Для социалистического переворота в России нужно было во всяком случае два условия. С одним из них мы уже познакомились - это соединение марксизма с рабочим движением. Причем марксизма, способного на деле защитить интересы рабочего класса. Значение большевиков и, в первую очередь, Ленина состоит, следовательно, в такой постановке, конституировании марксизма применительно к условиям России. В таком виде он конечно не может быть всеобщим достоянием, но как метод, способ использования теории Маркса достоин всеобщего признания, так как есть то самое творчество когда "марксизм не догма, а руководство к действию". Если бы верная политика оформилась бы в точное знание, не искаженное поверхностным восприятием, - большевики были бы его страстными поклонниками со многими... меньшевиками.
Ясно, однако, что даже при наличии революционного сознания и революционной организации, политическое приложение марксизма в России осталось бы отвлеченной игрой ума и политических принципов, не возникни такие условия, которые прямо подразумевали необходимость его использования в экономике. Заимствованный из весьма неопределенного будущего, марксизм тем больше имел шансов на существование, чем большие затруднения переживало хозяйство, чем большие усилия требовало преодоление кризиса, в первую очередь, экономического.
В обычные времена довольствуются обычным. В хорошие времена часто даже склонны потерпеть. В плохие времена спасти иногда может только нечто из ряду вон выходящее.
Война смела самодержавие, несостоятельное ни в военной, ни в хозяйственной, ни в политической областях. На смену ему пришло правительство буржуазии - Временное правительство.
Развал экономики и парализованный войной внутренний рынок требовали государственных монополий и централизованного вмешательства. Сохраняется мобилизация промышленности через систему ВПК (военно-промышленных комитетов), создан ГЭК (главный экономический комитет), занимавшийся вопросами экономической политики, сохранены особые совещания по обороне, топливу, продовольствию.
25 марта 1917 года введена хлебная монополия. 5 мая создано министерство продовольствия. На него было возложено заготовка и снабжение населения как продовольственными, так и непродовольственными товарами и регулирование условиями рыночного оборота - установление цен, железнодорожных тарифов и т.п."
14 сентября объявлена сахарная монополия. Август 1917 года объявлена государственная монополия на твердое топливо Донецкого бассейна.
Однако, монополии и политика твердых цен вызвали резкое сопротивление промышленников, не реализовавших свои запасы, и состоятельных аграриев, скрывавших хлеб. При бестоварье, разрухе транспорта и отсутствии решительных мер против саботажа осуществление хлебной и другой иной монополии встречало большие трудности.
"Продовольственный вопрос главным образом упирался вовсе не в крайний недостаток зерна в стране, а в трудности его изъятия у держателей хлеба... Все излишки хлеба по производящим губерниям оценивались к 1917 году цифрой свыше 600 млн. пудов, при потребности в хлебе в недородных и потребляющих губерниях до 180 млн. пудов".
Поступление хлеба падало.
"После некоторого увеличения заготовок в сентябре 1917 года (46,7 млн. пудов), в результате повышения закупочных цен в два раза, октябрьские заготовки дали всего 27,4 млн. пудов и были выполнены всего на 19% от месячного планового задания. Крестьяне в производственных губерниях категорически отказывались сдавать хлеб и подвозить его в города, пока на рынках не будет в достаточных количествах промышленных товаров".
Производство же последних сокращалось. Промышленники требовали повышения цен и обуздания рабочих, прибегая к локаутам и закрытию предприятий. Выпуск чугуна в 1917 году упал до 98,9 млн. пудов по сравнению с 231,9 млн. пудов в 1916 году, железа - до 155,5 млн. пудов против 205,8 млн., угля - с 1,95 млрд. пудов до 1,75 млрд. пудов, нефти - с 492 млн. пудов до 422 млн. пудов.
Рост государственных расходов в связи с продолжением военных действий подталкивал к эмиссии денег; обесценивание рубля привело к непомерному росту рыночных цен.
"За второе полугодие 1917 года количество бумажных денег в обращении увеличилось по сравнению довоенным полугодием 1914 года в 8,2 раза, а товарные цены в 11,7 раза. Керенки 20 и 40 рублевого достоинства выпускались без всякого учета их эмиссии, без номеров, целыми лентами и настолько наводнили страну и обесценились, что расчеты производились не на рубли и отдельные дензнаки, а на фунты бумаги, на которой были напечатаны керенки".
