Аннотация: ...- До меня доходят слухи, что в Ватикане намерены ускорить события, тревожащие их умы. Николай V столь яростно боролся против нас, что не заметил, как перешёл границы власти разумной...
- Тебя, Триждывеликий, призываем в свидетели и Тебе отдаём сердца наши, дабы изведал Ты пути их и предрешил наши судьбы. Тебя, Всесодержащего, воспеваем всяким голосом, на каждом языке рассеянных по земле потомков Вавилона.
Мерцающий, тусклый свет зажжённых факелов, скупо освещал небольшой зал, высокие стены которого украшала разноцветная мозаика, и которые заканчивались куполообразным сводом с изображением птицы заглатывающей собственное крыло, и держащей в когтях Вселенную, под пристальным взглядом Солнца. Эта, довольно внушительных размеров роспись, была выполнена изумительными красками, которые переливались всеми цветами радуги и искрились, слегка озарённые светом огня. Единственный глаз птицы и вовсе казался живым, и словно наблюдал за всем, что происходило под куполом.
С двух боков от Солнца и ниже Вселенной, имелись тексты на латыни, золотые буквы которых плавно снисходили по стенам и заканчивались у мраморного пола, в центре которого разбегалась лучами большая восьмиконечная звезда. Среди этого мрачного великолепия находились восемь монахов, которые стояли на окончании каждого звездного луча. Капюшоны их серых, грубых ряс, были откинуты далеко за плечи, а преклонённые головы обращены к центру звезды, которая благодаря каким-то невидимым оптическим приспособлениям светилась изнутри. Замысловатые знаки и иероглифы заполняли её внутреннее пространство и перемешивались со звёздной картой неба, образуя какой-то довершающий порядок.
- Призываем голосом Иода и Вава, - громко произнёс первый монах, стоявший спиной к золочёному тексту.
- Призываем голосом Даниила и говорим, Альфа и Омега, - сдавленно сказал четвёртый, который был никем иным, как отец Паоло.
- Призываем и говорим Эшерхи Аристол, - продолжил пятый.
- Призываем и говорим Елион, - подхватил следующий монах.
- Призываем и говорим Халиос, Йетроц, Пароклет, - произнёс седьмой.
- Призываем и говорим Примаметум, - величественно завершил восьмой.
На некоторое время в зале установилась тишина, которая вероятно, была составляющим звеном ритуального действа, проводимого монахами. Затем, все восемь человек одновременно вскинули вверх руки и преклонили одно колено, устремляя взгляды к куполу.
- Открой нам пути свои, и позволь ступать по ним, но не во имя тщеславия, а лишь для наставления. Где камень тянется к камню - быть горе; где капля пополняется каплей - быть морю; где солнце встречается с луной - возгорает огонь творящий. Тебе, Триждывеликий, поклоняется он, и мы стоим преклонённые перед тобой. Ниспошли огонь творящий в наши сердца и покажи дорогу небесную преданным слугам твоим. Аминь!
Чёрный глаз птицы словно впился взглядом в обращенные к куполу лица людей. Мерцающий огонь факелов, казалось, стал значительно ярче, и его отблески на стенах уже напоминали фигуры из мира теней, несущиеся в разнузданном, диком танце. Установившееся при этом молчание было крайне неспокойным, и будто наполняло просторный зал сокровенными желаниями присутствующих.
Проведя некоторое время в молчании, монахи опустили руки и подошли к стене, на портале которой был вытесан крест с кольцеобразным верхним венцом. Один из них протянул руку и трижды дотронулся до ничем не отличающейся плиты. Вдруг, почти бесшумно, кусок стены, размером с небольшую дверь, плавно отодвинулся внутрь, и открыл проход к винтообразной лестнице, уводящей в подземелье храма. Друг за другом, прихватив с собой факелы, монахи стали спускаться по ней, не забыв притворить каменную дверь.
