Аннотация: Этот текст является отрывком из романа "Роковое заблуждение. Банальная история"
Людмила Куликова
Царь людей - кот Тимофей
Данный текст является отрывком из повести "Роковое заблуждение. Банальная история"
Кот Тимофей ничего не стал предпринимать. Он, не торопясь, немного поел, немного попил, потянулся и опять отправился спать. Можно попытаться вообразить, какие мысли посещают его круглую пушистую голову. Он наверняка знал, что жизнь с людьми - довольно сложная штука, и, наверное, принимал её такой безропотно (а что ему еще оставалось делать?), потому что с ними его кошачья жизнь была абсолютно безопасна в отличие от уличной, полной неожиданностей и неприятностей.
Там он мог запросто умереть от голода или отравиться, съев приманку, смешанную с ядом, там его могли раздавить машины, убить и съесть бомжи, могли растерзать бродячие собаки, надругаться мальчишки-садисты, могли отловить для опытов или отправить на живодерню, да мало ли какие каверзы могли его там ожидать. Здесь он находился в безопасности, со всем был согласен, ничего не требовал, ну, если только чуть-чуть ласки. Он не бастовал и не объявлял бойкот. Самой природой дано было ему понимание смысла жизни, и он просто наслаждался её дарами.
Тимофей ценил созданные для него людьми условия и всем был очень доволен. У него никогда не было намерений сбежать, даже попыток таких не предпринимал и от входной двери держался всегда подальше. Однажды он испытал на себе все "прелести" уличной жизни, когда, будучи еще котенком, ненароком выбежал из дома и оказался за воротами на улице. Несколько дней взрослые искали его, в основном, из-за Катюши, которая ревела беспрестанно, убиваясь о пропавшем котике.
К счастью, Тимофея на третий день нашли. Грязного, поцарапанного и с раздробленной лапой. Его быстро привели в порядок. Две фаланги на правой передней лапке пришлось ампутировать, а спустя какое-то время после этой операции его кастрировали. Конечно, он стерпел это, инстинкт сытой жизни оказался сильнее. Ну и ладно, одним инстинктом меньше - одной заботой меньше. Тимофей был всего лишь зверем, подчинялся животным инстинктам, и если нашелся кто-то, кто эти его инстинкты без труда удовлетворяет, то почему бы и не пойти на компромисс? И каким же глупым надо быть, чтобы удрать от такой дольче вита?
Печать удовольствия всегда присутствовала на его мордашке. Тимофей часто лежал посреди комнат на спине с раскинутыми в разные стороны лапами. Такое сообщение о том, что ему беспредельно хорошо, что он блаженствует, что он доверяет людям, его окружавшим, всегда умиляло домашних и вызывало непринужденные улыбки. Кот Тимофей имел свое негласное предназначение в этом доме: он был катализатором напряжений и разрешителем семейных споров. Считался любимцем еще и потому, что умел ненавязчиво объединить и примирить всех обиженных и раздраженных в семье Скворцовых.
Кот мог перемещаться по огромному дому, куда ему захочется и входить без стука, в отличие от членов семьи, которые всегда стучались в приоткрытые двери, прежде чем войти в комнату к кому-нибудь. Он мог ночевать у всех женщин семьи по очереди, кроме главы семейства, никого не обижая, а мог устроиться на ночлег на нейтральной территории где-нибудь на батарее в кухне или же в гостиной на диване. Он был единственным почти свободным существом в доме и чувствовал, что без него народ в этой семье пропадет. В оставшееся от еды и сна время он изощрял свой кошачий мозг и совершенствовал сознание.
Тимофей, конечно же, понимал разговоры людей. Он был, что называется, профессором эмоций. А за время совместной с людьми жизни овладел ещё некоторыми практическими навыками. Если дверь в какую-либо комнату была по неосторожности закрыта, чего он терпеть не мог, кот прицеливался и прыгал на ручку двери, всей свой массой надавливая на неё - дверь и открывалась. Когда ему хотелось поиграть, он искал заветный шнурок от ботинка, нёс в зубах и клал его на пол перед тем членом семьи, с кем у него появилось желание играть.