Рыночная экономика угасала. Буржуазия оказалась неспособна спасти хозяйство России. Безнадежность положения признавалась даже самими членами Временного правительства. Продолжением войны и оттяжкой аграрного закона оно подписало себе приговор.
В конце лета 1917 года, после некоторого затишья начались открытые выступления крестьян против помещиков, разгром и поджоги усадеб, захват и своз урожая, раздел скота, инвентаря и т.п. Правительство ответило карательными экспедициями и законом об аренде помещичьих земель - законом, выработанным министром-эсером С. Масловым с отступлением от аграрной программы эсеров о безвозмездной конфискации помещичьих земель.
Происходит перелом - "в крестьянской стране, при республиканском правительстве растет крестьянское восстание". Победа большевиков теперь обеспечена благодаря отрыву крестьянства от эсеров.
"История периода с февраля по октябрь 1917 года есть история борьбы эсеров и большевиков за крестьянство. Судьбу этой борьбы решил коалиционный период, период керенщины, отказ эсеров и меньшевиков от конфискации помещичьей земли, борьба эсеров и меньшевиков за продолжение войны, июньское наступление на фронте, смертная казнь для солдат, восстание Корнилова... Дальнейшее затягивание войны лишь подхлестывало революцию и подгоняло миллионные массы крестьян и солдат на путь прямого сплочения вокруг пролетарской революции. Без наглядных уроков коалиционного периода диктатура пролетариата была бы невозможна".
Итак, буржуазия не смогла "довести до конца буржуазную революцию", не справилась с экономическими затруднениями, вызванными войной, прежде всего политически. Она не смогла пойти против себя самой, против своих частных эгоистических интересов, так как, по всей видимости, не имела отчетливого самосознания своего общего интереса, не имела дальновидных политических лидеров.
Оставалось на выбор: либо военная диктатура контрреволюции, спасающая буржуа за его счет и в громадной степени за счет народа, поэтому, может быть, уже ничего не спасающая; либо военная диктатура народа, то есть пролетариата и крестьянства, с вполне определенными целями:
- конец войне, землю - крестьянам, а следовательно, - условия для существования разоренному сельскому населению,
- контроль за промышленностью, национализация банков и т.д., а следовательно, - условия существования для рабочих, для обывателей, для мелкой буржуазии городов.
У большевиков была программа "национального спасения". У буржуазных партий, как выяснилось, никакой действенной программы не оказалось, не было сколь-нибудь отчетливого сознания ситуации, сильных политических лидеров, способных осуществить то же самое, что сделали большевики, но в пользу буржуазии.
В этом смысле, за свою слабость и за силу эсдеков русский буржуа должен благодарить царя, заботливо опекавшего его все предреволюционные пятьдесят лет.
"Так сложилась диктатура пролетариата в России"
Оригинальность политических и экономических взглядов большевиков сомкнулась с хозяйственной необходимостью и в обстановке военного и экономического краха, развала имперского порядка революционная социал-демократия осуществила ряд экстраординарных мер, таких как:
- немедленное заключение мира,
- национализация земли и передача ее в вечное пользование крестьянам,
- национализация банков,
- рабочий контроль, а в дальнейшем национализация крупной промышленности,
- всеобщая трудовая повинность,
- монополия внешней торговли, организация централизованного и, по возможности, планомерного управления народным хозяйством в первую голову через учет, через статистику.
"Мы за централизм... и за план пролетарского государства, пролетарского регулирования производства и распределения в интересах бедных, трудящихся и эксплуатируемых против эксплуататоров".
Первым условием восстановления народного хозяйства был мир - конец бессмысленному потреблению людей и ресурсов.
Аграрная революция, передача земли крестьянам означала быстрое капиталистическое развитие сельскохозяйственного производства на базе мелкого крестьянского хозяйства, окончательно освобожденного от пут феодальных пережитков. Национализация земли закрепила за пролетарским государством крупнейший источник доходов - земельную ренту.
Аннулирование иностранных 60 млрд. займов, размер которых был в 17 раз больше довоенного госбюджета где одни только платежи процентов достигали 3 млрд. рублей или 13% государственных расходов, положило конец утечке средств за границу.