Довольно крутой спуск привёл их в небольшую комнату, в которой стоял круглый, дубовый стол, с расставленными вокруг него стульями с высокими, резными спинками. Поместив факелы в кованые подставки, монахи расселись вокруг стола и один из них, лицо которого было сплошь покрыто глубокими морщинами, выдавая в нём человека весьма преклонного возраста, неторопливо произнёс:
- До меня доходят слухи, что в Ватикане намерены ускорить события, тревожащие их умы. Николай V столь яростно боролся против нас, что не заметил, как перешёл границы власти разумной. Его новая библиотека, как и его указы способны были вызвать лишь наше горькое недоумение. Однако теперь, становится ясно, что путь, который он избрал, сейчас пытаются продолжить другие. Дозволенное Николаем расширение полномочий инквизиции сыграло им на руку. Признаки ереси, которые описали в своих трудах Жан Винетти и Джироламо Висконти, теперь принялись дополнять два других доминиканца - Якоб Шпренгер и Генрих Крамер. Должен отметить, что их утверждения весьма воинственны и озаглавлены не иначе как "Молот Ведьм"*. Очень может быть, этот труд будет воспринят как новое руководство для инквизиции. Имеющееся в нём утверждение: " Вера в то, что существуют такие существа как ведьмы, является столь существенной составляющей католической веры, что утверждать противоположное мнение означает провозглашать ересь", - даёт нам возможность предположить это. Если так и произойдёт, мы должны быть готовы к подобному развороту событий. Учитывая рвение, с которым книга пишется, и желание Ватикана видеть её завершённой, не стоит сомневаться, что она будет издана.
- Насколько я понял, брат Игнасио, Ватикан уже продолжил наступательную тактику.
- Верно, брат Луций, - согласился старик, - взявшийся однажды за меч, непременно захочет когда-нибудь его вынуть из ножен.
- Тогда нам следует заставить его вложить этот меч обратно, - несколько разгорячено предложил другой монах, посвященный в Малый Круг совсем недавно.
- А зачем? Зачем нам, брат Иоанн, пускаться в эти опасные игры? Очень может быть, Ватикан только этого и ждёт, чтобы в очередной раз "позаботиться" о нас, - высказал своё мнение сидящий справа от Игнасио, отец Бернард. - Конечно, наше влияние ещё достаточно велико, но оно уже не такое могущественное, как два столетия назад. Ватикан набирает силу, и мы не можем этого не признавать.
- Народ будет страдать, - с огорчением произнёс Иоанн, и обвёл монахов ищущим поддержки взглядом.
- В страданиях - очищение. В очищении - благость. Народ, что нива, которую всякий возделывающий лелеет не только удобряя, но и выкорчёвывая сорняки. Пусть церковь чистит свою паству как хочет. Это её право и нам вмешиваться в такие дела недопустимо, - решительно заявил отец Паоло, - если же она допустит ошибки в своих стараниях, что, скорее всего и будет, мы найдём, как обернуть их в нашу пользу.
- Я согласен с вами, брат Паоло. Безвинные жертвы инквизиции повлекут за собой гнев Божий, что, несомненно, сделает Ватикан уязвимым, - поддержал его Бернард.
- Тогда нам следует заранее проявить любовь к Церкви, ибо это лишь ускорит её обличение, - тихо сказал смиренно сложивший руки на груди, отец Корнелиус.
- Уж не предлагаете ли вы пополнить ряды инквизиторов? - с удивлением спросил отец Фома.
- Это не помешает нам выполнять свои главные задачи и идти к нашей цели, - неожиданно заявил отец Паоло.
- Как сказать. Мы можем уподобиться церковникам, и лишиться своей чистоты.
- Напрасные терзания, друг мой. Своей чистоты мы лишимся, предавая наши знания, а они, как известно, никогда не гнушались крови. К тому же, вряд ли у нас есть выбор. Остаётся лишь определиться, чья кровь нам предпочтительней - церковников, или её паствы. Учитывая, что первых гораздо меньше, нежели вторых, а, следовательно, их потери будут гораздо ощутимее, что уже само по себе большее зло, мы выберем зло меньшее, и станем на сторону Церкви. Этим мы опровергнем некоторые слишком настойчивые обвинения в нашу сторону, и обезоружим наших врагов. К тому же, чернь, в самом деле, стала позволять слишком много. Все вы давно являетесь свидетелями как они пытаются замарать своими грязными руками недоступные их скотскому пониманию знания, - несколько раздражённо проговорил Паоло.
Не вступавший до сего момента в обсуждение отец Сильвестр одобрил такое мнение:
- Они пытаются заниматься магией, совершенно не представляя себе астрологии. Брат Паоло прав. Они достойны наказания, и коль скоро не мы его задумали, поддержать это будет уместным.
Игнасио обвёл всех внимательным, изучающим взглядом.
