Ежели забыть о материальных возможностях, то каждый ограничивает меру своего познания мерой своих умственных сил. Рацио наслаивается на животную натуру человека. Гносеология на историю. Изучение мироздания тут дело второе. Речь идет о познании самих себя. О способе соответствия своему внешнему миру.
Методы познания истины могут быть разные. Есть наука. Есть способы воспринимать мир, моделируя его законы в произведениях искусства или в поведении, привнося божий свет с небес на землю. Симбиоз знания, веры и чувства создает многообразие форм представлений об одном и том же: кучу религий, искусств, наук и суеверий. Разница между физиком и химиком, абстракционистом и импрессионистом, католиком и буддистом, позитивистом и солипсистом здесь есть разница точек зрения на один и тот же предмет. Форм изложения - миллион, и зависят они от возможностей и склонностей людей. История многообразна от многообразия мнений. Суть, правда, одна - выявление разума в человеке. Разными способами и с разной степенью убедительности.
Выявление разума, ограничение в себе животного подкрепляются мерой понимания необходимости этого, а пассионарность натуры - столкновением с жизненными обстоятельствами, которые можно или нельзя изменить.
Иисус Христос или Сократ здесь без сомнения - "суперзвезды" в сравнении со скромными потугами простых граждан. Граждане часто путают свое самочувствие с истиной и пытаются его осуществить как истину для себя и, не дай бог, для других. Масштаб реформ - от личной жизни до мироздания. Исторические предпосылки не те, и нельзя собственные наваждения, будь они четырежды правильны, навязывать себе и, тем более, миру. Хотя бы потому, что они точно соответствуют сегодняшней ситуации, а ситуация несовершенна и, стало быть, сомнительна польза от предлагаемых ценностей. Или, наоборот, все действия ориентированы на некую идеальную ситуацию, вроде коммунизма, чего нет и, увы, в ближайшее время не будет. Поэтому, думая, постоянно балансируешь между двумя крайностями, когда или ты - идеалист, или циник.
Итак, узда людям нужна по двум причинам: умозаключения человека могут быть изначально заражены несовершенством его мира, его биологией и тогда, вместо безобидного частного междусобойчика, получим в лучшем случае борьбу за права сексуальных меньшинств. Либо намерения людей на данный момент - это утопия, когда человеку справедливо не нравится образ жизни его и сограждан - бедность, неравенство, войны, - не нравится исторический детерминизм такого положения дел, который он любым путем хочет обойти, не останавливаясь "строить светлое будущее" на костях своих современников. Встречное насилие (умственное или физическое) в пользу баланса, апробированных опытом правил здесь было бы, несомненно, полезно и использование религии и государства - необходимо. Вместе с тем, сие указывает прямо на направление движения истории - на самовоспитание человека, вытеснение государства из общественной жизни и замену религии на осознание человеком тех правил обустройства общества, которые позволят ему существовать в мире с самим собой и с другими людьми.
Итак, все люди разные и способность мыслить у них разная. Одним дается легче, другим не дается вообще. Умнеть - процесс исторический. Эволюция, отбор выводит породу человека разумного, рацио постепенно и неравномерно наслаивается на его животную сущность. Происходит это и по воле людей и помимо их воли, через поколения предков. Человек открывает в себе разумное начало. Как он это делает - интуитивно или через воспитание, науку или религию, материалист ли он или идеалист, гугенот или православный - его метод познания внешнего мира и составляет его историю. История человека вещь забавная, но вовсе не обязательная. Вселенной наплевать, кем он себя считает: агностиком, как Егор Гайдар, или коммунистом, как его папа. Это - его заморочки, от которых ему не мешает избавиться, чтобы заняться предназначенным для разума делом, - изучением вселенной.