В подсобном помещении была установлена для Тимофея специальная раковина, куда он ходил оправляться. Твердые испражнения убирались домашними в унитаз, а жидкие смывались водой из крана, который был прилажен к этой раковине. Тимофей сидел на краю раковины, наклонив голову и сведя ушки вперед, и смотрел, как нажимают на "пипочку" крана, как течет вода, как её выключают, снова нажав на "пипочку".
Не прошло много времени и к удивлению и восторгу людей кот стал проделывать смывание водой сам. При этом время от включения воды и до её отключения было более длительным, чем у людей. Просто Тимофей, сидя на краю раковины, заворожено следил за тем, как плотной шумной струей выбивается вода из крана, как озерцом растекается по раковине. Вдоволь насладившись льющимся потоком воды, он запросто нажимал на "пипочку" снова, и вода прекращала течь. Тимофей какое-то время продолжал еще сидеть на краю раковины, наклонив свою круглую голову и навострив ушки вперед, размышляя над наблюдаемым им явлением, может быть, он задавался вопросом: "Куда же подевалась вода?", затем резво спрыгивал с раковины и достойно удалялся в комнаты.
Для Тимофея был куплен специальный телевизор со встроенным видеомагнитофоном, на котором демонстрировали ему кошачьи фильмы. Кот сидел в таком случае на некотором расстоянии перед телевизором, следил за порхающими на экране птичками, снующими мышками и прочей, интересной котам, живностью, слушал звуки всевозможные: от писка мышей до птичьих переливов. Щёчки у него в это время подергивались, усы колыхались, он издавал утробное урчание и короткие "мрр-мрр".
Время от времени он подбегал к экрану телевизора, пытаясь лапой схватить то, что там летало, прыгало и хаотично двигалось. Но не тут-то было! Разочарованный, он уходил на свою позицию, смотрел фильм дальше, потом снова подбегал к экрану, размахивая лапой, и снова возвращался ни с чем. Кошачьему умишке не дано было понять тщетность уловок. Он не научился включать и выключать видеомагнитофон, но Зоя Федоровна, воодушевленная его проявившимися талантами, не теряла надежды, что и это когда-нибудь произойдет.
Когда все уходили из дома, Тимофей укладывался спать, его активность замирала до появления кого-нибудь из членов семьи. Стоило кому-нибудь вернуться домой, он мгновенно пробуждался, и непременно оказывался у ног человека. Замерял эмоциональный уровень пришедшего и соответственно вёл себя. Если кто-то был в радостном расположении духа, Тимофей тоже радостно терся о ноги, скакал по дому и катался с боку на бок по коврам. Если настроение у людей было паршивое, он ласкался, бодался головой, просился на руки, давал себя гладить и делал смешную блаженную мордочку.
Он чувствовал, как постепенно уходило напряжение из тела человека, как сердце его освобождалось от досады и обид, и наполнялось покоем и любовью. Жаль, что это длилось так коротко - только то время, когда кот был на руках. Когда кто-то был зол, источал гнев или горел ненавистью - и такое бывало! - кот исчезал с поля зрения, прятался в укромный уголок, сидел там, замерев и сжавшись, до тех пор, пока гнев не покидал человека, потом выходил и начинал "лечить", восстанавливая, потерянные на злость и гневливость, душевные силы.
К гостям он всегда был открыт и проявлял умеренное любопытство. Приходила в гости какая-нибудь добрая душа, с колен не слезал, если приходил человек недобрый, сидел в позе сфинкса, напряженный и настороженный, не сводя глаз с недоброжелателя, неся свой, им назначенный, караул. Итак, Тимофей отправился отдыхать, зная, что до прихода людей ничего интересного не произойдет.
![[]](/img/k/kulikowa_l_m/ctimofejdoc-3/911909_1189190847_cat_24_06_07_077.jpg)