- Наш Повелитель и Покровитель Трисмегист, был зачинателем всех наук, в том числе и тайных. Он открыл дорогу к Свету, но разве может по ней идти всякий, кому не вздумается? Эти знания священны, потому как озарены божественным огнём. Они чисты, словно утренняя роса, и призрачны, будто видения в распалённой пустыне. Как крылья дают птице радость полёта, так эти знания способны поднять человека над бренным бытиём и вознести его к сияющим истокам, - молвил он глубоким, почти пророческим голосом. - Знания нуждаются в поклонение и тишине. Они настойчиво требуют от своих адептов такого обращения и перестают говорить с теми, кто нарушает эти законы. Суета действует на них так же, как вода на раскалённые угли. Их столкновение образует много опасной энергии, которая, будучи могучей силой, нарушает известное равновесие Небесных сфер. Поэтому, идти по дороге Знаний могут лишь посвящённые, избранность которых доказана многими поколениями перед лицом Триждывеликого. Наш Покровитель, будучи самым мудрым в веки веков, никогда не окружал себя множеством жрецов, и всегда пристально наблюдал за ними. Теперь он ждёт от нас того же, и мы вправе потрудиться на этой ниве, - заключил он, и более деловым тоном продолжил, - Церковники слишком погрязли в своём невежестве и, не имея того, чего мы их лишили в известное время, не могут повредить нашему делу. Однако они могут повредить нам. "Молот ведьм" несомненно, даст инквизиции более широкие полномочия. Подозревать в еретичестве можно будет, кого угодно. Для следствия и последующего обвинения не останется никаких преград, и подобное рвение требует некоторых объяснений и становится понятным, когда обнаруживаются все скрытые от простого обывателя причины. Не сомневаюсь, что это дело организовано нашими главными завистниками, которые хотят заполучить библиотеку обратно, а с нами, под благовидным предлогом еретичества, покончить навсегда. Эта тактика уже давно отработана, и неоднократно приносила свои действенные плоды. И нужно сказать, они отдают себе отчёт, что с нами будет не так легко расправиться, как с тамплиерами. Отсюда и столь тщательные приготовления. Кстати, до меня уже донеслись вести, что папа Иннокентий VIII на днях собирается обнародовать буллу, которой закрепит расширение полномочий инквизиции.
Сообщив это, Игнасио обвёл монахов испытывающим взглядом.
- Они нас этим не испугают, - твёрдо произнёс Сильвестр.
- Так ведь они и не думают пугать. Они предполагают действовать, - заметил Игнасио. - Как я уже говорил, церковники, лишённые и давно отпавшие от сокровенных знаний, нам не опасны как духовная сила, но представляют угрозу, будучи силой грубой, физической. Эта позиция довольно утешительная, ибо с такой силой справиться легко на нашем пути. Брат Паоло верно заметил, что один из способов обезоружить такого нападающего - это встать на его сторону. Против кого в таком случае будут направлены указы папы, и с кем станет бороться инквизиция, ряды которой придётся нам пополнить? конечно, против давно опостылевших новоявленных "учителей" и их последователей, которые словно ядовитые грибы, после дождя, лезут всюду. Это благодаря ним нарушается равновесие Небес, а частички древних знаний искажаются до неузнаваемости. На протяжении многих веков мы имеем дела с такого рода проходимцами, всяческими посулами выменивая у них драгоценные откровения древних. Все вы неоднократно являлись свидетелями их святотатства и уверен, что ни раз и ни два, появлялось у вас желание предать таких справедливому суду, который был бы конечно, не судом инквизиторским, но судом избранных. Ко мне многие из вас обращались с подобными пожеланиями, как в свою очередь, и я когда-то обращался к старшим. И все мы знаем, что такие действия всегда запрещались членам нашего братства. Внутри нашего ордена никогда не должно было быть карающего органа. Так было завещано предками, и вы понимаете, как важно нам соблюсти это правило. Однако теперь, мы можем получить возможность, открыто выявлять их, предоставляя карательные меры другим, а это уже будет содействовать успокоению Небес. К тому же, никто не помешает нам заниматься при этом изъятием возможных рукописей, что само по себе для нас крайне важно. И если мы будем идти в одном направлении с инквизиторами, но на один шаг впереди их, эти рукописи будут доставаться нам, а не Ватикану. Таким образом, их происки мы обратим себе на пользу, - не без тени торжества закончил отец Игнасио.
Монахи одобрительно закивали.
- Мы просто обязаны действовать подобным образом. Сии недостойные овцы давно заслужили заклания, ради спокойствия остального стада, - рассудительно высказался Корнелиус.