Есть обстоятельства, которые помогают или затрудняют освобождение от людской суеты. Внешние и внутренние. В первую очередь внешние, когда отказ от животной природы и переход к божественным нормам поведения не дает преимуществ и скорее дезориентирует, грозит исчезновением виду разумных обезьян. Человек не всесильный и не святой, и, если сейчас изъять стимулы к жизни животного свойства, он или умрет от безысходности или не будет что-либо делать. Поэтому развитие разумного в человеке происходит как воспитание животного. Оно само слабо догадывается, зачем смотрит телевизор или смакует бордо. Ублажает рецепторы. Почему именно таким образом? Зачем такая тонкость? Конечно, изыск подстегивает усилия по его достижению и благотворно сказывается на экономике, но он содержит какой-то смысл, как правило, потребителю совершенно неясный. Зачем нам фильмы, зачем столько фильмов, почему они именно такие? В начале века фильмов практически не было, большинство читало про Ваньку Каина, теперь читают Агату Кристи. Чуть лучше написано, чуть больше объем, чуть меньше глупостей. Книга одинаково отражает биологическую активность писателя и читателя, как тогда, так и сейчас. Назначение такой книги - биологическая потребность, просто оболочка у нее разумного свойства, хотя разума часто в ней мало. В некоторых книгах разума вообще нет, а есть первобытные инстинкты - релаксация и агрессия, страхи и фобии... "духовные ценности" тут пока, в первую очередь, ценности биологические. Человек получает удовольствие от чтения, сопереживания и отождествления своим инстинктам. Если, при этом, в нем отложится какая-то полезная информация, - это происходит помимо его воли и, самое забавное, помимо воли творца этих духовных ценностей. Творят обычно интуитивно, и масса писателей постоянно мается желанием определиться, что же они делают: учат или развлекают?
Господство биологии, ограниченность обстоятельств нашей судьбы из-за "неразвитости производительных сил" и необходимости трудиться, чтобы выжить, делают времяпрепровождение, помимо работы в поле или у станка, навязанным нам смыслом жизни, навязанным через ту же биологию, которая выступает, как сила для развития разума, помимо воли человека, вне него, неосознанно. Смысл жизни здесь - развлечение, и работают, чтобы иметь возможность не работать, а развлекаться: поиграть на гармони или почитать газету, отдохнуть в театре или трактире. Разница предпочтений - в различии культуры: эстетической, этической или иной.
Искать смысл жизни в себе самом, как в само развивающемся разуме, пока непопулярно. Много препятствий внешних и внутренних, неясен результат и, оттого, нет необходимости заниматься именно этим, а не выпивкой, например, или игрой в покер. Неизбежность появится, когда биология не будет столь остро значима в повседневной жизни. Страх голода, неустроенности, возможного физиологического дискомфорта пройдет окончательно. Деться будет некуда и необходимость позолоченной кареты, как предпочтительного средства для передвижения, ничем кроме собственного примитивизма не объяснишь. Пока же одни из нас судьбы родины решают, другие улицы метут, кто "купается в роскоши", кто - в бедности и при подобной разнице занятий объединить может только развлечение доступное и окрашенное хоть каким-то смыслом, вроде футбола или макраме. Развлечение, отчасти, есть нечто необязательное, не навязанное нашей биологической неразумной натуре, как чтение библии или истории КПСС. Играют в шахматы, музицируют, радуются победе своей футбольной команды неосознанно, не задумываясь, зачем делают, ради чего и по какой причине. Биологии здесь навалом, но разумная упаковка страстей в наличии и свобода выбора человека, его предпочтения относится именно к ней. Напротив, социальные ценности, связанные с работой, с выживанием, с иерархией, с самоутверждением среди прочих людей, гораздо более навязаны нам, чем приняты добровольно. Оно и понятно. Они просто фиксируют сам факт несвободы людей и их, с одной стороны, покорность судьбе, а с другой, желание прибрести больше свободы, дороже себя продав. Чем человек свободнее, тем он имеет больше возможностей работать или развлекаться соответственно своей натуре. От работы и развлечений урывками перейти к анализу, к рефлексии и предложить свои ценности, когда начинает сомневаться в ценностях, данных ему априори, полученных в наследство от своей животной природы и от общества, в котором очутился и живет.
