Спина уже онемела и где-то на границе сознания всплыла странная и совсем ненужная мысль о спинке стула, упирающейся в нее где-то в районе лопаток.
Хрипя от боли, каким-то образом извернулась, получая больше свободы для онемевших конечностей. Не обращая внимания на то, что оставляю в его руке часть своей шевелюры, со всей силы бью ногой по самому сокровенному.
Судорожно вдохнув, он болезненно согнулся, отпуская мои волосы.
Вскочив со стула, краем глаза заметила, что изрядный клок испорченной прически остался у него. Понеслась прочь из комнаты. Прочь из квартиры, вниз по лестнице.