- Мудрые слова брата Игнасио несомненно заслуживают одобрения и продиктованы его светлым разумом. Негодники давно заслуживают наказания, и вряд-ли мы сможем найти лучший способ воздать им по заслугам. Конфискация имущества еретиков, заставит Ватикан на время приглушить обиду, но смогут ли они терпеть её дальше? - произнес отец Бернард.
- Терпимостью они отличались лишь пятнадцать веков назад, - ответил Игнасио, - теперь эта добродетель почти забыта ими, и не нужно полагаться на неё. Но их алчность, которую они уже познали, и которую можно всячески подогревать, будет нам более надёжной опорой до той поры, пока не представиться случай кардинально повлиять на Ватиканское руководство. Кто знает, как долго можно бороться с еретиками, - с иронией произнёс он и поднял руки, словно взывая к Господу.
Его шутка была поддержана другими монахами.
- Пока не переведётся золото у еретиков, - подхватил отец Фома.
- А я бы сказал, пока не переведётся еретическое золото, - усмехнувшись, добавил отец Луций.
Монахи согласно закивали.
- Однако, что думают обо всём происходящем другие резиденции? - задал вопрос отец Паоло.
Лица сидящих за столом людей опять приняли серьёзное выражение.
- Очень уместный и своевременный вопрос, - заметил Игнасио, - голубиная почта уже доставила мнения пяти представительств ордена. Все они приняли решение оказать содействие инквизиции. Теперь и нам осталось окончательно поставить точку в этом вопросе. Есть ли среди нас имеющие иное мнение?
Отец Игнасио обвёл всех испытывающим взглядом.
- Но среди подобного разгула, невинных жертв может быть достаточно много. Их пролитая кровь будет взывать к справедливости и возмездию, - сокрушённо произнёс отец Иоанн.
- Это верно. Такая кровь взыщет со своих душителей. Но будет она не на наших руках. Инквизиция привыкла писать свои летописи кровавыми чернилами, и не станет от них отказываться впредь. Наше участие в ней должно стоять на другом основании. Найти и передать в руки суда отступника - вот задача, которой мы вполне удовольствуемся, считая наградой, найденные при этом рукописи. Такое занятие мало, чем отличается от тех дел, которые мы привыкли делать, и не думаю, что на этом пути нам сподобится выдать невинного. Остальное будет уделом судебного разбирательства, при котором мы даже можем не присутствовать, - пояснил Игнасио.
- Это звучит убедительно, но возможны роковые случайности, - внятно произнёс Иоанн.
- Этого исключать не будем, и если подобное случится, придётся тщательно разбирать каждый такой случай. Не стоит забывать, как уже отмечал брат Паоло, даже при Гермесе Трисмегисте некоторые знания обагрялись кровью, которая лилась во имя Великого Делания, и была не кровью жертвы, но кровью жертвенной. Она снимала ржу с железа, очищая его, и она питала твердь земную, делая её родящей.
- Не нужно бояться судьбы, нужно лишь следовать ей, - вставил отец Фома.
- Гермес Триждывеликий даст нам для этого силы, - уверенно молвил отец Бернард.
После непродолжительного молчания, отец Игнасио повторил:
- Так есть ли иные мнения?
На этот раз его вопрос никаких возражений не вызвал и выждав ещё немного, он сложил руки ладонями к подбородку и смиренно произнёс:
- Аминь.
Остальные монахи последовали его примеру.
- Будут ли ещё, какие воззрения на суть происходящего?
- Я считаю, что сразу после обнародования буллы, нужно отправить две делегации. Одну в Ватикан, другую в Святую Инквизицию, с предложением своего участия. Они будут в замешательстве, но отказать нам не посмеют, - заявил отец Паоло.
- Я согласен с вами. Тянуть с делегациями не следует. Булла уже может явиться сигналом к действиям против нас, - подхватил Сильвестр.
- Нужно сообщить об этом в другие резиденции, - заметил отец Луций.
- Именно этого я и ожидал от вас, - согласно кивнул Игнасио. - На Высшем Совете, который в этот раз пройдёт раньше намеченного срока, я передам наше решение. А теперь, братья мои, следуйте за мной. Окропим словами молитвы наши помыслы.
Монахи встали из-за стола и следом за отцом Игнасио начали подниматься по крутой каменной лестнице, освещая себе путь факелами.
![Императрица [неизв.]](/img/k/kulik_w_w/glawa3imperatrica/imperatrica.jpg)