Развлечение - потребление - производство. Всякая деятельность имеет сродство, как по своей тупости, так и божественному откровению. Развлечение - это почти всегда потребление, а потребление, похоже, - труд, биологически более привлекательный, рождающий положительные эмоции, но также требующий затрат энергии. Когда же разум проникает в занятие, требующее усилий и не дающее физиологического удовлетворения, то такое занятие также приобретает притягательность, возникает обратное движение наперекор биологии - изобретать не ради денег и любить женщину без взаимности становится интересно.
Переживание и творчество приобретают самоценность. Это нелогично, не имеет смысла с точки зрения жизни животного, но отвоеванное у судьбы свободное время освобождает от обязательств жить исключительно животной жизнью.
Развитие производства постепенно дает больше свободы так себя повести. Теперь, при наличии внешних обстоятельств, в действие вступает фактор наличия ума у человека, в том числе исторического, накопленного поколениями предков и усвоенного в виде привычек, законов, обычаев, манеры жить, убивать или умножать время.
Разум начинает изучать жизнь просто по факту своего существования. Появляется религия - практическая философия жизни или жизненная философия практикующего разума. Опыт общения с внешним миром, с другими людьми в виде этических, моральных норм дополняется свободным теоретизированием. Религия - это теория, попытка разума объяснить сущее, сконструировав параллельный мир. Уяснить правила устройства внешнего мира людей и, следовательно, шанс внешнего мира до людей достучаться. Скорректировать поведение в свою пользу.
Вера, понятно, не знание. Вера, уверенность опирается на практику, стоит на жизненном опыте. Одинокий, обособленный человек сам создает свою мораль и правила поведения. Она индивидуальна, как каждый из нас. У разбойника мораль - одна, у отшельника - другая.
Религия обобщает. Бегло говоря, конфуцианство нашло и установило правила совместной жизни. Буддизм - индивидуальной... Язычество выявило зависимость людей от внешнего мира. Иудаизм установил для них внешний мир как первопричину, мусульманство - его субъектность, а христианство - диалектику, взаимодействие внешнего и внутреннего мира людей.
Ведь ум базируется на тех знаниях, которые на данный момент имеет. На тех представлениях, которые есть. Моя версия и мое объяснение мира с точки зрения истины или вечности ничем не лучше доводов Паскаля в пользу католичества. Это система доказательств одного и того же для разных обстоятельств. Достаточно представить любую возможную для нас ситуацию: например, что мы роботы или клоны, сделанные по образу мыслящих существ, для какого-то эксперимента в забытом богом аквариуме. Двойственную природу людей это предположение не отменяет, как и необходимость для роботов определиться и спасти себя, если, конечно, им еще интересно жить.
Кроме гносеологических предпосылок - наличия ума и умения его использовать для его же пользы, - существуют, как я уже говорил, вещественные предпосылки появления разума в человеке. Сие - культура. Цивилизация. Проклятые автомобили и фондовый рынок. Телевидение и теплый сортир.
Разумному животному в таких тепличных условиях выбиваться из сил, конкурировать с другим разумным животным (а на деле - с самим собой) неохота и скучно. Зачем обезьяне двигаться, если корма навалом. Поневоле необходимы социальное разделение и социальные стереотипы жизненного успеха, лишь бы было развитие или хотя бы сохранялось то, чего удалось достичь. Животные страсти в разумной упаковке, дополняются животными страхами, люди, достигшие богатства, боятся его потерять, становятся способны на милосердие и начинают уважать закон.