Национализация банковского дела, национализация крупной промышленности, монополия внешней торговли открывали доступ к регулированию народного хозяйства, доступ к доходам от внутреннего и внешнего оборота.
В критической ситуации 1918 года вход пошла прямая экспроприация частных состояний, когда "центр отказывался финансировать местные советы и те существовали на средства "экспроприированные и эксплуататоров".
В условиях гражданской войны и разрухи экономику удалось стабилизировать в специфическую систему "военного коммунизма" - сочетание революционного энтузиазма масс и повсеместного извлечения средств, с централизованным управлением производством и распределением возможно большей части продукции. Дальнейшее обобществление средней и части мелкой промышленности, запрет частной торговли товарами первой необходимости, поголовная трудовая повинность и военное положение в основных отраслях промышленности и транспорта, главкизм, конфискация сельскохозяйственной продукции без оплаты или по твердым ценам в падающей валюте, карточная система снабжения в первую очередь рабочих - вот, вкратце, основные особенности политики "военного коммунизма".
"Основной принцип, на котором держались все формы хозяйственного строительства в то время, состоял в том, что из экономики была устранена категория рынка". В перекошенном войной национальном хозяйстве рыночной обмен умирал; обнаружилась запертость внутреннего оборота, обрекавшая промышленность на вырождение, а сельское хозяйство на самодовлеющее существование; политика "политика вытеснения рынка стала просто констатацией факта все большего отсутствия обмена товарами... Поскольку сфера добровольного обмена сокращалась, а сама купля-продажа товаров приобретала извращенный, неэквивалентный, спекулятивный характер, стихийный обмен должен был быть заменен суррогатом централизованного натурального обмена, который обеспечивался принудительно: давлением государства.
Продовольственный налог (с 1918 года - натурой), в который включалось все, что было в два раза больше собственного потребления крестьян, уступил место продразверстке, при которой крестьянам оставляли только на "прокормление", - безвозвратная ссуда по классовому принципу, для изъятия которой создавались вооруженные продовольственные отряды рабочих.
Итоги продразверстки: 1917/1918гг. - 73 млн. пудов хлеба, 1918/1919гг. - 107,9 млн. пудов, 1919/1920гг. - 212 млн. пудов, 1920/1921гг. - 367 млн. пудов, то есть: рост по мере усиления советской власти.
"По данным ЦСУ в 26 губерний в 1918/1919гг. было доставлено 125,9 млн. пудов хлеба, из которых 55,7 млн. - Наркомпродом, 70,2 млн. - мешочниками. В 1919 году в 12 производящих хлеб губерниях городское население получило по карточкам 52,4% всего количества потребленного хлеба, 15 городах потребляющих хлеб губерний - 40% всего хлеба, остальное было приобретено на вольном рынке по спекулятивным ценам в 8-10 раз выше твердых государственных цен. В 1920 году рабочие потребляли по карточкам 58,5% хлеба".
В городах ввели единовременный десятимиллиардный налог на всех имеющих доход свыше 1500 рублей в месяц. Помимо налогов и контрибуций шел процесс натурализации зарплаты - распределение продовольствия и предметов первой необходимости по карточкам в твердых ценах, а с 1920 года - бесплатно. В 1920 году зарплата натурой была в 12 раз больше денежной ее части. Это позволяло, используя денежную эмиссию, все увеличивающийся выпуск бумажных денег, изымать спекулятивные доходы, добиваться тог, чтобы основная тяжесть инфляции ложилась на нетрудовые элементы.
Отказ от уравнительного снабжения населения преследовал те же цели. Классовый паек поделил население на четыре категории: рабочие (1 или 2 категории), служащие (2 и 3 категории), нетрудовые элементы (4 категория). Все эти меры, а также распределение через общественное питание, позволили уравнять шансы рабочих и буржуа перед голодом, спасти рабочий класс от вырождения.
В управлении использовали централизованное планирование работы крупной промышленности, в частности транспорта, что дало нормализацию перевозок и привлечения дополнительных резервов. Составлялись планы на короткие сроки (2-3 недели), основным принципом которых было "выделение ударных, решающих для обороны страны отраслей хозяйства".
"При правильном распределении ресурсов Советское государство может продержаться очень и очень долго".
