В телеигре, которой нет названья,   
я девочкой смеялась над собой,
и видела всю свалку мирозданья,
как занесенное зеленым знамя,
закрывшее нелиственное "Вам я",
и в камеру глядела на убой.

За пазуху Христа запав солодкой,
солонкой, я не замечала зри-
вших за, над головой, над серой лодкой,
колодкой студии студеной, род, гой
еси, род в рот лез, и мычал, и, скот, бой
напротив шепелявил: говори!

И тексты, под кириллицу подделав
свой сложный путь, пол-сказывали: ну!
глотай, и галл, и гот, и грот, и терра в
компьющем, и комок, комар - Гастелло в
грядущем, тех же выходцы приделов,
косили под страницу и страну.

Тоска, как тезка, тратила малюты
минут, и малевала смысл, и "ткни"
рычали ножки стула, и, обуты,
вели - пли - осветители под тьму тыл,
под моно-нас-ты, и плевались "тьфу ты"
и сносные, и сношенные дни.

В молчанку-растачанку, эх, в мочилку
сыграем, и повесим на дверях
петличку ржа-щей скважины, и ссылку
на номер - помер - некую жин-жилку,
что здесь не прижилась, и там, пришил ку-
пец таки шик Шекспира-пира. Вах!

Которой нет названья - скучно, кучно,
те-бе-ле-иг-бе-ре, бери*, монах!
И мне язв языков не знать, падуч, но
летуч мышиный запах, чтоб научно
и в пух, и в пах, и - в камеру. Из туч на-
веден, и водит. Миг-ров-Он. "Я - прах"**.

В теле...
В Тебе.

		Сентябрь 2005

________________________

*Второстепенная сноска: бери - "монах" по-грузински.
**"Я прах и пепел" - слова Авраама.