Подобное благочиние в отношениях между людьми возможно в сложном мире, где любое неосторожное движение чревато серьезными последствиями. Примитивный мир - трагедия для большинства людей, которым уготована судьба моллюска. На твоих костях, быть может, что-то построят, но сам ты и понять ничего не успеешь заколотый рейтаром или пав жертвой очередного нашествия чумы. Призыв идти к свету раздается потому, что свет есть. А вот что делать, когда кругом тьма египетская, где относительное спасение возможно лишь вне мира, в монастыре. Разуму жить неуютно, он живет не для себя. Скорее для выживания тела.
Чувства влекут человека - игрушку страстей - толкают на действия или заставляют предаваться лени. Помыслы, цели, поступки разум лишь оформляет. Когда работают инстинкты, ум занят только ими. Создает культ еды, денег, власти, обладания всем, что имеет ценность для выживания. Рядовой человек думает о том, как насытиться, продолжить род, уберечься от внешней опасности, защитить себя и свое потомство. Какой-нибудь фараон изощряется в том же. Это заложено в каждом из нас и это мы реализуем в разных жизненных обстоятельствах и с разной степенью пассионарности. Чем больше возможностей, тем больше вариаций животного поведения на основе индивидуальности человека и его понимания мира.
Те же внешние обстоятельства отсекают излишние страсти. В пустыне проще стать отшельником, чем женолюбцем. Но разум желания превращает в искушения. "Искушением должно разуметь такое стечение обстоятельств, в котором есть близкая опасность потерять веру или впасть в тяжкий грех. Искушения на людей приходят от плоти, от мира, от других людей или от дьявола", как у святого Антония. Искушение - подчинение разума плотью сверх разумных обстоятельств, игра воображения, когда разум занят в пустыне делами плоти, а не своими собственными делами. Не богом, а женщиной. Отшельничество способствует развитию воображения и множит искушение за искушением. Искушение - предтеча греха. Ведь воображение может осуществиться, стать грехом. А "грех есть беззаконие. Он перешел к человеку от дьявола, прельстившего Адаму и Еву и склонившего их преступить заповедь божью".
Все возникшее от плоти по данному богословием определению беззаконно. Источник греха не внешний мир человека, не бог, а биология. Наиболее примитивные грехи большинство людей склонно считать нормой. Человек - и бог вместе с ним - без этого не выжил бы. Есть, пить, размножаться, любить тепло и избегать опасностей необходимо. Так или иначе, это - буйное или тихое растительное существование. Едим, пьем, ходим по нужде, развлекаемся. Человек в этом не виноват, как говорил Паскаль. Надо смотреть на то, в чем он действительно виноват: на его мысли, когда он играет в азартные игры, стремится к власти, богатству или тихой семейной жизни. К мыслям приходится относиться строже, чем к развлечениям. Осуждать развлечения в угоду мыслям не разумно. Иное дело превращать страсть в смысл жизни. Это уже мысль, а не простое следование белковым позывам и требует критического подхода. Развлечение как смысл жизни, деньги как смысл жизни, обладание женщиной или мужчиной, честолюбие, любая личная страсть как смысл жизни не годятся, не проходят как разумное дело. Поэтому пропаганда определенного образа жизни, попытка норму раздвинуть под свои личные желания, основанные на самочувствии твоего личного организма неразумна, будь то американская мечта, лесбиянство или кун фу. Смысл жизни совсем не там. Страсть только средство. У мысли совершенно другая материя.
Стремление к материальному благополучию и обретение богатства во многом благодаря случайности, осознание случайности, попытки иной деятельности в меру воображения: защита животных, благотворительность, борьба со СПИДом или утешение бедных соплеменников своим примером возможного благосостояния, примером столь эфемерным. Так пересматривается смысл жизни от навязанных стереотипов к своему реальному положению на свете.
Демонстрирование одежды вряд ли может быть полезным занятием на миллион долларов. Но воспринимать свои успехи равнозначно успехам национальной политики тоже не стоит. Роль политика - также сильно функциональна. Он не может отменить американскую армию и войну "как крайнюю форму политической борьбы". Абсолют функциональности - жизнь английской королевы. Родиться для церемоний все равно, что родиться ахалтекинцем, - поневоле задумаешься о своей судьбе.
