Я износила зиму и лето, 
и паузы между ними.
Не замечаю. 
Песенка непридумана, спета.
Сними одежды старые, имя 
мое, оберни печалью.
Оберни, укутай, 
спрячь от счастья и смеха,
оставь только "Отче наш".
Сорви наконец-то маску лютой 
страсти и бесшабашности. Эх, о
тебе не узнаю я. Шабаш.
Всему, чего не любила, 
любила, не знала, знала.
Без всякой точки.
Стружки, кружки, стропила, 
леса. Голубое сало
опавшего неба. Дочки-
матери. Позади лет эдак
сто. Уходит вниз по аллее
доктор, не оглядываясь напоследок.
И нет ничего взрослее
Того, Кто. 
У меня за плечами 
не жизнь - череда 
слов. А слова
горазды сбываться. Чайник
вскипает не вовремя, но всегда.
И вода рвется наверх, едва 
обжигая взгляд, устремленный
в сторону от себя.
Вода всегда рвется наверх, 
даже падая снова 
в реку.
И что бы ни сделал - грех 
лишиться крови и крова
потворствует человеку.
Лишь взгляд, устремленный
в сторону...
Но жажда продленья тонной 
наваливается. Но
жажда душит я тянет вверх.
И запертое окно
неба мешает прорваться.
И нет никого для тех, 
кто хочет здесь оставаться.


			Март 2003