Однако в смысле развития народного хозяйства "военный коммунизм" не имел никаких перспектив. Эта система, вызванная к жизни диспропорциями экономики военного времени, была способна лишь поддерживать извращенное состояние хозяйства, работающего на войну, обеспечить извлечение прибавочного, а часто, необходимого продукта, "выбрасываемого на ветер" вооруженной борьбы. И, если отвлечься от некоторых начинаний Советской власти в области капитального строительства, хозяйственные итоги периода "военного коммунизма", в отличие от итогов политических, были удручающими.
Во-первых, сохранился и углубился упадок сельского хозяйства, произошло сокращение посевных площадей и снижение урожайности, вызванные незаинтересованность крестьян в увеличении сельскохозяйственного производства. Урожайность зерновых в 1913 году - 6,9 центнера с гектара, 1917г. - 6,4 центнера, 1918г. - до 6 центнеров, 1919г. - 6,2 центнера, в 1920г. - 5,7 центнера с гектара и это несмотря на аграрную реформу в деревне.
В городах реальная зарплата рабочих по сравнению с уровнем 1913 года (100%) составляла в 1917 году 73,4%, а в 1920 году - 33%. В результате численность рабочих в 1920 году упала до 47,1% от уровня 1917 года, что явно было вызвано помимо военных действий полнейшим упадком промышленности и отходом рабочих в деревню.
Упадок промышленности, вызванный отсутствием сырья и рабочей силы, "Предприятия стремились по существу лишь к тому, чтобы любыми средствами выполнить план, доведенный сверху. Стремление получить возможно большее количество продуктов без учета того, какой ценой дается их выработка и экономично ли при этом используются ограниченные ресурсы, приводило к пуску несоразмерно большого количества предприятий, распыленности производства, крайне низкой экономичности работы фабрик и заводов", к тому, что поглощалось больше, чем производилось.
Национализированная промышленность практически не давала накоплений, то есть была своего рода "живым трупом", остатками былого могущества, нуждавшимся для своей жизнедеятельности в постоянных инъекциях капитала.
На финансы, как источник дохода, также нельзя было рассчитывать. Дело даже не в том, что финансовое положение было тяжелым - по сути не было никакого "финансового положения" в обычном понимании этого слова. Из-за превышения расходов бюджета над доходами примерно в 3-7 раз и чрезмерной эмиссии денег в течение всей гражданской войны, развивалась инфляция и в 1921 году цены увеличились в 30000 раз по сравнению с уровнем цен 1913 года. За период с 1 июля 1918 года по 1 января 1921 года денежная масса увеличилась с 43,7 до 1168,6 млрд. рублей (в 26,7 раза), покупательная сила рубля упала в 188 раз. Причем эффективность денежной эмиссии уменьшалась из-за обесценивания денег. При росте эмиссии с 2,9 млрд. рублей (1918г.) до 109,5 млрд. рублей (1920г.) среднемесячный реальный доход от эмиссии снизился от27,1 до 10,2 млн. рублей.
По этой причине, а также из-за прекращения легальной частной торговли, дальнейшей национализации промышленности и натурализации зарплаты происходило падение доходов от денежных налогов и, в конце концов, последовала их полная отмена. Госбюджет из денежного стал натуральным. А поскольку в принудительном порядке натуральные доходы поступали все более скудно, так как крестьянство не хотело прилежно работать, а национализированная промышленность не могла, советская власть рисковала остаться без средств в самый неподходящий момент неурожая, демобилизации армии и начала восстановления промышленности.
Необходимый для начала хозяйственного строительства минимум продовольствия по расчетам составлял 320 млн. пудов хлеба. К 15 декабря 1920 года было собрано 155 млн. пудов. Кроме того, финансовая программа плана ГОЭРЛО исходила из активного баланса внешней торговли: превышение экспорта над импортом должно было дать 11 млрд. рублей золотом. Остальные средства - примерно 6 млрд. рублей - предполагалось покрыть за счет внутренних ресурсов путем концессий и кредитных операций. Стало ясно, что политика военного коммунизма при таких целях - бесперспективна, что "военный коммунизм был вынужден войной и разорением. Он не был и не мог быть отвечающей хозяйственным задачам пролетариата политикой".