У большинства из нас подобные мысли скрадывает борьба за существование, только на финише возникает ощущение, что с твоей жизнью что-то не так. Желания покидают тело, возможности тоже и оказывается, что нечем заняться, потому что все предыдущие занятия потеряли смысл. Человек свободен, а делать ему нечего. Старение как приказ к демобилизации, приказ остановиться и прекратить делать то, что делать привык, но стало небезопасно или не нужно. Продлять жизнь разумного белка все равно, что продлять жизнь разумного бурьяна - он, как пенсионер, заполонит всю округу, но не более. Органика в своем упрямстве сохранить себя и остановить время - источник движения в своем мире. Вся излишняя суета, борьба за власть и особое старание людей ради славы или денег косвенно создают новые возможности выживания в среде самой органики. И создают еще неосознанный тупик. Царство чертополоха. Самовыражения.
Самовыражение - заслуга инстинкта, навязанная нам деятельность. Люди не понимают того, чем занимаются. Зачем им хочется писать пьесы или стихи или увлекаться политикой. Инстинкт у людей бесталанных провоцирует графоманство. Бегство из Ясной Поляны - у людей выдающихся. Жизнь белка - первоисточник, начальный толчок. Я существую, значит, я мыслю и думаю: зачем и как я всё это делаю? Первопричиной мысли должно быть не белковое желание спасти себя, трансформированное до неузнаваемости в научной любознательности или желании прославиться, а что-то более осязаемое: осознание своего места во времени и пространстве, на что годишься, в чем смысл лично твоей жизни. Тогда приемлемо: "Я мыслю, значит, я существую".
Любовь - только первый маленький шаг на пути к этому. Любовь как увлечение чем-то.
Любить можно многое и любовь требует объяснений. Смысла в ней еще нет, кроме того, что будем учиться жить по правилам совсем другого, не биологического мира. Ведь ни одно животное марок не собирает и, похоже, не любит фигурного катания. А если моя собака ко мне привязана, так и я к ней тоже, и в этом она больше похожа на человека, чем иной живодёр.
В любви к себе, к вещам, к другим людям народ становится подвижен и восприимчив. Все стремятся друг друга в чем-то убедить, с чем-то согласиться, жизнь вроде бы приобретает смысл. Получив точку опоры, человек само утверждается и даже само уверяется в собственной правоте. Любовь делает людей искусными. Любовь к фехтованию "оттачивает" шпагу, к стихосложению - рифму. В любую даже самую богопротивную деятельность входит игра ума и законы, по которым живет разум. Когда черта гонят из двери, он влезает в окно: мы восхищаемся битвой при Маренго и походом Ганнибала в Италию.
Вопрос: "Зачем?" Разуму подавай мотивировку страсти. Оттого император отправляется сажать капусту в провинции, а актеры из изгоев потихоньку становятся уважаемыми людьми. Способ навязать себя миру соотносится с пользой от этого, пусть скрытой для самих страждущих это сделать. Здесь многих из них ждет сильное разочарование от понимания, что твое всеми признанное искусство потрачено на бессмысленное занятие вроде автогонок или пустых инсталляций. Однако, в утешение заметим: если мы не понимаем в чем польза от того, что мы делаем, это не значит, что пользы нет. Она неуловимо витает в логике, в красоте ненужных или бесполезных действий. Опасность от бессмысленности бытия тут не столь существенна, чем от людей, от нее страдающих. Которым надо или забыться, или поскорее создать правильный мир, где животного закона не будет, а будет царство разума и понимания сущего. Для самых нетерпеливых из них любая жизнь - только материал, все несогласные - неразумны. Активное добро превращается в активное истребление и, устаканившись, в обыденное зло прежней животной жизни.